Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Зарождение смеховой культуры на Руси 10
1. Праздничная смеховая культура Древней Руси 11
2. Скоморошество и юродство 24
3. Смех в литературе Древней Руси XI - XVII веков 45
Глава 2. Смеховая культура России Нового времени 53
1. Эволюция смеховой культуры в XVII - первой половине XVIII века 53
2. Смех в художественных произведениях русского Просвещения 69
3. Смеховая культура в зеркале сатирической журналистики ... 98
4. Внедворянская смеховая культура 107
Заключение 116
Список использованной литературы 119
- Праздничная смеховая культура Древней Руси
- Скоморошество и юродство
- Эволюция смеховой культуры в XVII - первой половине XVIII века
Введение к работе
Многоаспектность мировой смеховой культуры,
разнообразные формы ее проявления создают реальные предпосылки для выяснения и понимания ее сущности, осознания общих ее черт и того, как эти черты преломляются в конкретных национальных культурах. Смех, помогая переосмыслить прошлое, позволяет понять настоящее и найти возможные пути выхода из культурного кризиса современности. Особенно актуальным это является для современной России, где интенсивные социокультурные изменения вызывают, наряду с серьезной критикой политического и научно-теоретического характера, мощную смеховую реакцию, которая позволяет значительным, если не всем, слоям российского общества определять свое отношение к ним.
Более конкретно актуальность темы исследования определяется, во-первых, тем, что изучение феномена смеха, возникшего на стыке различных срезов человеческого бытия (прежде всего, духовной и телесной его сторон), открывает новые возможности для понимания сущности человека и социума в аспекте социокультурной истории. В современном состоянии российского общества, которое характеризуется размытием общепринятых ценностных ориентиров и, в известной степени, моральным релятивизмом, важность диалога со смеховой культурой перспективна: смех сохранял некие исконные, можно даже сказать — вечные человеческие идеалы. Обращение к этим идеалам как нельзя более важно и ценно именно сейчас.
Во-вторых, смех имеет актуальное значение для осмысления истории культуры образа жизни в целом. Обличая зло, освещая обширные пласты человеческой жизни, модели поведения, типы личности, смеховая культура не только описывает современное ей
общество, но и дает ему нравственную оценку, важную для понимания сущности культуры в целом.
В-третьих, актуален нормативный аспект смеха — поиск и утверждение нравственных идеалов и ценностей. Смеховая культура утверждает именно общечеловеческие жизненные ценности, наполненные древними смыслами духовного очищения и возрождения, единения, оптимизма, полноты жизни, любви к родной земле, которые противостоят временным, сиюминутным, а потому чаще всего нежизнеспособным идеологическим и политическим догмам и постулатам. В здоровом смехе сублимируется положительная энергетика, столь необходимая обществу на фоне далеко не идеальной общественно-политической и социально-психологической обстановки современности.
В-четвертых, смех, как многоаспектное явление, основан на различных представлениях о человеке и его сущностных проявлениях, его отношении к миру и другим людям, что можно назвать глубинной мировоззренческой установкой личности. Если первая из известных нам культурная традиция в смехе зиждется на телесных, пластических интуициях и пытается охватить глубины человеческого бытия, основываясь на представлении о человеке как онтологической ценности, то вторая, более продвинутая в культурном отношении, — на рациональном, эмоциональном подходе к морали и истории.
В-пятых, культура смеха реализуется в многообразии видов искусства, художественной культуры, и их разработка, частично осуществляемая в этой работе, также представляется актуальной.
Таким образом, изучение природы смеховой культуры, в том числе русской, проникающей во все сферы человеческой жизни, делает актуальным ее осмысление в качестве междисциплинарного
объединяющего феномена, которому присущ универсальный мировоззренческий характер, что делает его, в свою очередь, одним из ценных свидетельств культуры человечества.
Степень научной разработанности проблемы.
Несмотря на то, что смех представляет собой обширный и чрезвычайно важный пласт жизни человека и общества, он до сих пор, можно сказать, остается на периферии культурно-исторических и социокультурных исследований. Лишь в последние десятилетия наблюдается пробуждение и некоторый рост интереса к данной теме, попытки признания смеха равноправной стороной культурного диалога.
В отечественной общественной мысли проблему смеха во всей полноте поставил М.М. Бахтин. Его труд «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса»1 обозначил принципиально новую веху в панорамном осмыслении категории смеха. Во многом благодаря этой книге, инициировавшей научное внимание к данной проблеме, в последние десятилетия у нас появился ряд статей и монографий, посвященных указанной тематике.
Разные стороны проблемы смеховой культуры нашли отражение в трудах В.Я. Проппа «Проблемы комизма и смеха»', Ю.Б. Борева «Комическое»3, Д.С. Лихачева, A.M. Панченко, Н.В. Понырко «Смех в Древней Руси» 4, А.И. Лука « Юмор, остроумие, творчество»5, Д.П. Николаева «Смех - оружие сатиры»6, Н.М. Федя
Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. - М., 1990.
2 Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. - СПб., 1997.
3 Борев Ю.Б. Комическое. - М., 1970.
4 Лихачев Д.С, Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. - Л., 1984.
5 Лук А.И. Юмор, остроумие, творчество. - М., 1977.
6 Николаев Д.П. Смех-оружие сатиры. - М., 1962.
«Искусство комедии, или Мир сквозь смех»7, А.В. Дмитриева «Социология юмора» , Б.А. Рыбакова «Язычество древних славян» , М.Л. Рюминой «Тайна смеха, или Эстетика комического»10. Среди вышеперечисленных работ культурологических аспектов смеха касаются лишь некоторые авторы (Д.С. Лихачев, A.M. Панченко, Н.В. Понырко, Б.А.Рыбаков), рассматривающие смеховую культуру лишь в определенный исторический период, остальные же исследователи концентрируются в основном в сфере эстетики (В.Я. Пропп, Ю.Б. Борев, М.Л. Рюмина) и занимаются разработкой эстетической категории комического; социологии (А.В. Дмитриев), автор определяет основные направления и содержание социологии политического юмора, историю политического юмора, его основные субъекты и объекты, приемы, а также социальные функции; психологии (А.И. Лук), литературоведения (Д.П. Николаев, Н.М. Федь), эти авторы рассматривают сатиру как литературный жанр.
Из последних работ, несомненно, ценной представляется работа Л. Карасева «Парадокс о смехе»11, посвященная различным философским и нравственным аспектам смеха, в том числе его эволюции, оценочности, а также интеллектуальному содержанию смеховой культуры.
Но работ, рассматривающих отечественную смеховую культуру с точки зрения культурологии в историческом контексте, ее развитие и становление от истоков до XVIII века включительно, а также основные культурно-эстетические традиции, повлиявшие на нее, до сих пор написано не было.
7 Федь Н.М. Искусство комедии, или Мир сквозь смех. - М., 1978.
8 Дмитриев А.В. Социология юмора. - М., 1996.
9 Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М., 1994.
I Рюмина М.Л. Тайна смеха, или Эстетика комического. - М., 1998.
II Карасев Л.В. Парадокс о смехе// Вопросы философии. 1993. - №8. - С. 86-96.
Цель диссертационного исследования — культурологический анализ различных аспектов феномена смеха (телесного, рационального, духовного и т.д.) в историческом контексте, роли смеха в духовной жизни человека и общества, выявление основных типологических характеристик русской смеховои культуры от ее истоков до XVIII века включительно. Рассматриваются основные культурно-эстетические традиции, повлиявшие на развитие отечественной смеховои культуры. Данная цель достигается посредством решения ряда конкретных задач, а именно:
исследования праздничной смеховои культуры Древней Руси;
анализа индивидуального маргинального смеха личности, стоящей вне общества, смех скоморохов и юродивых;
выявления сатирических тенденций в литературе Древней Руси;
— рассмотрения смеховои культуры Нового времени,
установления ее качественного отличия от смеховои культуры
предшествующего периода и анализа основных культурно-
эстетических традиций, повлиявших на нее.
Объект исследования — русская смеховая культура в ее историческом становлении и развитии от истоков по XVIII век включительно.
Предмет исследования — отечественная смеховая культура, в ее конкретных культурно-исторических проявлениях в указанный период.
Положения, выносимые на защиту.
1. Языческая смеховая культура Древней Руси основана на откровенно телесном смехе. В архаических обрядах смех является символом жизни, однако такой жизни, где радующимся выступает
тело, переполненное эмоциями, силой, здоровьем. Языческий архаический смех — всеочищающий хохот плоти;
2. Православный этап развития смеховой культуры характерен
уже двойственным смехом, соединяющим в себе как древние
телесные традиции, так и духовно ориентированные каноны
православия. Силой, противостоявшей официальной культуре в
Древней Руси, являлся смех «добровольных изгоев» — скоморохов и
юродивых;
3. Следующий этап развития смеховой культуры Древней
Руси - появление назидательной сатиры и сатирических тенденций в
ранней христианской литературе;
4. В XVIII веке происходит смена традиционного
национального типа смеховой культуры общеевропейским, то есть
происходит ее секуляризация и рационализация, а также появляется
личностное начало автора во всех видах искусства. Сатира (как жанр
и как тенденция) становится во многом определяющей для развития
русской смеховой культуры как XVIII, так и последующих веков.
Таким образом, возникает русская смеховая культура Нового
времени, в то же время ставшая дополнением к традиционной
народной смеховой культуре.
Теоретической и методологической основой диссертации являются работы историков культуры и искусства по проблемам смеховой культуры, сравнительный метод изучения формирования и взаимодействия различных культурно-эстетических традиций, а также исторические и культурологические труды по проблемам истории и культуры.
Научная новизна исследования состоит в том, что смеховая культура в ее конкретных культурно-исторических проявлениях впервые выступает предметом культурологического рассмотрения с
опорой на выявление формообразующих оснований смеха в социоисторическом ракурсе. Впервые делается попытка выявления основных типологических характеристик русской смеховой культуры.
Практическая значимость работы.
Работа имеет не только теоретический, но и практический характер. Смех представляет собой многогранный феномен, проявляющийся в различных сферах человеческого бытия. Выявление сущности и своеобразия смеховой культуры позволяет ориентировать духовное развитие личности в направлении высших ценностей. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в разработке проблем литературы, отечественной культуры, в преподавании соответствующих курсов, как в средних, так и в высших учебных заведениях.
Апробация работы.
Диссертация обсуждалась и была допущена к защите на кафедре гуманитарных наук Академии переподготовки работников искусства, культуры и туризма.
Основные положения работы обсуждались на научно-практической конференции молодых ученых в АПРИКТ, а также получили отражение в публикациях в научных изданиях.
Праздничная смеховая культура Древней Руси
Знакомство с древнерусской смеховой культурой позволяет утверждать, что она прошла, по крайней мере, два этапа своего развития.
Первый, языческий этап русской смеховой культуры связан с архаическим ритуальным смехом, абсолютизирующим телесность; второй, православный, характеризуется уже двойственным смехом, соединяющим в себе как древние дохристианские, преимущественно телесные традиции, так и духовно ориентированные каноны православия.
Архаический обрядовый смех является исторически первой «парадигмой» развития смеховой культуры, характерной практически для всех народов мира в доцивилизованный период.
На основе немногочисленных источников (сведений путешественников, указов и запретов христианских писателей, фольклора и данных этнографии) можно выделить ряд определенных характеристик этой смеховой культуры.
Так, в наибольшей степени, архаический русский смех тесно связан с идеей круговорота времени, сменой времен года, солнечным циклом — вечным повторением и возвращением. Символы солнца — колесо, спускаемое с горки на праздник Купалы, круглые масленичные блины, хороводы — представляют собой смеховое начало. Солярный архетип связан с цикличностью, незыблемостью, предполагающей требования сохранения традиций, ритуально-моральных предписаний, нормативного поведения членов общины. Осознание того, что все идет как надо, веселило, радовало славянина-язычника. С радостью и смехом совершал он освященные древностью обряды, символизировавшие собой космический порядок, порядок природы. Отголоски этих древних смеховых обрядов нашли свое выражение и в христианских праздниках, например, в так называемой сырной неделе, или масленице: «На масленицу жгли костры, сжигали чучело зимы, скатывали огненное колесо в реку и т. п. ... Масленичное обрядовое печенье — блины удержалось в русском быту до наших дней. Давно уже высказано мнение, что блины являются символом солнца и их изготовление и коллективное поедание отмечало победу дня над ночью, света над тьмой »13. Все эти обряды сопровождались искренним смехом и безудержным весельем.
Для архаического ритуального смеха славян-земледельцев характерна аграрная символика — таковы обряды «посыпания» (оплодотворение земли), изготовления соломенных чучел (символ собранного урожая), общее приурочивание праздничного цикла к жатве, первым всходам, уборке и пр. В этой символике
13 См.: Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М, 1987. - С.232 и далее. прослеживается рождение и дальнейшее вычленение таких моральных ценностей, как близость к природе, чувство родной земли, патриотизм, трудолюбие. Древние славяне глубоко чувствовали серьезность этих ценностей, которые согревали веселили их души. И вместе с тем славяне позволяли себе над ними посмеяться, временно, как праздничные нарушения обычного хода трудовых работ, вывернув их наизнанку: «Одной из характернейших черт святок и масленицы является ряжение, одевание тулупов шерстью вверх, ношение звериных масок и шумные карнавальные пляски в домах и на улицах. Рядятся в медведя, коня, быка, козу, гуся, журавля. Во время сборищ поют самые разнообразные песни из всего годового репертуара...»14.
Праздник и праздничный смех — это иная сторона суровых трудовых будней. И вместе с тем это реальная сторона полновесной и полноценной жизни. Аграрный цикл (посев-жатва) и круговорот времен года приводят к представлениям о вечно умирающих и воскресающих богах (таковы, например, Ярило и Купало, чучела которых ежегодно сжигались под общий смех и шутки, подразумевающие будущее воскрешение).
Тема умирающих и воскресающих богов соединяет символы смеха и смерти в форме кощунственного осмеяния смерти. Таковы, к примеру, «веселые похороны» соломенных чучел, о которых говорилось выше. Такова и Славянская тризна, где плач по покойнику сменялся смехом и бранью. Еще в середине прошлого века этнограф СВ. Максимов писал о веселой и жуткой одновременно «игре в покойника»: «Состоит она в том, что ребята уговаривают самого простоватого парня или мужика быть покойником, потом наряжают его во все белое, натирают овсяной мукой лицо, вставляют в рот длинные зубы из брюквы, чтобы страшнее казался, и кладут на скамейку или в гроб, предварительно привязав накрепко веревками, чтобы в случае чего не упал или не убежал. Покойника вносят в избу на посиделки четыре человека, сзади идет поп в рогожной рясе, в камилавке из синей сахарной бумаги с кадилом в виде глиняного горшка или рукомойника, в котором дымятся горячие уголья, мох и сухой куриный помет. Рядом с попом выступает дьячок в кафтане, с косицей назади, потом плакальщица в темном сарафане и платочке и, наконец, толпа провожающих покойника родственников, между которыми обязательно имеется мужчина в женском платье, с корзиной шанег или опекишей для поминовения усопшего. Гроб с покойником ставят среди избы, и начинается отпевание, состоящее из самой отборной, что называется "острожной" брани, которая прерывается только всхлипыванием плакальщицы да каждением попа.
По окончании отпевания девок заставляют прощаться с покойником и насильно принуждают их целовать его открытый рот, набитый брюквенными зубами... Кончается игра тем, что часть парней уносит покойника хоронить, а другая часть остается в избе и устраивает поминки, состоящие в том, что мужчина, наряженный девкой, оделяет девиц из своей корзины шаньгами — кусками мерзлого конского помета»15.
Это, конечно, весьма специфический смех, по современным
-понятиям - безусловно дикий, глумливый, но он также является реальной стороной архаической жизни, воспринятой жизнью, просвещенной христианством. По своей функции обряды умирания и воскрешения тождественны оргиастическому катарсису дионисии, их цель — нравственное воскрешение и перерождение индивида.
Смех над покойником обозначал, в сущности, преодоление смерти, толчок к воскрешению (воскрешение было необходимым элементом «игры в покойника»). Роль смеха в «новом рождении» раскрывает В.Я. Пропп в своей интерпретации сказки о царевне
Несмеяне, приходя к выводу, что смех есть «магическое средство создания жизни», где переполненность новыми жизненными силами и оптимизм приобретают нравственное значение. В.Я. Пропп обратил внимание на то, что характер пародии и фарса носят многочисленные разновидности похоронного обряда, наличествующие почти во всех праздниках аграрно-календарного цикла: «Одна из особенностей состоит в том, что похороны обставляются не трагически, а, наоборот, комически. Имитация горя носит характер пародии и фарса, а похороны иногда кончаются бурным весельем».
Скоморошество и юродство
В отличие от западноевропейского карнавала (в интерпретации ММ Бахтина), народная праздничная жизнь в Древней Руси не смогла стать той силой, которая в полной мере противостояла бы официальной культуре. Слабые ростки карнавальной «отмены иерархических отношений» даже в смеховом мире праздника не могли полностью утвердить ни «всеобщего равенства», ни «народной свободы». Истинно свободный от общественной иерархии смех мог проявиться только в индивидуальности, стоящей вне социальных ограничений. «Локусами» смеха ввиду этого становятся «добровольные изгои» — скоморохи и юродивые.
Скоморошество — воплощение древнерусского веселья, балагурства и смеха: «скомрасы с песнями, игрищами, да плясками» — примета любого празднества («Всякий спляшет, да не как скоморох», «Скоморошья примета — что в пир без привета» и т.д.).
Нам известны песни о скоморохах, они упоминаются и в былинах, записанных собирателями местного устного народного творчества, и в названиях (например, речка Скомороховая - приток Вильвы; деревня Веселковая, жители которой отличались особой любовью к играм и забавам), и в фамилиях (Скомороховы), и в народной игре «Скоморох», сохранявшейся вплоть до прошлого века в Соликамске, Лысьве, Усолье.
В русской культурной жизни, так же как и в других культурах, важное место принадлежало праздникам. И языческие, и христианские праздники равно включали в себя игры, песни, пляски, игру на различных музыкальных инструментах, использование масок, переодевания или ряжения, изготовление своеобразных скульптурных изображений в виде кукол и чучел. Все это привлекало к себе внимание зрителей в качестве яркого и впечатляющего зрелища.
Не вызывает сомнений то, что дохристианская культура не могла развиваться без скоморохов. Подтверждает это и «Повесть временных лет», в которой указывается, что большинством славянских племен «устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища и на всякие бесовские песни ...»24. Начало скоморошества следует искать в «игрищном» этапе развития древнеславянской зрелищной смеховой культуры. В конце X века, с принятием христианства, прежние языческие обряды и праздники восточных славян во многом уже утрачивают свое былое религиозно-мистическое значение, некогда требовавшее всеобщего родоплеменного участия в сопровождавших их игрищах, и постепенно начинают превращаться в игру-представление, или игру-зрелище, предполагающую дифференциацию участников на актеров и зрителей.
В процессе своего развития игрища дифференцировались и по мере этого распадались на все более и более отдалившиеся друг от друга разновидности - обряды, собственно игры и позорища.
Как известно, разложение общины, сопровождается усилением разделения труда. Последнее затрагивает и появление скоморохов, т.е. тех умельцев, чье искусство петь, плясать, показывать дрессированных животных, надевать «личины» и «хари», балагурить, разыгрывать сценки выделялось из общего хороводно-драматического искусства масс своей художественностью, открывавшей путь к профессионализму" . Развитие словесного момента в фольклорном искусстве благоприятствовало постепенному выделению из сферы играющих тех, кто со временем занял особое место в смеховом зрелище, стал его главным исполнителем, руководителем и организатором. Они-то и являлись первыми профессиональными представителями смеховой зрелищной культуры русского средневековья - скоморохами. Впервые слово «скоморох» встречается в «Повести временных лет» в 1068 году" . Для обозначения людей, занимавшихся увеселениями народа, употреблялись другие термины: «веселые», «глумотворцы», «плясцы», «гудцы» или «гудошники». В обиход слово «скоморох» вошло и стало привычным лишь в XV - XVI вв. Скоморохи были заметными фигурами на игрищах еще у славян, задолго до образования Киевской Руси. В более же поздние времена (после принятия христианства на Руси) скоморохи берут на себя, условно говоря, «смеховую часть» программы игрища, что делает их самыми заметными фигурами среди всех участников. Именно вокруг скомороха разворачивалось основное действие игрища, именно он был его центром. А кроме игрищ, были еще многочисленные бытовые обряды - пиры и братчины, в которых также активно участвовали скоморохи. Да и в обыденной жизни скоморох оставался очень заметной фигурой.
Подчеркивая, что скоморошество возникло в ответ на эстетическую, игровую потребность народа, надо в то же время отметить, что для самих скоморохов представления давали средства к существованию. Поэтому можно утверждать, что скоморошество
являлось особой областью средневековой профессиональной деятельности. Это была деятельность первых русских актеров-потешников, составлявших своеобразный ремесленный цех.
Нельзя не согласиться с тем, что искусство скоморохов в течение многих столетий представляло единственное развлечение для народа. У русских было множество средств развлечения, например, национальных инструментов: гусли, гудки, сопели, дудки, сурьмы (трубы), домры, накры (род литавр), волынки, ленки, медные рога и барабаны. Исполнение сопровождалось паясничанием скоморохов. По словам Н.Е. Костомарова, «игрой музыканты тешили православный люд»27. Скоморохи были единственными представителями светской музыки и пения в России почти вплоть до второй половины XVII столетия.
Эволюция смеховой культуры в XVII - первой половине XVIII века
В процессе петровских преобразований русская смеховая культура претерпела значительные изменения. Уже с конца XVII в. в русском искусстве начинается переход от библейских сюжетов к светским. Так, например, в истории развития русской зрелищной культуры начинается новый период, повлиявший на становление смеховой культуры Нового времени. В царствование Алексея Михайловича появляются придворный театр, а вслед за ним церковношкольный и театр устной народной драмы. «Сперва возникает устная народная драма и простейшие формы кукольного театра. Несколько позже было заложено основание национальной письменной драматургии, обслуживающей придворный и школьный театры».
Этот процесс характеризуется тем, что он ведет к отделению искусства драматурга от искусства актера. В драматургии определяется роль единоличного автора. В отличие от народного творчества, тесно переплетающегося с фольклорной традицией, в драматургии XVII - XVIII вв. начинает заявлять о себе личностное начало автора. Появляются такие крупные деятели театр&тьно-драматического искусства как Симеон Полоцкий, Грегори, Гюбнер и Чижинский.
Если говорить об устной народной драме того времени, то она продолжала развиваться преимущественно стихийно, коллективно, в направлении от «малых» жанров к «большим». Примером здесь может служить кукольная комедия о Петрушке.
Путь церковношкольного театра также пролегал от простейших диалогов религиозного содержания к большим пьесам, от библейской тематики к светской.
Что же касается Русского придворного театра, то он сначала пытался использовать народное развлекательное искусство скоморохов XVI - XVII вв.), потом практиковал драматургию церковношкольного театра, разрабатывавшуюся Симеоном Полоцким ( начиная с 60-х годов XVII в.), в годы правления царя Федора Алексеевича и царевны Софьи предпринимались попытки освоить драматическое искусство зарубежного театра в лице Грегори и Гюбнера.
Известно, что Иван Грозный широко пользовался услугами скоморохов, которые не только развлекали царя и его двор, но и служили государю средством решения политических задач, борьбы с церковной оппозицией, соперниками его социально-политическим реформам. Царь был не только зрителем, но и участником скоморошьих потех. И он сам, и его придворные часто рядились в чужое платье и маски, после чего плясали и пели вместе со скоморохами. Участвовали скоморохи и в придворных свадебных торжествах, которых Грозный устраивал немало. «В 1557 г. скоморохи были взяты в придворный штат, чтобы обслуживать придворные зрелища в специальном Потешном чулане. К сожалению, сколько-нибудь точных сведений о характере этих потех XVI в. не сохранилось».
В годы правления Михаила Романова Потешный чулан был заменен Потешной палатой и стал представлять собой первое театральное помещение в России. Естественно, что при отсутствии иных профессиональных актеров скоморохи вошли в его штат . А сами потехи того времени носили преимущественно танцевально-цирковой характер.
В годы правления Алексея Михайловича деятельность Потешной палаты замерла. Богомольный царь скоморошьей «бесовской потехе» предпочитал увеселение божественными песнопениями. В 1648 г. он даже издал грамоту, направленную против скоморохов. По свидетельству А. Олеария, музыкальные инструменты, костюмы и маски скоморохов изымались, свозились на берег Москвы реки и там сжигались.
Это не могло не отразиться на скоморошьей культуре, деятельности скоморохов. Скоморошество как игрище трансформировалось. В нем стали усиленно развиваться зрелищные черты, в результате чего скоморошьи игрища преобразуются в позорища - развлечения, ориентированные на зрителя, публику. Работа на зрителя вызывала необходимость сооружать особые приспособления - сценические коробки, сценические площадки, что впервые было осуществлено в народном кукольном театре; при дворе строились специальные помещения со сценой или эстрадой и зрительным залом. Таким образом формируется зрелищная смеховая культура, которая постепенно становилась самостоятельным видом искусства, средством отражения, оценки действительности и воздействия на нее. Все это обусловливало общественное значение позорищ и еще приводило к созданию драмы, театра, определяло их идейное содержание.
Н.М. Карамзин в своей Истории Государства Российского отмечает, что в XVI - XVII веках « цари запрещали народу всякую веселость». Однако сами «царские семейства забавлялись песнями, что им пели скоморохи, сказками, смотрели на пляску и даже разными действами или сценическими представлениями сильно увлекались. Штат дворца составляли, между прочим, - дураки-шуты, дурки-шутихи, карлы и карлицы, потешавшие высоких особ своими шалостями».
В царствование Алексея Михайловича при его дворе было множество карликов и карлиц; эти люди служили забавой для всего царского семейства, а также карлики и карлицы были не только при дворе, но и у богатых и знатных людей.
Как известно из истории и литературы, дураки таковыми на деле не являлись. Но посредством этой роли веселья, давая разумные советы, издевались над скрытыми пороками тех, кто был близок ко двору. От возможных преследований за «правду» они защищались внешней глупостью и смехом.
Существовали придворные шуты и в XVIII веке. Иван Алексеевич Балакирев, шут Петра I, — один из самых популярных героев дореволюционной лубочной литературы. Образ шута Балакирева был весьма популярен в народе: о нем рассказывали сказки, анекдоты, наделяя героя чертами фольклорного хитреца, ловкача, обманщика. Авторы лубочных анекдотов о Балакиреве использовали фольклорные сюжеты, а в народе пересказывали и обрабатывали книжные рассказы .
