Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Представления о "чувствительности" в западноевропейской и русской культуре второй половины XVIII века 28
1.1. Понимание чувств в философии 30
1.2. Традиции представления "чувствительности" в литературе 38
1.3. Представление чувств и "характеров" в живописи 67
Глава 2. Образы лгобви и дружбы в русской художественной культуре 1760-1770-х годов 82
2.1. Модели социального поведения влюбленных 83
2.2. Конструирование облика влюбленных 94
2.3. Изображение дружеского общения в литературных текстах 106
2.4. Репрезентации чувств в живописных портретах 112
Глава 3. " Представления о "чувствительности" в западноевропейской и русской культуре второй половины XVIII века 137
3.1. Изображение любовной страсти в литературе 140
3.2. Конструирование субъективности другого: роль "физиогномического" анализа 155
3.3. Формирование портретных моделей в литературе 162
3.4. Трактовка "чувствительности" в живоп исньгх портретах 172
Заключение 188
Список источников и литературы 197
Приложения 207
- Понимание чувств в философии
- Модели социального поведения влюбленных
- Изображение любовной страсти в литературе
Введение к работе
Постановка проблемы. Диссертационное исследование посвящено культуре репрезентации чувств человека в России 2-й половины XVIII века. Постановка темы связана с анализом представлений о субъективности человека и социальном поведении в русской культуре XVIII столетия. Особый интерес для исследования представляют знания того времени о способах переживания чувств, о дозволенных эмоциях, границах их публичного проявления и влиянии на социальное поведение человека.
В XVIII веке эти знания тесно связаны с процессами формирования представлений о субъективности человека, которые отразились в дискуссиях на темы философии, литературы и философии искусства вокруг проблем возможности индивидуального, отличного от других внешнего облика и стратегий поведения.1 В то же время эти представления, как было показано исследователями культуры этого времени, историчны, они значительно отличаются от понимания субъективности уже в XIX веке.2
Постановка проблемы диктует понимание литературного и живописного портретов как текстов, отражающих систему значений приписываемых в культуре XVIII века облику человека, лицу, взгляду, манере поведения. Использование понятия текста в работе опирается на представления о тесной связи системы создаваемых в культуре значений со способами их представления в различных культурных практиках и системой социальных ценностей, нашедших в них отражение. Такое понимание портрета позволяет при анализе литературных текстов рассматривать даже незначительные упоминания о внешнем облике и поведенческих стратегиях героев.
Характерно, что формирование представлений о переживании чувств и субъективности человека неразрывно связано с проблемами создания в культуре языков описания и осмысления эмоций. В этом контексте для нас представляют интерес культурные практики, в которых происходит формирование представлений о чувствах и языков их описания.
1 Lynch D. Overloaded Portraits: The Excesses of Character and Countenance II Body and
Text in the Eighteenth Century. Stanford University press, 1994. P. 112-142.
2 Сеннет P. Падение публичного человека. M.: Логос, 2002.
В связи с этим для рассмотрения в диссертационной работе избраны такие художественные практики, как литература и живопись, а в рамках анализа этих практик особое внимание уделено литературному и живописному портрету, Выбор материала исследования позволяет рассмотреть весь комплекс проблем, связанных с представлениями о субъективности человека: существующие в культуре знания о связях внешнего облика человека и его психики, о должных или возможных поведенческих стратегиях.
На протяжении XVIII века в литературе, эстетике, философии создается сложная система теорий и метафор, описывающая психику человека. Одними из наиболее часто используемых в самых различных контекстах и культурных практиках становятся понятия чувств, "страстей", "чувствований" и "чувствительности". В работе рассмотрена система значений, связанных в культуре XVIII века с чувствами и "чувствительностью". В ходе работы с репрезентациями "чувств" нами использован как словарь, созданный в текстах XVIII века для обозначения психики человека, так и понятия современной философии. Так, для указания на специфику репрезентаций "страстей" использовано понятие аффекта или "тела - аффекта" как сильной эмоции или шока, которые "создают в нас движение, которое направляется против организма и Я - чувства" и влечет за собой кардинальные физические трансформации.
С появлением романов Руссо и "мещанских" драм "чувствительность" становится одним из ключевых понятий в литературном мире 2-й половины XVIII столетия и центральным для русских писателей конца века. Идеи "чувствительности" находят широкое распространение в литературе, в эстетике, философии и культуре повседневности, что позволяет исследователям говорить о формировании "культуры чувствительности", охватывающей как литературные тексты, так и систему поведенческих стратегии.
В рассматриваемых нами культурных практиках с этим понятием связаны различные смыслы, в которых нашло отражение осмысление психики
3 Подорога В. Феноменология тела: Введение в философскую антропологию (Материалы
лекционных курсов L99 -1994 годов), М.' Ad Margjnem, 1995. С. 65-66.
4 Markman Е. The Politics of Sensibility: Race, Gender and Commerce in the Sentimental Novel.
Cambridge, 1996; Van Sant A.J, Eighteenth-Century Sensibility and the Novel: the Senses in Social
человека и его социального поведения. На протяжении столетия это осмысление происходило в рамках различных философских, дидактических, эстетических практик
В "Словаре Французской Академии" (Париж, 1762, переведен и издан в России в 1786 г.) дается определение "чувствительности", обобщающее результаты рефлексии по поводу природы чувств человека, этических и социальных проблем в текстах философии английского сенсуализма, английской морализаторской философии, "нравоучительной" литературы XVIII века. Согласно "Словарю", "чувствительностью" считается физическая чувствительность к впечатлениям от предметов и "чувствительность сердца, то есть сострадательность, жалостливость; также горячесть, горячность, нежность сердца".5 Такое определение связано как с исследованием механизмов мышления человека и влиянием на них внешних чувственных впечатлений, так и с социальными чувствами человека - сострадательностью к несчастьям другого.
В "Словаре Академии Российской" (Спб., 1794) эти смыслы, связанные как с исследованием в философии сенсуализма механизмов физической чувствительности, так и с разработкой должных стратегий социального поведения и системы дозволенных и необходимых эмоций артикулированы так же четко. "Чувствительность - это 1) движение души, возбужденное или возбуждаемое в оной чрез впечатление действующих на чувственные орудия внешних предметов; 2) сострадательность, качество человека, трогающегося несчастием другого. Чувствительность сердца."6.
Определение "чувствительности" вобрало в себя систему представлений о психике, поведении и эмоциях человека. При этом одной из наиболее характерных тем, обсуждаемых в литературе и "нравоучительных" руководствах XVIII века в этой связи, являются этические проблемы, связанные с данной от природы симпатией к другому и организацией на ее основе
Context. NY - Camridge, 1993; Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма. Спб.: Наука, 1994. С. 16-19.
5 Полный французский и российский лексикон, с последнего издания лексикона Французской
академии на российский язык переведенный Собранием ученых людей. Спб., 1786. Т. 2. С. 507,
Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма. Спб.: Наука, 1994. С. 18.
6 Словарь Академии Российской. Спб., 1794 Т. 6 С. 839
взаимоотношений внутри сообщества. Происходит активное обсуждение чувств, испытываемых к другому, и стратегий социальной коммуникации, и эти ситуации на протяжении XVIII века становятся одними из наиболее распространенных в европейской и русской культурах мотивов.я
Таким образом, исследователь репрезентаций "чувствительности" имеет дело с сетью смыслов, реконструкция которых тесно связана со способами их использования и представления.
В данной работе предметом внимания является тесная связь актуализации различных смыслов слова "чувствительность" с жанрами текстов, их принадлежностью к определенной1 художественной традиции, с темами, сюжетами, формами организации и конвенциями их восприятия.
Ко 2-й половине XVIII века в живописи, театре и литературе уже существовали традиции осмысления и изображения эмоций. В искусстве XVII века переживание чувств связывалось с телесными проявлениями аффектов и темперамента. Выражение "страстей": любви, страха, ненависти становилось объектом изображения и рефлексии художников (французский художник XVII века Шарль Лебрен даже создал типологию страстей и их мимических проявлений).9 Представление чувств в художественных практиках XVII века предполагало изображение психологических аффектов и их активную демонстрацию. В культуре XVIII века эта система изображения и пристальный интерес к физическим проявлениям чувств сохраняется, но представления о психике человека и конвенциях переживания чувств претерпевают значительные изменения. Изучить эти изменения позволяет обращение к литературному и живописному портретам.
В литературных текстах 2-й половины XVIII века: романах, драмах и повестях появляются подробные описания внешности и поведения
7 Кочеткова Н.Д. Указ. соч.
8 Marshall D. The Suprising Effects of Sympathy: Marivaux, Diderot, Rousseau and Mary Shelley.
Chicago. 1988; Кочеткова Н.Д. Указ. соч
9 Ямпольский М. Жест палача, оратора, актера // Ad Marginem' 93: Ежегодник Лаборатории
постклассических исследований Института философии Российской Академии наук. М.: Ad
Marginem, 1994. С. 21-70; Kemp М., Wallace М. Spectacular Bodies: The Art and Science of the
Human Body from Leonardo to Now. Berkeley - Los Angeles - London: University of California press,
1999. P. 9-100,
литературных героев, а также краткие упоминания об их облике. Историки литературы рассматривают их как литературные портреты, выполняющие функции представления добродетелей и социального поведения героев.
В живописи интерес к выразительности облика человека находит отражение в системе жанров - историческом, бытовом и портретном. В России и Европе второй половины XVIII столетия в ряде портретов и жанровых картин появляются образы, свидетельствующие об интересе художников к изображению чувств и "чувствительности". Специфика живописных портретов в том, что в них символические мотивы переживания чувств и обращения к другому используются для передачи индивидуальности портретируемого. Каноны жанра предполагагот изображение "характера", социальной роли и поведения, но не позволяют представления модели, экспансивно проявляющей чувства.
Выбор в качестве материала для исследования литературного и живописного портрета позволяет определить, какие представления о внешнем облике человека и его связях с переживаемыми эмоциями существовали в европейской и русской культурах второй половины XVIII века.
Такая постановка проблемы дает возможность увидеть процессы открытия и означивания "чувств" и оценить механизмы, обеспечивающие влиятельность концепта "чувствительности" как образца для представлений о себе и организации стратегий поведения человека XVIII века.
Актуальность работы состоит в том, что она представляет собой опыт исследования художественных практик создания литературного и живописного портретов, которые организованы различным образом и по-разному воспринимались в культуре. Анализ основанных на различных традициях изображения чувств литературных текстов и живописных образов позволяет рассматривать поле формирования культурных смыслов, в котором сосуществуют разнообразные представления об эмоциях.
Предметом исследования являются принципы и способы изображения чувств в литературном и живописном портретах 2-й половины XVIII века.
Цель диссертации - выявить в литературном и живописном портретах специфику представления облика человека и проявлений им различных эмоций.
Для достижения поставленной цели необходимо:
рассмотреть систему представлений литераторов и художников об эмоциях и социальном поведении человека во 2-й половине XVIII века;
проанализировать способы изображения героев литературных текстов, их внешнего облика, жестов и речевых практик;
исследовать ситуации коммуникации, представленные в литературе, и оценить их роль в репрезентации чувств;
показать особенности композиции живописных портретов, выявив специфику коммуникативных ситуаций, характерных для жанра портрета;
провести анализ способов изображения внешнего облика моделей, рассмотрев их физиономические характеристики и систему жестов;
сопоставить принципы изображения литературных героев и моделей живописных портретов и определить механизмы, лежащие в основе представления "чувствительности" в художественных практиках.
Обзор источников. Диссертационная работа базируется на исследовании нескольких групп визуальных и вербальных источников. Рассматриваются живописные произведения, выполненные в жанре портрета и бытовом жанре, а также литературные тексты - романы, повести, "слезные" драмы и комедии 2-й половины XVIII века. Для изучения отобраны литературные тексты и живописные портреты, связанные с деятельностью профессиональных и дружеских сообществ живописцев и литераторов Санкт-Петербурга и Москвы.
В группу вербальных источников входят тексты, которые историками литературы обычно рассматриваются в связи с развитием русского сентиментализма. При этом под сентиментализмом понимается не единое литературное направление, подразумевающее общность литературных приемов, а определенное единство мотивов и сюжетов, общность мировосприятия, обусловленная филиацией просветительских философских идей и увлечением "чувствительностью".10
В группу литературных источников вошли переводы французских романов, изданные в 1760-е гг. Романы "Философ английский, или Житие Клевеланда, побочного сына Кромелева", "Приключения маркиза Г..., или
10 Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма. Спб., 1994. С. 21.
Жизнь благородного человека, оставившего свет" Антуапа Прево и "Жизнь Марианны, или Похождения госпожи графини де ***" Пьера Мариво были написаны в эпоху "битвы за роман" 1730-х. Для русских переводчиков, судя по предисловиям, представляли интерес проблемы нравоучения, "страстей", переживаемых человеком, и способов их изображения. Однако трактовка чувств и "страстей" в этих романах значительно отличается от французских романов 2-й половины XVIII века, прежде всего от "Новой Элоизы" Ж.-Ж. Руссо, хотя "протосентиментальные" мотивы в них присутствуют.
Русские авторы и переводчики были хорошо знакомы с романами Руссо "Эмиль" (1762) и "Новая Элоиза" (1761) в оригинале; первый профессиональный перевод Павла Потемкина, рассматриваемый в работе, вышел в 1769 г. Роман отличает наличие новых для русских читателей текстовых структур, позволяющих по-новому трактовать чувства героев и строить взаимоотношения текста и читателя. При переводе "Новая Элоиза" рассматривалась как образец литературного текста.
Следующую группу составляют тексты русских авторов. В нее входят "слезные" драмы и комедии, а также повести 1760-1770-х гг. - драма "Друг нещастных" (Спб., 1774) и повесть "Колин и Лиза" (Спб., 1772) М. Хераскова, "Торжество дружбы" П. Потемкина (Спб.; 1773), комедии "Так и должно" (М, 1773) и "Добродетель, увенчанная верностию" (М.,1774) М. Веревкина, комедия "Мот, любовию исправленный" и драма "Награжденное постоянство" В. Лукина (1765).п
Для повестей, драм и комедий, ориентированных на жанр французской и английской "мещанской" драмы, характерна тесная связь с дидактикой, создание моделей поведения чувствительного человека и их наглядная демонстрация зрителям и читателям. С этой точки зрения особый интерес представляют драмы и комедии, тексты которых предполагают сценическое воплощение, что обусловило подчеркнуто демонстративный характер поведения героев.
В третью группу литературных источников вошли романы, повести и драмы 178 0-90-х гг. Здесь интерес представляют как тексты, продолжающие
11 Лукин В.И. Сочинения и переводы. Спб.: Тип, Академии наук, 1765. 2 ч.
традицию морализаторства и демонстрации образцов поведения, так и сочинения, вводящие новые принципы организации литературного текста. В эту группу входят романы П. Львова "Российская Памела" (1789) и "Роза и Любим" и повести "Бедная Лиза" (1792), "Остров Борнгольм", "Лиодор" "Чувствительный и холодный" и "Письма русского путешественника" (1791-1795) Н.М. Карамзина. В повестях Карамзина создаются новые, более сложные принципы представления чувств героев.12 В них появляется фигура "рассказчика", прямые обращения к читателю, содержащие рекомендации к переживанию чувства и его оценки.
Особое место в работе отводено поэтическим текстам Г.Р. Державина, В.В. Капниста, И.И. Хемницера и И.А. Львова, которые вместе с романами и повестями 1780-1790-х гг. составляют единую образную систему, в рамках которой происходит формирование представлений о "чувствительности".
Следующая группа вербальных источников - философские труды, представляющие различные типы рефлексии по поводу природы чувств и социального поведения человека. В нее входят статьи из "Энциклопедии" Дидро - Д'Аламбера и их переводы, философские труды Ж.-Ж. Руссо (например, "Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми") и их переводы, а также переводы сочинений К.М. Виланда, "Теории нравственных чувств" А. Смита и других работ, связанных с философией морали.13 Особое место в этой группе занимает труд "Физиогномические фрагменты" швейцарского писателя и философа И.К. Лафатера (1741-1801), в котором дана одна из наиболее влиятельных в конце XVIII века типологий темпераментов и стратегий поведения человека.14
12 Топоров В Н. "Бедная Лиза" Карамзина: Опыт прочтения: К двухсотлетию со дня выхода в
свет. М.: Изд. центр РГГУ, 1995.
13 Философия в "Энциклопедии" Дидро и Даламбера / Ин-т философии. М.: Наука, 1994;
Козельский Я. Статьи о нравоучительной философии Спб., 1770; Рассуждение о начале и
основании неравенства между людьми / Пер П Потемкин. М.: Тип. Моск. ун-та, 1770; Руссо Ж.-
Ж. Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми И Он же. Об
общественном договоре; Трактаты , М Канон-пресс. Кучково поле, 1998; Виланд Х.М. О
симпатии // Утренний свет. СПб , 1778 Ч. 2, янв ; Муравьев М.Н. Начало нравственных деяний //
Он же Полное собрание сочинений. СПб.' Тип. Российской Академии, 1820. 3 ч.
14 Lavater J, К. Physiognomische Fragmente zur Befbrderimg der Menschen Keiuitniss und Menschen
Liebe. Leipzig- Winterthur, Weidtnann, Reich, Steiner und Co, 1775-1778. В России текст известен в
оригинале. Первые переводы появляются в начале XIX века- Физиогномический кабинет
славного Лафатера. М.: Тип. Армянского ин-та гг Лазаревых, 1829; Новейший и
любопытнейший способ как узнавать каждого человека свойства. Спб , 1817.
В диссертации также рассматриваются труды по философии искусства, в частности, сочинения Ж.-Б. Дюбо "Критические размышления о поэзии и живописи", Дени Дидро "Письмо господину *** о глухих и немых, предназначенное для тех, кто слышат и говорят", Ж.-Ж. Руссо "Опыт о происхождении языков, а также о мелодии и музыкальном подражании", статьи русских авторов по проблемам эстетики,15 Особую подгруппу составляют художественные руководства и тексты, связанные с бытованием портретов: "Записки Якоба Штелина об изящных искусствах в России", переведенные в России трактаты французского критика конца XVII века Роже де Пиля "Понятие о совершенном живописце, служащие основанием судить о творениях живописцев; и Примечание о портретах", а также дневники и биографии, связанные с людьми, изображенными на портретах.16
Группу визуальных источников составляет портретная и жанровая живопись 2-й половины XVIII века - работы, принадлежащие к различным стилевым направлениям и представляющие различные типы портретных композиций. Критериями выбора произведений были личные и профессиональные связи их авторов в литературно-художественных кругах, а также использование символических систем жестов и атрибутов, близких или резко отличающихся от применявшихся в литературных портретах того времени. Большая часть рассматриваемых нами живописных работ связана с таким явлением, как "русский портрет эпохи Просвещения", и с классицистическими тенденциями конца века.
В работе исследуются портреты, созданные иностранными
живописцами, работавшими в России в 1760-е - 1790-е тт. Среди них произведения художников 1760-х годов - времени издания первых литературно-философских журналов: портретиста французского королевского двора Луи Токе (Токке, 1696-1772), приглашенного в Россию в 1756 г. для написания портрета императрицы Елизаветы Петровны, и итальянского художника Пьетро деи Ротари (1707-1762), работавшего в Петербурге в 1756-1762 гг. Они привезли
13 Дюбо Ж -Б. Критические размышления о поэзии и живописи. М,. Искусство, 1976, Дидро Д Письмо господину *** о глухих и немых, предназначенное для тех, кто слышат и говорят; Похвальное слово Ричардсону / Он же. Эстетика и литературная критика. М , 1980.
с собой и писали в России как парадные, так и камерные портреты, связанные с традицией рокайлыгой живописи 1-й половины XVIII века, мифологического портрета и жанра "головок".
Особую группу составляют работы члена Французской Академии живописи и скульптуры, портретистки королевского двора Элизабет Виже-Лебрен (1755-1824), работавшей в России в 1795-1801, и австрийского художника Иоганна Баптиста Лампи-старшего (1751-1830) и его сына Иоганна Баптиста Лампи-младшего.
Портреты этих мастеров представляют классицистические тенденции в искусстве конца XVIIT века. Они характеризуются подчеркнутой демонстративностью и эстетизацией облика моделей, и их популярность в России указывает на изменение системы эстетических предпочтений.
Среди русских портретистов особый интерес вызывают фигуры таких художников, как Д. Г. Левицкий (1735-1822) и В.Л. Боровиковский (1757-1825), лично связанных с видными деятелями русской культуры 2-й половины XVIII века, в частности, с кругом Державина, Капниста, Хемницера, архитектора и поэта Н.А. Львова, а также с Н.И. Новиковым и другими русскими масонами. В эту группу входят также жанровые картины русского художника М. Шибанова (? - 1789), сюжеты которых отражают характерное для русской интеллектуальной культуры восприятие крестьян с точки зрения концепции "естественного" человека, искреннего в проявлениях чувств.17
Степень разработанности проблемы. Научная литература, использованная при подготовке диссертационной работы, составляет несколько тематических групп, включающих исследования по социологии культуры, философии и истории телесности, истории культуры, литературы и искусства XVIII века.
Работы по социологии культуры оказали влияние на постановку проблемы в диссертации, в частности, на внимание к проблемам субъективности и коммуникации в культуре XVIII века. Так, труды М. Фуко, П.
16 Штелин Я. Записки ...; Об изящных искусствах в России. М: Искусство, 1990. 2 т, ; Пиль Р.
де. Понятие о совершенном живописце, служащее основанием судить о творениях живописцев,
и Примечание о портретах / Пер. А. Иванов. Слб., 1789.
17 Выбор картин М. Шибанова обусловлен также его обучением у Д.Г. Левицкого или Г.И.
Козлова.
Бергера, Т. Лукмана, М. Мосса, Р. Сеннета продемонстрировали историчность процессов индивидуализации, их тесную связь с практиками: тела. Среди них особого внимания заслуживает проведенный Р. Сешіетом анализ поведенческих стратегий человека XVII-ХГХ веков и выделение им в культуре сфер публичного и приватного поведения.
Работа П. Бергера и Т. Лукмана "Социальное конструирование реальности" послужила основой исследования организации в текстах культуры XVIII в. повседневного знания об общении с другими людьми и способов концептуализации этого взаимодействия. Исследования П. Бергера, Т. Лукмана, М. Мосса позволили обратить особое внимание на факторы невербальной коммуникации - выражение лиц, системы жестов и поведенческих стратегий партнеров.
Отдельную группу составляют работы К. Гирца и Дж. Кавелти, предложивших подходы к исследованию символических репрезентаций опыта, ценностных конфликтов и образцов поведения. В этом контексте важными представляются также публикации, связанные с cultural studies - направлением исследований, для которого характерно внимание к процессу создания, трансляции и потребления культурных благ общества.20
В самостоятельную группу можно выделить труды по философии "телесности", а также исследования истории телесных практик. Сюда относятся работы как французских философов "телесности" "Corpus" Ж.-Л. Нанси, Ж. Делеза, философов-феноменологов Ж.-П. Сартра, Э. Левинаса, так и русского философа В. По дороги. : Эта группа работ оказала влияние на формулировку в диссертации проблемы субъективности человека, на внимание к ситуациям "Я -другой" и проблемам создания в культуре конструктов "лица человека". С
18 Фуко М. Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999; Сеннет Р.
Падение публичного человека. М.: Логос, 2002; Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Труды по
социальной антропологии. М., 1996; Бергер П., Лукман Т Социальное конструирование
реальности1 Трактат по социологии знаний. М., 1995.
19 Гирц К Влияние концепции культуры на концепцию человека // Культурология XX века
Антология исследований культуры. Спб, 1997. Т.1, Кавелти Дж.Г. Изучение литературных
формул // Новое литературное обозрение. М , 1996. ' 22 С. 33-64.
20 What is Cultural Studies? / Ad. by J. Storey. L - NY, 1996.
21 Нанси Ж.-Л. Corpus M : Ad Marginem, 1999; Сартр Ж.-П. Воображаемое: Феноменологическая
психология восприятия. Спб.: Наука, 2001; Левинас Э. Диахрония и репрезентация //
Интеициональность и текстуальность: Философская мысль Франции XX века Томск:
"Водолей" 1998; ПодорогаВ. Феноменология тела. М - Ad Marginem, 1995.
философией телесности и современной феноменологией связана также значимая для прикладных культурных исследований постановка проблемы выражения телесного опыта в тексте.
В работах английских, американских и русских историков "телесности", вошедших в рассматриваемую группу научной литературы, предметом интереса является создание представлений о теле и лице человека в различных культурных практиках философии, медицины, искусства.22 Основные принципы этих исследований рассматриваются в монографии социолога и антрополога И. М. БыховскоЙ.23
В работах Б. Стаффорд показана тесная связь медицинских и художественных анатомических атласов в XVIII в. с процессом развития знаний о теле. В монографиях французских исследователей Ж.-Ж. Куртинэ и К. Арош "История лица", М, Кэмпа и М. Валлас "Театр тела", сборнике статей Стэнфордского университета "Тело и текст"25 исследуется особая роль лица человека во французской и английской культурах XVII-XVIII вв., когда лицо рассматривается как одно из значимых средств коммуникации, являясь специфической социальной маской, фигурой политеса или "гримасой сочувствия"; в то же время лицо человека тесно связано с процессами идентификации, "знания", утверждения и демонстрации себя в обществе.
Исследования "театра" XVIII века Д. Маршалла и авторов журнала "Representations", позволили обратить внимание на культурную роль стратегий публичной демонстрации, основанных на невербальных средствах коммуникации - системе взглядов, жестов, мимики, их тесную связь с
22 В нашей стране этот подход представляют работы М. Ямпольского; Жест палача, оратора, актера // Ad Marginem' 93: Ежегодник Лаборатории постклассических исследований Института философии Российской Академии наук. М.: Ad Marginem, 1994. С. 21-70; От символического тела к репрезентативному пространству (Фрагменты из книги "Возвращение Левиафана: Политическая теология, репрезентация власти и конец "старого режима") // Новое литературное обозрение М., 2002, № 56.
2І Быховская И.М. Homo somatikos; Аксиология человеческого тела. М,; Эдиториал УРСС, 2000. 24 Stafford В. Body Criticizm: Imaging the Unseen in XVIII Century Art and Medicine. Cambridge, 1992.
2i Courti ne J -J,, Haroche С Histoire du visage Exprimer et traire ses emotions (du XVI siecle au debut du XIX siecle). Paris- Payot - Rivages, 1994; Kemp M., Wallace M. Spectacular Bodies: The Art and Science of the Human Body from Leonardo to Now. Berkeley - Los Angeles - London: University of California press, 1999; Body and Text in the Eighteenth Century / Ed. by V. Kelly and D. von Muecke Stanford University press, 1994.
представлениями о нормах поведения в обществе. Согласно этим работам, в XVIII веке театральные представления служат предметом философской рефлексии, метафоры театра, актеров и зрителей используются для описания отношений в обществе.27
Отдельный интерес представляют философские труды и исторические исследования, посвященные истории представлений о зрении и стратегиях видения. Благодаря работам М. Джея, Дж. Крэри и других исследователей в диссертации обращено внимание на историчность видения и необходимость изучения способов его организации и описания в текстах, связанных с различными культурными практиками (медициной, естественными науками, философией, литературой), на наличие в культуре разветвленной системы метафор видения и зрения.28
Исследования телесных и визуальных практик XVIII-XIX вв. продемонстрировали их особое влияние в культуре, показали возможность и необходимость проблематизации визуального и телесного опыта в культуре, В данной работе делается попытка рассмотреть эти проблемы на русском материале.
Следующую группу литературы по теме диссертации составляют работы по истории литературы. Интерес здесь представляют как исследования, охватывающие историческую поэтику, так и ставящие проблемы социологии культуры. Это работы С. Гринблатта , современных английских, американских и немецких историков литературы XVIII века, связанные с тендерной проблематикой, экономическими и политическими проблемами в обществе
MacArthur J Е Emboding the Public Sphere' Censorship and the Reading Subject in Beaumarchais's Manage de Figaro II Representations. '61. 1998. P 57-78; Maslan S. Resisting Representation; Theater and Democracy in Revolutionary France II Representations, ' 52. 1992. P. 27-51,
27 Markley R, Sentimentality as Performans: Shaftsbury, Sterne and the Thearters of Virtue I! The New
Eighteenth Century: Theory, Politics, English literature. NY., 1987. P. 210-230; Marshall D. Rousseau
and the State of Theater II Representations. ' 13. Winter, 1986; Idem. The Figure of Theater:
Shaftsbury, Defoe, Adam Smith and Geoge Elliot. NY. 1986, Idem. The Surprising Effects of
Sympathy: Marivaux, Diderot, Rousseau and Мату Shelley. Chicago. 198S.
28 Crary J. Techniques of the Observer: On Vision and Modernity in the Nineteenth Century.
Cambridge, 1990; Stafford B. Body Cnticizm: Imaging the Unseen in XVIII Century art and Medicine.
Cambridge, 1992; Stafford B. Good Looking. Essays on the Virtue of Images. Cambridge, 1996; Vision
in Context: Historical and Contemporary Perspectives on Sight I Ed. by T. Brennan, M. Jay. L.:
Routledge, 1996,
19 Гринблатт С Формирование "я" в эпоху Ренессанса: От Мора до Шекспира (главы из книги) // Новое литературное обозрение. М., 1999. № 35.
XVIII столетия. Среди отечественных исследователей можно также выделить работы А.Л. Зорина.31
Наибольшую ценность в этой группе представляют исследования французской литературы XVTI-XIX веков Жана Старобинского, сделавшего важные для истории культуры выводы в ходе анализа сочинений Монтеня, Корнеля и Расина. Старобииский продемонстрировал тесные связи формирования в культуре XVII в. представлений о "себе" с процессами "явления" себя взгляду другого и выявил особый, "визуальный" характер трагедий эпохи французского классицизма.
В эту группу также входят монографии по истории русской литературы таких отечественных исследователей, как Г.А. Гуковский, К.А. Назаретская, П.А. Орлов, Н.Д. Кочеткова, посвященные изучению структуры литературных текстов и реконструкции культурного контекста их создания.33 В диссертации активно используется предложенное Н,Д. Кочетковой в монографии "Литература русского сентиментализма" понимание русского сентиментализма как мировоззренческой общности, основанной на филиации идей в обществе, но не предполагающей единства языка и стиля литературных произведений, а также единства политических и эстетических взглядов их авторов.34
30 Markman Е, The Politics of Sensibility: Race, Gender and Commerce in the Sentimental Novel.
Cambridge, 1996; Mullan J, Sentiment and Sociability: the Language of Feeling in the XVIII Century,
Oxford, 1988, Van Sant A.J Eighteenth-Century Sensibility and the Novel, the Senses in Social
Context, NY. - Camridge, 1993; Эрих-Хефели В. К вопросу о становлении концепции
женственности в буржуазном обществе XVIII века: Психоисторическая значимость героини Ж.-
Ж. Руссо Софи /УПол. Тендер. Культура, М., 1999. Т, 1.
31 Зорин А.Л, Кормя двуглавого орла „ Русская литература и государственная идеология в
последней трети XVIII - первой трети ХГХ века, М.: Новое литературное обозрение, 2001; Зорин
А.Л,, Нешер АС Парадоксы чувствительности- Н М Карамзин "Бедная Лиза" // "Столетья не
сотрут . ." Русские классики и их читатели М - Книга, 1989
32 Старобииский Ж. Поэтика взгляда у Расина // Он же Поэзия и знание: История литературы и
культуры / Сост., отв. ред. и авт. предисл. С Н. Зенкин. М , 2002. Т. 1; Старобииский Ж. Монтень
в движении II Там же. Т. 2.
33 Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма. Спб.: Наука, 1994, Назаретская К.А.
Сентиментальные и предромантические мотивы в творчестве Хераскова и поэтов его школы 60-
70-х гг. XVIII в // Вопросы романтизма. Казань 1967. Вып. 3; Орлов П.А. Русский
сентиментализм. М.г 1977; Гуковский Г.А. Русская поэзия XVIII века М.-Л., 1928, Он же.
Очерки по истории русской литературы и общественной жизни XVIII в. Л., 1938
34 Кочеткова Н Д Литература русского сентиментализма Спб.. Наука, 1994.
С точки зрения изучения в диссертации взаимоотношений "текст - автор - читатель - персонажи" интерес представляет опыт нарративного анализа повести "Бедная Лиза", проведенного В.Н. Топоровым.35
При работе над диссертацией также использованы статьи по отдельным аспектам истории русской литературы, а также монографии по истории журналистики и литературных переводов в России XVIII ъ.36 Отдельную группу составляют монографии по проблемам развития французской литературы 1-й половины - середины XVID в.37
Другую группу научной литературы составляют монографии по теории и истории искусства. Среди них ведущую роль при разработке методологии исследования сыграли работы Уильяма Митчелла, рассматривавшего "картину" как одну из возможных форм представления культурного и эстетического опыта.38 В диссертации также использовались работы по семиотике и психологии искусства Н. Брайсона и Р. Арнхейма.
В группе литературы по истории искусства особого внимания заслуживают монографии М. Фрида и Г. Вдовина, связанные с интересом
15 Топоров S Н, "Бедная Лиза" Карамзина Опыт прочтения: К двухсотлетию со дня выхода, в
свет. М Изд центр РГТУ, 1995. t
36 Берков ПН. История русской журналистики XVQI века / Ин-т русской литературы. М.-Л.:
Акад Наук СССР, 1952, Он же Введение в изучение истории русской литературы XVIH века.
4 1: Очерк литературной историографии XVIII века. Л- Изд-во Ленингр. ун-та, 1964;
Данилевский Р Ю. Россия и Шзейцария: Литературные связи XVIII-XIX вв. Л.: Наука, 1984; Рак
В.Д. Русские литературные сборники и периодические издания второй половины XVIII века:
Иностранные источники, состав, техника компиляции. Спб.: Акад. проект, 1998; Ревелли Дж.
Образ "Марии, Российской Памелы" П.Ю. Львова и его английский прототип // XVIII век: Сб.
21. Спб, 1999. С. 296-302.
37 Atkinson G. The Scntymental Revolution: French Writers of 1690-1740. L. - Seatle: Unversity of
Washington press, 1965; Atkinson G., Keller A.C, Prelude to the Enlightenment. French Literature
1690-1740. L. - Seatle: Unversity of Washington press, 1971; Brady P. Rococo Style versus
Enlightement Novel. Geneve: Slatkine, 1984.
^ Mitchell W.J.T. Iconology: Image, Text, Ideology, Chicago - London: The University of Chicago Press, 1986; Idem Picture Theory Essays on Verbal and Visual Representation University of Chicago Press, 1995.
39 Бел M, Брайсен H. Семиотика и искусствознание II Вопросы искусствознания, М., 1996 12; Bryson N. Looking at the Overlooked Four Essays on Still Life Painting London: Reaktion Books, 1990; Idem. Word and Image: French Painting of the Ancien Regime. Cambridge, 1981; Visual Culture: Images of Interpretation / Ed. by N. Bryson, M A Holly, K.P.F. Moxey. Wesleyan University Press, 1994; Арнхейм P. Вильгельм Воррингер об абстракции и эмпатии // Он же. Новые очерки по психологии искусства М , 1994. С, 63-76
авторов к процессам социальной идентификации и формирования представлений об индивидуальности моделей.40
Существенную помощь в работе оказали фундаментальные труды, посвященные крупнейшим портретистам XVIII в. В. Л. Боровиковскому и Д. Г. Левицкому , а также статьи и монографии, рассматривающие конвенции создания и специфику бытования портрета XVIII века.42
В диссертации использованы работы по истории культуры, в частности, проведенные Р. ДарЕггоном исследования бытования наиболее известных текстов культуры XVIII вв43, а также истории частной и публичной жизни человека XVTI-XVI1I веков Важная роль в постановке проблемы диссертации принадлежит трудам Ю.М. Лотмана, посвященным особому влиянию литературных текстов конца XVIII - нач. XIX в. на формирование у читателей представлений о себе, а также культурным механизмам, обусловившим этот феномен.45
Методологические основы диссертации. Работа предполагает использование комплекса исследовательских подходов, которые разрабатываются в русле интерпретативной антропологии, cultural studies (исследования культуры) и visual studies (исследования визуальности).
В ходе работы над диссертацией было необходимо дать определение литературного и живописного портрета и подходов к его изучению.
Вдовин Г. Становление "Я" в русской культуре XVIII века и искусство портрета. М.: Наш дом - L' Age Г Нотпте, 1999; Fried М. Absorption and Theatricality. Painting and Beholder in the Age of Diderot. Chicago, 1988; Pointon M. Hanging the Head, Portraiture and Social Formation in Eighteenth-Century England Yale University Press, 1998.
41 Гершензон -Чсгодаева H.M. Дмитрий Григорьевич Левицкий, М.. Искусство, 1964; Алексеева
Т.В. Владимир Лукич Боровиковский и русская культура на рубеже XVIII-XIX веков. М.:
Искусство, 1975.
42 Поспелов Ґ.Г. Русский интимный портрет второй половины XVTII - начала XIX века // Русское
искусство XVIII века: Материалы и исследования, М.: Искусство, 1968; Карев А.А. Портреты
Лосенко: О средствах характеристики модели в эпоху классицизма // Русский классицизм второй
половины XVIII - начала XIX века. М, 1994; Евангулова О С, Карев А.А. Портретная живопись
в России второй половины XVIII века М.: Изд - во МГУ, 1994; Яблонская Т.В. Классификация
портретного жанра в России XVIII в. : Автореф. дисс. на соиск. учен, степени кандидата
искусствоведения. М., 1978.
43 Дарнтон Р. Великое кошачье побоище и другие эпизоды из истории французской культуры /
Пер. Т. Доброшгцкой, С. Кулланды. М,: Новое литературное обозрение, 2002.
44 Человек эпохи Просвещения. М.: Наука, 1999; Человек в мире чувств: Очерки по истории
частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Отв. ред. Ю.Л.
Бессмертный. М.. РГГУ, 2000.
Портрет понимается в тесной связи с исследованием проблемы субъективности человека - лица, взгляда, тела, манеры поведения, переживания и проявлений аффектов, темперамента, социального положения. Такое понимание портрета тесно связано с изучением представлений о физическом строении человека, конвенциях должного внешнего облика и поведения, представлений о чувствах и системе дозволенных в культуре XVIIT века эмоций, возможности их проявления и публичной демонстрации.46
Постановка проблемы диктует понимание наших литературных и живописных источников как текстов, отражающих систему значений, присваиваемых облику человека, лицу, взгляду, манере поведения в культуре XVIII века.
При этом лицо и внешний облик человека являются для нас культурными конструктами. Лицо, физиогномические данные, мимика, жесты для человека культуры могут принадлежать к "естественному", не подлежащему рефлексии знанию47, однако они включены в те или иные культурные практики, в которых им присваивается система значений и вырабатывается их облик.
В то же время в философии XX века существуют и представления о сложности означивания лица, отсылающих к тесной связи лица человека с его субъективностью, что приводит, согласно Э. Левинасу, к огромной этической ответственности.4^ В феноменологии Ж.-П. Сартра лицо наделяется "неким не поддающимся определению качеством", что пробуждает аффективную
реакцию, весьма далекую от поиска точных смыслов и точного сходства.
Сложности создания конструкта лица нашли отражение во внимании современной философии к восприятию лица человека. Абсолютная безошибочность, но и нерациональность такого восприятия в философии 2-й половины XX века привели к постановке проблемы границ субъективности. С
45 Лотман Ю.М. Руссо и русская культура XVni-XIX вв. // Он же. Избранные статьи. Таллин,
1992. Т. 2, Он же, Сцена и живопись как кодирующие устройства культурного поведения
человека начала XIX столетия // Там же. Т 1
46 Сеннег Р. Публичный мир "старого режима" // Он же Падение публичного человека. М.:
Логос, 2002
л1 Мосс М. Общества. Обмен Личность: Труды по социальной антропологии М , 1996. С 242-249.
48 Левинас Э Диахрония и репрезентация // Интенциональность и текстуальность- Философская
мысль во Франции XX в. Томск, 1998. С 148-150.
49 Сартр Ж.-П. Воображаемое Феноменологическая психология воображения. Спб., 2001. С. 88-
89
разных точек зрения проблемы возможности личного телесного опыта и опыта восприятия лица другого активно обсуждаются в работах Ж. Делеза, Ф. Гваттари и Ж.Л, Нанси.5 Эти трудности по-разному интерпретировались в различные периоды европейской культуры, но всегда являлись предметом рефлексии в рамках различных культурных практик. В данной работе такими культурными практиками являются литература и живопись.
Литературные и живописные портреты рассматриваются нами как активные участники образования и изменения культурных смыслов и ценностей. Такого рода подходы опираются на представления, существующие в рамках "символических" теорий культуры Э. Кассирера, К. Гирца и теории текста и дискурса Ю. Кристевой, М. Фуко и Р. Барта. Влияние на выбор исследовательского подхода в диссертации оказали работы "новых историков", в частности, С. Гринблатта, и такое активно развивающееся направление исследований, как cultural stydies, в разных контекстах использующие эти теории.
Литературные и живописные портреты важны для нас как "символические образцы социального взаимодействия и социального опыта", когда субъективно ориентированные фикциопальные структуры воплощают поведение "всех и каждого" и потому обращены к любому.52 С этой точки зрения интерес представляют механизмы создания, трансляции и восприятия культурных ценностей.
Для С. Холла, Р. Джонсона, Дж. Сторей и других исследователей,
работающих в русле cultural studies, такая постановка проблемы подразумевает
анализ стратегий репрезентации - способов создания изображения, его
организации и правил функционирования. Важным при исследовании
репрезентаций культурных смыслов является знание о том, что в культуре
сосуществуют формы организации культурного опыта, выражающие
разнообразные социальные интересы. По-разному используемые и
50 Подорога В. Феноменология тела: Введение в философскую антропологию Материалы лекционных курсов 1992-1994 годов. М: Ad Marginem, 1995. С. 327-338; Нанси Ж.-Л Corpus. М.: AdMargmem, 1999.
31 Гринблатт С, Формирование "я" в эпоху Ренессанса // Новое литературное обозрение М.} 1999. ' 35. С. 34-77; Hall S. Cultural Studies: Two Paradigms II What is Cultural Studies'? I Ed. by J. Storey. L-NY., 1996, P 31-48.
воспринимаемые, они представляют различные системы значений или аспекты решения проблемы. В этом контексте С. Холлом культура понимается как борьба и конвергенция различных позиций, как сеть формирующихся значений.53
Литературный и живописный портреты могут быть рассмотрены как символические формы, представляющие различные системы значений, присваиваемых телесному облику человека и испытываемым им чувствам.
При исследовании стратегий репрезентации "чувствительности" важным является знание о том, что в процессе создания и трансляции культурных благ значения и формы их представления неразрывно связаны; во многом именно форма представления обеспечивает трансляцию культурных смыслов и провоцирует создание новых культурных смыслов.
Так, в европейской и русской литературе и живописи на протяжении XVIII века ставится и различным образом решается проблема языков описания и представления чувств. Мы можем говорить о том, что в ходе этих процессов происходит открытие ценности психологических аффектов и формирование конвенций этого переживания.
Эти механизмы создания и восприятия культурных значений исследователь культуры потребления С. Холл обозначает как артикуляцию значений. Последняя предполагает процесс их продуцирования и потребления, который происходит в определенном контексте в определенный исторический момент при помощи определенных дискурсов. При этом множество людей, использующих эти дискурсы и находящихся в различных социальных и культурных контекстах, создает новую сеть смыслов. С этой точки зрения литературные и живописные портреты могут рассматриваться как поле создания смыслов.
В ходе работы с по-разному организованными и воспринимаемыми культурными практиками можно ожидать достаточно сложной картины значений, придаваемых чувствам человека. Результаты такого анализа могут
52 Гудков Л., Дубин Б., Страда В Литература и общество' Введение в социологию литературы.
М.,1998.-С. 18-19.
33 What is Cultural Studies? /Ed by J Storey L.- NY., 1996, P. 4.
54 Hal) S. Cultural Studies: Two Paradigms, Frow J , Morris M. Australian Cultural Studies II What is
Cultural Studies?/Ed. by J. Storey L.- NY, 1996. P. 31-48.
быть охарактеризованы как анализ "культурной политики" - происходившей в культуре XVIII века работы по осмыслению и созданию представлений о чувствах, умению присваивать значения дотоле неважным в культуре явлениям. Изучение создания культурных смыслов в работе ведется в рамках анализа интертекста и нарратологии, методов работы, которые применимы как к литературным текстам, так и к живописным портретам. Нарративный анализ позволяет рассматривать взаимоотношения автора - текста - читателя, выявляя в тексте роли и ситуации, с которыми может идентифицироваться читатель.ss
Основными единицами анализа литературных текстов и живописных произведений выбраны композиционные модели (в случае портрета), сюжетные структуры (при анализе романа), система ситуаций, в которых изображаются модели и персонажи, темы и мотивы (изображение лица, взгляда и жеста).
Внимание к фикциональным структурам, сюжетам, темам и мотивам обусловлено тем, что, с точки зрения Дж. Кавелти, эти структуры составляют часть единого культурного словаря, за ними в культуре закрепляется определенная система значений, при их помощи символизируются социальные стратегии, образцы мышления и поведения.57
Они фигурируют в произведениях различных авторов, в различных видах искусства, трактуются и прочитываются по-разному в различные периоды времени. При этом в культуре не существует абсолютных разрывов: старые концепты могут трансформироваться и группироваться вокруг новых
культурных предпосылок и тем.
Так, в русской культуре 2-й половины XVIII века, во время активного знакомства с европейской литературой и искусством, сосуществование различных тем и сюжетов очевидно, когда для чтения и перевода в связи с общественным интересом к чувствам человека выбираются более ранние тексты, не связанные с культурой "чувствительности".
35 Там же. С. 4.
56 Бел М., Брайсен Н. Семиотика и искусствознание II Вопросы искусствознания. М., 1996. № 12; Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США}1 Концепции, школы, термины: Энциклопедический справочник, М,: Интрада - ИНИОН, 1996, С. 74-76. 37 Кавелти Дж Г. Изучение литературных формул // Новое литературное обозрение. М., 1996. ' 22. С 58.
58 Storey J. Cultural Studies- an Introduction; Hall S. Cultural Studies: Two Paradigms // What is Cultural Studies? L.-NY., 1996 С 4.; Ямпольский M, Память Тиресея: Интертекстуальность и кинематограф. М., 1993 С.12 41, 59-65.
В контексте поставленных задач в ходе исследования предполагается особое внимание к трактовке создаваемых в романе и портрете ситуаций проявления чувств и "чувствительности" моделей, изображенных на портретах, и персонажей романов и драм.
Особой проблемой является осмысление соотношения "вербального" и "визуального" в культуре XVIII века. Постановка этой проблемы связана с существовавшими в европейской культуре ХГХ-ХХ вв. мифологиями непосредственности визуального восприятия и кардинальном различии визуального и рационального - вербального.59 По мнению таких исследователей, как У. Митчелл, М. Джей, К. Дженкс, это различие можно рассматривать с точки зрения создания в культуре разных форм органюации культурного опыта, к которым относятся вербальные и визуальные образы. В различные эпохи они понимаются и воспринимаются по-разному,60
Представление о специфике вербального и визуального опыта в диссертации реализуется на уровне особого внимания к тому, как соотношение вербального и визуального осмыслено и представлено в текстах XVIII века. Особое внимание уделено трактовке непосредственно "визуальных" ситуаций взгляда на другого и речи, обращенной к другому.
В литературных текстах анализируется система метафор и определений взгляда и зрения, определяется, какого рода поведенческие стратегии персонажей связаны с системой взглядов. В живописных портретах прослеживается непосредственно направление взгляда портретируемого и роль этого мотива в построении портретного образа.
Помимо этого, при анализе живописных портретов особое внимание уделено технике создания полотен и возникающим благодаря ей визуальным эффектам, оказывающим влияние на трактовку облика модели, что позволяет исследовать процессы восприятия и узнавания портретного образа.
55 Jenks Ch. The Centrality of the Eye in Western Culture // Visual Culture / C. Jenks. L.: Routledge, 1995. P. 1-16
60 Mitchell W.J.T. Iconology; Image, Text, Ideology. Chicago - London: The University of Chicago
Press, 1986; Jay M Downcast Eyes. Berkeley, 1994; Jenks С Visual Culture. L.: Routledge, 1995,
Vision in Context. Historical and Contemporary Perspectives on Sight / Ed. by T. Brennan, M. Jay.
NY.: Routledge, 1996; Stafford B.M, Good Looking: Essays on the Virtue of Images. Cambridge,
1996.
61 Активные дискуссии о роли техник создания образов в интерпретации художественных
произведений нашли отражение в сборнике Visual Culture: Images of Interpretation (Wesleyan
В контексте интереса к конвенциям вербального - визуального представляется важным рассмотреть литературный и живописный портреты как особым образом организованные культурные практики, предполагающие особую организацию "текста", специфические для каждого вида искусства взаимоотношения субъективности автора, конвенций создания, восприятия и использования изображения, сложные системы взаимодействия с обществом и формирование профессиональных сообществ. Изучение литературных текстов и живописных портретов с этих точек зрения предусматривает использование опыта анализа текстов культуры в истории и социологии литературы и искусства,.
Решение всего комплекса проблем, связанных с анализом художественных практик, не входит в задачи данной работы. В центре внимания диссертации - символические образные и сюжетные ряды, связи литературных и живописных образов с формированием представлений о переживании чувств в культуре. В то же время для анализа привлечены сведения об авторах образов, анализ взаимодействия автора, произведения и зрителя, а также сведения о профессиональных сообществах.
Основные положения, выносимые на защиту
Понимание чувств в философии
В среде авторов и переводчиков Сухопутного шляхетного корпуса, Академии наук и Московского университета идет активное знакомство с широким кругом философских идей формировавших представления о чувствах и "чувствительности" человека. Русские литературные журналы печатают переводы статей из французской и немецкой периодики, представляющих различные традиции отношения к чувствам человека, от идей французского Просвещения до дидактики и морализаторства. Во многом эти журналы отражают круг чтения и компетенции авторов и читателей, что позволяет реконструировать круг представлений, сделавший возможными интерес кчувствам и "чувствительности" и появление первых переводов романов Жан-Жака Руссо в русской интеллектуальной среде.
Публикуемые в журналах статьи отражают систему представлений, сформировавшихся во Франции и Германии под влиянием концепции эмпирического опыта как основы мышления человека английского философа конца XVII века Джона Локка. Согласно его "Опыту о разумении" (1699), разум человека опирается на "опыт" - систему эмпирических впечатлений, при этом философ выделяет несколько типов опыта и систему "идей", созданных разумом на этой основе. Существует два основных типа опыта: человек получает впечатления от внешних предметов и чувствует "внутреннюю" деятельность своей души, включая процессы мышления и ощущения удовольствия, боли, страха.
С изучением трудов Локка в среде английских и французских интеллектуалов XVIII века связано стремление к систематизации и различению ощущений, психологических аффектов и различных проявлений интеллектуальной деятельности человека. Такими работами, предлагающими подробное описание различных типов "идей" и основанной на них деятельности "ума", во Франции стали трактаты "Об уме" К.-А. Гельвеция (1758), "Опыт о происхождении человеческих знаний" (1746) и "Трактат об ощущениях" (1754) Э.Б. Кондильяка.
Во многом идеи эмпирической философии в европейской культуре середины века тесно связаны с дискуссиями о природе творчества и поэтического воображения. В России получают распространение литературные аллегории и статьи по эстетике, представлявшие работу разума над впечатлениями, полученными от пяти чувств.6 Собственно дискуссии о роли и границах эмпирического опыта представлены в краткой статье А.П. Сумарокова "О разумении человеческом по мнению Локка."
В ходе знакомства с эмпирической философией широкое распространение получают представления о "естественных" нуждах и эмоционального мира человека.
Серия статей под названием "Об источнике страстей", опубликованных в журнале "Невинное упражнение" (1763) представляет эту характерную для европейских интеллектуалов точку зрения на природу страстей, восходящую к эмпиризму середины XVIII века. "Страсти", переживаемые человеком, тесно связаны с его физическими ощущениями и необходимостью приспосабливаться к внешним обстоятельствам: "естество не дает нам при рождении ничего кроме нужды присвоенной нам страстью; и будет так как и все прочие только изъявлением чувствования телесного."
Знания о впечатлениях как необходимой основе деятельности "души" лежат в основе эстетических теорий XVIII века. Так, основой труда "Критические размышления о поэзии и живописи" (1719) французского философа и историка начала XVIII века Жана-Батиста Дюбо, хорошо знакомого с текстами Локка, являются представления о том, что произведения искусства оказывают на зрителя и читателя эмоциональное воздействие, близкое, но отличное от воздействия реальных вещей и событий.
Характерно, что для объяснения эмоций человека Дюбо использует сенсуалистическое по сути понятие "естественной чувствительности человеческого сердца", подразумевающее воздействие на человека впечатлений от внешних предметов. Эти механизмы, которые Дюбо называет "тонкой чувствительностью человека", заложенной в нас природой, лежат в основе жизни человеческого общества в целом и восприятия искусства в частности. В России середины XVIII века труд Дюбо был мало известен, однако система поставленных в нем проблем и язык описания чувств, использовавшийся французскими интеллектуалами середины века, близки концепции Дюбо
Содержание дискуссий во французских журналах было достаточно хорошо известно в России.
Во Франции середины века обсуждаются проблемы природы чувств, принципов их изображения, механизмов восприятия этих изображений зрителем и читателем. Откликом на эти дискуссии стала статья Д. Дидро "Письмо господину о глухих и немых, предназначенное для тех, кто слышат и говорят" (опубликована в 1751 г.), в которой демонстрируется характерная точка зрения на психологические аффекты как основу поэтического языка. Статья Дидро, как и более поздняя работа Руссо "Опыт о происхождении языков, а также о мелодии и музыкальном подражании" (1761) отражает характерную систему противопоставления рассудка и непосредственно переживаемых человеком "страстей" - любви, ненависти, сострадания, гнева.
Дидро формулирует представления о психологических аффектах как о едином "мгновенном ощущении": душа человека и переживаемые ею чувства -это единое целое, которое ощущается им мгновенно и без затруднений.
С этой точки зрения чувства и ощущения можно испытывать, но осмыслить их и верно передать в художественном тексте крайне сложно. Проблемы верного изображения чувств как у Дидро, так и у Руссо решаются путем попыток создания теорий нового языка, основанного на непосредственно воспринимаемых человеком визуальных и музыкальных образах.
Метафорой такой целостной в переживании аффектов души для Дидро является "движущаяся картина, которую мы непрестанно срисовываем". С точки зрения представлений о чувствах и ощущениях в культуре 2-й половины XVIII века, разум отражает впечатления, эту "картину" и мыслит, оперируя такими "картинами". Но для разума они относятся к области данности, он их чувствует, но не подвергает рефлексии механизмы создания и использования "картин". 0
Модели социального поведения влюбленных
Любовь в философских работах Ж.-Ж. Руссо рассматривается как "первичное" чувство, характерное для конструируемого им утопического "первичного" состояния человека: оно является основой первичной формы социального сообщества - семьи, а также воплощением способности человека переживать чувства и следовать им.Важнейшим социальным чувством в философии Просвещения в целом и в трудах Руссо является дружба. Она воспринимается как проявление социальной природы человека, его способности сочувствовать другому, не связанному с ним узами родства, и благодаря этому - как желаемая и необходимая форма социальной коммуникации. Дружба предполагает максимальную открытость партнеров друг к другу, основанную на единстве чувств и мыслей, и умение испытывать удовольствие от счастья ближнего.3
С изображением семьи, семейных чувств, ситуаций сочувствия несправедливо обиженному или попавшему в беду другому и другими проявлениями социальных добродетелей связано формирование особого литературного жанра - "мещанских" драм и комедий, в России получивших название "слезных", У нас активно функционировали переводы наиболее известных английских, французских и немецких драм - "Лондонский купец" Лилло (пер. 1764), "Отец семейства" и "Побочный сын" Дидро (пер. 1764), "Беверлей" Сорена, являющийся переводом на французский язык пьесы английского писателя Э. Мура "Игрок" (перевод на русский язык выходит в 1772), "Евгения" Бомарше (1770).
Одновременно в России создаются оригинальные тексты "слезных" драм и комедий, опирающиеся на известные образцы: "Венецианская монахиня" (1758), "Друг несчастных" (1774), "Гонимые" (1775) ММ. Хераскова, "Мот, лгобовию исправленный" (1765) В.И. Лукина, "Добродетель, увенчанная верностью" М. Прокудина, "Торжество дружбы" П. Потемкина.
Одним из создателей теории, обосновывающей необходимость такого рода драм, был Дени Дидро, для которого драма "Побочный сын" и теоретическая статья "Беседы о "Побочном сыне", наряду с "Парадоксом об актере" и "Похвальным словом Ричардсону" составляли единый комплекс текстов, связанный с решением проблем изображения чувств и страстей и восприятия этих изображений зрителем театральных постановок. В России уже в начале 1760-х гг., когда были переведены тексты драм Дидро, его комментарии к "Побочному сыну" также могли быть известны.
В рамках данной главы теоретические взгляды Дидро представляют интерес, так как в их основе лежит попытка осмыслить принципы создания драм и их особое значение для зрителя и читателя.
Так, в статье "Беседы о "Побочном сыне" и в драме "Побочный сын" Дидро ставится важная для понимания основных принципов создания "мещанских" драм проблема нравоучения в рамках театрального действия. Задачи нравоучения, с точки зрения Дидро, решало создание нового театрального жанра - драмы, героями которой будут частные люди и события частной жизни, которым придается особый, назидательный смысл. В основе новой драмы должен лежать моральный или нравоучительный сюжет -испытания, которым подвергается порядочный человек и которые произведут впечатление на "всех, кто обладает чувствительностью, добродетелью и некоторым представлением о людских слабостях".5
В статьях "Беседы о "Побочном сыне", "Похвальное слово Ричардсону" и в не публиковавшемся при жизни Дидро "Парадоксе об актере" философа и критика интересует, каковы границы переживания чувств в частной жизни и их демонстрации в рамках театрального представления, почему и в каких случаях представление страстей вызывает сочувствие зрителя, являясь не истинными чувствами, а только их образами.
Согласно "Похвальному слову Ричардсону", именно образное представление чувств и страстей "возбуждает сочувствие" зрителя добродетельным героям, его стремление идентифицироваться с ними и подражать им. Образное представление создает отчетливую "картину" пороков и страстей, создает иллюзию присутствия читателя при реальных событиях: "Все, что Монтень, Шаррон, Ларошфуко и Николь выразили в максимах, Ричардсон выразил в действии. (...) Максима - отвлеченное общее правило поведения, которое предоставляется нам применять. Сама по себе она не отпечатлевает никакой отчетливой картины в нашем сознании; а того, кто действует, вы видите, вы ставите себя на его место или рядом с ним, страстно ему сочувствуете или вооружаетесь против него; следуете за ним, если он добродетелен, или с негодованием отстраняетесь от него, если он несправедлив и порочен".6
Тесная связь нравоучения и "слезных" драм и комедий осознавалась также русскими авторами и служила предметом их рефлексии. Так, для автора "слезной" комедии "Мот, любовию исправленный", драмы "Награжденное постоянство" и теории "переложения" на русский язык иностранных текстов Владимира Лукина основной целью создания драм и комедий является "исправление нравов". Для достижения этой цели необходимо создание сюжетов, наглядно демонстрирующих типичные для России характеры, пороки и пути их исправления: "Я показал в нем (в герое "Мота, любовию исправленного") большую часть молодых людей и желаю, чтобы большая часть ежели не лучшими, так по крайней мере, хотя бы такими же средствами исправлялась".
Поэтому в основе сюжетов большинства "слезных" драм и комедий лежат любовные истории, истории влюбленных друзей, использование которых тесно связано с реализацией принципа обучения добродетели, доставляя удовольствие зрителю и читателю.
Особое внимание мы уделяем типичному для русских текстов этого времени интересу к проблеме столкновения любви-страсти и рациональной ("разумной") организации жизни, опирающейся на систему социальных добродетелей.
Изображение любовной страсти в литературе
Фигура автора-рассказчика, с точки зрения которого представлены чувства героев, в повестях Карамзина играет особую роль, при ее помощи создается точка зрения, позволяющая объединять и комментировать представленные "картины" чувства.
Карамзин создает в тексте фигуру, позволяющую ввести в повествование и сделать необходимым элементом характеристики героев
факторы, указывающие на переживание чувства - пейзаж, исторические и географические данные, дающие возможность подробно представить обстоятельства встречи героев и указать на знакомые читателю реалии.30
Фигура рассказчика-автора обеспечивает ту точку зрения, с которой "картины" выражения чувств представлены в тексте. Это не точка зрения героев повествования, эти "картины" увидены "рассказчиком", а не героями и представлены не взгляду героев, они вынесены за пределы развития фабулы; не существует реплик героев, их комментирующих, но, обращенные к читателю повестей, именно у него они призваны вызвать сочувствие.
Эти "картины" предполагают присутствие читателя, к нему обращается рассказчик в начале и по ходу повествования. Так, портрет страдающей возлюбленной в повести "Остров "Борнгольм" прерывается обращением: "Друзья мои! Кого не трогает вид несчастного! Но вид молодой женщины, страдающей в подземной темнице, - вид слабейшего и любезнейшего из всех существ, угнетенного судьбою, мог бы влить чувство в самый камень".31
В "Бедной Лизе" картины также снабжены комментарием, отражающим точку зрения сочувствующего "рассказчика", но обращенным к читателю и предлагающим ему способ переживания происходящего. Так, кульминационная картина расставания Эраста и Лизы включает указание на "чувствительность" происходящего: "Какая трогательная картина!".
Целью представления картин и комментариев к ним является обучение чувствованию и стремление вызвать сочувствие представленному в тексте.
Примечательно, что автор-рассказчик Карамзина призван как представить "переживание" события героями, так и предложить свое собственное "переживание" происходящего. Рассказчик является участником происходящего ("Остров Борнгольм"), знаком с героями истории и ссылается на их рассказы о своих чувствах. В тексте соединяются реплики героев,
позволяет создать иллюзию искреннего переживания чувств как героями, так и сочувствующим им рассказчиком их другом или знакомым.32
Такой способ представления чувствительных героев следует логике, характерной для культуры конца XVIII столетия - выразить чувство и вызвать сочувствие может только искренно переживающий его человек.
Анализ повести "Бедная Лиза" Карамзина показал, что в рассматриваемый период изменяются способы структурирования литературного текста, отсюда значительные изменения в трактовке чувств влюбленных.
В текстах Карамзина одним из основных приемов изображения чувств становится принцип "картины". При этом "картина" в тексте представляет собой сложную знаковую систему, позволяющую сосредоточить разнообразные факторы (пейзаж, жесты, выражения лиц), указывающие на переживаемые героем чувства. Однако систематизация этих факторов осуществляется на основе законов создания композиции живописной картины с системой фиксированных жестов и живописных планов.
Использование представления чувства по принципу картины изменяет трактовку ситуаций переживания чувств. Особое внимание обращается не на представление коммуникативной ситуации, а на фиксацию портрета другого, переживающего чувства. Картина дает возможность детально описывать проявления и оттенки чувств через характеристику поведения и пейзажного фона,
В то же время картина предполагает и особую точку зрения на другого, диктуя восприятие статичного, жестко фиксированного объекта. Картина как способ организации текста позволяет включить в повествование больше факторов, отсылающих к чувствам, но и исключает динамику ситуации обращения к другому. Цель создания такой картины в тексте - создание эффекта переживания чувства и механизмов сопереживания происходящему; картина обращена вовне - к читателю текста, а не к участникам ситуации.
