Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Переходность как феномен культурной реальности и как проблема культурологического знания 19
1. Выявление проблематики переходности в контексте целостного видения культурно-исторического процесса 19
2. Основные методологические подходы к исследованию переходных состояний в культуре. Аспекты изучения феномена переходности 70
ГЛАВА II. Хронотоп переходности в культурогии 100
1. Хронотоп переходностисо(рас)членения культуры 100
2. Самосознание культуры в переходном состоянии: культурология между мифом и логосом 133
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 171
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 177
- Выявление проблематики переходности в контексте целостного видения культурно-исторического процесса
- Основные методологические подходы к исследованию переходных состояний в культуре. Аспекты изучения феномена переходности
- Хронотоп переходностисо(рас)членения культуры
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена в первую очередь тем, что современная культура переживает состояние, определяемое подавляющим большинством исследователей как «кризисное», «критическое», «межэпохальное», «трансгрессивное», «пороговое», «пограничное» или «переходное». Уже само переполнение гносеологического пространства таким количеством синонимов свидетельствует о напряженных попытках осмысления данного социокультурного состояния.
Еще несколько десятилетий назад далеко не все ученые признавали переходные состояния нормальными и необходимыми фазами развития культуры. Постепенно под влиянием теории систем и синергетики, теории информации научный мир стал все больше склоняться к тому, чтобы признать значимость переходных состояний культуры для ее развития. Стал осознаваться тот факт, что история культуры является не просто последовательной сменой этапов, но представляет собой сложное нелинейное движение, протекающее с разной скоростью на разных уровнях, в разных сферах культуры. Наиболее значимым, с нашей точки зрения, моментом в осмыслении культурно-исторического процесса стало выявление такой тенденции, как смена «устойчивых» культурных эпох (периодов, фаз, состояний) «переходными».
Системный подход, примененный в культурологическом познании, актуализировал тематику сложного, многоуровневого нелинейного развития культуры, смены культурно-исторических типов, «культурных парадигм», выявления «цивилизационных сдвигов», «культурных разломов» и вывел на поверхность феномен существования специфических ситуаций перехода от одной культурной целостности к другой. Такая ситуация в культуре обладает собственными сложными, своеобразными, противоречивыми характеристиками и может рассматриваться как особое переходное состояние культуры (или даже, по М.С. Кагану, переходный тип культуры)
в котором с предельной наглядностью в концентрированном виде выявляется динамизм и внутренняя логика развития культуры, что и делает его наиболее интересным и значимым для культурологического исследования.
Переходная культурная эпоха, переходное состояние культуры в самом общем, исходном определении — такой фрагмент культурно-исторического процесса, когда наличная культурная реальность уже вышла за границы прежнего качественно определенного культурного состояния (типа культуры), но не достигла еще характеристики целостности нового типа, нового системного уровня, определенности и самотождественности нового качества. Именно такую ситуацию и переживает сегодня культура, и потому современное культурное состояние может быть осмыслено только в его логике переходности.
Особенно важно исследование проблематики переходности для России, поскольку общекультурное переходное состояние накладывается на аналогичное состояние в цивилизационном масштабе, более того, многими современными исследователями российская культура интерпретируется как принципиально пограничная (А.С. Ахиезер, И.В. Кондаков и др.), а пограничность, длящаяся во времени неизбежно предстает как особый модус переходности.
Но, несмотря на настоятельную потребность всестороннего и системно-целостного осмысления переходных состояний как типа культурных изменений и, тем более, осмысления современной ситуации перехода, можно утверждать, что на сегодняшний день не существует общей теории «переходности» как таковой. Тем более, современная наука не владеет механизмом управления переходными процессами, а ведь цель любой науки, в том числе и социально-гуманитарной ее сферы, если вспомнить слова О. Конта, заключается в том, чтобы знать, знать, чтобы предвидеть и предвидеть, чтобы управлять. Таким образом, актуальность и необходимость научного, рационального, объективного осмысления действительности перехода с целью овладения механизмами управления ею не вызывает сомнений.
Однако дело осложняется тем, что переживание современной культурой переходного состояния оборачивается для самого научного сознания так называемой «экстраординарной» (Т. Кун) ситуацией -нахождением в «межпарадигмальном» пространстве, размыванием или отсутствием, неустановленностью критериев научности, рациональности. Таким образом, сама возможность научного познания феномена переходности ставится под вопрос.
Обратившись к тематике исследований феномена переходности, переходных состояний в культуре, переходных типов культуры, мы сочли необходимым проанализировать познавательную ситуацию, сложившуюся в этой области к настоящему моменту. Уже предварительный анализ позволил выявить и сгруппировать ряд противоречии в самом культурологическом познании, осмысление которых подтверждает актуальность работы и непосредственно подводит нас к формулировке проблемы исследования.
Первая группа противоречий связана с «множественностью»
теоретико-методологических оснований в исследовании культуры в целом а,
следовательно, в осмыслении динамики культуры и переходных состояний в
культурно-историческом процессе: культурологическое знание, на наш взгляд,
не представляет собой единой системы, целостной научной парадигмы: в нем
сталкиваются и внеиерархически сосуществуют так называемые
«классические», «неклассические» и «постнеклассические» методологии
интерпретации и методы исследования культуры. В самом
культурфилософском, культурологическом познании происходит обострение тех же антиномий, что и в современной культуре: «классическое -неклассическое», «рациональное — иррациональное», «логическое — мифологическое», «реальное - виртуальное», «серьезное - игровое», «закономерное - случайное», «устойчивое — изменчивое» и т. д. С одной стороны, культурологическое мышление отличает стремление к созданию целостной научной концепции динамики культуры, выявлению ее закономерностей, «логики культуры», рационалистической рефлексии
переходного состояния современной культуры, с другой стороны -разочарование в классическом идеале рациональности, классических формах «научности» и повышение интереса к внерациональным способам постижения «жизненного мира» культуры, погружение в миф (ремифологизация), в интуитивное переживание, чувствование, апелляция к измененным состояниям сознания, стремление к ощущению целостности потока бытия, и, в пределе, -отрицание каких бы то ни было закономерностей в существовании культуры, утверждение «ризоматичности» культурной ткани.
Вторая группа противоречий связана с тем, что в осмыслении собственно «кризисного», «переходного» состояния современной культуры складывается ситуация так называемого «герменевтического круга». С одной стороны — исходная множественность концепций «кризиса» современной культуры, теоретических подходов к пониманию его истоков и причин, исследование различных аспектов переходного состояния культуры (социального, политического, экономического, психологического и т.д.), интерес к поиску и изучению типологически подобных эпох, исторически свершившихся переходов. С другой стороны — отсутствие универсальной объяснительной модели переходного состояния культуры, общепринятых критериев вычленения собственно переходных состояний, отсутствие целостного осмысления переходных состояний в культуре и, как следствие, отсутствие фундаментальных обобщающих работ в этой области. Кроме того, необходимо подчеркнуть, что исследовательский интерес фокусируется по преимуществу либо на анализе истоков и причин современного «кризисного» состояния культуры, вычленении черт «кризисности» в различных формах культуры (в искусстве, в науке, религии, философии и т.д.), либо на поиске путей преодоления кризиса, прогнозировании черт будущего состояния культуры. Но в этом случае упускается из виду сам момент перехода: в связи «прошлое — будущее» настоящее актуализируется именно в промежутке, а потому оно трудноуловимо, сложно для исследования.
Третья группа противоречий вырастает из общенаучной ситуации, к
которой часто применяется характеристика «кризиса истины». В современной
науке в целом и в культурологии в частности происходит смещение акцентов
в понимании объективности/субъективности во взгляде исследователя. Если в
классической науке условием достижения истинного (объективного) знания
являлось освобождение исследователя от «идолов сознания» (Ф. Бэкон), то
неклассическое мироощущение в качестве высшей гарантии истинности
получаемого знания провозглашает субъективное вчувствование, эмпатию,
переживание, подлинность личностного опыта, интуитивное схватывание
действительности и толкование ее смысла (В. Дильтей, А. Бергсон, А.Дж.
Тойнби). Постмодернистские же тенденции в современном научном сознании
вообще приводят к отказу от оперирования категориями истинности,
объективности, научности, к провозглашению идеи «размывания» любых
противопоставлений (в том числе и субъект-объектного), любых границ
действительности, любых определенных критериев познания, к принятию
современным гуманитарным дискурсом формы «потока сознания»,
интеллектуальной софистической игры смыслами и знаками. При этом
культурология, понимаемая как самосознание, «самоуразумение» (А.В.
Михайлов), саморефлексия культуры неизбежно принимает в себя и соединяет (эклектически или синкретически?) в себе все существующие на данный момент в культуре формы постижения культурной реальности, в том числе и состояния, переживаемого культурой в данный момент. Стремление к объективному осмыслению (научно-теоретической рефлексии) переходного состояния культуры, с точки зрения классических критериев научности, сопряжено с необходимостью дистанцирования, отстранения от данного состояния, отказа от субъективного сопереживания культуре. Однако исходное условие переживаемости переходного состояния вместе с культурой и в культуре, нахождения внутри этого состояния, ставит саму возможность отстранения, дистанцирования под сомнение. Переходное состояние, переживаемое культурой, неизбежно накладывает на современную
культурологическую мысль свой отпечаток: каждый исследователь культуры является, прежде всего, человеком этой культуры, ее субъектом и объектом. Как субъект он может познавать и творить культурную реальность, но как ее объект, он не в состоянии избавиться от «врожденных идей» и «идолов сознания», рожденных и навязанных ему его культурой, которая является для него исходной системой координат «здесь-и-теперь» (для нас это времяпространство переходности). В рамках постпозитивистской философии науки обосновывается принцип культурно-исторической обусловленности знания, который вообще заставляет усомниться в возможности получения истинного, объективного знания о чем бы то ни было, неизбежной субъективности, «антропоморфности», условности, фальсифицируемости любой теории. Тем самым ставится под вопрос и верифицируемость выводов культурологии.
В свете этих противоречий становится понятным, что сама культурология находится сегодня в неоднозначной ситуации. Перед ней как перед становящейся сферой знания ставится задача не только осмыслить реальность современного переходного состояния культуры, но и осмыслить самое себя в этом переходе, собственные возможности по рациональному осмыслению феномена переходности и условия выработки практически применимого знания, позволяющего человеку и обществу ориентироваться в стремительно меняющейся реальности.
Исходя из проведенного анализа познавательной ситуации (возможно,
слишком подробного, но на наш взгляд необходимого), в целом проблема
настоящего исследования может быть сформулирована в виде противоречия
между необходимостью адекватного научного (объективного, рационального,
верифицируемого) познания переходного состояния культуры (что по
определению требует дистанцирования от него) и условиями
«переживаемости» этого состояния современной культурой, что
оборачивается для науки «экстраординарной ситуацией», ситуацией «кризиса истины», размыванием критериев собственно «научного» и «рационального»,
условиями «погруженности» культурологии в переходность современной культуры, и, как следствие, отсутствием единого рационально выстроенного концепта переходности.
Степень разработанности проблемы. Формулирование проблемы и логика исследования поставили автора перед необходимостью обращения к нескольким принципиально различающимся областям знания (общая тематика исследований культурно-исторического процесса, динамики культуры, тематика исследований собственно переходных состояний и тематика метакультурологических исследований в контексте общей познавательной атмосферы современности) и произвести анализ нескольких групп источников.
Первая группа источников непосредственно связана с проблематикой осмысления культурно-исторического процесса в рамках классической и современной философской, исторической, социологической мысли, а также в рамках собственно современной культурологии. Значительными для нас в этом плане являются труды А.С. Ахиезера, B.C. Библера, Дж. Вико, Г. Гегеля, И. Гердера, Л.Н. Гумилева, Н.Я. Данилевского, М.С. Кагана, И. Канта, И.В. Кондакова, Н.И. Конрада, О. Конта, Ю.М. Лотмана, Ф. Ницше, П.А. Сорокина, А. Дж. Тойнби, Ф. Шеллинга, братьев А. и Ф. Шлегелей, О. Шпенглера, К. Ясперса, и др.
Вторая группа источников представляет собственно исследования переходных состояний в культуре. Проблематика специального анализа переходных эпох в историческом развитии культуры в отечественной культурологии оформилась сравнительно недавно. Если долгое время культурные целостности исследовались в неком «идеальном», статичном состоянии, в точке «акмэ» (пользуясь термином античной философии), то современных исследователей культуры все больше начинают привлекать характеристики темпоральной изменчивости культуры (такой подход обосновывался еще в начале XX века представителями «философии жизни» А. Бергсоном, В. Дильтеем, Г. Зиммелем), проблемы морфогенеза,
трансформации культуры, то есть, культурной динамики и, в частности, моменты наиболее напряженного динамизма - переходные состояния культуры.
Напрямую с феноменом переходных состояний в развитии культуры культурологи столкнулись при попытке осмыслить Возрождение как определенный этап в духовном развитии Европы, а в ряде случаев — и всего человечества. Этот тип культуры подробно исследовался именно в его логике переходности Л.М. Баткиным, А.Я. Гуревичем, Т.П. Знамеровской, Н.И. Конрадом, А.Ф. Лосевым. Понимание переходной природы Возрождения поставило вопрос о существовании типологически подобных культурных эпох. Сходные характеристики стали выявляться в культуре Барокко, Романтизма (А.В. Михайлов), Эллинизма (Г.С. Кнабе). Исследуются переходные эпохи в истории русской культуры (А.С. Ахиезер, И.В. Кондаков, Ю.М. Лотман).
Необходимо также отметить, что усилившийся с 1950-х годов интерес к естественнонаучным изысканиям в области явлений самодвижения и самоорганизации материи, трансформации сложных систем, обострил интерес философов и культурологов к переходным феноменам, а книга И. Пригожина и И. Стенгерс «Порядок из хаоса» стала методологической базой для некоторых исследований в области культуры. Наиболее полно опыт применения выявленных закономерностей самоорганизации материи к социальному и культурному развитию представлен в работах «Философия культуры» М.С. Кагана, «Культура и взрыв» Ю.М. Лотмана, «Культура как система» А.А. Пелипенко и И.Г. Яковенко. Интересный анализ ключевых синергетических категорий «порядка» и «хаоса» проводится в работе В.И. Тасалова «Хаос и порядок: социально-художественная диалектика».
К исследованию трансформации социокультурных систем несколько раньше обратились социологи. Однако их интерес концентрируется в области политических, экономических и собственно социальных аспектов жизни общества. «Культурное» же до сих пор понимается недостаточно широко и
рассматривается как ценностно-нормативный аспект социума. Пример такого социологического исследования переходности - книга А.Н. Данилова «Переходное общество: Проблемы системной трансформации». Кроме того, современные социологи, во многом стоящие на позициях классического структурно-функционального анализа Э. Дюркгейма и Т. Парсонса, до сих пор расценивают нарушение социального равновесия как «дисфункцию» социальных институтов, аномию, а потому их больше волнуют проблемы выхода из «критического» состояния, преодоление дисфункциональное, нежели исследование переходности «в себе»: таким образом, они улавливают лишь одну сторону сложного движения культуры. Однако во второй половине XX века усилиями Р. Мертона, Р. Парка социологический интерес все же обращается к проблемам переходности в более значимом для настоящего исследования ключе - исследование характеристик маргинальной личности, маргинальных, пограничных (лиминальных) культурных общностей и цивилизационных образований. В отечественной науке, уже совмещая историко-социологический и культурологический подходы, исследованием «пограничных цивилизаций» занимаются А.С. Ахиезер, В.Б. Земсков, Я.К. Шемякин, изучением личности в переходные эпохи культуры -И.В. Бестужев-Лада, С.А. Кравченко, Н.А. Хренов и др.
Современное состояние культуры и культурного сознания глубоко анализируется в работах зарубежных авторов — Р. Гвардини, X. Ортеги-и-Гассета, С. Хантингтона, И. Хёйзинги; теоретиков постмодерна - Р. Барта, Ж. Бодрийара, П. Козловски, Ю. Кристевой, Ж.Ф. Лиотара, М. Фуко и др. Значимыми для нас представляются исследования постмодернизма в работах И.П. Ильина. Среди наиболее интересных трудов отечественных авторов следует также отметить монографию B.C. Библера «От наукоучения к логике культуры: два философских введения в XXI век».
Проблематика исследования заставила автора обратиться к еще одной группе источников, поскольку кроме собственно тематики переходности для настоящего исследования непосредственную значимость имеет и тематика
метакультурологических (и шире — метанаучных) исследований — самоосмысления не только культуры, но и культурологии. А здесь дело обстоит гораздо сложнее. Попытки культурологии самоустановиться и самоопределиться идут еще от рубежа XIX-XX веков. Разделение наук на «науки о природе» и «науки о духе» (о культуре), производимое В. Виндельбандом и Г. Риккертом, В. Дильтеем, М. Вебером и Г. Зиммелем, X. Гадамером, обоснование собственного предмета и метода наук о культуре стало первым этапом самоосмысления культурологии.
В современной отечественной культурологии тематика метакультурологических исследований представлена анализом специфики культурологического знания в основном статьями М.С. Кагана, А.Я. Флиера, Г.С. Кнабе, И.В. Кондакова, С.Н. Иконниковой и др. Самоосмысление философско-научного знания (в контексте которого, прежде всего, и должна рассматриваться культурология) в целом представлено, естественно, гораздо шире, однако в основном работами зарубежных авторов — «Структура научных революций» Т. Куна, «Археология знания» М. Фуко, «Логика и рост научного знания» К. Поппера, «Личностное знание» М. Полани и др. Из отечественных философов, наиболее фундаментально анализирующих современное состояние научно-философского сознания, можно назвать М.К. Мамардашвили.
В целом относительно степени разработанности обозначенной нами проблематики можно утверждать, что, несмотря на кажущееся обилие литературы, посвященной анализу современной ситуации кризиса культуры, исторических переходных эпох, целостного культурологического концепта переходности сегодня практически не существует. Тема переходности в культуре остается открытой и имеет широкий спектр углов зрения, с позиций которых можно подойти к ее изучению. Кроме того, нам не удалось обнаружить какой-либо фундаментальной монографической работы, в которой бы выделялись, сопоставлялись основные концепции переходности, делалась бы попытка синтезировать результаты, достигнутые на позициях
различных подходов. Также отсутствуют монографические исследования, в которых бы содержался анализ культурологического знания в контексте состояния современного философского и научного знания в целом и в контексте состояния самой современной культуры. Тем более автору не удалось обнаружить ни одной работы, посвященной анализу условий возможности и специфики познания переходных состояний культурологией в ситуации переживания переходного состояния современной культурой. Попыткой приступить к заполнению этого пробела в области культурологической рефлексии и является настоящее исследование.
Таким образом, в качестве объекта настоящего исследования выступает культура в состоянии переходности.
Предмет исследования - культурология как форма саморефлексии культуры, которая, оставаясь частью самой культуры, является одним из ее ответов на вызов переходности, изоморфно воспроизводит в себе, наглядно отражает и выражает эту переходность во всех ее характеристиках противоречивости и амбивалентности.
Цель исследования: проанализировать состояние современной культурологической мысли в свете обозначенной проблематики с тем, чтобы выявить ее возможности в осознании, адекватной интерпретации и выстраивании целостного концепта феномена переходности в условиях актуализации характеристик переходности в современной культуре.
Определение цели, объекта и предмета исследования позволило сформулировать следующие задачи:
1. Проследить выявление собственной проблематики переходности, отмечая тенденции изменения в ее восприятии философско-исторической, культурфилософской и культурологической мыслью во взаимосвязи с общими представлениями о культурно-историческом процессе, о закономерностях культурной динамики;
Определить самостоятельное значение переходности как феномена культурной реальности и собственное содержание переходных состояний культуры;
Проанализировать основные методологические подходы в культурфилософской и культурологической мысли к исследованию переходности с тем, чтобы обосновать необходимость сопряжения различных аспектов и уровней исследования этого феномена;
Определить основания исследовательского подхода, способного представить переходность как целостный феномен;
Исследовать обусловленность культурологии спецификой состояний культуры переходного времени;
Выявить эвристические возможности адекватного осмысления переходности культурологией и выстраивания ею рационально-научного целостного концепта переходности.
Теоретико-методологическая база исследования. Специфика
исследуемой проблематики не позволяет нам оставаться в рамках какого-либо
одного методологического подхода, но требует синтеза различных теоретико-
методологических оснований. На наш взгляд, при решении поставленных
исследовательских задач необходимо обратиться, во-первых, к
феноменологической традиции, представленной, прежде всего, в работах Э. Гуссерля. Феноменологическая традиция получила развитие и в трудах отечественных исследователей культуры — М.М. Бахтина, B.C. Библера, Г.С. Кнабе, А.Ф. Лосева, М.К. Мамардашвили, А.В. Михайлова, чьи работы дают теоретическую основу диссертации. В этом отношении особенно ценным является то, что мир культуры осознается через способность человека к смыслополаганию - основу человеческой деятельности и человеческого опыта. Феноменологический принцип epoche — принцип воздержания от суждений о существовании или несуществовании тех или иных предметов позволяют
анализировать факты культуры в том виде, в котором они явлены или являются сознанию человека.
Поскольку все явления для того, чтобы быть осмысленными в культуре, должны быть объективированы тем или иным образом, опредмечены, означены, т. е. представлены в текстах культуры, постольку нам необходимо обращение к структурально-семиотическому подходу. В этом плане нам полезны исследования Р. Барта, Ж. Деррида, Вяч. Вс. Иванова, К. Леви-Стросса, Ю.М. Лотмана, A.M. Пятигорского, В.Н. Топорова, Б.А. Успенского, М. Фуко и др. Особенно важно видение культурной динамики как следствия постоянной верификации человеком представлений об окружающем мире (концептов) и их изменения в результате этой верификации.
Методологическое значение для настоящей работы также имеет философско-исторический подход и опыт системного анализа культуры, наиболее полно представленный в работах отечественного философа и культуролога М.С. Кагана. Системный подход предполагает понимание культуры как саморазвивающейся и саморефлексирующей целостности, что позволяет рассматривать различные формы и уровни культуры в их динамике, взаимосвязи и взаимодействии, а также трактовать культурологию как форму самосознания (саморефлексии) культуры. Особенно важным для настоящего исследования представляется принцип фундаментального изоморфизма мышления и историко-культурной феноменологии, подробно разработанный в рамках системного подхода А.С. Ахиезером, М.С. Каганом, И.В. Кондаковым, соавторами А.А. Пелипенко и И.Г. Яковенко.
На наш взгляд, сочетание феноменологического, структурально-семиотического и системного подходов позволяет достичь сопряжения теоретического и феноменального уровней исследования.
Также в силу того, что многие из авторов, чьи работы связаны с интересующей нас проблематикой, не выделяли ее концептуально из общих исследований, но включали ее в общелогический ход размышлений, и потому, что нас интересуют, прежде всего, авторские трактовки состояния
переходности, работа во многом строится и на текстуальном анализе трудов представителей современной культурологической мысли, что необходимо предполагает широкое цитирование источников и возможность обращения непосредственно к текстам культуры.
Научная новизна и теоретическая значимость диссертации. Сама постановка проблемы определила принципиально новый ракурс всего исследования, что нашло отражение в ряде конкретных моментов новизны:
Прослежено выявление собственной проблематики переходности в контексте научно-философской рефлексии культурно-исторического процесса и вскрыта тенденция изменения восприятия феномена переходности: от эпифеномена — к феномену;
Определено самостоятельное значение переходности как феномена, наглядно запечатлевающего в себе процессуальную сопряженность, со(рас)члененность предшествующего и зарождающегося, проективного состояний культуры, но не воспроизводящего их, а обладающего собственной субстанциальностью, динамичной и напряженной, и исполняющего по отношению к человеку и культуре специфическую инициативно-инициирующую функцию;
Впервые выделены и сопоставлены основные культурфилософскиеи культурологические методологические подходы к осмыслению феномена переходности, что позволило представить его многоаспектно, и определить возможность подхода к нему как к целостности;
Обоснован хронотопический подход, представляющий переходность как целостный феномен, на основе чего выделены сквозные метафоры, рождающиеся в рефлексивном поле современной культуры, характеризующие хронотоп переходности в образно-смысловой форме, соответствующей специфике феномена;
Прослежена изоморфная соотнесенность современной культуры и состояния культурологии как формы саморефлексии культуры через призму хронотопа переходности;
6. Выявлена «переходная» природа культурологии и обоснована необходимость наличия собственно культурологического опыта переходности как непременного условия адекватного отражения феномена переходности и этапа выстраивания его целостного рационального концепта.
Практическая значимость исследования. Научно-практическая значимость диссертации может быть усмотрена в разработке проблем, непосредственно связанных как с изучением закономерностей культурно-исторического процесса в целом, закономерностей динамики культуры, так и с осмыслением современного состояния культуры. Авторское понимание самой культурологии, ее природы и специфики ее познавательных возможностей может способствовать развитию тематики метакультурологических исследований.
Материалы диссертации также могут быть использованы в качестве учебных и дискуссионных при изучении студентами как общего курса культурологии, так и специальных культурологических дисциплин. Включение материалов диссертации в учебный процесс (прежде всего в практическую его часть) может способствовать развитию у студентов более глубокого понимания реальных культурно-исторических процессов, выработке собственной активной позиции по отношению к современному состоянию культуры и к культурологическому знанию, что на сегодняшний день является одной из важнейших задач высшей школы.
Основные положения работы могут быть учтены и при проведении прикладных исследований социокультурной реальности. Дальнейшая разработка данной тематики может способствовать более целенаправленному выстраиванию культурной политики, адекватной специфике современного культурного сознания.
Апробация работы и практическое применение основных положений исследования велись на протяжении всего периода работы над диссертацией.
Материалы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры социологии и культурологии Южно-Уральского государственного университета. Отдельные положения диссертации были освещены на научных конференциях: научно-практическая конференция «Культура и молодежь на пороге XXI века», ЮУрГУ, 2000; III межвузовская научно-практическая конференция по проблемам нравственно-патриотического воспитания молодежи, ЮУрГУ, 2001; внутривузовская научно-практическая конференция ЮУрГУ, 2003. Некоторые материалы апробированы в ходе учебного процесса при чтении лекций и проведении практических занятий по курсу культурологии, а также представлены в ряде публикаций.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.
Выявление проблематики переходности в контексте целостного видения культурно-исторического процесса
Современные исследователи единодушно утверждают значимость переходных состояний для развития культуры. Однако еще несколько десятилетий назад подобная точка зрения не была всеобщей. Вообще собственная проблематика переходности представляется нам «открытием» XX века. Для уяснения сущности и основных проблемных направлений исследования переходности как феномена культурной реальности необходимо, на наш взгляд, проанализировать выявление данной проблематики в истории научно-философской мысли.
Изучение переходных состояний культуры является на сегодняшний день одним из частных вопросов, рождающихся внутри единого проблемного поля исследований динамики культуры, поэтому общие представления о сущности и схематике культурно-исторического процесса непосредственно влияют на понимание сущности, специфики и значения феномена переходности. При этом смысл и специфика переходных состояний культуры как особых моментов (фаз, эпох) культурно-исторического процесса в полной мере могут быть раскрыты только при условии сохранения целостного видения и осмысления феномена культуры и культурно-исторического процесса. Поэтому для нашего исследования представляется необходимым проследить выявление собственной проблематики переходности в контексте развития представлений о культурно-историческом процессе.
В самом общем виде культурно-исторический процесс может быть представлен как движение, изменение культуры в пространстве и времени (эти две категории являются базовыми для построения схематики любого процесса). Следуя декартовско-кантовской традиции, можно утверждать, что человек обладает чувством (видением, интуицией) пространства и времени -эта априорная способность к упорядочиванию чувственного опыта лежит в основе всякого познания, в том числе (и тем более) и в основе познания наиболее масштабного в смысловом аспекте объекта — человеческой культуры. Однако необходимо также отдавать себе отчет в том, что и само восприятие пространства и времени зависит от того, в какой именно точке культурно-исторического процесса находится воспринимающий субъект, поскольку сами представления о том, как и в силу каких причин, под действием каких факторов, посредством каких механизмов движется и изменяется человеческое общество и культура, самым тесным образом связаны с общекультурным контекстом эпохи, в которых эти представления формировались.
Современное представление об историческом движении культуры не является завершенным в себе целым, но складывается в сложной и напряженной ситуации столкновения так называемых «классической», «неклассической» и «постнеклассической» парадигм научного мышления. При этом основные их принципы соотносятся между собой не иерархически, но сополагаются в познавательном поле и наиболее значительными при моделировании культурной динамики становятся оппозиции линейности — цикличности, прерывности — непрерывности (или дискретности - континуальности), единства — многообразия, закономерности - случайности, постепенности — внезапности. Именно из определенного акцентирования их полюсов и рождается все многообразие существующих на сегодняшний день концепций культурно-исторического процесса.
В анализе всего этого многообразия необходимо наметить некоторую смысловую точку, которая будет служить нам ориентиром, и определить ее в пространстве и во времени. Такой смысловой точкой для культуролога естественно становится точка на рубеже XIX-XX веков как момент «саморасчленения» науки — разграничения «наук о культуре» (тогда воспринимаемыми и как «науки о духе») и «наук о природе». Эта точка является поворотной в истории европейской культуры, а, следовательно, и в ее рефлексии и саморефлексии.
Рубеж Х1Х-ХХ веков всеми без исключения мыслителями XX века воспринимается как «крушение» классической европейской культуры, базирующейся на принципах рационализма, сциентизма, антропо- и европоцентризма, прогрессивизма и т. п., а, следовательно, и присущей ей парадигмы научного познания. Все безусловные основания, на которые опиралось понимание культурно-исторического процесса, подверглись деконструкции. Именно деконструкции, а не деструкции, поскольку это понятие, предложенное французским постструктуралистом Ж. Деррида, несмотря на всю его «постмодернистскую затасканность» очень точно характеризует те метаморфозы, которые происходили в европейском сознании на рубеже веков.
Деконструкция в постструктуралистском смысле предполагает такое обращение с бинарными конструкциями любого типа, при котором оппозиция разбирается, угнетаемый ее член выравнивается в силе с господствующим, а потом и сама оппозиция переносится на такой уровень рассмотрения проблемы, с которого видна уже не оппозиция, но взаимосвязь и взаимозависимость противополагаемых частей. Для отмеченной нами отправной точки можно констатировать ярко выраженный бинаризм «классического» и «неклассического» мышления. При этом, «неклассическое» мышление пыталось вытащить из-под осевшей грузной конструкции новоевропейской культуры то, чему на его взгляд там отводилось слишком мало места. С нашей же современной точки зрения угнетаемой предстает уже и сама «классическая парадигма», поэтому мы одновременно попытаемся проследить и становление значимых для нашего исследования моментов в рамках «классической» парадигмы, и добрать то, чего нам не хватит в рамках «неклассической», и лишь затем выйти на следующий уровень.
Основные методологические подходы к исследованию переходных состояний в культуре. Аспекты изучения феномена переходности
Следует заранее оговорить, что искомые подходы и высвечиваемые ими аспекты изучения феномена переходности могут быть выделены и разграничены достаточно условно, поскольку они чаще всего являются взаимопроникающими и взаимодополняющими. Отчасти это объясняется особой сложностью, «многогранностью и многоуровневостью» как самого феномена культуры в целом, так и непосредственно интересующих нас переходных состояний культуры.
Культура сегодня является объектом изучения философии — культурологии - социологии - семиотики - психологии - истории — ... Различные сферы гуманитарного (а иногда и естественнонаучного) знания сочетаются между собой, порождая, по излюбленному выражению одного из , современных авторов, неких "кентавров" междисциплинарных исследований (Лобок А.М). Образуется некое слитное и нерасчлененное (в силу неразвитости?) знание о культуре, которое оперирует понятиями, некогда разведенными в стороны и закрепленными за отдельными дисциплинами: текст, смысл, знак, хаос, логос, катарсис, когерентность, дискретность, конвергенция и т. п.
В этой ситуации неизбежно переплетение и заимствование методов, появление концепций на стыке дисциплин, что осложняет выявление методологий в чистом виде. Кроме того, взгляды одного и того же исследователя могут сочетать в себе различные подходы, и разделить их без того, чтобы не разорвать концепцию на куски, практически невозможно.
Попытаемся все же разграничить основные из существующих подходов, так или иначе затрагивающих интересующую нас тему, и обозначить основные аспекты изучения феномена переходности.
Исторически и логически первым обнаружил «переходную» проблематику философско-исторический подход. Именно с осмысления актуализировавшегося на рубеже XIX-XX веков кризиса культуры как переходного состояния начались поиск и исследование типологически подобных культурных эпох и состояний. Необходимо уточнить, что в границах данного подхода вполне обосновано употребление понятия «кризис культуры», правда, освобожденного от оценочных и идеологических коннотаций.
Научное мышление, обратившись к проблемам динамики культуры, постепенно осознает, что кризис определенного типа культуры не есть кризис культуры вообще, хотя может восприниматься современниками именно так. Уже в первой половине XX века П.А. Сорокин писал: «Мы живем и действуем в один из поворотных моментов человеческой истории, когда одна форма культуры и общества... исчезает, а другая лишь появляется... Такие переходные периоды всегда были воистину dies irae, dies ilia («тот день, день гнева...»)...», но «...такое изменение, сколь бы болезненным оно ни было, как бы является необходимым условием для любой культуры, чтобы быть творчески созидательной на всем протяжении ее исторического развития» [135, с. 431-433]. Во многом благодаря философскому осмыслению социальной и культурной динамики П.А. Сорокиным, кризис культуры в современной научной традиции осознается как необходимый и закономерный этап развития - период трансформации культуры, переоценка и переформирование ее смыслообразующих оснований, смена исторических типов культуры, а способность переживать кризисы - как условие обретения культурой самоидентичности.
Поистине грандиозную работу проделал в этом направлении английский историк и философ - А.Дж. Тойнби. Центральной темой своего 12-томного исследования «Постижение истории» он делает процесс зарождения - роста - надлома - распада — преобразования (точнее, преображения — «палингенеза») цивилизаций. Рассмотрение истории обществ и культур сквозь развитие самого человека, его сознания и деятельности, позволяет Тойнби преодолеть момент дискретизации культурно-исторического процесса, на котором остановился в свое время О. Шпенглер, оставлявший человека за скобками «души» культуры. Анализируя взаимосвязь общества и индивида, Тойнби утверждает: «Благодаря внутреннему развитию Личности Человек обретает возможность совершать творческие акты, что и обусловливает рост общества» [141, с. 255]. Развитие в макрокосме (обществе), по Тойнби, есть «прогрессивное и кумулятивное овладение внешним миром», в микрокосме (индивиде) - «прогрессивная и кумулятивная самодетерминация и самоорганизация» [141, с. 214]. И именно становление (самодетерминация и самоорганиация) человеческой личности является связующей нитью и движущей силой истории.
В этом направлении Тойнби решает и проблему прерывности/непрерывности культурно-исторического процесса. «Непрерывность истории, — пишет философ, - наиболее привлекательная из всех концепций, построенная по аналогии с представлениями классической физики (равномерность и однородность пространства и времени — Т.Я.) ...Жизнь действительно непрерывна. От амебы — к позвоночным, от обезьяны — к человеку, от родителей — к ребенку в семье. Связь во всех этих случаях безусловна, хотя и разнородна ...Мы вряд ли поймем природу Жизни, если не научимся выделять границы относительной дискретности вечно бегущего потока...» [141, с. 38-39].
Непрерывность, согласно Тойнби может выступать в двух аспектах: во-первых, непрерывность между последовательными периодами и фазами в истории одного и того же общества, а во-вторых, непрерывность как связь во времени самих обществ. Особо следует выделить непрерывность второго порядка, поскольку она представляет собой значительный феномен и именно на ее основе возможно сохранение целостного видения истории. Характер связи между обществами - отношения родства. Однако как ребенок, вырастая, обретает независимость от родителей, так и общество, взрослея и развиваясь, становится самостоятельным и, в свою очередь, способно стать «материнским» для последующего поколения. Тойнби выдвигает идею связи цивилизаций через «высшие религии» (буддизм, конфуцианство, зороастризм, христианство, ислам), которые и являются той связующей силой, которая способна вывести человечество на новый уровень развития. Обретая такую религию, общество переживает внутреннее возрождение, точнее, в самом религиозном смысле, преображение (палингенез) и делает шаг вперед.
Хронотоп переходностисо(рас)членения культуры
Исходя из положения, что человек обладает интуицией пространства и времени, которая позволяет ему упорядочивать в соответствии с имманентными структурами психики весь многообразный опыт, которая является, тем самым, основой всякого познания, всякого представления о действительности и всякой деятельности в целом, мы можем выделить категории пространства и времени в качестве базовых координат, точек отсчета для рассуждений о любых состояниях культуры.
Если мы выделяем переходное состояние в качестве объективно существующего феномена культурной реальности, в качестве самостоятельной «структуры» культурно-исторического процесса (М.С. Каган), самостоятельного типа культуры (М.С. Каган, Л.М. Баткин, А.В. Михайлов и др.), то такой феномен по определению должен обладать, с одной стороны, собственной пространственно-временной локализацией, а с другой стороны, собственным представлением о нахождении в пространстве и времени, собственной рефлексией пространства и времени.
Во-первых, определение пространственно-временных координат является непременным условием исследования, интерпретации любого типа, любого состояния культуры. Смысл любого явления, чтобы войти в человеческий опыт, стать принципиально постигаемым должен обрести пространственно-временное выражение.
Во-вторых, собственное представление культуры о пространстве и времени является важнейшим аспектом ее менталитета, основанием ее картины мира и является «месторазвитием» (Г.В. Вернадский) ее смыслов, а следовательно, и важнейшим аспектом ее изучения.
Оба эти положения объединяются в понятии хронотопа — пространственно-временного единства, позволяющего увидеть любое состояние культуры как целое.
Таким образом, мы полагаем, что к целостному изучению и интерпретации феномена переходности необходимо подойти с позиции признания за ним того, чем долгое время переходность в глазах исследователя не обладала, точнее того, права на что за ней не признавалось, то есть, с позиции наличия у переходного состояния собственного хронотопа.
Термин «хронотоп», введенный в физику и математику А. Эйнштейном и используемый там до сих пор, первоначально в самом общем виде обозначал принцип единства и взаимозависимости характеристик времени-пространства. Он был заимствован психологом и физиологом А.А. Ухтомским для характеристики внутреннего пространства человеческой психики, человеческой личности. Затем дефиниция хронотопа в метафорическом отвлечении от ее специального значения была перенесена в литературоведение и эстетику М.М. Бахтиным: хронотоп стал универсальной категорией искусствознания, определяющей художественное единство произведения, пространственно-временную организацию его формы.
Термин «хронотоп» используется сегодня как онтологическая категория в философии, как понятие и инструмент в психологии, эстетике. Для культурологии это понятие является относительно новым, разрабатывается и применяется в основном в двух аспектах «субъективном» и «объективном»: как внутренние пространственно-временные представления того или иного субъекта (личности, социальной группы, культурной системы) (М.М. Бахтин, А.Я. Гуревич, В.Н. Топоров и др.) и как внешний, «реальный» пространственно-временной континуум, в котором разворачивается бытие иследуемого объекта, единое культурно-историческое пространство, влияющее на формирование менталитета и следовательно, на специфику произведений, создаваемых в данной культуре (Т.С. Злотникова, И.В. Кондаков, И.А. Протопопова А.Я. Сущий и др.). Однако два этих аспекта не противопоставляются жестко, но представляются взаимосвязанными, взаимопересекающимися, взаимодополняющими.
Хронотопический анализ позволяет культурологу связать пространственно-временную модель культурной реальности с ее смысловым наполнением, ее собственным содержанием. Понятие хронотопа позволяет исследовать сегодня не только художественные тексты, но и в самом широком смысле слова тексты культуры24. В том числе хронотопическому анализу поддаются и научные тексты и культурологические тексты: любое научное произведение является отражением хронотопических представлений автора, в которых, в свою очередь, неизбежно преломляются реальные пространственно-временные характеристики того состояния культуры, в котором он пребывает и которое является для него исходным, формирующим для него смысл и значение нахождения «здесь-и-теперь».
Каким же образом понятие хронотопа может быть приложимо к исследованию переходных состояний культуры? Для прояснения этого вернемся к его исходному значению. Согласно своему первому значению (в общей теории относительности) категория хронотопа неразрывно связана с понятием движения, развития материи: появление новых уровней ее развития сопровождается появлением качественно специфических форм пространства и времени. Мы можем говорить о специфике физического, химического, биологического, социального и культурного времени-пространства. Нас, естественно, интересуют характеристики времени-пространства социокультурного . Социокультурное время-пространство — это время-пространство очеловеченное, а потому оно определяется прежде всего отношением человека к миру, его мировосприятием.
