Введение к работе
Актуальность темы исследования. Сегодня взаимосвязи и взаимодействия национальных культур мыслятся как важнейшая проблема культурологии, без которой не только культура вообще, но и культура России не может быть представлена в своей полноте и существенности. Вместе с тем среди основных культурологических понятий настойчиво заявляет о себе диалог в функционировании культур. Под диалогом культур мы понимаем многоаспектный процесс взаимодействия культурных явлений, в результате которого каждая культура осознаёт свою индивидуальную самобытность. Взаимообогащающий диалог "культурных миров" позволяет им полнее раскрыть свои смысловые глубины, осознать свою уникальность и самотождественность, проявляемых, в частности, в рецепции произведений В.М.Шукшина деятелями национальных культур и научной критики.
Многие современные исследователи – М.М. Бахтин, В.С. Библер, Ю.М. Лотман и другие – полагают, что осмысление культуры возможно через точки соприкосновения отличающихся друг от друга культур, что обладать культурой – значит иметь возможность "быть вне собственного бытия", то есть вступать в диалог (общение) с другими.
Сторонники диалогической концепции, исходя из "самодетерминации" культуры, фиксируют, что она всегда на границе как с другими культурами, так и с иными эпохами. Поэтому панорама современной мировой культуры есть как бы сплав многих взаимодействующих самобытных культур разных цивилизационных регионов. Все они находятся в постоянном диалоге и взаимодействии друг с другом как синхронно, так и диахронно. Диалог как средство коммуникации культур предлагает такое сближение взаимодействующих субъектов культурного процесса, когда они содействуют в творении культуры. Использование культурных связей включает в себя как вопросы истории культуры, так и её теории.
Широта и многозначность функционирования творчества великого русского писателя и кинематографиста В.М. ШУКШИНА в современных зарубеж-
ных культурах, установленная нами на начальном этапе исследования заявленной проблемы, показала необходимость осуществления принципиально нового, концептуального, подхода к теме, а содержательно – выработка культурологического взгляда на восприятие и освоение его в инонациональной и инокультурной среде. Динамично войдя в духовную жизнь многих народов в последнюю треть XX в., Шукшин предстаёт объектом исследования как феномен практической культурологии, знаковая репрезентативная фигура в межнациональном и цивилизационном диалоге культур, наследие которой открыто в безграничный контекст отечественной и мировой культур. В духовно-нравственных ориентациях произведений Шукшина проявляется ядро этнической культуры русского народа, что представляет непреходящий интерес и для других культур мира: оно включает в себя систему регулятивов и интегративную характеристику его ментальности. Данное объективно сформированное качество даёт возможность большому художнику говорить голосом своей национальной культуры, представлять её историю, современный духовно-нравственный и интеллектуальный потенциал.
В последние десятилетия в России и за рубежом публикуются всё новые исследования о творческой личности Шукшина, призванных эксплицировать его систему ценностей, – убедительное свидетельство повышения научного и общественного внимания к нему. Так, в опубликованном юбилейном издании "Творчество В.М. Шукшина: Энциклопедический словарь-справочник" в трёх томах (Барнаул, изд-во Алтайского госуниверситета, 2004, 2006), в разных по жанру работах российских и зарубежных историков и теоретиков культуры, философов, филологов и искусствоведов С.М. Козловой, А.А. Королькова, Л.А. Кощей, А.И. Куляпина, О.Г. Левашовой, Т.Л. Рыбальченко, В.К. Сигова, Н.В. Халиной (Россия), И. Цветкова, И. Петрова (Болгария), Л. Келечени, Н. Секей (Венгрия), Л. Дебюзер, Ф. Мартыновой (Германия), Э. Павляка, А. Жебровской (Польша), Г. Биновой, Я. Секеры (Чехия), Д. Немец Игнашевой, Дж. Гивенса (США) и некоторых других глубоко освещены основные аспекты шукшинского творчества – преимущественно по филологической, кино- и театроведческой проблематике, однако в решении заявленной темы до сих пор отсутствует концептуальный культурологический подход. В пользу актуальности изучения художественного наследия Шукшина в диалоге России с иными культурами говорит само Время, заставляющее по-новому и углубленно осмыслить его феномен. Открывается обширное диалогическое поле для культурологиче-ского исследования.
До сих пор ни в истории современной отечественной и мировой культур, ни в российском и зарубежном шукшиноведении нет исследований, в которых восприятие его многосторонних творческих ипостасей, их культурологическое осмысление и художественное воздействие за пределами России раскрывались бы в русле диалога национальных культур и цивилизаций новейшего времени. Пути и формы освоения наследия большого русского художника зарубежным сознанием как культурологическая задача остаются всё еще вне поля зрения ученых-специалистов.
Разнообразие прихода, характер восприятия, освоения и бытования творчества Шукшина, "ядра современной русской прозы" (А. Солженицын), в зарубежных культурах позволяют выявить непреходящие всечеловеческие духовные ценности, активно используемые в мировом культурном процессе и оказывающие на него плодотворное воздействие. Вместе с тем возникает потребность взглянуть на феномен Шукшина, имеющего авторскую историософскую концепцию национальной судьбы, поразительную прогнозирующую проницательность и личностную философию, в орбите ключевой для русского сознания социокультурной парадигмы Восток-Запад-Россия, заложенной отечественными мыслителями от П.Я. Чаадаева до А.Ф. Лосева и М.M. Бахтина. В связи с этим важно выявить роль Шукшина как крупного философствующего художника в русской традиции, посредством чего осмыслить восточные, западные, латиноамериканские и общеславянские измерения российского бытия в рамках прежде всего ценностного и деятельностного подходов к анализу диалогического культурно-исторического процесса. Такое положение связано в немалой степени и с необходимостью преодоления устойчивых схем общественно-исторического мышления, основанного на универсализации западного цивилизационного опыта, и выяснения цивилизационного статуса России, нередко подвергаемому сомнению.
Полное представление о духовном процессе новейшего времени невозможно составить без ясного понимания того, какую роль играют в диалоге национальных культур не только А. Пушкин, Н. Гоголь, Ф. Достоевский, Л. Толстой, А. Чехов или К. Станиславский, С. Эйзенштейн, В. Пудовкин, но и наследники их богатейших традиций в международных культурных связях – от М. Горького, М. Шолохова и И. Пырьева до В. Шукшина. Культурологическое значение последнего убедительно проявляется в контексте не только современных проблем развития самосознания нации, поисков путей национального возрождения и обновления Отечества, но и многих инонациональных вариантов восприятия наследия Шукшина в культурах Востока, Запада, Латинской Америки и Славянского мира – труднообозримом в своем обилии ценном фактическом материале, стимулирующем традиционный диалог культур, обеспечивший усвоение опыта и творческих достижений одареннейшего сына России.
Серьезная культурологическая мысль за рубежом, создавшая ценный "парламент мнений" (Н.Я. Берковский), фиксирует вывод о том, что Шукшин, наряду с М. Горьким, Л. Леоновым, М. Шолоховым, А. Платоновым, В. Рас-путиным и другими крупными деятелями отечественной культуры, даёт
представление о духовно-нравственном облике современного русского человека, как в своё время за пределами России по книгам Ф. Достоевского и Л. Толстого судили о "загадочной русской душе", когда давали себя знать
как проницательные догадки, так и характерные иллюзии. Обращение Востока и Запада, Латинской Америки и Славянского мира к Шукшину, связанное с рефлексией и интроспекцией, предстаёт как отклик на Россию, когда в писателе и кинематографисте ищут прежде всего народ, его менталитет и культуру, породившие редкостный талант. Его синтетическое по своему характеру искусство, взращённое и нерасторжимо связанное плодоносными корнями с народным источником, убедительно выражает русский культурный архетип и
цивилизационно-культурный код России. Своя специфика социального опыта, свои традиции в зарубежном видении русского художника сказываются на формировании его национально-культурного своеобразия восприятия в каждой из них.
Глубоко осознавая необратимость кризиса национальной культуры при вступлении её в цивилизацию, Шукшин убедительно реализует в прозе, на экране и театральной сцене своё прозорливое понимание новых жизненных проблем, пластов действительности и характеров, которые обнаружили не только их национальную социально-историческую специфику, но и определенные общие аспекты цивилизационной природы человеческой, ценных для постижения закономерностей социального и культурного развития.
Отразив "русскую точку зрения" (В. Вулф) на существенные проблемы бытия в эпоху постмодерна, пронизав её душевной болью и состраданием из-за несовершенства современного мира, гражданской ответственностью перед днем нынешним и завтрашним, он "ответил потребностям определенного времени" (А. Жебровска), "выявил его болевые точки" (П. Падовани), "постиг его сверлящий нерв" и "выразил человеческий феномен нашей эпохи" (Л. Дебюзер), чем открыл себе дорогу к самой широкой иностранной аудитории, утверждая тем всеобщность феномена диалога культур как основы взаимопонимания народов. Вместе с тем он с огромной силой таланта отразил важнейшие вопросы национального развития, тесно связанные со многими философско-эстетическими, нравственно-этическими и социальными проблемами времени. Вступив в продуктивный диалог с современными культурами мира в своих творческих ипостасях, Шукшин смог в каждой из них сказать свое заветное слово, оставить впечатляющий след в инонациональном сознании и культуре.
Глобализационные процессы последних десятилетий, несмотря на их многомерные драматические метаморфозы и дуальные тенденции, активно способствуют развитию и использованию этнокультурных отношений, повышая интерес к проблемам современной русской культуры. В этой связи весьма весомо утверждение немецкого писателя-публициста Г. Вайзенборна: "История культуры – это в значительной мере история контактов". Они рассматриваются нами как существенное и обязательное свойство культурологического шукшиноведения представать в международных связях и проявлять их онтологическое содержание.
Степень научной разработанности проблемы. При наличии в отечественном исследовательском багаже только двух статей о зарубежном восприятии художественного наследия Шукшина существенной научно-теоретической опорой для работы в избранном нами направлении послужила обществоведческая литература. Тема России, её историко-цивилизационные особенности, диалогические взаимосвязи и взаимодействия с классическими культурами Востока и Запада, с "неклассическими" культурами Латинской Америки и Славянского мира, концепции и методологические подходы есть основная базисная проблематика русской философско-культурологической мысли на протяжении XIX-XX вв. Идея русской специфики культурно-цивилизационного развития и её самобытности, заявленная П.Я. Чаадаевым, стала стержнем споров А.С. Хомякова и И.В. Кириевского, К.Д. Кавелина и Ю.Ф. Самарина, заявила о себе в поразительных прозрениях Ф.М. Достоевского, в философско-исторических концепциях Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева, в достижениях русского философствования В.С. Соловьёва, Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, Вяч. Иванова, Н.О. Лосского, В.В. Зеньковского, В.В. Розанова, Л.П. Карсавина, Г.П. Федотова, В.И. Вернадского, Н.Ф. Фёдорова, М.М. Бахтина, исследованиях и культурно-цивилизационных рекомендациях евразийцев и Л.Н. Гумилёва, в философии культуры и компаративистских работах М.П. Алексеева, А.Л. Григорьева, В.М. Жирмунского, Н.И. Конрада, Ю.М. Лотмана, М.К. Петрова.
В исследовании зарубежного восприятия творчества Шукшина диссертант опирался также на цивилизационно-культурные концептуальные идеи западных мыслителей О. Шпенглера, А. Тойнби, П. Сорокина, В. Шубарта, Ф. Фукуямы, С. Хантингтона и других; на современных отечественных исследователей культуры С.С. Аверинцева, А.С. Ахиезера, Л.С. Васильева, Г.Д. Гачева, А.В. Гу-лыгу, Б.С. Ерасова, А.Н. Ерыгина, А.А. Зиновьева, И.Н. Ионова, И.В. Кон-дакова, А.С. Панарина, Е.А. Тураева, В.Ф. Шаповалова и других, которые продолжили изучение Российской цивилизационно-культурной и духовно-нравственной специфики в соотношении с иными цивилизациями в новых исторических условиях.
Вместе с тем важно отметить, что классические достижения православной богословской школы В.Н. Лосского, Г. Флоровского, И. Мейендорфа, А. Шме-мана, как и труды известных византологов, особенно Д. Оболенского, получили определённое продолжение в современной науке в работе коллектива Института философии РАН (под рук. М.Н. Громова), в проведении конференций по проблемам восточнохристианской цивилизации и последовавшей публикации коллективной монографии "Восточно-христианская цивилизация и восточнохристианское общество в современном мире". В цивилизационном ключе разрабатывается также и проблема модернизации России, получившая свою реализацию в коллективном труде "Модернизация в России и конфликт ценностей" (1994) и монографиях В.Г. Федотовой и Л.В. Полякова. В русле проблемных разработок Института философии РАН вызывают большой интерес выпуски тематических сборников "Философское и культурологическое россиеведение: феномен восточнохристианской цивилизации" (2003-2005), подготовленных Ростовским госуниверситетом (науч. ред. А.Н. Ерыгин).
Методология изучения диалогических связей освещается в трудах М.М. Бахтина, В.С. Библера, М. Бубера, Л.М. Баткина, Г.Д. Гачева, М.С. Ка-гана, Н.И. Конрада, Ю.М.Лотмана и других. В ходе междисциплинарного по своему характеру исследования использован ряд теоретических концептов, сформированных в названных общественных науках. Определённой опорой для изучения заявленной темы служила работа М.С. Кагана и Е.Г. Хилтухиной, в которой ключевая социокультурная проблема Восток-Запад-Россия рассматривалась с позиции диалектики общего, особенного и единичного, что позволило авторам прийти в важному выводу: взаимодействие культур складывается на основе сочетания преемственности, заимствования и сохранения традиций и обычаев общающихся народов, освоения каждым элементов других культур. Данное обстоятельство способствует не только взаимному пониманию, но и самопознанию, активному взаимодействию художественных культур разных народов без утраты самобытности и специфичности каждой из них. Диалектический подход к взаимоотношениям культур позволяет интерпретировать их диалог как взаимодействие суверенных, равноценных и уникальных субъектов, стремящихся к достижению понимания или повышения его уровня.
Труды названных исследователей позволили основательно вникнуть в скрытые смыслы текстов и кинообразов Шукшина, анализируемых с культурологической, гносеологической и аксиологической позиций.
Использование категории цивилизации представляется современной культурологической мысли наиболее оправданным при проведении компаративных и кросс-культурных исследований различных региональных и исторических сообществ как культурно-исторических типов. Они формируются внутренней программой каждой культуры, включающей в себя цивилизационную и/или национальную идею, культурные архетипы и генотипы, национальный характер и менталитет народа.
Использование цивилизационного подхода как ключевого в объяснении историко-культурного процесса, в частности, восприятия и освоения наследия Шукшина в диалоге с зарубежными культурами, позволяет масштабно осмыслить его в различных идейно-теоретических и образных системах, строить с его помощью альтернативные версии, видеть в нём модели развития культур разных цивилизаций, что обеспечивает возможность взаимопонимания деятелей национальных культур, аудитории с разными мировоззренческими и эстетическими кредо, проникновение произведений Шукшина во всемирную сокровищницу культур.
При изучении разработанности заявленной проблемы мы будем иметь в виду два уровня: общекультурологический и специальный, или культурологическое шукшиноведение. Сегодня имеются развёрнутые статьи, диссертации и монографии зарубежных исследователей, свидетельствующие о растущем понимании значимости наследия Шукшина в современной мировой культуре: И. Цветков, И. Петров (Болгария), Г. Бинова, Я. Секера (Чехия), Э. Павляк, Я. Ярцо, А. Жебровска (Польша), Л. Келечени, Н. Секей (Венгрия), Л. Дебюзер, Ф. Мартынова (Германия), Д. Немец Игнашева и Дж. Гивенс (США), которые представляют несомненный научный интерес, связанный с разработкой диалогического вхождения в орбиту инонационального культурного поля и освоением иной культурной почвой богатого наследия русского художника, что во многом способствовало становлению парадигмы нашего исследования. При выявлении культурологических оснований рецепции Шукшина в современном мире автор исследования опирался на теоретические положения, сформулированные в трудах М.М. Бахтина, В.С. Библера, П.С. Гуревича, С.Н. Икон-никовой, М.С. Кагана, Т.Ф. Кузнецовой, В.М. Петрова, Ю.В. Рождественского, В.Я. Суртаева, А.Я. Флиера и других.
Фронтальное изучение творчества Шукшина началось раньше всего в западнославянских культурах. Особенно активный резонанс оно получило в польской, чешской, словацкой, а потом и болгарской культурологии и в национальном культурологическом шукшиноведении: отражение актуальных, жизненных проблем в литературе и кинематографе (Э. Павляк, А. Жебровска, И. Петров, Л. Келечени), эстетика и поэтика рассказов (Г. Бинова, Я. Ярцо), наследование и развитие традиций русской художественной классики (И. Цветков, Н. Секей), проблемы интерпретации и перевода (М. Дрозда, Б. Якубовска) и других. Немецкое культурологическое шукшиноведение внесло весомый вклад в изучение русского национального характера: проблематика ментальности и "вечных образов" Шукшина (Л. Дебюзер), типология его персонажей (Ф. Мартынова, Х. Конрад, Х. Вюст), их истоки в традиции русской художественной классики (Г. Варм, Э. Тиле, X. Конрад) и другие. В центре внимания английской и американской славистики – отношение Шукшина к деревенской и городской культуре (Э.Д. Браун, Дж. Хоскинг, К. Партэ), экзистенциальная проблематика воли (Д. Немец Игнашева, Дж. Гивенс) и другие. История современной мировой художественной культуры, отечественное и зарубежное культурологическое шукшиноведение на рубеже веков вступили в зрелую стадию, стремясь всё основательнее "расшифровать" и "раскодировать" (Г. Горышин) глубинный подтекст шукшинского слова и кинообраза, специфический синтез его творческих ипостасей. Деятели итальянской культуры весьма проницательно утверждают, что "наследие Шукшина лишь на первый взгляд кажется таким простым" и что поэтому "Шукшин до конца не изучен и не открыт". Польский публицист Э. Павляк солидарен с ними: "Произведения Шукшина еще ждут всестороннего критического истолкования". Тем не менее зарубежные историки и теоретики культуры создали панорамный "мозаичный портрет" Шукшина, отражающего национальную специфику его восприятия.
Выход в свет первых зарубежных монографий о Шукшине – следствие его широкой известности и признания в национальных культурах. В поле зрения культурологов Э. Павляка и Л. Келечени – весь творческий путь знаменитого на польской и венгерской земле русского художника, но их основное внимание сосредоточено на кинематографической деятельности в культуре. Один из крупнейших зарубежных исследователей Шукшина, Э. Павляк первым высоко оценил его национальную специфику – "русскость" – покоряющую народность, моральную ранимость, постоянную "болезнь" духовного нутра-души человека, ищущего этические ценности, непрерывно задающего себе "проклятые вопросы", как персонажи Ф. Достоевского и Л. Толстого о смысле собственного существования в обществе: Шукшин стал "певцом деревни" – "матери нашей", живым воплощением всего русского, символом "братства" человека с землёй, родным пейзажем, духовно-нравственной традицией и тем, что для "человека с душой" должно быть одной из существенных составляющих экзистенции, моральным ориентиром.
Говоря о недюжинных дарованиях Шукшина, Л. Келечени вводил его в круг крупных творческих личностей, выдвинутых мировой культурой ХХ в. Он экранизировал свои литературные произведения и исполнял главные роли, ибо это давало ему счастливую возможность управлять всеми основными факторами, определяющими целостный художественный эффект.
Чешский славист-культуролог Г. Бинова утверждала, что русский художник, будучи максималистом во всём, щедро и неистово расплескивал свой талант, мучаясь и выбирая между двумя континентами-призваниями – литературой и кинематографом. "Под феноменом Шукшина мы и понимаем прежде всего этот художественный сплав". В нём жизнь более показывается, чем описывается: не случайно у некоторых исследователей шукшинские образы ассоциируются с колоритными полотнами Рембрандта и Брейгеля. Эстетические взгляды Шукшина тем интереснее, что по отношению к его творческой судьбе, полагает Г. Бинова, можно с полным правом говорить о художественной интерференции отдельных видов искусства. Он убежден, что нет и не может быть писателя без искренней, тревожной думы о человеке, его судьбе. Художник верит в самоценность человеческой личности и ценность личности в искусстве. Собственно, почти все произведения Шукшина написаны по логике нравственной исповеди. Само понимание и интерпретация Правды, которую он отождествляет с Нравственностью, пронизывает всю систему его эстетических воззрений, перестает быть банально-универсальной, наполняется своеобразным, по-шукшински полемическим культурологическим содержанием. В художественной практике эстетические средства у него всецело подчинены этическим задачам искусства.
В первой американской монографии Дж. Гивенса "Блудный сын: В. Шукшин в советской культуре" (1998) выделялся аспект общих цивилизационно-культурных проблем современного российского и зарубежного миров – известное пространство между деревенской и городской культурами в послевоенный период. На пересечении названных осей культурных координат рассматривался основной конфликт творческой личности Шукшина и его персонажей, так как культурное пространство между деревней и городом формировало значительные различия в мировосприятии, духовно-нравственных ориентирах и культуре, рождающие отчуждение между людьми и маргинальность.
Польский исследователь Я. Ярцо, обосновывая тезис о народном и философском масштабе его художественного наследия, утверждал, что крестьянское происхождение Шукшина влияло на его национальное и историческое мышление и в сатире художника выражено стремление к актуализации нравственно-этических принципов. Акцентируя внимание на народном сознании своих персонажей в прозе и кино, он приходил к собственной историографии, в которой трактует народ как главную историческую силу России.
Восприятие русского художника в широком контексте анализа творчества, межнационального и межцивилизационного диалога культур, а также ключевой социокультурной парадигмы Восток-Запад-Россия еще не стали предметом специального исследования в интеллектуальном пространстве нашего Отечества и за рубежом. Проблема роли художественного наследия Шукшина в диалоге России с зарубежными культурами является многомерной и включает ряд важных аспектов изучения, связанных как со спецификой вхождения его творчества в инонациональное сознание, так и с восприятием его на уровне межцивилизационного взаимодействия.
В диссертации предпринимается исследование целостного подхода, основанного на последовательном осуществлении многоаспектного культурологического анализа восприятия и осмысления феномена Шукшина-писателя и кинематографиста в диалоге с иными культурами и цивилизациями. В практике духовного общения народов чаще всего сочетаются процессы и отношения, характерные для этнического, национального и цивилизационного уровней восприятия культур. Наиболее существенны результаты в обмене духовными ценностями сегодня достигается на цивилизационном уровне. До сих пор ни в истории современной мировой и отечественной культур, ни в российском и зарубежном культурологическом шукшиноведении нет монографических работ, в которых восприятие его многогранных творческих ипостасей, их критическое освоение и художественное воздействие за пределами России раскрывалось бы на фоне социокультурной жизни новейшего времени. Пути и формы освоения творчества большого русского художника зарубежным сознанием как культурологическая задача исследования остаются всё еще вне поля зрения отечественных и зарубежных ученых-специалистов.
Цель диссертационной работы – культурологическое исследование художественного наследия В.М. Шукшина, взятого в его диалогическом восприятии зарубежными культурами и цивилизациями в контексте культурного кода России.
Названная цель конкретизировалась в следующих задачах:
1. Опираясь на исходное понятие "культурного кода",
зафиксировать своеобразие России среди основных цивилизаций и культур мира;
показать наследие Шукшина как художественное, духовно-творческое выражение национального духа русской культуры.
2. Основываясь на установленных предпосылках, осуществить культурологический анализ зарубежного восприятия творчества Шукшина, для чего:
выявить общую тенденцию данного процесса в культурах современного Востока;
раскрыть своеобразие путей и форм прихода Шукшина-художника в национальные культуры Запада;
рассмотреть способы трансляции и своеобразие его включения в культуру Латинской Америки;
выявить духовно-нравственную основу и национальную специфику освоения наследия Шукшина в Славянском культурном мире.
3. Реализуя культурологическое исследование в рамках цивилизационного подхода,
проанализировать механизмы, результаты и особенности зарубежного восприятия творчества Шукшина классическими (Восток, Запад) и "неклассическими" (Латинская Америка, Славянский мир) культурами на уровне межцивилизационного диалога.
Объект исследования – художественное наследие В.М. Шукшина в диалоге России с зарубежными культурами.
Предметом исследования выступают особенности национального и цивилизационного восприятия и освоения творчества Шукшина культурами восточного, западного, латиноамериканского и славянского миров.
Основной гипотезой диссертационного исследования, которая определяет его цель и задачи, является положение о том, что освоение художественного наследия Шукшина в диалоге России с зарубежными культурами формируется на инонациональном и цивилизационном уровнях в их диалектическом сопряжении и проявлением своеобразия национально-культурного восприятия. Русский культурный архетип, представленный в шукшинском творчестве, является базисным элементом национальной культуры, составляющим константные модели духовной жизни народа. Славянские культуры убедительно демонстрируют значительную аутентичность его восприятия, базирующуюся на принадлежности к одной цивилизации, определённой близости культурного кода.
Теоретико-методологические основы исследования определяются многоуровневым характером изучаемого феномена культуры и многоплановостью его функционирования, что потребовало применения междисциплинарных подходов, синтезирующих достижения культурологии, социальной философии, литературоведения, искусствознания, истории и психологии. Исследования в целом базируются на таких гносеологических принципах, как логико-рефлексивный подход в сочетании с проблемно-контекстуальным, принципах историзма, диалектического соотношения общего, особенного и единичного, целостности и взаимодополнительности.
Изучение проблемы восприятия художественного наследия Шукшина в диалоге с зарубежными культурами предусматривает определение методологических и парадигмальных оснований, необходимых для осмысления культурологического материала и призванных обеспечить в диссертации логически завершенное раскрытие избранной темы.
С увеличением международных контактов в исторической типологии культуры требуют своего решения задачи познания специфики национальных культур: для взаимопонимания инородных культур, самопознания собственной культуры и для постижения проблемы человека. По мысли Г.Д. Гачева, духовно-содержательный аспект художественной культуры выражается в определенной образной картине мира и места человека в нём: каждый народ видит всеобщее Единое устройство Бытия – материальную Вселенную (Космос) и Дyx (Логос). С исчерпывающей полнотой Шукшину удается передать модель "культурной картины мира" русского народа.
Труды названных исследователей позволили наиболее глубоко вникнуть в скрытые смыслы текстов Шукшина, анализируемых и интерпретируемых с культурологической, гносеологической и аксиологической позиции.
Избранный диссертантом методологический плюрализм означает взаимную интеллектуальную толерантность, ориентацию на соединение, наложение и сочетание разных подходов и теоретических выводов. Поскольку заявленная тема эксплицируется в нашем исследовании как национальная культура, то гносеологической основой стала концепция диалога в её конкретном проявлении: творчество Шукшина в восприятии зарубежных деятелей культур и научной критики.
Изучение проблем диалога России с зарубежными культурами в контексте творчества Шукшина предусматривает определение методологических и парадигмальных оснований, необходимых для осуществления культурологической реконструкции и призванных обеспечить логически завершенное раскрытие избранной темы. Эвристическим основанием работы стала совокупность эмпирических и теоретических методов философско-культурологического исследования.
Термин "диалог" приобретает в 1990-е годы статус общенаучной категории, пройдя длительный путь от использования только в филологии и теории драматического искусства до диалога культур. Такой интенсивный рост научного и идеологического авторитета термина следует объяснить тем, что он характеризует одну из самых сложных, тонких и диалектически противоречивых форм воздействия, которая обнаруживается лишь на социокультурном уровне бытия: от отношений между людьми и разными ипостасями одной личности (В.С. Библер, М. Бубер) до отношений между разными культурами (М.М. Бахтин, Л.М. Баткин). Проявление диалога во всех сферах человеческой культуры, осознание глобального и универсального характера диалога делает его не только формой и средством развития культуры и философии, но и приводит к мысли, что диалогичность является одной из существенных особенностей сознания.
Богатая палитра диалога культур исследована крупным отечественным философом и литературоведом М.М. Бахтиным. Одна из важнейших его идей – понимание культуры как диалогического самосознания каждой цивилизации. "Вненаходимость" предстает могучим рычагом понимания. Чужая культура, полагает он, только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже. Один смысл раскрывает свои глубины, соприкоснувшись с другим смыслом: между ними начинается диалог, преодолевающий замкнутость и односторонность этих смыслов. "Чужой" культуре ставятся новые вопросы, каких она себе не ставила, ищется в ней ответ на вопросы, и она отвечает, открывая свои новые стороны, новые смысловые глубины. "При такой диалогической встрече двух культур каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются.
Диалог культур совершается не в лакуне между ними, а только внутри определенной культуры. Являясь открытием ХХ века, всеобщий диалог культур мог быть понят только сквозь призму Нового времени, когда стало возможным осознание специфического культурного социума, в котором реализуется гуманистическое мышление, осуществляется СО-БЫТИЕ личностей и культур.
Проблема диалога как способа реализации человеческих отношений активно разрабатывалась представителями разных научных дисциплин, что позволило выявить специфичность данной формы отношений, её отличие от иных форм деятельности. Диалог художественных культур есть механизм духовного общения, предполагающий суверенность, равноправность и уникальность каждой из них. Диалог культур России с Востоком, Западом, Латинской Америкой и Славянским миром осуществляется на двух уровнях: национальном и цивилизационном, что дает возможность сопоставить художественные культуры, объяснить их различия как взаимно дополняющие друг друга черты. Цивилизационные особенности, детерминирующие разное отношение человека к миру, не только фиксируются в литературе и искусстве, но и осознаются в культурологической и философской рефлексии восточных, западных, латиноамериканских и славянских народов.
В силу ведущей роли традиций, принципы изучения взаимодействия
художественных культур базируются на таких подходах, как понимание,
освоение, совместная деятельность, обоюдное заимствование в процессе контактов, которые являются в современном мире закономерностью прогресса,
а действительность предполагает дополнительность каждой стороны. Взаимопонимание – главное условие диалога-общения – помогает прийти к согласию, а затем к синтезу противоположных позиций, поэтому диалог между культурами всегда предстаёт самой эффективной формой их связи. В диалоге-общении, по мысли М.М. Бахтина, наблюдается что "всякое иное слово установлено
на ответное понимание", так как "понимание созревает лишь в ответе". Диалог народов – это в первую очередь "диалог времени, эпох и дней, умирающего, живущего, рождающегося; сосуществование и становление слиты здесь в
неразрывное конкретное единство противоречивого и разноречивого многообразия". Неизбежность диалога, развивает бахтинскую концепцию Л.М. Баткин, логически объясняется тем, что он "движется в двух встречных направлениях", где неповторимость партнеров выражает "инвариантность
истины, их синтез и предполагает какой-то новый угол зрения, звучит как ещё один голос".
Следовательно, диалог-общение можно определить как обретение общего в результате встречи противоположностей, так как данный диалог – "поле их сопоставлений" (М.М. Бахтин) и взаимопонимания.
По Ю.М. Лотману, культура погружена в сложное семиотическое пространство, которое отличается многообразием и динамизмом. Данное пространство он предложил назвать "семиосферой" как пространство развития культуры. Семиосфера предполагает способность культуры к диалогу и пониманию, выполняет функцию передачи информации и коммуникации.
Близкие суждения на сей счет высказаны Л. Витгенштейном, М. Хайдег-гером, Х.Г. Гадамером, Ю.М. Лотманом, А.Ф. Лосевым, В.С. Библером и некоторыми другими, но только М.М. Бахтин основательно разработал полифонию гуманитарного мышления, когда культура, в первую очередь художественная, заявляет о себе нескончаемым, чудодейственным и исцелительным диалогом с душой человека.
Художественный опыт Шукшина способствует выработке в современной отечественной культуре внутренней методологии сопряжения с восточными, западными, латиноамериканскими и славянскими культурами, не утрачивая при этом своеобразия, а, напротив, сообщая новое качество исконной русской традиции социокультурного общения. Возникает настоятельная потребность культурологического по своей сути переосмысления наследия Художника благодаря исследованию "зарубежного Шукшина".
Литературные произведения и авторское кино Шукшина есть высказывание; они ждут ответного активного понимания, связанного с интроспекцией или рефлексией как "отражением отражения" (М.М. Бахтин). Стимулируется диалог России с зарубежными культурами, обеспечивающий усвоение опыта и достижений многих народов. Интерпретация произведений русского художника в зарубежных культурах предстает как смыслополагающая и смыслосчитывающая операция. Его произведения в качестве формы дискурса и целостной функциональной структуры открыты для множества смыслов, существующих в системе социальных коммуникаций. Они оформляются в единстве явных и неявных, невербализованных значений, скрытых смыслов. События шукшинских творений "всегда развиваются на рубеже двух сознаний, двух субъектов" (М.М. Бахтин). Смыслополагание и считывание их смыслов зарубежным "парламентом мнений" традиционно обозначаются двумя терминами – пониманием и интерпретацией.
При рассмотрении и анализе объемной документально-фактологической базы диссертационной работы (переписка с Национальными библиотеками, творческими Союзами, Обществами дружбы с СССР-Россией, редакциями крупных зарубежных газет и т.д.) мы опирались на методы эмпирического исследования: систематизировались и использовались в работе ценные сведения с содержащимися в них важными для полноты изучения фактами (письма диссертанту ряда деятелей зарубежных культур с ответами на вопросы анкет).
Положения, выносимые на защиту:
1. Внутренняя программа каждой культуры, или её культурный код, включая в себя цивилизационную и/или национальную идею, культурные архетипы и генотипы, национальный характер и менталитет народа, формирует культурно-исторический тип, или цивилизацию. Восток, Запад, Латинская Америка и Славянский мир в качестве теоретико-методологической парадигматики - это цивилизационно-смысловая конструкция, современная тетрахотомия, объёмно и многомерно используемая культурологической мыслью для первичной типологии мировой культуры. Если классические культуры Востока и Запада – культурно-смысловые полюса, парная категория, выражающая дихотомию поляризованного целого всемирной культуры, то в пограничных "неклассических" культурах Латинской Америки и Славянского мира их многообразные отношения сказываются особенно напряженными, острыми и вместе с тем специфически содержательными. На этом фоне своеобразие цивилизационного развития России заключается в том, что формой интеграции на базисно-смысловом уровне отечественной культуры выступают как её принадлежность к европейско-христианской цивилизации, так и специфика идеакратической государственности, но вместе с тем и представленность в социальной системе традиционного, восточного способа производства. Феномен России – в земном, геополитическом воплощении специфической роли, провиденциального "задания" её в мире других культур и народов, в новой исторической силе, проявляемой в оживлении, одухотворении, соединении двух начал, осуществлённых Востоком и Западом: гармоничный синтез духа и материи, общего и индивидуального – в свете особенностей национального характера русского народа. В истории восприятия и освоения художественного наследия Шукшина, глубинного выразителя народной души, иными культурами и цивилизациями проявляется и судьба России – её извечная, трудная, мучительная участь быть между разными мирами и всякий раз осмыслять свою идентичность, национальную и культурно-историческую индивидуальность.
2. Характерологическое исследование народной души – определяющая черта творчества Шукшина, обусловленная его духовно-культурной близостью внутренней программе отечественной культуры – культурного кода России. Идея русского народа в его наследии столь значительна, что об этом свидетельствует даже частотность употребления слова "душа", многократно отмеченная и отечественными, и зарубежными культурологами. Сострадание, сочувствие, милосердие, жалость, всепонимание есть духовное ядро русской идеи, нравственно-этически и художественно-эстетически им осмысленной и приоткрывающей истинно философскую глубину его постижений. Синтетически многомерное по своему характеру искусство Шукшина, связанное с истоками народной культуры, является средоточием и убедительным выражением национальной культуры. Познание его творений зарубежным сознанием позволяет проникнуть в этот базисно-смысловой уровень отечественной культуры.
3. Зарубежная мысль о Шукшине-художнике как знаковой репрезентативной фигуре отечественной культуры второй половины XX в., реализованная в научных исследованиях культурологического, философского, филологического характера и публицистике – это не только реакция на Россию, русский народ и его культуру, но и динамичное участие его художественного наследия в диалоге России с национальными культурами и цивилизациями.
4. Литературные произведения, авторское кино Шукшина, всё его творчество есть особого рода высказывание в культуре, побуждающее к коммуникации и диалогу вплоть до ответного активного понимания, связанного с рефлексией и интроспекцией. Диалог в этом случае становится не только формой и средством развития интеллектуальной мысли, но и одной из решающих особенностей культурологического сознания.
5. Участие художественного наследия Шукшина в динамичном диалоге России с зарубежными культурами проблемно высвечивает ключевую для русского сознания в различных типологических и диалогических интерпретациях историко-культурного процесса дихотомию "Восток-Запад". Данная парадигма – один из основных способов выявления места и роли большого философствующего художника как непосредственно в национальных культурах, так и на цивилизационно-историческом уровне бытия культуры.
6. Основу восприятия творчества Шукшина в восточных и западных, а также в латиноамериканских и славянских культурах составляют изначальная духовность и традиционный менталитет русского народа, впечатляюще раскрываемые всей его прозой, кинематографом и театром. Смысл исторического бытия России фиксируется в культуре, выступающей объективацией национального и всемирного, предстающей немеркнущей памятью народа, в которой нация хранит свои корни и реализует творческие потенции.
7. "Зарубежный Шукшин" – явление мировой культуры: "обходя моря и земли" во времени и пространстве, персонажи его творений в прозе, кинематографе и театре дают возможность изучить феноменальную судьбу художественного наследия, осмыслить его непреходящую ценность и тот неоспоримый факт, что он вошел в сознание и культуру многих наций, становясь событием в их культурной жизни и обретая своеобразные "права гражданства" (Й. Радичков). Высокая художественность, проникновенный гуманизм и истинная народность в сочетании с простотой, правдой и искренностью (в зарубежной интерпретации) есть действительно черта его дарования, показатель эффективной творческой действенности и неиссякаемости русских традиций. Данный фактор – культурологическое освоение реальности, принципиальное введение её в историческую типологию культуры.
8. В диалоге России с культурами Востока наследие Шукшина воспринимается как всечеловеческая ценность. Освоение художественно-эстетического опыта русского классика базируется на активном процессе, тесно связанном с потребностями национальных культур. Так, "монгольский Шукшин" открыл новые горизонты в продвижении его славы на Восток – в Китай, Индию, Пакистан, Японию, Турцию, Вьетнам и другие страны и их культуры, свидетельствуя о том, что истинно духовные ценности становятся достоянием всего человечества. Особенно импонирует художественным культурам традиционного Востока обращение русского художника к крестьянской тематике, ориентация на народную культуру. Связанные с земледельческим трудом народы высоко ценят в шукшинских произведениях своё "отражение", так как типы сельских жителей "поистине универсальны" (Ф. Ахмед Фаиз, Пакистан).
9. В классических культурах Запада в восприятии Шукшина-художника доминирует социопсихологическая установка, проявляясь в разной степени сложности и неоднозначности. Своя специфика социального опыта, свои традиции в видении русской культуры сказываются на формировании своеобразия его интерпретации: "итальянский Шукшин" с повышенным вниманием к русской классической теме "маленького человека", народным истокам не похож на традиционно философски и исторически мотивированного "немецкого", а преимущественная апелляция к социально-политическому контексту освоения "американского Шукшина" отличает его от особых симпатий к покоряющему гуманизму "скандинавского Шукшина". Серьёзной культурологической мысли Запада принадлежит весомая роль в освоении художественного наследия русского классика, несмотря на усилия идеологических структур, стремящихся воспрепятствовать этому.
10. В национальном восприятии и освоении наследия Шукшина "неклас-сическими" культурами Латинской Америки оно предстаёт в качестве духовного ядра России. Транскультурное синкретичное пространство латиноамериканских народов с атмосферой напряженных идейно-эстетических исканий в широком диапазоне "философии латиноамериканской сущности", "нового кино" и "нового романа" являлись весьма благодатной почвой для прихода и осмысления русского дарования. "Ренессанс" художника, развернувшийся после его "второго открытия" на Западе и в культурах "пылающего континента" в конце 1970-х гг., сопровождался вдумчивым отношением к авторскому русскому кино и писательскому слову. Становилась всё значительнее глубина проникновения в суть раскрываемых им проблем, содействующих творческой эволюции от изображения социальной среды к феномену личности в кинематографиях Латинской Америки. Разгадывая причину художественно-эстетического влияния на них Шукшина, их авторитетные деятели констатировали народность его искусства и пристальное внимание к внутреннему миру такого немаленького "маленького человека".
11. Славянским культурам – другому варианту "неклассических" ци-цивилизаций – внутренне близки творческие ипостаси Шукшина, ибо через русский культурный архетип в его наследии они по традиции ищут Россию, её народ и культуру. Славянские деятели культуры проявляют определённую аутентичность его восприятия, основанную на принадлежности к одной цивилизации, известной близости культурных архетипов. По названной причине "польский", "чешский", "словацкий", "болгарский" и "югославский Шукшин" выделялись - в сравнении с национальными культурами Востока и Запада – особой глубиной понимания философско-культурологической мысли и масштабностью освоения. Своя специфика социокультурного опыта, своя национальная традиция в видении русского художника сказались на формировании своеобразия его восприятия, "ведущего кода" в каждой культуре. "Болгарский Шукшин" с его обращением к духовно-нравственным корням, совестливости и психологизму отличается от пронзительной гражданственности "словацкого" и гуманизма "чешского Шукшина" как "мастера полноты жизни", а покоряющий универсализм "югославского Шукшина" выделяется среди особых симпатий к эстетическому кредо режиссёра и актёра, игровому началу прозы с ярко выраженной национальной спецификой – "русскостью" "польского Шукшина".
12. Наконец, на межцивилизационном уровне Россия видится знаково-символической культурной реальностью особого рода – языком "разговора" культур, обязательным участником в диалоге наций и цивилизаций. Богатое творчество Шукшина предстаёт своеобразным "смотровым окном", через которое носителям зарубежных культур можно увидеть и познакомиться с ней. Более того, русская художественная культура второй половины XX в. стала частью мирового культурного сообщества через своего великого представителя-посредника, что позволяло творцу "Калины красной" быть "путеводителем", помогающим им понимать Россию и русское национальное сознание. Вместе с тем русская художественная культура пробудила в мире и инонациональное самосознание. Шукшин-художник активно участвовал и продолжает участвовать в культурном диалоге на национальном и цивилизационном уровнях в их диалектическом сопряжении.
Основные научные результаты и научная новизна диссертации состоят в совокупности следующих компонентов:
1. С опорой на исходное понятие "культурного кода" как основы специфики культурно-исторического типа концептуально зафиксировано своеобразие России среди классических (Восток, Запад) и "неклассических" (Латинская Америка, Славянский мир) культур-цивилизаций.
2. В рамках оформляющегося в стране, а отчасти и за рубежом, культурологического шукшиноведения впервые представлен проблемный аспект восприятия художественного наследия В.М. Шукшина, глубинного выразителя народной души, в диалоге России с зарубежными культурами.
3. Культурологическим анализом впервые установлено, что в зарубежном восприятии творчества Шукшина обнаруживается:
качество всечеловеческой ценности в культурах Востока;
общая социопсихологическая установка и многообразие спектров национального видения (философско-историческая специфика в Германии, акцент на политизацию в англоязычном мире, традиционализм в социокультурном осмыслении русского классика в Италии, поэтическая эстетика кинематографа во Франции, покоряющий гуманизм в Скандинавии) в культурах Запада;
повышенное внимание к индивидуализации человеческой личности в культурах Латинской Америки;
максимальное движение к аутентичности понимания и духовно-нравственные корни национально-культурного освоения в Славянском мире.
4. Впервые культурологическое исследование зарубежного восприятия творчества Шукшина выведено на уровень цивилизационного анализа, представляющего в диалоге с Россией как классические (Восток, Запад), так и пограничные, "неклассические" (Латинский Америка, Славянский мир) культуры.
Фактологический слой диссертации, связанный с аналитическими оценками наследия Шукшина в культурах Востока, Запада, Латинской Америки и Славянского мира, имеет принципиальное значение, являясь содержательной основой работы и обеспечивая аргументированное исследование избранной проблемы. Всё сказанное сделало возможным внести некоторые коррективы в представление о ведущих тенденциях мирового культурного процесса советской и постсоветской эпох. Введя в научный оборот ранее неизвестный культурологический материал, мы существенно расширили диапазон прихода и освоения Шукшина-художника в зарубежных культурах.
Теоретико-методологическая значимость исследования состоит в том, что проблемное содержание и выводы диссертации о художественном наследии Шукшина в диалоге России с зарубежными культурами внесли значительный вклад в теорию и историю культуры, русской литературы XX века и культурологическое шукшиноведение. Её положения позволяют глубже понимать сущностные тенденции в диалоге России с зарубежными культурами.
Теоретические выводы фиксируют методологическое значение для многомерного исследования взаимосвязей и взаимодействия русской и зарубежных культур, раскрытия их духовно-нравственной доминанты в "парламенте мнений" многих народов. Использованный в работе культурологический подход и полученные в ней позитивные результаты позволяют говорить о значительном вкладе в научное направление, исследующее плодотворный диалог России с зарубежными культурами с точки зрения обмена духовными ценностями.
Полученные в диссертации результаты и выводы значительно обогащают историю взаимосвязей и взаимодействия отечественной и зарубежных культур. Наряду с писательской и кинематографической практикой, роль Шукшина оказалась весьма значительной в развитии историко-культурологической и эстетической мысли. Впервые выявленное в работе своеобразие путей и форм прихода шукшинского наследия в культуры мира, особенности эволюции культурологической мысли о нём, проблемного расширения и углублённого освоения обладают значительным прогностическим потенциалом. Изучение восприятия Шукшина-художника зарубежным сознанием через диалог России с культурами и цивилизациями охватывает широкий спектр своеобразия инонационального осмысления. Его богатое наследие содействовало расширению морально-этического и социального опыта национальных культур Востока, Запада, Латинской Америки и Славянского мира.
Результаты исследования предстают в качестве методологии познания и объяснения сущности авторской концепции культурологического анализа зарубежного восприятия художественного наследия Шукшина в диалоге культур, отличаются новизной при интерпретации в рамках социокультурной парадигмы Восток-Запад-Россия, предполагающей воспроизводство диалектики национального и всечеловеческого в культуре.
Открытая в диссертационном исследовании интерпретация творчества Шукшина на национально-культурном и цивилизационном уровнях актуализирует эвристическую значимость авторской концептуальной схемы культурного диалога в его ментальном освоении с учётом доминантной востребованности того или иного культурного кода и архетипа в инновационной среде.
Важным результатом исследования предстает также авторская теоретико-методологическая концепция художественного наследия Шукшина, значимость которой состоит в обосновании высокого уровня развития и самобытности современной русской культуры, вводящей в диалог культур духовно-нравственные измерения социокультурного кода и цивилизационной идентичности России.
Практическая значимость исследования обусловлена тем, что его результаты использовались в преподавании курсов культурологии, истории отечественной культуры, теории и истории литературы на факультетах философии и культурологии, социологии и политологии Ростовского государственного университета. Они существенно расширяют теоретико-методологические и практические представления, связанные с проблемами социокультурной динамики. Содержащийся в работе материал, отдельные её положения также реализованы в культурологических спецкурсах и спецсеминарах.
Материалы диссертации обстоятельно опубликованы в двухтомном труде "Творчество В.М. Шукшина: Энциклопедический словарь-справочник", подготовленном коллективом Научно-исследовательского центра В.М. Шукшина при Алтайском госуниверситете (Барнаул, 2004, 2006) и сотрудниками ряда других университетов России.
Имея междисциплинарный характер и вводя в научный оборот широкий круг ранее не исследованных источников, диссертационная работа представляет также практический интерес для специалистов-обществоведов и гуманитариев. Она вносит определенный вклад в совершенствование методов изучения взаимосвязей русской и зарубежных культур, демонстрируя возможности их использования на том или ином страноведческом материале, позволяет найти прочные основания для диалога культур.
Структура и объем работы определяется последовательностью решения основных задач и состоит из Введения, четырёх Разделов, включающих 8 глав и 11 параграфов, и Заключения. Список литературы включает 357 наименований на русском языке и 283 источника на иностранных языках.
