Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Государственный праздник как способ формирования государственной идентичности 12
1.1 Аналитика государств как культурных систем. Историческое наследие в способах конституирования «воображаемых сообществ» 12
1.2 Социокультурные функции государственного праздника и формирование «больших идентичностей» 33
1.3 Основные этапы трансформации системы государственных праздников России и исторический нарратив 55
Глава 2. Праздники Российской Федерации: новая жизнь старых традиций 73
2.1 День народного единства (4 ноября): трансформация смыслов ноябрьских праздников 73
2.2 День Победы: проблема прецедентного события государственной истории 90
2.3 День семьи, любви и верности: символический формат социальной политики 104
Заключение 118
Список использованной литературы 123
- Социокультурные функции государственного праздника и формирование «больших идентичностей»
- Основные этапы трансформации системы государственных праздников России и исторический нарратив
- День Победы: проблема прецедентного события государственной истории
- День семьи, любви и верности: символический формат социальной политики
Введение к работе
Работа посвящена праздничной культуре современной России, прежде всего, феномену государственного праздника, который рассматривается как способ конституирования государственной идентичности; особенное внимание уделено проблеме интерпретации исторических событий в содержательных программах и ритуально-обрядовом комплексе государственных праздников современной России.
Актуальность исследования определяется несколькими
обстоятельствами.
Во-первых, необходимостью культурологической аналитики государственной идентичности, что важно для осуществления культурной политики современной России, для имиджевой политики государства на международной арене. Государственный праздник является специфической культурной формой функционирования государственных идей и идеологий, событием, в котором проясняются и обыгрываются значимые для коллективной идентичности смыслы, значения, оценки, и потому требует исследовательского внимания.
Во-вторых, пониманием исторического знания как социокультурного феномена, формирующегося и функционирующего в широком культурном контексте. Государственные праздники Нового и Новейшего времени в качестве своей сюжетно-смысловой основы имеют исторические события, которые, в силу многих причин, воспринимаются как особенно значимые для рождения государства и его существования. События, положенные в основу государственных праздников, считаются выдержавшими проверку временем, достойными, чтобы память о них передавалась следующим поколениям (и в этом смысле их можно считать историческим наследием). Следовательно, актуально применить к анализу государственных праздников современные подходы, связанные с изучением культурной памяти, истории идей, процессов мифологизации истории.
В-третьих, изучение современных государственных праздников актуально еще и в том смысле, в каком актуальна тема праздника для традиции культурологических исследований в целом. Авторитетные культурологические теории и подходы формировались благодаря изучению праздничной составляющей традиционной культуры, в которой праздник имеет специфические функции, благодаря изучению обряда и ритуала, игры, карнавала. С этой точки зрения исследователь современного государственного праздника может опереться на солидную концептуальную базу, и вместе с тем поставить вопрос об историко-типологических особенностях праздника в современной социокультурной ситуации.
Объект исследования - культурный контекст формирования государственной идентичности.
Предмет исследования - современная праздничная культура России как компонент конституирования государственной идентичности.
Цель исследования - раскрыть особенности интерпретации исторических событий в содержательных программах и ритуально-обрядовом комплексе современных государственных праздников.
Задачи исследования:
проанализировать концепции «больших идентичностей»; с опорой на концепцию «воображаемых сообществ» охарактеризовать культурные механизмы формирования государственных идентичностей;
определить социокультурные функции государственного праздника в процессах утверждения «больших идентичностей» и прояснить характер функционирования исторического наследия в содержании государственных праздников;
проанализировать современные представления об истории с нарративистской позиции; представить календарь государственных праздников как исторический нарратив и охарактеризовать основные этапы его трансформации;
проанализировать историю утверждения и эволюцию содержательных программ трех современных российских праздников - Дня народного единства (4 ноября), Дня Победы (9 мая), Дня семьи, любви и верности (8 июля);
охарактеризовать «идеологические послания» современных исторических праздников и степень их принятия обществом.
Степень разработанности проблемы
Изучение праздника как феномена культуры имеет богатую традицию. Анализу праздничной культуры посвящены труды М.М. Бахтина, А.В. Бенифанда, Д.М. Генкина, Р. Генона, К. Жигульского, Е.Э. Келлер, А.В. Козинцева, Ю.М. Лотмана, А.И. Мазаева, А.Ф. Некрыловой, И.А. Панкеева, Б.А. Рыбакова, И.В. Суханова, Д.М. Угриновича, А.В. Юдина. При всем различии исторического материала и подходов, особое значение для исследования имела проблематика социокультурных функций праздника и аналитика ритуально-обрядового комплекса как сущностной составляющей праздничной культуры.
Для изучения феномена государственного праздника важны исследования, посвященные праздникам Великой Французской революции (Ф. Артог, П. Нора, М. Озуф), написанные в традиции изучения «мест памяти», исследующие праздник как практику коммеморации. Взаимовлияние праздника и культурной памяти рассматривается также в работах Л. Абрамяна, У.Л. Уорнера. Государственный праздник России как форма культурной памяти исследован в диссертационной работе В.Н. Поповой.
Также важны для задач настоящего исследования вопросы памяти и забвения как механизмов культуры, проблематика политик памяти, соотношения коллективной памяти малых групп и культурной памяти нации. Эти проблемы освещались в работах А.В. Буганова, М.В. Винокуровой, Й.Х. Йерушалми, Н.С. Креленко, Л.П. Репиной, А. Хюльзен-Эша, И.И. Шиловой-Варьяш.
Особое место в современных исследованиях, выполненных в традиции memory studies, занимают работы, посвященные Великой Отечественной войне, точнее, формам памяти о войне. Здесь особенно значимыми оказались исследования Б.В. Дубина, X. Вельцера, Л.Д. Гудкова, Ю. Лассила, М. Мэлксу, А.Ю. Полторакова, Л.В. Стародубцевой, М. Феррети, И. Хёслера, И.Л. Щербаковой.
Для анализа исторических традиций российских государственных праздников важны исследования И.Е. Забелина, А.С. Котлярчук, А.Ф. Некрыловой, В.Е. Петрухина, СМ. Толстой. Значимы для настоящего исследования труды В.М. Живова, Е.А. Погосян, посвященные гражданским праздникам петровской эпохи; работы К. Жигульского, СЮ. Малышевой, Ш. Плаггенборга о советской праздничной культуре. Особенности современного российского праздника изучают М.И. Воловикова, Г.Г. Карпова, О.В. Солодовникова, СВ. Юрлова. Тенденция «юбилейности» как отличительная черта современной социокультурной ситуации освещена в диссертационном исследовании А.Г. Евтушенко.
Для изучения государственного праздника как способа трансляции основ идентичности важны работы, в которых разворачивается проблематика российской государственной идентичности и ее символический компонент, прежде всего, труды Э. Пайна, В. Тишкова, А. Эткинда. Вопрос взаимосвязи памяти и идентичности раскрыт в исследованиях Ф. Артога, Я. Ассмана, Н.Г. Брагиной, П. Нора, И. Рюзен, М.Т. Смеловой, В.А. Тишкова. Синтез прагматического и символического компонентов праздника рассматривается в исследованиях Е.А. Кавериной, в которых используется концепт «создание событий», а феномен праздника анализирован в контексте философии событийности. Особенностям организации, проведения и экспертизы культурных событий, в том числе современных праздников и юбилейных дат, посвящены работы В.В. Козловой.
Проблематика государственного праздника как формы рецепции истории потребовала обращения к работам по теории исторического знания Т. Адорно, А. Г. Васильева, Т. В. Пушкаревой, Л.П. Репиной, П. Рикера, И.М. Савельевой, О.А. Свирепо, Дж. Уинтона, П. Хаттона.
Положения выносимые на защиту
Государственный праздник — это форма актуализации государственной идентичности, воплощенная в драматическом действе (различные форматы массовых празднеств) и ритуально-обрядовом комплексе (от эмблемы праздника до ритуала вручения наград или традиции военных парадов). В отличие от праздника в традиционной культуре, в которой содержание праздника соотнесено с вечностью (сакральным временем), государственный праздник Нового и Новейшего времени отсылает к истории. Государственный праздник может быть понят как феномен «изобретенной традиции» (Э. Хобсбаум), в которой квазирелигиозным смыслом наделяются события истории государства.
Государственный праздник является формой культурной памяти, благодаря которой закрепляется мифологизированная интерпретация ряда исторических событий, особенно значимых для государственной истории. Календарь государственных праздников представляет собой комплекс прецедентных событий государственной истории и исторический нарратив, апелляция к которому формирует осознание государственной принадлежности как общности исторической судьбы. Ежегодное празднование исторических дат способствует активизации интерпретационных усилий (от содержания школьных программ и внеклассной работы до создания фильмов, книг, проведения научных конференций и конкурсов).
С помощью системы государственных праздников страны происходит репрезентация оснований государственности и легитимация существующей политической власти. Государственный праздник, адресуясь к прошлому, отвечает на проблемы настоящего и дает возможность строить перспективу на будущее. Смена акцентов в интерпретации исторических событий, вовлеченных в содержательную программу и ритуально-обрядовый комплекс праздника, может служить индикатором актуальной политики государства, ее символической поддержкой.
Государственный формат современной праздничной культуры Российской Федерации представляет собой поиск обосновывающего прошлого, который происходит на основе комбинирования праздничных традиций предыдущих эпох, примером чему служит День народного единства (4 ноября). Государственные праздники могут быть поняты как инструменты исторической политики, осуществление которой требует большой работы с культурной памятью общества.
День Победы представляет собой пример государственного праздника, в котором взаимодействуют героическая история и переживание исторической травмы, официальные версии военных событий и живая биографическая память. Благодаря такому сочетанию этот праздник актуален в обществе и является одним из самых эмоционально нагруженных государственных праздников современной России.
В современной праздничной культуре России идет поиск инструментов использования исторического наследия для формирования национально окрашенной социальной политики. В этом процессе могут как открываться новые смыслы, так и «закрываться». Примером может послужить праздник 8 июля (День семьи, любви и верности), из содержательной программы которого оказался исключен исторический смысл произведения (Повесть о Петре и Февронии), положенного в его основу.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые:
обоснована роль государственного праздника в формировании и укреплении государственной идентичности;
современный государственный праздник показан как форма рецепции исторического наследия;
охарактеризованы способы использования исторического прошлого в качестве основы для новых государственных торжеств;
феномен государственного праздника в современной российской культуре рассмотрен в качестве «изобретенной традиции»;
охарактеризованы основные этапы истории государственных праздников России, определена значимость государственного праздника как социокультурного феномена в различные исторические эпохи;
проведен культурологический анализ праздничного исторического нарратива и его трансформации на примере трех современных праздников: 4 ноября, 9 мая, 8 июля.
Теоретическая и методологическая основа исследования.
Теоретико-методологические основы исследования определяются комплексным характером работы, обусловившим необходимость обращения к широкому кругу научных дисциплин. Основой работы являются теоретические труды, посвященные феномену государственной идентичности, культурной памяти и историческому нарративу.
Автор разделяет широкую трактовку понятия культура, принятую в отечественной культурологии (понимание культуры как способа и результата человеческой деятельности). Но для решения задач настоящей работы потребовалось обращение к идее культуры, близкой традиции cultural studies, где важно взаимоотношение культуры, власти и идентичности, где под культурой понимаются различные ненасильственные, неполитические способы продвижения идей, благодаря которым они (идеи) приобретают влиятельность и очевидность
Постановка вопроса о культурном контексте формирования
государственной идентичности потребовала обращения к концепции
нации как «воображаемого сообщества», раскрытой в работах
Б. Андерсона, Э. Балибара, И. Валлерстайна, Э. Геллнера,
Э. Хобсбаума, к концепции ориентализма как аналитики цивилизационной идентичности и традиции постколониальных исследований (Л. Вульф, И. Нойманн, Э. Сайд,), к проблематике национальной и имперской идентичностей (Д. Ливен, А.Миллер, И. Негри, М. Хардт, А. Эткинд и других).
Теоретические разработки исторического нарратива (Ф.Р. Анкерсмит, У.Б. Гэлли, Д. Карр, М. Крейсворт, П. Рикер, Г. Стросон, X. Уайт, Б. Чернявска) послужили основой для изучения государственных праздников как нарративной структуры.
Важны разработанные в рамках научного направления memory studies методы исследования культурной памяти, механизмов воспоминания и забвения, а также категории коммеморации, «мест памяти», представленные в работах Я. Ассмана, А. Варбурга, П. Нора, М. Хальбвакса.
В работе используется историко-типологический подход. Также применяется генеалогический метод для анализа истории функционирования исторических сюжетов, положенных в основу праздника. Кроме того, для
анализа современной праздничной культуры России используется метод социокультурных наблюдений.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что
к изучению современных российских государственных праздников продуктивно применен способ изучения исторического нарратива и концепция «изобретенной традиции», помогающие делать выводы относительно различий традиционной и современной праздничной культуры;
представленный в работе анализ функционирования исторического материала в содержательной программе праздников, может служить основой для анализа других явлений современной культуры, апеллирующих к исторической традиции.
представленные в работе подходы к анализу праздничной культуры как «культурному механизму» формирования государственной идентичности могут быть применены к анализу других культурных форм, существенных для формирования коллективной идентичности.
Практическая значимость исследования состоит в том, что:
идеи и выводы диссертации могут быть использованы на различных этапах осуществления культурной политики, в особенности при разработке концепций ежегодных празднований памятных дат, обращенных к обществу в целом;
материалы диссертации могут быть применены в экспертной и аналитической практике, в особенности при анализе общественного мнения и экспертной оценке продуктивности культурной политики;
материалы диссертации могут быть использованы для обновления содержания дисциплин «Культурология», «История культуры», «Современная культура России».
Апробация исследования
Основные положения и выводы диссертации прошли апробацию в научных публикациях автора (11 работ), а также были изложены в докладах и сообщениях на межрегиональных, всероссийских и международных семинарах, круглых столах и конференциях в период с 2009 по 2013 год: III Российский культурологический конгресс (27-29 октября 2010 г., Санкт-Петербург); Международная научная конференция «Право на культурное наследие» (13-15 апреля 2011 г., Санкт-Петербург); Интернет-семинар «Трансформация артефактов и артефакты трансформации» (14 - 24 апреля 2011 года, Иркутск), III международный конгресс «Россия и Польша: память империй / империи памяти» (26-28 апреля 2012 года, Санкт-Петербург). Разделы диссертационного исследования обсуждены на заседаниях аспирантского семинара и кафедры теории и истории культуры РГПУ им. А.И. Герцена. Выводы диссертации прошли апробацию в научно-методической работе - в разработке и проведении интерактивных занятий по дисциплине «Культурология», «История культур и цивилизаций» для студентов РГПУ Им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург), обучающихся на факультетах философии человека, филологическом, географии, биологии, управления.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых разделена на три параграфа, заключения, списка использованной литературы. Общий объем диссертационного исследования составляет 141 страницу.
Социокультурные функции государственного праздника и формирование «больших идентичностей»
Как пишет К. Гирц, анализируя идеологию как культурную систему: «Стать человеком — значит обрести индивидуальность, и мы обретаем эту индивидуальность, руководствуясь культурными моделями, исторически сложившимися системами значений, с точки зрения которых мы придаем форму, порядок, смысл и направление нашей жизни»2. Под культурной системой он понимает «системы символов, созданные человеком, разделяемые другими людьми, являющиеся результатом договоренности, упорядоченные, которым действительно можно научить, они обеспечивают людей значимой системой координат, в рамках которой происходит их ориентация по отношению друг к другу, к внешнему миру и к самим себе»3. Культурная система – «внешняя» по отношению к человеку, она не задана генетически и транслируется извне. Одной из таких систем К. Гирц и Б. Андерсон считают национализм (национальную идентичность), однако его понимание и анализ невозможен без предварительного изучения предшествующих ему культурных систем: «для понимания национализма следует связывать его не с принимаемыми на уровне самосознания политическими идеологиями, а с широкими культурными системами, которые ему предшествовали и из которых — а вместе с тем и в противовес которым — он появился»4. В качестве таковых Б. Андерсон, например, рассматривает религиозное сообщество и династическое государство.
Исследуя сущность национальных государств XX века, социологи и культурологи обращают наше внимание на три основных типа политических образований: средневековое государство, государство Раннего Нового времени и национальное государство Нового времени. В самом общем виде характерные
2 Гирц К. Интерпретация культур. М.: Российская политическая энциклопедия (РОСсПЭН), . черты каждого из них выглядят следующим образом. Средневековое государство представляется нестабильным, не имеющим четких границ, власть здесь осуществляется королем-сюзереном (первым среди равных) и основывается на личных отношениях, власть легитимна в силу ее связи с религией, традициями и обычаями. В средневековье превалирует локальная идентичность и даже, казалось бы, надгосударственная конфессиональная идентичность (в христианском мире), не перекрывает ее. Государство Раннего Нового времени или территориальное государство, это государственное образование, власть в котором осуществляется королем-сувереном, занимающим исключительное в социальном плане положение – над ним не властны никакие земные инстанции, его власть освящена Богом. Принадлежность к государству понимается как личное подданство королю, суверенитет является качеством не подданных (населения страны), а государя. Б. Андерсен называет этот тип династическим государством, с распадом которого связывает возникновение национализма: «еще в 1914 г. династические государства в мировой политической системе составляли большинство, но по мере того, как старый принцип легитимности молчаливо отмирал, представители многих правящих династий стали довольно быстро приобретать характерный “национальный” отпечаток»5.
На смену династическому государству приходит национальное государство, принадлежность к которому понимается как принадлежность к нации, и власть принадлежит не одному лицу, а гражданам (нации в целом), делегировавшим полномочия по управлению выборным органам власти. Б. Андерсен в своей работе «Размышления об истоках национализма» определяет эти три типа государственности как три культурных системы: религиозное сообщество, династическое государство и национальное государство. К. Гирц не выделяет династическое государство в качестве культурной системы, так как считает, что оно еще сильно подчинено религиозным воззрениям, в результате, он анализирует две культурные системы государственного масштаба – религиозную и национальную.
Там же, с. 41 Рассматривая национальные государства Нового времени необходимо не просто определить понятие нации, но и определить, с помощью каких механизмов культурной деятельности6 происходит легитимация этого типа государственности, какие существуют способы создания и поддержания политической идентичности в этих сообществах. Насколько культурный контекст повлиял на ее (идентичности) содержание.
Бенедикт Андерсон утверждает, что «национальность (курсив автора), – а вместе с ней и национализм, являются особого рода культурными артефактами»7. Исследователь подчеркивает, что нации возникли в Новое время, в связи с изменениями трех комплексов представлений: о том, что особый письменный язык дает возможность постижения онтологической истины, уверенности в том, что «общество естественным образом организуется вокруг центров (монархов)»8, представлений о времени (соотношения космического и исторического времен). Возникновение нации, таким образом, стало результатом «поиска, так сказать, нового способа, с помощью которого можно было бы осмысленно связать воедино братство, власть и время»9.
Основные этапы трансформации системы государственных праздников России и исторический нарратив
Сегодня, когда опровергнута идея прогресса в истории, когда поставлена под вопрос возможность объективности научного знания, и стала очевидной роль историков в политических процессах, невозможно существование национальной истории формата XIX века, истории одного великого государства как пути от рождения к совершенству. В этой ситуации и национализм приобретает новые характеристики. Прежде всего, современный национализм свойственен новым государствам, получившим независимость недавно, таким как Эстония, Латвия и другие страны постсоветского пространства; государства Балканского полуострова, Африки. Национализм, существующий в этих государствах, уже не может так существенно влиять на мировую историю, как это было во времена становления национализма в европейских государствах. Кроме того, сегодня любому национальному государству, так или иначе, приходится считаться с мировым сообществом, другими государствами. Все большее значение приобретают союзы государств, их объединения. Не смотря на особенности современного национализма, представляется, что пути формирования «больших идентичностей» в целом сохраняются, хотя претерпевают важные трансформации.
Одна из них связана с содержанием исторического наследия, легитимирующего уверенность нации-государства. Если в эпоху классических национализмов это, прежде всего, была героическая история великих битв
Миллер А. Историческая политика в Восточной Европе начала XXI века // Историческая (наполеоновский сюжет во французском национализме), или спасения (как в русском национальном дискурсе XIX века), то сегодня на первый план выдвигаются исторические «травмы». Прежде всего, это различные события, связанные со Второй Мировой войной, в частности Холокост (не только для Израиля и еврейской диаспоры, но и для мира в целом), Голодомор для Украины, расстрел в Катыни для Польши. Практически все государства пострадали в результате Второй мировой войны. Но, представляется, что история сегодня наполнена воспоминаниями и интерпретацией исторических событий актуальной истории, соответственно, внимание людей сконцентрировано преимущественно на событиях, происходивших в XX веке и связанных с войнами, террором и другими травматичными событиями. Николай Копосов, исследуя взаимодействия истории и памяти в книге «Память строгого режима», обращает внимание на то, что после национализации истории в XIX веке и ее национализации в тоталитарных государствах XX века «позитивистская критика показала идеологическую природу “больших нарративов”. Хуже того – она увидела в истории всего лишь отражение языка или дискурса историка. История предстала не более чем манифестацией идентичности»39. В результате, сегодня «историческая травма» претендует на роль нового «большого нарратива». Травматическим событиям посвящено множество открытых в последнее время музеев, таких как музеи Холокоста в разных странах мира, «Мемориал памяти жертв голодоморов на Украине» в Киеве, Музей обороны и блокады Ленинграда в Санкт-Петербурге (1989 год открытия), во многом осознание важности этих событий и стремление к их сохранению с помощью музеефикации – процесс, усилившийся в последние десятилетия.
Иные последствия сегодня имеет в отдаленных результатах перепись и деятельность ученых, разрабатывающих региональную проблематику. Они нередко работают на дробление прежде целостного «большого сообщества» и формирование на его обломках новых «сообществ», открытых на иных политика в XXI веке: сборник статей. М.: Новое литературное обозрение, 2012. С.7-33. основаниях. Анализируя достаточно произвольное обращение с историческими и лингвистическими фактами, В.Г. Егоркин назвал процесс конституирования новых идентичностей (поморской, сибирской, кацкарской) квазиэтнической реидентификацией, отдаленным результатом которой является «искусственное определение нового геополитического субъекта»40. Если на предыдущем этапе истории карты играли роль «воображения» государственной границы и государственной территории, то сегодня «квазикультурологическая “калька” произвольно налагается на конкретный географический район России без учета существующих административных границ»41, и государственные границы попадают под сомнение.
В аналогичном смысле Э.В. Зуев называет регион «кентавр-объектом» или «искусственно-технической (интеллектуальной) конструкцией», в которой есть естественные компоненты (единства территории, общности хозяйственных традиций, языка и т.д.), но которые благодаря различным техническим приемам (от грантовых программ и формирования «культурного туризма» до функционирования карт-логотипов) могут быть использованы как ресурс в интересах каких-либо субъектов42.
Кроме традиционных каналов трансляции основ политической идентичности, свойственных эпохе формирования национальных государств, можно выделить и современные – это информационные технологии и телевидение. В принципе, они представляют собой новые каналы для транслирования ценностных установок в массовое общество
День Победы: проблема прецедентного события государственной истории
К феномену «гражданской религии» обращались Т. Парсонс, Э. Шиле, Р. Белла, анализируя специфику американского общества. Они показали, что чувство священного было перенесено на историю заселения Северной Америки и на функционирование гражданского общества. «Гражданская религия» в результате потеснила Церковь как институт, обеспечивавший социальную сплоченность и придававший жизни возвышенный смысл79. «Гражданская религия» неотделима от государства: она суть кредо самого государства и в качестве такового имеет решающее значение для его воспроизводства и долговременного сохранения им стабильности. Гражданская религия включает в себя полный набор политических доктрин, исторических повествований, знаковых фигур, памятных дат и мемориальных ритуалов, посредством которых государство запечатлевается в душах своих граждан, в особенности молодежи и лиц, недавно вступивших в гражданство»80. Надо заметить, что подобное перенесение священного смысла на историю и государственные институты характерно не только для США, и понятие «гражданской религии» используется при описании других сообществ в аналитике «больших идентичностей».
Государственные праздники являются важнейшими ритуалами «гражданской религии», провозглашающими ценности сообщества, объединяющими людей во имя общей цели на основе общего прошлого и во имя совместного будущего.
Государственные праздники возникали как попытка изменить (отменить) «народные» и религиозные праздники, торжества династического государства. Анализируя праздники Французской революции, ставшие отправной точкой традиции собственно государственных праздников, Мона Озуф показала значимость такого противопоставления. Новые праздники учреждались как «уроки радости», «торжество равенства». После Французской революции возникло стремление создать гражданский праздник, в котором «было бы слито воедино все, чего можно требовать от праздника: красота без суетного блеска, изобилие, не переходящее в расточительство, взаимная открытость и, наконец, «благопристойность, чтимая и в пылу бурной радости, и среди оживленнейших наслаждений»81.
Государственные праздники возникли сравнительно недавно. Так, День Независимости в США стал государственным праздником в 1870, а День взятия Бастилии во Франции – в 1880 г. В тоже время в мифологии праздника утверждается его долгое существование: история праздника описывается обычно от самого события, так, будто официальное учреждение праздника является естественным этапом длительной традиции празднований. В ритуалах праздника нередко делается акцент на непосредственное продолжение различных древних традиций. Во-многом, благодаря празднику событие, положенное в его основу, начинает восприниматься как прецедентное (как событие рождения или спасения).
Рассматривая календари государственных праздников разных стран, кажется, что можно четко определить то, чему посвящен каждый праздник в отдельности. Однако если глубже вникнуть в содержание, то становится ясным, что за любым современным праздником стоят абстрактные идеи – те, что соответствуют главной ценности государства Нового времени – «быть нацией»82. Существование любой воображаемой общности может быть легитимно только, если она имеет свою долгую историю. «Став “народом”, граждане страны превращались в своего рода общность (хотя и воображаемую), а значит, членам этой новой общности приходилось искать — а следовательно, и находить — нечто их объединявшее: обычаи, выдающиеся личности, воспоминания, места, знаки и образы. Соответственно, историческое наследие отдельных частей, регионов и провинций того, что теперь стало «нацией», можно было сплавить в единую общенациональную традицию — и настолько прочно, что даже прежние их конфликты превращались в символ примирения, достигнутого на более высоком и всеохватывающем уровне»83. В создании нации участвовали художники, писатели, ученые-гуманитарии, так Пьер Нора обращал внимание, что в Германии носителями национальной идеи являются в основном философы, во Франции прошлое нации создается, прежде всего, усилиями историков, а в Центральной и Восточной Европе – фольклористов и филологов84, Эрик Хобсбаум также отмечал роль историков в создании нации85. Уже после своего оформления идея нации транслируется посредством системы образования и государственных ритуалов, и торжеств.
Государственные праздники являются «точками» в единой цепи, они связаны между собой по символическому содержанию и идейному наполнению, поэтому необходимо рассматривать не отдельно каждый праздник, а исследовать все систему государственных праздников целостно. Современные праздники также делят время на отрезки и также дробят повседневность, как и религиозные, однако, их содержание и значение сегодня в буквальным смысле сакральным не назовешь. Именно рассматривая государственные праздники как целостный праздничный календарь, становятся понятными политические ценности, утверждаемые посредством церемоний и ритуалов. Праздниками выделяются почитаемые исторические события, тем самым выстраивается историческая связь настоящего с прошлым. Как правило, государственные праздники повторяются ежегодно,
День семьи, любви и верности: символический формат социальной политики
Одной из тенденций российской праздничной культуры является привлечение церкви к государственным торжествам. Однако эта тенденция проявляется не только в приглашении церковных лиц принять участие в церемониях и ритуалах, но и в назначении новых праздников, в интерпретации исторических событий. В основе Дня семьи, любви и верности лежит религиозный сюжет, поэтому представляется интересным оценить, какими механизмами церковный праздник почитания святых был переосмыслен в светской культуре федеративного государства. Кроме того, задачей этого параграфа является анализ символического содержания праздника на протяжении его истории во взаимосвязи с государственной идентичностью. День семьи, любви и верности является ярким примером «изобретенной традиции», и механизмы ее создания будут рассмотрены на примере этого праздника.
В 2008 году в России был официально утвержден новый праздник – День семьи, любви и верности, приуроченный ко дню почитания святых Петра и Февронии. Согласно официальной версии, идея праздника возникла несколько лет назад у жителей г. Мурома, где с середины XVI века почитают святых Петра и Февронию, и где в 1990-е годы на волне поисков локальных «брендов» к дню Петра и Февронии был приурочен день города. В 2008 году, который был объявлен годом семьи, на официальном уровне была утверждена концепция нового праздника, а также его программа, памятные знаки, символы и медали.
Гудковым, Михаилом Калужским и Марией Тимофеевой // Psychologies. 2013. №62. 105 Работу над праздничной программой и концепцией ведет специально созданный Оргкомитет праздника, в состав которого входят достаточно влиятельные лица. Его председатель - Светлана Медведева, многие члены является видными деятелями Фонда социально-культурных инициатив (Шумова Т.В., Соловьев Д.В., Ванеева Г.А.), также есть представители различных общественных организаций, деятельность которых связана с молодежной и социальной политикой, средствами массовой информации, немаловажно участие в Оргкомитете и Председателя Синодального информационного отдела Московского Патриархата – В.Р. Легойды. Как заявила Светлана Медведева – председатель Оргкомитета – предполагается в ближайшем будущем «сделать День семьи, любви и верности действительно народным — днем радости отцовства и материнства, заботы о родителях, а также о своих близких и любимых»161.
За пять лет существования праздника сформировались определенные традиции. Прежде всего, это награждение медалями пар, только что зарегистрировавших свой брак, а также юбиляров, отмечающих серебряную, золотую и бриллиантовую свадьбы.
Кроме традиции награждения медалями, официальная часть празднования может состоять из торжественного приёма от имени Губернатора и супруги Губернатора. Также в городах России проходят мероприятия по празднованию Дня семьи, любви и верности. В разных городах проходит шествие молодоженов. Кроме того, уже несколько лет сразу после Дня семьи, любви и верности проводится недельная акция «Подари мне жизнь!», целью которой является борьба за жизнь неродившихся детей и здоровье женщины. Еще одной традицией праздника стала акция «8 июля – День без разводов», ЗАГСы в этот день только регистрируют браки, но не регистрируют разводы. С 2009 года в рамках Общенациональной программы «В кругу семьи» также идет установка памятников Петру и Февронии в разных городах России, сегодня их уже больше 20 в самых разных частях страны.
Как и ряд других современных праздников, ритуалов, церемониалов День семьи представляет собой пример «изобретения традиции», и в данном случае это изобретение совершается буквально на наших глазах, мы можем наблюдать и анализировать его.
Для изучения праздника как «изобретенной традиции» необходимо переосмыслить канонизированную историю праздника и обратить внимание на «разрывы преемственности», соотнести концепцию праздника с идеями социальной политики, а также охарактеризовать формальные аспекты празднования, выделить способы использования исторического материала для решения новых идеологических задач. Попробуем с помощью предложенных Хобсбаумом характеристик проанализировать задачи и формы нового праздника.
Прежде всего, необходимо пояснить связь нового праздника с прошлым, с исторической традицией. Напомним, что из официального объяснения праздника следует, что это глубокая историческая традиция. Рассмотрев историю почитания святых, а также, проанализировав рецепцию истории о Петре и Февронии, можно обозначить основные этапы актуализации этого православного сюжета в разные исторические эпохи.
В основе почитания Святых Петра и Февронии лежит повесть, написанная Ермолай-Еразмом в XVI веке. Сегодня нет достоверных сведений об историческом существовании Петра и Февронии, однако известно, что еще до написания повести культ почитания этих святых был местным, муромским. На основе фольклорного сюжета, преданий и церковного почитания и была создана повесть, благодаря которой сюжет о Петре и Февронии известен сегодня. Как утверждает Р.П. Дмитриева, текст повести был написан лично для царя вместе с другими произведениями Ермолая-Еразма («Поучением царю», Повестью об епископе Василии и «Молением царю»)162.
Текст жития интересен и уникален по содержанию, в нем сочетаются приемы, взятые из самых разных жанров – фольклора, эпоса, агиографии, ресурс]. URL: http://www.foma.ru/article/index.php?news=3617 (Дата обращения: 21.03.2012). новеллы, волшебной сказки163. В результате исследователи приходят к выводу, что этот текст является результатом религиозного творческого поиска автора. М.Б. Плюханова говорит о том, что правильнее было бы отнести это произведение к богословско-дидактической поэме164.
Интересной представляется интерпретация Повести, предложенная М.Б. Плюхановой в книге «Сюжеты и символы Московского царства». Исследователь утверждает, что главной задачей Повести было показать, насколько необходимым условием для справедливого правления царя является его союз с Премудростью Божией165. В результате, повесть рассказывает нам о христианском мироустроении и роли сильной и мудрой царской власти в сохранении мирового порядка.
Если рассматривать текст службы, посвященной Петру и Февронии, то в нем преобладает прославление святых как людей, ведущих богоугодный образ жизни, праведных, умеющих помогать людям сирым и больным. Много в службе говориться о Петре и Февронии как о людях, являющихся «целомудрия хранителями и душевныя и телесныя чистоты рачителями». Именно в этом контексте упоминается и их брачный союз – «Радуйтеся, целомудрия и воздержания супружеская образи преизящнии
