Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ИНФОРМАЦИОННО-КОММУНИКАТИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ 14
1.1. Становление понятия коммуникативной интенции и современный философско-культурологический дискурс 14
1.2. Художественное творчество и коммуникация 48
ГЛАВА II. КОММУНИКАТИВНАЯ ИНТЕНЦИЯ В ИНФОРМАЦИОННОМ ПРОСТРАНСТВЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО ИСКУССТВА 78
2.1. Индивидуальный стиль как средство выражения коммуникативной интенции художника 78
2.2. Картина как источник информации о коммуникативных интенциях художника 107
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
ПРИЛОЖЕНИЯ
- Становление понятия коммуникативной интенции и современный философско-культурологический дискурс
- Художественное творчество и коммуникация
- Индивидуальный стиль как средство выражения коммуникативной интенции художника
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью познания механизмов, регулирующих ход социальной коммуникации, осуществляемой средствами художественного творчества в условиях интенсификации межкультурного общения. Это определило авторский подход к исследованию заявленной темы.
В сложившейся социо-культурной ситуации, характеризующейся с одной стороны мощными глобализационными процессами, охватившими все сферы человеческой деятельности, включая культуротворчество, с другой - внутри-парадигмальными противоречиями, присущими любой культуре, находящейся в стадии становления, весьма реальной перспективой представляется утеря культурной идентификации.
Ни в одной стране проблема адекватной социо-культурной ориентации не была настолько актуальной, как в нашей. Россиянину, жителю страны, которая пытается в кратчайшие сроки установить свое место и статус в быстро меняющемся мире, необходим качественно новый уровень коммуникативной компетенции, который сочетал бы в себе и гибкость восприятия иных культур, и - в не меньшей степени - осознание значимости своей собственной культуры.
Принимая во внимание существующие различные точки зрения (как апологетического, так и критического характера) на социо-культурную динамику глобализующегося общества, автор всецело разделяет теоретическую позицию отечественного футуролога И.Р. Пригожина, который считает, что современный человек-носитель нынешней культуры в состоянии «найти узкий путь между глобализацией и культурным плюрализмом»[118, с.21].
Этот путь, по мнению автора данной диссертации, лежит в сфере изучения культурного наследия, опосредованного в произведениях художественного творчества. Искусство, по образному выражению отечественного философа В.Г. Ерохина, является тем «стержнем, на который наматываются витки соци-
альной памяти»[48, с.24]. В свете эко-антропоцентризма, культура «приходит вместе с людьми; она складывается, меняется, развивается вместе со сменой менталитета, образа жизни и, наконец, состава местного населения. Она исчезает так же - с людьми, оставляя за собой то, что принято называть культурным наследием» [43, с.132].
Изучение художественного творчества, таким образом, перемещается из эстетической сферы в совершенно иную систему координат, которая основывается на том, что при наличии многовекового опыта в области философии, теории и истории культуры, искусствоведения и узкоспециальных знаний о человеке в психологии, социологии, естествознания и др. возникает необходимость в поисках общей платформы для определения информативности произведений художественного творчества, принадлежащих различным культурам. Подобной платформой может стать опора на коммуникативную интенцию как организующее начало художественного творчества авторов-носителей различных культур. Изучение произведений художественного творчества, таким образом, перемещается из эстетической сферы в совершенно иную систему координат, позволяющую рассматривать с одних и тех же позиций художественные картины мира воплощаемые в художественных произведениях авторов-носителей разных культур.
Коммуникативную интенцию как организующее начало художественного творчества можно изучать на любых произведениях духовной культуры. Мы остановились на исторической живописи эпохи романтизма, так как в ней ярко выражен повествовательный компонент, что позволяет наиболее полно изучить текстовые характеристики картины-текста. Даже если исходить из утверждения одного из крупнейших зарубежных теоретиков искусства Б.С. Май-ерса о том, что "all art is about something" [177, c.29], все же наиболее «повествовательным» (наряду с жанровой живописью) является историческая живопись эпохи романтизма, в которой сюжет легко сводится к законченному тексту. Само живописное произведение представляется хорошо структурирован-
ным текстом-посланием, с которым художник обращается не только к своим современникам, но также и к отстоящим во времени-пространстве зрителям.
В данном случае обращение автора к историческому жанру и, в частности, к творчеству художников-романтиков не было случайным. Как бы парадоксально это ни звучало, от эпохи романтизма к современности можно провести множество параллелей. В частности, в пост-индустриальную эпоху, так же как и в XIX веке, становится сложным индивидуальное мировосприятие, которое выражается в ощущении дезориентации в сфере социокультурных норм и ценностей. Это также обращение к человеку и ценности человеческой личности. Это и присущая обеим эпохам важность духовного начала. Это, наконец, обращение к сверхъестественным силам, которые у романтиков предстают в виде божественной силы или стихий или в виде разного рода мистификаций. В нашей же социокультурной ситуации - это взрыв религиозности самого различного толка.
Степень разработанности проблемы. В различных отраслях современного научного знания накоплено немало ценного материала по проблеме ин-тенциональности. Становление понятий интенции, интенционалъности, ин-тенционалъного анализа восходит корнями к средневековой схоластике и связано с трудами Ф. Аквинского и Бонавентуры. Дальнейшее развитие оно получило в работах Ф. Брентано и, особенно, - в феноменологии Эд. Гуссерля. Эти понятия разрабатывались также и современными отечественными (Т.З. Адамьянц, Т.М. Дридзе, В.А. Канке, М.Г. Макаров, Н.В. Мотрошилова, В.И. Чернов) и зарубежными (Д. Антисери, Дж. Реале) философами. Применительно к художественному творчеству категория интенционалъности используется М.В. Логиновой в определении сущности выразительной формы. Статус коммуникативности понятие интенции получило в трудах отечественных ученых Т.З. Адамьянц, Т.М. Дридзе. В анализе произведений изобразительного искусства коммуникативная интенция как концепт никогда не использовалась. В то же
время те или иные аспекты выделенной проблемы затрагиваются исследователями многих научных направлений.
Совершенно очевидно, что корни адекватного восприятия произведений художественного творчества следует искать в сложившейся социокультурной ситуации, поэтому особое внимание в диссертации уделяется общетеоретическим вопросам, связанным с проблемами современного культурологического процесса, которым посвящены труды таких российских исследователей, как С.С. Аверинцев, B.C. Библер, Н.И. Воронина, Т.М. Дридзе, В.Г. Ерохин, Н.К. Иконникова, Т.Г. Киселева, Е.Е. Кузьмина, Д.С. Лихачев, В.М. Межуев, В.В. Миронов, В.М. Петров, И. Р. Пригожий, К.Э. Разлогов, Е.Г. Соколов, К.Б. Соколов, В.И. Тасалов, А.Я. Флиер, М. Эпштейн и др.
Исследовательская база коммуникативности и адекватности восприятия (интерпретации) произведений художественного творчества представлена следующими направлениями:
теоретические вопросы, связанные с проблемами художественного творчества исследуются в работах М.М. Бахтина, В.В. Ванслова, В.Г. Власова, Е.В. Волковой, Н.И. Ворониной, А.Л. Гайжутиса, Г.А. Голицына, Е.С. Громова, Н.А. Дмитриевой, А.Н. Литвиновой, Д.С. Лихачева, М.В. Логиновой, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, А.Н. Лощилина, Е.А. Некрасовой, X. Ортеги-и-Гассета, В.М. Петрова, Н.А. Хренова, М. Эпштейна, В.П. Эфроимсона и др.
особенности произведения художественного творчества — картины — исследуются в работах таких отечественных и зарубежных искусствоведов и теоретиков искусства, как А.А. Алтаев, М.М. Бахтин, Л.А. Вагнер, Б.Р. Виппер, СМ. Даниэль, Н.А. Дмитриева, Д.А. Леонтьев, Г.К. Леонтьева, А.А. Пелипенко, Б.В. Раушенбах, А. В. Рубцов, В.П. Эфроимсон, М. Бензе, X. Ортега-и-Гассет, В. Симмат, Э. Холл и др.;
исследование процессуальной стороны художественного творчества, под которым понимается как создание художественного произведения, так и его понимание, представлено в современных разработках по психологии искус-
ства, Л.С. Выготского, М.З. Дукаревич, В.И. Крутоуса, Д.А. Леонтьева, С.Х. Раппопорта, А.Н. Соколова, Е.М. Торшиловой, X. Айзенка, Дж. Купчика, Г. Леонарда, X. Хёге и др. Диалоговый характер процесса интерпретации художественного произведения так или иначе рефлексировался в современном научном дискурсе, но крайне незначительно, и чаще всего это были высказывания либо гипотетического характера, либо косвенно касающиеся собственно проблемы восприятия. М.М. Бахтин, например, отмечает, что «подлинная сущность текста всегда развивается на рубеже двух сознаний двух субъектов» [11, с.284], а Е.С. Громов говорит о творческом диалоге с художником, который возможен лишь в соотнесенности текста с творческой и бытийной биографией художника, что дает возможность постижения исходного смыслового значения текста [35, с.215].
Проблема художественной коммуникации как развернутого во времени диалога зрителя и художника не рассматривалась ни в отечественной, ни в зарубежной литературе.
Для данной работы исключительно важны труды, анализирующие общее и индивидуальное в художественном творчестве. Это соотношение рассматривалось, например, в «Опыте сравнительного изучения картин» К. Фолля и «Pablo Picasso - Salvador Dali» американского исследователя A.R. Morse, где ставились сугубо искусствоведческие задачи. В настоящее время некоторые аспекты проблемы общего и индивидуального стали предметом активных эмпирических исследований в области психологии творчества, теории информации и синергетики (X. Айзенк, А.В. Волошинов, М.С. Каган, X. Хёге и др.).
Таким образом, проблема коммуникативной интенции в художественном творчестве, несмотря на обилие литературы, прямо или косвенно относящейся к предмету исследования, все еще остается слабо изученной областью отечественной философско-культурологической науки. Обобщающих аналитических трудов по данной теме пока не создано.
В контексте сказанного объектом исследования является информационно-коммуникативное пространство художественной культуры, теория и практика его интерпретации.
Предметом исследования является коммуникативная интенция как организующее начало художественного творчества и критерий адекватности интерпретации произведений художественного творчества.
Целью исследования является философско-культурологический комплексный анализ коммуникативной интенции как одного из главных факторов, определяющих становление адекватной социокультурной ориентации в условиях культурной глобализации. Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:
1) дать краткий историко-философский анализ становления понятия коммуникативной интенции; и выявить степень включенности понятия коммуникативной интенции в современный культурологический дискурс;
2) рассмотреть основные подходы к изучению художественной коммуникации и выявить существующие критерии адекватности интерпретации произведений художественного творчества;
3) исследовать индивидуальный стиль конкретных художников исторического жанра XIX века как средство воплощения их коммуникативных интенций в картинах-текстах;
4) осуществить реконструкцию мотивационно-целевых (информативных) структур картин исторического жанра.
Теоретико-методологическими основаниями работы являются положения двух соподчиненных парадигм социального познания - эко-антропоцентрического подхода к изучению культуры как способа самоопределения человека в среде и семиосоциопсихологии, или теории текстовой деятельности как социальной коммуникации. Обе парадигмы разработаны Т.М. Дридзе и опираются на идеи Э. Бенвениста, В.И. Вернадского, П. Тейяра де Шардена, Дж. Трейджера, Э. Холла, а также ряда других ученых, привержен-
ных идее интегративного восприятия мира. Данные парадигмы изложены в целом ряде публикаций [42, 43,44,45,46,47,2, 3, 4].
Основным методом исследования стал мотивационно-целевой (или информативный, или интенциональный) анализ произведения духовной культуры, разработанный в рамках семиосоциопсихологии и значительно отличающийся от традиционных методов исследования произведений искусства. В условиях смены парадигмы важным является не то, что изображено на картине, а зачем? почему? и ради чего вообще художник пишет данную картину? Иными словами, в ходе интенционального анализа выявляется коммуникативная интенция художника.
В работе было предпринято семиосоциопсихологическое исследование, целью которого было выявить, какие интенции (компоненты интенций), воплощенные в картине-тексте, считываются современным зрителем;
наряду с основным - интенциональным - анализом, в работе применялся искусствоведческий анализ, включая и широко используемый в искусствознании - предметно-содержательный;
в работе был использован механизм текстовой деятельности для верификации взаимозависимости сюжета и композиции картины.
Материалом для исследования стала историческая живопись Анализ жизненных ситуаций художников, в которых формировались их интенции написания картин, проводился на материале архивных документов и описаний современников, а также на критическом материале об этих художниках.
Материалом для интенционального (мотивационно-целевого, информативного) анализа послужили репродукции картин различных художников исторического жанра: «Царевна Софья в Новодевичьем монастыре в 1698 г.», « Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 г.» и «Запорожцы, сочиняющие письмо турецкому султану» - И.Е. Репина; «Плот «Медузы» Т.Жерико; «Боярыня Морозова» и «Утро стрелецкой казни» В.И. Сурикова; «Свобода на баррикадах» Э.Делакруа; «Царь Иван Васильевич Грозный» В.М. Васнецова;
«Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» Н.Н. Ге; «Княжна Тараканова» К.Д. Флавицкого; «Разрушение Геркуланума и Помпеи» Дж. Мартина; «Последний день Помпеи» К.П. Брюллова.
Научная новизна исследования обусловлена междисциплинарностью семи-осоциопсихологического подхода к изучению произведений художественной культуры и сводится к тому, что в работе предложены методы интен-ционального анализа произведений художественного творчества, которые представлены в следующих моментах: анализ с позиций общей платформы; картина как текст (в коммуникологическом аспекте); картина как единица межкультурной коммуникации; как единицу культурного наследия личности и общества; художник как выразитель духовных запросов современного ему общества, как рядовой член этого общества и как «пророк», адресующий свою картину-текст последующим поколениям. В теоретико-методологическом плане:
в диссертации достигнуто расширение понятия художественной коммуникации, в которой общение осуществляется не по традиционной схеме «картина - зритель», а по схеме «художник - картина - зритель» (точнее, по схеме «зритель - картина - художник - картина -зритель»);
в теорию восприятия введена дополнительная интерпретационная характеристика - «авторская вовлеченность», которая обусловливает более полную, а, следовательно, более адекватную интерпретацию произведения художественного творчества;
в работе вводится и обосновывается понятие «пространство восприятия», используемое в контексте интерпретации произведений художественной культуры;
в научный дискурс введены дополнительные источники информации по проблемам художественного творчества, переведенные автором данной диссертации с английского и словацкого языков.
Основные положения, выносимые на защиту.
Коммуникативная интенция понимается в двух смыслах: в более общем - это равнодействующая мотива и цели действия, общения и взаимодействия людей с окружающим их миром; в более конкретном - это равнодействующая мотива и цели в ходе конструирования текста-сообщения. Понятие коммуникативной интенции, имеющее долгий путь становления и переосмысленное в рамках современных междисциплинарных парадигм, оказалось мало востребованным в современном культурологическом дискурсе. В то же время через это понятие представляется возможным описывать природу живых культурных процессов, наблюдающихся в современной глобализующейся реальности, которые крайне затрудняют адекватную ориентацию в социо-культурном пространстве-времени. Они также осложняют становление коммуникативной компетенции членов социума, которая подразумевает качественно новый уровень, сочетающий в себе гибкость восприятия иных культур с осознанием значимости своей собственной культуры (изучение культурного наследия, а конкретно - произведений художественного творчества).
Существующие подходы и методы изучения художественной коммуникации (метод семантического дифференциала, метод свободных описаний, метод упорядоченности) обнаруживают свою явную недостаточность в ходе восприятия произведений художественной культуры. Художник, являющийся равнозначным членом коммуникационной модели «автор сообщения - канал передачи - получатель сообщения» оказывается вне поля зрения интерпретатора , в силу чего художественная коммуникация оказывается неполной. Коммуникативность процесса восприятия произведения художественной культуры определяется не столько тем, что оно передает зрителю информацию рационального и эмоционального плана, и даже не тем, что в ходе коммуникации (то есть восприятия произведения художественного творчества) зрителем порождаются новые смыслы, «программируемые» художником, а тем, что в ходе ин-
терпретации через («сквозь») картину осуществляется общение художника со зрителем в виде развернутого во времени диалога.
Индивидуальный стиль является средством воплощения авторской коммуникативной интенции в картине. Для художника написание картины -это выход из проблемной жизненной ситуации, в которую он оказывается вовлечен в ходе своей деятельности. Проблемные жизненные ситуации художников исторического жанра, принадлежащих разным культурам, содержат некоторые общие для них факторы, детерминирующие формирование их коммуникативных интенций и определяемые их принадлежностью к роду «homo vivens» - человек живущий, находящийся в центре стечения жизненных обстоятельств, которые предстают перед ним в виде проблемного синдрома и требуют разрешения. Для художников в жизненной ситуации одинаково значимыми являются и чисто профессиональные проблемы, соотносимые, в частности, с совершенствованием индивидуального стиля, и вопросы, поставленные художественным направлением исторического жанра эпохи романтизма, и проблемы, связанные с решением общечеловеческих вопросов, которые являются вечными и к которым художники обращались всегда. Индивидуальный стиль не остается неизменным, это всегда «подгонка» под коммуникативную интенцию, воплощаемую в очередной картине.
Картина-текст представляет собой иерархию разноуровневых элементов (коммуникативных программ, цементируемых авторским замыслом). Количество уровней в любой картине - не менее четырех, оно четко фиксируется, что и позволяет сопоставить разные картины, принадлежащие художникам-носителям разных культур. В ходе реконструкции мотивационно-целевой (информативной) структуры картины выявляется характер взаимодействия разноуровневых элементов. В мотивационно-целевых (информативных) структурах исследуемых репродукций картин исторического жанра присутствуют общие, частично общие и индивидуальные интенции, в которых содержится информация о мотивах, целях, намерениях художников-носителей разных культур. В
частности, в картинах «Разрушение Геркуланума и Помпеи» Дж. Мартина и «Последний день Помпеи» К. Брюллова - это стремление удовлетворить эстетические запросы зрителя, решить проблему освещения, изобразить историческое событие насколько возможно достоверно, дать сцену Страшного суда и изобразить человека в ситуации противопоставления непостижимой силе беспомощным и др. (общие компоненты); показать нравственное и физическое совершенство человека, вызвать сострадание к погибающим людям, представить возмездие неизбежным и др. (индивидуальные компоненты). Полученная информация отражает общее и индивидуальное в картинах мира, сформированных в сознании исследуемых художников.
Практическая значимость исследования. Основные положения и выводы могут быть использованы в курсах культурологии; в дальнейших исследованиях художественного творчества как социальной коммуникации; в искусствоведческом анализе в ходе сравнительного изучения произведений искусства; в практической деятельности преподавателя в курсах «Композиция» для художественных училищ и институтов; «Социальная коммуникация», «Мировая художественная культура», «Отечественная художественная культура», а также в спецкурсах на практических занятиях.
Апробация работы. Результаты исследования были доложены на международных (Тамбов, 1997; Рязань, 2005), региональных (Тамбов, 2003; Рязань 2003-2004) и внутривузовских (Рязань, 2003-2004) научно-практических конференциях. Работа выполнена на кафедре журналистики и культурологии Рязанского государственного университета, обсуждена и рекомендована к защите 18 сентября 2005 года.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих 4 параграфа, заключения общим объемом 139 стр., библиографического списка (202 источника) и приложений.
Становление понятия коммуникативной интенции и современный философско-культурологический дискурс
Понятие коммуникативной интенции в современных словарях представлено в следующих вариантах. «Американский иллюстрированный энциклопедический словарь», например, дает насколько определений интенции: 1 -это цель, которая управляет действием и 2 -это свойство объекта направлять сознание [183]. «Новый всемирный словарь американского варианта английского Вебстера» определяет интенцию как понятие, которое «формируется в случае направленности сознания на объект» [188]. Философское понимание интен-циональности зафиксировано и в «Новой всемирной энциклопедии» Вебстера и означает «свойство сознания направленности на объект, даже если этот объект не существует в реальности»[187]. Вебстер ссылается на Э. Гуссерля, характеризуя интенциональность как ключевое понятие созданной им феноменологической философии.
Понятие «интенция» (от лат. intentio) пришло из античной философии и средневековой схоластики, где оно означало «стремление, намерение, цель, направленность сознания на какой-либо предмет» [147].
В учении о мире и познании средневековый теолог Бонавентура понимает интенцию как стремление ума найти Бога-отца, Первопричину, которая для естественного разума является непостижимой. В.П. Гайденко и Г.А. Смирнова в исследованиях наследия Бонавентуры подчеркивают, что знаменательно само стремление ума найти ее; оно, по рассуждению Бонавентуры, означает, что «в том то и состоит задача ума, для того и есть внешний мир, чтобы человек, познавая его, усматривал за ним Бога»[60, с.343].
Для нашего исследования более знаменательным является то, что в учении этого средневекового схоласта содержатся начатки понимания коммуникативности интенции, в частности — в его доктрине Божественного просвещения, которая в изложении В.П. Гайденко и Г.А. Смирновой звучит следующим образом. Форма вещи, т.е. ее рациональный строй, делающий ее постижимой для человеческого ума, обнаруживает присутствие в ней «логоса» - начала, сообщающего порядок и определенность, и познаваемого посредством умосо-зерцания. Как глаз видит свет, так ум созерцает умопостигаемые светы - логосы вещей. Но формы вещей являются лишь отсветами того формообразующего умопостигаемого Света, которые сияет в Божественных Идеях. «Частные светы - формы вещей - суть отражения, которые устремляют (выд. - И.Е.) ум человека к Логосу, Свету всех светов» [60, 344].
Иными словами, если перенести доктрину Бонавентуры в современный дискурс, Бог-Творец не только передает человеку определенную информацию, но также сообщает в ней некоторую программу по ее адекватному истолкованию.
Понятие интенции присутствует и в учении другого средневекового философа — Фомы Аквинского, который использует его для выражения «устремленности к цели вообще». Хотя человеку интенция присуща как деятельность его воли, как внутренняя активная направленность к цели, не каждый акт воли, по разумению Аквинского, является интенцией, например, просто желание или удовольствие.
Для нашего исследования существенным в философии Аквинского является его положение об интенционалъном соподчинения цели и средств для достижения данной цели: «Желая цель, воля желает в акте интенции также и средств. Их желают не самих по себе ,... но по причине цели, как хотят лекарства, имея в виду выздоровление" . Данное положение будет впоследствии от ражено в современных исследовательских и объяснительных парадигмах, например, в теории социальной коммуникации как текстовой деятельности.
Наиболее полное и законченное учение об интенции и интенционально-сти мы находим у немецкого философа и математика Э. Гуссерля в созданной им феноменологии. По словам крупнейшего исследователя Гуссерлианы Н. Мотрошиловой, феноменология - это «весьма сложное, многогранное учение, трудное для понимания. К тому же в обширном наследии Гуссерля формулировки относительно решающих тезисов феноменологии столь часто уточнялись и менялись, что об однозначной и четкой концепции здесь говорить не приходится» [60, 172.].
Положения об интенции и интенциональности являются ключевыми в феноменологии и неразрывно связаны через метод со всей концептуальной системой. Хотя, взятые вне контекста феноменологии, они могут оказаться неполными, мы все же ограничимся лишь несколькими из них, изложенными в работах самого Эд. Гуссерля, а также Н. Мотрошиловой, В. Канке, Д. Антисери и Д. Реале, которые являются наиболее значимыми для нашего исследования и которые сводятся к следующим моментам:
1. Сознание есть бесконечный и необратимый поток переживаний, в котором заключаются хорошо различимые формообразования, имеющие вид цельностей - феномены - единицы сознания, доступные вычленению и изучению.
2. И в отдельном феномене, и в целом сознание характеризуется интен-ционалъностью, или направленностью на предметы. Это всегда «сознание о...», или, в трактовке Н. Мотрошиловой, - «Я-взгляд на что-то», или интенция в интерпретации В.А. Канке.
3. Понятие интенционалъного анализа сознания представляется весьма и весьма сложным, хотя и необходимым для уяснения гуссерлевской теории. Оно базируется на понятиях ноэмы и ноэзиса, которые называют полюсами интенциональности. В трактовке современных итальянских философов Д. Ан тисери и Д. Реале понятие гуссерлевского интенционального анализа сознания предстает в обобщенном виде: «Сознание, - пишут авторы, - есть всегда знание о чем-то. Это нечто, о чем я думаю, вспоминаю, мечтаю, ощущаю. Значит, несовпадение субъекта и объекта дано непосредственным образом. Субъект - я, способный ощущать, вспоминать, судить, воображать. Объект - манифестация этих актов: образы, мысли, воспоминания, цвета, объемы и т.д. Посему необходимо различать являемость объекта и сам объект. И если верно, что познанное - это явленное, то также верно, что из видимого живо лишь то, что ясно проявлено. Процесс познания Гуссерль называет "noesis", а то, о чем мы знаем - "поета"» [7, с.374].
Художественное творчество и коммуникация
Проблема адекватного восприятия художественного произведения была и остается темой многочисленных исследований в разных областях науки, однако в наше время и в нашей стране она приобретает особо острое звучание, так как напрямую связана с адекватной ориентацией человека в современном социокультурном пространстве-времени.
В многомерном пространстве межкультурных коммуникаций восприятие художественного произведения представляется как частный случай данной коммуникации и поэтому является одним из самых сложных и противоречивых явлений. С одной стороны, если акцентировать внимание на авторе картины и ее интерпретаторе, - это взаимодействие, по меньшей мере, двух культур, как правило, отстоящих друг от друга во времени. С другой стороны — это сложная семиотическая природа художественного произведения, которая проецируется на психику воспринимающего.
Целостное восприятие художественного произведения дробится, в силу этого, на множество мелких граней, и собственно интерпретация художественного произведения в большинстве случаев проходит в одной из нескольких плоскостей: либо в психологической - и тогда анализируются процессы восприятия картины зрителем (его мотивация, установки, стадии и уровни восприятия и многое другое); либо в искусствоведческой - в этом случае изучаются особенности индивидуального стиля художника, многозначность отдельных образов и всей образной системы произведения, либо в рамках точных дисциплин.
В свою очередь, в психологических дисциплинах существует проблема, которую наиболее обоснованно сформулировали Д. Леонтьев и Е. Белоногова в статье «Индивидуальные стратегии восприятия живописи». Проблема проявляется в гипертрофированном «увлечении изучением восприятия простейших элементов, из которых строится живописное произведение, таких, как линии, цвета, простые формы и др., в ущерб изучению восприятия целостных произведений» [83, с.357].
Безусловно, выразительные средства, взятые вне контекста целостного произведения, утрачивают свою художественную специфику и не могут рассматриваться, считают авторы, как объекты эстетического восприятия. Мы разделяем точку зрения авторов на то, что взаимодействие личности и искусства многомерно, и нет единственного правильного, эталонного способа восприятия. Исходя из сущностных особенностей искусства и его воздействия на личность, единственно целесообразным авторам представляется «терпеливая разработка методических приемов, позволяющих уловить целостное воздействие искусства на личность» [там же].
(а) Попытки научного анализа целостного восприятия художественного произведения предпринимались множеством специалистов, и том числе из области точных наук, претендующих на единственно объективный анализ. Сторонники привлечения в искусствоведческий анализ кибернетики, теории информации и семиотики рассматривают это как необходимое условие превращения искусствознания в точную дисциплину.
М. Бензе в статье "Введение в информационную эстетику" предлагает ввести в анализ произведения искусства "меру упорядоченности" [14]. Метод, разработанный на основе сформулированного Г.Д. Биркгофом понятия об упорядоченности элементов в структуре, представляет собой количественные отношения между мерой упорядоченности "О" и мерой сложности "С" и выражает эстетическую меру произведения искусства "М". Эти количественные отношения принимают вид формулы М = —, из которой видно, что эстетическая мера, количественно выражающая эстетическую характеристику произведения искусства, "должна быть тем больше, чем больше в нем отношений упорядоченности. Она будет уменьшаться по мере увеличения сложности. Так, богатая инструментовка "убивает" мелодию... Биркгоф установил, что среди элементарных плоских многоугольников квадрат обладает большей эстетической мерой- 1,50; прямоугольник- 1,2; треугольник - 0,63" [14, с.134].
Позже формула Биркгофа была пересмотрена Г. Айзенком и использована им в исследованиях факторов, влияющих на эстетическую оценку. После проведения серии психологических тестов Г. Айзенк пришел к выводу, что формулу Биркгофа следует изменить. Вместо М=0/С формула должна читаться М=ОхС. Так же как в прежней, она отражает зависимость красоты и многообразия, где О представляет аспект единства произведения искусства, а С - аспект его многообразия.
По мнению Г. Айзенка, перемножение О и С представляет сущность данной зависимости более адекватно. «Формула Birkhoff, - пишет Г. Айзенк, -неправильно передает ее, предполагая, что разнообразие есть негативный, а не позитивный элемент. Это, конечно, неправильно» [5, с.306].
Как видим, при кажущейся лаконичности формулы расчеты по ней представляются весьма громоздкими, и метод "эстетической меры", хотя и достаточно объективный и представляющий неоспоримую искусствометрическую ценность, вряд ли может широко применяться в искусствознании, за исключением узкоспециальных сфер, например, при атрибуции произведений искусства.
Индивидуальный стиль как средство выражения коммуникативной интенции художника
Как уже отмечалось, предлагаемое исследование посвящено изучению коммуникативной интенции как организующего начала художественного творчества, под которым понимается и создание художественного произведения автором, и его интерпретация зрителем.
Анализ современной социо-культурной ситуации, проведенный в первой главе, указывает на то, что любое культурологическое исследование неизбежно сталкивается с необходимостью учитывать глобализационные тенденции в процессе культуротворчества.
Так как ни одно явление культуры сегодня уже невозможно рассматривать вне контекста глобализации, то необходима такая парадигма, которая позволяет исследовать художественное творчество в качестве системообразующего элемента глобализующейся культуры с позиций общей платформы. Этому требованию отвечает семиосоциопсихология с ее основным методом интенционального анализа. Так как природа текста универсальна и не ограничена культурными рамками, материалом для комплексного культурологического исследования могут быть любые художественные произведения.
Выбранный нами в качестве материала исследования исторический жанр в живописи, глубоко и всесторонне исследован отечественными и зарубежными учеными. Тем не менее, мы остановились на нем, потому что в произведениях исторического жанра чрезвычайно выражен нарративный компонент. Даже если исходить из утверждения одного из крупнейших зарубежных теоретиков искусства Б.С. Майерса, о том, что "all art is about something" [177, c.29], все же наиболее «повествовательным» (наряду с жанровой живописью) является историческая живопись эпохи романтизма, в которой сюжет легко сводится к законченному тексту. B.C. Турчин, один из самых влиятельных отечественных искусствоведов, называет этот жанр «поэмой красками» [143, с.411]. Романтическое живописное полотно предсталяется хорошо структурированным сообщением, или посланием, с которым художник обращается не только к своим зрителям-современникам, но и к потомкам. Уже в силу этого романтическая картина в свете теории текстовой деятельности представляется наиболее выгодным материалом для интенционального исследования.
Далее. Мы солидарны с B.C. Турчиным, для которого абсолютно бесспорным для является то, что романтизму в наибольшей степени присуще чувство истории. Обращение художников-романтиков к истории прошлых лет, требует стилизации под древнюю эпоху. Однако стилизация в романтизме имеет особое качество, как уточняет B.C. Турчин. Это «своего рода художественный намек на ту культуру, о которой ведет речь художник» [143, с.403]. Таким образом, имманентная исторической живописи «связь времен» стала еще одним аргументом в пользу данного жанра.
И, наконец, третье, что определило наш выбор, - это обращенность исторического романтизма к человеку "homo vivens". «Романтизм особое внимание обратил на человека минувших эпох, - пишет B.C. Турчин. - Как в эпохе искался ее дух, ее общая идея, так в отдельном человеке открывалась психология. Она выводилась из анализа среды, в которой он жил, из рассмотрения условий общественной жизни далеких лет» [143, с.398].
На основании этого, в качестве материала настоящего исследования мы выбрали творчество двух художников: русского - Карла Брюллова и английского - Джона Мартина в период создания ими картин "Последний день Помпеи" и "Разрушение Геркуланума и Помпеи" соответственно.
Похожие диссертации на Коммуникативная интенция в анализе информативности произведений художественной культуры
