Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Репрезентация насилия в картине мира аудиовизуальной культуры: детерминационная основа
1. Понятие и общая характеристика насилия в жизни общества ... 19
2. Факторы и формы массированной репрезентации насилия (на примере кинематографической картины мира) 35
Глава II. Методологические проблемы исследования репрезентации насилия в кинематографической картине мира и эффекта его воздействия
1. Трактовка понятия "насилие в фильме" 87
2, Возможности контент-анализа в изучении репрезентации на силия на экране и эффекта его воздействия 106
3. Индивидуализация эффекта воздействия 112
4. Методологические подходы к исследованию эффекта воздействия насилия в фильмах130
Глава III. Насилие в кинематографической картине мира и его восприятие российской публикой
1. Контент-анализ репрезентации насилия на российском телеэкране (2003 г.) 163
2. Современная ситуация в потреблении экранного насилия 173
Глава IV. Миметическое воздействие образов насилия в фильмах: группа риска среди юных зрителей
L Эффект воздействия как момент взаимодействия текста и рецепции , , 196
2. Три первых этапа проверки гипотезы о существовании группы риска 207
3. Четвертый этап проверки гипотезы: аргументы эмпирических исследований в Москве (1998 и 2004 гг.), Белгороде (1999 г.), Омске (2002 и 2004 гг.) и Кирове (2004 г.) .232
4. Заключительные методологические пояснения и выводы 257
Глава V. Перспективы социального регулирования воздействия аудиовизуальных образов насилия в свете мирового опыта
1. Моральная тревога в обществе и данные науки - определяющие факторы постановки проблемы социального регулирования 270
2. Правовое регулирование 279
3, Подходы в сфере медиаобразования 291
4. Саморегулирование в сфере производства и распространения продуктов аудиовизуальной культуры... 303
5. Семья как субъект регулирования 332
6. Проблематичность бесконфликтной реализации принципа свободы выражения и прав ребенка 341
Заключение 370
Литература 386
- Понятие и общая характеристика насилия в жизни общества
- Трактовка понятия "насилие в фильме"
- Контент-анализ репрезентации насилия на российском телеэкране (2003 г.)
Введение к работе
В картине мира, формируемой и воссоздаваемой аудиовизуальной культурой, образы физического насилия присутствовали всегда. В этом нет ничего удивительного и тем более предосудительного, ибо каков мир, такова в известном смысле и репрезентирующая его аудиовизуальная картина: искусство представляет собой "процесс, в котором одни люди (художники) создают и демонстрируют другим (аудитории) более или менее яркие картины мира" (1, с, 11). Удивление и осуждение могут вызывать и на деле вызывают именно непомерное количество и предъявляемое качество образов насилия, которые оказываются объектом восприятия как подрастаюшего поколения, так и взрослых людей, зачастую не желающих встречи с подобным зрелищем.
В картине мира, предлагаемой российскому социуму аудиовизуальной культурой, в переходные 1990-е гп произошли кардинальные изменения. Если в советскую эпоху наиболее акіуальной в этой области была проблема социально активной аудиовизуальной культуры, то сегодня на передний план выдвинулся вопрос о с социальной ответственности, В самом деле, удручающее интеллектуальное и нравственное содержание большой части функционирующего репертуара кинотеатров, видео и телевидения неотвратимо наводит на мысль об эпидемии духовной "интоксикации" многомиллионной зрительской аудитории- Впрочем, не подвергнув эту мысль строгой научной проверке, принимать её за истину нет оснований. Воздействие фильмов на эмоции, социальные установки и поведение человека - процесс, трудно поддающийся объективному исследованию. Обыденное
сознание порождает о нем немало мифологически гипертрофированных представлений, а социальная наука на поиски крупиц истины вынуждена затрачивать немало времени и усилий.
Аудиовизуальная культура предлагает зрителю определенную картину социального мира. Будучи усвоена молодыми людьми, эта картина становится одним из источников их представлений о том, как устроено общество: какие социальные роли выполняют люди, какие цели они преследуют, какими средствами при этом пользуются, в каких ситуациях оказываются и как из них выходят, как реагируют на трудности и т.д. Донося такого рода информацию до "юношей, обдумывающих житье1', аудиовизуальная культура оказывается одним из важных институтов первичной социализации.
С помощью институтов социализации общество стремится отобрать из своего опыта и передать подрастающему поколению всё, что необходимо ему для успешного развития. Констатируя созидательную роль аудиовизуальной культуры в качестве средства первичной социализации индивида, обретения им способности жить в условиях конкретной культуры и в согласии с ней удовлетворять свои жизненные запросы, нельзя не видеть существующей здесь проблемы. Социальные качества детей и подростков, как известно, формируются по образу и подобию всего того, что они слышат и видят, сознают и переживают, погружаясь в конкретную социокультурную среду. Понимая исключительную роль механизма подражания в передаче социального опыта от поколения к поколению, общество, казалось бы, должно использовать потенциал аудиовизуальной культуры для того, чтобы готовить подрастающее поколение ко всем сложностям жиз-
6 ни, ориентируя его при этом на позитивные модели социального поведения, чувствования и мышления, Меаду тем на кино-, теле- и видеоэкране оно в изобилии видит прежде всего худшие образцы зарубежных фильмов, в которых, по замечанию КХУ. Фохт-Бабущкина, "веру заменяет волчья хватка и презрение к слабым, надежда оборачивается мечтой о власти и богатстве, любовь сводится к изощренной эротике" (2, с. 217).
В условиях перехода к рынку, когда, по выражению А.Ш. Викторова, "новое искусство стало искать дорогу к зрителю через образы больного и извращенного сознания" (3, с. 2), подобная аудиовизуальная культура насилия пустила глубокие корни и на российских киностудиях. К примеру, в 1999 г. на РТР началась демонстрация отечественных телесериалов под рубрикой "Русская серия". Анализируя некоторые из показанных фильмов, критик Н. Борозпова в статье под красноречивым названием "Игры со смертью" приходит к выводу: "Чему учит эта "РУССКАЯ серия"? (Ведь любое произведение искусства чему-то учит). Да ликвидируйте вы, ївічгожє сумняшеся, всех, кто вам так или иначе мешает или просто не нравится: невестку, опостылевших жену или мужа, надоевшую любовницу». И получите полную свободу" (4, с, 14).
Проведенный в 1990-е m контент-анализ функционирующего постсоветского репертуара показал, что зачастую насилие является приоритетной формулой создания образа киногероя, а следовательно, и образа социального героя в сознании детей. Человек человеку волк - такой мотав постоянно звучит во многих фильмах (см.: 5). Подрастающему поколению предлагается, несметное количество фильмов, создаю-
7 щих, по замечанию Ф.И. Минюшсва, впечатление, что "люди рождаются лишь для того, чтобы превратиться в насильников и их жертв" (6, с-154). По сути, функционирует своего рода аудиовизуальная культура насилия, образующая ту часть культуры, которая, как справедливо отмечает В.П. Коломиец, из средства возвышения, развитая творческого потенциала человека превращается в "инструмент его закабаления, общественного насилия" (7, с, 10),
В те же переходные годы б российском обществе начали возникать общественная обеспокоенность и профессиональная тревога специалистов по поводу эскалации образов насилия на кино-, теле- и видеоэкранах. "Общеизвестно, - писал, например» культуролог Б,С. Ера-сов, - разлагающее влияние масскульта: пропаганда насилия, порнографии, наркотиков превратилась в его атрибут" (8, с. 418). Били в колокола и врачи. Вот что заявила, например, главный врач ГНЦ социальной и судебной психиатрии им, В.П. Сербского Е.Яковлева: "Нас предельно волнует проблема влияния на общество идущих в российском прокате западных фильмов, изобилующих сценами насилия и антисоциального поведения. Причем не только на больных или находящихся в пограничном состоянии людей. Самое опасное влияние они оказывают на молодежь, у которой притупляется чувство отрицания жестокости, недопустимости насилия и убийства.-. Многие идущие в нашем прокате фильмы приучают молодежь к мысли, что убийство или смерть человека, которые в мировой этике всегда считались трагедией, -малозначащие, ато и вовсе смешные пустяки" (цит. по: 9, с. 31).
Согласны с этим и многие работники правоохранительных органов, которые обнаруживают в своей практике, что применение на-
8 силия преступником соседствует с активным восприятием насилия
на экране. Один из таких примеров описан в газете "Комсомольская
правда" (см.: 10, с, 10).
Озабоченность охватила и некоторых создателей аудиовизуальной культуры. Показателен такой факт. Выступая на IV (внеочередном) съезде кинематографистов России, Н. Михалков попросил продемонстрировать присутствующим видеоролик с отрывками из созданных в 1990-е гг. российских фильмов. Ролик сплошь состоял из сцен жестокого насилия и грубого секса. Оратор прокомментировал его риторическим вопросом: "Кто же вырастет из этих детей? Что они будут знать про свою страну? За что они должны её любить? Что может их удержать на этой земле? Что может помочь выживать в тяжелых условиях?" (11, с. 26).
Массовое распространение и социально пеодобряемое качество образов насилия - факт, вполне доступный обыденному несистематизированному наблюдению, "Недавно, - рассказывает актер Олег Так-таров, исполнивший роли бандитов в фильмах "15 минут славы" и "Плохие парни-2", - я приболел и дней шесть подряд смотрел телевизор; кроме насилия, ітичсго не показывали, мне даже тошно стало" (12). Если считать, что актер смотрел только фильмы, то преувеличения в его словах не так уж много.
О, Тактарову можно поверить - последствие такого рода вполне доступно самонаблюдению. Сложнее обстоит дело с последствиями восприятия образов насилия другими людьми, прежде всего подрастающим поколением, на что ссылаются инициаторы "законодательных ограничений". Заявляя о необходимости принятия определенных мер,
9 они, к сожалению, руководствуются всего лишь "здравым смыслом".
Наличие деструктивных последствий, по сути, мыслится как нечто, само собой разумеющееся, легко обнаруживаемое и не требующее научных доказательств. "Насилие, - заявляет депутат Мосгордумы А, Ковалев, - это акты жестокости, которые традиционно присутствуют не только в американских, но и в других фильмах, часто появляющихся на наших экранах. Такие сцены вызывают у молодежи желание подражать героям фильмов. Такую практику надо прекращать" (13).
Отсутствие опоры на научные факты, свидетельствующие о наличии причинно-следственной связи между насилием на экране и в жизни, лишает убедительности любые праісгические предложения. Мало того, по этой же причине высказываемые предложения нередко становятся объектом язвительной иронии. Так, когда 10 марта 2004 п Государственная Дума приняла в первом чтении поправку к закону о СМИ, газета "Московский комсомолец" (от 12 ноября 2004 г.) опубликовала подборку материалов под броско набранной рубрикой: "Кино ударило депутатам в голову", А днем раньше газета "Коммерсаш" напомнила читателям ряд фактов под ироническим заголовком: "Как боролись с насилием на телевидении". Сообщалось, что в 1999 г. Е, Примаков предложил создать в стране "полицию нравов", способную остановить поток насилия и секса в телеэфире, 10. Лужков в 2001 г. заявлял о неприемлемости показа насилия "в любом виде", а глава МВД Б, Грызлов в 2003 г. - о непозволительности формирования программы телевидения таким образом, что значительная часть эфира отдана показу "событий, связанных с кровью, жестокостью и ромаїгтизацией криминального мира", и о необходимости, "пользуясь общественным мнением,
10 повлиять на показы". В том же году депутат Госдумы В, Зубков утверждал и требовал; "В наших СМИ слишком много насилия. На мой взгляд* эти процессы нужно регулировать. Поскольку сами СМИ с такой задачей не справляются, должны быть законодательные ограничения". Наконец газета привела высказывание президента В. Путина в ответ на просьбу пенсионеров Ленинградской области ограничить показ насилия и секса на телевидении: "Согласен, что переборы на некоторых каналах есть - и насилия, и того, что связано с сексом.,. Но это должно быть саморегулируемо." Цитирование последних слов гаранта российской консгатуции, надо полагать, - намек на тщетность попыток внешнего влияния на праюпку телевещания.
Проявляя моральную тревогу по поводу социального фуігкциони-рования аудиовизуальной картины мира, обильно раскрашенной образами насилия, российская общественность исходила и исходит из убеждения о её деструктивном влиянии на социум. Отечественная культурология, не проведя соответствующих исследований, разделить эту мысль, естественно, не может. Но и не определить, не заявить свою позицию ей тоже нельзя. Сложность положения, в котором оказалась наука, заключается в том, что в России до недавнего времени особой нужды в подобных исследованиях не было, поскольку отсутствовала острота проблемы в её официальном восприятии. Насилие, конечно, имело место в фильмах и прежде, но его эскалация и потребление в нынешнем количестве и качестве исключались существовавшей системой цензуры. Насилие в фильмах поверялось критерием идеологической целесообразности, а на изучение его воздействия налагался идеологический запрет. Воздействие кино вообще едва изучалось -
несмотря на то, что к этому призывал В,И. Ленин (см.: 14, с. 72-73). Показательно, что вопрос о восприятии и воздействии сцен насилия в кино не был затронут даже А.В. Трояновским и Р.И. Егизаровым в их книге "Изучение кинозрителя" (1928 г.), хотя авторы стремились к созданию "биосоциолопш кинозрелища".
Ситуация коренным образом изменилась в результате вхождения кино, ТВ и видео России в мировой рынок, развития спутникового ТВ, коммерциализации художественного производства, резкого усиления процесса институционализации домашнего очага в качестве места потребления продуктов аудиовизуальной культуры. "В настоящее время, - констатирует Б.М. Сапунов, - система СМК превратилась в огромную индустрию, живущую по своим собственным правилам и нормам. Коммерциализация и омассовление этой ветви культуры демонстрируют, причем в ряде случаев агрессивно, как можно перевернуть ценностное содержание информационных потоков и заглушить, затенить, засорить социально- и гуманитарно-значимые функции СМК" (15, с. 29).
В условиях глобализации подрастающее поколение стало объектом массового воздействия произведений экранных искусств, в которых насилие предстает едва ли не основным способом разрешения конфликтов во взаимоотношениях между людьми. В связи с произошедшими изменениями сама жизнь настойчиво ставит в повестку дій российской науки вопрос о расширении традиционных границ фундаментальной проблемы, связанной с изучением роли аудиовизуальной культуры в качестве фактора первичной социализации. Необходимо проведение глубоких исследований нового для российских реалий ас-
пекга социального функционирования художественной культуры, связанного с воздействием насилия в экранных искусствах на аудиторию.
Говорить о том, что аудиовизуальная картина мира, раскрашенная образами насилия, вообще не воздействует на формирование личности, сегодня нет никаких оснований. Вопрос заключается в другом: каково это атияние на представления и установки, мировосприятие и социальное поведение прежде всего подрастающего поколешія? Дело в том, что влияние зависит и от того, какие фильмы предлагаются, и от того, как зрители их выбирают и воспринимают, и от того, в каком социальном контексте происходит киновосприягие.
Освоение новой для культурологии проблематики ставит в повестку дня разработку далеко не простых методологических вопросов. Социальным функционированием художественной культуры отечественная наука занимается довольно продолжительное время. Еще в начале 1980-х п\ Ю.У, Фохт-Бабушкин констатировал, что "создан по сути новый раздел науки, где предметом изучения стало взаимодействие с искусством широких масс населения в процессе их художественной деятельности" (16, с. 7). Сравнительно недавно вышла в свет книга с весьма примечательным названием: "Нам 25! Книга о 25 годах исследований социального функционирования искусства Институтом искусствознания" (17). За многие годы накоплен немалый исследовательский и методологический опыт, давший весьма ощутимые положительные результаты. Но останавливать движение вперед, как известно, нельзя - тем более, когда возникают новые серьезные проблемы.
Перспективное, хотя и чрезвычайно трудное, направление в
\5 этой связи намечают B.C. Жидков и К.Б. Соколов, заявляющие, что
необходима "радикальная смена существующей научной парадигмы" (1, с. 12). По их мнению, прежде чем изучать отношение общества и его структур к искусству, а последнего - к ним, нужно разобраться в субкультурной стратификации социума, в менталыюсти существующих страт и их взаимодействии, а также в том, что представляет собой искусство как часть культуры данного сообщества и как отразилась менталыюсть в нем. Прежде чем исследовать роль искусства в жизни ведущих субкультур и этносов, предлагается изучить характерные для этих образований картины мира.
В исследованиях, материалы и выводы которых излагаются в настоящем труде, рассматривались различные аспекты проблемы насилия в картине мира современной аудиовизуальной культуры. Мы стремились к комплексному охвату проблемы. Логика комплексного подхода, как нам представляется, требует поиска ответов на следующие вопросы: 1) почему в картине мира, распространяемой аудиовизуальной культурой, присутствуют образы насилия, есть ли границы их социокультурной легитимности? 2) каковы количественные и качественные характеристики репрезентации насилия и её зрительского восприятия? 3) имеются ли дисфункциональные последствия восприятия образов насилия? 4) суи$ествуют ли и какие формы и методы эффективного социального регулирования отрицательного воздействия образов насилия на публику? Каждому из этих вопросов в настоящем труде посвящена отдельная глава. Подчеркнем, что под социальным регулированием понимается осуществляемое в обществе разного рода влияние на конечные результаты производства, распространения и
восприятия образов насилия с тем, чтобы, по возможности, избежать негативных последствий. Это может быть целенаправлешюе государственное финансирование производства альтернативной (качественной) аудиовизуальной продукции, медиаобразование, предварительное уведомление родителей о содержании кинопрограмм на телевидении и т.д. Речь фактически вдет о государственной политике в области культуры, которая должна решать задачу, "как бы здесь не перепутать краны и вместо водопровода не присоединиться к канализации мировой культуры" (18? а 186).
Ввиду новизны и сложности рассматриваемой проблемы, отдельная глава посвящена методологическим вопросам. Изложен, в частности, системный подход к изучению вопроса о миметическом воздействии образов насилия, базирующийся на понимании дисфункциональных последствий как функции трех аргументов: 1) массовость образов насилия в картине мира аудиовизуальной культуры, 2) массовость их восприятия зрителями, 3) паличне у определенной часта публики склонности к подражанию увиденному зрелищу.
Особое внимание отводится третьему аргументу, В нем выражено существо проверяемой нами гипотезы о миметическом воздействии образов насилия: в качестве потенциалыгой жертвы отрицательного воздействия этих образов выступает не вся публика, а только некоторая её часть - "группа риска". Подобно огромному множеству разных восприятий одного и того же произведения искусства существует и великое множество его воздействий. "„.Развлекаясь с помощью искусства, человек волей-неволей изменяет свою картину мира.,. Как изменяет, в какую сторону - это зависит от множества обстоятельств. Од-
нако нет сомнения, что под воздействием искусства человек может серьезно изменить своё социальное поведение, И вполне вероятно, не только в лучшую сторону" (1, с. 10). Наличие худшего варианта воздействия образов насилия мы и попытались проверить, оперируя понятием "гипотетической группы риска".
Для проверки гипотезы о миметическом воздействии образов насилия нами использована специально разработанная процедура статистического квазиэксперименга. Материалом для её разработки и конкретного применения послужили данные репрезентативных опросов учащихся старших классов общеобразовательных школ (Москва - 1998 и 2004 гг., соответственно - 402 и 722 респондента; Белгород - 1999 г., n = 435; Великий Новгород и Петрозаводск - 2000 г., n = 132 и 236; Ярославль и Ростов-на-Дону-2001г.,п=367и301;Омск-2002г-,п-437;Киров-2004г., п=419), сіудентов колледжей (Омск, 2004г., п-268) и вузов (Москва, 2002 г., и -432).
Выборка составлялась по определенной схеме, которая несколько варьировалась в зависимости от специфики объекта и условий проведения опроса, В любом случае учебные учреждения отбирались с таким расчетом, чтобы они представляли основные территориальные зоны и социальные слои города. Экспертами выступали работники Департамента образования администрации города. Так, в Кирове выборку первой ступени составили 7 школ (72 класса, 1896 учеников). Основа выборки второй ступени представляла собой список, в котором последовательно указывались 9-е классы всех семи школ, затем 10-е и 11-е классы. Из каждого слоя (9-е, 10-е и 11-е классы) в выборку включался 3-й, 7-й, 10-й, 14-й, 17-й и т.д. класс. По этой схеме был
отобран 21 класс. В Москве объектом отдельного исследования являлись старшеклассники Центрального административного округа. На первой ступени были отобраны 12 школ (101 класс, 2630 учеников). Расслоенный отбор на второй ступени осуществлялся несколько иначе. Каждый слой разбивался на интервалы из 10 классов, В интервале отбирался 2-й, 5-й, 7-й и 10-й по счету класс. В выборке оказалось 40 классов. На третьей ступени в выборку вовлекся каждый второй ученик конкретного класса. Наличие третьей ступени связано с тем, что одновременно проводились два разных опроса. Аналогичным образом составлялась выборка для зондажного опроса в Северо-Восточном административном округе Москвы. Избранная процедура репрезентации объекта, несмотря на небольшой объем выборки, дала хороший результат, в чем чігтатель может убедиться, обратив внимание при чтении третей и четвертой глав на высокую степень совпадения итогов опроса в разных городах.
При изучении репрезеїгтации образов насилия использовался коп-тент-апализ фильмов в программах центральных каналов телевидения (2003 г.). Массовость восприятия образов насилия исследовалась применительно к многоканальному и отдельно театральному кинопрокату. Выборочный опрос аудитории кинотеатров проводился в Москве (2002 г., п = 417) и во всех городах и селах (где имеются кинотеатры) Белгородчины {1999 г., п = 412).
При сборе первичных материалов и обсуждении рукописи большую помошь автору оказали сотрудники Научно-исследовательского института киноискусства и Государственного института искусствознания, за что выражаю им искреннюю признательность. Прино-
шу сердечную благодарность моим рецензентам Г.В. Иванченко и ДЛ. Караваеву, членам Ученого совета ІІИИКа, обсудившим и одобрившим данную работу. Наконец не могу не сказать, что выполненное исследование вряд ли было бы возможным без поддержки Российского фонда фундаментальных исследований.
Литература
Жидков B.C., Соколов КБ. Искусство н картина мира. - СПб.: Алетсйя, 2003.-464 с.
Кино: пути от фильма к зрителю /Под общ. ред. М.И. Жаб-ского. - Москва: НИИ киноискусства, 1998. - 266 с.
Викторов А.Ш. Современная русская культура (социологический анализ тенденций развития). Автореф. дис. на соиск. докг. социол. наук. -М.:Изд.-во МГУ, 1999.-47 с.
БороэиоваН. Игры со смертью. РТР "Русская серия" - пощечина для русских // Мир за педелю. -1999. - 13-20 сентября.
Полуэхтова И.А. Американские фильмы на российском киноэкране // Социол. исслед. -1994. - № 10. - С. 113-119; Ровдели Л Д "Киноменю" школьников // Социол. исслед. -1995, -№ 3. - С. 110-117,
МинюшевСЩ. Социальная антропология (курс лекций), - М.; Международный университет бизнеса и управления, 1997. -192 с.
КоломиецВ.П. Становление индивидуальности (социологический аспект),-М.: Изд-во МГУ, 1999.- 141 с,
ЕрасовБ.С. Социальная культурология: Пособие для студентов высших учебных заведений, - Изд. 2-е., испр. и доп. - М.: Аспект Пресс, 1997. -591 с.
Щербаков А. Учебник убийства и пособие по наркомании //
їв Российская газета, - 1999. - 12 февраля.
Аверкин С. Мать душила Наташеньку, совсем как в том "ужастике"... // Комсомольская правда. -1999. - 18 октября.
Михалков Н.С. Доклад "О концепции восстановления и развития киноотрасли и о месте Союза кинематографистов в этом процессе" // Стенограмма Четвертого (внеочередного) съезда Союза кинематографистов России. - 29-30 мая 1998 г. - М.: Союз кинематографистов РФ, 1998. - с. 19-32.
Кина не будет? // Коммерсант. - 2004. -11 ноября,
А, по-вашему, можно ли убрать насилие с телеэкрана? // Вечерняя Москва. - 2004. - 12 ноября.
Ленин В.И. Полное собрание сочинений в 55-ти т., т. 40. -Изд. пятое. - М.: Политиздат, 1963. - 506 с.
Сапунов Б. Образование и медиакулыура // Высшее образование в России. - 2004. - № 8. - С. 26-34.
Человек в мире художественной культуры / Отв. ред. Ю.У. Фохт-Бабушкин. - М.: Наука, 1982. - 334 с.
Нам 25! Книга о 25 годах исследований социального функционирования искусства Институтом искусствознания. - М.: Государственный институт искусствознания, 2002, -275 с.
Дуков Е.В., Жидков B.C., Осокин Ю.В., Соколов К.Б., Хренов НА. Введение в социологию искусства: Учебное пособие для гуманитарных вузов. - СПб.: Алетейя, 2001. - 256 с.
Понятие и общая характеристика насилия в жизни общества
Из факта известного зеркального характера картины мира, воссоздаваемой современной аудиовизуальной культурой, следует, что, пытаясь понять причины изображения насилия в ней, мы должны обратиться к вопросу о месте и роли насилия в обществе. Это необходимо сделать ещё и потому, гто культурологическая проблема аудиовизуального насилия в значительной степени обусловлена возможностью обратного воздействия экрана на насилие в самой жизни.
Два вида насилия. Современный человек - исторический продукт длительного биологического и культурного развития. Природа и культура наделяют его определенными ресурсами для самоутверждения в реальном природном мире и осуществления целей повседневной жизни в социальной среде. Как биологическое сущест во человек обладает физической силой, которая исстари используется для разрешения конфликтов и установления отношений социального доминирования. Подобного рода применение своих биологических ресурсов не изобретено человеком - оно унаследовано им от своих предков из доисторической эпохи. Сама возможность насилия обусловлена биологической природой человека.
Вместе с тем, необходимо различать два вида насилия - природное и социальное. Когда лев терзает антилопу гну ила лиса вгрызается в зайца, мы имеем дело с насилием в самой природе, которое обусловлено всецело естественной необходимостью. Оно не подле 20 жит оценке по критериям культуры. Тут действуют законы природы, механизмы отбора, целесообразности и гармонии. Став существом культурным и сохранив при этом свою биологическую основу, человек не утратил связь с природным прошлым. Можно сослаться на охотничий быт, некогда составивший целую эпоху в историческом существовании людей и отразившийся в искусстве особым вниманием к изображению зверя (см.: 1, с. 111), Природное насилие - одно из условий биологического выживания человеческого общества. Оно санкционировано культурой и осуществляется по нормам общественно-культурной целесообразности. Иное дело - насилие, осуществляемое членом общества или неким множеством членов общества по отношению к другому социальному субъекту или их множеству. Это -социальное насилие, к которому применимы жесткие критерии и нормы культуры, принятые в данном обществе или человечеством в целом. Что оно собой представляет?
Широкое толкование понятия. Отправной точкой, на наш взгляд, должна быть констатация исторического факта перенесения природного насилия в область общественных отношений» в лоне которых оно обрело, в частности, институциональную форму и предстало в виде специфической культуры насилия, "Культурой, - отмечает П. Черіюсвигов, - охватываются все действия, отношения и поступки людей, как полезные, нравственные, разумные, соответствующие праву, так и бесполезные, вредные, безнравственные и антиправовые, при том, однако, условии, что они не являются чисто биологическими отправлениями" (2, с. 7)- Социальному насилию, как и природному, можно дать описательное определение. Вместе с тем оно, в отличие от природного насилия, выступает объектом социального контроля со свойственной ему оценкой - моральной, юридической, политической и т,д В методологическом плане важно не смешивать определение социального насилия и его оценку. Как только оценочный момент будет включен в понятие насилия, с надеждами на возможность более или менее общепринятого определения придется расстаться. Это неизбежно, поскольку разные исследователи будут отталкиваться от разных ценностей- К чему приводят попытки описательно-оценочных определений социатьного насилия, можно видеть на примере западной литературы. Имеющиеся здесь дефиниции подверг анализу В.В. Денисов в книге "Социология насилия" (3, с. 54-75), Вслед за ним мы констатируем, что многие зарубежные исследователи исключают из сферы насилия действия учреждений и лиц, которые осуществляются именем закона. Так, Дж. Дуглас и Ф. Вэкслер обращают внимание, что насилие в обществе демонстрирует сложную и часто противоречивую природу социальных правил, фактов их нарушения и социальной реакции на эти факты. "Важное различие, - отмечают они, - проводится, например, мезеду законным и незаконным насилием. В популярной и социальной научной литературе обычно акцентируется незаконное насилие - насилие, которое официально отвергается" (4, с. 230).
Такое, юридически окрашенное, определение обессмысливает верное, на наш взгляд, представление о государстве как органе насилия, А существование силовых структур с применением насилия, выходит, не связано, поскольку оно мыслится как незаконное применение силы. Тут, видимо, сказывается и этимологический момент. Английское "violence" происходит от латинского "violentia", означающего стихийное и неуправляемое проявление силы. Культурный контекст, связанный со спецификой национального языка, даёт о себе знать в научном мышлении.
Впрочем, аналогичная точка зрения высказывается и в отечественной литературе» "Насилие, - утверждает АА. Гусейнов, - понятие аксиологическое. Оно не только описывает определенный тип отношений между людьми, но и оценивает его. Насилие воспринимается общественным сознанием как действие обидное, незаконное" (5, с. 9-11), Поясняя свою мысль, АА. Гусейнов приводит пример» Когда один человек "ударит, повалит на землю, выкрутит руки" другому, находящемуся в ярости, и сделает это с той целью, чтобы тот не натворил большей беды (в аудиовизуальной картине насилия таких сцен - великое множество), "то такие действия обычно не называют насилием хотя здесь налицо все его признаки, кроме нравственно отрицательного" (там же), А если взять другой - более жесткий -пример - казнь на электрическом стуле? С точки зрения нравственно-правовой составляющей здесь все в порядке. Но какой практический смысл утверждать, что над живым человеком не было осуществлено насилие?
Современная аудиовизуальная культура содержит массу сцен, где положительный герой во имя добра лишает жизни других людей. Какой смысл исследователю, осуществляющему контент-анализ насилия с целью изучения его воздействия па публику, не замечать эти сцены, не фиксировать их в протоколе своего изыскания? Чтобы избежать подобных вопросов в эмпирических исследованиях, описа 23 тельные и оценочные моменты в характеристике насилия целесообразно развеет. После того как сцены применения физической силы скрупулезно выявлены, их можно классифицировать по разным основаниям, включал нравственные и юридические критерии.
Зачастую насилие воспринимается как разновидность отклоняющегося поведения. Такое понимание обусловлено включенностью взаимодействующих субъектов в процесс социального коїпроля, связано с их реакцией па нарушение принятых в обществе правил и, естественно, ценностно заряжено. Между тем, исследователь, пытающийся выявить объективную истину, должен быть, по возможности, беспристрастным, свободным от ценностного подхода. В нашем случае ему необходимо понятие, которое, выражаясь словами АЛ. Гусейнова, "только описывает определенный тип отношений между людьми". После того как факты применения физической силы в социальном взаимодействии выявлены и зафиксированы с позиций объективного подхода, они могут быть рассмотрены в аксиологическом аспекте. Дж. Дуглас и Ф, Вэкслер предлагают подходящие для этой цели понятия: "агрессивное насилие и защитное насилие" (см.: 4, с. 232), С их помощью праведные и неправедные силовые действия социальных субъектов могут быть разведены, они не окажутся в одном логическом множестве (чего, возможно, опасаются сторонники описательно-ценностного определения насилия).
Определению понятия насилия в жизни людей мы уделяем пристальное внимание по той причине, что в дальнейшем на его основе необходимо будет определить понятие насилия в картине мира аудиовизуальной культуры. Если иметь в виду эту конечную цель, то границы социального насилия искусственно сужаются, когда они очерчиваются по двум критериям - применению насилия вопреки не только воле и желанию его объекта, но и установленным в социуме законам- И они должны быть ещё больше сужены, поскольку, следуя избранной логике, нам надо будет признать, что исключению из обсуждаемой сферы действительности подлежит и то применение силы, которое не согласуется с этическим императивом.
Предлагаемый подход к определению можно оспорить и ссылкой на возможность "незаконных" действий органов правопорядка или сомнением в том, что закон является демократическим. В последнем случае формально законные действия силовых структур могут рассматриваться как насильственные. "„.Власть, - пишет А.А. Гусейнов, - может основываться и на внешнем принуждении. Тогда мы имеем дело с насилием" (5, с. 9), А как быть, например, с пониманием силовых акций повстанцев до и после их победы? Сначала они применяют силу вопреки существующему, а затем в соответствии с новым, ими установленным законом. На основе описательно-оценочного определения насилия идентификация конкретных его проявлений неизбежно приобретает во многом произвольный характер.
В научном обиходе получило распространение и очень широкое (в эвристическом плане, как нам представляется, не всегда продуктивное) толкование понятия "насилие". С его помощью высвечивается важный аспект жизни людей в обществе: господство и власть, проявляющиеся также в сфере культурных отношений. Но, как замечает А.А. Гусейнов, насилие - тгособый, крайний случай господства и подчинения, властных отношений,» Власть может быть природной, основываться на реальном различии воль, из-за которых отношения мевду ними являются естественными, нормальными тогда, когда они становятся иерархичными (типичные случаи: власть родителей над детьми или образованных сословий над необразованными" (там же). Вопрос в том, чтобы в реальной вертикали человеческих отаошений правильно разглядеть и соблюсти ту грань, которая разделяет насильственные и ненасильственные (естественные, культурные) формы властных отношений и не придавать культурологическому исследованию политологическую окраску там, где в этом нет необходимости.
В.В. Денисов считает целесообразным наряду с физическим насилием выделял , например, психологическое. При этом он ссылается на Дж. Лоурепса, согласно которому "категория "психологическое насилие" предназначается для обозначения соответствующего давления или вредного воздействия на чью-либо совесть, психику, образ мышления или духовную свободу" (3, с, 68). Привлекается также утверждение Г, Ньютона: "Главная сущность насилия заключается в том, что благодаря ему человека принуждают вести совсем не так, как он того хотел бы" (там же, с. 68-69). Однако какой методологический смысл есть в том, ггобы подводить под понятие насилия действия родителей, которые без применения мер физического воздействия принуждают иного ленивого ученика к выполнению против его воли и желания домашнего задания или, напротив, не позволяют ему посмотреть фильм со сценами жестокости? "Расширительная трактовка понятия "насилие", включение в его содержание не только "физических", материальных, но и духовно-моральных факторов и признаков, - считает В.В. Денисов, - несомненно, значительно точнее отра 26 жает многообразие и специфику различных видов и форм социального насилия, его конкретных выражений и средств" (там же, с. 68).
Трактовка понятия "насилие в фильме"
Актуальность вопроса. Поскольку в кинематографическом сообществе распространено убеждение, что образы насилия являются одной из важнейших сосганляющих популярных киножанров, а в обществе ставится вопрос о разумном регулировании их воздействия на зрителей, необходимо научное исследование того, какие содержательные моменты в фильме относятся к категории такого рода образов. Из-за отсутствия ясности в этом вопросе порой высказываются весьма парадоксальные мнения. Так, М Сеславинский заявляет: "Все прекрасно понимают, что насилие и жестокость - это не демонстрация мультфильмов тала "Черепашек ниндзя" или даже боевиков с участием Сталлоне, Шварценеггера или Брюса Уиллиса, а это, скажем, демонстрация кадров, снятых московской Службой спасения, служебных съемок ГУВД Москвы на месте автокатастроф, пожаров, только что совершенных убийств" (1, с, 4). Безусловно, надо различать реальное насилие и его воспроизведение па экране, нельзя путать документальные съемки с тем, что является лишь плодом художнического воображения. Но ВСр но и то, что с водой не следует выплескивать и ребенка.
Корректное определение категории насилия чрезвычайно важно для исследовательской практики. Хорошим примером в этом плане являются некоторые из проведенных на Западе лабораторных экспериментов. Эффект воздействия образов насилия исследователи изучали порой путем измерения поведения испытуемых эксперимен 88 тальной и контрольной групп по отношению к кукле или воздушному шару. Считалось, что насилие в фильме способно стимулировать насилие в жизни, если экспериментальная группа после восприятия образов насилия чаще пинала куклу или отвечала, что взорвет воздушный шар, если представится такая возможность. Но разве это насилие и, тем более, социальное? А если насилие, то можно ли поставить его в один ряд с теми насильственными действиями в жизни, влияние на которые со стороны фильмов беспокоит общественность? Из-за отсутствия строгого определения понятия насилия выводы экспериментального исследования подверглись большому сомнению, о чем будет сказано ниже.
После того как 10 ноября 2004 г. Государственная Дума РФ приняла в первом чтении поправку к закону "О средствах массовой информации", которую предложил член фракции "Единая Россия" Л. Скоч, оказалось, что корректное, тщательным образом взвешенное определение понятия "насилие в фильме" актуально и для практики социального регулирования. О важности точной дефиниции писать стали и в газетах. Так, в "Вечерней Москве" (12 ноября 2004 г.) актриса Н. Арин-басарова справедливо заметила: "Сначала надо определиться с тем, что депутаты считают насилием. Иначе можно дойти до абсурда: запретить, например, показ любимого всеми фильма "Семнадцать мгновений весны"» В том же номере "Вечерней Москвы" аналогичное мнение высказала и директор Агентства социальной информации Е, Тополева: "Перво-наперво надо определить, что следует понимать под словом "насилие". Сцены издевательств показывать, конечно, не стоит. Но вот без военных фильмов или репортажей с мест ЧП телевиде 89 ниє существовать не должно". Особое внимание обращает па себя заявление сотрудника юридической компании "Родичев и партнеры" ("Округа, Юго-Запад", 20 ноября 2004 г.): "Принять закон о том, чтобы днем по телевизору не показывали сцен насилия, нетрудно. Трудно сделать так, чтобы он заработал. Третья российская беда после дураков и дорог - двоякость законодательства. Большинство законов нежизнеспособны из-за размытых формулировок. Кто и как будет определять, где насилие и жестокость, а где - нет? Пока такого алгоритма нет, закон будет создавать почву для коррупции".
Пытаясь дать логически корректное исходное определение обсуждаемого понятия, пригодное в методологическом плане для конкретных культурологических исследований, обозначим прежде всего ту область социальной и экранной реальности, к которой относится занимающее нас явление, В качестве таковой выступают, с одной стороны, социальное действие и взаимодействие, а с другой - их отображеіше на экране. Использование понятий "социальное действие" и "социальное взаимодействие" имеет то преимущество, что ориентирует на рассмотрение изображения насилия в фильмах в контексте общественной жиз-ни и регулирования культурных процессов, включение результатов исследования в систему социальной культурологии, нацеленной на выявление "социального значения культурных явлений в их соотнесенности с другими сферами социальной жизнедеятельности" (2, с. 6).
Этимологический аспект толкования понятия. Что же входит в понятие "насилие в фильме"? Обратимся к этимологии ключевого слова "насилие". Согласно В.И. Далю, оно означает "принуждение, неволю", "действие стеснительное, обидное, незаконное и свое 90 вольное" (3, с, 468). Это определение указывает на существенные моменты: действия субъекта насилия противоречат воле и шггересам воз-действусмого лица, принуждают его к чему-то» Вместе с тем указание на видовое отличие насилия, заключающееся в принуждении угрозой или реальным применением физической силы, в определении В.И. Даля отсутствует.
Этот момент присутствует в толковании насилия в "Словаре современного русского языка" СИ. Ожегова. В первом значении оно определено как "применение фшической силы к кому-нибудь", во втором - как "принудительное воздействие на кого-нибудь", которое, как можно предположить, осуществляется и посредством физической силы, в іретьем - как "притеснение, беззаконие" (4, с. 344). Аналогичным образом слово "насилие" истолковывается в "Словаре русского языка", изданном Институтом русского языка АН СССР. В первом случае оно означает "применение физической силы", во втором - "принудительное воздействие на кого-либо", в третьем - "изнасилование" (5, с. 394).
Из приведенных определений следует- как социальное действие насилие принадлежит к категории негативного принуждения- А видовое отличие интересующего нас принуждения заключается в применении физической силы или угрозы применения таковой.
Согласно "Сокращенному оксфордскому словарю исторических принципов словоупотребления", насилие (violence) - это прежде всего "использование физической силы с целью нанесения телесных повреждений людям или ущерба имуществу" (6, с. 2359). В этой формулировке мы находим новый индикатор - последствия насилия в виде телесных повреждений и ущерба имуществу. Во втором значении па 91 силие тракіуется как "чрезмерное ограничение какого-либо естественного процесса, обычая и т.п/ (там же). Это толкование, как и в русском языке, хотя и в неявной форме, указывает на принуждение. Различие в том, что в данном случае речь идет о принуждении особого свойства, заключающемся в ущемлении чьих-либо естественных прав. Возможно, поэтому некоторые западные специалисты но контент-анализу предлагают очень широкие определения насилия в фильмах, В порядке обоснования высказанного предположения обратим внимание, что в отличие от русского языка, где слово "насилие" производно от слова "сила", как оно понимается прежде всего в выражении "физическая сила", корень английского слова "violence" (насилие) восходит к латанскому "violatio", означающему "осквернение, нарушение, повреждение, растление" (7, с. 1191). В этом случае становится понятным, почему некоторые западные исследователи массовых коммуникаций включают в понятие экранного насилия и такой элемент, как нарушение чьего-либо естественного состояния (см.: 8, с. 92), В "Новом академическом словаре Н. Уэбстера" мы также находим определение насилия как "использование физической силы для нанесения повреждений или нарушения неприкосновенности", как "интенсивное, бурное, яростное и зачастую деструктивное действие" (9, с. 1306). В другом значении "насилие" не связано столь тесно с проявлением физической силы. Оно толкуется как "ущерб, нанесенный посредством закрепощения, вторжения в чье-либо пространство или осквернения" (там же). Как видим, в английском языке, в отличие от современного русского, физическое принуждение в качестве основного элемента насилия фигурирует не так отчетливо. Трактовка понятия в российской науке о культуре. На Западе, где за многие годы накоплен большой опыт эмпирического изучения воздействия аудиовизуальных образов насилия на зрителей, проделана немалая работа по осмыслению интересующего нас явления. Имеющиеся наработки представляют несомненный интерес для отечественной культурологии. И не может быть сомнений в том, что предпринимаемый российскими культурологами поиск полезно предварять изучением западного опыта. Отсылая читателя к нашему анализу этого вопроса в другом месте (см.: 10, с. 71-92), мы обратимся к первым попыткам определения поігятия экранного насилия, нашедшим отражение в отечественной литературе.
Контент-анализ репрезентации насилия на российском телеэкране (2003 г.)
Богатый опыт зарубежных исследований с применением контент-анализа показывает, что полученные результаты в количественном плане сильно зависят от того, как исследователь определяет понятие "насилие в фильме" и какой объект выбирает он для своих замеров. По этой причине, прежде чем излагать результаты исследования, полученные нами в 2003 г., целесообразно внести ясность в эти два вопроса применительно к выполненному нами контент-анализу.
О методологии и объекте контент-анализа. Непосредственным источником деструктивного физического воздействия на человека могут служить определешгые события в неорганической природе (землетрясение, цунами, ураган, извержение вулкана и т.п.), поведение животных, технологические катастрофы. Картины подобного воздействия физической силы встречаются во многих фильмах - например, в американских лентах "Идеальный нггорм" (реж. В. Петерсен, 1999 г.), "Анаконда" (реж. Л. Льёса, 1997), "Обратная тяга" (реж. Р. Хауард, 1991 п) и др. Воздействие физической силы может исходить также от самого человека и общества, что чаще всего и отражается в фильмах. Далее, фантазируя по поводу воздействия на человека физической силы, кинематографисты порой наделяют ею разного рода антропоморфизирован-ные существа - например, в американских лептах "Я - робот" (реж. А. Пройяс, 2003 г.) и "Леший" (реж. Дж. Джонсон, 2004 г.).
В данном исследовании понятие насилия связывалось только с преднамеренным воздействием физической силы (естественной или технической) одного человека на другого. Насилие в фильме, повторим, определялось как разновидность социального взаимодействия, в котором одно действующее лицо (или группа лиц) осуществляет негативное принуждение по отношению к другому действующему лицу (или группе лиц) посредством угрозы или реального применения физической силы, имеющее своим последствием телесные повреждения, моральный и имущественный ущерб.
Конкретный фильм относился к категории картин с насилием, если в нем имелась хотя бы одна сцена насилия. При этом случайное причинение физического ущерба в расчет не принималось. Например, когда полицейский метит в преступника, а попадает случайно в прохожего.
Исходя из принятого определения, в фильме выделялись и анализировались сцены насилия. К ним относилась каждая часть фильма, характеризующаяся единством действия (насильственного действия), места (оно может быть "подвижно") и времени. Сцена насилия — это содержательно связанная и показанная без значительной паузы серия угроз физического воздействия, актов насилия, их последствий.
Признак начала сцены насилия - показ угроз физического насилия, сто осуществления или последствий. Сцена насилия считалась закончившейся, если такой показ прекращается или зрителя переносят в другое место или время, что означает переход к иному конкретному действию и, следовательно, к иной сцене.
Обьеісгом исследования являлись игровые фильмы, показанные в прайм-тайм (с 19.00 до 23.00) тремя телеканалами, обладающими наибольшей потенциальной аудиторией (наполовину государственный - ОРТ, государственный - РТР и независимый - НТВ) на протяжении марта - апреля 2003 г.
Каждый день, начиная с 12 марта, в выборку включался (записывался на видеокассету) один фильм (выпуск сериала). Каналы брались в такой последовательности: ОРТ, РТР, НТВ, ОРТ и т.д. Если в очередной день в программе соответствующего канала фильма (сериала) не было, запись не производилась. В следующий день запись осуществлялась из программы очередного канала- Образовались семь таких пропусков. "Потери" на конкретных каналах компенсировались после того, как были записаны 35 фильмов, В итоге в выборке оказались 42 фильма.
В дальнейшем контент-анализ осуществлялся по разработанной схеме. Если в фильме не было ни одной сцены насилия, это фиксировалось в протоколе исследования. Если же она появлялась лишь за пределами прайм-тайма, фильм далее не анализировался.
Выборка репрезентировала кинорепертуар трёх центральных каналов ТВ на протяжении полутора месяцев, что позволяло воссоздать в первом приближении картину тиражирования образов насилия в игровых фильмах.
По отдельным каналам п странам производства фильмы распре делились следующим образом: ОРТ - 12, РТР - 14, НТВ -16; Россия -19, США - 17, СССР, Австрия и Бразилия - по 2. Типологический состав Выборга фильмов таков (в %): полицейский - 24; мелодрама, детектив и приключенческий - по 14; боевик-10; гангстерский -7; триллер, драма и комедия - по 5; фильм-ужасов - 2. Приведенные цифры примерно отражают расклад приоритетов в формировании кинорепертуара главных центральных каналов ТВ в прайм-тайм.
Средняя продолжительность фильма-68,6 мин. Выборкой фильмов охвачено 48,0 часов киновещания в прайм-тайм,
В целях большей точности контепг-анализа попавшие в выборку фильмы записывалась на видео и кодировались автором исследования. Протокол исследования заполнялся по итогам повторного просмотра фильма при его свободном воспроизведении на видеоносителе.
Анализ конкретной сцены насилия предварялся полным просмотром этой и последующей сцен. Отделение одной сцены от другой делало возможным точное её описание.
Масштабы показа насилия е кинопрограммах ТВ, Показ насилия имел место в 41 из 42 фильмов, попавших в выборку. Поскольку в реальных жизненных ситуациях, включая остроконфликтные, физическое насилие применяется сравнительно редко, можно сказать, как исключение из правила, то имеются серьезные основания выдвинуть и проверить по материалам контент-анализа гипотезу, что в этом отношении кипопрограммы основных центральных каналов ТВ, тиражирующие в прайм-тайм образы насилия едва ли не каждым фильмом, предлагают зрителям чудовищно искаженную картину социального мира. Забегая вперед, отметим, что выдвинутая ги поіем nmuutpmrntfcn. итмы рядом фжюзз уътюттхтх ш mm тщтт-тштт, 1ж„ об обилий ецш ішашш в фильмах свидетельствует дышртша Л Отсюда видно, ш подобные сцены отсутствуют
