Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Феномен книги: различие подходов 15
1.1. Книговедческий подход к исследованию книги 15
1.2. Образ книги в историко-культурном аспекте 35
1.3. Культур философская концепция книги М. Мак-Люена 65
Глава 2. Книжная культура и ее трансформация в современном обществе... 85
2.1. Об основных чертах книжной культуры 85
2.2. Социокультурные и антропологические последствия кризиса книжной культуры 117
2.3. Перспективы книжной формы в контексте аудиовизуальной медиакультуры 136
Заключение 156
Список литературы
- Книговедческий подход к исследованию книги
- Образ книги в историко-культурном аспекте
- Об основных чертах книжной культуры
Введение к работе
Актуальность исследования. Рубеж ХХ-ХХІ веков характеризуется значительными метаморфозами, обусловленными переходом к постиндустриальному информационному обществу. Любой переход такого масштаба есть не только переход технологический и экономический, но и переоценка ценностей, формирование нового культурного пространства. На первый взгляд, формирование экранной культуры на фоне информационных технологий свидетельствует о гибели книги и книжной культуры, которые на протяжении веков были окружены священным ореолом и превратились по существу в символ западной культуры. На почве этих настроений как раз и возник миф о «смерти книги», который, тем не менее, нуждается в серьезном анализе.
В культуре, основанной на книгопечатании, само восприятие книги было безальтернативным и, следовательно, односторонним. Книга к определенному моменту стала таким естественным элементом европейской цивилизации, что порой переставала замечаться как одна из основ своеобразия этой культуры. В аксиому превратилось то, что книга — важнейший элемент в трансляции знаний и шире - нашего опыта. Западный человек стал воспринимать книгу как единственно возможное универсальное средство передачи опыта. Между тем, культуры, которые существовали до и сосуществовали с европейской культурой, естественно, вырабатывали свои уникальные формы накопления, хранения, трансляции знания. Известная нам специфическая книжная форма получила мировое распространение только после того, как утвердилась в Европе. И в этой ситуации миф о «смерти книги» возник и стал распространяться как некая альтернатива прежнего мифа об ее «бессмертии».
По сути, при продвижении вглубь электронного века и распространение новых технологий, которые поменяли соотношение сил между традиционными и нетрадиционными средствами хранения
информации и коммуникации, мы столкнулись с другой крайностью — окончательным упразднением книги в мечтах технической интеллигенции. Но дилемма - «смерть книги» или ее «бессмертие» - не может привести нас к подлинному решению вопроса о судьбе книги в новых условиях. Именно на стадии радикальной трансформации культуры чрезвычайно важно не только зафиксировать проблемную ситуацию, но и заново, и по возможности непредвзято, проанализировать ту эпоху, которая канадским ученым Мак-Люеном была названа «галактикой Гутенберга».
Когда появляются основания говорить о завершении жизненного цикла такого явления, как книга, её существование предстает в несколько ином свете, и появляется возможность для наиболее важных обобщений. В свое время утверждение книги также совпало с революцией в формах восприятия и мышления, социальной организации и способах жизни, что позволило говорить не просто о книге, но об особой «книжной культуре» человека индустриальной эры. В чем же смысл книжной культуры и ее отличие от экранной культуры?
Таким образом, серьёзный анализ судьбы книги в информационном обществе возможен лишь тогда, когда мы проясним сущность и генезис книги в свете различных методологических подходов. Выясняя, как книга влияла на формы организации опыта, формы мышления, самовыражения и мировоззрение людей, мы сможем уточнить представление о книжной культуре. Анализ книги и книжной культуры в историческом и методологическом плане является непременным условием решения проблемы «смерти книги» в условиях информационных технологий и утверждения экранной культуры. Именно в таком историческом и методологическом контексте феномен книги и трансформация книжной культуры получает свое реальное осмысление.
Состояние научной разработанности проблемы. Можно сказать, что Р.Брэдбери в романе «451 по Фаренгейту» (1950) стал основоположником дискуссии о том, что ожидает книгу в будущем, в
условиях противостояния с новыми информационными технологиями. Подлинный взрыв общественного мнения в сфере культурологии произвело выступление профессора английской литературы в университете Торонто Херберта Маршалла Мак-Люена. Сложился стереотип, что именно он предсказал скорый закат книжного дела.
Тем не менее, проблема книги и книжной культуры до сих пор остается нерешенной, о чем свидетельствует тот факт, что существует большое количество дефиниций понятия «книга», из которых ни одно в настоящее время не может быть признано общепринятым. Анализом феномена книги сегодня занимаются книговеды, культурологи, философы культуры. При этом в исследовании книги акцент делается на самые разные моменты: сущность книги и способ ее существования, влияние книги на человека и культуру, проблема «смерти книги». Многие авторы фиксируют своё внимание на новых видах средств коммуникации, наукоёмких технологиях, полагая в них источник всех остальных трансформаций в обществе и культуре.
Что касается истории изучения книги как феномена культуры, то началом здесь является XVI в., когда Мишель Монтень первым высказал идею о книге как продукте культуры и высшей культурной ценности. Другой представитель уже итальянского Возрождения Паоло Верджерио (1370-1444) увидел в книгах главный инструмент сохранения родовой человеческой памяти, превышающий по своей эффективности все другие способы передачи опыта и достижений от одного поколения к другому. Англичанин Ф. Бэкон признает книгопечатание, прежде всего, как проект прикладного знания. Природа для него - это книга; чтение делает человека. Жан-Жак Руссо, выступая в роли критика западноевропейской цивилизации, указывает на противоречивость движения человеческого общества по пути прогресса и при этом причину развращающего влияния на общественные нравы видит в развитии науки и книг, которые как будто специально ставят перед собой задачу учить порокам и дурным нравам.
В начале XX века под воздействием идей бельгийского учёного Поля Отле книга стала объектом научного изучения уже в рамках специальной науки - книговедения. Особый интерес исследователей вызывало постижение феномена книги в 20-е годы. А. М. Ловягин в 1926 году публикует в Ленинграде «Основы книговедения», М. Ф.Яновский в 1929 в Киеве «О книге: Опыт анализа понятия «книга». К этому же времени относится попытка создания философии книги известным отечественным книговедом М. Н. Куфаевым, написавшим в 1922 году «Проблемы философии книги».
В этот период были заложены основы функционального подхода к изучению книги, развиваемого в течение XX века отечественным и зарубежным книговедением: О. В. Андреева, И. Е. Баренбаум, А. А. Беловиц-кая, Л. Л. Волкова, А. Г. Глухов, А. А. Говоров, Т. Зберский, А. М. Иоффе, К. Мигонь, И. Г. Моргенштерн, Ю. Н. Столяров, Ф. Функе, И. А. Шомракова, Г. Н. Швецова-Водка, М. Червинский, Э. Эггер и др.
В настоящее время книговеды озабочены проблемами, связанными с бытованием электронных книг, сосуществованием книг и электронных средств массовой информации, проблемами развития книговедения как науки, а также будущим книги, книжного чтения, книгоиздания. Эти аспекты исследования книги мы находим у И. А. Бутенко, Г. А. Василенко, Р. С. Гиляровского, В. Е. Горбась, Е. И. Григорянц, М. П. Ельникова, А. Ильницкого, В. Ляхова, М. М. Самохиной, Ю. В. Санникова, К. М. Сухо-рукова, Л. Усенкова, В. Р. Фирсова, Г. Фонотова, В. Ц. Худавердян и др.
Пока не сформировано четкого и полного представления о значимости книгопечатания для развития культуры, одни исследователи уверены, что с изобретением машинного способа печатания книг произошло не просто количественное умножение числа книг и их читателей, а переход количественных изменений в качественные. Эпохальный переворот в обществе и культуре произведен книгопечатанием, по мнению М. Гизеке и Э. Эйзенстайн, а также В. И. Вернадского, Д. Вико, М.-Ж.-А. Кондорсе,
Г. Хаарманн, У. Эко и др. В связи с этим особый интерес вызывает деятельность и вклад И. Гутенберга, исследованные Н. В. Варбанец, И. Кестнером, В. С. Люблинским, Е. Л. Немировским, С. Фуссель и др.
Конец XX века характеризуется всплеском озабоченности проблемами книги. Если ранее эти проблемы поднимали только писатели и специалисты, то теперь данная тема стала достоянием широкого круга ученых и общественности: педагогов, психологов, социологов, информатиков и пр.: А. В. Безбидько, М. Бланшо, X. Л. Борхес, Д. Броди, В. М. Быченков, М. Визель, А. Генис, Г. Гессе, Е. Григорьева, А. Грунвальд, Г. Гуссман, Н. Н. Зубков, А. А. Зубрилин, В. Н. Катасонов, М. С. Киселёва, X. Кноблох, Б. В. Ленский, М. К. Мамардашвили, Н. А. Новиков, Т. Д. Полозкова, Н. А. Селиверстова, Г. Синьцзянь, В. В. Тарасенко, Д. М. Федяев, Ю. Н. Чернышов, Е. Н. Шапинская, Ю. И. Шелистов, А. Г. Шубаков и мн. др.
В культурологических и философских исследованиях книге придается неоднозначный статус: от деконструкции книги и института авторства (Р. Барт, Ж. Деррида) до признания книги как движущего элемента культуры (А. И. Арнольдов, Ю. М. Лотман, В. К. Кантор, А. А. Пелипенко, Т. Е. Савицкая, П. А. Сорокин, Л. А. Софронова, В. Г. Федотова, Н. Ф. Хилько и др.).
В 1993 году редакция журнала «Вопросы философии» организовала "круглый стол" по проблемам книги, в котором приняли участие философы, культурологи, филологи, искусствоведы, литературные критики. Выступили Л. А. Аннинский, С. С. Неретина, С. Н. Плотников, К. Э. Разлогов, В. И. Мильдон, В. Л. Рабинович, О. И. Генисаретский, М. С. Киселёва, В. К. Кантор. На «круглом столе» дискутировались, в частности, такие проблемы, как книжная культура, её природа и исторические границы, её трансформации в современных условиях, характерные для книжной культуры кризисные явления в период "экранной культуры" и компьютеризации. Речь шла о падении интереса к серьезной книге и
переориентации в значительной мере на произведения "массовой культуры", об отношении "автор - читатель" (текст - произведение) и др.
В мае 2005 года в рамках IV Российского философского конгресса был проведен «круглый стол» "Книжная культура в информационном обществе". Участники «круглого стола» констатировали, что состоявшийся разговор актуален и требует углубления, а его продолжением могла бы стать, например, специальная конференция. Было определенно заявлено, что существующие объединения книговедов решают свои довольно узкие задачи и не способствуют координации деятельности книжного сообщества в целом, поэтому, как единогласно высказались участники «круглого стола», стоит подумать о создании нового более емкого и действенного объединения. Такое объединение, если судить по некоторым публикациям, должно включать философов и культурологов, а в обсуждение должны быть вовлечены такие проблемы, как книжная культура, её природа и исторические границы, её трансформации в современных условиях, характерные для неё кризисные явления в период "экранной культуры", сетевых технологий и пр1.
К известным специалистам в области теории культуры, сопоставляющим три этапа в развитии книги и соответствующей ей культуры, следует отнести канадского ученого М. Мак-Люена, а также X. Л. Борхеса, М. Фуко, Ж. Деррида. Среди специалистов, по-своему оценивающих социокультурные последствия вытеснения книжной культуры экранной, следует назвать А. В. Ахутина, Н. Лумана и В.М. Межуева.
Объект диссертационного исследования — книга как социокультурный феномен.
1 Там же обсуждались проблемы: электронная книга, возможный масштаб ее распространения и возможные следствия массового перехода на электронную книгу; проблема отсутствия скоординированности в деятельности книжного сообщества и недостаточной развитости книговедческих исследований; классическая книга (книга Гутенберга) как движущий фактор культуры; культура чтения книг и особенности ее формирования в информационном обществе; институт авторства в информационном обществе; информационное общество и особенности выпуска и распространения книг; информационное общество и возможности развития книжной культуры и др.
Предмет диссертационного исследования — трансформация книжной формы и её социокультурных функций в процессе перехода от индустриального к постиндустриальному (информационному) обществу.
Цель диссертационного исследования — раскрыть социокультурную природу книги и книжной культуры в их динамике - при переходе от индустриального к постиндустриальному (информационному) обществу.
Для достижения указанной цели автор диссертации ставит следующие задачи:
выявить различие книговедческого, культурно-исторического, культурфилософского подходов к анализу феномена книги;
проследить эволюцию концепта «книга» в социально-гуманитарном знании;
в свете концепции М. Мак-Люена охарактеризовать сущность и генезис книги и книжной культуры;
рассмотреть различные интерпретации феномена книжной культуры и уточнить основания понятия книжной культуры;
прояснить характер трансформаций книги и книжной культуры в современном обществе;
проанализировать гипотезу о «смерти книги» в информационном пространстве.
Рабочая гипотеза диссертационного исследования
Феномен книги и книжной культуры может быть проанализирован с позиции книговедения, а также рассмотрен в историко-культурном и культурфилософском аспектах. Своеобразие анализа книги в теории культуры состоит в выяснении ее собственно гуманистического и идеального содержания, которое раскрывается при подходе к книге как орудию развития человеческой личности. Указанный подход был последовательно реализован в концепции канадского ученого М. Мак-Люена, хотя его трактовка книги и
книжной культуры нуждается в коррективах, поскольку весь облик культуры, рожденной в «эру Гутенберга», в его учении жестко детерминирован особенностями процесса чтения и книгопечатания.
Современный кризис книжной культуры нельзя сводить лишь к вытеснению книги в форме кодекса на периферию культурной жизни. Антропологическая суть этого кризиса состоит в игнорировании аудиовизуальной культурой творческого воображения субъекта и его идеалов и ценностей. Однако окончательная «смерть книги» в наши дни является, скорее, мифом, чем реальностью, поскольку существует явная тенденция к симбиозу книжной и аудиовизуальной культур. А это создает перспективу того, что книжная культура сможет трансформироваться и «врасти» в новую посткнижную культуру, сохранив свои универсальные возможности.
Теоретико-методологические основания диссертационного исследования составили принцип историзма и основные положения классического эволюционизма, теория культурогенеза, которые позволили рассмотреть феномен книги и книжной культуры в динамике, процессе становления и изменения во времени. Методологически значимым для исследования книги и книжной культуры явился диалогический подход к исследованию культурных явлений и процессов.
При изучении закономерностей генезиса книги и книжной культуры автор исходила из концепций отечественных и зарубежных книговедов, а также идей М. Мак-Люена, Н. Лумана, Б. В. Маркова, В. М. Межуева и др.
Методы исследования. В процессе работы использовались научные методы, соответствующие поставленной цели и задачам: факторный анализ, междисциплинарный подход, функциональный анализ и компаративный анализ, синхронный и диахронный анализ.
Научная новизна результатов исследования: уточнено понятие «книга», которое в рамках настоящего исследования интерпретируется как одно из искусственно созданных орудий человека для саморазвития и постижения мира;
предложено определение книжной культуры как такой культуры, которая возникает на основе профессионального и личного общения посредством рукописных и печатных текстов, способ создания и освоения которых порождает визуализацию, линейное восприятие мира и рационалистическое мышление, а также гомогенизацию и стандартизацию всей жизни, по аналогии с процессом книгопечатания и чтения;
выявлено, что социокультурные и антропологические последствия кризиса книжной культуры могут быть как негативными (разрушение способности к понятийному мышлению, критическому восприятию реальности, творческому воображению и др.), так и позитивными (в частности, переход к мозаично-плюралистическому мирововосприятию);
обосновано, что трансформация книги при переходе к экранной культуре порождает комплексные формы, обладающие достоинствами книги и аудиовизуальных средств.
Теоретическая значимость исследования. Феномен книги рассмотрен в диссертационном исследовании в его сущностных характеристиках и социокультурной динамике, выявлены эвристические возможности культурфилософского анализа книги в сравнении с её книговедческим и историко-культурным анализом.
Практическая значимость результатов исследования. Результаты работы могут быть использованы для разработки комплексных программ поддержки книгоиздания, соответствующего современным требованиям информационного общества; для дальнейших исследований концепта книги в теории культуры; в преподавании курса теории и истории культуры и соответствующих спецкурсов, связанных с анализом книжной культуры.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Если книговедение делает главный акцент на анализ материальной основы книги, история культуры исследует трансформацию
функций книги в процессе филогенеза, то в рамках теории культуры представляется возможным выяснить те качества книги, которые не могут быть сведены к ее эмпирически фиксируемым физическим параметрам, т.е. к материальной форме плитки, свитка, кодекса, микрофильма, диска, или же к ее внешне фиксируемым функциям. В рамках теории культуры, дополняющей эвристические возможности книговедения и истории культуры, идеальным смыслом книги является ее роль в формировании человеческой личности.
Культурологический подход способствует постижению феномена книги исходя из сущности человека. Преимущество такого подхода перед популярными ныне постструктурализмом и семиотикой заключается в сохранении гуманистической сути книги. Книга раскрывает свой истинный смысл, когда мы смотрим на нее как на орудие развития и саморазвития человека, а не на анонимный способ передачи информации.
Если понятая в указанной гуманистической традиции книга предстает как одно из искусственно созданных орудий человека для постижения мира, общения и саморазвития, то книжную культуру можно представить как культуру, возникающую на основе профессионального и личного общения посредством рукописных и печатных текстов, способ создания и освоения которых порождает визуализацию, линейное восприятие мира и рационалистическое мышление, а также гомогенизацию и стандартизацию всей жизни, по аналогии с процессом книгопечатания и чтения.
Развитие книжной культуры тесно связано с развитием у человека творческого воображения. Вместе с тем, книжная культура была изначально ориентирована на формирование высоких гуманистических идеалов. Соответственно, кризис книжной культуры заключается не только в вытеснении книги на периферию медиасредств. Указанный кризис имеет не столько техническую, сколько антропологическую природу, поскольку доминирующая сегодня аудиовизуальная культура не требует творческих
усилий по переводу словосочетаний в образный ряд и утверждает мозаично-плюралистическое отношение к миру, в котором нет ясной оппозиции высокого и низкого, истинного и неистинного, доброго и злого. 5. Постиндустриальная культура характеризуется тенденцией к симбиозу книжной и посткнижной культуры, что дает надежду на освоение аудиовизуальной культурой универсальных возможностей культуры книжной. На фоне указанных процессов тезис о «смерти книги» выглядит как явное преувеличение. Книга и книжная культура в постиндустриальном (информационном) обществе не столько умирают, сколько трансформируются. При этом главным вопросом для теории культуры оказывается не столько судьба определенной книжной формы — кодекса, сколько судьба гуманистического содержания самой книжной культуры.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории культуры Московского государственного университета культуры и искусств; прошла предварительную экспертизу и принята к защите диссертационным советом Д 210.010.04 при Московском государственном университете культуры и искусств.
Основные положения и результаты исследования нашли отражение в научных публикациях автора (общее количество более 10).
Материалы и результаты диссертационного исследования получили апробацию в форме докладов и сообщений на семинарах, «круглых столах» и конференциях различного уровня. В их числе:
Библиотечное дело - 2003: Гуманитарные и технологические аспекты развития: Восьмая междунар. науч. конф. (Москва, МГУКИ, 2003);
Информационная цивилизация: современные проблемы: «круглый стол» (Москва, МГУКИ, 2004);
Диалог культур в контексте проблем современного общества: «круглый стол» (Москва, МГУКИ, 2006).
Структура диссертации подчинена логике решения поставленных в ней задач. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка литературы.
з Введение
Актуальность темы исследования. Рубеж ХХ-ХХІ веков характеризуется значительными метаморфозами, обусловленными переходом к постиндустриальному информационному обществу. Любой переход такого масштаба есть не только переход технологический и экономический, но и переоценка ценностей, формирование нового культурного пространства. На первый взгляд формирование экранной культуры на фоне информационных технологий свидетельствует о гибели книги и книжной культуры, которые на протяжении веков были окружены священным ореолом и превратились по существу в символ западной культуры. На почве этих настроений как раз и возник миф о «смерти книги», который, тем не менее, нуждается в серьезном анализе.
В культуре, основанной на книгопечатании, само восприятие книги было безальтернативным и, следовательно, односторонним. Книга к определенному моменту стала таким естественным элементом европейской цивилизации, что порой переставала замечаться как одна из основ своеобразия этой культуры. В аксиому превратилось то, что книга — важнейший элемент в трансляции знаний и шире - нашего опыта. Западный человек стал воспринимать книгу как единственно возможное универсальное средство передачи опыта. Между тем, культуры, которые существовали до, и сосуществовали с европейской культурой, естественно вырабатывали свои уникальные формы накопления, хранения, трансляции знания. Известная нам специфическая книжная форма получила мировое распространение только после того, как утвердилась в Европе. И в этой ситуации миф о «смерти книги» возник и стал распространяться как некая альтернатива прежнего мифа об ее «бессмертии».
По сути, при продвижении вглубь электрического века и электрических технологий, которые поменяли соотношение сил между традиционными и
нетрадиционными средствами хранения информации и коммуникации, мы столкнулись с другой крайностью — окончательным упразднением книги в мечтах технической интеллигенции. Но дилемма «смерть книги» или ее «бессмертие» не может привести нас к подлинному решению вопроса о судьбе книги в новых условиях. Именно на стадии радикальной трансформации культуры чрезвычайно важно не только зафиксировать проблемную ситуацию, но и заново и по возможности непредвзято проанализировать ту эпоху, которая канадским ученым Мак-Люеном была названа «галактикой Гутенберга».
Когда появляются основания говорить о завершении жизненного цикла такого явления, как книга, её существование предстает в несколько ином свете и появляется возможность для наиболее важных обобщений. В свое время утверждение книги также совпало с революцией в формах восприятия и мышления, социальной организации и способах жизни, что позволило говорить не просто о книге, но об особой «книжной культуре» человека индустриальной эры. В чем же смысл книжной культуры и ее отличие от экранной культуры?
Таким образом, серьёзный анализ судьбы книги в информационном обществе возможен лишь тогда, когда мы проясним сущность и генезис книги в свете различных методологических подходов. Выясняя, как книга влияла на формы организации опыта, формы мышления, самовыражения и мировоззрение людей, мы сможем уточнить представление о книжной культуре. Анализ книги и книжной культуры в историческом и методологическом плане является непременным условием решения проблемы «смерти книги» в условиях информационных технологий и утверждения экранной культуры. Именно в таком историческом и методологическом контексте феномен книги и трансформация книжной культуры получает свое реальное осмысление.
Состояние научной разработанности проблемы
Можно сказать, что Р. Брэдбери в романе «451 по Фаренгейту» (1950) стал основоположником дискуссии о том, что ожидает книгу в будущем, в
условиях противостояния с новыми информационными технологиями. Подлинный взрыв общественного мнения в сфере культурологии произвело выступление профессора английской литературы в университете Торонто Херберта Маршалла Мак-Люена. Сложился стереотип, что именно он предсказал скорый закат книжного дела.
Тем не менее, проблема книги и книжной культуры до сих пор остается нерешенной, о чем свидетельствует тот факт, что существует большое количество дефиниций понятия «книга», из которых ни одно в настоящее время не может быть признано общепринятым. Анализом феномена книги сегодня занимаются книговеды, культурологи, философы культуры. При этом в исследовании книги акценты делаются на самые разные моменты: сущность книги и способ ее существования, влияние книги на человека и культуру, проблема «смерти книги». Многие авторы фиксируют своё внимание на новых видах средств коммуникации, наукоёмких технологиях, полагая в них источник всех остальных трансформаций в обществе и культуре.
Что касается истории изучения книги как феномена культуры, то началом здесь является XVI в., когда Мишель Монтень первым высказал идею о книге как продукте культуры и высшей культурной ценности. Другой представитель уже итальянского Возрождения Паоло Верджерио (1370-1444) увидел в книгах главный инструмент сохранения родовой человеческой памяти, превышающий по своей эффективности все другие способы передачи опыта и достижений от одного поколения к другому. Англичанин Ф. Бэкон признает книгопечатание, прежде всего, как проект прикладного знания. Природа для него - это книга, чтение делает человека. Жан-Жак Руссо, выступая в роли критика западноевропейской цивилизации, указывает на противоречивость движения человеческого общества по пути прогресса и при этом причину развращающего влияния на общественные нравы видит в развитии науки и
б книг, которые как будто специально ставят перед собой задачу учить порокам и дурным нравам.
В начале XX века под воздействием идей бельгийского учёного Поля Отле книга стала объектом научного изучения уже в рамках специальной науки - книговедения. Особый интерес исследователей вызывало постижение феномена книги в 20-е годы. А. М. Ловягин в 1926 году публикует в Ленинграде «Основы книговедения», М.Ф.Яновский в 1929 в Киеве «О книге: Опыт анализа понятия «книга». К этому же времени относится попытка создания философии книги известным отечественным книговедом М. Н. Куфаевым, написавшим в 1922 году «Проблемы философии книги».
В этот период были заложены основы функционального подхода к изучению книги, развиваемого в течение XX века отечественным и зарубежным книговедением: О. В. Андреева, И. Е. Баренбаум, А. А. Беловацкая, Л. Л. Волкова, А. Г. Глухов, А. А. Говоров, Т. Зберский, А. М. Иоффе, К. Мигонь, И. Г. Моргенштерн, Ю. Н. Столяров, Ф. Функе, И. А. Шомракова, Г. Н. Швецова-Водка, М. Червинский, Э. Эггер, и др.
В настоящее время книговеды озабочены проблемами, связанными с бытованием электронных книг, сосуществованием книг и электронных средств массовой информации, проблемами развития книговедения как науки, а также будущим книги, книжного чтения, книгоиздания. Эти аспекты исследования книги мы находим у И. А. Бутенко, Г. А. Василенко, Р. С. Гиляровского, В. Е Горбась, Е. И. Григорянц, М. П. Ельникова, А. Ильницкого, В. Ляхова, М. М. Самохиной, Ю. В. Санникова, К. М. Сухорукова, Л. Усенкова, В. Р. Фирсова, Г. Фонотова, В. Ц. Худавердян и др.
Пока не сформировано четкого и полного представления о значимости книгопечатания для развития культуры, одни исследователи уверены, что с изобретением машинного способа печатания книг произошло не просто количественное умножение числа книг и их читателей, а переход
количественных изменений в качественные. Эпохальный переворот в обществе
и культуре произведен книгопечатанием, по мнению Е. Л. Айзенштейна
«Книгопечатание как фактор социальных изменений: коммуникативные и
культурные трансформации в начальный период европейского модерна» (1979),
М. Гишека «Книгопечатание в начале Нового времени: опыт исторического
исследования в свете развития информационных- и коммуникационных
технологий» (1991), а также В. И. Вернадского, Г. Хаарманн, У. Эко. В связи с
этим особый интерес вызывает деятельность и вклад И. Гуттенберга,
исследованные Н. В. Варбанец, И. Кестнером, B.C. Люблинским,
Е. Л. Немировским, С. Фуссель и др.
Конец XX века характеризуется всплеском озабоченности проблемами
книги. Если ранее эти проблемы поднимали только писатели и специалисты, то
теперь данная тема стала достоянием широкого круга ученых и
общественности: педагогов, психологов, социологов, информатиков и пр.:
А. В. Безбидько, М. Бланшо, X. Л. Борхес, Д. Броди, В. М. Быченков, М. Визель,
А. Генис, Г. Гессе, Е. Григорьева, А. Грунвальд, Г. Гуссман, Н. Н. Зубков,
А. А. Зубрилин, В. Н. Катасонов, М. С. Киселёва, X. Кноблох, Б. В. Ленский,
М. К. Мамардашвили, Н. А. Новиков, Т. Д. Полозкова, Н. А. Селиверстова,
Г. Синьцзянь, В. В. Тарасенко, Д. М. Федяев, Ю. Н. Чернышов,
Е. Н. Шапинская, Ю. И. Шелистов, А. Г. Шубаков и мн. др.
В культурологических и философских исследованиях книге придается неоднозначный статус: от деконструкции книги и института авторства (Р. Барт, Ж. Деррида), до признания книги как движущего элемента культуры (А. И. Арнольдов, Ю. М. Лотман, В. К. Кантор А. А. Пелипенко, Т. Е. Савицкая П. А. Сорокин, Л. А. Софронова, В. Г. Федотова Н. Ф. Хилько и др.).
В 1993 г. редакция журнала «Вопросы философии» организовала "круглый стол" по проблемам книги, в котором приняли участие философы, культурологи, филологи, искусствоведы, литературные критики. Выступили
Л. А. Аннинский, С. С. Неретина, С. Н. Плотников, К. Э. Разлогов,
В. И. Мильдон, В. Л. Рабинович, О. И. Генисаретский, М. С. Киселёва, В. К. Кантор. На «круглом столе» дискутировались, в частности, такие проблемы, как книжная культура, её природа и исторические границы, её трансформации в современных условиях, характерные для книжной культуры кризисные явления в период "экранной культуры" и компьютеризации. Речь шла о падении интереса к серьезной книге и переориентации в значительной мере на произведения "массовой культуры", об отношении "автор - читатель" (текст - произведение) и др.
В мае 2005 года в рамках IV Российского философского конгресса был проведен Круглый стол "Книжная культура в информационном обществе". Участники круглого стола констатировали, что состоявшийся разговор актуален и требует углубления, а его продолжением могла бы стать, например, специальная конференция. Было определенно заявлено, что существующие объединения книговедов решают свои довольно узкие задачи и не способствуют координации деятельности книжного сообщества в целом, поэтому, как единогласно высказались участники круглого стола, стоит подумать о создании нового более емкого и действенного объединения. Такое объединение, если судить по некоторым публикациям, должно включать философов и культурологов, а в обсуждение должны быть вовлечены такие проблемы, как книжная культура, её природа и исторические границы, её трансформации в современных условиях, характерные для неё кризисные явления в период "экранной культуры", сетевых технологий и пр1.
1 Там же обсуждались проблемы: электронная книга, возможный масштаб ее распространения и возможные следствия массового перехода на электронную книгу; проблема отсутствия скоординированное в деятельности книжного сообщества и недостаточной развитости книговедческих исследований; классическая книга (книга Гутенберга) как движущий фактор культуры; культура чтения книг и особенности ее формирования в информационном обществе; институт авторства в информационном обществе; информационное общество и особенности выпуска и распространения книг; информационное общество и возможности развития книжной культуры и др.
К известным специалистам в области философии культуры, сопоставляющим три этапа в развитии и книги и соответствующей ей культуры, следует отнести канадского ученого М. Мак-Люена, а также X. Л. Борхеса, М. Фуко, Ж. Деррида. Среди специалистов, по-своему оценивающих социокультурные последствия вытеснения книжной культуры экранной, следует назвать А. В. Ахутина, Н. Лумана и В.М. Межуева.
Объект диссертационного исследования — книга как социокультурный феномен.
Предмет диссертационного исследования — трансформация книги при переходе от индустриального к постиндустриальному (информационному) обществу.
Цель диссертационного исследования — уточнить природу книги и книжной культуры в их динамике - при переходе от индустриального к постиндустриальному (информационному) обществу.
Для достижения указанной цели, автор диссертации ставит следующие задачи:
выявить различие книговедческого, культурно-исторического, культурфилософского подходов к анализу феномена книги;
проследить изменение понимания роли (функций) книги в культуре;
в свете концепции М. Мак-Люена охарактеризовать сущность и генезис книги в пространстве культуры;
рассмотреть различные интерпретации феномена книжной культуры и уточнить содержание идеи книжной культуры;
прояснить трансформацию книги и книжной культуры в современном обществе;
проанализировать вопрос о «смерти книги» в информационном пространстве.
Рабочая гипотеза диссертационного исследования. Феномен книги и книжной культуры может быть проанализирован с позиции книговедения, а также рассмотрен в историко-культурном и культурфилософском аспектах. Своеобразие анализа книги в философии культуры состоит в выяснении ее собственно гуманистического и идеального содержания, которое раскрывается при подходе к книге как орудию развития человеческой личности. Указанный подход был последовательно реализован в концепции канадского ученого М. Мак-Люена, хотя его трактовка книги и книжной культуры нуждается в коррективах, поскольку весь облик культуры, рожденной в «эру Гутенберга», в его учении жестко детерминирован особенностями процесса чтения и книгопечатания.
Современный кризис книжной культуры нельзя сводить лишь к вытеснению книги в форме кодекса на периферию культурной жизни. Антропологическая суть этого кризиса состоит в игнорировании аудиовизуальной культурой творческого воображения субъекта и его идеалов и ценностей. Однако окончательная «смерть книги» в наши дни является, скорее, мифом, чем реальностью, поскольку существует явная тенденция к симбиозу книжной и аудиовизуальной культур. А это создает перспективу того, что книжная культура сможет трансформироваться и «врасти» в новую посткнижную культуру, сохранив свои универсальные возможности.
Теоретико-методологические основания диссертационного
исследования составили системно-структурный и генетический анализ, которые позволили реконструировать этапы и выявить формы исследования книги и книжной культуры. Теоретическую основу работы составили идеи социо- и культурогенеза, антропогенеза, аутопойезиса.
При изучении закономерностей генезиса книги и книжной культуры автор исходила из концепций отечественных и зарубежных книговедов, а также идей М. Мак-Люена, Н. Лумана, Б. В. Маркова, В. М. Межуева и др.
Методы исследования. В процессе работы использовались научные методы, соответствующие поставленной цели и задачам: сравнительный метод, факторный метод, метод междисциплинарного исследования и др. В работе также использовались специальные методы, связанные со спецификой исследований в книговедении.
Научная новизна результатов исследования
показано различие книговедческого и культурно-исторического подходов в осмыслении феномена книги;
на основе концепции Мак-Люена определен культурфилософский аспект анализа книги;
посредством уточнения места книги в пространстве культуры конкретизировано представление о книжной культуре;
сопоставлены философско-культурологические концепции, объясняющие динамику книжной культуры;
прослежен генезис книги и книжной культуры при переходе от индустриального к постиндустриальному (информационному) обществу;
показаны социокультурные и антропологические последствия кризиса книжной культуры;
выявлен ресурс и трансформация книги при переходе к экранной культуре.
Основные положения, выносимые на защиту: Если книговедение делает главный акцент на анализ материальной основы книги, то история культуры исследует трансформацию функций книги в мире культуры. В отличие от анализа книги в книговедении, истории культуры, философия культуры пытается выяснить те качества книги, которые не могут быть сведены к ее эмпирически фиксируемым физическим параметрам, т.е. к материальной форме плитки, свитка, кодекса, микрофильма, диска, или же к ее внешне фиксируемым функциям.
Указанным «чувственно-сверхчувственным», идеальным смыслом книги является ее роль в формировании человеческой личности и способностей, которая наиболее явно и четко была осмыслена у канадского ученого М. Мак-Люена. Согласно его концепции, книга раскрывает свой истинный смысл, когда мы смотрим на нее как на орудие развития человека и искусственно созданной среды его обитания. В результате именно книга и книгопечатание становится у Мак-Люена определяющим моментом в формировании человека западного типа, доминирующего в современном мире. Книга у Мак-Люена определяет способ жизни людей как субъектов деятельности и творцов не просто полезных вещей, но и самих себя, своих отношений друг к другу.
Именно философия культуры анализирует книгу, исходя из сущности человека и мира культуры как способа ее исторического осуществления. Преимущества так понятой философии культуры перед популярными ныне постструктурализмом и семиотикой состоит в том, что книга здесь предстает не как разновидность текста, а как элемент сложно организованной и исторически меняющейся системы человеческой жизнедеятельности. Преимущество философии культуры в анализе книги перед постструктурализмом и семиотикой в сохранении гуманистической сути книги. Книга раскрывает свой истинный смысл, когда мы смотрим на нее как на орудие развития человека, а не как на анонимный способ передачи информации.
Если понятая под указанным гуманистическим углом зрения книга предстает как одно из искусственно созданных орудий человека для постижения мира, обгцения и саморазвития, то книжную культуру, вслед за Мак-Люеном, можно представить как культуру, возникающую на основе профессионального и личного общения посредством рукописных и печатных текстов, способ создания и освоения которых порождает линейное восприятие мира и рационалистическое мышление, а также гомогенизацию и стандартизацию всей жизни, по аналогии с процессом книгопечатания и чтения.
Тем не менее, идея книжной культуры, впервые детально проанализированная М. Мак-Люеном, нуждается в уточнении, поскольку жесткая детерминация книгой и книгопечатанием всех сторон культуры -наиболее спорный пункт в его концепции. Место книги может быть рассмотрено как в качестве определяющего весь строй определенной культуры, так и в качестве определяемого. Книжный характер культуры Нового времени может и должен соотноситься с другими сторонами и характеристиками той же культуры, например, с ее национальным характером, как это делает один из основателей отечественной философии культуры В. М. Межуев. Если визуализация сознания в Новое время во многом обусловлена системой образования, основанной на чтении, то в стандартизации жизни индустриальной эпохи огромную роль сыграла машинная техника, которая вместе с книгой и другими факторами культурной жизни формировала человека Нового времени.
Книжная культура неотделима от развития у человека творческого воображения. С другой стороны, книжная культура была изначально ориентирована на формирование высоких гуманистических идеалов. Соответственно, кризис книжной культуры заключается не только в вытеснении книги на периферию медиасредств. Указанный кризис имеет не столько техническую, сколько антропологическую природу, поскольку доминирующая сегодня аудиовизуальная культура не требует творческих усилий по переводу словосочетаний в образный ряд и утверждает мозаично-плюралистическое отношение к миру, в котором нет ясной оппозиции высокого и низкого, истинного и неистинного, доброго и злого.
Тем не менее, новейшая культура, основанная на электричестве и электронной технологии, является многомерным образованием, в рамках которого книжная и посткнижная культуры пока сосуществуют. Более того, современные исследования демонстрируют тенденцию к симбиозу того и другого, что дает надежду на освоение аудиовизуальной культурой
универсальных возможностей культуры книжной. На фоне указанных процессов тезис о «смерти книги» выглядит как явное преувеличение. Книга и книжная культура в постиндустриальном (информационном) обществе не столько умирают, сколько трансформируются. При этом главным вопросом для философии культуры оказывается не столько судьба определенной книжной формы - кодекса, сколько судьба гуманистического содержания самой книжной культуры.
Теоретическая значимость исследования. Феномен книги рассмотрен в диссертационном исследовании в его сущностных характеристиках и социокультурной динамике, показана значимость культурфилософского анализа книги, в сравнении с её книговедческим анализом. Уточнена трансформация книжной культуры в условиях информационного общества и доминирования экранных средств массовой информации.
Практическая значимость результатов исследования. Результаты работы могут быть использованы для дальнейших исследований места книги в пространстве культуры, в преподавании курса теории и истории культуры и соответствующих спецкурсов, связанных с анализом книжной культуры.
Апробация результатов исследования. Концептуальные положения работы нашли соответствующее отражение в научных публикациях, докладах на «круглых столах» дискуссионного клуба «Философия и демократия» (ФИЛДЕМ).
Структура диссертации подчинена логике решения поставленных в ней задач. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка литературы.
Книговедческий подход к исследованию книги
Этимология слова «книга» до сих пор окончательно не выяснена. Славянские обозначения книги (русское «книга», сербское «юньига», польское «ksiQzka», чешское «kniha») возводят к старославянскому «кна» и к старокитайскому «кюань» (чжуан), что означает свиток, а в настоящее время - главу или раздел книги3.
В наиболее характерных определениях книги можно выделить три аспекта:
описательный (книга рассматривается как предмет материальной культуры);
содержательный (характеризуется роль и назначение книги);
комбинированный (когда внешние признаки книги связываются с её содержанием, читательским назначением и т.п.).
Так в словаре Даля для книги даётся три определения. Во-первых, с точки зрения её формы как «сшитые в один переплет листы бумаги или пергамента». Во-вторых, с точки зрения содержания - как «писание, всё, что в книге содержится». И, в-третьих, с точки зрения структуры — «раздел, отдел в обширном письменном сочинении».
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, не давая определения книге, предлагает небольшую историческую справку, в которой содержится представление о том, как сформировался привычный для нас внешний вид книги. Книга в древности (в Древнем Египте, Греции и Риме) представляла собой свиток из папируса, позже пергамена, навернутого на палку, на верхнем конце которой прикреплялся ярлычок с заглавием сочинения, Свиток сохранялся в футляре, обыкновенно кожаном. С IX века для свитков стали изготовлять бумагу из хлопка, в XIII веке из полотна, В то же время вместо свертывания стали складывать листы, и так выработался новый тип книги. Последующий переворот в книжном деле был произведен изобретением книгопечатания.
Энциклопедия «Книга»4, благодаря работе над ней ученых-книговедов, даёт более полное и научное представление о сущности этого сложного явления. Здесь, в частности, прослеживается влияние информационного подхода на книговедческую науку в последней трети XX века. В данном случае книга представляется, как важнейшая исторически сложившаяся форма закрепления и передачи во времени и пространстве многообразной информации в виде текстового и (или) иллюстрационного материала.
Там же предлагаются толкования этого явления с точки зрения других наук. Например, с точки зрения семиотики, для которой книга, прежде всего, знаковая система, в которой для обмена семантической информацией между двумя материальными системами, например, реальным миром и автором, или автором и читателем, используется совокупность визуально воспринимаемых (исключение - книги для слепых, рассчитанные на восприятие осязанием) шрифтовых знаков или других графических образов, воспроизводимых на листовом материале рукописным или полиграфическим способом.
С точки зрения общей теории коммуникации книга является одной из форм существования и распространения семантической информации, способом организации продукта индивидуального сознания в знаковую систему для использования обществом.
Образ книги в историко-культурном аспекте
На сегодняшний день уже сложился определенный образ книги, а также представление о её формировании и развитии в системе культуры. Но в такой области знания как история культуры этот образ достаточно противоречив.
Никто не спорит с тем, что книга появляется на достаточно высокой ступени развития человеческой культуры, а именно на ступени цивилизации, где формируются органы государственной власти, правовая система, самостоятельно функционирующая система духовной культуры т.д. При этом у большинства исследователей причиной возникновения книги является отделение умственной деятельности от физической и связанное с этим осознание роли знания в жизни общества и человека. Таким, образом, возникновение книги связывают с развитием познавательных потребностей человека.
Уже первые тысячелетия человеческой цивилизации свидетельствуют о ранних моделях передачи опыта новым поколениям и об образцах текстов или синкретичных текстовых образований, которые использовались для этого. Даже в древности человек предстает как пытливое, познающее существо; нельзя представить древнее общество и без фигуры наставника-учителя. Без трансляции необходимых знаний, а также духовного опыта не способно выжить ни одно общество, роль текстов уже на устном этапе развития цивилизации трудно переоценить, «именно обучающие тексты формируют систему культуры» , - считает известный индолог В. С. Семенцов. Однако, как считают исследователи роли текстов в культуре В. В. Учёнова и С. А. Шомова, «дидактический текст как типологический феномен редко удостаивается отдельного, специального изучения»54.
Конечно, нельзя забывать, что тексты подобные индийской Бхагавадгите, китайским Канонам, древнеегипетской книге Kmjt и др., формирующие культурное пространство, предназначались для заучивания наизусть и не подлежали критическому осмыслению либо изменению, чаще всего были ориентированы на передачу одного смысла, на репродукцию уже готовых сведений. Это было актуально для тех типов обществ, которые принято называть традиционными. Однако эти же тексты брали на себя задачу не столько обучения определённым знаниям, сколько просвещения в самом широком смысле этого слова, распространения духовной, нравственной и социальной культуры, соответствующей идеалам своего времени. С помощью священных текстов велось образование: формирование «образа» личности, самоопределение человека в окружающем его мире.55 Вот характерный пример учения из Бхагавадгиты: «Из двух [отцов] - дающего [физическое] рождение и дающего знание веды - почтеннее отец, дающий знание веды; ведь рождение, данное ведой, вечно и после смерти, и в этом мире» .
Этой точке зрения противостоит убеждение, что возникновение книги было спровоцировано хозяйственными потребностями людей. В данном случае историю книги ведут уже от первых записей, обеспечивавших хозяйственные нужды. «По-видимому, письменное слово входит в историю вместе с казначеем и сборщиком налогов: древнейшие письменные знаки свидетельствуют, прежде всего, о необходимости вести учет» - читаем мы у Э. Геллнера, затрагивающего в своей книге «Нации и национализм» проблему письменности. И действительно, исходной сферой применения умения записывать и разбирать написанное была область хозяйственной деятельности в аспекте учета и контроля, а затем уже область религии, литературы и пр. При этом следует заметить, что хозяйственные тексты
Об основных чертах книжной культуры
Формирование книжной культуры в Европе исторически и по существу совпало со становлением культуры национальной, что наложило особый отпечаток на ее облик. Соответственно кризис книжной культуры на рубеже XX-XXI веков происходит на фоне формирования наднациональной общности, о чем идет речь у большинства исследователей книги как феномена культуры.
Для концепции В. М. Межуева, как и для М. Мак-Люена, характерно деление истории человеческой культуры на три периода. Период культурной архаики {этническая, народная культура), который предшествует периоду национальных культур и период массовой космополитичной культуры, которая вырастает из развитой национальной культуры. Межуев предлагает формулу: «этнос - нация - сверхнациональное единство»165. Переход на каждый следующий уровень, по Межуеву, возможен в результате прорыва индивидов в сферу сначала надэтнических ценностей, а затем -наднациональных с последующим созданием соответствующего достигнутому уровню нового типа человеческой коммуникации. Например, при переходе от этнической культуры к национальной, таким прорывом стало, во-первых, возникновение мировых религий с их богами, лишенными этнической окраски, и, во-вторых, возникновение империй, политически объединивших людей независимо от их этнических различий. Таким образом, следуя мысли Межуева, политика и религия диктуют смену способа общения людей. «Мировые религии и империи заключали в себе объединяющее начало, что и фиксируется, как уже говорилось, в письменных текстах» .
Отсюда следует еще один вывод: нация и национальная культура -только среднее звено, промежуточная ступень в движении человечества от локально-этнического к общеродовому существованию. Посредством национальной культуры народ обретает способность общаться с другими народами, входящими с ним в единое цивилизационное пространство, сохраняя, однако, при этом свою самобытность и неповторимость. Национальная культура цивилизует человека, прививает ему способность осознавать одновременно и свою индивидуальную самобытность, и видеть в других не противников и не соперников, а собеседников по культурному диалогу. Иными словами, национальная культура приучает ценить чужую самобытность - как личную, так и общенациональную, вступать с ней в общение, понимать её. Во времена, когда люди еще разделены государственными и прочими границами, она выполняет не взаимосталкивающую, а, наоборот, взаимно примиряющую функцию, позволяя сосуществовать и взаимодействовать разным и непохожим друг на друга культурным мирам.
Для этнической культуры характерным является устный тип общения. Механизмом культурной коммуникации здесь выступает непосредственное, никак институционально не закрепленное общение между поколениями живущих рядом людей. Такая культура не нуждается для своей трансляции и в письменности, поскольку является do-письменной культурой. Этническую культуру в какой-то мере можно уподобить натуральному (но только духовному) хозяйству: она самодостаточна, находится на полном самообеспечении, и ей нет никакого дела до другой культуры. Принципом ее существования является изоляционизм, резкое разграничение «своего» и «чужого». Вместе с тем такая культура лишена именного авторства. Она безымянна и анонимна в силу неразвитости в ней индивидуального начала. Никто не знает, кому принадлежит авторство дошедших до нас мифов и произведений устного народного творчества. Будучи необходимым и достаточным условием существования этноса, этническая культура перестает быть таковой применительно к существованию нации. Следует различать этнос и нацию, не сводя тем самым этническую культуру к национальной.
В отличие от этнической, национальная культура объединяет людей, живущих на больших пространствах и не обязательно связанных друг с другом кровнородственными и племенными отношениями. Границы национальной культуры задаются силой, мощью самой этой культуры, ее способностью распространяться за пределы общинно-родовых и локально-территориальных образований. Национальная культура возникает в силу принципиально иного способа межчеловеческой культурной коммуникации, прямо связанной с изобретением письменности. Включая в себя разнообразные тексты (в том числе и «священные»), фиксирующие важные для людей идеи и символы, письменная культура как бы противостоит стихии живого разговорного языка с его местными диалектами и наречиями, получая тем самым возможность широкого распространения среди грамотной части населения. «Национальная культура, - считает В. М. Межу ев, - предполагает не только умение народа читать и писать, но и наличие у него собственной письменной литературы»168. Он убежден: «Судьба национальной культуры тесно связана с судьбой книги - этого основного продукта письменной культуры. И сегодня человек приобщается к национальной культуре - своей и чужой - прежде всего посредством книги, а его культурный уровень измеряется обычно количеством прочитанных книг. Это, конечно, не единственный критерий (важно и то, что читает человек, как он усваивает прочитанное), но исходно необходимый. Национальная культура представлена не только книгами, но без них она просто не существует»169.
