Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Анализ основ социокультурной динамики государственно-конфессиональных отношений в постсоветской России 18
1. Государство и конфессиональные объединения в социокультурной системе 18
2. Государственно-конфессиональные отношения в условиях глобализации 46
3. «Симфония» государственно-конфессиональных отношений 64
Глава вторая. Единство и многообразие социокультурной динамики государственно-конфессиональных отношений в постсоветской России 80
1. Многообразие взаимоотношений государства и религиозных объединений 80
2. Динамика отношений государства с РГЩ МП 100
3. Динамика отношений государства с другими «традиционными» конфессиями 122
4. Динамика отношений государства и «нетрадиционных» конфессий 151
Заключение 159
Библиографический список 164
- Государство и конфессиональные объединения в социокультурной системе
- «Симфония» государственно-конфессиональных отношений
- Динамика отношений государства с РГЩ МП
- Динамика отношений государства и «нетрадиционных» конфессий
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Постсоветский этап в жизни российского общества привел к формированию новой социокультурной реальности, в том числе, и особенностей культуры государственно-конфессиональных отношений. По прошествии десятилетий государственного атеизма религия вновь обрела значимость. Конфессиональные институты получили возможность развития и превратились в значимый фактор общественной жизни и политики. Однако, это не привело к повышению морали и нравственности общества, к большей гармонии в общественных отношениях. Степень влияния различных конфессиональных объединений существенно различается, при этом, особенно выделяется РПЦ МП. С 90-х годов ХХ века по 10-е года ХХI века сущность и направленность государственно-конфессиональных отношений в XXI веке изменились. Поэтому необходим тщательный анализ социокультурной динамики этих взаимоотношений в современном обществе.
Государственно-конфессиональные отношения на протяжении многих веков выступают составной частью системы отношений любого общества. Под этими отношениями подразумеваются преимущественно внерелигиозные связи, то есть нерелигиозные отношения институциональных религиозных субъектов применительно к экономической, правовой и политической государственной деятельности; государственно-конфессиональные отношения представляют собой совокупность исторически складывающихся и изменяющихся форм взаимосвязей между институтами государства и институциональными религиозными образованиями, одну из составных частей внутренней и внешней политики государства. В их основе лежат представления, в том числе и законодательно закрепленные, о месте религии и церкви в обществе, о функциях и сферах деятельности субъектов этих отношений.
Временные рамки исследования: изучение государственно-конфессиональных отношений в данной диссертации ограничивается временным отрезком от 1990 до 2011 гг. Непосредственно постсоветский период в России, как известно, начинается с конца декабря 1991 года, однако социокультурные предпосылки данного события формируются еще во второй половине 1980-х годов. 1990 год для государственно-конфессиональных отношений важен тем фактом, что именно тогда был принят новый закон, юридически закрепивший изменения, произошедшие в отношениях государства и конфессиональных субъектов. Поэтому 1990 год выступает в диссертационном исследовании как точка отсчета динамики постсоветских государственно-конфессиональных отношений.
Степень разработанности проблемы.
Тема государственно-конфессиональных отношений в России достаточно широко исследуется в российской науке. Связано это, во-первых, с тем, что религия являлась одним из духовно-сознательных факторов существования и воспроизводства социальной общности людей и государства. Во-вторых, с огромной ролью самого государства в жизни общества. И, в-третьих, в силу исторически сложившейся связи между доминирующей религиозной организацией (РПЦ МП) и властью. В исследовании этой проблемы можно выделить два главных направления: 1) историко-юридическое и 2) религиозное.
Историко-юридическое направление представлено следующими авторами: Д. Оболенским, М.Д. Приселковым, А.А. Шишкиным, А. Левитиным-Красновым, В. Шавровым и др. Исследователи данного направления пользовались преимущественно методологией, заданной их научным подходом.
Религиозное направление: архиепископ Филарет (Гумилевский), В.В. Болотов, митрополит Макарий (Булгаков), митрополит Платон (Левшин), протоиерей А.В. Горский, протоиерей Александр Шмеман, митрополит И. Экономцев и др. Представители данного направления исходили в своих исследованиях из провиденциальной концепции.
Кроме того, мы можем выделить авторов, которые разработали философско-методологические аспекты культуры взаимоотношений государства и церкви: Августин Блаженный (разделение на град земной и град Божий), Иоанн Златоуст, Юстиниан, а за ним святитель Филарет («симфония» государства и церкви), Н. Макиавелли (прагматическая концепция) и др.
Государственно-конфессиональные отношения ХХ-XXI вв. исследуются достаточно глубоко и дифференцированно.
Юридический аспект культуры государственно-конфессиональных отношений разработан у таких авторов, как: А.Б. Агапов (Церковь и исполнительная власть / А.Б. Агапов // Государство и право. – 1998), Н.В. Володина (Взаимоотношения государства и религиозных объединений в секуляризованном обществе: философско-правовой анализ: автореферат дис…докт. филос. н. / Н.В. Володина. – М., 2004), А.Г. Залужный (Правовые проблемы государственно-конфессиональных отношений в современной России / А.Г. Залужный – М., 2004), В. Зоркальцев, И.О. Кулиев, А.Р. Лаврентьев, С.В. Медведко, С.А. Бурьянов, С.А. Мозговой, Л.А. Морозова, М.И. Одинцов, И.В. Понкин, А.В. Пчелинцев, Ю.А. Розенбаум, Л.Р. Сюкияйнен (крупнейший в России знаток мусульманской юриспруденции), И.А. Тарасевич (Конституционно-правой статус Русской Православной Церкви в контексте государственно-церковных отношений: 1988-2000 гг.: автореф. дисс… к. юр. н. 12.00.02 / И.А. Тарасевич. – Тюмень, 2006.), С.Б. Филатов, Е.С. Элбакян. Однако, среди них можно выделить: а) радикальных критиков политики государства в отношении свободы совести - С.А. Бурьянова, С.А. Мозгового, Ю.А. Розенбаума, б) непредвзятых взглядов придерживаются В.А. Алексеев, М.И. Одинцов, в) ряд авторов придерживаются умеренной позиции, либо проводят линию самого государства в отношении конфессий - А.Г. Залужный, Л.А. Морозова, И.В. Понкин, А.В. Пчелинцев, и др.
История государственно-конфессиональных отношений в России, раскрывается в работах таких авторов, как: Н.А. Васильева, О.В. Ефимов, С.А. Зотов, В.А. Кабешев, О.Е. Казьмина, О.А. Колобов, А.В. Логинов, Г.Н. Мелехова, Д.В. Мухетдинов, Э.А. Николаев, А. Николин, М.И. Одинцов, И.Е. Панкратов, Д.В. Поспеловский, Е.П. Титков, Н.А. Трофимчук, Н.В. Хорева, О.С. Шутова и др. Однако история указанных отношений четко описана и структурирована в основном до конца ХХ века, история же начала ХХI века, несмотря на отдельные попытки (например, достаточно удачная в диссертации О.Е. Казьминой) еще находится в стадии осмысления и разработки. Кроме того, государственно-конфессиональные отношения у вышеперечисленных историков это в первую очередь отношения государства и РПЦ МП. История взаимоотношений с исламскими религиозными организациями занимаются: Т. Ибрагим, Л. Ивашов, А.О. Колобов, Э. Кульпин, А.В. Малашенко, Ф.М. Мухаметшин, Д.В. Мухетдинов, В. Наумкин, С.Б. Сенюткин, О.Н. Сенюткина, Л. Сюкияйнен, М. Тульский, А.Ю. Хабутдинов и др.
А. Гранин, Б.У. Китинов, Е.А. Островская, Е.А. Торчинов, А.А. Терентьев обращаются к рассмотрению истории буддизма в России и места этой религии в современном обществе. Проблемы НРД (нетрадиционных религиозных движений) в России занимаются: Л.С. Астахова, А.С. Астахова, В.В. Витко, О.Ю. Гончаров, Н.С. Гордиенко и др.
Философское рассмотрение современной религиозности и государственно-конфессиональных отношений можно найти у следующих авторов: Володина Н.В., В.С. Кржевов, В.И. Кудашев, Б.Н. Мазур, Е.М. Мирошникова, Г.В. Осипов, Е.Б. Поканинова, М.М. Прохоров, Ю.А. Сибирцева, Ж.Т. Тощенко, А.А. Федоров, Л.Е. Шапошников, О.К. Шиманская и др.
Осмысление процессов секуляризации и десекуляризации находим в работах таких авторов, как Л.А. Андреева, Э.В. Данилова, Л.Н. Митрохин, А. Морозов, В.С. Полосин и др.
Связь государственно-конфессиональных отношений и политики, фундаментализма, экстремизма разработаны у таких авторов, как: В.А. Алексеев, А.И. Демидов, С.П. Донцев, В.Ю. Зорин, Х.Ш. Килясханов, Ю.М. Кобищанов, О.А. Колобов, А.В. Малашенко, И.Л. Мерзляков, М.П. Мчедлов, А.В. Митрофанова, А.И. Муминов, Ф.М. Мухаметшин, Л.Л. Нуруллаев, И.В. Симонов, А.Н. Смирнов, М.О. Шахов, М.Я. Яхьев.
Социологический аспект культуры государственно-конфессиональных отношений разработан у: А.А. Андреевой, А.И. Алексеенко, В. Гараджи, М.К. Горшкова, Я.В. Грусмана, В.И. Жукова, К. Каариайнена, С.Д. Лебедева, В.В. Локосова, Л.Н. Митрохина, М.П. Мчедлова, Ю.Ю. Синелиной, Ж.Т. Тощенко, Д.Е. Фурмана, Ю.А. Черныш. В целом, большинство авторов сходятся в том, что в России с начала 1990-х годов имеет место явление «религиозного возрождения», однако есть некоторое число авторов, отвергающих данный термин. Само «религиозное возрождение» чаще рассматривают как периодическое, исторически обусловленное явление (Ю.Ю. Синелина, К. Каариайнен, Д.Е. Фурман), хотя не стихают споры по поводу наличия спада интереса населения к религии.
Исследование проблем культуры нетрадиционной религиозности и новых религиозных движений отражено в работах Е.Г. Балагушкина, Л.И. Григорьевой, И.С. Иваненко, И.Г. Каргиной, Л.Н. Митрохина, Н.А. Трофимчука, С.И. Иваненко, С.Б. Филатова, Д.Е. Фурмана – в их исследованиях отражена специфика названных объединений, появившихся и активно действующих на территории современной России. Следует, однако, отметить, что работы многих авторов (особенно в сборниках, посвященных свободе совести, государственно-конфессиональным отношениям), относящиеся к концу 1980-х – началу 1990-х годов ХХ века носят поверхностный характер и часто являются пожеланиями и ожиданиями, чем трезвой оценкой ситуации.
Этический аспект культуры государственно-конфессиональных отношений разработан у таких авторов, как: И.И. Антонович, И.И. Кравченко, В.П. Тугаринов, С.Н. Юрченко. Слабо, фрагментарно разработанным является экономический аспект государственно-конфессиональных отношений в современной России. Отдельные сведения можно найти у таких авторов, как Н. Митрохин, М.П. Мчедлов, Л.Р. Полонская, Э.Г. Филимонов, М. Эдельштейн.
Проблема технологического характера современного социокультурного процесса поднимается в произведениях таких авторов, как: В.Ю. Аргонов, А. Бондарь, Н. Виг, А.И. Демидов, Д. Ефременко, С. Кара-Мурза, Г.К. Кулагин, М.М. Прохоров, В.М. Розин, Ф. Фукуяма, Р.Г. Шайхутдинов, однако остается неразработанной теория социальных отношений.
Культурологический аспект государственно-конфессиональных отношений разработан такими авторами, как: А.М. Алексеев-Апраксин, Д.Ю. Андреев, А.А. Морозов, Т.А. Семилет, В.Е. Чернова, О.К. Шиманская и др. Недостаточно разработанной является и специфика культуры современных государственно-конфессиональных отношений в России с точки зрения культурологии.
В диссертационном исследовании применяется понятие социальной технологии (совокупности методов, оказывающих влияние на поведение человека и служащих в руках правительства сильным средством социального контроля). Само определение, а также сущность социальной технологии разработаны С. Биром, Г.И. Иконниковой, К. Манхеймом, А.И. Пригожиным, Н. Стефановой и др. Социально-технологическая парадигма социума как системы на общетеоретическом уровне разработана зарубежными авторами: И.Н. Ансофф, П. Бергер, Р. Джонсон, Ф. Каст, Т. Лукман, Д. Розенцвейг, Н. Стефанов и др., в нашей стране – В.Г. Афансьевым, А.Д. Бондаренко, Л.А. Дятченко, В.Н. Ивановым, Г.И. Иконниковой, Г.А. Котельниковым, В.И. Патрушевым и др. Проблема выработки и применения социальной технологии или эффективного практического управления социокультурными процессами разработана у зарубежных исследователей: С. Бир, М. Альберт, Г. Кунц, Л.Х. Мескон, С. О`Донелл, Ф.У. Тейлор, Ф. Хедоури и отечественных: Ю.П. Аверин, Г.В. Атаманчук, В.Г. Афанасьев, А.Д. Бондаренко, Д.М. Гвишиани, Д.А. Дорш, Л.А. Дятченко, В. Иванов, В.Д. Козлов, А.И. Кравченко, Ю.А. Крючков, Г.А. Котельников, В.А. Куринский, В.И. Патрушев Л.М. Романенко, А.И. Пригожин, С.С. Свириденко, А. Цветнов и др.
Но в работах большинства авторов, занимающихся этой темой, социальная технология рассматривается как часть закономерно и эволюционно возникшей человеческой культуры и как инструмент эффективного управления общественными процессами и разрешения социальных конфликтов, без учета негативного характера общественного развития. Таким образом, создание современной социально-технологической парадигмы оценивается в основном по критерию эффективности, в основном без морально-этического, философского осмысления. Но новое качество социальных отношений нуждается именно в оценке ориентира и направленности динамики социокультурных изменений.
Несмотря на то, что в настоящее время имеется обширная литература по проблемам государственно-конфессиональных отношений, проблема усиления роли и влияния религии в обществе, изучена пока недостаточно для того, чтобы считать тему полностью разработанной, напротив, ее следует выводить на новый уровень исследования. Полноценные монографические труды, посвященные комплексному исследованию сущности происходящих изменений во взаимодействии религии и общества, государства, малочисленны и их чаще всего можно отнести к трем типам: юридическое, историческое или социологическое исследование.
Сравнительно недавно стали появляться и монографии, посвященные философскому и культурологическому осмыслению различных аспектов государственно-конфессиональных отношений, однако, на наш взгляд, они уже не отражают всей специфики ситуации. Сейчас происходит формирование новой социокультурной ситуации в мире, на фоне глобализации России приходится живо реагировать на эти изменения и выстраивать свою политику. Соответствующим образом динамично выстраиваются и государственно-конфессиональные отношения. Новые вызовы требуют новых ответов. Это находит отражение и в российской мысли. Сегодняшнее состояние культуры государственно-конфессиональных отношений также нуждается в ином осмыслении, ставит перед исследователями новые задачи – исследование культуры государственно-конфессиональных отношений с точки зрения диалектики общественного развития, выявляя противоречия нисходящей ветви общественного развития, обусловленного «экономизмом» и «технологизмом».
Целью диссертационного исследования является изучение особенностей культуры современных взаимоотношений государства и религиозных объединений как общественных отношений, значимых для постсоветского российского общества.
Объектом диссертационного исследования являются государственно-конфессиональные отношения в постсоветской России.
Предметом исследования является социокультурный аспект государственно-конфессиональных отношений постсоветской России.
Реализация этой цели обусловила постановку и решение следующих задач:
1. Исследовать состояние изученности социокультурной динамики государственно-конфессиональных отношений в постсоветской России.
2. Выявить основные субъекты государственно-конфессиональных отношений, их структуру, функции, цели.
3. Проанализировать сущность, условия, детерминанты, место, роль и тенденции динамики государственно-конфессиональных отношений в постсоветской России.
4. Эксплицировать основные культуролого-философские теории государственно-конфессиональных отношений.
5. Выделить основные модели, типы и варианты отношений, сложившиеся в современных государственно-конфессиональных отношениях.
6. Установить совпадение/несовпадение интересов основных субъектов государственно-конфессиональных отношений. Выявить и проанализировать вектор эволюции российских государственно-конфессиональных отношений.
Теоретическую основу культурологического осмысления сущности социокультурной динамики в общем и исследования сущности процессов, происходящих в настоящее время в России составляют концепции видных зарубежных и отечественных представителей культуролого-философской мысли, таких как К. Мангейм, Э. Тоффлер, П. Сорокин, Н.А. Бердяев, В.С. Барулин, В.М. Межуев, и др. Основой исследования в целом выступают концепции технологической природы и мировоззренческого основания религии, разрабатываемые М.М. Прохоровым.
В диссертации понятие культуры служит для обозначения всех видов человеческой деятельности и их продуктов, результатов, а в центре анализа оказывается деятельность субъектов государственных и конфессиональных институтов. Отношение выступает в двоякой роли. С одной стороны, отношение есть продукт, результат свободной деятельности субъектов государства и конфессий в эволюции социума, общества. С другой стороны, отношение есть условие, предпосылка, детерминирующая деятельность указанных субъектов. Тем самым диссертационное исследование соответствует п.18 «Культура и обществ» шифра специальности 24.00.01 «Теория и история культуры». В диссертации представлены результаты исследования социокультурной динамики государственно-конфессиональных отношений постсоветской России.
Методологическая база диссертационного исследования.
Методологической базой исследования является культурологический подход, основанный на принципах диалектического метода. Культурологический подход подразумевает изучение деятельности государства и конфессий как субъектов социокультурной динамики постсоветской России. Диалектика, являясь универсальным методом исследования, представлена принципами объективности, историзма, всеобщей взаимосвязи, системности и развития. Согласно классической диалектике, в развитии доминирует восхождение над нисхождением, но сейчас в общественном развитии явно преобладает негативная диалектика с приматом деградации. Выявляя системную целостность развития, диссертант вынужден фиксировать в ней негативную диалектику, раскрывает противоречивость социального развития.
Системный и исторический подход позволяют структурировать предмет исследования, выявлять и объяснять взаимоотношения государства и конфессиональных объединений. Используемый компаративистский анализ позволяет соотносить между собой отношения разных конфессиональных объединений.
Научная новизна исследования заключается в том, что она является одним из первых исследований особенностей культуры государственно-конфессиональных отношений, интерпретируемых с учетом, во-первых, технологической природы религии, во-вторых, доминирования нисходящей ветви общественного развития («экономизма» и «технологизма»).
Конкретные характеристики научной новизны состоят в следующем:
- определена сущность государственно-конфессиональных отношений в постсоветской России;
- показаны позитивные и негативные аспекты государственно-конфессиональных отношений в социокультурной системе постсоветской России;
- выявлен общий характер и различные особенности государственно-конфессиональных отношений на двух этапах социокультурного развития постсоветской России;
- определена связь культуры государственно-конфессиональных отношений с социальной технологией, выявлены «инструментализм» и «технологизм» как ведущие тенденции отношений государства и ряда конфессиональных объединений.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что:
государственно-конфессиональные отношения представлены в контексте культурологического подхода, понимаемого как «предельная общность всех слоев исторического процесса» (Д.С. Лихачев);
раскрыт характер государственно-конфессиональных взаимодействий в современной России; показана ведущая роль государства;
выявлена социокультурная динамика государственно-конфессиональных отношений, наличие в ней двух исторических периодов;
определены позитивные и негативные черты культуры государственно-конфессиональных отношений в современной России, доказано, что конфессии в политической сфере выступают как инструмент управления обществом;
результаты проведенного исследования могут быть использованы для дальнейшего наращивания концептуальных знаний при изучении как государственно-конфессиональных отношений, так и социокультурной динамики субъектов иных процессов в России.
Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы и выводы диссертации могут использоваться в качестве мировоззренческой, методологической и аксиологической базы:
при разработке стратегии развития государственно-конфессиональных отношений страны;
в образовательном процессе при преподавании таких учебных курсов и дисциплин как «культурология», «социальная философия», «история религий», «религиоведение»;
в качестве культурологической основы в воспитательном процессе студентов средне-специальных и высших профессиональных образовательных учреждений;
при разработке учебных и методических пособий по указанным предметам;
Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в публикациях, а также выступлениях на конференциях и семинарах: на научно-практической конференции «Религии Поволжья: проблемы социального служения» (Н. Новгород, 2008); II Международной научно-практической конференции «Религии России: проблемы социального служения» (Н. Новгород, 2010); Х Всероссийской межвузовской научной конференции студентов и аспирантов «Наука и молодежь» (Н. Новгород, 2009); Международных научно-методических конференциях «Инновации в системе непрерывного профессионального образования» (Н. Новгород, 2009, 2010); Межвузовских научно-практических конференциях преподавателей вузов, ученых, специалистов, аспирантов, студентов «Социально-экономические проблемы и перспективы развития высшего профессионального образования» (Н. Новгород, 2009-2011); VI, VII, VIII Всероссийских межвузовских научных конференциях «Мировоззренческая парадигма в философии» (Н. Новгород, 2008-2011), II заочной научной объединенной сессии «Трибуна ученого: актуальные проблемы современного образования» (Шуя, Шадринск, 2012), V Шуйской сессии молодых ученых (Шуя, 2012).
Основные положения диссертации обсуждались на методологических семинарах аспирантов кафедры философии и истории мировоззрения Нижегородского государственного педагогического университета и кафедры культурологии и литературы Шуйского государственного педагогического университета.
Положения, выносимые на защиту:
государственно-конфессиональные отношения представляют собой институциональные отношения преимущественно внерелигиозного содержания, относящиеся к различным сферам социокультурной системы, преимущественно к политической и духовной сферам жизни общества, частично к экономической и к социальной; при этом государство выделяется как доминирующий фактор;
государственно-конфессиональные отношения постсоветской России играют исключительно важную роль в социокультурной системе, поскольку обеспечивают консолидацию общества и отражают общемировые тенденции господства в социокультурной реальности «экономизма», «технологизма» и нисходящей линии общественного развития;
в исследуемом временном отрезке социокультурной динамики постсоветской России выделяется и дается характеристика двум основным историческим этапам государственно-конфессиональных отношений: период правления Б.Н. Ельцина и последующий период выстраивания «вертикали власти». Критерием их различения выступает изменение основных социально-политических принципов и правящих элит, ибо культура государственно-конфессиональных отношений находится в зависимости от интересов и идеологии правящих элит;
культура государственно-конфессиональных отношений постсоветской России в политической сфере имеет технологический характер. Конфессии в них используется как инструмент эффективного управления обществом («управляемой демократии»). Особенностями культуры государственно-конфессиональных отношений с конца 1990-х годов становится их непрерывно усиливающаяся «инструментальность» и «технологизм».
Структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка. Первая глава включает три параграфа. Вторая глава состоит из четырех параграфов. Общий объем диссертации составляет 188 страниц. Библиографический список включает 249 наименований.
Государство и конфессиональные объединения в социокультурной системе
Социокультурная система
Государственно-конфессиональные отношения уже на протяжении многих веков выступают составной частью социокультурной системы любого общества, в том числе и российского. Необходимо иметь в виду, что под этими отношениями подразумеваются не собственно религия, а преимущественно внерелигиозные связи, то есть нерелигиозные общественные отношения институциональных религиозных субъектов в различных областях общественной и государственной деятельности. Государственно-конфессиональные отношения представляют собой совокупность исторически складывающихся и изменяющихся форм взаимосвязей между институтами государства и институциональными конфессиональными образованиями, одну из составных частей внутренней и внешней политики государства и всего российского общества. Государственно-конфессиональные отношения, а также всякая другая человеческая деятельность и ее результаты является частью культуры.
Социальный институт определяется как социальное образование, или учреждение, - социальная единица надындивидуального уровня, организация, выступающая субъектом социальных отношений и действий . В основе этих отношений лежат законодательно закрепленные, а также идущие вразрез с действующим законодательством, но существующие де-факто представления о месте и роли религии и церкви в обществе, о функциях и сферах деятельности субъектов этих отношений.
Социокультурная динамика12 (или эволюция) государственно-конфессиональных отношений выявляет закономерности происходящих процессов и тенденций, осмысливает их и теоретически объясняет их. Для того чтобы выявить место и роль государственно-конфессиональных отношений в социокультурной динамике постсоветской России, необходимо сначала выяснить структуру самой социальной системы. Для этого выделяются основные направления деятельности людей в обществе. Например, К. Маркс выделял в обществе базис (экономику) и надстройку (государство, право, формы общественного сознания, церковь и т.п.). Т. Парсонс выделил 4 основные подсистемы общества: социетальное сообщество, культурная, политическая и экономическая подсистемы. Ведущие российские философы выделяют похожие подсистемы общества. Например, B.C. Барулин выделяет 4 основные сферы жизни общества: материально-производственную, социальную, политическую и духовную; И.А. Гобозов - экономическую, социальную, политическую и духовную; К.Х. Момджан выделяет 4 основных типа совместной деятельности людей: материальное производство, организационную деятельность (в том числе и политику), духовную и социальную деятельность; С.Э. Крапивенский говорит о 5 основных сферах бытия общества: экономической, социальной, экологической, политической и духовной. Согласно СВ. Соколову , представляется в виде следующей иерархии систем-сфер: географической, демосоциальной, экономической, политической, духовной и психической. Для данного исследования следует выделить следующие сферы общественной жизни, где наиболее явственно проявлены государственно-конфессиональные отношения: экономическая, политическая, социальная и духовная, часть которой представляет идеологическая сфера.
Отметим, что базовая система общества определяет условия жизни людей и ресурсы для их деятельности, то есть является непосредственно материальной. В основе всего общественного бытия лежат такие материальные факторы как человеческий труд и его организация, которые относятся к экономической сфере общества. Важность труда заключается в том, что он лежит в основе организации всей жизни общества, так как все создается трудом человека, в том числе, и сам человек, и общество в целом.
Все сферы общественной жизни пронизывают нелинейные причинно-следственные связи, которые играют огромную роль для социальных отношений. Государственно-конфессиональные отношения относятся преимущественно к духовной системе. Детерминантами по отношению к ним выступают экономическая и политическая системы, которые опосредуют большую часть государственно-конфессиональных отношений и определяют социокультурную динамику.
Не случайно преобразования в политике и экономике повлекли за собой кардинальные изменения в других сферах, и в первую очередь в социальной. Реформы начала 1990-х годов, явившиеся результатом кризисного состояния позднесоветского общества, ввергли нашу страну в еще более глубокий кризис, как в экономической, так и в социальной сфере. Произошло резкое социально-имущественное расслоение общества, обнищание и понижение социального статуса основной массы населения страны, эскалация культурного и политического насилия; рост влияния силовых структур при одновременном снижении авторитета науки, искусства; рост национальной и расовой нетерпимости; ограничение свободы личности; постепенное снижение социальной, политической и экономической активности населения; сокращение численности населения; ориентация экономики на экспорт сырья и ресурсов, снижение в ней доли промышленного производства и научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ; растущая коррумпированность государственно-управленческой сферы. Экономический базис, несомненно, важен, о чем свидетельствует неизменный интерес религиозных организаций к различным формам государственной поддержки их деятельности начиная с налоговых льгот и заканчивая передачей зданий, сооружений, земли и имущества в их собственность, а также прямого финансирования. Кроме того, употребленный уже термин «рынок» в отношении конкуренции религиозных объединений в начале 90-х годов XX века также свидетельствует об экономической составляющей, казалось бы «духовных» субъектов. Именно экономическая составляющая сегодня во многом определяет поведение всех субъектов государственно-конфессиональных отношений (и общества в целом, что позволяет говорить об «экономизме»). Она диктует им постановку вопроса о выживании, а в связи с ним и вышеупомянутые цели (согласно, например, теории менеджмента любой организации), связанные с ними задачи и методы их решения. Вместе с тем, не следует умалять и обратного влияния духовной сферы на экономическую.
Термин «экономизм»14 фиксирует односторонне - экономический характер общественного развития, подчинивший себе все сферы социального бытия, в том числе и духовную сферу, и государственно-конфессиональные отношения. Тесно связан с термином «экономизм» «технологизм» . Этот термин акцентирует внимание на чрезмерном разрастании роли техники и технологии в жизни человека и общества, когда техника и технология перестает быть дополнением к природе, человеку и подспорьем для решения насущных проблем. Став источником все большей прибыли для единиц, техника и технология становятся самой природой, регулятором человеческой жизни, а природа и человек становятся для нее «поставом». Это явление уже рассматривают не только как препятствие для социального развития, но и угрозу для природы и социума. Оба эти явления представляют собой проявление деградации общественного развития и в этом контексте приходится рассматривать нынешние государственно-конфессиональные отношения.
Существует принципиальное различие между государственно-конфессиональными отношениями начала, конца 1990-х и 2000-х. Если в 1990-е гг. экономика была действительно главным фактором в социокультурной динамики (как это предполагалось ельцинской политической стратегией), то уже к концу 1990-х на первое место вышло государственное управление, также имевшее место в предыдущий период, но в недостаточной степени. Обратим внимание на то, что чем менее развиты экономические структуры общества, тем выше зависимость и роль внеэкономических факторов. В нашей стране пока об эффективном развитии экономики говорить сложно. В условиях наращивания государственного контроля, именно политика («вертикаль власти») является основной детерминантой всех общественных отношений и изменений. Политическая сфера действительно является главной, узловой сферой общества, поскольку социальные отношения, составляющие ее суть, влияют на принятие решений о развитии общества в целом.
Можно утверждать, что современные российские государственно-конфессиональные отношения вырастают из современной политической системы (сферы). Если предположить, что не было бы «перестройки», реформ Б.Н. Ельцина и его преемника В.В. Путина, то не было бы и государственно-конфессиональных отношений в том виде, в каком они существуют в настоящее время. Но очевидна и обратная связь: государственно-конфессиональные отношения воздействуют на политическую систему. Кроме того, устойчивая политическая система нуждается в той константной, независимой от нее части собственно-религиозных отношений, которые существовали и существуют вне зависимости от изменяющихся условий и определяются ее специфическими функциями - регулирующей, интегрирующей, мировоззренческой, идеологической, культурно-транслирующей, иллюзорно-компенсаторной, коммуникативной и пр. Отсюда вытекает общая тенденция любых государственно-конфессиональных отношений всех времен - целенаправленная деятельность конфессиональных объединений, ее взаимодействие с властью. Из вышесказанного ясно, что государственно-конфессиональные отношения, часто приобретают политическое значение, и потому частично переходят в политическую систему, и опосредованно оказывают влияние на экономическую систему.
«Симфония» государственно-конфессиональных отношений
Традиционно религию относят к надстроечной системе над материальным (по марксизму, экономическим) базисом. Относя религию к духовной системе общества, которая формируется на основе и в тесной связи с социальной и экономической, автор соглашается с этой точкой зрения. При этом подчеркивается существование обратной взаимосвязи религии и указанных систем, ибо религия оказывает существенное влияние на социальные и даже экономические процессы.
Когда К. Маркс писал о том, что у религии нет собственного, вне мира, содержания, развития и истории, он отталкивался от положения Л. Фейербаха о материалистической, человеческой основе религии. Он дополнил фейербаховский метод сведения религиозного мира к его земной основе методом выведения религиозного мира из отношений земной социальной практики. К. Маркс считал, что человек создает религию, религия же не создает человека. Он указывал на недостаточность абстрактного понимания человека как «человека вообще», человека как родового существа и т.п. «Человек не абстрактное, где-то вне мира ютящееся существо. Человек - это мир человека...»68 Он указывал, что «конечно, много легче посредством анализа найти земное ядро туманных религиозных представлений, чем, наоборот, из данных отношений реальной жизни вывести соответствующие им религиозные формы» . Однако, К. Маркс специально не занимался применением своего метода к изучению религиозных феноменов. Есть работы Ф. Энгельса, в которых сделана попытка применения этого метода к исследованию социального значения религии и атеизма, их неоднозначного использования при развитии буржуазных революций в Англии, Франции и др. Религия рассматривалась как сложное, многомерное и многозначное образование, цели «научного преодоления» сводились к задачам его теоретического и критического анализа, исторического объяснения. Основные работы К. Маркса и Ф. Энгельса, посвященные религии и атеизму, рассматривают эти феномены не сами по себе, а в контексте принципиальной критики опорных позиций радикального атеизма, с которым они вели последовательную борьбу. К. Маркс и Ф. Энгельс подчеркивали общественную роль и функции религии как, «торжественного восполнения» извращенной реальности жизни общества. Они считали, что религия не только оказывается выражением действительного убожества превратного мира общественных отношений, но и - одновременно -специфической формой протеста против этого действительного убожества.71
К. Маркс и Ф. Энгельс показали оба полюса религии — положительный и отрицательный, указали и на аспект религии, задающий людям перспективу, идеалы, смысл жизни и возможность дать собственное решение человеческих проблем. Однако при анализе экономической сферы общества не была конкретизирована обратная взаимосвязь религии и общества (в том числе и экономики). Этот пробел восполнил М. Вебер. Он провел масштабное исследование с целью выявить влияние религии на социальную и экономическую жизнь в разных культурах. Э. Дюркгейм также представлял религию как общезначимые представления особого рода (сакральные, отличные от мирских). Он подчеркнул роль ритуалов и обрядов в религиях.
Все эти исследователи, каждый по-своему, определили отличительные черты религии и церкви и в некоторой степени они взаимно дополняют друг друга. Автор данной работы видит своей задачей соединить наработки выдающихся философов и социологов с учетом специфики современности с целью культурологического исследования государственно-конфессиональных отношений в постсоветской России. Принимая за основу материалистическое представление, возможно не только четко структурировать предмет исследования, но и выявить смысл (цели, мотивы) человеческой деятельности (как того требовал М. Вебер), и соотнести его с результатами (как на том настаивает марксизм).
Специфика современной ситуации заключается в том, что экономика детерминирует общественные отношения в целом. Это состояние общества, названное М.М. Прохоровым «экономизмом» порождает тесно связанное с ним состояние «технологизма». Эти качественные характеристики общества превращаются в особенности современного человеческого бытия, влияющие на развитие общества в целом и оборачивающиеся против самих людей, задействованных в производстве. «Хотя люди, чем дальше они удаляются от животных и тем больше делают свою историю сами, сознательно все же, в условиях и в силу сохраняющегося господства экономики над всей их общественной жизнью, подвержены действию в ней неконтролируемых самими людьми сил и непредвиденных обстоятельств. Результатом этого является большая степень несоответствия получаемых ими результатов заранее поставленным целям»7 .
Несоответствующие цели результаты получают в большей степени те, кто не знает «правил игры», т.е. неправильно оценивает свои условия своего бытия. Те же субъекты исторического процесса, которые знают «правила» (имеют знания, позволяющие им видеть реальное бытие, а не ширму, отгораживающую от бытия) с гораздо большей степенью вероятности получают ожидаемые результаты. Именно это позволяет говорить о том, что, несмотря на огромную роль экономики, материальные условия, оставаясь базовыми для жизни каждого человека, оказываются во все возрастающей зависимости от идеальных (а порой и искусственно созданных при помощи социальных технологий в угоду воле господствующей элите) условий, включая идеологию и религиозность населения страны и мира. Можно сказать, что действие стихийных законов функционирования общества заменяется на механизм сознательно организованной деятельности, то есть на механизм социальной технологии.
Как показывает история, социокультурная динамика является противоречивым сопряжением двух линий развития: восхождения (прогресса) и нисхождения (деградации). Различные исторические эпохи могут проходить при доминировании той или иной линии эволюции. Для современного мира характерно доминирование нисходящей ветви эволюции, что продемонстрировали в своей работе «Диалектика просвещения» Т. Адорно и М. Хоркхаймер. Реальность линии нисхождения в социальной жизни подтверждают многочисленные работы мыслителей XX века, высказавших свои идеи о «Закате Европы» (О. Шпенглер), «конце истории» (Ф. Фукуяма), «кризисе сознания» (А. Швейцер) и т.д. В контексте этой реальности сегодня необходимо рассматривать все общественные явления, в том числе и государственно-конфессиональные отношения.
Нынешняя гипертрофия экономики и ее господство над обществом в целом, а также формирования представлений людей, отгороженных от бытия, свидетельствуют о доминировании в развитии общества процессов регресса над прогрессом. Но классическая диалектика исходит из доминирования восходящей линии развития над деградацией. Исследование современной ситуации требует применения, наряду с классической диалектикой, негативной диалектики как исследовательской позиции, более адекватной противоречивой современности, ее условиям. Применение негативной диалектики, как философии кризиса, дополняет, уточняет, но не отменяет традиционной диалектики. Негативная диалектика противостоит классической, без нее не существует, она призвана напомнить, что диалектика без нее неистинна, неполна. Однако, негативная диалектика используется лишь как средство для более глубокого, детального выявления противоречий современной жизни (отчуждения, абстрагирования, тотальности), но, не отменяющее преставление о целостности и тождественности явлений действительности.
Особенность религии кроется в ее специфике как формы мировоззрения, в которой сверхъестественное (потустороннее, трансцендентное, сакральное) является главным, детерминирующим, смыслообразующим по отношению к наличному бытию. В религии земные, материальные силы принимают вид неземных, потусторонних и уже в таком превращенном виде выступают в качестве подлинно настоящих, в отличие от неподлинных земных. По словам М.М. Прохорова, религия выступает как «один из внутренних механизмов бытия, процессов его самоорганизации»73, но изучать ее невозможно игнорируя экономические, социальные, культурные, государственно-политические и прочие условия бытия.
К. Маркс также указывал на историческую преходящесть таких условий, допуская переход в «царство свободы», которое «начинается там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью, следовательно, по природе вещей лежит по ту сторону сферы собственно материального производства»74, то есть экономики. Преходящесть экономических условий реализуется на практике постиндустриального общества. Экономический базис не ослабил своего влияния на человеческую жизнь, как и духовная составляющая в практической деятельности. Н.А. Бердяев признавал, что «экономика есть необходимое условие жизни, без экономического базиса невозможна умственная и духовная жизнь человека, невозможна никакая идеология. Но цель и смысл человеческой жизни лежит совсем не в этом необходимом базисе жизни» . Однако человеческому обществу необходимо избавиться от приоритета «экономизма» и «технологизма», то есть нисходящей ветви развития, ведущей к самоуничтожению и перейти на восходящую, предполагающую целостность жизни и объективность человеческого мышления.
Динамика отношений государства с РГЩ МП
Отношения государства с РПЦ МП структурно можно разделить на два этапа, обусловленные развитием России:
1) 1990-1999 гг. - либерально-демократичная модель со ставкой на бизнес и право (эпоха Б.Н. Ельцина);
2) 2000-2011 гг. - государственно-центричная модель со ставкой на «вертикаль власти», национальные интересы и силовую функцию государства (эпоха В.В. Путина - Д.А. Медведева).
Первый этап характеризуется стремлением России интегрироваться в западное общество, ориентацией на приоритет прав человека, рыночное регулирование, свободную конкуренцию, плюрализм. Российское государство как бы, признавая вину своего предшественника, советского государства, исправляет его ошибки и «отдает долги» церкви - ранее отобранные здания, имущество, помогает в восстановлении разрушенного, дает льготы религиозным организациям. РПЦ МП в начале 90-х годов получает значительные льготы (на импорт алкоголя, табака, экспорт нефти и т.д.). Однако, она вынуждена конкурировать и выживать наравне с другими религиозными организациями. В этих условиях РПЦ МП довольно часто проигрывала в конкуренции с более опытными западными миссионерами, что совершенно естественно вызвало защитную реакцию, выражавшуюся в стремлении вернуться к комфортному имперскому прошлому, к «симфонии» с властью, когда преимущественное положение церкви было гарантировано государством.
В начале первого периода отношение государства к церкви напоминало скорее отношение к лубочной картинке - красивой, напоминающей о прошлом, демонстрирующей традиции, но, тем не менее, мало полезной. Показное участие чиновников в религиозных церемониях и частые приглашения лидеров церкви на статусные государственные мероприятия отнюдь не говорили об истинной вере, а скорее должно было продемонстрировать отход от советской политики государственного атеизма. Многие представители церкви понимали это и стремились изменить ситуацию в сторону более глубокого и полного приятия православия в общественной жизни. Достигалось это двумя главными путями: изменением общественного сознания и налаживанием тесного взаимодействия с государственными структурами (это могли быть личные контакты или подписание договоров с различными министерствами и ведомствами и пр.).
Для первого этапа государственно-конфессиональных отношений характерна бурная экономическая деятельность церкви. Государство предоставило РПЦ МП значительные льготы для ее осуществления. Так, по данным известного интернет-портала «пользуясь налоговыми льготами, ОВЦС МП выступил учредителем коммерческого банка «Пересвет», благотворительного фонда «Ника», АО «Международное экономическое сотрудничество» (МЭС), АО «Свободное народное телевидение» (СНТ) и ряда других структур. Фонд «Ника» оказался ключевым звеном знаменитого «табачного скандала»... «Ника» осуществляла основную часть оптовых продаж сигарет, ввозившихся в Россию ОВЦС МП под видом гуманитарной помощи и потому освобождавшихся от таможенных пошлин. Количество ввезенной структурами митрополита Кирилла табачной продукции исчислялось миллиардами сигарет, а чистая прибыль — сотнями миллионов долларов США.»118 По той же самой схеме ввозилась в страну и алкогольная продукция. Другим, еще более доходным бизнесом, с которым был связан митрополит Кирилл, стал экспорт нефти. «Ежегодный оборот компании составлял около $ 2 млрд.»119 «В 1995 году Патриарх Московский и всея Руси Алексий II написал письмо председателю Госдумы, где просил без уплаты таможенных пошлин ввезти из Италии в Россию 200 тонн куриных окорочков. Всю полученную от реализации прибыль было обещано потратить на восстановление храмов. В 1996 году Патриарх Московский и всея Руси Алексий II обратился к президенту России Борису Ельцину с просьбой выделить 650 тыс. тонн нефти и разрешить экспортировать ее без взимания таможенных пошлин. Предполагалось, что вырученные средства РПЦ направит на покупку за рубежом коллекции православного искусства для строящегося Храма Христа Спасителя. Были ли потрачены средства на заявленные цели, проверить невозможно: церковь не подлежит аудиторским проверкам.»12
После распада СССР РПЦ еще довольствовалась возвратом части ее владений, а также 300 тысяч га земли, в основном монастырских наделов и участков, занятых культовыми сооружениями. Но с приходом В.В. Путина, РПЦ заявила о претензиях на земельную реституцию, мотивируя это тем, что без возврата земель и недвижимости церковь не сможет должным образом нести в массы слово Божье.121 Вскоре патриарх Алексий II заявил, что решение этой проблемы не должно ставить под удар интересы государства, поскольку на бывших церковных землях (около 3 млн га) построены города, действуют предприятия. В обмен на это государство, вместо того чтобы, согласно новому Земельному кодексу и Закону РФ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения», предложить РПЦ купить или взять в аренду землю (под принадлежащими ей объектами), безвозмездно передало их в собственность РПЦ.
Как утверждает исследователь деятельности РПЦ МП Н. Митрохин, в начале 2000-х годов, церковь фактически превратилась в грандиозный экстерриториальный оффшор, осуществляющий самостоятельную финансовую и производственную деятельность и располагающий огромными возможностями для оказания услуг по отмыванию денег теневого и криминального секторов экономики .
Постепенно первая модель власти была исчерпана. Церковь сформулировала и предложила российскому государству свое видение государственно-конфессиональных отношений, способствующее поддержанию новой стратегии власти, а также ее легитимации. РПЦ МП опережает реальные шаги государства. Например, принятие важнейшего церковного документа, обращенного ко всему обществу и государству - социальной концепции РПЦ МП, в которой четко проговаривались желательные для церкви отношения с государством, а также предшествовавшие ей статьи, тогда еще митрополита Кирилла, опубликованные в «Независимой Газете» в 1999 году, противопоставившие либерализм и «традиционные моральные ценности», сперва были очень осторожно восприняты, не только светской, но даже православной общественностью и государственными мужами. Все это было еще до принятия новой властью реальных шагов в реализации «имперской» политике и изменения государственно-конфессиональных отношений. Время показало, что на втором этапе государственно-конфессиональных отношений инициативы церкви реализовались в достаточно большом объеме.
Второй этап государственно-конфессиональных отношений сопровождается переходом от рыночного регулирования общественных отношений к их государственному контролю. Церковь поддерживает политический курс власти и усиливает возвращение к имперским амбициям. Она меняет общественное сознание, пытаясь увести от доминирования либерально-демократических ценностей к преобладанию коллективистско-державных. Государство использует РПЦ МП и другие «традиционные» конфессии в своих целях, противодействуя «нетрадиционным». Следует отметить преемственность нынешнего этапа по отношению к предыдущему. Она заключается в сохранении формального отделения церкви от государства и использовании всех доступных и максимально эффективных инструментов, в том числе и тех, которые были характерных для предыдущего этапа. Высшая иерархия РПЦ МП видит себя в качестве доминирующей инстанции, призванной возглавить «противостояние духовной экспансии Запада» и «сохранение национально-культурной идентичности», при условии административной и правовой поддержки государства.
Многочисленные комментарии представителей данной концепции, а также дискуссии по поводу преподавания в школе основ религиозного мировоззрения, сводятся к тому, что РПЦ МП действует на «общее благо». Те же, кто выражает свое несогласие — суть русофобы, проплаченные «агенты Запада» или же отмирающее поколение наследников «государственного атеизма». При этом, как отмечает B.C. Кржевов, церковным деятелям свойственно прибегать «к невинным на вид подменам, подставляя вместо общих определений религии и церкви знание только одной из существующих в России конфессий и только одной из церквей»123. Налицо подмена понятий с целью манипулирования общественным мнением. Кроме того, просматривается стремление к нивелированию различий в мировоззрении граждан, в том числе и тех православных клириков, которые высказываются против такого насаждения православного мировоззрения и политизации религии. Действительно, далеко не все представители РПЦ МП поддерживают нынешний курс государственно-конфессиональных отношений и в этом состоит диалектика социокультурной динамики. Негативные тенденции являются определяющими для государственно-конфессиональных отношений последнего времени, так как верхушка церковной иерархии находится в неразрывной связке с правящей элитой и потому государственно-конфессиональные отношения, как с той, так и с другой стороны, проводятся преимущественно в интересах узкого круга властной элиты. По этой же причине заявленная самой церковью обязанность «принимать участие в устроении человеческой жизни во всех областях, где это возможно» и «печалования перед государственной властью о нуждах народа, о правах и заботах отдельных граждан или общественных групп»124 редко реализуется на практике.
Динамика отношений государства и «нетрадиционных» конфессий
Государственно-конфессиональные отношения с так называемыми «нетрадиционными» (используем этот термин крайне условно, поскольку еще в начале 1990-х годов он не употреблялся) для нашей страны религиозными организациями начинались задолго до рассматриваемого нами временного отрезка.
Настоящий всплеск появления в России нетрадиционных религий, конфессий, религиозных новообразований произошел с началом «перестройки» и открытости России западному миру. Этот процесс пошел по двум направлениям. Во-первых, в страну хлынули иностранные миссионеры и проповедники, представлявшие как уже действующие в России церкви и религиозные направления, главным образом протестантские, так и новые -Церковь объединения, Церковь сайентологии, религиозные движения и культы ориенталистского толка. Во-вторых, стали возникать религиозные и квазирелигиозные образования, так сказать, отечественного происхождения: Белое братство - Юсмалос, Богородичный центр (позднее принявший наименование Церкви Матери Божией «Державная»), Церковь последнего завета (Виссариона) и др.
К этому следует добавить и процессы, происходившие внутри самой Русской православной церкви, также приведшие к увеличению разнообразия конфессиональной картины: расколы, образование Русской православной церкви заграницей (РПЦЗ), Российской православной свободной церкви (РПСЦ), Российской православной автономной церкви (РПАЦ), Истинно-православной церкви (ИПЦ), появление в России приходов Украинской православной церкви (Киевского Патриархата). Кроме того, возникали различные религиозные течения, имеющие источником православие. Но были и такие «параправославные», которые по сути, ушли не только от православия, но и от христианства вообще, например, «катакомбная община» епископа Каширского, архиепископа Московского, митрополита Сибирского, патриарха Всея Руси, Императора Всероссийского, Судебного исполнителя Откровения Иоанна Богослова, Агнца Завета Лазаря (Васильева) и тому подобные. Аналогичные процессы наблюдаются в некоторых протестантских церквах, в российских исламе, буддизме и иудаизме.183
Вначале 1990-х годов происходит «взрыв» славянского язычества. В это время общины появляются в различных городах по всей стране. Как пишет С. Филатов, в их идеологии проявляются две, казалось бы, несвязанные темы -экологизм и этническое превосходство . Языческие и неоязыческие общины были довольно распространены в различных регионах нашей страны и заметны своей активной политической позицией. Они привлекали к себе как экстремистски настроенную молодежь, так и вполне мирных любителей русских древностей или, например, последователей экологических движений, и прочих. В 1990-е годы они были еще очень разрозненны как по составу, так и по целям, задачам, методам их решения. Начинавшие формироваться объединения, как правило, были не велики, зато частенько выражали несогласие в разных вопросах с другими подобными объединениями. Относительная связь между разными течениями появилась к середине нулевых годов. Однако, до сих пор между различными языческими течениями существует заметное неприятие, например, часто родноверы не приемлют анастасиевцев и т.д.
Соответственно и государственно-конфессиональные отношения в этой сфере оказались весьма специфичными. Они были ознаменованы рядом антинацистских судебных процессов, ликвидацией ряда организаций и массовыми запретами экстремистской литературы. При очевидной необходимости оградить общество от агрессивно настроенных нацистов, в разряд экстремистов порой попадали и вполне мирно настроенные общины за то, что вышивали на рубахах славянские свастики и приветствовали солнце поднятием руки. Зачастую судебные решения, вынесенные не в пользу язычников, оказывались весьма неоднозначными. Это породило представление последователей языческих религиозных общин о пролоббированном РПЦ МП «государственном заказе» на искоренение «реальных исторических корней русской культуры». Вне зависимости от наличия или отсутствия подобного «заказа» языческие религиозные организации имеют явно конфликтные отношения с властью и попадают в разряд «гонимых».
Кроме язычников ряд «нетрадиционных» религиозных организаций попадают в разряд «гонимых», например, Фалунь Гун, свидетели Иеговы и др. Напряженные отношения с государством, в частности, у Фалунь Гун объясняются несколькими причинами: происхождение культа, центр руководства расположен в США; активная позиция последователей, регулярно устраивающих анти-коммунистические, анти-китайские пикеты и распространяющих значительное количество печатной продукции в разных городах страны. Это движение не способно повлиять на российско-китайские отношения в целом, но претендует на то, чтобы их осложнить. Свидетели Иеговы также имеют западное руководство и проводят очень активную миссионерскую деятельность, распространяют большое количество литературы. Это вызывает беспокойство не только у православных церковнослужителей, но и государственной власти, а также вызвало противодействие простых людей. Например, в Казани, активная проповедническая деятельность «свидетелей» спровоцировала стычки со стихийно организовавшимися молодыми казанцами, пригрозившими расправой тем, кто посмеет еще прийти в их район, после чего миссионеров в этом районе не наблюдалось довольно долгое время.
По сравнению с отечественными религиозными общинами и организациями, развитие зарубежных миссий в нашей стране шло гораздо более значительными темпами. Бурный успех зарубежных проповедников и быстрый рост их организаций в 1990-е годы вполне объясним. С. Филатов объясняет это тем, что «для массовой кристаллизации отечественных сект необходимо какое-то время свободного распространения информации, первичной организации общин и идей, выделения харизматичных лидеров.
Иностранные сектанты-миссионеры приехали с деньгами, крепкой организацией, отшлифованными методами работы. К тому же общественная атмосфера конца 80-х — начала 90-х гг. была благоприятна как никогда после: религия была реабилитирована, а при всеобщем невежестве в этой области многие советские люди, будь они президентом СССР или рядовым гражданином, плохо представляли себе разницу между Секо Асахарой и Муном с одной стороны и, скажем, Папой римским, патриархом Алексием или Билли Грэмом - с другой».185
Однако, несмотря на успехи 1990-х годов, сейчас можно говорить о том, что влияние «нетрадиционных» на российскую культуру оказалось весьма ограниченным и свелось к увеличению религиозно-культурного разнообразия, так как большая часть «нетрадиционных» и новых религиозных движений (НРД) даже на пике своего развития по численности не превысили пяти тысяч, после чего начали стагнировать и терять последователей. Общее число НРД, в сравнении с Западными странами, также не велико. Даже завышенные оценки Миссионерского отдела РПЦ МП не превышают 100186.
Наиболее значительных успехов в миссионерской деятельности с начала 1990-х годов достигли последователи протестантизма, католицизма, «Свидетели Иеговы» и сайентологи. Самые успешные миссионеры -протестанты, которые представлены широким спектром течений. Но среди них, за исключением методизма, преобладают консервативные вариантами доктрин. Во многих деноминациях либеральные течения отсутствуют вообще, в отличие от западного протестантизма. «Протестантизм перестает быть маргинальным явлением. За пятнадцать лет появилась многочисленная протестантская интеллигенция. Протестантизм начинает играть заметную роль в благотворительности, социальной и культурной сфере, правозащитной деятельности. В некоторых регионах протестантские объединения успешно занимаются политикой». Действительно, успех социально-экономического развития протестантов сказался и на отношениях с государством. Представители ряда протестантских объединений, наряду с некоторыми другими стабильно развивающимися «нетрадиционными» (католическими, лютеранскими, пятидесятниками, кришнаитами и пр.) порой входят в состав различных комиссий, советов и комитетов на федеральном и региональном уровнях. И хотя это по-прежнему не дает равноправия с «традиционными», но позволяет отнести вышеуказанные религиозные объединения к «терпимым» и делает их отношения с государством более спокойными и стабильными.
Первый этап государственно-конфессиональных отношений в отношениях с «нетрадиционными», особенно первая его половина, характеризовался отстраненностью государства от религиозных организаций. Влияние «нетрадиционных» конфессий на социокультурную динамику было особенно заметно именно в это время, когда они способствовали расширению социокультурного кругозора и межкультурного взаимодействия. Тогда отношения в духовной сфере, также как и во всех остальных регулировались преимущественно свободной конкуренцией. Однако, ко второй половине этого этапа наметилась тенденция к сближению государства с РПЦ МП и отношения с «нетрадиционными» постепенно из «отстраненных» стали превращаться в «прохладные». Практически на всем протяжении первого этапа в отношениях государства с «нетрадиционными» преобладали межличностные отношения. Однако на втором этапе стали преобладать формальные отношения, когда указание вышестоящей инстанции для государственного чиновника стало гораздо важнее личных отношений с тем или иным представителем религиозной организации.
