Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Военно-политическая деятельность князя Александра Невского и его канонизация Русской православной церковью 33
1. Внешняя политика Александра Невского 33
2. Внутренняя политика Александра Невского и церковно-государственные отношения 69
3. Установление церковного почитания святого благоверного князя Александра Невского в XIII—XVII вв. 92
Глава 2. Становление и утверждение образа Александра Невского в общественном сознании и государственной идеологии (XVIII — 30-е годы XX в.) 105
1. Историческая память об Александре Невском в Российской Империи 105
2. Советская историческая наука и национальные герои в период отрицания 133
3. Кинорежиссер С. М. Эйзенштейн и тема «Александр Невский»: путь мастера 151
Глава 3. Кинофильм «Александр Невский» в советской культуре конца 1930-х годов 182
1. Творческая лаборатория сценаристов фильма 182
2. Обсуждение сценария фильма в профессиональном сообществе 212
3. Съемочный процесс и выход картины на экраны страны 251
Глава 4. Образ Александра Невского в исторической памяти советского и постсоветского общества (конец 1930-х — 2000-е годы) 289
1. Историография конца 1930-х — начала 1940-х годов об Александре Невском 289
2. Кинофильм «Александр Невский» и советский зритель: восприятие художественного образа 321
3. Формирование исторической памяти об Александре Невском в послевоенное время: наука и общество 365
4. Образ Александра Невского в исторической памяти россиян: панорама новейших мнений 393
Заключение 441
Источники 449
Литература 471
Список сокращений 512
- Внешняя политика Александра Невского
- Советская историческая наука и национальные герои в период отрицания
- Съемочный процесс и выход картины на экраны страны
- Образ Александра Невского в исторической памяти россиян: панорама новейших мнений
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Личность Александра Невского обладает особым статусом в исторической памяти современного российского общества. Его имя среди прочих князей нашего средневековья, пожалуй, наиболее известно соотечественникам. Более того, как показало открытое sms-голосование, проведенное телеканалом «Россия» в 2008 г. в рамках проекта «Имя России», именно Александр Невский был назван тем самым героем отечественной истории, восприятие которого имеет, безусловно, положительный характер. Немаловажно, что такой тип опроса автоматически подразумевает широкое участие в нем молодого поколения, с большой готовностью откликающегося на подобного рода мероприятия. В таких обстоятельствах изучение исторически сложившегося образа князя, превратившегося со временем в своего рода культурный феномен, приобретает очевидную значимость. Выяснение условий возникновения и генезиса этого феномена — актуальная задача, разрешение которой подразумевает обращение к ряду других, не менее важных научных проблем, связанных с отечественной историей и культурой.
Среди таких проблем первоочередное значение приобретает исследование ряда аспектов деятельности реального Александра Невского, в частности, его взаимоотношения с духовенством в связи с последующей канонизацией. Кроме того, обращение к трудам, где трактуется политика Александра в различные исторические эпохи, показывает, что, несмотря на решение многих важных вопросов, эти труды в значительной степени фрагментарны, поскольку их авторы оставляют в стороне важнейшие для историографии периоды: довоенную эпоху, экспедиционные исследования послевоенного времени, многочисленные работы, выходившие с начала 1990-х годов. К тому же взгляды ученых иногда явно детерминированы поиском политической подоплеки или стремлением толковать факты в соответствии с собственной концепцией.
Не изученной в должной мере остается история создания фильма С. М. Эйзенштейна «Александр Невский» (1938 г.), оказавшего серьезное влияние на формирование представлений о князе как историческом деятеле. Подчеркнем, что такое воздействие картины, ставшей признанным шедевром не только отечественной, но и мировой культуры, продолжается и до наших дней: очевидные реминисценции можно обнаружить в намного более поздних произведениях литературы и искусства, так или иначе затрагивающих исторических деятелей. В то же время, в исследованиях о фильме «Александр Невский» практически не был задействован комплекс архивных документов, позволяющих дать ответ на ряд ключевых вопросов, касающихся эволюции замысла будущей ленты, работы
над сценарием, хода съемок, наконец, биографии самого режиссера, всемирная известность которого придает решению этих задач безусловную актуальность.
При этом необходимо обратить внимание на то, что количество работ об Александре Невском, вышедших даже за последние десятилетия, довольно велико. Активизации общественного интереса к его личности способствовали и трехсотлетний юбилей Санкт-Петербурга, и упомянутое sms-голосование, и, наконец, празднование 300-летия основания Александро-Невской лавры.
С усилением научного интереса связано также проведение многочисленных конференций, посвященных личности и деяниям князя. В последние несколько лет такие конференции проводятся в Санкт-Петербурге при поддержке Администрации Ленинградской области и Александро-Невской лавры, во Пскове при поддержке Администрации области и Псковского государственного университета, в Москве и Нижегородской области при поддержке Центра Национальной славы, — все они неизменно привлекали и привлекают внимание специалистов в области науки и культуры, вызывают интерес широких слоев просвещенной общественности, а также средств массовой информации. Одним из центров, организующих подобные мероприятия, стал Санкт-Петербургский
і государственный университет .
Указанные аспекты актуализируют проблему и делают целесообразным обращение к ней в рамках диссертационной работы.
Источниковая база исследования. Тематика диссертации предполагает привлечение всей совокупности письменных источников, относящихся к различным эпохам.
Для средневековья особенное значение имеют летописи — здесь можно почерпнуть сведения не только о времени, в котором жил Александр Невский, но также и разнообразную информацию, касающуюся непосредственно его политической деятельности. Среди таких источников следует выделить Лаврентьевскую, Новгородскую Первую и Никоновскую летописи. Для настоящей работы также, несомненно, важна «Повесть о житии Александра Невского», дающая материал как для научно-исторической реконструкции биографии князя, так и для наблюдения за трансформацией исторической памяти о нем. Первая редакция этого произведения была составлена одним из младших современников Яро-славича не позже, чем в 1280-х годах в Рождественском монастыре
1 См. об этом: Соколов Р. А. Конференция, посвященная 770-летию Ледового побоища//Вестник СПбГУ. Сер. 2: История. 2012. Вып. 4. С. 243-244.
г. Владимира , впоследствии вплоть до петровского времени создавались новые редакции, значительная часть которых хронологически пришлась на XVI столетие. Для изучения темы диссертации большое значение имеют и другие исторические сочинения средневековья, такие как Степенная книга и «Титулярник», кроме того, следует упомянуть о произведениях искусства — иконописных изображениях, памятниках архитектуры и т. д.
Русские письменные источники дополняют документы иностранного происхождения: Хроника Ливонии Генриха Латвийского (XIII в.), Старшая ливонская рифмованная хроника (XIII в.), Сага о Хаконе, сыне Хакона (около 1265 г.).
Начиная с XVIII столетия, началось формирование образа Александра Невского, которому были присущи прежде всего секулярные черты. Этот процесс был подготовлен как мероприятиями государственной власти, так и общим состоянием социума, в течение XVII в. становившегося все более светским. Однако и в данный период приоритет за формированием общекультурной парадигмы зачастую оставался в руках духовенства, выполнявшего, правда, чаще всего пожелания императора. Указанное обстоятельство отчетливо прослеживается по церковным проповедям Гавриила Бужинского и Феофана Прокоповича, в которых отражен соответствующий той эпохе взгляд на деятельность князя. Помимо этого, перу Гавриила Бужинского принадлежала составленная непосредственно в связи с перенесением мощей Александра Невского из Владимира в Санкт-Петербург в 1723-1724 гг. новая служба святому и синаксарий из его Жития.
Большое количество информации содержат опубликованные документальные источники. В этом плане особую ценность представляют законодательные акты, так или иначе затрагивающие вопросы, касающиеся почитания Александра Невского. Документы, привлекавшиеся для написания настоящего исследования, представлены в Полном собрании законов Российской империи, а также в Полном собрании постановлений и
2 Бегунов Ю. К. 1) Александр Невский и современность // Князь Александр Невский. Материалы научно-практических конференций 1989 и 1994 гг. / Отв. ред. Ю. К. Бегунов и А. Н. Кирпичников. СПб., 1995. С. 44; 2) Житие Александра Невского в русской литературе XIII-XVIII вв. // Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы / Под ред. Ю. К. Бегунова и А. Н. Кирпичникова. СПб., 1995. С. 163. — Ср.: Кучкин В. А. Монголо-татарское иго в освещении древнерусских книжников (XIII— первая четверть XIVвв.)// Русская культура в условиях иноземных нашествий и войн. X — начало XX вв. Вып. I. М., 1990. С. 36-39; 2) Борьба Александра Невского против Тевтонского ордена // Восточная Европа в исторической ретроспективе: К 80-летию В. Т. Пашуто. М., 1999. С. 133-134.
распоряжений по ведомству Православного исповедания Российской империи. Кроме того, были привлечены публикации Описания документов и дел, хранящихся в архивах Святейшего Синода. В частности, именно здесь был напечатан текст «Юрнала» — официального дневника, который велся Рождественским архимандритом Сергием во время переноса мощей князя в новую столицу в 1723 г.
Однако наибольший интерес, безусловно, представляют источники неизданные и не введенные в должной мере в научный оборот. При работе над диссертацией привлекались материалы фондов Российского государственного исторического архива (РГИА), Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб), Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ), Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ), Эстонского государственного архива (Eesti Riigiarhiivi, г. Таллин), Древлехранилища Псковского государственного объединенного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника (ПГОИАХМЗ), архива Ленинградского Дома ученых им. М. Горького, Архива РАН (г. Москва).
Необходимым источником для данного исследования стали материалы периодической печати. Ее внимательное изучение позволило, в частности, составить целостное представление о совершавшейся в 1930-х годах трансформации восприятия в общественном сознании образов национальных героев, о том, какое отражение этот процесс находил в культурной жизни общества в целом, а также, более конкретно — понять, как менялось отношение в обществе к Александру Невскому.
В процессе исследования привлекались и источники личного происхождения — письма, дневники и мемуары, среди которых особенное значение имеют воспоминания С. М. Эйзенштейна.
Помимо изучения традиционного комплекса письменных источников, автором настоящего исследования проводились опросы непосредственных свидетелей тех событий второй половины XX в., о которых идет речь в диссертации. Так, были проведены беседы с участниками экспедиции Г. Н. Караева И. К. Лабутиной, Т. Ю. Тюлиной и В. А. Потресовым, жителями поселка Самолва, а также с дочерью историка Э. К. Паклара.
Степень изученности темы. Выше уже был отмечен интерес историков к сюжетам, так или иначе связанным с Александром Невским. Среди них преобладают работы, в которых рассматривается в первую очередь политическая деятельность исторического, реального Александра Невского , в то же время исторической памяти о нем уделяется намного
3 См., например: СурминаИ. О. Александр Невский. (Опыт научной биографии): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Саратов, 1997. 22 с.
меньше внимания: как правило этот вопрос рассматривается лишь в каче-стве заключения к основному тексту . В этом плане выгодно отличаются работы И. Н. Данилевского, представившего собственный, пусть и не всегда бесспорный взгляд на существовавшие в разные эпохи представления о роли князя в отечественной истории, и соотнесшего их с исторической достоверностью, и, наконец, показавшего трансформацию этих представлений .
Для темы данной диссертации еще более значим труд немецкого ученого Ф. Б. Шенка, специально посвященный культурной памяти об Александре Невском. С текстом его книги научное сообщество и широкий круг читателей в нашей стране получили возможность познакомиться в 2007 г., после выхода в свет русского перевода . Подчеркнем, что обращение исследователя-иностранца к такой проблематике далеко не случайно, ибо, по справедливому замечанию А. В. Сиренова, «волна интереса к данной теме идет из западного мира», ученые представители которого обратили внимание на значение для отечественной культуры, а также исторической памяти феномена этого национального героя, и с интересом относятся к уточнению обстоятельств, позволяющих прояснить, «какие идеи вкладывал русский народ на протяжении многих веков в формирующийся образ Александра Невского» .
Отметим, что труд Ф. Б. Шенка, несмотря на свою масштабность, содержит ряд неточностей. К тому же автор, претендуя на то, чтобы реконструировать восприятие Александра в каждую конкретную историческую эпоху, к сожалению, зачастую приходит к излишне прямолинейным выводам. Об этом говорят уже названия глав его работы: «Сакрализация Александра», «Национализация Александра», «Советизация Александра», «Экранизация Александра» и т. д. Несмотря на все старания Ф. Б. Шенка, с истинно немецкой педантичностью и аккуратностью исследовавшего феномен князя в сознании российского общества, добиться
4 См., например: Бегунов Ю. К. Александр Невский. Жизнь и деяния святого и
благоверного великого князя. М., 2003. 261 с.
5 Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII-
XIV вв.). М., 2000. 387 с.
6 SchenkF.B. Aleksandr Nevskij Hieliger-Fiirst-Nationalheld: Eine Erinnerungsfi-
gur im rassischen kulturellen Gedachtnis (1263-2000). Koln; Weimar; Wien, 2004. — См.
также русский перевод: Шенк Ф. Б. Александр Невский в русской культурной памяти:
Святой, правитель, национальный герой (1263-2000) / Авторизованный пер. с нем.
Е. Земсковой и М. Лавринович. М., 2007. 589 с.
7 Сиренов А. В. Isoaho М. The Image of Aleksandr Nevskiy in Medieval Russia.
Warrior and Saint. — Leiden; Boston: Brill, 2006. — 417 p. II Studia Slavica et Balcanica
Petropolitana. Петербургские славянские и балканские исследования. 2009. № 1-2.
С. 263-264.
поставленной цели ему все же не удалось. Заметим при этом, что Ф. Б. Шенком были удачно решены некоторые конкретные задачи. В частности, представлен добротный обзор историографии XVIII-ХГХ вв., а также изучено отношение власти и общества к феномену Александра Невского, его отражение в культуре и искусстве в XIX — начале XX в. К сожалению, того же нельзя сказать о реконструкции истории фильма «Александр Невский», которую предпринял ученый, вызывает сомнения и характеристика его восприятия зрителем, а также анализ историографии советского периода.
Книга М. Исоха «Образ Александра Невского в средневековой Руси. Воин и святой» охватывает меньший период времени: в ней рассматриваются трактовки личности князя в источниках XIII-XVI в. В откликах на эту монографию отмечалось, что в указанных хронологических рамках автору удалось добиться более значимых результатов, нежели Ф. Б. Шенку, хотя и здесь имеются недостатки, проистекающие из слишком узкой источниковой базы (учтены лишь письменные источники). К тому же оставшийся вне поля зрения М. Исоха материал позднейшей эпохи позволил бы изучить процесс, в ходе которого культ Александра Невского приобрел по-настоящему общенациональное значение .
Учитывая это, отметим, что более удачным опытом стало издание
российской коллективной монографии «Александр Невский. Государь,
ю дипломат, воин» , вторая часть которой целиком посвящена исторической памяти о князе. Силами привлеченных к участию в издании специалистов был осуществлен анализ средневековых письменных источников, повествующих о Ярославиче (Е. Л. Конявская), представлена история его почитания как святого и строительства храмов, возведенных в память о нем (Т. Д. Стецюра), сделан обзор иконографии (Н. В. Квливидзе) и живописи XVIII-XX вв. (А. К. Карев), посвященных герою Невской и Ледовой битв и т. д. Однако и здесь подробно не рассмотрен ряд проблем.
Для настоящего исследования важно использовать уже имеющийся в науке задел в изучении историографии темы «Александр Невский», что позволит не дублировать результаты, полученные специалистами ранее. В связи с этим, стоит подчеркнуть значение трудов, осуществленных
См.: Isoaho М. The Image of Aleksandr Nevskiy in Medieval Russia. Warrior and Saint. Leiden; Boston: Brill, 2006. 417 p.
9 СиреновА. В. Isoaho M. The Image of Aleksandr Nevskiy in Medieval Russia...
С 265.
10 Александр Невский. Государь, дипломат, воин / Отв. ред. А. В. Торкунов, на
уч. ред. О. Ф. Кудрявцев. М., 2010. 536 с.
И. О. Сурминой , во многом дополняющей построения Ф. Б. Шенка относительно публикаций историков дореволюционного периода, а также отметить наблюдения В. А. Абраменко, изучившего образ Великого Новгорода в общественной мысли XVIII-XX вв., и показавшего, что личность Александра Невского была неотъемлемой частью этого образа . Следует иметь ввиду и статью Г. Н. Караева, вышедшую в 1966 г., который обобщил все существовавшие на тот момент точки зрения по поводу Ледового побоища и проиллюстрировал их на картах .
В целом, разработку темы исторической памяти об Александре Невском на сегодняшний момент нельзя считать завершенной. Ее изучение, во-первых, актуально, а во-вторых, перспективно с точки зрения привлечения и введения в оборот новых источников. Это позволит получить результаты, имеющие значение не только для отечественной истории и культуры, но и всемирного культурно-исторического наследия (это касается прежде всего творчества С. М. Эйзенштейна).
В качестве объекта в диссертации рассматривается историческая память об Александре Невском на хронологическом отрезке от древности до начала XXI в. Предметом исследования послужили те памятники исторической мысли и культуры, которые, с одной стороны, оказывали наибольшее влияние на осмысление деятельности князя современниками в разные исторические эпохи, а с другой — отражали специфику этого осмысления.
Целью диссертационного исследования стало изучение феномена восприятия личности Александра Невского как национального символа Отечества в исторической традиции. В соответствии с этим были определены основные задачи:
исследовать дискуссионные моменты внешне- и внутриполитической деятельности Александра Невского;
изучить взаимоотношения и взаимное влияние церковных иерархов и князя;
рассмотреть комплекс мероприятий Петра Великого и его преемников в политической и культурной сферах по включению образа
1' Сурмина И. О. Александр Невский в русской дореволюционной историографии// Историографический сборник: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 20. Саратов, 2002. С. 3-17.
12 Абраменко В. А. Образ Великого Новгорода в общественной мысли России
(XVIII —начало XX в.): Дис. ... канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 2010. С. 46^17, 102-
105,135-137,165-166,232.
13 См.: Караев Г. Н. К вопросу о месте Ледового побоища 1242 г. // Труды ком
плексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища / Отв. ред. Г. Н. Караев.
Л., 1966. С. 6-17.
Александра Невского в идеологическую систему регулярного государства и изменение в связи с этим особенностей его почитания;
проследить на общеисторическом фоне трансформацию восприятия образа Александра Невского до и после революционных потрясений 1917 г., а также установить обстоятельства нового обращения власти и общества к историческому опыту князя во второй половине 1930-х годов;
реконструировать на основе архивных материалов и опубликованных источников процесс создания фильма «Александр Невский» (исторический и культурный контекст, работа над сценарием и его обсуждение, подготовка и осуществление съемок);
определить особенности восприятия советским зрителем картины «Александр Невский», рассмотреть критические отзывы на нее и ти-пологизировать их;
проанализировать историографию темы «Александр Невский» советского периода, выявить причины и обстоятельства организации Комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища;
рассмотреть сформулированные на рубеже XX-XXI вв. в научных работах подходы к основным моментам биографии и политической деятельности князя;
выяснить степень исторической достоверности трактовки образа Александра Невского в современном кинематографе.
Научная новизна диссертационного исследования обеспечивается прежде всего привлечением широкой источниковой базы. Использованные в ходе работы архивные материалы в большинстве своем ранее не были введены в научный оборот, а в некоторых случаях вообще не известны. Это, в частности, относится к материалам РГАЛИ, ЦГИА СПб, РГИА, Эстонского государственного архива (Eesti Riigiarhiivi, г. Таллин), Древлехранилища ПГОИАХМЗ и др. В то же время, опубликованные источники (летописи, агиографические памятники, проповеди, документы, мемуары и т. д.) ранее не рассматривались в том ключе, в котором их трактует тема диссертации. Наконец, был выявлен весь массив существующей на сегодняшний момент литературы по теме исследования и проведен ее анализ. Таким образом, посредством привлечения максимально полного комплекса источников и историографии был всесторонне исследован феномен восприятия личности Александра Невского в исторической традиции как национального символа Отечества.
Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования основных положений в образовательном процессе, при написании учебных курсов, пособий и учебников, в которых рассматриваются различные аспекты отечественной истории и культуры. Помимо этого, материалы и выводы диссертации целесообразно учитывать при
разработке экскурсионно-туристических маріпрутов. Еще одна сфера возможного практического применения полученных результатов — музейное дело. Так, музеефикация ряда объектов, связанных с памятью об Александре Невском, могла бы способствовать не только сохранению историко-культурного наследия, но и дать определенный экономический эффект благодаря созданию новых рабочих мест и улучшению инвестиционного климата за счет повышения туристического потенциала отдельных микрорегионов.
Методология и методы исследования. Для решения поставленных научно-исследовательских задач в первую очередь использовался комплекс общеисторических методов, основу которых составляют принципы историзма и научной объективности. При рассмотрении материала применялся проблемно-хронологический подход, что позволило, с одной стороны, сосредоточить внимание на конкретных направлениях, становившихся предметом исследования на отдельных этапах работы, а с другой, дало возможность рассматривать информацию источников в хронологической последовательности, поэтапно прослеживая эволюцию исторической памяти об Александре Невском.
При изучении памятников агиографии, летописания и литературы, а также архивных документов применялись методы археографии, текстологии и кодикологии, соблюдались принципы полноты источниковой базы и следования основным правилам исторической критики источников. При анализе историографического наследия осуществлялось сопоставление представленных в научных трудах трактовок, а также их оценка, критерием которой был ценностный подход, учитывающий значимость полученных историками выводов с точки зрения современной науки. Сопоставление было применено также и в некоторых других случаях, в частности, при анализе вариантов сценария, появлявшихся на разных этапах подготовки к съемкам фильма «Александр Невский». При рассмотрении периодической печати была осуществлена типологизация, позволившая, структурно проанализировать критику в адрес кинофильма С. М. Эйзенштейна.
Апробация результатов работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования были представлены в форме докладов на научных конференциях, среди которых необходимо выделить следующие: всероссийская общественно-научная конференция «Исторические ориентиры российской государственности: Александр Невский» (Москва, 4-5 декабря 2007 г.); шестая всероссийская научно-богословская конференция «Наследие преподобного Серафима Саровского и будущее России» (Санкт-Петербург — Саров — Дивеево, 25-28 июня 2009 г.); межрегиональная конференция «Александр Невский — имя
России» (Санкт-Петербург, 10 июня 2010 г.); конференция «Северо-Запад— колыбель российской государственности», посвященная празднованию 1150-летия зарождения российской государственности на территории Северо-Западного федерального округа (Старая Ладога Ленинградской обл., 30 сентября 2011 г.); научная конференция, посвященная 770-летию Ледового побоища (Санкт-Петербург, 7 апреля 2012 г.); всероссийская научно-общественная конференция «Российская государственность: исторические традиции и вызовы XXI века» (Великий Новгород, 19— 21 сентября 2012 г.); международная конференция «Политическая антропология традиционных и современных обществ» (Владивосток, 15-17 апреля 2012 г.); научная конференция «IV Международные Александро-Невские чтения "Роль Александра Невского в современном мире"» (г. Псков, 10-11 июня 2013 г.); региональная научная конференция «Чудские чтения» (г. Гдов, 28-29 июня 2013 г.) и др., а также в ряде печатных работ.
Диссертация была обсуждена на заседании кафедры исторического регионоведения исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.
Внешняя политика Александра Невского
Исторически сложилось так, что активная внешнеполитическая деятельность Александра Невского, ставшая одной из важнейших основ исторической памяти о нем, была направлена как на Запад, так и на Восток. При этом если на втором направлении князю приходилось выжидать и действовать прежде всего путем смирения, то на первом он добился весьма ощутимых военных и дипломатических успехов. Именно эти достижения традиционно ставятся ему как историческому и государственному деятелю в заслугу, по этой же причине целесообразно рассмотреть данную проблему, сосредоточив внимание на ее наиболее важных и, в то же время, недостаточно изученных аспектах.
Действительно, Прибалтика, северное и южное побережье Финского залива, территория будущей Финляндии и Карелия — все эти земли в начале XIII в. представляли собой сложный геополитический узел. Здесь сталкивались интересы Руси (и прежде всего, Новгорода), Ордена, Швеции, Литвы, находящейся на стадии зарождения государственности, а таюке других менее крупных народностей и племен.
Наиболее сильным врагом, экспансии которого пришлось противостоять Александру Невскому, являлся Орден. Его захваты в Восточной Прибалтике, а затем и нападение на Северо-Западную Русь были частью общего наступления, организованного немецкими феодалами (так называемый «Drang nach Osten» — «натиск на Восток»). К началу XIII в. жертвами этого перманентного похода стали многочисленные племена западных славян (сербы-лужичане, ободриты, лютичи, поморяне), двигаясь все далее и далее, немецкие рыцари пришли в соприкосновение с балтийскими и финно-угорскими племенами — пруссами, литовцами, латгалами, ливами, курами, эстами и др.
Еще во второй половине XII в. немцы часто посещали низовья Западной Двины для торговли; по имени проживавших в этой местности ливов вся территории до Эстонии стала именоваться ими Ливонией. Однако для того, что бы прочно привязать эти земли, необходимо было использовать уже не раз опробованную стратегию: основывать здесь постоянные поселения и насаждать католичество. Роль Римской курии в этом движении была чрезвычайно велика, войне на берегах Балтики она придавала характер священной, настоящего крестового похода, целью которого объявлялась «благая» миссия — крещение язычников, а чуть позже и обращение в истинную веру «схизматиков», т. е. православных. В 1199 г. папа Иннокентий III издал буллу с призывом к крестовому походу в Ливонию, и даже «приравнял его к пути в Иерусалим»1.
В 1200 г. после ряда неудачных попыток обосноваться в устье Двины немецким рыцарям, наконец, удалось завоевать эти места, и в 1201 г. здесь был основан город Рига. Для того, чтобы иметь под рукой мощную военную силу, еще через год епископ Ливонский Альберт учредил Орден рыцарей-меченосцев, получивший устав тамлиеров. С 1207 г. меченосцы получили право на треть завоеванных земель", которые раздавались вассалам и духовенству, ив 1210 г. папа Иннокентий III утвердил это соглашение3. В 1222 г. император Фридрих II признал за Орденом права на все земли, которые будут завоеваны вне Ливонии4. Во главе меченосцев стоял магистр, избираемый из числа членов Ордена, политическое значение этого монашеского объединения постоянно росло, и «в дальнейшем именно Орден меченосцев стал проводником немецких завоеваний в Прибалтике»5.
Основанные в Ливонии и других прибалтийских землях города, в том числе Рига, находились при этом па особом положении, они не подчинялись Ордену и старались оберегать от его посягательств свои вольности. Экономическая жизнь этих центров во многом зиждилась на торговле, в которой Русь, и прежде всего Новгород, играли достаточно важную роль6.
Разумеется, усиление немецкого влияния в сопредельном регионе не могло не настораживать русских князей, тем более, что Русь имела здесь традиционные интересы. С древнейших времен сюда, вниз по течению Двины устремлялись потоки переселенцев из Полоцкой земли. На этой реке стояли два русских города: Герцике и Кукейнос, население которых было полиэтнич-ным7. Проникновение к западу от Чудского озера осуществлялось из новгородских пределов. Еще в 1030 г. Ярослав Мудрый основал на реке Эмбахе (Омовже) город, которому дал название по своему христианскому имени — Юрьев. Князья организовывали походы еще западней в XI и XII вв. Велась здесь и проповедь православия , но это не было целью, оправдывающей любые средства. Недаром сами латиняне по этому поводу говорили почти с возмущением, что «русские короли, покоряя оружием какой-либо народ, обыкновенно заботятся не об обращении его в христианскую веру, а о покорности в смысле уплаты податей и денег»9.
В XIII в. немецкий натиск становился все более чувствительным. Постепенно из под контроля полоцкой ветви Рюриковичей вышли Герцике и Кукейнос, позиции Руси в Прибалтике вообще постоянно ослабевали, немцы обратились теперь к закреплению экспансии к северу от Двины, где их ожидало соперничество с Новгородом10. Для того, чтобы как-то ограничить подобные устремления католических захватчиков, с берегов Волхова организовывались довольно частые походы. Но при этом все они не имели сколько-нибудь четкой стратегической программы, а их результаты не закреплялись строительством опорных пунктов. Летопись сообщает о нескольких таких кампаниях: 1209, 1210, 1212, 1217, 1222 гг."
В 1219 г. в Эстонию вторглись подданные датского короля, давно присматривающегося к этому региону. В результате на захваченных землях ими был основан город Ревель. Появление датчан еще более усложнило ситуацию для Руси, а возникновение нового города приводило к тому, что во время любого похода во фланге у русского войска теперь находился мощный укрепленный пункт врага. Тем не менее, русская мощь могла стать единственным надежным барьером на пути непрекращающегося натиска католического Запада на Восток. При этом необходимо подчеркнуть, что между Орденом, датчанами и немецкими городами существовали достаточно серьезные противоречия, обусловленные борьбой за политическое доминирование как во вновь завоеванных землях, так и на территориях, подчинение которых оставалось делом будущего.
В начале 20-х годов XIII в. Прибалтику охватило восстание против завоевателей. Начало ему было положено на о. Саарема, где туземное население перебило датчан. Оттуда были отправлены эмиссары в Эстонию, где вскоре также вспыхнуло восстание против западных пришельцев. При этом эстонцы прибегли к помощи русских. Немцы стремились подавить это выступление, проявляя крайнюю жестокость по отношению к союзникам эстонцев. Вот как описана в «Хронике Ливонии» расправа над русскими воинами, защищавшими замок Вилиенде: «Что касается русских, бывших в замке, пришедших на помощь вероотступникам, то их после взятия замка всех повесили перед замком на страх другим русским»1".
Однако восстание продолжилось. Эстонцы завязали переговоры с Владимирским великим князем Юрием Всеволодовичем: «Между тем старейшины из Саккалы (область в Эстонии. — Р. С.) посланы были в Руссию с деньгами и многими дарами попытаться, не удастся ли призвать королей русских на помощь против тевтонов и всех латинян. И послал король суздальский (Susdalia) своего брата (Ярослава, отца Александра Невского. — Р. С), а с ним много войска в помощь новгородцам; и шли с ним новгородцы и король псковский (Plescekowe) со своими горожанами, а было всего в войске около двадцати тысяч человек»13. Правда, это предприятие имело ограниченный успех, но в результате рейда врагу был нанесен немалый урон. Новгородская летопись сообщает по этому поводу: «Приде князь Ярослав от брата, и иде со всею областию к Колываню (Ревель. — Р. С.) и повоеваша всю землю Чюдь-скую, а полона приведе бещисла, но города не взяша, злата много взяшя, и придоша вси здрави»1 1. Во время этого похода Ярослав подходил и к находившемуся в руках восставших Дерпту (Юрьеву): «...И прислали им жители Дорпата большие дары, передали в руки короля (Ярослава— Р. С.) братьев-рыцарей, и тевтонов, которых держали в плену, коней, баллисты и многое другое, прося помощи против латинян. И поставил король в замке своих людей, чтобы иметь господство в Унгавнии (Уганди — племенная область на юго-востоке Эстонии. — Р. С.) и во всей Эстонии»15.
В тот же год новгородцы отправили в Дерпт князя Вячко, «некогда перебившего людей епископа рижского в Кукенойсе, дали ему денег и двести человек с собой»1 \ Немцы к тому времени уже предпринимали попытку захватить этот город, и главная задача, стоявшая теперь, заключалась в том, чтобы удержать его. Рыцари же не оставляли планов нейтрализовать Вячко, стремившегося распространить свое влияние на окрестные земли. Дерпт стал для них настоящей занозой: «И собрались в тот замок к королю (Вячко. — Р. С), — сказано в «Хронике Ливонии», — все злодеи из соседних областей и Саккалы, изменники, братоубийцы, убийцы братьев-рыцарей и купцов, зачинщики злых замыслов против церкви ливонской. Главой и господином их был тот же король, так как и сам он давно был корнем всякого зла в Ливонии.. .»17.
Для решения этой «проблемы» и устранения возникавших противоречий был заключен новый договор между завоевателями, согласно которому раздел территорий должен был осуществляться по следующему принципу: треть Рижскому епископу, треть Эстонскому и треть — Ордену . Достигнув соглашения, рыцари организовали полномасштабный поход на Дерпт. Вячко и сопровождавшим его русским предлагался свободный выход, но они, рассчитывая на помощь Новгорода и не желая оставлять товарищей, отказались. Осада шла по всем правилам, и в итоге город был повержен, а русские, «оборонявшиеся дольше всего» погибли в бою, лишь один боярин Ярослава Всеволодовича был снабжен всем необходимым для дальнего пути и отпущен на волю, для того, чтобы рассказать о произошедшем. Русское войско к тому времени уже находилось во Пскове, но с падением Дерпта поход в Эстонию терял смысл. В том же 1224 г. Новгород заключил мир с Ригой19. Вскоре при участии папского легата Вильгельма был организован крупный карательный поход на о. Саарема"0.
Советская историческая наука и национальные герои в период отрицания
Октябрьские события ознаменовали начало крутого поворота в истории России и колоссальные перемены в обществе. Можно по-разному относиться к установившейся тогда большевистской власти, но, учитывая ее прочность, нельзя отрицать очевидного факта — наличия у нее широкой социальной базы, поддержки населения. Не будем вникать в спор о том, каким образом эта поддержка формировалась, здесь достаточно указать на то, что она была. Необходимо признать, что мероприятия, проводившиеся Советской властью, в том числе в сфере идеологии и культуры, не могли «висеть в воздухе» и опираться лишь на штыки, напротив, они имели немало сторонников.
Социальная революция в России, монархия и капиталистический уклад которой еще недавно казались незыблемыми, порождал у многих уверенность в том, что подобные потрясения в других, экономически более развитых странах — лишь вопрос времени. Ставка, в том числе и на уровне государственной власти, делалась на «мировую революцию», толчок которой, как тогда верили многие, дал Октябрь. Без нее победа социализма казалась немыслимой. В этой связи произошла переоценка прежних ценностей: во главе угла отныне стоял интернационализм, международная солидарность рабочего класса. Прямым следствием данного обстоятельства стало «разоблачение» «великорусского шовинизма», как одной из главных идеологических опор «старого порядка». Разумеется, в новых условиях от прежнего отношения к национальным героям «старой» «царской» России не осталось и следа. В полной мере это касалось и личности Александра Ярославича.
Александр Невский вообще оказался фигурой «неудобной». Как вполне справедливо отмечал Ф. Б. Шенк, этому способствовало три основных фактора. Во-первых, он — князь, «феодал», «эксплуататор трудового народа». Во-вторых, он — святой, причем святой, особо почитаемый, и почитаемый не только властью, но и народом, которого на новом этапе всеми силами пытались избавить от «религиозного дурмана». В-третьих, он — национальный герой, следовательно, символ «имперского великорусского шовинизма», искоренение которого также считалось в те годы одной из приоритетных задач121. Но самым главным, как представляется, было даже не это, а придание, как было отмечено выше, в XVIII — начале XX в. почитанию князя черт проводимых на государственном уровне культурно-религиозных мероприятий. Именно поэтому личность Александра стала восприниматься как неразрывно связанная со «старым режимом». Таким образом, и возможно, на наш взгляд, объяснить нигилизм по отношению к Ярославичу как со стороны Советской власти, так и со стороны значительно части общества, интересы которой эта власть выражала.
Уже в самые первые годы существования Советского государства статус святого оказался достаточным основанием для нападок на Александра Невского со страниц советской печати122. Особенный акцент при этом делался вовсе не на биографии князя, не на особенностях его политической линии, а именно на организации его почитания на уровне государственной идеологии, прежде всего в имперский период123. Один из наиболее рьяных антирелигиозных идеологов, священник-расстрига М. В. Галкин (псевдоним — Горев) даже попытался обосновать совершенно абсурдную версию о том, что императорская власть, усиливая значение новой столицы - Санкт-Петербурга, искусственно создавала «конкуренцию» между святыми Сергием Радонежским и Алексан-дром Невским " . Хотя самого М. Горева интересовали в это время отнюдь не вопросы средневековой истории, а обоснование правомерности развязанной государством «мощейной эпопеи», что и отразилось на тоне его публикации.
Организованная Наркомюстом кампания по вскрытию мощей не обошла стороной и останки Александра Невского. Комиссариат юстиции союза коммун Северной области обращался в президиум Петроградского совета с соответствующим запросом еще в конце марта 1919 г. Однако митрополиту Вениамину Петроградскому до поры удавалось найти по этому вопросу компромисс с властями, но то, что государственные служащие хотя бы на время прислушались в этом вопросе к мнению верующих, было скорее исключением125. Однако 12 мая 1922 г. и ему пришлось отступить — содержимое раки князя было представлено на широкое обозрение. Предполагалось, что этот акт оттолкнет «темные массы» от религиозных заблуждений. Действительно, в ходе вскрытия было установлено, что останки князя сохранились лишь фрагментарно. Советские газеты уже на следующий день поспешили оповестить об этом своих читателей, поместив весьма подробные репортажи об этом событии.
В них сообщалось, что вскрытие производилось в присутствии около трехсот человек, среди которых помимо духовенства были представители заводов, фабрик, научных и государственных учреждений, военных частей и т. д. Корреспонденты давали описания самих останков, делая акцент на том, что они очень плохо сохранились. Отметим, что в соответствующих отчетах упомянуты сохранившиеся «кости темно-коричневого цвета», парча, «полуистлевшая из черной материи схимна», «атласный синий плат, шелковый плат с частью мощей, воска и кусочками ладана, подушка набивного шелка, пелена, прикрывающая кости и почти новый, фабричного производства конверт с мелкими крошками костей»126. Напомним, что согласно дневнику С. П. Каблукова, участники вскрытия мощей 1917 г. обнаружили сделанную искусственно человеческую фигуру, и только ее отдельные фрагменты включали подлинные останки князя127. По всей видимости, последовавшее в том же 1917 г. указание Синода, «предписывавшее произвести переоблачение мощей, т. е. отделить подлинные мощи от инородных предметов»128, было выполнено. Благодаря этому спустя пять лет дополнительные спекуляции о преднамеренном обмане верующих церковными иерархами, поместившими в раку «чучелу», были исключены, тем более, что произошедшее 12 мая 1922 г. и так получило в печати крайне тенденциозное освещение129. Касались этой темы и деятели обновленческого движения. Ыа состоявшемся в апреле-мае следующего 1923 г. так называемом «Втором всероссийском поместном соборе» (обновленческом) в докладе «О мощах» протоиерей А. И. Боярский упомянул об этом, сказав, что «в раке Александра Невского в Петрограде, (90 пуд. серебра) найдены были 12 небольших костей разного цвета и конверт с пеплом»130.
В этот период при лавре достаточно активно действовало Александро-Невское братство, созданное в начале 1918 г. и, по выражению М. В. Шкаровского, представлявшее собой своего рода «стержень жизни Петроградской епархии». Деятельность братства была направлена на организацию церковной жизни в условиях гонений: духовное образование, благотворительность, сохранение монашеского служения, катехихацига, миссионерство131.
Тем временем, ситуация становилась все более сложной. Уже в начале июня 1922 г. был арестован по обвинению в организации сопротивления изъятию церковных ценностей митрополит Вениамин. Суд и расстрел также не заставили себя ждать. Вскоре после этого у верующих были изъяты мощи Александра Невского, долгое время хранившиеся в музее истории религии атеизма (возвращены церкви в 1989 г.)132.
Сразу после вскрытия мощей Александра Невского была изъята и передана в Эрмитаж изготовленная в елизаветинскую эпоху рака, которую присутствовавший на вскрытии директор этого учреждения С. Н. Тройницкий назвал «одним из самых замечательных художественных произведений, дошедших до нас» с того времени133. Доставленные в музей детали раки были внимательно осмотрены, и установлено зафиксированное актом отсутствие некоторых из них13 1. Серебряный саркофаг, к счастью, удалось спасти и от угрозы переплавки и продажи заграницу в виде слитков. Это было сделано благодаря усилиям ленинградской интеллигенции. Тот же С. Н. Тройницкий, находясь уже на посту заведующего отделом прикладного искусства, чтобы не допустить уничтожения памятника, 4 июля 1930 г. обратился с отчаянным письмом (заявлением) к тогдашнему директору Эрмитажа, в котором привел резоны для сохранения раки, указав на ее художественную и историческую ценность, а также на то, что «вес ее, несомненно, далеко не так значителен, как это принято думать»135.
Съемочный процесс и выход картины на экраны страны
Дискуссия, развернувшаяся вокруг опубликованного в журнале «Знамя» произведения П. А. Павленко и С. М. Эйзенштейна, продолжалась и после февральского заседания на «Мосфильме». Этому способствовало и то, что после утверждения в конце декабря 1937 г. заключения ГУКа по поводу литературного сценария «Русь» , предстояло создать сценарии режиссерский.
В этой работе, требующей знания специфики кинодела, П. А. Павленко в полной мере уже не участвовал (хотя он все же просматривал тексты, о чем свидетельствует внесенная им правка). Зато теперь С. М. Эйзенштейну помогали Д. И. Васильев и Э. К. Тиссэ. Первый вариант режиссерского сценария был подготовлен в декабре 1937— январе 1938 г.264, второй— в январе 1938 г.265, третий— в январе-феврале 1938 г.266 В каждом из них находили дальнейшее развитие «ордынские сюжеты», ставшие еще более пространными.
Действие теперь должно было начинаться сценами атаки татарской конницы, избиением беззащитного мирного населения и жестокой расправой над пленными: «Лежат на земле связанные пленные. На них накатывают бревна. Между бревнами лица пленников. На бревна накатывают ковры... Бревна, покрытые коврами, расставлены блюда с пищей. Масса татарских военачальников накатывается на помост и грузно садится вокруг блюд с пищей» . Эпизод столь жестокой казни был навеян реальными историческими событиями 1223 г., когда после победы на реке Калке татарские воины именно таким способом умертвили попавших к ним в плен русских князей268. С. М. Эйзенштейн делает даже соответствующие эскизы будущих кадров, на которых эта жуткая экзекуция представлена весьма реалистично (отчетливо видны и бревна, и лица между ними)269.
С другой стороны, финал картины, связанный с отравлением князя, тоже был несколько расширен, при этом постановщики рассматривали разные возможности построения его сюжетной линии. Не ставя в этой связи задачи провести детальное сравнение всех вариантов сценария, обратим внимание лишь на несколько содержащихся в них наиболее примечательных моментов.
Во-первых, поездке князя в Орду теперь предшествовало столкновение народа с ордынским посольством (происходило оно либо в Пскове , либо на пути, где ордынец повстречал «князя Александра Невского крестьянское ополчение»" ). (Рассматривался даже вариант «убийства» разгневанной толпой ханского посла Хубилая.) Во-вторых, Александра по пути в Орду должны были догонять покинувшие молодых жен Гаврило Олексич и Василий Буслаев272 и, соответственно, они принимали участие в дальнейших драматических событиях. В-третьих, более рельефно представлена была деятельность князя в Орде. В частности, показан выкуп им пленных соотечественников . У С. М. Эйзенштейна была мысль развить этот эпизод, о чем свидетельствуют одна из его заметок, датированная еще 30 ноября 1937 г.: «При уводе [русских] пленных молодой монгол тоже тянется. Его или нельзя брать и он остается или Ал[ексан]др "за одно" и его забирает». Там же представлен и эскиз будущего кадра, на котором изображен закованный в колодку монгол с очень жалобным видом . При этом в полной мере сохранялась и концовка с отравлением Александра Невского и битвой Дмитрия Донского на Куликовом поле. Режиссер обдумывал особенности изображения шатра ордынского властителя, он должен был выглядеть следующим образом: «Весь ... в складках-проходах», «При гневе хана из 75 % щелей вырываются вооруженные саблями» . А сцена переноса тела почившего князя должна была сопровождаться титром, текст которого явно заимствован из Жития Александра Невского: «Закатилось солнце земли Русской»276.
В феврале ГУК дал еще одно утвержденное лично С. С. Дукельским «Заключение», на сей раз уже на режиссерский сценарий277. В этом трина-дцатистраничном документе кратко излагалось содержание сценария и давалась его положительная оценка. Одновременно высказывался и ряд замечаний (почти все из них звучали и раньше), причем наиболее настойчиво проводилась мысль о необходимости сократить ленту, остановившись на триумфе во Пскове. Но и после этого С. М. Эйзенштейн продолжал отстаивать собственный взгляд, разрабатывая новые варианты режиссерских сценариев, в которых сохранялся финал со смертью князя278. Ради сокращения экранного времени он был готов пожертвовать первыми сценами с атакой татарских ратников и последующей расправой над пленными, но относительно финала он, по-прежнему оставался непреклонен279. Так продолжалось до тех пор, пока в дело не вмешался И. В. Сталин, о чем говорилось выше.
Наконец, в апреле 1938 г. «на правах рукописи» в типографии «Мосфильма» был опубликован тиражом в 200 штук «рабочий экземпляр» режис серского сценария будущего фильма. В нем не только содержалась роспись эпизодов с указанием, каким планом их снимать, но и метраж пленки, отводившийся на каждую сцену280. Гибель князя в Орде там уже не была представлена, равным образом отсутствовали и начальные сцены ордынского нашествия, но от итогового варианта (фильма) он все же отличался. В частности, по-прежнему среди героев можно было найти Пелгусия и «безудельных князьков» Василько и Иванко (их имена отсутствуют в списке действующих лиц, но в тексте все же встречаются) .
Обсуждая и дорабатывая сценарий, С. М. Эйзенштейн должен был одновременно готовиться и непосредственно к проведению съемок. Он совершал выезды «на натуру», делал необходимые наблюдения. Через год режиссер вспоминал о полученных тогда впечатлениях: «Лед Чудского озера! Какой простор! Какой размах! Сколько соблазна: русская зима, хрусталь льдов, вьюга, метель, полозья на снегу, обледеневшие бороды, усы... Коченея на льду озера Ильмень в поездку нашу в Новгород (зимой 1938 года), мы с трудом двигали несгибающимися пальцами, делая отметки о зимних эффектах необъятных ледяных просторов, снеговых туч...»282. Кроме того были командировки в Переяславль, во Владимир, поручения, связанные с поиском «натуры» выполняли и ассистенты. Было сделано не менее сотни фотографий и произведений декоративно-прикладного искусства средневековья: икон, книг, миниатюр, барельефов; пересняты виды древних городов Руси из современных публикаций. Был переснят план из статьи А. И. Бунина «О месте битвы русских с немцами в 1242 г.»283, который в достаточно сильно измененном виде взят был за основу сцены битвы в картине"84. В дополнение к этому были и другие, более прозаические заботы, связанные с подготовкой костюмов и разного рода бутафории, все это отнимало драгоценное время и лишало возможности приступить к постановке зимних сцен уже в текущем году. Но решение и этой проблемы было найдено.
Вот как об этом писал сам С. М. Эйзенштейн: «...Прохождение сценария задержалось. Единственный выход — перенести зимнюю натуру (шестьдесят процентов картины) на январь-март 1939 года... Или... Или идти на дерзкое предложение, исходящее от нового члена нашего коллектива, режиссера Д. Васильева , — снять зиму летом. И в час мучительного раздумья по этому поводу вновь зазвучала перед нами тема: подлинный лед или подлинность доблести русского народа? Настоящий снег, или настоящая героика русских людей? Неподражаемая симфония льдов в блестящей фотографии Эдуарда Тиссэ — через год, или разящее патриотическое оружие готового фильма — вдвое быстрее?!»286
Для того, что бы удостовериться в технической осуществимости этого плана, Э. К. Тиссэ провел пробные эксперименты на простом листе фанеры, смоделировав на нем искусственную ледяную поверхность. Опыт оказался достаточно удачным, но осваивать съемку больших пространств предстояло уже во время работы над фильмом287. Впрочем, это было не столь страшно, важно было убедиться в принципиальной возможности подобного варианта.
Определенную роль при выборе в пользу летних съемок должны были сыграть и некоторые целесообразности сугубо технологического характера: во-первых, в зимнее время чаще случаются неблагоприятные метеорологические условия (ветры, морозы, облачность и т. д.); во-вторых, в условиях низкой температуры дополнительные проблемы создает необходимость заботиться об утеплении костюмов актеров и массовки; к тому же зимний световой день намного короче летнего . Все эти «резоны» кинематографическое «начальство» должно было учитывать. В свою очередь, С. М. Эйзенштейн уже в апреле делал чертежи-наброски «льдин», изготовленных на понтонах289. Здесь ему, конечно, пригодился опыт, полученный в период службы в строительно-саперных частях.
Образ Александра Невского в исторической памяти россиян: панорама новейших мнений
Подвиги и жизненная стезя русского князя Александра Невского на протяжении столетий оставались дороги нашим предкам. Как было показано выше, в этом плане не стало исключением и минувшее XX столетие, в конце которого, в годы очередного исторического перелома, интерес к его личности только усилился..В данном параграфе рассматриваются те направления, по которым в 1990-е— 2000-е годы продолжилось научное изучение эпохи Александра Ярославича, и обозначены вопросы русской истории периода средневековья, более всего волновавшие ученых.
В 1989 г. в Троицкий собор Александро-Невской лавры были возвращены мощи князя. В отличие от аналогичных случаев, имевших место ранее, эта передача останков святого верующим имела с санкции местных властей статус общественно значимого события. Разумеется, случившееся только усилило интерес к личности Ярославича . Отметим, что в этом плане безусловно позитивную роль сыграли и юбилейные даты — 750-летие Невской битвы и Ледового побоища. Они дали дополнительный толчок для дискуссий об историческом значении конкретных сражений и о военно-политической деятельности князя в целом, чья личность становится все более популярной в российском обществе, остро чувствующем необходимость обретения собственных национальных ориентиров и нравственных примеров в своем прошлом, в своей истории. Интерес читающей публики к Александру Ярославичу обусловил переиздание посвященных ему монографий и даже сравнительно небольших научных статей. Этим объясняется и появление в конце XX— начале XXI в. внушительного числа изданий, имеющихся в распоряжении тех, кто желает познакомиться с вехами биографии князя и получить внятное представление об общем состоянии нашей страны в ту эпоху— в суровый и героический XIII в. Дополнительно стимулировал выпуск в свет новых книг и объективно способствовал увеличению интереса к личности Александра Ярославича проект «Имя России», организованный телеканалом «Россия» в 2008 г. В ходе голосования зрительской аудитории национальный герой занял первое место среди других известных деятелей нашего прошлого. Это, безусловно, свидетельствует о признании нашими соотечественниками выдающейся роли святого благоверного князя в становлении и развитии Российской государственности, а также показывает, что несмотря на произошедшие в стране перемены, по-прежнему существует историческая преемственность в сохранении и передаче национальных культурных ценностей.
Как будет показано ниже, благодаря научным и научно-популярным историческим трудам современных исследователей удалось решить ряд вопросов, относящихся к биографии князя. Немалый объем и плюрализм изданий в современных условиях только способствуют пропаганде исторического опыта национального героя — Александра Невского. Учитывая разноречивость высказанных при этом мнений, необходимо признать своевременность осуществления аналитического исследования современной историографии, к которому мы и переходим.
Как известно, Александр родился в семье Ярослава Всеволодовича, князя Переяславского. Житие Александра Невского называет и имя его матери — Феодосии . Она долго считалась дочерью Мстислава Удалого, но после выхода в 1908 г. статьи Н. А. Баумгартена ее отцом стали называть Игоря Глебовича Рязанского378. В. А. Кучкин смог опровергнуть точку зрения Н. А. Баумгартена, заметив, что дочь Игоря в 1218 г. не могла быть моложе 23 лет, источники не упоминают детей женского пола у Игоря, кроме того, Феодосия была равнодушна к своей мнимой родине - Рязани и постриглась в Юрьевом монастыре379. Имеются также свидетельства внимания, которое уделяли Ярослав и Александр Торопцу - городу Мстислава Удалого (князья энергично защищали Торопец с оружием в руках, а в 1239 г. именно там состоялась свадьба Александра с полоцкой княжной)380.
Спорна и дата рождения Александра Невского — источники ее не указывают. Традиционно в этой связи называют 1220 г. Однако исследования В. А. Кучкина внесли коррективы и в это, казалось бы, незыблемое положение. Дело в том, что старший брат Александра Федор родился в 6727 г. от сотворения мира по мартовскому стилю381. События, произошедшие с марта по декабрь того года, соответствуют 1219 г. от рождества Христова, а январь и февраль относятся уже к следующему 1220 г. Рассмотрев имена святых, ученый пришел к выводу, что свое имя первый Ярославич мог получить либо от св. Федора Стратилата, либо от св. Федора Тирона, а память обоих приходится на февраль. Итак, старший брат Александра родился в феврале 6727 г., то есть в 1220 г. по современному летоисчислению. Это делает мысль о рождении еще одного сына у Ярослава в том же году весьма маловероятной382. Продолжив рассмотрение святцев, В. А. Кучкин пришел к выводу, что сам Александр мог получить свое имя в честь св. Александра Римского, чья память празднуется
13 мая по старому стилю. К такому же заключению пришел и В. К. Зиборов . Дата 13 мая 1221 г. показалась убедительной А. Р. Андрееву , делать однозначные выводы о дне рождения Александра Невского все же рано, ведь имена новорожденным зачастую давали по дню крещения385. Надо отметить, что, несмотря на серьезные аргументы В. А. Кучкина о годе рождения Александра Невского, высказанные еще в 1986 г. , исследователи продолжают называть временем рождения второго Ярославича 1220 г.387
В современной научной литературе уделяется внимание и влиянию среды, в которой вырос княжич, на формирование его характера. О Переяславле-Залесском времени Александра Невского писал И. В. Дубов388. Несомненно, на юного князя сильно действовал пример его отца Ярослава Всеволодовича389, в результате усилий которого центр Северо-Западной Руси— Новгород — окончательно закрепился за его потомками390, хотя этот город долгое время был яблоком раздора для князей391. Причинами успеха стали изобретательность и военное искусство Ярослава, близость к Новгороду Переяславля Залесского и наличие сторонников князя в самом городе . Отцу Александра посвящена недавно вышедшая книга А. Р. Андреева394.
Еще совсем маленькими мальчиками оставлял Ярослав своих детей — Александра и его брата Федора в Новгороде. Так было в 1228 г., когда вместе с княжичами находились Федор Данилович и тиун Яким. Это соправительство длилось недолго: братья бежали в ту же зиму395. В декабре 1230 г. Ярослав вновь вошел в Новгород, пообещав не нарушать установлений грамот Ярослава, он вернулся в Переяславль, опять оставив в городе Федора и Александра3 .
В это время в Новгороде и «и по всей области Русстеи, кроме Кыева одинаго» свирепствовал голод397. Княжичи видели народное бедствие, и это несомненно запчатлелось в детских душах Ярославичей . В 1234 г. Александр ходил с отцом (Федор умер за год до этого399) в поход против рыцарей-меченосцев. Поход был удачен, но город Юрьев взять не удалось; эта кампания дала юному князю практические знания в военном деле400. В 1236 г. Ярослав Всеволодович ушел в Киев, Александр остался в Новгороде уже в качестве самостоятельного князя401.
