Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Зарождение и становление теорий социальных сетей 15
1. Ричард Эмерсон: интегральная теория сети, интерпретирующая сложный социальный обмен 18
2. Джеймс Коулман: природа рационального выбора акторов в сетевом взаимодействии 36
Глава 2. Второе поколение теорий социальных сетей 64
1. Мануэль Кастельс: концепция информационального сетевого общества 65
2. Джон Урри: сети и потоки мобильности XXI века 101
Заключение 135
Библиография 142
- Ричард Эмерсон: интегральная теория сети, интерпретирующая сложный социальный обмен
- Джеймс Коулман: природа рационального выбора акторов в сетевом взаимодействии
- Мануэль Кастельс: концепция информационального сетевого общества
- Джон Урри: сети и потоки мобильности XXI века
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется необходимостью разработки новых теоретико-методологических подходов для исследования современного общества, на разных уровнях которого проявляется сложность социальной организации. Принятые в классических социологических парадигмах структурные подходы ныне утрачивают свою адекватность анализа преимущественно сложно переплетенных социальных связей, которые характерны для современного сложного социума. Глобализация как процесс, в ходе которого образуются структурные связи нового типа в виде социальных сетей, сложно взаимодействующих с локальными связями, также представляет актуальную теоретическую проблему для социологов, находящуюся в стадии решения.
Классические представления о социальной системе, сформулированные, в частности, Т. Парсонсом, предполагали ее открытость, однако этот уровень открытости недостаточен для того, чтобы адекватно отразить сложную динамику различных форм открытости, присущих современному глоболокальному социуму. Увеличивающийся рефлексивный характер социальных акторов, процессы самоорганизации структур, их аутопойезис, сложные взаимодействия индивидуальных и институциональных акторов требуют новых теоретико-методологических подходов.
Традиционно являющиеся предметом анализа социологов процессы социальной стратификации и социальной мобильности в условиях сложного социума также требуют нового инструментария исследования. В условиях глобализации и интенсивного развития информационной среды появляются новые проявления неравенства, по-новому структурирующие общество, осмысление которых также нуждается в более адекватном теоретическом аппарате. Мобильность в современном динамично развивающемся социуме не только приобретает качественно новые формы и направления, но и становится важнейшим фактором трансформации социальных структур.
Первые представления о нелинейной социокультурной динамике сложились в интегральной социологии П.А. Сорокина, в теориях множественности форм модерна и типов модернизации, однако и они уже не соответствуют значительно более сложной конфигурации современного общества. Процессы глобализации не только изменяют локальную социальную реальность, но постоянно порождают непреднамеренные и непредсказуемые последствия на локальных уровнях, которые эмерджентно трансформируют глобальную логику развития. В условиях глобализации трансформировались сложившиеся в культуре классического модерна линейные представления о пространстве и времени, а вместе с ними и представления о социальных взаимодействиях и процессах.
Восходящие к К. Марксу и постмарксизму идеи о роли материальных факторов получают принципиально новое осмысление при анализе сложных взаимодействий социума с его экологической и технической средой. Новейшие информационные и телекоммуникационные технологии превратились в значимый фактор социокультурных трансформаций. Техногенные и природные системы уже не могут исключаться из социальных взаимодействий, и целый ряд теоретиков предлагает рассматривать их в качестве рефлексивных акторов, пересматривая, таким образом, классические представления о субъекте и объекте.
Теории социальных сетей изначально были ориентированы на преодоление ограниченности классических структурных подходов. Анализ их развития от локальных теорий социального обмена и рационального выбора до теорий глобальных сетей, структурирующих социальные и культурные процессы в сложном глоболокальном социуме, позволяет обновить теоретико-методологический аппарат отечественной социологии принципиально новыми подходами. В то же время, эвристические возможности сетевых теорий пока, на наш взгляд, не достаточно используются российскими социологами за рамками достаточно ограниченных областей эмпирических исследований на микроуровне в экономической социологии, социологии рынков, этносоциологии. В результате многие новые социокультурные аспекты глобализации не получают достаточного теоретического осмысления у социологов, а оказываются преимущественным предметом изучения политологов и экономистов. Так, в российских исследованиях не достаточно отражены особенности сетевых подходов макроуровня, в том числе и осуществляемые в контексте этих теорий попытки принципиального обновления социологического знания. На заполнение этих пробелов и ориентирована настоящая диссертация.
Степень научной разработанности темы. Теории социальных сетей получили широкое и разнообразное применение в различных отраслях социологии. Они зародились в середине ХХ в. на основе теорий социального обмена Б. Скиннера, П. Хоманса, П. Блау и были предназначены для анализа преимущественно горизонтальных взаимодействий, характерных для современных обществ. Другим истоком теорий социальных сетей был американский логический позитивизм К. Поппера и Т. Куна. Анализ американской теоретической социологии и философии ХХ в., ставших, по существу, источником теорий социальных сетей первого поколения, осуществлен в работах отечественных и зарубежных исследователей Дж. Ритцера, С.А. Кравченко, Н.В. Романовского, И.Ф. Девятко и др. Здесь же рассматриваются и анализируются работы Р. Эмерсона и Дж. Коулмана, ставшие источниками нашего диссертационного исследования.
Дальнейшее развитие теории социальных сетей применительно к микроуровню социологического анализа осуществлялось в рамках теоретических и эмпирических исследований в различных сферах. Проблемы укорененности и характера связей в социальных сетях микроуровня исследовали М. Грановеттер, Б. Уци. В работах Н. Биггарт получили освещение различия в конфигурации и плотности социальных сетей в разных социокультурных и цивилизационных контекстах. П. Бёрт обосновал концепцию развития предпринимательства как заполнения структурных пустот в рыночных сетях. Б. Уэллман - родственные сети. В российскую социологическую науку данные подходы вошли, главным образом, благодаря работам экономических социологов, прежде всего, В.В. Радаева.
Свежо и оригинально использование сетевой теории для исследований, совместно проведенных представителями разных отраслевых социологий. Так, на стыке этносоциологии и экономической социологии с помощью сетевой теории исследуются этнические общины и формы их адаптации к инокультурной среде, а социологии труда и профессий — поиск работы с помощью сетевых связей разного типа.
Несомненный интерес представляют разработки, главным образом зарубежных ученых, исследующих процессы конструирования социальной реальности и ее смыслов в процессах сетевых взаимодействий в теориях, получивших название «реляционная социология» и «теория агент-сеть».
Процессы глобализации и ее социокультурные последствия, а также социологические теории глобализации и получили освещение в трудах таких теоретиков, как У. Бек, З. Бауман, Э. Гидденс, П. Бергер, С. Хантингтон. Проблематике структурных и социокультурных особенностей глобального социума посвящены и концепции сетевого общества М. Кастельса, и «дезорганизованного капитализма» и «мобильной социологии» Дж. Урри, ставших источниками моего диссертационного исследования. Анализу глобального социума, экономических и культурных процессов, качественно новых форм социальной стратификации на основе использования концепции сетевого общества М. Кастельса посвящены работы Ф. Уэбстера, Н.Н. Зарубиной и др.. Анализ концепции М. Кастельса о трансформации социального конструирования времени и пространства в условиях глобализации осуществляется в работах Н.Н. Зарубиной.
Заявленное в контексте «мобильной социологии» Дж. Урри качественное обновление социологического знания на основе сетевой теории и других теорий применительно к современному сложному глобальному социуму критически анализируется в работах Н.Л. Поляковой и С.А. Кравченко, который также актуализировал проблему «старения» социологической теории, обусловленную ускоряющейся нелинейной социокультурной динамикой современного общества, что востребовало необходимость разработки нового теоретико-методологического аппарата.
Таким образом, в отечественной и зарубежной литературе по теоретико-методологическим проблемам развития социологии в глобальном обществе нашли отражение различные аспекты развития сетевых теорий. Однако трансформации самих сетевых теорий применительно к исследованию сложного глобального социума пока не получили достаточное осмысление.
Гипотеза исследования. Усложнение социума, ускорение его динамики, принимающей нелинейный характер, требует обновления социологического знания, переосмысления таких базовых категорий, как социальное время и пространство, социальная структура, социальная стратификация и мобильность и др. Это вызывает к жизни качественно новые формы социологического теортеризирования, в том числе и основанные на сетевом подходе к анализу глоболокального социума.
Объектом исследования являются теории социальных сетей.
Предметом исследования выступает развитие теорий социальных сетей в направлении исследований связей макроуровня, присущих сложному глобальному социуму.
Цель диссертационной работы – раскрыть эволюцию теорий социальных сетей от анализа локальных отношений социального обмена и рационального выбора на микроуровне до использования сетевой структуры в целях исследования социокультурных процессов сложного социума.
В соответствии с указанными целями были поставлены следующие конкретные задачи диссертационного исследования:
- проанализировать теории социальных сетей первого поколения: теорию социального обмена Р. Эмерсона и теорию рационального выбора Дж. Коулмана, выявить их познавательные возможности для микро- и макроуровня социологического анализа;
- обосновать основные теоретико-методологические инновации теорий социальных сетей первого поколения, позволяющие осуществить переход к применению сетевого подхода на макроуровне для исследований глобального сложного социума;
- исследовать ограниченность эвристического потенциала теорий социальных сетей первого поколения, сделавшую невозможной их продуктивное применение для анализа структурных особенностей и нелинейной социокультурной динамики глобального социума;
- проанализировать особенности теорий социальных сетей второго поколения – теории информационального сетевого общества М. Кастельса и социологии мобильностей Дж. Урри;
- раскрыть теоретико-методологические инновации теорий социальных сетей второго поколения, делающие их теоретико-методологический инструментарий адекватным для исследований сложного, нелинейно развивающегося глобального социума;
- исследовать переосмысление базовых социологических понятий в контексте теорий социальных сетей второго поколения, показать особенности их собственного теоретического аппарата;
- дать заключение об адекватности новейших теорий социальных сетей для анализа различных аспектов нелинейной социокультурной динамики сложного глобального социума.
Теоретико-методологическую основу исследования составила интегральная теория социокультурной динамики П.А. Сорокина, которая послужила теоретико-методологическим основанием для анализа динамики современного социологического знания. Для определения места теорий социальных сетей в контексте развития социологии в ХХ в. и истоков их становления и развития использовались историко-социологические исследования творческого коллектива под руководством Ю.Н. Давыдова, А.И. Кравченко, В.И. Добренькова и др. Холизм как методологический подход интерпретации истории социологии, используемый А.Б. Гофманом, послужил подспорьем для анализа эпистемологических и теоретических особенностей социологического знания. Концепция социологического воображения Ч. Миллса и ее развитие применительно к современному этапу истории социологии в работах С.А. Кравченко применялись для выявления эвристического потенциала теории социальных сетей на разных этапах ее развития.
Основными методами диссертационного исследования являются компаративный и историко-проблемный анализ; классификация, типологизация, сопоставление социологических концепций.
Теоретическими источниками диссертационной работы послужили научные труды представителей теорий социальных сетей разных поколений: теории обмена в социальных сетях Р. Эмерсона; теории рационального выбора Дж. Коулмана; теории сетевого общества и информационального капитализма М. Кастельса; теории капитализма пространств и знаков и социологии мобильностей Дж. Урри.
Научная новизна заключается в следующем:
— показано соответствие сетевой теории необходимости исследования сложного социума и нелинейной социокультурной динамики, эмерджентных эффектов и непредвиденных последствий социальных процессов в современном обществе;
— выявлены теоретико-методологические инновации, обоснованные в теориях Р. Эмерсона и Дж. Коулмана, послужившие основой для исследований сложных неравновесных социокультурных процессов на микро- и макроуровнях;
— раскрыты концептуальные инновации, позволяющие авторам теорий социальных сетей второго поколения исследовать глобальный социум;
— проанализированы теоретико-методологические истоки теорий социальных сетей второго поколения, показана их неоднородность, позволившая создать качественно новые и разные социологические подходы, адекватные возрастающей сложности глобального социума;
— показана принципиальная новизна обоснованных в теориях М. Кастельса и Дж. Урри подходов к анализу социального времени и пространства, их эвристические возможности для исследований множественности времени и сложности пространства в глобальном социуме;
— проанализированы осуществляемые в контексте теорий социальных сетей второго поколения попытки переосмыслить базовые понятия социологического знания;
— дана оценка тенденции использования метафор для развития понятийного аппарата социологических теорий, адекватного потребностям познания усложняющегося социума.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Теории социальных сетей представляют теоретико-методологический аппарат, наиболее адекватный исследованиям усложняющегося, нелинейно развивающегося глобального социума. В них сеть трактуется как динамичная структурная форма, позволяющая аккумулировать неравновесные горизонтальные связи, включать результаты намеренных действий индивидуальных и коллективных акторов, а также их непреднамеренные последствия в подвижную открытую систему.
2. Первое поколение теорий социальных сетей, представленное работами ее создателей Р. Эмерсона и Дж. Коулмана, обосновывает принципы социальной морфологии, важнейшим из которых является приоритет структурных связей в сетях над конкретным содержанием их узлов, а также принципы возникновения эмерджентных свойств в сетевых взаимодействиях, возможности управления тенденциями хаотизации на основе механизма синергии, а также факторов власти и доверия в сетях.
3. В теориях социальных сетей существуют эвристические возможности и методологический аппарат для исследования социальных процессов как на микро-, так и на макроуровне. Данные теории второго поколения продуктивно используют теоретико-методологические подходы к анализу сетей для исследований глобальных процессов, дополняя их новыми принципами, в том числе вводя факторы экономико-технологического и информационного развития, создания глобальных коммуникативных систем, которые определяют характер сетевых взаимодействий.
4. На формирование теорий социальных сетей второго поколения оказали влияние, во-первых, марксистские и постмарксистские идеи взаимовлияния объективного и субъективного, технико-экономического развития на социальные и культурные процессы и институты, концепции целостного и системного развития; во-вторых, развиваемые в социологии постмодерна идеи замещения реальных отношений символическими, утверждения «реальной виртуальности», дезорганизации социальных связей, сложности причинно-следственных связей, нелинейного характера их развития. Соединение столь различных методологических принципов в рамках одной теории привело не к ее противоречивости и эклектичности, а к повышению уровня валидности, что дает новые эвристические возможности для анализа современного усложняющегося социума.
5. Использование сетевого принципа социальной морфологии позволяет представителям теорий социальных сетей, в первую очередь М. Кастельсу, создать концепции «вневременного времени», «пространства мест и пространства потоков», которые являются важнейшей теоретической инновацией, отвечающей необходимости анализа сложного социума.
6. Необходимость исследовать усложняющиеся социальные процессы вызывает к жизни потребность переосмыслить сами принципы социологического знания. В сетевых теориях второго поколения получают новые интерпретации классические понятия: «социальное неравенство» переосмысливается через концепцию «доступа» к сетям; в качестве рефлексивных акторов рассматриваются гибридные, социально-природные и техногенные системы; усложняется понятие «социальной мобильности» путем введения новых носителей, форм и средств мобильности.
7. Переосмысление понятий и подходов классической социологии в сетевых теориях второго поколения, ориентированных на исследование глобального социума осуществляется в форме использования метафор для обозначения качественно новых социальных явлений и процессов. Метафоры «сети», «потока», «русла», «узла» и т.д. используются для исследования морфологии сетей и их динамики; метафоры «кочевника», «корабля», «государства-садовника» и «государства-лесника» применяются для исследований процессов сетевой мобильности в глобальном социуме. Использование метафор как способ обновления социологического знания имеет амбивалентный характер: с одной стороны, они расширяют эвристические возможности адекватно сложному социуму, с другой — снижают уровень строгости анализа и подрывают преемственность социологического знания.
Практическая значимость работы. Полученные в диссертационном исследовании результаты имеют несколько областей практического применения. Они могут быть использованы в аналитической работе и для теоретико-методологического обоснования исследований различных социальных и культурных процессов и явлений в современном обществе, в том числе таких, как возникновение новых форм социального неравенства и социальной мобильности, миграционных процессов, различных форм коммуникации. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при чтении учебных курсов по дисциплинам «История социологии», «Новейшие социологические теории», «Социология глобализации», «Социология коммуникации».
Апробация работы. Положения работы были представлены на XVII Всемирном социологическом конгрессе (Швеция, Гётеборг, 2010), на Х Европейском социологическом конгрессе (Швейцария, Женева, 2011), в 4 работах, опубликованных в изданиях, рекомендованных ВАК. Диссертация обсуждена на заседании кафедры социологии 23 декабря 2011 года и рекомендована к защите.
Структура диссертации включает введение, две главы, заключение и библиографию.
Ричард Эмерсон: интегральная теория сети, интерпретирующая сложный социальный обмен
Прежде всего, отметим теоретические источники теории социального обмена в версии Р. Эмерсона. До него теоретические подходы к анализу социального обмена обосновали Б. Скиннер, разработавший поведенческие технологии , и Дж. Хомане, обосновавший «элементарные формы» человеческого поведения . При несомненных достоинствах, прежде всего, эмпирического плана, нацеленности на получение прагматических результатов, их ограничение, как показала российский социолог И.Ф. Девятко, выражалось в «натурализме» и ориентации на исследование замкнутого, стабильного социума . Американский социолог П. Блау создал теорию социального обмена социетального уровня, имеющей дело с обменом уже между макро акторами - формальными организациями, показав возникающие при этом их эмерджентные свойства . Он также на новый уровень поднял исследование межгрупповых отношений, что выразил в виде ряда теорем . Однако, как отметила американский социолог Линда Д. Молм, «несмотря на усилия Блау ликвидировать разрыв между межличностными обменами и более сложными социальными системами, фокус тех ранних теорий оставался прежде всего диадическим»9. Все эти наработки социологов и социальных психологов послужили теоретическим источником для создание качественно инновационной теории Р. Эмерсона, но не только они. Другим источником был логический ПозитивизМ. Благодаря работам К. Поппера10, Т. Куна", К. Хемпела12 в шестидесятые годы прошлого столетия в социальные науки все активнее внедряется течение, акцентирующее значимость дедуктивного теоретизирования и необходимость верификации научных положений с помощью эмпирического инструментария, которого явно недоставало у первых представителей теории социального обмена.
Потребовалось новое мышление и новое социологическое воображение, через призму которых указанные теоретические источники были переработаны в принципиально новую теорию. Как пишет С.А. Кравченко, именно Р. Эмерсон был первым, кто создал «теорию социальной сети интегрального толка. Его социологическое воображение было направлено на то, чтобы исследовать усложняющееся сетевое взаимодействие социальных акторов (индивидуальных и коллективных), которое происходит одновременно как на микро-, так и на макроуровнях»13. В этой версии теория обмена в настоящее время стала важной составной частью мировой социологической мысли и продолжает привлекать новых приверженцев, создающих ее новые направления.
Коллеги Р. Эмерсона социологи Л.Д. Молм и К.С. Кук считают, что появлению инновационной версии теории обмена способствовали следующие факторы. Еще в начале шестидесятых годов Р. Эмерсон провел исследования, связанные с проблемами зависимости и власти - статья «Властно-зависимые отношения» (1962)14. В последствии данная проблематика стала разрабатываться на основе инструментария теории обмена. При этом ученый посчитал нужным использовать прагматизм необихевиоризма - технологии управления поведения, программированное обучение и т.д. - для своей версии теории обмена, разумеется, устранив упомянутые ограничения своих предшественников. Наконец, в отличие от Блау, Эмерсон рассматривает социальную структуру и социальные изменения, обращаясь к «социальным отношениям и социальным сетям как строительным блокам, соединяющим различные уровни анализа»15.
В 1972 году Р. Эмерсон публикует два эссе, обозначавших его собственное место в теории социального обмена: «Психологическое основание социального обмена»16 и «Обменные отношения и сети» 7. Эти работы, по крайней мере, по трем принципиальным и взаимосвязанным моментам были отличны от прежних подходов. Во-первых, впервые инструментарий теории социального обмена был использован для исследования власти и властных отношений. Эту тему ученый продолжает и усиливает в последующих работах, уже созданных на базе своей теории социальной сети интегрального толка: «Распределение власти в обменных сетях» (1983)18 и «Обменные сети и анализ сложных организаций» (1984)19. Во-вторых, им была предложена теория социального обмена, в которой анализировались не столько поведение и деятельность самих акторов, сколько структуры их отношений в виде различных структурных форм. Наконец, в-третьих, данная версия теории социального обмена была прямо ориентирована на эмпирическое изучение различных социальных сетей, которые стали реальностью. Человек может поменять работу, место жительства, у него может измениться социальный статус, но паутина связей с его родными, друзьями, коллегами останется. В социологии эти связи обозначаются понятием «социальные сети». Человек либо сам перемещается в пространстве и по служебной лестнице, либо перемещает ресурсы, свои либо чужие - всю жизнь можно представить как перемещение по сети. Р. Эмерсон вместе с коллегами разработал программу исследований, рассчитанную на реализацию в первой американской компьютеризированной лаборатории, которая как раз предназначалась для проведения научной работы по изучению социальных сетей.
Рассмотрим эти теоретические новации более конкретно. Начнем с подходов к интерпретации власти и властных отношений. Отметим в самом общем виде те трактовки власти, которые были доступны социологу на момент создания им своей теории. Власть, по М. Веберу - социальное взаимодействие, при котором одна сторона навязывает волю другим с помощью права, авторитета и насилия, а также традиций; соответственно, ИМ были выделены легальная, традиционная и харизматическая власть20. По К. Марксу - способность класса, владеющими основными средствами производства, осуществлять политическое господство Парсонсу - символический посредник, циркулирующий внутри политической системы22. Как известно, Ч.Р. Миллс изучал, прежде всего, элитную власть, определяя ее как власть перепутанных между собой группировок в правительстве, военных и деловых кругах23.
Джеймс Коулман: природа рационального выбора акторов в сетевом взаимодействии
Американский социолог Джеймс С. Коулман (1926-1995) качественно углубил исследования социальных сетей. Социологическое кредо ученого многогранно. В самых общих чертах оно сводится к следующим трем принципиальным и взаимосвязанным моментам. Первый - социологический метод, суть которого в своем концептуальном подходе в виде «социологической интервенции». Второй - разработка особой методологии, нацеленной на синтетическое изучение микро-макро и макро-микро интеграционных процессов. Третий - создание теории рационального выбора, позволяющей осуществлять анализ новых сторон усложняющегося социума - формирования и распространения ассиметричного взаимодействия физических и юридических лиц (индивидуальных и коллективных акторов).
При разработке своего метода Дж. Коулман качественно развил концепцию А. Турена «социологической интервенции», изначально обоснованную в 1984 году. По А. Турену - это принцип изучения социальных движений через активные «группы интервенции», «помещенные в такую искусственную ситуацию, что их члены более воспринимают себя производителями истории, историй, изменения собственного положения, чем в обычной жизни. Исходный пункт социологической интервенции заключается в создании таких групп, состоящих из действующих лиц, или, точнее, активистов, которые вовсе не прекращают своей деятельности, но, оставаясь активистами, включаются также в аналитическую работу»38. В интерпретации Дж. Коулмана социологическая интервенция понимается иначе. Во-первых, он исходит из усложнения современного общества, выражающегося в появлении ассиметричного взаимодействия коллективных и индивидуальных акторов. Во-вторых, данный метод не сводится к изучению конкретных акторов, индивидуальных или коллективных, а включает всех акторов, делая при этом акцент на интересы индивидуальных акторов, т.е. конкретных людей. В-третьих, социолог прямо ведет речь об активной «реконструкции общества» с помощью социологического знания. Социологическая теория, отмечает ученый, это не производство знания ради самого знания, а «добыча знания ради реконструкции oбществa»39, решая при этом задачу создания новых институциональных структур, которые были бы ориентированы на учет субъективных рациональных целей акторов в контексте обостривщихся социальных конфликтов между юридическими и физическими лицами.
Ученый исходит из того, что социология также должна анализировать социальные системы в виде сетей, однако такие макроявления следует объяснять внутренними факторами, прежде всего, обращаясь к рассмотрению «общих индивидуальных интересов»40 на микроуровне. Он выделяет исследования этого уровня по нескольким причинам, в частности, потому что данные обычно собираются на индивидуальном уровне, а затем группируются или компонуются, образуя макро-системно-сетевой уровень. Приверженность Коулмана изучать уровень индивида объясняется еще и убеждением, что именно на этом уровне реализуются «интервенции», нацеленные на осуществление социальных изменений. По его мнению, социальная теория не является просто академической деятельностью — с помощью таких «интервенций» она должна воздействовать на социальный мир во имя интересов человека.
Методология Дж. Коулмана имеет достаточно сложное содержание. По его словам, он «методологический индивидуалист», хотя и рассматривает свой подход в качестве «специфического варианта»41 данной позиции, которой, в частности, придерживался М. Вебер, исходивший из того, что социология является «наукой, стремящаяся, истолковывая понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие»42. Безусловно, Коулман задействует этот компонент веберовской методологии, о чем он прямо пищет в работе «Основания социальной теории». Ученый утверждает, что задачей социологии является объяснение поведения социальных систем, которое должно осуществляться на основании изучения внутренних процессов в системе, включая ее составные части, то есть индивидов. В качестве иллюстрации логики такого объяснения Коулман обращается к сформулированному Вебером положению о том, что «религиозная этика. характерная для протестантских (и особенно кальвинистских) обществ, несет в себе ценности, способствующие развитию капиталистической организации экoнoмики»43. Адекватное доказательство этого положения, согласно Коулману, должно предполагать нисхождение на индивидуальный уровень, что и делает Вебер, исследуя ценности кальвинизма и сравнивая их с «духом» современного капитализма. В результате первоначальная формулировка позволяет сделать обобщения соетального уровня: религиозная доктрина протестантизма порождает у своих сторонников некоторые ценности; индивиды с определенными ценностями следуют определенным ориентациям экономического поведения; наконец, определенные ориентации экономического поведения способствуют капиталистической организации экономики общества.
Вместе с тем, методология Коулмана принципиально отлична от данного принципа в социальной психологии, обычно определяемого как прямой методологический индивидуализм, исходя из которого все явления социетального уровня могут быть адекватно объяснены через индивидуальные действия44.
Методологический индивидуализм Дж. Коулмана и шире и глубже (и по отношению к М. Веберу): социетальный социум это не зеркальное отражение индивидуальных действий, а эмерджентное возникновение новой социальной реальности, как результат взаимодействия индивидуальных рациональных акторов в социальной сети. Поэтому, с точки зрения социолога, одна социетальная реальность (в нашем случае социальные сети) не может быть адекватно интерпретирована через другие подобные социетальные реальности, что характерно для прямого (традиционного) методологического индивидуализма. В условиях усложняющегося социума каждая социальная сеть (например, образовательный институт, корпорация, партия) в силу своей специфики требует самостоятельного анализа. В дополнение к этому, фокусируя внимание на внутренних для системных сетей факторах -«самозаинтересованных индивидах» (self-interested persons)45, - социолог отнюдь не абсолютизирует ни индивидуальные действия, ни индивидуальные интересы. Напротив, он выступает за комплексное изучений усложняющихся реалий, принимая во внимание микро -микровзаимодействия, микро - макро влияния и, наконец, макро - микро отношения. Как видно, социолог предлагает достаточно комплексный анализ динамично изменяющегося и усложняющегося социума.
Мануэль Кастельс: концепция информационального сетевого общества
Современный этап развития теории социальных сетей связывают, прежде всего, с именем испанского социолога Мануэля Кастельса (р. 1942), автора знаменитой концепции сетевого общества. Мануэль Кастельс родился в Барселоне, но в возрасте двадцати лет бежал из франкистской Испании. Учился в Париже, одним из его учителей был знаменитый французский социолог Ален Турен. Преподавал, занимался исследовательской работой в Париже, в США и многих других странах мира, в том числе и в России. Столь широкая география исследований М. Кастельса обусловила, с одной стороны, его интерес к проблемам глобализации, с другой — обилие и разнообразие эмпирических материалов, которыми социолог оперирует при обосновании своей концепции.
Теоретике- методологические подходы М. Кастельса начали формироваться под влиянием юношеского увлечения марксизмом, в том числе структуралистским марксизмом Л. Альтюссера, в духе которого он начал свои исследования процессов урбанизации. В 1972 г. в Париже вышла первая работа, принесшая ему известность - «Вопрос урбанизации. Марксистский подход», затем он продолжал исследования урбанизации уже в рамках разработанной им самим сетевой теории. В работе «Информациональный город» (1989) он предложил концепцию мега-города, олицетворяющего собой процесс организации глобальной экономики с учетом трех основных факторов: утверждения сетевого общества, информационального капитализма и новой Интернет культуры85. Данная проблематика нашла целую плеяду последователей. Среди них особо отметим С. Сассен, создавшую концепцию глобального города как современного мега-города, выполняющего принципиально новые функции по организации мировой интегральной экономики, а также способствующего формированию у жителей принципиально новых постнациональных гражданских притязаний86.
В дальнейшей творческой эволюции М. Кастельса увлечение марксизма проявляется в ряде особенностей его творчества. Известный английский исследователь проблем информационного общества Ф. Уэбстер утверждает, что марксизм оказал существенное влияние на теоретико-методологические основы самого известного, парадигмального исследования М. Кастельса, трехтомного труда «Информационная эпоха» (1996-1998).
По мнению Ф. Уэбстера, влияние марксовой методологии на Кастельса проявляется в следующем: во-первых, в самом построении и логике развития идеи в рамках трехтомной «Информационной эпохи», где первый том посвящен структурным основам общества, второй том — его социальной сфере, а третий — особенностям политических институтов. Таким образом, технология и экономика рассматриваются в качестве причин, вызывающих изменения социальных и политических отношений. Во-вторых, прослеживается сходство терминологии и понятийного аппарата: Кастельс анализирует особенности капитализма в его классических характеристиках (частная собственность, стремление к прибыли, ориентация на рынок и др.) на новом этапе его развития, пользуется понятием «способа производства». Для характеристики отношения между трудом и материалом, как функции использования средств производства путем применения энергии и знаний, т.е. технических отношений в производстве, М. Кастельс использует понятие «способа развития». Это новое понятие, предложенное М. Кастельсом, чрезвычайно важно для понимания всей его книги, ее замысла, ее сути. Концепция способов развития во многом продолжает намеченную в набросках К. Маркса к "Капиталу" идею о производственных системах и производственных революциях. Маркс насчитал три такие системы - кустарную, мануфактурную, машинно-индустриальную.87 Он так определяет это вводимое понятие: «Способы развития - это технологические схемы, через которые труд воздействует на материал, чтобы создать продукт, детерминируя, в конечном счете, величину и качество экономического излишка»88. Далее он называет прежние (аграрный и индустриальный) способы развития, раскрывая их специфические особенности и ключевой элемент, обеспечивающий в каждом из них повышение продуктивности производственного процесса. В новом, информациональном способе развития источник производительности заключается в технологии генерирования знаний, обработки информации и символической коммуникации. Разумеется, знания и информация являются критически важными элементами во всех способах развития, так как процесс производства всегда основан на некотором уровне знаний и на обработке информации. Однако специфическим для информационального способа развития является воздействие знания на само знание как главный источник произвoдитeльности89.
В-третьих, что особенно важно, концепция сетевого общества Кастельса основана на целостном видении мира и анализе взаимосвязей элементов в контексте этого целого; «я предлагаю гипотезу, гласящую, что все главные тенденции изменений, составляющие наш новый, сбивающий с толку мир, соотнесены между собой»90. Это позволяет Ф. Уэбстеру отчасти противопоставить его тенденции постмодернистскомого отказа от «большого нарратива» и сблизить с позитивистскими и структурными теориями91.
В то же время, М. Кастельс, по своим политическим взглядам продолжая оставаться активным социал-демократом, отошел от первоначального увлечения теоретическим марксизмом. Некоторые исследователи, в том числе Ф. Уэбстер, считают оправданным признание близости методологии испанского социолога к постмарксистской. Он обосновывает свою оценку несколькими позициями, по которым Кастельс решительно расходится с марксизмом: во-первых, он утверждает, что пролетариат в современном обществе утратил свое значение главной движущей силы исторических перемен; во-вторых, он отрицает коммунизм в качестве конечной цели развития и оценивает его как утопию; в-третьих, он отрицает возможность объяснения через призму классового анализа целого ряда актуальных проблем современности, таких, как, например, феминизм 92.
Российский исследователь М. Кастельса, автор предисловия к русскому переводу первого тома «Информационной эпохи» О.И. Шкаратан отмечает, что «Кастельсу чужд примитивный технологический детерминизм. Так, он высказывает нетривиальное предположение, что революция в информационной технологии полусознательно распространяла через материальную культуру обществ освободительный дух, который расцвел в движениях 60-х годов» 93 . Таким образом, взаимосвязи структурных технологических и экономических отношений с политическими и культурными явлениями носят в теории Кастельса сложный и неоднозначный характер.
Соотношение концепции сетевого общества М. Кастельса с постмодернистскими теориями так же, как мы уже видели, неоднозначно вследствие его ориентации на целостное видение мира и его развития. В то же время, мы рассматриваем постмодернизм как весьма важную теоретическую и методологическую основу всей новейшей социологии. К постмодернистским концепциям мы относим тех, кто сам себя причисляет к постмодернистам, а также тех, чьим предметом рассмотрения выступают нарождающиеся реалии постсовременности. Обретение социумом принципиально новых качеств, естественно, сказывается на характере утверждающегося постмодернистского социологического теоретизирования. Постмодернизм как теоретическое течение в современном социологическом знании способен произвести настоящий эпистемологический поворот, спровоцировать «проблематизацию онтологических оснований научного исследования»94.
Джон Урри: сети и потоки мобильности XXI века
Формирование теорий, описывающих морфологию глобального мира через различные модификации сетевого подхода, на рубеже веков связано с именем Джона Урри, английского социолога, анализирующего сетевые мобильности. Показательно, что, в отличие от М. Кастельса, разрабатывающего социологическую теорию на основе внесения в нее принципиально новых теоретико-методологических подходов исследования реалий глобального мира, Дж. Урри выступает за создание принципиально новой социологии XXI века на основе радикального пересмотра принципиальных основ социологического знания, включая само понятие общества.
Джон Урри - профессор факультета социологии Ланкастерского университета (Великобритания) и директор «Центра исследований мобильности» CeMoRe), получивший в начале XXI в. широкую известность в качестве основателя нового социологического направления социология мобильностей. По идее Дж. Урри, для осмысления глобальных изменений и соответствующих социальных трансформаций необходимы качественно новые методы исследований, новый концептуальный аппарат, ориентированный на исследования мобильностей.
К исследованиям мобильностей и обоснованию социологии мобильностей Дж. Урри шел постепенно. Важнейшими вехами на этом пути стали разработанные совместно в С. Лэшем концепции «дезорганизованного капитализма» 138 и «хозяйства знаков и пространств» 139. Эти работы, созданные в конце 80-х — начале 90-х годов XX века, отразили принципиальные изменения, произошедшие в мировом хозяйственном развитии в связи с распространением информационных технологий, в них закладываются основы дальнейших исследований сетей и потоков мобильности, предложенных в следующие десятилетия. По ним можно проследить эволюцию научных взглядов Дж. Урри.
Концепция «дезорганизованного капитализма» еще находится в русле рационального социологического знания XX века и предлагает вариант линейной теории социально-экономической эволюции, хотя и занимает в ней, по оценке В.В. Радаева, «особое место»140. По мнению Дж. Урри и его соавтора С. Лэша, на смену «либеральному», а затем «организованному» капитализму в конце века приходит «дезорганизованный капитализм». Здесь пока еще прослеживается не только принадлежность авторов в рациональному социологическому знанию XX в., но и, как и у М. Кастельса, их обращение к наследию К. Маркса и к неомерксизму. Во-первых, они продолжают использовать термин «капитализм», хотя и добавляют к нему уточняющие определения. Во-вторых, они прямо обращаются к предложенной К. Марксом теории структуры и движения капитала, избрав в качестве основы своего теоретизирования разделение капитала на производительный, включающий трудовые ресурсы и средства производства, товарный и денежный. В-третьих, они рассматривают последовательную смену этапов развития капиталистического общества, обосновывая эту смену динамикой оборота обозначенных форм капиталов.
Однако Дж. Урри и С. Лэш критикуют теорию К. Маркса за ее абстрактный характер, за «изъятие» обращающегося капитала из пространства и времени реальных обществ. Они утверждают, что Марксов анализ промышленного капитализма устарел в эпоху «всеобщей озабоченности» экологическими рисками и экспансией глобального капитала и перегруженности культурного пространства «пустыми знаками». бесконтрольно производимыми средствами массовой информации и телекоммуникации.
Методологически концепция дезорганизованного капитализм, продолжает логику модернистских линейных теорий социально-экономического прогресс далеко за рамки марксистской формационной теории. С. Лэш и Дж. Урри обращаются к наследию К. Маркса как первого аналитика капитализма, раскрывшего закономерности движения различных форм капитала — как мы уже сказали, товарного, средств производства и рабочей силы. Урри и Лэш делают важное уточнение: если три первых формы капитала представляют собой движение объектов, то четвертый -рабочая сила - субъектов, которые становится все сложнее отделить друг от друга7 .
В эпоху «либерального» капитализма оборот этих видов капитала осуществлялся в пространственно-временном единстве в рамках регионов, причем они практически не накладывались друг на друга и не пересекались. В эпоху «организованного» капитализма оборот осуществляется уже в масштабах национальных государств, в которых и осуществляется интеграция, централизация и рационализация рынков труда, денег, потребительских товаров и средттв производства. Возникают организованные структуры, которые и составляют основу общества. К ним относятся:
- крупные фордистские корпорации с централизованным управлением и бюрократизированным менеджментом, перерастающие в транснациональные компании;
- социальные структуры, воплощенные в классовом обществе с организованным социально-политическим представительством через профсоюзы, политические партии и движения;
- политические институты, воплощенные в сильном централизованном государстве, осуществляющем регулирующие воздействия на экономику;
- рационально организованное знания, реализуемое через научные и образовательные институты.
В обществе «дезорганизованного капитализма», сложившемся в наиболее экономически развитых странах в середине XX века, все эти структуры претерпевают качественные изменения. Так, фордистские организации сменяются более гибкими и менее централизованными постфордистскими; постепенно размываются классовые идентичности, на место которых приходят более сложные принципы социальной стратификации; политические партии и другие институты утрачивают классовый характер; национальные государства все меньше контролируют экономику и меньше способны обеспечить социальную защиту своих граждан; вера в способность науки рационально объяснить и упорядочить мир сменяется постмодернистской фрагментацией культуры и мировоззрения, утратой веры в прогресс, бесполезностью идеологий как «больших нарративов». В основе этих трансформаций лежат качественные изменения в циклах оборота перечисленных видов капитала. Развитие мировой торговли, интенсификация глобальных финансовых потоков и прямых инвестиций приводят к тому, что к 80-м годам XX в. капиталы обращаются уже в мировом, глобальном масштабе. Электронные сети делают оборот товаров, денег, средств производства и рабочей силы все более стремительным и позволяют ему охватывать все большие расстояния. Таким образом, уже в работе «Конец организованного капитализма» возникает идея влияния мобильности различных форм капитала и ее скорости на характер обшества.
