Содержание к диссертации
Введение
РАЗДЕЛ I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИСТОРИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ПРИЗВАНИЯ 14
Глава 1.1. Историко-социологический анализ и теоретическое самоопределение современной социологии 14
Глава 1.2. Призвание - предметное поле и основные аспекты анализа
РАЗДЕЛ II. ПРИЗВАНИЕ В ИСТОРИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ 100
Глава 2.1. Концепция «призвания» в социологии М. Вебера 100
Глава 2.2. Понимание «призвания» в социологии Э.Дюркгейма 118
Глава 2.3. Проблема призвания в социологической концепции П. Бурдье 132
Глава 2.4. Проблема призвания в творчестве Л.Н. Когана 144
РАЗДЕЛ III. РАЗВИТИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТНОГО ПОДХОДА М. ВЕБЕРА В СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОЛОГИИ И ОБОГАЩЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ПРИЗВАНИЯ 155
Глава 3.1. Призвание и деятельность 157
Глава 3.2. Призвание и субъектность 204
Глава 3.3. Темпоральность, топологичность и призвание: социологический подход 220
Глава 3.4. Смысловое единство - ключевая деятельностной трактовки призвания 230
Глава 3.5. Социальная трансформация и призвание 244
РАЗДЕЛ IV. ПРИЗВАНИЕ СОВРЕМЕННОГО СОЦИОЛОГА 263
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 282
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 284
- Историко-социологический анализ и теоретическое самоопределение современной социологии
- Концепция «призвания» в социологии М. Вебера
- Призвание и деятельность
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В условиях социальной трансформации российского общества проблема призвания оказалась в центре дискуссий. Обсуждаются призвание, назначение и роль России в современном мире, пути их реализации. Говорится о назначении и миссии различных политических лидеров и партий, об их соответствии или несоответствии стоящим перед обществом на исторически переходном этапе задачам. Вновь, как и в переломные эпохи XIX и XX веков, рассматривается вопрос: достойна ли или нет современная российская интеллигенция, деятели науки и культуры своего высокого призвания, предназначения - быть «властителями умов, настроений»?
Обращение к проблематике гражданского общества по-новому актуализирует традиционное, российское - призвание человека - гражданина, гражданской ответственности за судьбы своей Родины.
Одна из центральных тем социологии молодежи, социологии образования и социологии труда - профессиональное призвание как склонность, внутреннее влечение к какой-либо профессии и убежденность, что она «подходит» человеку, что он обладает необходимыми для этого способностями. Отсюда - связь проблематики призвания с профессиональной ориентацией, профессиональной подготовкой и профессиональным самоопределением молодежи.
Социология как наука находится сегодня на рубежном этапе - самоопределения в качественно новых исторических условиях. «Перемены нашего времени по своему величию подобны тем, которые случились в период возникновения социологической классики», -отмечает известный социолог Я.Сойсал и ставит вопрос: «Смогут ли наши концепции и организационные метафоры трансформировать себя и стать основой новой социологии для осмысления «стареющих» обществ Европы и мира? Идеологии, ценности, иерархии, границы, стили жизни и институты Европы, равно как и её народы, столкнулись лицом к лицу со значительной дезинтеграцией и обновлением. Что представляют собой возникающие в эру перемен социальные регуляторы, конфигурации, конфликты и расколы? Каковы наши социологические константы, категории и вехи, позволяющие вскрыть внутренние движения обществ» . Актуализируется проблема призвания социологии и социологов. Характерно введение специальной рубрики «Социология: профессия и призвание» в профессиональном «Журнале социологии и социальной антропологии»2.
Свою лепту вносят и исследователи в области теории и практики менеджмента, ставя проблемы призвания (миссии) организации и призвания (роли, функций) её лидеров, менеджеров.
Под различными научными понятиями рассматриваются проблемы, которые близки -и в объективном, и в субъективном плане, но полностью не тождественны понятию «призвания». Связано это, прежде всего, с изменением личностных факторов различных профессий в постоянно меняющейся социальной реальности. И вместе с тем само призвание относится к тому стержню любой профессии, без которого последняя может существовать (объективная социальная необходимость), но не может эффективно развиваться. И специфика настоящего момента, на наш взгляд, связана с тем, что это не только проблема какой-то одной профессиональной деятельности. В этом проявляется «системное качество призвания.
Таким образом, историчность и современность призвания, его субъективность и объективность, многообразие профессий и их единство в качестве осуществленности, назначение и предназначение ученого, политика, деятеля искусств, менеджера, социолога и т.д., все это объединяется в концептуальном плане проблемой призвания, отражают историческую преемственность и актуальность её социологического анализа не только для настоящего, но и как актуальную тенденцию дальнейшего развития социологии как теории и практики.
Степень изученности темы. К необходимости проанализировать призвание как социокультурный феномен и социокультурные проблемы призвания с методологических и ис-торико-социологических позиций автор пришел разными путями,
С одной стороны, это было во многом актуализировано самой дискуссией о теоретическом самоопределении современной социологии. Проблематика самоопределения современной социологии в той или иной форме рассматривается в работах следующих исследователей (P.M. Айдинян; П. Бергер, В.И. Болгов, Р. Бхаскар, П. Бурдье, Ю.Р. Вишневский, П.П. Гайденко, А. Гоулднер, И.А. Громов, А. Гоулднер, А.Б. Гофман, Ю.Н. Давыдов, Р. Дарендорф, В.И. Добреньков, Т.И. Заславская, Г.Е. Зборовский, А.И. Кравченко, В.П. Култыгин, Н. И. Лапин, Ю.А. Левада, Т. Лукман, В.А. Мансуров, А.В. Меренков, П. Монсон, С. Московичи, Г.П. Орлов, Г.В. Осипов, Н.Е. Покровский, Р.В. Рывкина, Ж.Т. Тощенко, П. Штомпка, В.А. Ядов и др.). В центре дискуссии оказались разнообразные вопросы и проблемы: «Эпоха, в которой сформировалась классическая социология, подходит к концу» (А.Ф. Филиппов); «Действительно ли теоретическая социология претерпевает кризис, а социология как наука теряет свои границы? Возможно ли объяснить сегодняшний мир с помощью социологических концепций? В какой степени плодотворно их разнообразие?» (Л.М. Дробижева); «Невозможно начинать с построения теории до того, как возникнут, будут сформулированы и осмыслены реальные проблемы, которыми эта наука должна заниматься» (Ю.Н. Давыдов); «Многообразие, сложность современного мира и, как следствие, существование нескольких метапарадигм в области социологии -важная характеристика современного теоретического знания» (В.А. Ядов); «Сегодня существует опасность, высказанная А. Туреном, - не достигнем ли мы такого уровня многообразия и толкования, что перестанем понимать друг друга? Такая опасность реальна, если мы не будем представлять, что наша наука - принципиальное целое, при всем многообразии точек зрения» (Ж.Т. Тощенко)1 и др. В рамках наиболее приемлемого, на наш взгляд, интегративного подхода («единство в разнообразии») представляется целесообразным усовершенствовать и категориальный аппарат социологии, в котором достойное место должна занять и категория «призвание», а на этой основе - рассмотреть в историко-социологическом плане проблему призвания. При этом недопустима ситуация, выявлен-ная С. Оссовским , когда представитель социологии «ведет себя так, словно знание начиналось с него: он строит себе собственный понятийный аппарат, заново ставит старые проблемы, неоднократно совершает открытия, которые уже до него сделали другие и которые уже вошли в сферу обычного знания; он придает им видимость новизны, формулируя их на новом языке». И, тем не менее, проблема адаптации «новейших методов и теорий» различных наук к непосредственному уровню современной социологии является необходимой и в области уточнения традиционных образов и понятий,
Сегодня особенно необходимо обращаться к историческим истокам той или иной социологической категории, социокультурной проблемы. Это в полной мере относится и к «призванию». И тут исследователь сталкивается с определенным противоречием. Статус социологической категории придал «призванию» М. Вебер. Немалый вклад в обоснование концепции призвания внесли классики социологии Э.Дюркгейм, X. Ортега-и-Гассет. На философско-социологическом уровне проблема призвания рассматривается и рядом современных социологов - особенно П. Бурдье и Л.Н. Коган. И все-таки в методологической разработке проблематики призвания и её эмпирическом анализе еще много неисследованного, неизученного. Достаточно сказать, что практически отсутствуют монографии и серьезные публикации, специально посвященные анализу призвания как социологической категории и социального феномена. Это явно расходится с реальной исследовательской социологической практикой, где «призвание» и сходные с ним по смыслу и значению понятия широко распространены.
Тем самым, выявляется один из наименее исследованных аспектов исследования проблем призвания - историко-социологический. Из разнообразия конкретных форм исто- рико-социологического анализа (хронологический, персонифицированный, проблемный) целям нашей диссертационной работы наиболее соответствует проблемный. При t этом мы исходим из общего методологического подхода: «История социологии не просто очерчивает путь развития познания социального феномена, она дает представление о многообразии точек зрения на общество, общественную жизни и общественного человека»; «Да и где в социологии кончается история и начинается современность? Как показывает развитие социологии, в ней происходит постоянная актуализация теоретико - методологических установок и отдельных проблем, поставленных мыслителями «прошлого»1. Реализация такого единства историчности и современности - применительно к проблеме призвания - и выступает сегодня актуальнейшей (и пока - мало изученной) задачей. Кроме исторического значения, идеи выдающихся социологов находят то или иное применение в современном, развивающемся обществе. Естественно, применять без изменений идеи (тем более, высказанные более столетия назад) к анализу современной ситуации невозможно. Но общий пафос социологического исследования призвания остается.
При этом современный характер социологического исследования может трактоваться по-разному. С одной стороны, правомерно на основе разнообразного социологического инструментария изучать реальные проблемы и тенденции реализации призвания в современном обществе. Именно таковы многие эмпирические исследования призвания, имеющие (особенно - на основе репрезентативной, достоверной информации) немалое прикладное значение, помогая потребляющим эту информацию людям составить объективную картину общества, в котором они живут, выбирают и реализуют свое призвание.
С другой стороны, не менее значим и иной подход - теоретико-методологический. В рамках данного похода рассматриваются - на основе анализа социокультурного исторического опыта - основные параметры и механизмы призвания, помогающие современным социологам глубже и всестороннее выявить сущность и характер призвания, понять происходящие в призвании личности и социальных общностей изменения.
Наиболее часто в социологических исследованиях понятие «призвание» соотносилось с дискуссиями о месте и роли (назначении!?) интеллигенции. Данная проблематика рассматривалась и в историческом, и в логическом, и в социологическом плане во многих работах (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, С. Изгоев, Л.Н. Коган, СБ. Орлов, X. Ортега-и-Гассет, А.И. Рейблат, М.Н. Руткевич, М. Фуко, С.Л. Франк, Ф. Хайлер и др.). Реализовалась установка, выраженная уже в известной формуле Н.К. Михайловского: «Мы - интел 1 Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб., 2003. С. 5,12.
лигенция, потому что мы многое знаем, о многом размышляем, по профессии (по призванию!? - СВ.) занимаемся наукой, искусством, публицистикой». Близким был и подход Н.А. Бердяева: «Интеллигенция не есть социальный класс... Интеллигенция была идеалистическим классом, классом людей, целиком увлеченных идеями и готовых во имя своих идей на тюрьму, на каторгу, на казнь» . Типичен анализ противоречивости социального статуса гуманитарной интеллигенции. По оценке О.Н. Козловой, «гуманитарная интеллигенция - «думающий и чувствующий аппарат нации» (П.Н. Милюков) - призвана стратегически служить эталоном нравственности. Но в определенной мере тактически она отозвана от этого рыночным и постмодернистским настоящим. Такая противоречивость времен - настоящего и будущего - в современной социокультурной ситуации является закономерной. П.А. Сорокин определил ее как «закон поляризации». Вероятно, именно гуманитарная интеллигенция и призвана быть этим «позитивно поляризованным сегментом популяции». Нынешнее - среднее - положение гуманитарной интеллигенции «не соответствует той авангардной роли», которую она «призвана сыграть в социокультурном процессе в XXI веке». К близким выводам приходит и В.Ф. Левичева, рассматривая происходящий «отказ от так называемой «исторической миссии» интеллигенции - быть экспертом принимаемых общенациональных решений, служить источником, социальным носителем и транслятором эталонных ценностных ориентиров, социальных норм и стандартов, вырабатывать нормативные стилевые характеристики гражданской жизни». Если отвлечься от кризисного ракурса («отказ»!), то Левичевой социологически точно и четко (открывая возможности для эмпирической интерпретации) дана характеристика концепции «призвания» («исторической миссии») интеллигенции, сформировавшейся в отечественной социологии2.
Другой достаточно распространенный аспект употребления понятия «призвание» - в исследованиях профессионального выбора и профессионального самоопределения. Данный аспект рассматривается в работах Б.Ю. Берзина, П. Бурдье, В.В. Гаврилюк, Г.Е. Зборовского, Г.Б. Кораблевой, Б.С. Павлова, В.Г. Попова, Н.И. Поповой, М.А. Слюсарян-ского, Е.А. Шуклиной, и др. При этом данное понятие обычно воспринимается как само по себе разумеющееся - в смысле «соответствует склонностям, способностям человека».
Наконец, нередко социологи подчеркивают призвание - функциональное назначение, предназначение или миссию - тех или иных социальных институтов (образование, семья, религия, политика). Типичен вывод: «Образование призвано выполнять ряд социальных функций и, прежде всего, социального контроля за распределением индиви дов по социальным слоям, стратам в соответствии с уровнем и качеством полученного образования (П.Сорокин). Эти функции должны обеспечивать стабильность и устойчивость социума. С другой стороны, образование призвано (и это особенно становится заметно в период трансформации современного российского общества, характеризующегося все I большим проникновением рыночных отношений во все сферы его жизнедеятельности) удовлетворять запросы индивидов. Такие функции, как сервисная, социокультурная, прагматическая, способствуют адаптации индивида к быстроменяющимся условиям жизни, социальной защите от возможных неудач на жизненном пути»1. Развивающийся структурно-функциональный подход в современной социологии отражает изменение:
• и социологических представлений о структуре и функции, и их взаимоотношения;
• на уровне и «высокой» социологической теории, и эмпирических исследований и операциональных разработок в различных сферах общественной жизни и, прежде всего, в культурной и социальной (или - по методологии П.А. Сорокина - социокультурной). Таким образом, для концепции призвания недостаточно не только одного какого-то инструментария, но и совокупности традиционных социологических подходов. Здесь очевидно, что сама проблема призвания развивает не только предметность социологии, но и ее теоретический и методологический уровни.
Еще один аспект анализа призвания - обсуждение поставленной М Вебером проблемы харизматического лидерства. При этом обычно рассматривается вопрос: можно ли или нет назвать того или иного лидера «человеком, призванным осуществить великую миссию»? Харизматический лидер характеризуется с точки зрения, что он «обладает чувством миссии радикального политического изменения и/или особого предназначения спасти нацию»2. Сближение с этой проблематикой одновременно показывает и специфику российской мысли по таким вопросам, как «благодать», «аффектационная и ценностная деятельности», которые взаимодействуют с целерациональной деятельностью не только по модели использования ее достижений, но и развивая ее. Объективно-практическая форма осуществления миссии и назначения в различных сферах человеческой деятельности и многообразие социальных проблем, рассмотренных в трудах и классиков социологии и современных социологов, в работах социальных философов и представителей других социальных, гуманитарных и естественных наук, определяют многогранность призвания как социокультурной проблемы. На пересечении этого многообразия и деятельност-ной концепции призвания может быть раскрыта специфика социологического подхода к призванию. Она состоит в необходимости самоопределения развивающейся социологии не только на предметном, теоретическом и методологическом уровне, но и на субъектном уровне. Наиболее ярко субъектное самоопределение современной социологии проявляется как призвание, которое объединяет и взаимодействие социолога с представителями дру- \ гих профессий, и близки по смыслу субъектные характеристики: назначение, миссия, за дание, избранность, предопределенность, репутация и др.
При этом не столь важно, какая по направленности (социологическая, социально - философская, социально-психологическая, культурологическая и т.д.) интерпретация исторического социокультурного опыта становится предметом и объектом нашего анализа. Существеннее, что этот анализ нацелен на дальнейшую конкретизацию и разработку именно социологической концепции призвания.
Причем (как это ни покажется парадоксальным) для анализа призвания с точки зрения современного деятельностного подхода гораздо меньшую значимость, на наш взгляд, имеют дальнейшие изыскания в плане уточнения и корректировки содержания и предметного поля призвания как социологической категории. Гораздо более плодотворным представляется иной путь (от деятельности - к призванию): с учетом деятельностного характера и природы призвания необходимо - на основе концептуального богатства современной социологии и смежных с нею социально-гуманитарных наук - полнее выявить сущность деятельности, её основных типов, форм и характеристик. И, соответственно, -развить и углубить социологическую концепцию призвания, являющуюся (как это и предвидел М. Вебер) одним из важнейших компонентов социологии как науки.
Соответственно, объектом нашего исследования выступает призвание как социокультурный феномен.
Предмет исследования - историко-социологический анализ становления и развития проблематики призвания, субъектного самоопределения призвания, обогащения социологической концепции призвания на основе углубления деятельностной теории призвания М. Вебера.
Цели и задачи исследования:
Они определяются актуальностью проблемы призвания и ее недостаточной (на уровне целостной, исторически развивавшейся и обогащавшейся социологической концепции) разработанностью и состояли в следующем:
• уточнить характер историко-социологического анализа в условиях происходящего самоопределения современной социологии, выявить его теоретические и методологические предпосылки, обосновать его процессуальный, развивающийся характер;
• на этой основе раскрыть сущность и многогранность призвания как социокультурного феномена и социологической категории, определить основные пути её социологического анализа;
• показать в рамках исторического развертывания социологической науки - от классического этапа (М. Вебер, Э. Дюркгейм) к современному (представленному в нашем анали і зе П. Бурдье и отечественным социологом Л.Н. Коганом) - как происходило становление и обогащение концепции «призвания»;
• конкретизировать концепцию «призвания» на основе деятельного подхода, раскрывая взаимосвязь призвания с деятельностью и ее сущностными характеристиками - предметность и субъектность, трансформация, темпоральность и топологичность.
Последовательное решение этих задач определяет структуру нашей работы. Наибольшие трудности в реализации взаимосвязи различных сторон социологической концепции призвания обусловлены, с одной стороны, опорой на богатейшую традицию самой социологии, а с другой, - учетом специфики трансформационных процессов современности. Но разрешение этих трудностей и является ориентиром дальнейших исследований. Теоретико-методологические основы исследования. На основе классического социологического наследия (прежде всего, работ К. Маркса, М. Вебера, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля и др.) и исследований современных отечественных и зарубежных социологов раскрывается сложное теоретическое становление социологической концепции призвания, которая имела не только различную понятийную форму, но и переплеталась со многими другими важнейшими теоретическими проблемами. В качестве методологических средств использовались как социологические методы (функционализм, институциональный, ролевой, социальное взаимодействие и др.), так и общенаучные методы: феноменологический (в различных теоретических оформлениях - классическом /Гегель/ и современном /Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер, М. Шелер и др./, но с учетом социологической адаптиро-ванности - «понимающая социология», социология «повседневной жизни», современная социология жизни), интуитивистский, трансцендентальный, формально-логический, диалектический. Особенно важно отметить необходимость соединения важнейших теоретических средств социологии с эмпирическими средствами - как способа развития социологической концепции призвания.
Эмпирические источники исследования. Их значимость сказывалась опосредованно через теоретическое осмысление результатов многочисленных социологических исследований, в которых с начала 1990-х гг. автор непосредственно участвовал и участвует в составе творческих коллективов кафедр теории и истории социологии Уральского государственного университета им. A.M. Горького и социологии и социальных технологий управления Уральского государственного технического университета - УПИ. Среди раз нообразных проблем этих исследований многие были связаны с призванием - выбор профессии и профессиональное самоопределение учащейся, студенческой и работающей молодежи, престиж профессии и призвание педагога, изменение социальной роли и функций общего и профессионального образования и т.д. Одновременно разработка социологиче- I ской концепции призвания позволяла более эффективно осуществлять эмпирическую ин терпретацию ключевых понятий и - тем самым - повышала качество этих исследований. Научная новизна исследования:
• осуществлено исследование самоопределения современной социологии (как внешнего различения с другими науками и как внутренней проблемы самой социологии) - как предпосылки историко-социологического анализа конкретной социокультурной проблемы; обоснован процессуальный характер самоопределения социологии; выделены важнейшие аспекты этого самоопределения (предметный, теоретический, методологический и субъектный); выявлены конкретно-исторический характер связи этих аспектов и включения национальных школ, теоретических направлений и методологических программ в мировой социологический процесс, включения конкретного социолога в реальное социологическое пространство; обосновано понимание изменения формы социологии как перехода от внешнего определения (когда заимствуются средства из более развитых - в методологическом и теоретическом аспекте - наук) к самоопределению социологии (когда социология накопила достаточно внутренних средств для решения проблемы определенности - самоопределенности);
• уточнено предметное поле и основные аспекты анализа призвания как социологической категории и социокультурной проблемы; выявлены - на примере рассмотрения понятия «призвания» (введенного в социологическую науку М.Вебером, придавшим ему статус социологической категории) - познавательные возможности лингво-семантического анализа социологических категорий; проанализировано обогащения данного понятия (от первоначального конкретно-функционального значения через обобщение и соотнесение с любой профессиональной деятельностью; от задания - к предназначенному, указанному, к предназначению, назначению);
• разграничены внешнее и внутреннее призвание, субъективное призвание и объективная призванность; обоснована специфика и многоаспектность анализа проблемы призвания (институциональный, структурный, деятельностный, социально-ролевой, системный, функциональный подходы); раскрыта противоречивость призвания как встречи рациональности и иррациональности, традиционности и инновациионности, взаимодействия интересов отдельной личности и общества в осуществлении профессиональной деятельности;
• на основе диалектики сущности и примера (аналогия, гомология, образец) обобщены данные конкретного социологического и социокультурного анализа призвания отдельных социальных деятелей - Р. Веласкеса (X. Ортега-и-Гассетом), А. Данте, Г. Галилея, М. Лютера (М. Вебером), А.С. Пушкина, У. Шекспира (Л.Н.Коганом);
• осуществлен историко-социологический анализ процесса становления и развития со циологической концепции призвания; выявлена сквозная (от анализа призвания Лютера до исследования политики и науки как профессии и призвания) и ключевая (основопологаю-щая) роль категории призвания в социологическом творчестве М. Вебера, ее связь с его теориями «идеального типа», «видов деятельности», «харизматической личности»;
• раскрыта специфика социологического подхода Э. Дюркгейма к проблеме призвания -на основе трактовки профессиональности как определенного вида деятельности и различных типов социальных отношений; разграничения профессионализма и дилетантизма, выявления противоречия нормативного поведения («аномия - закон», привычки и обязанности), понимания призвания как связи между индивидом и группой с акцентом на группе;
• показан вклад X. Ортеги-и-Гассета в развитие социологической трактовки призвания (диалектика призвания, обстоятельств и случая; поколенческий аспект призвания);
• исследована трактовка призвания в социологической концепции П. Бурдье (через понятия поля, социального пространства, социального и культурного капитала, «чувства позиции», «чувства границ» и «чувства дистанции» - с выходом на проблему призвания социолога как необходимости включения каждого в существующее - до и независимо от него - интеллектуальное поле социологии);
• выявлена роль исследований Л.Н. Когана жизненного пути, смысла жизни и судьбы, творческой самореализации личности в углублении и конкретизации субъективной стороны призвания;
• осуществлена конкретизация проблемы призвания с позиций деятельностного подхода; раскрыта - на основе современных философско-социологических дискуссий - взаимосвязь призвания с деятельностью и её сущностными характеристиками (типы деятельности, предметность и субъектность, трансформация, темпоральность и топологичность);
• обоснована плодотворность применения в социологическом анализе матричных методик, позволяющих учесть взаимодействие разных факторов, инструментария специальных дисциплин (логика, математика, филология и др. - теория чисел; теория местоимений); реализованы в теоретико-методологическом анализе эти методики и этот инструментарий - применительно к различным аспектам призвания как социокультурного феномена;
• выявлено изменение в современных условиях призвания социолога; обоснована необходимость разграничения в деятельности современного социолога профессионализма, лю бительства и шарлатанства; намечены основные пути совершенствования теоретико-методологического и организационно-методического профессионализма социологов.
Практическая значимость исследования. Предложенная в данной диссертации методология может быть использована в разработке ориентиров самоопределения современ- I ной социологии, в осуществлении историко-социологического анализа других социокуль турных проблем. Обоснование целостной социологической концепции призвания позволяет: в научном плане - по-новому понять некоторые традиционные аспекты и проблемы социологии; в практическом плане - рассмотреть под углом зрения «призвания» уже проведенные эмпирические исследования, раскрыть необходимость развивающейся «олпера-циональности» проблематики призвания, выявить наиболее узкие места взаимодействия различных уровней социологии.
Осуществленные на базе теоретической разработки эмпирические исследования были использованы в практике органов власти и местного самоуправления - при подготовке целевых комплексных программ «Молодежь», «Образование», «Культура», при подготовке основных направлений региональной и муниципальной молодежной и культурной политики.
Кроме того, данная работа может быть использована для разработки и чтения курсов «Социология», «История социология», «Методология социологического исследования». Апробация результатов диссертации. Основные научные результаты и выводы исследования отражены в более 50 публикациях автора (в том числе - в 3 научных статьях в реферируемых изданиях, 2 авторских монографиях, 10 главах и разделах коллективных монографий). О результатах исследования докладывалось на международных, всероссийских и региональных научно-практических конференциях (в том числе - на Всероссийских социологических конгрессах, Уральских социологических чтениях, Сорокинских, Когановских и Файнбургских чтениях, конференциях «Возрождение России: общество -управление - образование - молодежь - культура» /Екатеринбург, 1993, 1998, 2001, 2003, 2004, 2005 /, Всемирной конференции под эгидой Юнеско «Культурное достояние Урала и Сибири» / Екатеринбург, 1995/, Всероссийской научно- практической конференции «Проблемы общественного развития в зеркале социологии и экономики» /Екатеринбург, 1999/; Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы реализации личностного потенциала молодежи в современных условиях» /Томск, 2004/, Международной конференции «Социология социальных трансформаций» /Н. Новгород, 2003/ и др.). Материалы диссертационного исследования использовались для подготовки авторских учебных курсах и отразились в 5 учебно-методических пособиях.
Историко-социологический анализ и теоретическое самоопределение современной социологии
Ориентация на осуществление историко-социологического анализа призвания как со циокультурного феномена и проблемы требует уточнения и более четкого определения характера и направленности такого анализа. Историко-социологический анализ предполагает ориентацию на выявление многообразия точек зрения на общество, общественную жизни и общественного человека.
История социологии все более привлекает внимание исследователей. И не только потому, что, по оценке З.Баумана, «у социологии славная история; немногие другие дисциплины могут гордиться такой историей». Важнее то, что в процессе развития социологии в ней происходит постоянная актуализация теоретико-методологических установок и отдельных проблем, поставленных мыслителями прошлого. Характерно в этом плане замечание известного французского социолога Р. Арона: «Макс Вебер - наш современник. Он является им, прежде всего, потому, что его творчество, как и всех великих мыслителей, настолько богато и двусмысленно, что каждое новое поколение прочитывает его, изучает и истолковывает по-разному»1.
При этом в современных условиях историко-социологический анализ все более переплетается, смыкается с теоретико-методологическим. Отмечая эту существенную тенденцию, Ю.Н. Давыдов писал: «Формой развития теоретической социологии на исходе нашего века становится историко-теоретическое исследование. Мы имеем достаточно серьезные основания говорить еще об одном синтезе - синтезе истории и теории социоло-гии вообще» . Более того, в подготовленной под его руководством 4-томной «Истории теоретической социологии» реализуется очень важный для нашего подхода принцип разграничения социологической науки и социально ориентированного знания, в том числе и знания, «полученного в рамках иных - вненаучных - форм сознания (философского и нравственно-религиозного, политико-правового и практически-художественного)»: «Проблема со- и взаимоотношения истории социальной мысли, с одной стороны, и истории те 15 еретической социологии (как особой и в некоторых существенно важных аспектах относительно самостоятельной области социально-научного знания) - с другой, упирается в конце концов в проблематику соотношения собственно научных элементов социально гуманитарного знания с теми, что не поддаются рационально-научной артикуляции и чер l пают свое мыслительное содержание из вне-, прото- или околонаучных источников»1.
Соотнесение историко-социологического и теоретико-методологического анализа выдвигает и еще одну значимую (и не только - в историческом ракурсе) проблему взаимодействия социологии и философии.
На понимание данной проблемы сказывался достаточно различный (до недавнего времени) отечественный и зарубежный опыт развития социологии в XX веке. Поэтому, например, М. Мерло-Понти настаивал на необходимости преодолеть разъединение социологии и философии: «Философия и социология долгое время находились в состоянии разъединения, и таким образом их соперничество скрадывалось, но это достигалось только ценой отказа от всякой почвы сближения, за счет стеснения их роста и потери взаимопони-мания, т.е. ценой непрерывного кризиса культуры» . С другой стороны, Л.Н. Коган отмечал «определенные «наложения» социологии с философией и трудности их разграничения» в отечественной науке. Он соотносил это с существовавшим пониманием истмата как теоретической социологии, что допускало лишь прикладные социологические исследования, и отнесением социологии к числу философских наук. Соответственно, подчеркивались «различия социологии и социальной философии», которые, по его мнению, «касаются не только их предметов, но и методов изучения общества: «Философию в отличие от социологии нельзя считать системой знаний. Социология же - всегда система знаний, в противном случае она вообще теряет свое значение» .
В сегодняшних условиях все более актуализируется и для отечественной социологии идея ее взаимодействия (не отождествления!) с философией. По мнению П.С. Гуревича, «оценку, которую Арон дал О. Конту, можно переадресовать ему самому: философ в социологии, социолог в философии». Позиция Гуревича: «Философия - это очевидно - нуждается в конкретных теоретических социологических разработках. Но и сама социология не чужда философской рефлексии. Она притязает на создание всесторонней социально-философской концепции»4. Не менее четко и образно такой подход был обоснован в свое время П.А. Сорокиным: «Всякая социология философична, а всякая философия включает социологический материал». Кроме общеметодологических предпосылок историко-социологического анализа, поучителен и его конкретный опыт: этот анализ может быть хронологическим, охватывая - в исторической последовательности - развитие социологии в целом, отдельных её уровней (теоретический, эмпири \ ческий), отдельных её направлений, отдельных её этапов и периодов. При этом такой ана лиз может осуществляться в проблемной или персонифицированной форме. По оценке Гуревича, Р. Арон выстраивает свою работу «не вокруг проблем, а вокруг имен», «исходит из факта индивидуальности социального мыслителя», исходит из принципа «Социологическое творчество, как и философское, уникально, персонифицированно»1. «Персона-листским» мотивом руководствовались Ю.Н. Давыдов и его коллеги, что исключало для них возможность представить историю социологии «как некоторый анонимный и как бы автоматический процесс». В своем анализе исторического развития общей социологической теории они руководствовались пониманием, что «теория эта отнюдь не безлична. В любой момент этого развития она имеет свое неповторимое лицо - своего конкретного носителя: теоретика, вынашивающего свое видение науки об обществе как части общего мировоззрения» персонифицированная и проблемная формы общего историко-социологического анализа могут применяться и самостоятельно, когда объектом анализа выступает или конкретная проблема в её историческом развитии, или творчество конкретного социолога. При этом чаще всего эти разные аспекты анализа переплетаются: рассматривается круг проблем, исследуемых конкретным социологом, или выявляется вклад различных социологов в исследование конкретной социологаческой проблемы. Именно последний вариант анализа наиболее соответствует целям нашего исследования ;
Концепция «призвания» в социологии М. Вебера
И все-таки именно М.Вебер был первым социологом, в чьем творчестве «призвание» стало одним из наиболее важных теоретических понятий. Можно даже сказать, что работы о призвании - постоянный лейтмотив его социологических размьпплений. Начиная с рассмотрения понятия «призвание» у Лютера и кончая знаменитыми докладами «Политика как призвание и профессия» и «Наука как призвание и профессия» Вебер пытался показать, как конкретно работают его методологические принципы в социологии.
Для характеристики этих исходных методологических принципов целесообразно вступить в область абстракции. В статье «Объективность» социально-научного и социально-политического познания» Вебер пишет: «Эмпирическая наука никого не может научить тому, что он должен делать, она указывает только на то, что он может, а при известных обстоятельствах на то, что он хочет совершить». Как следует из этого высказывания реальности долженствования, возможности и желания не совпадают между собой. Форма этого несовпадения может быть разной: начиная от переплетенности и кончая полным разрывом. Конкретным анализом этого несовпадения и должна заниматься понимающая социология.
Прежде чем, фиксировать различие между долгом, возможностью и желанием можно и нужно спросить: а в чем их единство? Объединяет их то, что они все вместе противостоят необходимости, понятой как причинный переход от настоящего к будущему. Ключевой становится проблема времени как единства объективности и человеческой деятельности. В таком случае, мы получаем следующее. Связь между тем, что «есть», и тем, что «будет», становится многозначной.
Это многообразие понимается благодаря концепции «идеального типа». Свою позицию Вебер описывает так: «Конструируемая здесь схема предназначена, конечно, только для того, чтобы служить идеально-типическим средством ориентации, а отнюдь не для того, чтобы предлагать собственное философское учение. Мысленно конструируемые в этой схеме типы конфликтов между различными «структурами жизненных отношений» указывают лишь на то, что в данных пунктах эти внутренние конфликты возможны и «адекватны», но ни в коей мере не на отсутствие точек зрения, с которых они могут представляться «снятыми». При этом отдельные сферы ценностей даны, как легко заметить, в такой рациональной цельности, в какой они в действительности редко выступают, но выступать могут, и в историческом существенном проявлении выступали. В тех случаях, когда то или иное историческое явление некоторыми своими чертами или по общему своему характеру приближается к одному из этих построений, конструкция позволяет как бы установить его типологическое место путем определения близости его к теоретическому конструированному типу или удаленности от него»1. Итак, благодаря конструированию «идеального типа», можно объяснить конкретные явления. В данном контексте существенны следующие моменты: возможны; адекватны; редко выступают; близость к типу. Одновременно с таким представлением видоизменяется социологическая концепция темпоральное. К специфике этого подхода можно отнести тот факт, что время рассматривается в непосредственном единстве с вечностью. Как справедливо отмечал Л.Н.Коган: «Думается, не существует альтернативы: либо время, либо Вечность. Еще раз хочется подчеркнуть, нет ни времени, оторванного от Вечности, ни Вечности вне времени. Вселенная полна загадок, и связь времени и Вечности - одна из наиболее сложных и увлекательных»2. Для Вебера связь времени и Вечности носит ценностную окраску. Интерес к проблеме ценности во многом объясняется специфическим пониманием научного познания. Если наука направлена на сущее, что делать с изменением этого сущего? Как зафиксировать, то, что остается неизменным? Отсюда возникает идея, что настоящее и будущее связываются ценностью. Если научное познание понимает будущее как состояние настоящего, то теория ценности пытается понять будущее само по себе.
В таком виде, становится понятным противопоставление Вебером традиции и новации. Ключевым является понятие изменение. То, что не изменяется, то традиционно. Обновление требует изменения. Это позволяет лучше понять основную идею, которую пытается реализовать М.Вебер через введение понятия призвания - при анализе деятельности Лютера. Ключевым для Вебера является ответ на вопрос: «Каким образом выросший в католической культуре и добившийся в ней определенного статуса М.Лютер совершает действия, которые: видоизменяют западное христианство; вводят новую доктрину - протестантизм; создают новую форму организации верующих - протестантскую церковь?» Если бы это касалось внутренней проблемы одного человека, то вряд ли был бы необходим социологический анализ. Но действия МЛютера (как оказалось) выражали общественные потребности. Именно этот социальный факт и говорит о том, что проблема призвания отличается от понятия призвания.
Призвание и деятельность
На ряд теоретико-методологических проблем наталкивается уже социологический анализ субъектно-процессуальной формы. Если исходный деятель - индивид, то он обладает следующими способностями: чувство, воля и разум. Соответственно, можно разграничить: аффективный (чувство), ценностно-рациональный (воля) и целерациональный (разум) типы деятельности. Но не во всех концептуальных схемах разум и рассудок совпадают. Социология как бы стоит перед выбором: пожертвовать диалектикой разума и рассудка или пересмотреть устоявшуюся веберовскую теорию четырех типов человеческой деятельности.
Существенно и осуществляемое в социологии разграничение индивидуальных и социальных чувств, воли и разума. Индивидуальное чувство и социальное чувство, например, относятся к сфере аффектационной деятельности. Но с позиций концепции социального субъекта ни одно из них не может быть масштабом для другого. Да и различие индивидуального и социального чувства не является абсолютным, во многих ситуациях индивидуальное и социальное чувство неразличимы. Все это затрудняет построение непротиворечивой теории аффектационной деятельности.
Сложной является и традиционная деятельность. С нашей точки зрения, традиционная деятельность - по Веберу - есть совпадение индивидуального и социального во всех типах деятельности. Получает дополнительный акцент противоречие «традиция - новация». Оказывается важным, о каких традициях идет речь? Есть ведь традиционные чувства, традиционные ценности и традиционные цели.
Традиционный схематизм рациональной сферы (даже в лучшем - гегелевском - исполнении) нередко превращается в «методологизм», когда логика дела, заменяется делом логики. Это означает не необходимость отказа от логики, а понимание логики как развивающейся науки1. Неправомерен и вывод, что социолог не должен интересоваться чувственной достоверностью. Каждая форма деятельности по-своему проявляется в различных видах социальной деятельности. Модель синтеза, разработанная для целерациональной деятельности, не может переноситься без изменения на другие виды деятельности.
Анализ концепции призвания в структуре целостной человеческой деятельности связан не только с проблемой целостности, но и с видами социального действия. Если концепцию призвания соотносить с традиционной, аффектационной, ценностнорационалъ-ной и целерациональной деятельностью, то она по-разному будет раскрывать свои специфические закономерности. Рассмотрение социологической проблемы призвания с позиции ценностнорациональной деятельности позволяет не только развивать дальше методологические принципы социологии М.Вебера. Одним из возможных вариантов эвристического применения социологических средств в этом направлении может быть и использование идей П.Сорокина. В частности рассмотрение им значения, норм и ценностей как специфических факторов социокультурных явлений. Сорокин справедливо отмечал, что «значения можно классифицировать следующим образом:
1) когнитивные значения в узком смысле слова, такие как значение философии Платона, христианского символа веры, математической формулы или теории прибавочной стоимости Маркса;
2) значимые ценности, такие как экономическая ценность земли или другой собственности, ценность религии, науки, образования или музыки, демократии или монархии, жизни или здоровья;
3) нормы, на которые ссылаются как на стандарт, такие, как нормы права и морали, нормы этикета, технические нормы или предписания по конструированию механизмов, написанию стихотворения, приготовления мяса или выращивания овощей.
При этом подчеркивалось, что «эти три класса значений являются неотъемлемыми аспектами всех значимых явлений»2.
Это позволяет рассмотреть феномен призвания не только как ценность, что следует из понимания ценностнорационального действия, но одновременно и как значение, и как норму. Рассмотренные в единстве значение, ценность и норма являются и качественным различием предмета социологии и биофизических наук. «Лишенные своих значимых аспектов, - отмечал Сорокин, - все явления человеческого взаимодействия становятся просто биофизическими явлениями и в таком качестве образуют предмет биофизических наук» . Этим обосновывается необходимость ценностной сферы человеческой деятельности. Не менее важным является и вопрос: «Достаточно ли единства значения, ценности и норм для понимания специфики ценностнорациональной деятельности?»
Но отмеченное не означает, что социолог не должен интересоваться чувственной достоверностью. Если традиции связаны с чувственной сферой, их невозможно преодолеть никакой рациональной схемой, но можно изменить в чувственной же сфере. Это было уже понятно Канту, который настаивал не только на противоречии чувственности я рассудка, но одновременно требовал их совместного присутствия в любой форме знания. Так как отличие теоретического и практического в данном контексте можно рассматривать как отличие чувственности и рассудка (теория), с одной стороны, и воли (практики) - с другой, то две первые «Критики» Канта затрагивали проблему чувства, разума и воли. Понятным становится, для чего Канту потребовалась «Критика способности суждения», как и то, что при всем различии практической и теоретической деятельности, они являются целесообразными. Следовательно, если не соглашаться с гегелевским вариантом сведения чувственности к рациональности, то необходимо прояснить - в чем же мы не соглашаемся? Гегель абсолютно прав, рассматривая чувственность как материал, который она поставляет рациональной сфере. Но у человеческой чувственной деятельности есть и другие задачи, в частности, - развиваться самостоятельно. Поэтому целостная аффектационная деятельность должна соединить в себе все вышеперечисленные моменты.
