Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Военно-уголовное законодательство Российской империи как историко-правовая категория 13
1. Понятие военно-уголовного законодательства и его соотношение с в общероссийским уголовным законодательством 13.
2. Основные цели и принципы военно-уголовного законодательства в пореформенный период 32.
3. Эволюция военно-уголовного законодательства Российской империи 57.
Глава II. Развитие российского военно-уголовного законодательства и его применение в конце XIX - начале XX вв 85
1. Законодательные акты об уголовной ответственности военнослужащих в мирное время 85.
2. Законодательные акты об уголовной ответственности военнослужащих в военное время 115.
3. Применение военно-уголовного законодательства в отношении гражданских лиц 137.
Заключение 167.
Библиографический список 174.
Приложения 192.
- Понятие военно-уголовного законодательства и его соотношение с в общероссийским уголовным законодательством
- Эволюция военно-уголовного законодательства Российской империи
- Законодательные акты об уголовной ответственности военнослужащих в мирное время
- Применение военно-уголовного законодательства в отношении гражданских лиц
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Российская Федерация, реализуя свои внешние функции, исходит из общепризнанных принципов мирного сосуществования и невмешательства в дела других государств. Вместе с тем, в Военной доктрине Российской Федерации отмечается, что «…несмотря на снижение вероятности развязывания против Российской Федерации крупномасштабной войны с применением обычных средств поражения и ядерного оружия, на ряде направлений военные опасности Российской Федерации усиливаются»1.
Поэтому важной задачей государственных органов России является совершенствование деятельности по обеспечению вооруженной защиты страны, в том числе по разработке военного законодательства, составной частью которого выступают нормативные акты, устанавливающие уголовную ответственность за преступления против военной службы, совершенные как в мирное, так и в военное время.
Исследовать данную проблему необходимо и потому, что в действующем уголовном законе России (ч. 3 ст. 331 УК РФ) установлено: «Уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством Российской Федерации военного времени»2. Однако такое законодательство в Российской Федерации отсутствует. Следует подчеркнуть, что в министерствах и ведомствах шло согласование проекта федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации». Но рассмотрение законопроекта, который призван решить задачу совершенствования военно-уголовного законодательства, применяемого как в мирное, так и в военное время, было отложено на неопределенное время.
В Российской Федерации отсутствует также законодательство, устанавливающее ответственность должностных лиц и граждан за
1 Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2010. – № 7, ст. 724.
2 Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1996. – № 25, ст. 2954.
4 невыполнение ими обязательных постановлений государственных органов в случае введения военного положения. Кроме того, требуют законодательной регламентации вопросы, связанные с установлением ответственности военнопленных и лиц, совершивших противоправные деяния против безопасности Вооруженных Сил Российской Федерации.
Названными обстоятельствами обусловливается необходимость изучения 50-летнего опыта и уроков пореформенной России (1867-1917 гг.), поскольку в эти годы органы государственной власти Российской империи проводили активную правотворческую работу в сфере военно-уголовного законодательства.
Степень разработанности проблемы. Военно-уголовное законодательство и проблемы применения его норм изучались учеными пореформенной России: Л. А. Камаровским, П. Калининым, Н. М. Коркуновым, В. Д. Кузьминым-Караваевым, А. А. Мушниковым, В. Н. Латкиным, К. Слепневым, Н. С. Таганцевым, А. Г. Тимофеевым, И. Шендзиковским.
Военные проблемы уголовного права и уголовного процесса исследовались советскими учеными: М. Я. Савицким, К. И. Солнцевым, М. С. Строговичем, В. М. Чхиквадзе.
Достаточно подробно, в тесной связи с военно-уголовным законодательством пореформенной России проанализированы различные аспекты юридической ответственности военнослужащих в предвоенный период и в годы Великой Отечественной войны в работах Б. П. Белозерова, С. Г. Лысенкова и Д. А. Никонова.
Исследование вопросов чрезвычайного военного и военно-уголовного законодательства России конца XIX – начала XX вв. проводили О. Г. Александров, О. В. Зиборов, В. Л. Корень, А. А. Логецкий, И. В. Норенко, В. А. Селюков, Т. Ю. Сухондяева.
Вместе с тем, основные проблемы законодательства об уголовной ответственности военнослужащих России в конце XIX – начале XX вв., в том числе устанавливающего ответственность за преступления, совершенные в
5 военное время, исследованы недостаточно и данная диссертация предполагает восполнить этот пробел.
Цели и задачи исследования. Целью диссертации является комплексное историко-правовое исследование военно-уголовного законодательства Российской империи в пореформенный период.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
сформулировать понятие военно-уголовного законодательства, определив его юридическую природу, основные признаки и соотношение с общероссийским уголовным законодательством;
раскрыть понятие воинского преступления в исследуемый период;
показать эволюцию целей и принципов военно-уголовного законодательства в пореформенный период;
исследовать законодательство, устанавливавшее уголовную ответственность военнослужащих в период ведения Россией военных действий;
проанализировать законодательство, устанавливавшее уголовную ответственность гражданских лиц за совершение преступлений, подсудных военным судам;
обосновать возможность рецепции основных принципов и норм военно-уголовного законодательства Российской империи в современных нормативных правовых актах;
сформулировать предложения и рекомендации по внесению изменений и дополнений в действующее уголовное законодательство в части, касающейся установления уголовной ответственности военнослужащих за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1867 г. по 1917 г., связанный с проведением военно-судебной реформы 1867 г., введением в действие Воинского Устава о наказаниях 1868 г., Уложения о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1885 г., установлением режимов военного и исключительного положения в период революции 1905-1907 гг. и Первой мировой войны и некоторыми другими общественно-правовыми событиями, имевшими большое государственное значение.
Объект и предмет диссертационного исследования. В качестве объекта исследования рассматриваются правоотношения, возникавшие в результате реализации актов военно-уголовного законодательства во второй половине XIX – начале XX вв. Предметом исследования является военно-уголовное законодательство как юридическая категория и историческая практика его становления в периоды мирного развития Российского государства, в годы первой русской революции, русско-турецкой, русско-японской и Первой мировой войн.
Методологическая основа исследования. Для рассмотрения явлений, событий и фактов военного времени в их развитии, взаимосвязи и взаимообусловленности использовался всеобщий метод материалистической диалектики. Системно-структурный метод способствовал научному познанию объекта исследования как единой системы и выделению в его структуре взаимодействующих элементов. Познать наиболее значимые события военного времени в их последовательности и причинно-следственной связи позволил логический метод. Исторический метод помог раскрыть конкретно-исторические причины политико-правовых явлений исследуемого периода, оказавших воздействие на деятельность государственных органов. Сравнительно-правовой метод позволил установить соотношение сходства и различий при сопоставлении нормативных правовых актов, регламентировавших вопросы применения военно-уголовного законодательства в условиях мирного и военного времени.
Изучая проблему, автор руководствовался принципами объективности, всесторонности, конкретности, восхождения от единичного к общему, единства качественных и количественных характеристик, противоречивости и критического анализа. Следование названным методам и принципам способствовало созданию целостной системы знаний об объекте и предмете исследования.
Теоретическая основа исследования. Работая над диссертацией, автор использовал произведения видных государственных и военных деятелей: А. Н. Куропаткина, Д. А. Милютина, М. М. Сперанского, В. А. Сухомлинова и др.
Были проанализированы работы отечественных юристов и военных историков, научные взгляды которых помогли автору осмыслить различные теоретические аспекты исследования. Среди них выделяются труды О. Г. Александрова, В. М. Гессена, А. М. Добровольского, П. Ф. Заусцинского, И. А. Ильина, Н. М. Коркунова, В. Д. Кузьмина-Караваева, В. Н. Латкина, С. Г. Лысенкова, Я. М. Магазинера, Ф. Мартенса, М. М. Михайлова, И. Л. Петрухина, С. В. Пчелинцева, Н. Ф. Рождественского, Н. С. Таганцева и др.
Источниковая база исследования. Основными источниками диссертации являются положения: Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г., Воинского Устава о наказаниях 1868 г., Дисциплинарного устава 1869 г., Военно-судебного устава 1867 г., Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (в ред. 1885 г.), Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г., Устава о воинской повинности 1874 г., Устава о предупреждении и пресечении преступлений 1842 г. (изд. 1872 г. и 1876 г.), Военно-Морского Устава о наказаниях 1887 г., Уголовного Уложения 1903 г., законодательных актов Российской империи XIX – начала XX вв., законодательных актов периода Первой мировой войны, законодательных актов современной России, устанавливающих уголовную ответственность за воинские преступления, преступления против мира и безопасности человечества.
Эмпирическую основу исследования составил широкий круг различных историографических и архивных материалов, представленных в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Российского государственного исторического архива (РГИА), Российской государственной библиотеки (РГБ).
Анализу и оценке основных проблем диссертации способствовал продолжительный личный опыт военной службы автора в правовом управлении Главного командования внутренних войск МВД России и Центре оперативно-тактических исследований внутренних войск МВД России.
Научная новизна исследования. Диссертация является комплексным, логически завершенным и документально аргументированным исследованием деятельности органов государственной власти Российской империи в конце XIX – начале XX вв. по развитию законодательства об уголовной ответственности военнослужащих как в мирных условиях, так и условиях военного времени.
В научный оборот введены архивные документы и материалы, исследование которых помогло составить четкое представление по ряду малоизученных проблем применения военно-уголовного законодательства в пореформенной России. Диссертация позволяет внести определенные коррективы в вопросы, касающиеся развития нормативно-правовой базы, регламентирующей деятельность органов государственной власти и органов военного управления с введением в стране правовых режимов военного времени, правовых основ управления войсками в условиях вооруженного конфликта, применения норм и принципов международного права в отношении участников боевых действий, а также граждан воюющих государств.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
Военно-уголовное законодательство Российской империи окончательно сформировалось к началу ХХ в. и в полной мере обеспечивало защиту правоотношений в сфере военной службы. Вместе с тем, оно являлось не самостоятельной отраслью, а составной частью общероссийского уголовного законодательства, поскольку военно-уголовные законы были тесно связаны с общеуголовными и зависимы от них.
-
Развитие военно-уголовного законодательства Российской империи в исследуемый период было подвержено двум тенденциям. Первая из них прослеживалась до середины 70-х годов ХIХ в. и характеризовалась смягчением карательных мер, что было связано со стремлением верховной власти следовать примеру буржуазных европейских государств, проводивших демократические преобразования. Вторая тенденция проявилась в конце XIX – начале ХХ вв. и была связана с наличием внешних и внутренних угроз, вызванных участием России в войнах и обострением революционной ситуации
9 в стране. В этих условиях власть была вынуждена применять законодательные акты, ужесточавшие уголовную ответственность за государственные и воинские преступления.
3. Стремление правительства удержать в повиновении население
разросшейся империи привело к беспрецедентному применению норм военно-
уголовного законодательства к гражданскому населению, а нарастание
революционной ситуации вызвало необходимость закрепления чрезвычайных
мер в законодательном порядке. Вначале эти меры предусматривали
кратковременное и ограниченное введение чрезвычайных законов, а
впоследствии широкое и повсеместное их применение ко всем категориям лиц
как в военное, так и в мирное время.
-
Рассмотрение дел о преступлениях, совершенных военнослужащими совместно с гражданскими лицами, возлагалось на военные суды. При этом в мирное время военнослужащие привлекались к уголовной ответственности в соответствии с Воинским Уставом о наказаниях 1868 г., а гражданские лица – по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. В военное время и при чрезвычайных обстоятельствах гражданские лица за совершение тяжких преступлений привлекались к уголовной ответственности наравне с военнослужащими по Воинскому Уставу о наказаниях.
-
Применение норм военно-уголовного законодательства практиковалось в стране повсеместно в зависимости от возникавших обстоятельств, носивших, как правило, политический характер. С целью восстановления порядка и спокойствия в империи могло вводиться военное или исключительное положение. Действие чрезвычайных мер могло продолжаться беспредельно долго, несмотря на то, что действовавшим законом применение этих мер было ограничено.
6. В военное время, а также в случаях введения военного или
исключительного положений в Российской империи правом издания
нормативных актов, устанавливавших уголовную ответственность,
пользовались органы как законодательной, так и исполнительной власти. Таким
10 правом были наделены и центральные правительственные учреждения, и органы власти на местах. В связи с обстоятельствами военного времени уголовная ответственность могла быть установлена в отношении должностных и частных лиц.
7. На основе проведенного анализа сформулировано авторское определение: военно-уголовное законодательство исследуемого периода – это совокупность нормативных правовых актов об уголовной и административной ответственности за преступления и проступки против военной службы, совершенные в мирное и военное время, а также за государственные и тяжкие преступления, совершенные в чрезвычайных обстоятельствах исключительного положения.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Сформулированные и обоснованные в диссертации положения развивают и конкретизируют отдельные разделы теории и истории права и государства, а также отраслевых юридических наук. Комплексный характер исследования дает возможность использования его результатов в военной, исторической, политической и других отраслях научных знаний.
Предложения и рекомендации, изложенные в диссертации, могут быть учтены и развиты в процессе исследования норм военно-уголовного законодательства; при разработке документов, регламентирующих служебно-боевую деятельность Вооруженных Сил Российской Федерации и внутренних войск МВД России в современных условиях; в образовательном процессе учебных заведений, ведущих подготовку юридических и военных кадров.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и одобрена на заседании кафедры теории и истории государства и права Санкт-Петербургского военного института внутренних войск МВД России.
Результаты исследования нашли отражение в научных публикациях автора и его выступлениях на VIII Международной научно-практической конференции «Правовой статус и правосубъектность лица: теория, история, компаративистика» (СПбУ МВД России, г. Санкт-Петербург, 2007 г.); VIII Международной научно-практической конференции «Современное
11 российское законодательство: законотворчество и правоприменение» (МГУ им. М. В. Ломоносова, г. Москва, 2007 г.); межведомственной научно-практической конференции «Борьба с преступным насилием», посвященной 75-летию Ю. М. Антоняна (ВНИИ МВД России, г. Москва, 2008 г.).
Результаты исследования были внедрены в учебный процесс Санкт-Петербургского и Северо-Кавказского военных институтов внутренних войск МВД России и используются при преподавании курсов «История отечественного государства и права», «Уголовное право», «Военное законодательство» и «История внутренних войск».
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения, библиографического списка и приложений.
Понятие военно-уголовного законодательства и его соотношение с в общероссийским уголовным законодательством
Военно-уголовное законодательство как часть общегосударственного законодательства России, во все времена имело существенное значение для урегулирования правоотношений в сфере военной службы и, особенно, в период ведения страной боевых действий.
Понятие «закон» в России стало формироваться в начале XVIII в. По мнению В.Н. Латкина «обычай, игравший такую важную роль в области права в удельно-вечевом периоде и в Московском государстве, отступает теперь совершенно на задний план и, если не всегда de facto, то dejure совсем утрачивает значение фактора образования права». 1
Главной причиной, обусловившей господство закона в качестве источника права, являлось то обстоятельство, что при абсолютной монархии единственным субъектом законодательной власти был самодержавный государь. Г.В. Вернадский подчеркивал: «Единственным источником права в императорском периоде является творимый государем закон. Волею государя возникают весьма разнообразные , нормы права, различные по своему характеру и значению».
Истинность этого положения закрепляется содержанием законодательных источников, свидетельствующим о том, что «никакой закон, устав и учреждение... не может иметь совершения без утверждения Верховной Власти».
Н.Ф. Рождественский определил закон, как «правило, изданное Верховною властию и надлежащим образом обнародованное, с коим должны сообразовывать свои внешние действия русские подданные и иностранцы, в России пребывающие».24 А Зайцов И.М. по поводу принятия и издания военных законов отмечал, что все «виды военных узаконений, несмотря на всё разнообразие их, имеют одну общую черту, которая и делает их законами; именно, все они утверждены Верховною властью».25
В Российской империи термин «закон» обозначал все нормативные акты любого вида и названия, утверждённые монархом. Термины «законы», «законодательные акты», «законодательство» считались синонимичными.
Однако полного единодушия по вопросу о том, что следует считать «законом» среди ученых-правоведов до введения в России представительных учреждений не было. При этом высказывалось мнение, что законом следует считать акт Верховной власти, прошедший обсуждение в Государственном совете.
Нормативные акты, утверждённые императором после обсуждения их в других высших государственных органах, являлись не законами, а указами.
ММ. Сперанский утверждал, что «всякое повеление Верховной власти должно быть исполняемо как закон. Но повеление от закона различается тем существенно, что предмет первого есть особенный отдельный какой-либо случай, а предмет второго есть постановление общего правила, по коему надлежит поступать во всех случаях одного и того же рода. Повеление указует, как поступить в известном и определённом деле; а закон есть правило, как поступать всегда в делах сего рода. Сие различие между законами и повелениями неприметно в образе их исполнения: ибо и повеление и закон исполняются одинаково; но оно весьма важно в образе их составления. Законы составляются и рассматриваются в установлениях законосовещательных; а повеления в установлениях правительственных.. .».27
В полной мере это относилось как к общеуголовным, так и к военным законам. Н.С. Таганцев считал, что «в разнообразных юридических отношениях, отдельных от организации и управления военной силой, а потому и не входящих в область военного права в тесном смысле, действия лиц военных могут быть регулируемы общими правовыми нормами, но при известных условиях для них создаются и особые постановления. Такие специальные узаконения встречаются в законах полицейских, финансовых, гражданских и в особенности - в уголовных...».
В этой связи В.А. Томашевич подчёркивал: «Все постановления положительных законов, касающиеся наказуемых правонарушений называются законами уголовными. Те из этих законов, которые относятся к правонарушениям, могущим быть совершёнными каждым из граждан государства или всяким состоящим на государственной службе, носят название законов обще-уголовных. Затем, условия и характер военной службы могут придавать общим уголовным правонарушениям особый, более серьёзный, оттенок и значение, а равно и создавать особые виды правонарушений, которые могут быть совершаемы исключительно только военнослужащими, а потому постановления, касающиеся специальных воинских правонарушений или особенностей, приобретаемых общими правонарушениями, при совершении их военнослужащими, составляют особый вид уголовных законов - законы военно-уголовные... Таким образом, - резюмирует он, - общеуголовные законы являются общими нормами, действующими в отношении всех граждан государства, а военно-уголовные - только исключениями из общих правил, применяемыми лишь к тем лицам и в тех случаях, которые в них точно указаны».29 Подобной точки зрения придерживались и другие военные юристы того времени.
Законопроекты по оборонным вопросам в Российской империи имели особый, отличающийся от общего, порядок обсуждения и принятия.31
Публикация приказов по Военному ведомству и циркуляров Главного штаба осуществлялась в газете «Русский инвалид», причем датой вступления законодательного акта в силу, считалась та, с которой был «начат печатанием данный приказ или циркуляр...».32
Следует отметить, что термином «военное законодательство» объединялись вне зависимости от их юридической силы различные правовые акты на основе общности содержащихся в них нормативных предписаний. Среди них:
I. Законы: 1. Именные высочайшие указы за подписью императора.
2. Высочайше утверждённые законопроекты, одобренные Государственным советом, или Высочайше утверждённые мнения Государственного совета.
3. Высочайше утверждённые постановления Военного совета.
Высочайшие повеления, имеющие силу во всех случаях, если они не противоречат законам: Указ (Высочайшее повеление), а также высочайше утверждённые доклады военного министра и других лиц (начальника Главного штаба, начальников управлений и т.п.).
III. Административные распоряжения, имеющие силу лишь при условии соответствия законам: 1. Указы Правительствующего Сената. 2. Постановления Военного совета. 3. Приказы военного министра и др.
К военно-уголовным законам можно отнести также Высочайшие повеления по всеподданнейшему докладу Главного военного суда, объявленные военным министром, и Главного военно-морского суда, объявленные морским министром, либо по совместному докладу этих Главных судов, когда нормы военно-уголовных законов принимались и для Военно-сухопутного, и Военно-морского ведомств.
Важное место в системе военного законодательства Российской империи занимал Свод военных постановлений (далее - Свод, СВП). Источниковой базой для его составления служили Полное собрание законов Российской империи (далее - ПСЗ), Собрание законов Российской империи и Собрание узаконений и распоряжений (далее - Собр. Узак.).
Кроме того, значительное число правовых актов, регулировавших отношения в сфере военной службы, публиковалось в Полном собрании законов Российской империи. К ним относились: Именные высочайшие указы, Повеления за собственноручной подписью императора, указы Правительствующего Сената, постановления Военного совета и другие акты.
Эволюция военно-уголовного законодательства Российской империи
Развитие вооружённых сил во второй половине XIX в. вызвало необходимость пересмотра и постепенного изменения многих отраслей военного законодательства, в том числе и военно-уголовной. Изменения эти выразились в издании ряда новых актов, каждому из которых предшествовала серьёзная подготовительная работа.
10 июня 1846 г. императором был утверждён доклад военного министра А.И. Чернышева об исправлении Военно-уголовного устава. Цель исправления была указана в докладе в тех же выражениях, какими была определена и цель издания Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.: «новый военно-уголовный устав должен быть собранием очищенных, приведённых в порядок и ясность, дополненных и исправленных, но однакоже в общем составе и существе своём прежних наших военно-уголовных законов». !
В виду последовавшей 17 апреля 1863 г. отмены наказания шпицрутенами и ограничения в применении наказания розгами,152 а также издания в том же году «Положения об охранении воинской дисциплины и взысканиях дисциплинарных», сенатором И.Х. Капгером был переработан проект военно-уголовного устава и эта редакция была внесена в конце 1864 г.153 на предварительное рассмотрение Военно-кодификационной комиссии.
Сенатор И.Х. Капгер, на которого с 1856 г. было возложено составление проекта устава, руководствовался Высочайшим повелением от 3 августа 1853 г., в котором отмечалось: «применение Уложения к преступлениям военнослужащих может быть допущено там, где это полезно и необходимо».
58 Исходя из этого положения, он считал, что «Уложение вовсе не должно было служить единственною руководительною нитью, при систематическом исправлении военно-уголовного устава, и тем менее безусловным основанием к такому исправлению». Поэтому им были существенно изменены и исправлены статьи Уложения о наказании по аналогии, мере наказания главных виновных, давности, влиянии опьянения на наказуемость и некоторые другие.
Дальнейшее рассмотрение проекта было возложено на Особое совещание под председательством Великого Князя Константина Николаевича, в составе главноуправляющего II отделением Собственной его императорского величества канцелярии В.Н. Панина, председателя департамента законов Государственного совета М.А. Корфа, военного министра генерал-адъютанта ДА. Милютина и управляющего Морским министерством генерал-адъютанта Н.К. Краббе.
Совещание всесторонне обсудило вопрос о связи военно-уголовных законов с законами общеуголовными и пришло к следующим выводам:
- во-первых, военно-уголовные законы должны находиться «в строгой соответственности с общими уголовными законами в Империи»;
- во-вторых, кроме системы наказаний, определённой общим уголовным законом, необходимо установить особую систему наказаний для военнослужащих, которая находилась бы «в строгой соответственности с наказаниями, определяемыми общими уголовными законами».155
Однако проведение работ над проектом нового устава было затруднено тем, что несостоятельность Уложения о наказаниях была «признана единогласно и литературой, и представителями практики». В.Д. Кузьмин-Караваев отмечал: «Самого беглого просмотра трёх томов материалов для пересмотра нашего уголовного законодательства, в которых сведены замечания на Уложение, вполне достаточно, чтобы убедиться в полной его несостоятельности. Как чины судебного ведомства, так и теоретики права разбирают Уложение с самых разнообразных точек зрения, и все одинаково приходят к одному выводу: Уложение, имевшее и при издании существенные недостатки, ныне окончательно устарело и требует замены».156
С ним был согласен Н.С. Таганцев. «Первый недостаток Уложения, -отмечал он, - лежал в самой задаче, поставленной его редакторами: слить, воссоединить в одно законоположения различных эпох, по самым основаниям своим противоречащих друг другу».157
Другие недостатки касались неудачной обработки диспозитивной части Уложения. «Первое, что поражает всякого при изучении диспозитивной части нашего Уложения, - это отсутствие обобщений, его страшная казуистичность».
И, наконец, одним из крупных недостатков, который объяснялся эпохой его составления и условиями социальной жизни, являлось деление наказаний по сословному признаку. «Основной принцип состоит в том, что перед уголовным законом все равны, - подчеркивал Н.С. Таганцев, - этот принцип давно уже положен в основание западных законодательств и одно только наше Уложение сохранило своё прежнее сословное начало».159
«Правосудие должно быть для всех одинаково, ибо, вступая в службу, воин не перестаёт быть гражданином государства», - перефразируя слова Наполеона I, повторило большинство Военно-кодификационной комиссии.160
Что касается «соответственности военно-уголовных законов с общими законами», Комиссией было признано необходимым оставить самостоятельность Воинского Устава о наказаниях лишь до такой степени, которая включает преступления чисто военные. Комиссия признала необходимым составить такой военно-уголовный кодекс, который служил бы дополнением к общему кодексу и определял только именно то, что имеет значение чисто военное. Новый кодекс военно-уголовных законов должен был составлять особую часть общих уголовных законов. Таким образом, оба закона, Уложение и Воинский Устав о наказаниях были согласованы между собой.161
Составленный Особым совещанием проект общей части был утверждён 10 октября 1866 г. и в виде временных правил 20 мая 1867 г. вступил в действие вместо статей 1-138 раздела 1 книги I части V Свода военных постановлений 1859 г. Одновременно с утверждением общей части, дальнейшая разработка проекта была возложена на комиссию под председательством генерал-адъютанта А.А. Непокойчицкого. Комиссия закончила свою работу в декабре 1867 г. К этому времени уже состоялось издание Военно-судебного устава, поэтому проект был внесён для окончательного обсуждения в объединённое собрание Главных военного и военно-морского судов, с предоставлением ему права пересмотреть и общую часть, «не колебля, впрочем, главных ея оснований».162 Собрание работало в течение марта 1868 г., а 5 мая того же года Воинский Устав о наказаниях был Высочайше утверждён в полном объёме.
Переход от рекрутского комплектования к всеобщей воинской повинности поставил ряд вопросов, касающихся военно-уголовного законодательства. Для предварительного их рассмотрения и обсуждения, была образована Комиссия под председательством генерала от инфантерии А.К. Ушакова, при участии пяти главных начальников военных округов. Предложения Комиссии удостоились Высочайшего одобрения 7 февраля 1874 г. и послужили основанием для пересмотра Воинского Устава о наказаниях. Они сводились к семи положениям: 1) в виду вводимой обязательной срочной службы для всех военнослужащих деление нижних чинов на состоящих и не состоящих на срочной службе должно быть отменено; 2) при осуждении за общие преступные деяния, влекущие за собой лишение всех особенных прав и преимуществ, наказания необходимо назначать исключительно по Уложению, с увольнением осуждённых с военной службы; 3) нижних чинов за воинские преступные деяния, когда требовалось более строгое наказание, чем одиночное заключение в военной тюрьме, необходимо отсылать в военно-исправительные роты без лишения прав состояния на срок не более 3 лет; 4) к одиночному заключению в военной тюрьме необходимо присуждать всех нижних чинов, независимо от их сословных прав, но максимальный срок содержания должен быть ограничен 4 месяцами; 5) нижним чинам, не состоящим в разряде штрафованных, телесные наказания, взамен заключения в военной тюрьме, не должны назначаться; 6) состоящим в разряде штрафованных замену заключения в военной тюрьме необходимо оставить на прежнем основании; 7) нижних чинов, пользующихся особыми правами состояния, к переводу в разряд штрафованных ни в каком случае не присуждать.1 3
Законодательные акты об уголовной ответственности военнослужащих в мирное время
После победы в наполеоновских войнах, закреплённой Венским конгрессом 1814-1815 гг., для Российской империи наступил весьма продолжительный мирный период. Он был ознаменован постепенным ослаблением сословных различий, которое стало более заметным в процессе проведения буржуазно-демократических реформ 60-х - 70-х гг. XIX в. В результате разделы военного права, определявшие привилегированное положение лиц военного сословия, постепенно претерпели оправданные изменения. В мирное время на военнослужащих в полном объёме распространялись нормы гражданского и уголовного права за незначительными исключениями, связанными с правонарушениями военнослужащих, реализацией ими наследственных прав и некоторые другие.
К законодательным актам об уголовной ответственности военнослужащих в мирное время, как это было отмечено в первой главе, наряду с Уложениями 1845 г. (в редакции 1885 г.) и 1903 г., Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г., относились: Воинский Устав о наказаниях 1868 г., Дисциплинарный устав 1869 г., Устав о воинской повинности 1874 г., Устав о предупреждении и пресечении преступлений 1842 г. (в редакциях 1872 и 1876 гг.), Военно-судебный устав 1867 г.
Пределы действия военно-уголовного законодательства пореформенного периода (или пространство его действия) можно подразделить по преступным деяниям, по времени, по месту и по лицам.
В ст. 1 Воинского Устава о наказаниях было определено: «Во всех тех случаях, для коих настоящим Уставом не постановлено изъятий или особых правил, к лицам подлежащим действию военно-уголовных законов, применяются, относительно преступлений, проступков и наказаний, общие постановления действующих по гражданскому ведомству уголовных законов».
Из смысла ст. 1 видно, что если судилось лицо, подлежавшее действию военно-уголовных законов, то общая часть Воинского Устава имела к нему преимущественное применение, то есть все исключения из общей части должны были одинаково применяться ко всякого рода преступным деяниям таких лиц, если только в самой норме (статье) не было определено что-либо иное. Например, в ст. 83 ограничивалось применение заключавшегося в ней «изъятия» едеяниями, соединёнными с нарушением воинской дисциплины и обязанностей военной службы; а в ст. 91 - «в преступлениях и проступках по нарушению обязанностей военной службы...».
Следовательно, в мирное время на военнослужащих в полном объёме распространялось действие общеуголовных законов за совершение ими общегосударственных преступлений и Воинского Устава о наказаниях - за совершение специальных воинских преступлений. Однако, действовавшая в то время система привлечения военнослужащих к ответственности была сложной и допускала в одном случае применение только Воинского Устава, а в другом -Уложения о наказаниях уголовных и исправительных или Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, но в то же время к этим военнослужащим должна была применяться и соответствующая статья Воинского Устава.
Время применения норм военно-уголовного законодательства исследуемого периода подразделялось на мирное и военное. Мирное время -это время, когда войска находились в обычном состоянии, и применение военно-уголовного законодательства не осложнялось обстоятельствами военного времени. Вместе с тем, применение законов военного времени могло осуществляться и в мирное время, но допускалось только при исключительных обстоятельствах.
Не ограничивая принципиально действия военно-уголовного закона, признак места совершения преступного деяния изменял объём его применения. В этом отношении различались: местности, состоящие на мирном положении; местности, состоящие на военном положении; занятые войсками неприятельские области; местности, объявленные в мирное время состоящими в исключительном положении.
Перечень лиц, подлежавших действию военно-уголовного законодательства, был обширным, поскольку понятие подсудности не совпадало с понятием пространства действия материального права. По признаку неделимости процесса - одному из основных начал военного судопроизводства того периода - военный суд судил не только военнослужащих, но и вообще всех лиц, если они являлись участниками воинского преступления. Если же военнослужащий, совместно с гражданскими лицами являлся участником преступного деяния, он судился общим судом. Однако, если в первом случае, подсудность военному суду гражданского лица не распространяла на него действия материальных военно-уголовных законов, то во втором подсудность военнослужащего общему суду не освобождала его от действия этих законов. Если военным судом судились военнослужащий, обвиняемый в нарушении чинопочитания, и гражданское лицо как соучастник в преступлении, то последнее должно было понести ответственность не по военно-уголовным законам, а на основании норм общего закона, или как за оскорбление частного лица, или как за оскорбление должностного лица вообще, в зависимости от обстоятельств, при которых было совершено преступление. Если общим судом судился военнослужащий как участник общего преступления, совершённого им вместе с гражданскими лицами, и если ему могло быть назначено наказание, не влекущее за собой исключения со службы или лишения воинского звания, то общий суд был обязан это наказание заменить по правилам военно-уголовных законов, то есть применить к нему их общую часть. Отсюда вытекала необходимость особыми самостоятельными постановлениями точно регламентировать, кто именно подлежал действию материальных военно-уголовных законов.
Воинский Устав о наказаниях не содержал в себе норм о пространстве действия военно-уголовного закона по лицам. В ст. 1 упоминались лица, подлежащие действию военно-уголовных законов вообще, но не указывалось, кто именно подлежит их действию. Только о распространении действия военно-уголовных законов в военное время на «принадлежащих к войску лиц», гражданских лиц, военнопленных и неприятельских шпионов имелись указания во второй главе третьего раздела - «О преступлениях и проступках, совершаемых в местностях, объявленных на военном положении, и о преступлениях против безопасности армии». Поэтому определить пространство действия материальных военно-уголовных законов исследуемого периода возможно лишь на основании процессуальных законов.
Высочайше утверждённые 29 сентября 1862 г. Основные положения преобразования судебной части констатировали: «В тех губерниях и областях, в которых будет введён в действие новый устав уголовного судопроизводства, лица гражданского ведомства предаются военному суду только в местностях, объявленных на военном положении».244 Согласно этому положению Военно-судебный устав строил всю свою систему подсудности и, соответственно, систему пространства действия материального военно-уголовного законодательства по лицам. Но в таком виде она просуществовала недолго. С конца семидесятых годов XIX в. в законодательстве России началось восстановление «изъятий» военно-уголовного устава - военной подсудности лиц гражданского ведомства и в мирное время с применением норм Воинского Устава о наказаниях. Ряд отдельно изданных законов постепенно внёс в Военно-судебный устав такого рода изменения, что нарушило его стройность.
Все лица, на которых распространялось действие материальных военно-уголовных законов, подразделялись на две группы. Одна состояла из лиц, в отношении которых применение военно-уголовных законов являлось нормальным явлением. Другая - из лиц, в отношении которых военно-уголовные законы применялись лишь в виде исключения. Для первой группы было необходимо во время совершения деяния или во время применения закона состоять на действительной военной службе. Для второй -существование исключительных обстоятельств преимущественно военного времени, но также и исключительных обстоятельств мирного времени и даже в отдельных случаях случайных обстоятельств.
Каждая из этих групп, кроме того, по объёму применения военно-уголовных законов подразделялась на две: к одним военно-уголовные законы применялись в полном объёме, а к другим только в части, их касающейся.
Применение военно-уголовного законодательства в отношении гражданских лиц
Привлечение гражданских лиц к ответственности осуществлялось как по Воинскому Уставу о наказаниях, так и по общеуголовным законам (например, по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных) или по специальному законодательству (например, по Уставу путей сообщения и Общему уставу российских железных дорог; актам, издаваемым руководителями различных ведомств; актам, издаваемым уполномоченными должностными лицами в период введения военного, осадного или чрезвычайного положения).
Подданные Российской империи, в отношении которых осуществлялось применение норм военно-уголовного законодательства в пореформенный период, подразделялись на лиц, состоящих на службе в Военном ведомстве («лиц, принадлежащих к войску»), и лиц, не состоящих на этой службе («лиц, к войску не принадлежащих»).
К лицам, принадлежащим к войску, применялась ст. 268 Воинского Устава о наказаниях. При этом они должны были подвергаться воинским наказаниям в случае совершения деяний, как предусмотренных, так и не предусмотренных Воинским Уставом. Военные кассационные инстанции в войну 1877-1878 гг. разъясняли, что, например, отдача в дисциплинарные батальоны за воинские деяния для принадлежащих к войску лиц подлежит замене общим наказанием.
Перечень принадлежащих к войску лиц был приведён в ст. 1323 Военно-судебного устава. Это: «1) чиновники как военного, так и прочих ведомств, и другие лица, состоящие на службе от правительства по разным частям военного управления и при военных начальниках; 2) иностранные офицеры, находящиеся при армии, если о них не последует особого распоряжения по Высочайшему повелению; 3) лица, служащие по вольному найму при разных военных управлениях, у военнослужащих и у лиц, состоящих при войске, и 4) лица, следующие за войском с разрешения военного начальства, как-то: корреспонденты, поставщики, торговцы, работники, извозчики, проводники и проч.». Названные лица, согласно указанной статье Военно-судебного устава, подлежали военному суду за всякого рода преступные деяния, совершённые в военное время.
Военно-уголовная подсудность лиц гражданского ведомства, к войску не принадлежащих, осуществлялась на основании Положения от 14 августа 1881 г. о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия, а также в местностях, объявленных на военном положении и на Кавказе.389
На основании статей 17, 18, 26 и 31 Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия390 в местностях, объявленных в положении усиленной охраны, военная подсудность могла распространяться на всякого рода дела, каждый раз по особому распоряжению генерал-губернатора или министра внутренних дел (ст. 17). В местностях, объявленных в положении чрезвычайной охраны, - также на всякого рода дела, но без особого распоряжения главноначальствующего, а лишь на основании сделанного им о том общего распоряжения (ст. 26). В местностях, не объявленных в исключительном положении, но когда один из видов такого положения был введён в смежных губерниях или областях, или где бы то ни было в государстве, - на дела, перечисленные в ст. 31, по особому в каждом отдельном случае преданию суду министром внутренних дел, по соглашению с министром юстиции. При этом во всех названных случаях судопроизводство должно было осуществляться по правилам, установленным для военного времени (ст. 17, 18и31). Кроме того, ст. 18 и 31 отсылали к ст. 279 Воинского Устава о наказаниях в случаях возникновения вопроса о распространении материальных военно-уголовных законов на гражданских лиц. Наконец, при вынесении приговора военный суд всегда был обязан завершать перечисление законодательных актов, послуживших основанием осуждения виновных, словами: «и на основании ст. 279 Воинского Устава о наказаниях».
Закон от 18 июня 1892 г. «О местностях, объявляемых состоящими на военном положении» вносил изменение в первую часть ст. 269 Воинского Устава о наказаниях в отношении гражданских лиц и определял, что «на сём же основании подвергаются наказаниям лица гражданского ведомства, находящиеся в местностях, объявленных на военном положении, за те преступления, которые именно означены в Высочайшем указе, последовавшем по случаю военного положения». Таким образом, в отношении применения материальных военно-уголовных законов, Устав уравнивал лиц гражданского ведомства вообще, находящихся в местностях, объявленных на военном положении, с лицами, «принадлежащими к войску», о которых упоминалось в ст. 268.
Характерной особенностью военного положения являлось введение подсудности гражданских лиц военным судам по законам военного времени за совершение государственных и других тяжких преступлений, а именно: 1) «за бунт против верховной власти и государственную измену»; 2) за умышленное уничтожение или повреждение вооружения, предметов военного снаряжения, продовольствия и фуража; 3) за умышленное уничтожение или повреждение наземных и водных транспортных магистралей и различных средств транспорта, а также водонапорных сооружений; 4) за умышленное уничтожение или повреждение средств связи, железнодорожных путей и транспорта, служащих «для правительственного пользования»; 5) за нападение на часового или военный караул, вооружённое сопротивление или убийство военнослужащих или полицейских. Кроме того, гражданские власти имели право передавать по своему усмотрению в военный суд дела о других видах преступлений, совершённых гражданскими лицами (ст. 17).
В соответствии со ст. 19 генерал-губернаторы и облечённые их властью должностные лица имели право: передавать на рассмотрение военного суда отдельные дела о всяких преступлениях, общими уголовными законами предусмотренных, для «суждения виновных» по законам военного времени; исключать из общей подсудности «целые категории дел об известного рода преступлениях и проступках», не предусмотренных в ст. 17, с передачей таковых дел к производству военного суда.
Закон от 18 июня 1892 г. изменил порядок применения военно-уголовных законов в местностях, объявленных на военном положении. Если ст. 269 Воинского Устава предоставляла право только верховной власти определять, перечень преступлений, за совершение которых лица гражданского ведомства «подлежали военному суду», то по новому закону это право было предоставлено генерал-губернаторам. Кроме того, по ранее действовавшему закону перечень преступных деяний строго определялся на всё время военного положения. По новому же закону, к каждому отдельному деянию, какого бы то ни было характера, могли быть применимы нормы военно-уголовного законодательства.
15 сентября 1901 г. было утверждено Положение об управлении крепостями, которым определялось, что при приближении вражеских войск режим военного положения в крепости преобразовывался в состояние «осадного положения». В этом случае комендант крепости получал полномочия, предоставленные главнокомандующему в местности, объявленной на военном положении. Он наделялся всей полнотой власти по отношению к гражданскому населению, включая запрещение «вредных речей и суждений» (ст. 81). Комендант также мог «обращать жителей крепости и её района на крепостные работы, брать от них необходимые для работ орудия и материалы» (ст. 75).
Похожие диссертации на Законодательство Российской Империи об уголовной ответственности военнослужащих в пореформенный период (конец XIX - начало XX вв.): историко-правовой аспект
