Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы типологии и периодизации государственно-конфессиональных отношений 15
1.1. Подходы к классификации государственно-конфессиональных отношений 15
1.2. Критерии периодизации государственно-церковных отношений 38
1.3. Идея теократии как критерий периодизации государственно-церковных отношений 55
Глава 2. История государственно-церковных отношений в России в аспекте воплощения идеи теократии 78
2.1. Теократическая идея в отношениях государства и церкви в условиях монархической государственности 78
2.2. Государственно-церковные отношения в республиканской России и идея теократии 143
Заключение 192
Список использованных источников и литературы 201
- Подходы к классификации государственно-конфессиональных отношений
- Идея теократии как критерий периодизации государственно-церковных отношений
- Теократическая идея в отношениях государства и церкви в условиях монархической государственности
- Государственно-церковные отношения в республиканской России и идея теократии
Введение к работе
Актуальность темы. Одним из элементов предмета науки теории государства и права является гражданское общество как совокупность физических лиц и их объединений, а также система отношений между ними, осуществляемых без вмешательства государства. Гражданское общество представляет собой определенный баланс, не позволяющий государству злоупотреблять публичной властью, а, следовательно, выполняющий функцию охраны прав и свобод каждой личности. На современном этапе первоочередной задачей российского общества является именно формирование гражданского общества, иными словами, постепенный переход от пассивного состояния к активному. Пожалуй, наиболее эффективным и реально действующим институтом гражданского общества в современной России является церковь. Вряд ли кто будет спорить, что церковь наряду с государством является важнейшим элементом политической системы, осуществляющим вместе с ним управление обществом.
В истории нашего государства Русской Православной Церкви не раз приходилось выполнять функцию баланса государственной власти. В настоящее время одной из основ конституционного строя Российской Федерации является положение о том, что Россия — государство светское, т.е. церковь отделена от него. Однако принцип светскости может быть воспринят по-разному. Немалое количество чиновников, ученых советской школы, а также либеральных интеллигентов трактуют отделение церкви от государства как необходимость удерживать ее в стенах храмов и, может быть, еще в рамках частной и семейной жизни. Другое толкование принципа светскости государства дает сама Русская Православная Церковь в Основах социальной концепции: «Нельзя понимать принцип светскости государства как радикальное вытеснение религии из всех сфер жизни народа, отстранение религиозных объединений от участия в решении общественно значимых
задач, лишения их права давать оценку действиям властей. Этот принцрш предполагает лишь известное разделение сфер компетенции Церкви и власти, невмешательство их во внутренние дела друг друга»1. В такой трактовке отделение церкви от государства вовсе не означает ее изолирование от общественной жизни. Наоборот, совместное участие и взаимодействие церкви и государства в решении социальных проблем сегодня это насущная необходимость.
Взаимоотношения Русской Православной Церкви, сыгравшей определяющую роль в формировании национальной культуры, включая правовую, и Российского государства всегда протекали под знаком теократической идеи, которая реализовывалась в этих отношениях в большей или меньшей степени в отдельные периоды истории. В современной России отношения между государством и Православной Церковью после десятилетий изоляции последней выстраиваются буквально с «чистого листа», что дает возможность выбора новых моделей этих отношений на основе переосмысления исторических ошибок. Сегодня, после катастроф XX века, краха надежд на построение «земного рая», теократическая идея в форме так называемой православной монархии предстает для многих универсальным средством решения всех проблем, причем не только политических, но и духовно-нравственных. На смену неоправданному монархическому нигилизму приходит столь же неоправданный монархический идеализм. Очередной Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, состоявшийся в Москве 24-29 июня 2008 г. осудил позицию епископа Анадырского и Чукотского Диомида, который в своих обращениях призывал к восстановлению монархии, считая, что она является «единственной богоустановленной формой правления»2.
1 Основы Социальной концепции Русской Православной Церкви //Сборник документов и материалов юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви: Москва, 13-16 августа 2000 г. - Нижний Новгород, 2001.-С. 179
" Богословско-канонический анализ писем и обращений, подписанных Преосвященным епископом Диомидом // Церковный вестник. - 2008. - №13-14. - С. 14
В связи с этим исследование проблемы взаимоотношений церкви и
государства в историко-правовом аспекте, и выбор на основе этого их
оптимальной модели выступает важной задачей современной юридической
науки. Р
Актуальность избранной темы исследования обусловлена и недостаточной разработанностью ряда теоретико-правовых вопросов, в частности, понятийно-категориального аппарата такого важного раздела теории государства и права, как «Политическая система общества» в аспекте государственно-конфессиональных отношений. Следствием слабости терминологической базы является, с одной стороны, отсутствие четкого критерия классификации отношений государства и церкви и, с другой стороны, отсутствие универсальной единицы систематизации указанных отношений.
Степень разработанности темы исследования. Государственно-конфессиональные отношения были обязательным элементом объекта исследования дореволюционной юридической науки. Отдельные аспекты этих отношений анализируются в трудах теоретиков государства и права рубежа XIX — XX вв. Б.Н. Чичерина, Н.Н. Алексеева, Е.Н. Трубецкого, Н.М. Коркунова, Б.А. Кистяковского, П.И. Новгородцева. Особо следует назвать автора фундаментального труда «Монархическая государственность» Л.А. Тихомирова.
Среди современных юристов, занимающихся вопросами государственно-конфессиональных отношений, можно назвать Л.А. Морозову, И.В. Понкина, В.В. Лазарева, А.Б. Венгерова, О.Е. Кутафина, Е.Н. Салыгина, Ю.А. Дмитриева, С. Фомину, P.M. Ахмедова, Н.В. Соколову, A.M. Величко, Ю.В. Костина, Ю.В. Сорокину, Е.В. Сафронову, А.В. Стадникова, А. Тонконогова, В. Чистика, А.В. Воронцова, Е.П. Гаранову, Е.В. Кискина, А.А. Дорскую, М.Ф. Медушевскую, О.Н. Мигущенко, В. Можегова, Г. Николаева, А. Подберезкина, А.Н. Богданова, В.В. Бойко, С.Н. Бокарева, Г.А.
Потапова, В.В. Панюкову, А.И. Кудрявцева, В.А. Живулина, В. Вяткина, Р.А. Тараско, И.А. Шершневу-Цитульскую.
Тема исследования предполагает широкий обзор истории отношений Церкви и государства. Этим обусловлена необходимость использования в работе исторических исследований, таких, как труды известных историков Н.М. Карамзина, Н.И. Костомарова, В.О. Ключевского, СМ. Соловьева, С.Ф. Платонова, А.А. Корнилова, А.П. Лебедева, Д.В. Поспеловского, П.В. Знаменского, А.В. Карташева, А.Н. Кашеварова, Б.Н. Миронова, Д.Ф. Попова, американского исследователя революционных событий XX века Р. Пайпса.
В работе используются также философские и политологические труды следующих авторов: Д. А. Хомяков, Г.П. Федотов, И.А. Ильин, П. Флоренский, Н.О. Лосский, К. Леонтьев, Н.А. Бердяев, И.Л. Солоневич, С.Н. Булгаков, В.В. Ильин, А.С. Ахиезер, А.Б. Зубов, Т. Горичева, А.С. Панарин, Ж.Т. Тощенко, Т.Г. Человенко, Е.А. Беляева, О.Ю. Васильева, СВ. Джораева, В. Сальников, С Фомина, Н.Н. Селезнева, Р. Багдасаров, Л. Болотин, А.И. Будов, А. Казин, И.А. Иванов, М.Д. Карпачев, В.И. Панова, А.И. Филюшкин, СИ. Николаева, Ю.И. Шелистов.
Несмотря на наличие научных трудов по интересующим нас вопросам, их количество явно недостаточно для того, чтобы делать однозначные выводы и считать тему церковно-государственных отношений исчерпанной. Несомненно, однако, что упомянутые выше исследования являются значительной базой для разработки новых аспектов указанной темы.
Объектом исследования выступают отношения государства и церкви как элементов политической системы.
Предметом исследования являются властеотношения государства и Русской Православной Церкви в истории России в аспекте реализации теократической идеи.
Цели и задачи исследования. Цель исследования заключается в комплексном анализе истории и современного состояния отношений Русской
Православной Церкви и Российского государства, определения типа этих отношений, а также их периодизация на основе теократического критерия.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
рассмотреть и проанализировать подходы к классификации государственно-конфессиональных отношений и критерии периодизации этих отношений;
определить значение категории «типология» как особой формы процесса классифицирования государственно-конфессиональных отношеюш, разграничив при этом смысловые значения категорий «тип», «модель» и «форма»;
обосновать допустимость использования для целей данного исследования термина «теократия» как критерия периодизации государственно-церковных отношений в истории России;
проанализировать определяющее влияние Константинопольской Церкви и через нее Византийских имперских традиций на становление особого типа государственно-церковных отношений в Древней Руси и дальнейшей его трансформации в рамках монархической формы правления;
определить аспекты практической реализации теократической идеи в государственно-церковных отношениях в рамках республиканской формы правления.
Источниковая база исследования. Сложность исследования избранной темы заключается в том, что она является предметом изучения сразу нескольких гуманитарных наук: юриспруденции, политологии, истории и философии, более того, проблемы, затрагиваемые в данной работе, во все века существования христианства вызывали многочисленные богословские дискуссии, которые не прекращаются по сей день. Этим обстоятельством объясняется широкий спектр источников, использованных в работе:
- нормативно-правовые акты:
а) действующие, в частности, Конституция РФ, Федеральный закон «О
свободе совести и религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. (в ред.
от 6.07.2006 г.) №125-ФЗ, Федеральный закон «Об общественных
объединениях» от 19.05.1995 г. №82-ФЗ, Федеральный закон «О
некоммерческих организациях» от 12.01.1996 г. №7-ФЗ, Постановление
Правительства «О мерах по реализации отдельных положений федеральных
законов, регулирующих деятельность некоммерческих организаций» от
15.04.2006г. №212, Приказ Министерства юстиции РФ «О государственной
религиоведческой экспертизе» от 18.02.2009 г. №53 (зарегистрирован
Министерством юстиции РФ 25.02.2009 г., регистрационный номер 13430),
б) утратившие силу акты Временного правительства (Постановление о
свободе совести от 14.07.1917г.) и органов государственной власти советской
России (Декрет СНК о свободе совести, церковных и религиозных обществах
от 20 января (2 февраля) 1918 г.; Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О
религиозных объединениях» от 8.04.1929 г.;
в) правовые памятники Византийской империи (Институции и Дигесты
Юстиниана, Эклога, Эпанагога).
церковно-канонические акты, среди которых центральное место занимают книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, а также нормативные резолюции Вселенских и Поместных соборов, Постановления Патриарха и Святейшего Синода, такие как Устав Русской Православной Церкви, Основы социальной концепции Русской Православной Церкви, а также те Правила и Послания святых отцов, за которыми Церковь признает канонический характер.
памятники политическо-правовой мысли Древней Руси (Повесть временных лет, Слово о законе и благодати, Моление Даниила Заточника, сочинения Ивана Грозного), житийная литература (Патерик Киево-Печерских святых, жития преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского).
- богословские труды раннехристианского периода (Григория
Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоуста), русская святоотеческая
литература (Иосиф Волоцкий, Тихон Задонский, Филарет Московский), а
также историко-богословские работы богословов двадцатого столетия -
протоиереев И. Мейендорфа, А. Шмемана, Г. Флоровского, Н. Афанасьева, а
также наших современников - митрополита Смоленского и
Калининградского Кирилла (ныне Патриарха Московского и всея Руси),
протоиерея Всеволода Чаплина, священника Алексия Николенко, диакона
Андрея Кураєва, ученого-библеиста Андрея Десницкого.
- переписка знаменитых богословов ранней Византии Василия
Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, а также мемуары и
переписка участников исторических событий в России первой четверти XX
века (Патриарха Алексия I, митрополитов Вениамина (Федченкова), Антония
(Храповицкого), протоиерея Г. Шавельского, князя Н.Д. Жевахова, вождей
Белого движения А.И. Деникина, П.Н. Краснова, П.Н. Врангеля).
Методологическая основа исследования предстает в виде системы
общенаучных и частнонаучных методов, базирующихся на метафизическом
и диалектическом всеобщих методах исследования. Исследование
осуществляется с позиций объективного идеализма, выраженного в системе
православно-христианских ценностей. Общенаучные методы исследования,
используемые в работе: анализ, функциональный и системный подходы,
методы индукции и аналогии. В перечне частнонаучных методов
определяющими для данного диссертационного исследования выступают
исторический, логический, сравнительно-правовой, конкретно
социологические методы.
Основными методами исследования в первой главе работы стали анализ, метод индукции и системный подход. Для первого параграфа второй главы исследования решающую роль сыграли исторический и индуктивный методы. Последний параграф работы базируется в первую очередь на
конкретно-социологических методах (анализ документов, наблюдение, интервьюирование).
Научная новизна исследования заключается
во-первых, в комплексном анализе и уточнении понятийно-категориального аппарата, используемого при классифицировании государственно-конфессиональных отношений и выборе на этой основе терминологической базы данного исследования;
во-вторых, в выборе теократического критерия для периодизации отношений Российского государства и Русской Православной Церкви;
в-третьих, в обозначении трех периодов (вариантов) практическиого воплощения теократической идеи в истории отношений Российского государства и Русской Православной Церкви в условиях монархии;
в-четвертых, в выявлении причинно-следственных связей бесправного положения Русской Православной Церкви с квазитеократической природой советского государства;
в-пятых, в определении основных форм проявления теократической проблематики в современных отношениях Русской Православной Церкви и Российского государства.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В современной науке существует терминологическая
несогласованность при классифицировании государственно-
конфессиональных отношений. В частности, термины «тип», «форма» и «модель» применяются разными учеными к одним и тем же видам отношений. В представленной работе данные термины разграничиваются следующим образом. Под формами государственно-конфессиональных отношений понимаются некие реально существующие/существовавшие в конкретных государствах в различные периоды истории примеры таких отношений. Модель государственно-конфессиональных отношений - это приблизительная, построенная с помощью теоретических обобщений мировой практики и исторического опыта, схема таких отношений. Тип
государственно-конфессиональных отношений - это абстрактная теоретическая конструкция, построенная на основе определенного критерия и акцентирующая внимание исследователя на специфическом признаке, объединяющем все, входящие в его сферу отношения. При этом тип не копирует реально существующие/существовавшие отношения, а является неким эталоном, с которым указанные отношения сравниваются. На основе комплексного анализа подходов к типологии государственно-конфессиональных отношений можно выделить следующие типы указанных отношений:
теократический, характеризующийся верховенством религиозных норм во всех сферах государственной деятельности. Разновидностью теократического типа является «симфония» государства и церкви;
клерикальный, предполагающий привилегированное положение одной из конфессий (государственная церковь);
кооперационный, характеризующийся тесным сотрудничеством государства и конфессий в условиях светского государства;
сепарационный, предполагающий четкое разделение сфер государственного и религиозного;
- конфронтационный, отличительными чертами которого являются
господство атеистической идеологии в государстве и нелегальное положение
конфессий.
2. В науке используются различные критерии периодизации взаимоотношений государства и церкви. В церковно-исторической науке главным критерием периодизации указанных отношений является тип соотношения двух властей - светской и церковной. В светской науке государственно-церковные отношения являются предметом периодизации достаточно редко. В юридических исследованиях, посвященных этим отношениям, основным критерием их периодизации выступает правовой статус церкви.
3. Термин «теократия» может рассматриваться в узком (как
самостоятельная форма государства, форма правления или политический
режим) и широком смыслах. В качестве критерия периодизации
государственно-церковных отношений в России термин «теократия»
применяется в широком смысле и предполагает прежде всего определенную
государственную идеологию, базирующуюся на религиозных нормах.
Поэтому, если в государстве основные сферы жизнедеятельности
регулируются нормами религии, а государство преследует цель - реализацию
религиозно-правовых предписаний и на ее достижение ориентирована работа
властных структур, то вне зависимости от особенностей взаимоотношений в
таком государстве духовной и политической власти оно будет
теократическим. Следуя данной трактовке, монархическую Россию можно
назвать теократическим государством с различными формами практического
воплощения идеи теократии в отдельные периоды истории. В условиях
республиканской государственности Россию, как светское государство, уже
нельзя назвать теократическим, однако теократическая идея в той или иной
степени присутствовала в государственной идеологии.
4. В зависимости от форм практической реализации идеи теократии
историю государственно-церковных отношений в монархической России
можно разделить на три периода. Первым период можно назвать, по
аналогии с Византией, «симфонией» государства и церкви. Византийская
«симфония» церкви и государства являет собой особую форму
теократического государства. Русская Церковь возникла в юрисдикции
Константинопольской Церкви, поэтому автоматически оказалась включена в
сферу политического влияния Византийской империи (в силу нераздельности
духовной и светской власти при «симфонических» отношениях»). Это
сделало церковь гораздо более весомой силой, чем молодое Русское
государство. В результате церковь оказывается фактически независимой и от
Византийского государства (по объективным географическим причинам), и
от Древнерусского государства, вследствие канонической подчиненности
Византии. Второй период государственно-церковных отношений в истории монархической России специфичен тем, что Русская Церковь после разрыва с Константинопольской Церковью по причине принятия последней Флорентийской унии в 1439 г. становится национальной и попадает под влияние государства. Мессианская идея «Москва - Третий Рим» становится концептуальным оформлением имперских амбиций Московского царства. Христианство с его чаянием Царства Небесного уходит на второй план, и государство начинает использовать Русскую Церковь в качестве одного из средств осуществления национальной политики. Церковь, следуя византийской традиции, подчиняется государству, тем самым подготавливая почву для полной потери своей независимости. Начало третьего периода государственно-церковных отношений в условиях монархической формы правления обусловлено петровскими преобразованиями, полностью лишившими церковь самостоятельности. Включение Православной Церкви в механизм государства в форме учреждения Синода явилось лишь логическим продолжением политики Московского царства. Российская Империя, как один из типов отечественной государственности, в своей концептуальной основе начинает терять духовную составляющую. Сформулированный в XIX веке лозунг «Православие. Самодержавие. Народность» является формальным и практически не имеет фактического содержания.
5. Взаимоотношения государства и церкви в России в условиях республиканской формы правления четко разделяются на два периода: советский и современный (с 1991 г.). После революции 1917 г. в России возникает квазитеократическое государство с республиканской формой правления. Новой концептуальной основой теократической государственной идеологии вместо Православия становится марксистское учение. Советское государство уже не нуждается в Русской Православной Церкви. Наряду с монархическими государственно-политическими институтами церковь оказывается вне закона. Такое враждебное отношение усугубляется действиями эмигрантской части Русской Церкви, призывающей к
восстановлению монархии в России. С действиями Русской Зарубежной Церкви связан второй аспект проявления теократической идеи в указанный период. Нынешние отношения государства и Русской Православной Церкви основаны на принципе светскости, что предполагает невмешательство двух важнейших общественных институтов во внутренние дела друг друга. Однако проблема теократической государственности существует и в современных условиях. Это связано с возрождением национально-монархической идеологии периода Московского царства. В лоне Русской Православной Церкви возникают различного рода деструктивные течения монархического толка. При этом необходимо отметить, что официальная Русская Православная Церковь в лице Патриарха, большей части архиереев и ведущих богословов осуждает подобные учения.
Теоретическая и практическая значимость исследования определяется его научной новизной, сформулированными выводами и обобщениями, углубляющими теоретические знания по проблемам отношений церкви и государства. Результаты исследования могут быть использованы при подготовке учебных материалов по курсам истории политико-правовых учений, теории государства и права, политологии, а также в научно-исследовательских работах по вопросам религиозно-государственных отношений. Особую практическую значимость исследование представляет на сегодняшний день для осмысления исторических ошибок в свете выстраивания новой системы отношений между Русской Православной Церковью и государством.
Апробация результатов диссертационного исследования. Основные положения и результаты исследования: нашли отражение в девяти научных статьях, две из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных Высшей Аттестационной Комиссией Министерства образования и науки РФ; докладывались на ежегодных Всероссийских межвузовских научно-практических конференциях в Воронежском филиале Российской Академии государственной службы при Президенте РФ; внедрены и используются в
учебном процессе по курсам «Теория государства и права» и «Проблемы теории государства и права» в Воронежском филиале Российской Академии государственной службы при Президенте РФ; использованы при подготовке учебных программ по курсам «Теория государства и права» и «Проблемы теории государства и права».
Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, включающих в совокупности пять параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Подходы к классификации государственно-конфессиональных отношений
Проблема взаимоотношений государства и конфессий (confession — исповедание, вероисповедание)1 является объектом изучения многих гуманитарных наук: философии, политологии, социологии, истории, юриспруденции. Предметом юридической науки являются государство и право, а также связанные с ними явления и процессы. Среди таких явлений и процессов - гражданское общество, один из основных элементов которого — религиозные организации. При определенных условиях эти же организации являются субъектами политической системы общества, которая также входит в сферу интересов юридической науки. Естественно, юриспруденцию интересуют не столько вопросы организации и функционирования религиозных объединений, сколько их взаимодействие с государством. «Проблема структурирования государственно-конфессиональных отношений остается актуальной и для научной, и для социально-политической жизни общества: с одной стороны, секуляризированное общество пытается адаптировать религиозные ценности к светской социально- и общественно-политической жизни, с другой стороны, религиозные институты, выполняя свою домостроительную задачу, не могут полностью дистанцироваться от реальной жизни и уже, в свою очередь, ищут варианты взаимодействия со светским обществом и государством. Поэтому государственно-конфессиональные отношения (особенно европейского образца) отличаются разнообразием проявления, что и порождает активные попытки их осмысления и прогнозирования современной наукой, особенно применительно к реформирующейся российской действительности» , -пишет заведующая кафедрой религиоведения и теологии Орловского государственного университета Т.Г. Человенко.
В мире существует много вариантов взаимоотношений государства и конфессий, причем в истории каждого государства этих вариантов тоже несколько. Одной из задач любой гуманитарной науки, объектом которой в той или иной степени являются отношения государства и религиозных объединений, является выявление этих вариантов, их систематизация (классификация). Разберемся с этимологией слова «классификация». Поскольку слово является заимствованным, откроем словарь иностранных слов: «Классификация [лат. classis разряд + facere делать] - 1) система соподчиненных понятий (классов, объектов, явлений) в какой-либо отрасли знания, составленная на основе учета общих признаков объектов и закономерных связей между ними; 2) то же, что классифицирование -распределение тех или иных объектов по классам (отделам, разрядам) в зависимости от их общих признаков, фиксирующее закономерные связи между классами объектов в единой системе данной отрасли знания»". Толковый словарь СИ. Ожегова и Н.ГО. Шведовой определяет классификацию как «распределение по группам, разрядам, классам»". Большая советская энциклопедия дает следующее определение классификации: «Классификация (от лат. classis — разряд, класс и facio — делаю, раскладываю) система соподчиненных понятий (классов объектов) какой-либо области знания или деятельности человека, часто представляемая в виде различных по форме схем (таблиц) и используемая как средство для установления связей между этими понятиями или классами объектов, а таїоке для точной ориентировки в многообразии понятий или соответствующих объектов»1. При этом необходимо заметить, что в качестве синонима термина «классификация» в круглых скобках приводится термин «систематизация», а понятие «классифицирование», в отличие от словаря иностранных слов, имеет самостоятельное значение. Аналогичная дефиниция содержится и в Новой иллюстрированной российской энциклопедии." Имеются два пути разработки таблиц классификации (систематизации) — дедуктивный и индуктивный. Первый подход состоит в задании исходных общих понятий и основании подразделения; выявление подчиненных понятий происходит в процессе подразделения подчиняющего; единство оснований подразделения и стабильность классификации (систематизации) обеспечиваются самим способом ее построения. При втором подходе основываются на понятиях об отдельных предметах или их совокупностях, объединяя их в классы; обеспечение логического единства и устойчивости классификации (систематизации) становится более трудным, чем при первом способе.3 На наш взгляд, именно в способах осуществления классификации кроется причина двухаспектного понимания данного термина. Один аспект основан на первом (дедуктивном) способе классификации и подчеркивает ее (классификации) иерархичный характер. Второй аспект основан на индуктивном способе, здесь система соподчинения уходит на второй план и классификация отождествляется с дифференциацией «[фр. differentiation лат. differentia различие] - разделение, расчленение, расслоение целого на различные части, формы и ступени»4. В логике классификация рассматривается в большей степени с позиции дифференциации: «Деление —-это логическая операция, посредством которой объем делимого понятия (множество) распределяется на ряд подмножеств с помощью избранного основания деления. Классификация является разновидностью деления понятия, представляет собой вид последовательного деления и образует развернутую систему, в которой каждый ее член (вид) делится на подвиды и т. д. От обычного деления классификация отличается относительно устойчивым характером»1. Элементы такого деления разноуровневы - это род (класс), вид и подвид. Однако термин «вид» имеет и более широкое значение - толковый словарь определяет его как разновидность, тип".
Идея теократии как критерий периодизации государственно-церковных отношений
Основным средством и одновременно единицей типологии как особого метода научного познания и специфического варианта классификации является идеальная теоретическая конструкция - тип. Тип, как мы выяснили в первом параграфе данной главы, всегда абстрактен, он может гиперболизировать те или иные признаки изучаемых явлений в зависимости от цели, которую ставит перед собой исследователь. В данном случае целью исследования является изучение характерной для Русской Православной Церкви тенденции к тесному союзу с государством вплоть до полного слияния. Поскольку слияние духовной и светской власти в науке принято именовать теократией, то условно тип отношений между государством и церковью в России назовем теократическим.
В истории государственно-правовой мысли термин «теократия» впервые был употреблен И. Флавием в его сочинении «Против Аппиона» (94 г. н.э.) именно при описании государственного строя иудеев. Требуя царя, Израиль требовал государственности, и Господь велел пророку поставить им царя. Царь является по желанию народа, сознающего свою неспособность находиться под непосредственным водительством Бога, а потому просящего у Бога конкретного представителя власти. С тех пор категория «теократия» почти никогда не употребляется в своем буквальном смысле, она приобрела политико-юридический оттенок. Вообще, традиционное понимание теократии сводится к отождествлению ее с формой правления или формой государства в целом. В Толковом словаре русского языка СИ. Ожегова и Н.Ю. Шведовой приводится такое определение: «Теократия - это форма правления, при которой глава духовенства, церкви является главой государства»1. И даже в созданном более 100 лет назад Толковом словаре В. Даля определение теократии дается в таком же аспекте: «Теократия - это соединение гражданской и духовной власти в одном лице» . Большая советская энциклопедия содержит следующее определение теократии: «Теократия - форма государства, в котором как политическая, так и духовная власть сосредоточены в руках духовенства (церкви). Обычно высшая власть в теократическом государстве принадлежит главе господствующей церкви (он же глава государства), признаваемому «живым богом», «наместником бога на земле», «первосвященником» и т. п. (фараон, царь, император, халиф). Практически государственные полномочия возложены на духовенство, жрецов. Законом признаются «веления бога» — Священное писание, Шариат и т. п. и воля главы государства и церкви»." Малый академический словарь определяет теократию как «форму правления, при которой политическая власть принадлежит духовенству, церкви, а также государство с такой формой правления».0 Философский энциклопедический словарь предлагает такую дефиницию: «Теократия (от греч. theos - Бог и kratos - власть, боговластие) — форма управления государством, при котором светская власть находится в руках духовенства, церкви, напр. в древнем Египте, Иудее, во времена католического средневековья».4 И только энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона трактует теократию в буквальном смысле: «Теократия — буквально господство Бога: такое государственное устройство, при котором верховным правителем государства предполагается само Божество, изрекающее свою волю через посредство особо к тому предназначенных лиц, т. е. жреческого сословия или духовенства»3. В современной науке господствует более широкий взгляд на содержание исследуемого термина. Наш современник академик Ж.Т. Тощенко определяет теократию как форму государственного управления, при которой политическая власть осуществляется с позиций религиозной регламентации государственной и общественной жизни.1 Похожей точки зрения придерживается Е.Н. Салыгин, который разграничивает традиционную точку зрения и системный подход. С традиционной (формальной) точки зрения, ориентирующей на внешние признаки теократии, религиозный характер теократической власти обусловлен тем, что в ее отправлении участвуют религиозные лидеры. В соответствии же с системным подходом, религиозность теократической власти, а точнее властеотношений, определяется религиозными нормами, которые и придают содержательную специфику теократическим взаимодействиям. Религиозные властеотношения могут складываться лишь тогда, когда имеются религиозные нормы, устанавливающие модели должного и запрещающие образцы греховного поведения. Без религиозно-нормативного регулирования теократия существовать не может. Политическое лидерство духовенства в таком случае выступает уже как производный от религиозного регулирования признак. В свое время, например, через осуществление религиозных норм определял теократию Роберт фон Моль. Для него последняя была государством, основанным на воле бога и непосредственно руководимым властью бога. Главное в таком государстве, считал мыслитель, религиозное учение, содержащее в себе представления об отношении человека к богу и миру, нравственные нормы и правовые начала для государства и общества. Таким образом, теократия как система религиозно-политических властеотношений, возникающих в родоплеменных союзах и государствах, характеризуется не столько властью религиозных лидеров, о чем упоминается во всех дефинициях теократии, сколько верховенством религиозных норм.
Теократическая идея в отношениях государства и церкви в условиях монархической государственности
География и экономика сделали неизбежными контакты между русскими и византийцами с самого зарождения русского государства, с момента возникновения национальной общности, именовавшейся «Русью». Торговый путь «из варяг в греки», связывавший Балтийское и Черное моря, который держали под своим контролем русские крепости Новгород и Киев, стал одним из главных путей, связывавших Византию с Западной Европой. Ко времени Крещения Руси уже существовали переводы Писания и византийской литургии на славянский язык: русским не надо было преодолевать языковой барьер, чтобы усвоить новую религию. Русским не грозила и та опасность политического господства Византии, которой подвергались в XI и XII веках южные славяне: отдаленность делала Русь недосягаемой для Византийского завоевания. Русь приняла византийское христианство по своей воле и всегда расценивала этот факт как результат свободного выбора. В глазах византийцев Русь, приняв крещение, становилась частью империи. В определенном смысле русские действительно признали принцип главенства императора над всем христианским миром. До разрыва, последовавшего за Флорентийским собором (1438 г.), они, как правило, питали чувство почтения к Константинополю и Константинопольскому патриархату, признавая в нем источник своей христианской веры и центр более высокой культуры. Это тем более необычно, что процесс этот никогда не был связан с политической зависимостью и, таким образом, осуществлялся почти исключительно церковью. Именно митрополит Киевский, единственный представитель Византийской империи на Руси, обладавший реальной властью, притом весьма значительной, возглавлял ту единственную административную систему, которая зависела от Византии и в период с 989 по 1448 гг. охватывала всю территорию Руси. Понятно, что культурные, религиозные и политические последствия этого факта очень значительны. Имя византийского императора поминалось в церковном богослужении как в Византии, так и в Киевской Руси. Более того, в русских церковных делах византийский император играл активную роль. И. Мейендорф приводит в пример постановление Кантакузина 1347 г., объединявшее Киевскую митрополию и патриаршие указы, назначавшие новых русских митрополитов, которые обычно издавались «с согласия и подтверждения» императора.1 Поэтому нет ничего странного в том, что патриарх Фотий говорит о русских как о «подданных» империи. Даже мусульманским источникам (например, письмо египетского султана Андронику II) не чуждо представление, что константинопольский император является властителем многих народов, в том числе македонян, греков, болгар, влахов, аланов, русских, иберийцев (т.е. грузин), турок (т.е. венгров). Эти тексты иногда понимали с позиций западных политических представлений об отношениях сюзерена и вассалов, а те исторические школы, для которых политической реальностью является лишь национальное государство, часто их просто игнорировали. В обоих случаях от исследователя ускользала идея «византийского содружества», возглавляемого императором, а славянские православные народы не отрицали существования «содружества» никогда, даже при том, что подчас болгары или сербы пытались утвердить свою самостоятельность. Время княжеских междоусобиц и раздробленности на Руси способствовало укреплению идеального, почти мистического отношения к идее «византийского содружества»: для русских константинопольский император был символом мирового христианского единства, хотя реальной власти он над ними не имел. Именно эта принадлежность к «византийскому содружеству» позволила молодой Русской Церкви, а с ней и всему государству, выстоять и выжить под татарским игом. В культурном отношении церковь, находившаяся в постоянном контакте с Византией, открывала русскому обществу, изолированному от Европы, христианскую цивилизацию. Русские признавали хана царем de fakto, но церковь напоминала им о существовании христианской империи. Церковь же давала небесное отечество, которое помогало забыть земные трагедии. Во многом это стало возможным благодаря дружественным отношениям Золотой Орды и Византии. Между Восточной империей и монголами никогда не было серьезных военных столкновений. Поэтому ни князья, ни русские епископы не могли тягаться с исключительной властью митрополита, которого ставили в Константинополе и который, особенно если он был греком, пользовался статусом иностранного дипломата, признаваемого татарами. Но не только соображения международной политики повлияли на лояльность татар к Русской Церкви. Для монгольской империи, как империи языческой, была характерна религиозная терпимость. Одной из отличительных черт языческого многобожия является представление о равном достоинстве всех многочисленных богов, покровительствующих различным народам. Поэтому татары равно почтительно относились к религиозной жизни всех покоренных ими народов. На практике выражалось это в даровании определенных привилегий духовенству.
Государственно-церковные отношения в республиканской России и идея теократии
Большинство исследователей единодушны в своих выводах о том, что к 1917 г. авторитет церкви среди широких слоев населения значительно упал.1 Русская Православная Церковь вступила в XX век далекой от Евангельского идеала. Не последнюю роль в этом сыграло государство, которое уже в течение нескольких столетий пыталось подчинить церковь себе. Государственный статус церкви позволил ее критикам и противникам возложить на нее долю ответственности за все несправедливости государственной системы. В результате такого положения светское общество в целом оставалось далеким от церкви и ее интересов, привыкнув рассматривать ее как специфическое ответвление государственности, «православное ведомство». О формальной «православності!» большинства членов общества говорит следующий факт. Согласно отчетам военных духовников, после освобождения Временным правительством православных солдат от обязательного соблюдения церковных таинств, процент причащающихся среди них упал с почти 100% в 1916 г. до 10 и меньше процентов в 1917 г." «Дух в духовенстве начал угасать, - пишет в своем историко-биографическом исследовании современник двух эпох митрополит Вениамин (Федченков). - Отцами-то мы и переставали быть... Но большей частью мы становились «требоисполнителями», а не горящими светильниками. Не помню, чтобы от нас загорались flynra...»J Быт архиереев был не просто далек от монашеского аскетизма, а стоял на одной ступени с условиями жизни верхушки светского общества. Протопресвитер Г. Шавельский, хорошо знавший условия жизни и умонастроения высшей церковной иерархии в предреволюционный период, вспоминал: «У нас, как ни в одной из других православных церквей, епископское служение и вся жизнь епископа были обставлены особенным величием, пышностью и торжественностью ... Пышность и торжественность всей архиерейской обстановки ... часто доводились до абсурда, до полного извращения самой идеи епископского служения. Они делали наших владык похожими на самых изнеможенных и избалованных барынь, которые спать любят на мягком, есть нежное и сладкое, одеваться в шелковистое и пышное, ездить - непременно в каретах... Внешний блеск и величие часто скрывали от толпы духовное убожество носителя высшего священного сана, но компенсировать его не могли» . В семинарию шли не для того, чтобы потом служить в церкви, а потому, что это был наиболее дешевый способ обучения детей духовенства. «Дух времени уже проник в семьи духовенства: детям их не хотелось идти по «духовной дорожке», а учиться на «барина» - доктора, инженера, адвоката, но не пастыря. А сюда уже шли по нужде или менее способные семинаристы, которым не было хода в университеты и институты... И этот утек кандидатов в духовенство все рос и рос, - вспоминает митрополит Вениамин (Федченков). - Должен сознаться, что влияние Церкви на народные массы все слабело и слабело, авторитет духовенства падал. Причин много. Одна из них в нас самих: мы переставали быть «соленою солью» и потому не могли осолить и других. А привычки к прежним принципам послушания, подчинения еще более делали наше духовенство элементом малоактивным. И потому можно сказать: и духовенство тоже стояло на пороге пересмотра, испытаний... И увы - это было нам не нужно!»" Американский исследователь Ричард Пайпс считает, что вина церкви состоит в том, что она не сумела отстоять принцип «симфонии» в отношениях с государством: «Сделав это, она добилась бы верховной власти над духовным миром страны и одним этим несколько ограничила бы светскую власть. Не совершив этого, она позволила государству претендовать на власть как над телом человека, так и над его умом, и таким образом сильно способствовала уродливому разбуханию светской власти в России»1.
Схожий процесс падения авторитета происходил и с монархией, вернее, потеря ценности церкви в глазах общества стала лишь следствием обесценивания государства, поскольку церковь воспринималась, как часть государственной машины. «Все мы воспитывались в глубоко монархических принципах верноподданности, преданности царю и всему строю того времени, считая это самым лучшим убеждением и нравственно прекрасным ... Царь - лицо особенно благословенное Богом, помазанник Божий. Над ним совершается при коронации миропомазание на служение государству. Он - владыка над всей страною, как ее хозяин полномочный распорядитель. К нему и его семье мы воспитывались не только в страхе и повиновении, но и в глубокой любви и благоговейном почитании, как лиц священных, неприкосновенных, действительно «высочайших», самодержавных», «великих», - пишет митрополит Вениамин (Федченков)". Похожие чувства описывает в своем автобиографическом рассказе о юнкерской юности «Красное крыльцо» А.И. Куприн: «В ту же минуту, в растворенных сквозных воротах, высясь над толпой, показывается царь. Он величественен. Он заслоняет собою все окружающее.
