Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Эволюция представления о законе в древнем Китае 18
1. Роль и значение закона в древнем Китае до легистов.18
1.1. Традиционное правопонимание в древнекитайском обществе 18
1.2. Исторические и идеологические предпосылки возникновения легизма 37
. 2 Формирование легистского учения о законе 47
2. 1. Роль и значение закона в учении Шан Яна 47
2. 2. Влияние идей и реформаторской деятельности Шан Яна на развитие государственно-правовой мысли древнего Китая 90
Глава 2. Легизм как официальная идеология первого централизованного государства в древнем Китае 96
1. Развитие идей легизма в учении Хань Фэя 96
2. Закрепление роли закона в государстве и праве Древнего Китая 120
Заключение 140
Примечания 147
Библиография. 150
- Исторические и идеологические предпосылки возникновения легизма
- Влияние идей и реформаторской деятельности Шан Яна на развитие государственно-правовой мысли древнего Китая
- Развитие идей легизма в учении Хань Фэя
- Закрепление роли закона в государстве и праве Древнего Китая
Исторические и идеологические предпосылки возникновения легизма
Древний Китай периода Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.) представлял собой общество, сравнимое по характеру социально-политических и экономических отношений с феодально-раздробленным обществом раннесредневековой Европы. Его характерные особенностями были упадок реальной власти легитимного правителя-вана, возникновение института гегемонов-ба, феодальные междоусобицы в царствах, княжествах и уделах, культ аристократизма, рыцарской доблести.
Существенные элементы изменений в повседневной жизни древнекитайского общества на закате периода Чуныдю давали почву интеллектуалам того времени для развития политической мысли и формирования новых взглядов на общество и этику, государство и право.
Новые представления должны были либо подготовить кардинальное реформирование общества под натиском неизбежной трансформации общественно-политического строя, либо примирить противоборствующие тенденции развития, развести их по принципу «богу - богово, а кесарю - кесарево». Так, например, некоторые объективные обстоятельства социально-политического характера способствовали тому, что возникало учение о государстве как большой семье с патриархально-клановым укладом, поэтому и в управлении государством следует применять такие же методы как в семье.
Рубеж между периодами Чуньцю и Чжаньго (V-III вв. до н. э.) весьма обоснованно называют переломным в древнекитайской истории. Процессы социально-экономического и социально-политического характера выдвигали новые требования к организации общества, и в связи с этим социально-экономическая система чжоуского Китая претерпевала весьма серьезную трансформацию.
Как отмечает Л. С. Васильев, в это время изменения коснулись всех сторон экономической жизни чжоусцев: с одной стороны феодально-удельная система уходила в прошлое, и на передний план выходили укрепившиеся путем поглощения слабых соседей мощные царства, в рамках которых бывшие феодальные уделы преобразовывались в административные уезды, а место истребленной в междоусобицах аристократии все прочнее занимала чиновная бюрократия; с другой - община теряла свою мощь, а быстрый рост производительных сил, связанный с энергичным наступлением железного века, способствовал ускорению процесса приватизации, сопровождавшегося развитием товарно-денежных отношений, появлением разбогатевших простолюдинов, откровенной ставкой на частный интерес и стремление к обогащению.
Все это сопровождалось упадком веками устоявшихся ценностей, подрывался и без того расшатанный моральный стандарт. В этой связи нельзя не согласиться с утверждением Л.С. Васильева о том, что такой острый социальный, политический и экономический кризис не мог оставить в стороне интеллектуальную элиту. Мыслители и реформаторы принялись вырабатывать новые концепции, которые согласовывали бы новые тенденции реального исторического процесса с уже сложившимися в чжоуском Китае нормами и идеалами умелой администрации. Именно на это и были направлены усилия тех незаурядных умов, совокупными стараниями которых в период Чжаньго были сформулированы основы политической мысли и политической культуры древнего Китая.
Влияние идей и реформаторской деятельности Шан Яна на развитие государственно-правовой мысли древнего Китая
В период своей службы при дворе циньского Сяо-гуна Шан Ян реализовал концепцию абсолютизации царской власти, что выразилось в таких мероприятиях как введение государственной монополии на разработку природных ресурсов: соли и железа, что укрепляло экономическое могущество правящей семьи; введение обязательных для всех законов, что лишало наследственную аристократию политической власти. Таким образом, все административное управление концентрировалось в руках правителя, и власть его возрастала.
Поскольку стержнем учения Шан Яна был закон, то это дает все основания согласиться с тезисом Л.С. Переломова, о том, что в учении Шан Яна закон служил опорой деспотической власти. Само понятие «государство», «государственные интересы» в учении Шан Яна было неразрывно связано с идеей «правителя». Заслуживает внимание и оценка деятельности Шан Яна Л.С. Васильевым. Он считает, что
Шан Ян создал концепцию государства как гигантской всеохватывающей машины принуждения, причем не столько закон, как это нередко считают, сколько именно государство выступает у него высшим смыслом деятельности, мерой всех вещей, самоценным и абсолютным в своем совершенстве институтом, ради которого должен обуздывать себя, отбросив все личное, и сам правитель. Закон в форме системы наказаний, как считает Л.С. Васильев, - это лишь средство достижения упомянутой цели.
Логика рассуждений Шан Яна представляется Л.С. Васильеву в целом рациональной, а ряд тезисов он считает бесспорными: распущенность народа угрожает гибели государству, поэтому необходимо резко и решительно усилить централизованную администрацию, обеспечить порядок; для этого нужен закон, основная цель которого - введение и закрепление жесткого социального стандарта, унификации, за невыполнение которых должны следовать суровые санкции; наиболее эффективный метод - предпочтение наказаний перед наградами; цель наказаний - внушить уважение к закону, при чем поощряются доносы и более того - наказывается недонесение; все эти методы преследовали одну цель: сделать государство сильным и централизованным, ослабить частного стяжателя, одолеть политических соперников и, в конечном счете, добиться гегемонии.
Однако Л. С. Васильев считает, что цена централизации по рецептам Шан Яна оказалась слишком высокой для народа. Под ее невыносимым давлением рухнула созданная Цинь Ши-хуанди империя, а вместе с ней был дискредитирован и легизм как доктрина.82 В.А. Рубин оценивает деятельность Шан Яна исключительно негативно, полагая, что Шан Ян ставил целью правления превращение людей в марионеток. Ученый в прямом смысле понимает слова Шан Яна, трактуя его представление о народе как сырье для обработки.
Все же, несмотря на разноплановые оценки деятельности раннециньского реформатора, влияние Шан Яна на интеллектуальный фон в древнем Китае признается неоспоримым. Многое из наследства Шан Яна оказало свое воздействие на становление политической культуры императорского Китая, а в купе с достижениями Шэнь Бу-хая, влиянием школы экономических учений Ли Куя, а также деятельностью последователей Гуань Чжуна, ранние легисты составляют мощнейший пласт всей китайской политической культуры.
Так или иначе, фигура Шан Яна в истории древнего Китая трактуема неоднозначно, помимо этого деятельность Шан Яна можно оценивать в различных аспектах. Во-первых, как демонстрацию практической состоятельности легистской доктрины.
Спустя сто лет успех (пусть даже кратковременный для самой империи Цинь, но более чем прочный с точки зрения китайской государственности в последующие века) царства Цинь и дальнейший расцвет императорской власти в Китае, испытавшей значительное влияние легизма в принципах управления подтверждет этот тезис.
Во вторых, как вклад в самобытность китайской политической мысли. Этот аспект внимания к мысли Шан Яна, менее развит в литературе. Интеллектуально прогрессивный потенциал мысли Шан Яна, как принято говорить в таких случаях, опередил свое время. В целом он исповедовал традицию древнекитайской мысли, незамутненной религиозными, метафизическими наслоениями, но вместе с тем, он был одним из первых политических аналитиков, чья мысль была свободна от политического лицемерия. В произведении Шан Яна не прослеживается стремления прикрывать действительные цели и задачи политики при помощи псевдоморальных заблуждений о существовании социальной справедливости, при помощи ложного гуманизма. Шан Ян в своем «практическом пособии для правителя», если так можно выразиться, описывал реальную политику.
Развитие идей легизма в учении Хань Фэя
Начало сближения идей легизма и конфуцианства происходит в сочинениях конфуцианца Сюнь-цзы. Его старший единомышленник, большой почитатель Конфуция, - Мэн-цзы (372-282 гг. до н.э.), не только полностью следовал учению, но и повторил судьбу учителя: его попытки внедрить в жизнь идеи «человечного» правления .оказались тщетны, после чего Мэн-цзы вернулся на родину в Лу и стал распространять свои взгляды через свою школу, учеников, книги.
В отличие от Мэн-цзы Сюнь-цзы (313-235 гг. до н.э.) попытался сблизить основные доктрины учений легизма и конфуцианства. Он считал, к примеру, что в практике управления равно необходимы как отеческая мягкость, так и безликая жесткость наказаний, как «легистский кнут», так и «конфуцианский пряник».
По мнению Л. С. Васильева именно Сюнь-цзы заложил основы для превращения доктрины Конфуция в официальную идеологию императорского Китая, при чем рационализм и прагматизм этого конфуцианца, стремившегося к творческому синтезу противостоящих учений, позволяли ему (несмотря на некоторые фальсификации) совмещать ранее несовместимое. Конфуций и Мэн-цзы, к примеру, считали, что за проступки подданных несет ответственность не воспитавший их должным образом руководитель, а Сюнь-цзы ввел тезис о необходимости казнить злодеев, не пытаясь их перевоспитать .
Таким образом, в лице Сюнь-цзы в самом конфуцианстве возникла реакция на элементы утопии в построениях Конфуция и Мэн-цзы, и желание примирить соперничавшие идеологические доктрины. Учеником Сюнь-цзы, был так называемый Гун-цзы85 из царства Хань, больше известный под именем Хань Фэй (288-233 гг. до н.э.)86. Многие современники и потомки считали его наиболее выдающимся идеологом фацзя.
Хань Фэй происходил из аристократической семьи, родственной правящему дому царства Хань (располагалась на территории нынешней провинции Шаньси) . На своей родине Хань Фэй принимал активное участие в решении важнейших вопросов государственного управления. В 233 г. до н. э. он в качестве посла был отправлен ханьским ваном в царство Цинь. Там по навету завистников он оказался в заключении, где его заставили принять яд.
Хотя Хань Фэй и принадлежал к аристократии, однако современные ему события оказали на него очень глубокое влияние. Он воспринял взгляды Сюнь-цзы, и не только выступал против традиционного управления на основании ритуала и стоял за управление на основании законов, но и был крупнейшим представителем законоведения той эпохи.
Хань Фэй известен как создатель теории государственного управления, в которой были объединены и получили дальнейшее развитие ранее существовавшие легистские концепции. Он называет многих своих предшественников, отводивших решающую роль закону: Ли Куй - составитель знаменитого свода законов, Шэнь Бу-хай, Шан Ян, который ввел новые законы в 350 г. до н. э., Гуань-цзы. Имена последних трех Хань Фэй особенно часто упоминал в своих произведениях.
Хань Фэй многое заимствовал у Шан Яна и, прежде всего, как считает Л.С. Переломов, - учение о всесильности закона.87 Поэтому, как и Шан Ян, Хань Фэй искал причины, приводящие государство к гибели и вот что он писал: «Государство приходит в упадок в то время, когда оно само становится бедным, а знатные семейства - богатыми, власть правителя становится слабой, а его слуги -сильными; когда законы заменяются произволом, запускаются внутренние дела и вся надежда возлагается на внешнюю поддержку; когда слуги правителя создают свои школы, сторонники которых занимаются лишь [никчемными] диспутами; когда купцы копят свои богатства за пределами страны, а простой народ находится в тяжелом положении; когда [правитель] для своего удовольствия строит роскошные дворцы, башни, искусственные озера... разоряя тем самым народ и растрачивая зря богатства; когда [люди] служат демонам и богам, верят предсказаниям гадальщиков и магов и увлекаются жертвоприношениями духам» «[Государство] погибает тогда, когда деятельность слуг правителя и чиновников направляется не на установление порядка в стране, а ведет к созданию беспорядка... когда все пренебрегают государственными законами и стремятся к достижению лишь корыстных целей».88
Таким образом, мыслитель пришел к пониманию, что главные источники упадка общества - это ослабление центральной власти, усиление влияния знатных семейств, разложение государственного аппарата, отсутствие .твердых законов, что сопутствует ухудшению экономического положения государства, процветанию мистики и суеверий.
В этом мнении Хань Фэй был солидарен со своим старшим единомышленником Шан Яном, как и в том, что ключ к санации системы государственного управления - закон. Исходя из этого Хань Фэй подробно разработал учение о неразрывной связи государственной практики с управлением на основании законов. Хань Фэй рассматривал правовые вопросы не только с точки зрения их практической значимости. Он обобщал, анализировал и обосновывал правовую деятельность государства, усматривая в ней единую, стройную систему и преемственность от предшествующих мыслителей и политических деятелей.
Закрепление роли закона в государстве и праве Древнего Китая
Все выдающиеся легисты, как свидетельствуют исторические факты, были весьма успешными практиками государственно-правового строительства. Несмотря на то, что и Шан Ян и Хань Фэй лично пострадали за свою деятельность от враждебных им сил, можно не сомневаться, что легистам выпала редкая историческая удача реализовать на практике свои реформаторские идеи, учитывая то, что при жизни это удавалось далеко не всем заметным идеологам. Более того, в лице императора Цинь Шихуана легисты получили одного из наиболее ревностных последователей учения среди большого количества учеников такого рода отличившихся во всемирной истории идей. Империю Цинь принято рассматривать и как триумф и как трагедию легистского учения, но бесспорно, идеологическим содержанием этого периода древнекитайской истории является установление легизма в качестве официальной идеологии первой китайской империи Цинь (221—207 гг. до н.э.), а сами легисты приходят к власти, претворяя в жизнь свои правовые воззрения. Деятельность легистов в период Цинь, также как и деятельность ранних легистов, не однозначно оценивается исследователями истории древнекитайского права.
В частности, Н.А. Крашенинникова полагает, что на этом поприще легисты посвятили себя безуспешным попыткам насильственного вытравливания из массового сознания конфуцианских догматов с помощью преследования их поборников и носителей, уничтожения конфуцианских книг; ученый при этом ссылается на широко известную легенду о том, как Циньский император Цинь Ши-хуанди в 213 г, до н. э. приказал сжечь все конфуцианские книги, предав казни 400 ученых-конфуцианцев.118 Автором справедливо замечено, что этот краткий, но значительный этап в противоборстве двух идеологий, дал новый импульс становлению традиционных черт и институтов древнекитайского права, однако в плане прояснения вопроса об отношении легистского правителя Цинь к конфуцианству следует, на наш взгляд, относиться с учетом некоторых уточнений. Во-первых, есть известный труд Сыма Цяня исходя из сведений которого Л.С Переломов обращает внимание на событийный контекст, имеющий одинаковую историческую достоверность с указанной легендой. Вот что отмечает Л. С.
Переломов: «В последние годы жизни Цинь Ши-хуана борьба принимает идеологический характер. Конфуцианцы, идейные руководители наследственной аристократии и противники учения «фа-цзя» - государственной идеологии циньской империи, начинают проповедовать скорую гибель циньской династии, сеять среди населения недоверие к новым реформам и законоположениям, «подстрекая черноголовых к выступлению против [Цинь Ши-хуана] » . Соответственно, императорская власть, со всем, свойственным государству арсеналом средств и методов, отстаивала свою идеологию и боролась против идеологии, направленной на разрушение существующего государственного устройства. Поэтому далее Л. С. Переломов пишет: «Всеми этими мерами Цинь Ши-хуан стремился уничтожить идеологическое оружие своих противников. Однако было бы ошибочно полагать, как это подчас встречается в современной историографии, будто в 213 г. до н. э. была уничтожена вся конфуцианская литература. В действительности же, если исходить из сообщения Сыма Цяня, сожжена была только конфуцианская литература, хранившаяся в частных собраниях; экземпляры же «Шицзина», так же как и сочинения различных мыслителей периода Чуньцю-Чжаньго, находившиеся в государственных библиотеках и книгохранилищах, остались в полной сохранности. Согласно приказу Цинь Ши-хуана, из списка книг, подлежавших сожжению, исключались книги по медицине, фармакологии, гадательная и сельскохозяйственная литература». Что касается казней конфуцианцев, то, по крайней мере, становиться ясно, что послужило мотивом к их преследованию. Переломов указывает, что конфуцианцы, стоящие на службе императора, стали оппозицией внутри самой правящей группировки. Далее исследователь обращает внимание на то, что проверка, проведенная Цинь Ши-хуаном в 212 г. до н. э., показала, что часть чиновников конфуцианского толка не только критиковала императора, но и подстрекала жителей столицы к прямому выступлению против него. В ходе допросов императорским чиновникам удалось выявить виновных; свыше 4 60 конфуцианцев были заживо закопаны, остальных сослали на охрану границ.
