Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Устав об управлении инородцев 1822 года 17
1. Основные положения Устава 18
2. Проекты нормативно-правовых актов об управлении коренными народами Сибири 31
3. Проект М.М. Сперанского 49
4. Памятники обычного права якутов 60
Глава 2. Правовое положение якутов после Устава 1822 года 70
1. Органы управления и суда 70
2. Регулирование административно-финансовых отношений 83
3. Регулирование земельных отношений 92
4. Регулирование обязательственных отношений 113
5. Регулирование брачно-семейных и наследственных отношений 127
Глава 3. Правовое положение якутов в конце ХГХ - начале XX века 145
1. Изменения в общественном строе якутов в конце XIX - начале XX века 145
2. Развитие правового статуса якутов по «Положению об инородцах» 1892 года. 154
3. Проекты перестройки управления якутами в конце XIX - начале XX века. 166
Заключение 189
Список источников и использованной литературы
- Проекты нормативно-правовых актов об управлении коренными народами Сибири
- Памятники обычного права якутов
- Регулирование административно-финансовых отношений
- Изменения в общественном строе якутов в конце XIX - начале XX века
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Национальные проблемы, вставшие ныне перед Российской Федерацией, уходят корнями в глубокое прошлое, без изучения которого невозможно их решить. В этой связи изучение правового регулирования общественных отношений якутов в дореволюционной Якутии представляется вполне насущным.
Проекты нормативно-правовых актов об управлении коренными народами Сибири
Поскольку идея создания «Устава об управлении инородцев» возникла не вдруг, а была подготовлена всем ходом исторического развития, то представляет интерес рассмотрение проектов нормативных актов, предшествовавших Уставу.
Начиная с середины XVIII века, царизм предпринимал неоднократные попытки разработать единый закон о правовом положении народов Сибири. В этом параграфе делается попытка показать, какие меры были предприняты царским правительством для решения вопросов управления сибирскими губерниями и управления народами Сибири. В частности, анализируются проекты нормативно-правовых актов о коренных народах Сибири конца XVIII - начала XIX века.
В Сибири издавна царили беззаконие и произвол со стороны чиновников. Немалую роль в этом играли низкий уровень развития населявших ее народов, отдаленность Сибири от центра России, слабо развитое законодательство о народах Сибири. Ситуация мало изменилась и к началу XIX века. Главным актом, в какой-то мере определявшим правовое положение коренных народов Сибири, в начале XIX веке была «Инструкция» 1763 года, данная секунд-майору Щерба-чеву. Нормы этой «Инструкции» были посвящены порядку сбора ясака. Во-первых, окладом ясака облагался весь род, а не отдельный ясачный, сбор же возлагался на князцов, «лутчих» людей. Во-вторых, никто, кроме Сената, не имел права изменять размер ясака. В-третьих, в «Инструкции» предусматривалось право ясачных вносить в казну ясак «зверем и деньгами». В-четвертых, предусматривалась организация ярмарок, где ясачным дозволялось продажа пушнины, оставшейся после уплаты ясака.51
Хотя в конце XVIII века на Сибирь было распространено действие «Учреждения об управлении губерниями» 1775 года, царское правительство, осознавая специфику Сибири, считало, что для управления сибирскими губерниями требуется особый закон, который учитывал бы местные особенности. Поэтому еще в 1779 году в именном указе «О учреждении Колыванской области» содержится обещание разработать правовой акт для управления Сибирью. Вот как это обещание сформулировано в указе: «...имея главнейшим видом всех намерений наших спокойствие и благоденствие наших подданных, Мы восхотели ныне распространить попечения наши и на сию отдаленную часть, устраивая в ней образ Правления, хотя и временный, сходственный однакож с учреждениями Нашими, в день 7 ноября 1775 года изданными, и который будет предшествовать дальнейшему Нашему о всем обширном крае Сибирском благоизволе-нию...»52
Мнение, что управление Сибирью имеет свои специфические черты, было распространено в правительственных кругах. Например, граф А.Г. Воронцов в записке Александру I, сомневаясь в целесообразности действия губернского учреждения 1775 года в Сибири, писал, что «по пространству земель и по образу жизни и нравов тамошних жителей, таковое управление несвойственно и неудобно».53
27 мая 1801 года на совещании Непременного Совета было отмечено, что Сибирь по географическим и хозяйственным условиям, многонациональному составу населения требует особого административного устройства и специального управления.54 Указом от 9 июня 1801 года в Сибирь был направлен тайный советник Селифонтов для ревизии и обозрения. В указе говорилось: «...Сибирский край по пространству своему, по разностям естественного его положения, по состоянию народов, его населяющих, нравами, обыкновениями и образом жизни толико разнородных требует, как в разделении его, так и в самом образе управления особенного постановления...».55 В указе отмечалось, что правительство не располагает достоверными сведениями о Сибири и ее народах. Главной задачей, поставленной перед Селифонтовым, была разработка положений о том, «какое может быть удобнейшее страны сей разделение, и какое долженствует быть в ней сообразнейшее положению ей управление». В 1803 г. Селифонтов был назначен генерал-губернатором Сибири, чтобы «личным присутствием положить первое основание порядку».56 Генерал-губернатору было предоставлено право смещать и назначать чиновников сибирской администрации по своему усмотрению. В указе о назначении Селифонтова содержалась инструкция, два пункта которой посвящены ясачным народам Сибири. Новому генерал-губернатору поручалось обеспечить строгое соблюдение запрета ввоза спиртных напитков в стойбища ясачных народов, так как массовое пьянство приводило их к нищете и разорению. В «Инструкции» подтверждалась политика невмешательства во внутренние дела ясачных, но делалась оговорка о том, что такое состояние будет продолжаться до издания специального постановления.
Итак, в начале XIX века царизм предполагал исправить недостатки сибирского управления путем назначения в Сибирь генерал-губернатора, наделенного широким кругом полномочий и пользовавшегося личным доверием императора. Однако, как справедливо отмечает С. Прутченко, данная мера успеха не имела.
По указу от 11 августа 1803 года в Иркутской и Тобольской губерниях было произведено деление уездов на комиссарства, во главе которых были поставлены земские частные комиссары, наделенные полицейскими функциями. Правительство посчитало, что народы Сибири по своему образу жизни и нравам «более имеют нужды в простом полицейском надзоре, нежели в судебных установлениях».57 Данный закон практически лишал инородцев права обращаться в русские судебные учреждения. Якутский округ, входивший к началу XIX века в состав Иркутской губернии, в связи с отдаленностью был преобразован в 1805 году в Якутскую область. На территории Якутской области было образовано 7 округов, во главе них стояли земские комиссары. Еще в 1778 году был издан указ якутской воеводской канцелярии, которым местная администрация официально учредила должность улусных голов.58 А с начала XIX века в Якутии стало применяться положение Сената 1797 года об управлении сельскими инородческими волостями.59 Во главе улуса должны были стоять головы и двое выборных, составлявших инородческую управу. В обязанности инородческой управы входило: раскладка внутренних сборов между общинами, распределение нарядов на подводную повинность, на содержание почтовых станков, наблюдение за распределением земель. А также разбирательство тяжб и споров между наслегами, родами, отдельными жителями улуса. Голова избирался из князцов на 2 года. На общества была возложена обязанность выстроить дома для инородческих управ. Стоявшие во главе наслегов князцы подчинялись головам, а последние непосредственно комиссарам.60 Таким образом, система органов управления, которая потом была закреплена в «Уставе об управлении инородцев», начала складываться в конце XVIII века.
Памятники обычного права якутов
Глава VIII Устава предусматривала систематизацию обычного права народов Сибири и санкционировала использование обычно-правовых норм при регулировании общественных отношений.
Проблема обычного права получила должную разработку в юридической науке. Рассмотрим, что же понимается под обычным правом.
Обычное право в России начало изучаться в XIX веке. Одновременно с активным сбором материалов по обычному праву в науке возникли дискуссии о роли и месте обычного права, целесообразности применения обычно-правовой нормы при регулировании общественных отношений.
В современной теории государства и права проблема обычного права достаточно разработана. В юридической литературе обычай рассматривается, прежде всего, как источник права.
Советская юридическая наука определяла обычное право как совокупность норм, образовавшихся в результате санкционирования государством обычаев. Правовой обычай наибольшее значение как регулятор общественных отношений имел на раннефеодальной стадии развития права118 Правда, Л.С. Явич допускает, что даже в развитых формациях действует, и подчас достаточно интенсивно, встречный правообразовательный процесс, когда объективное право может существенно дополняться судебным (административным) правотворчеством и обычаями, санкционированными государством.119
С вышеназванной точкой зрения не соглашался Д.Ж. Валеев, считая, что государственная власть может допускать использование обычая в качестве регулятора общественных отношений, но допущение не синоним санкционирования, а санкционированный обычай становится законом. Поэтому при таком подходе существование самого обычного права ставится под сомнение.
В последние годы проблема обычного права рассматривалась в отечественной науке Ю.И. Семеновым и В.В. Карловым.
Ю.И. Семенов видит первоначальную сущность норм обычного права в том, чтобы прекратить вражду между членами разных социальных групп. «Нормы обычного права диктуют способы прекращения вражды и разрешения тяжбы, то есть методы нарушенной справедливости».121 Поэтому он считает, что обычное право возникает еще в доклассовом обществе, а именно на стадии позднепервобытного общества.
В.В. Карлов справедливо отмечает, что не все явления в жизни традиционных обществ, нормируемые посредством обычая и традиции, относятся к сфере обычного права. Он считает, что в XVIII - XIX в.в. обычно-правовые отношения многих народов Сибири стали приобретать характер обычного права в том понимании, которое утвердилось в науке в 70-80-х годах. То есть, в них более отчетливо выделилась сфера права из обычая, стали складываться определенная система практики правового регулирования.122 Однако нельзя согласиться с мнением В.В. Карлова, что уже в XVIII веке начала проводиться кодификация обычно-правовых норм, так как впервые о систематизации норм обычного права народов Сибири говорилось в Уставе 1822 года. Поэтому до принятия Устава речь может идти только о санкционировании норм обычного права, а не о систематизации и тем более не о кодификации. На мой взгляд, в Уставе речь идет не о кодификации, а о систематизации норм, так как кодификация представляет собой такое упорядочение законодательного материала, которое направлено на его переработку путем исключения повторений, противоречий, восполнения пробелов. В результате кодификации появляются законодательные акты, регулирующие какую-либо область общественных отношений. В Уставе же предусматривалось собирание правовых обычаев и последующее создание «Свода степных законов и обычаев кочевых народов», в который должны были входить все нормы обычного права, регулировавшие общественные отношения коренных сибирских народов.
Итак, обычай - это рациональное правило поведения, которое складывается исторически, создается самим народом, а не законодателем и становится привычкой в результате многократного и длительного повторения. Обычай -это такой стереотип поведения, который отличался достаточно большой эффективностью, особенно при родовом строе. (Например, из-за страха перед силами природы, которые воспринимались как сверхъестественные). Но, несмотря на свою эффективность, без санкции государства обычай все равно оставался только обычаем. Следовательно, обычное право возникает после санкционирования обычаев государством. Этот процесс очень наглядно можно проследить на примере обычного права якутов.
Регулирование у народов Якутии на основе норм-обычаев имело место с давних времен, еще до прихода русских на Лену. Санкционирование обычаев происходило с момента присоединения Якутского края к русскому государству, т.е. обычное право якутов возникает в XVII веке. Так, в указе воеводы И.В. Приклонского от 8 января 1682 говорилось: «...по указу великого государя и по грамоте, по их иноземскому челобитью, в дальных ясачных волостях и зимовьях ясачным сбощикам велено иноземцов судить по их иноземскому челобитью не в больших делах...»123 Или в указе царя от 9 февраля 1677 года предписывалось: якутов «не в больших исцовых делах, в дву и в 3 или 5 рублях судить ... вместе с их иноземскими князцы и с лутчими людьми...»124 А в «Инструкции С.Л. Владиславича-Рагузинского» 1728 года устанавливалось, что «малые дела якобы: в колыму малые споры, в воровстве скоту, побоях и все протчее, кроме криминальных дел и смертного убийства, могут они, верноподданные, судить своими начальниками и разводить также ссоры посредственно, дабы к тяжбе и волоките не допускать...»
Как уже говорилось ранее, в главе VIII части I Устава была предусмотрена специальная процедура по собиранию и узаконению обычного права инородцев Сибири, то есть в Уставе предусматривалась систематизация правовых обычаев сибирских народов. В 68 были определены цели, причины и способ собирания норм обычного права сибирских инородцев. В Уставе устанавливалось, что «все кочующие и бродячие управляются по их собственным степным законам и обычаям». Но так как законы эти были «сбивчивы и неопределенны», а также «дикими и жестокими», предполагалось собрать о них полные и подробные сведения. Нормы обычного права в Сибири должны были действовать до тех пор «пока с переменою образа жизни и степени образования не будет надобности изменить образ самого их управления».126 В случаях, если норм обычного права оказывалось недостаточно для урегулирования тех или иных отношений, допускалось применение общероссийских законов.
В конце 1823 года в губерниях Восточной Сибири были созданы особые Временные комитеты для разделения инородцев на разряды, устройства управления, для сбора сведений о законах и обычаях инородцев. Они состояли из чиновников губернских правлений и возглавлялись гражданскими губернаторами. Организация сбора норм-обычаев якутов была поручена Якутскому областному управлению, а сведения о законах и обычаях собирались от «почетных инородцев».
Регулирование административно-финансовых отношений
Порядку сбора податей и повинностей посвящена часть IV «Устава об управлении инородцев». Феодальное государство как собственник сибирских земель требовало за пользование землей уплаты ясака в виде ценной пушнины. Первоначально ясак представлял особый вид феодальной ренты, но, начиная с 60-х годов XVIII в., когда в Сибири была проведена Первая ясачная реформа и коренные народы были обложены окладом ясака, ясак стал представлять собой особый вид налога. Основным правовым документом этой реформы была «Инструкция секунд-майору Щербачеву» от 4 июня 1763 года. О ней говорилось в главе первой настоящей работы. Согласно этой «Инструкции» ясачным окладом облагался род в целом, изменение размера ясака было возможно только по специальному постановлению Сената.189 С конца 60-х годов XVIII столетия и до конца 20-х годов XIX сумма ясака, собираемого в Якутии, оставалась неизменной. По Уставу 1822 года было предусмотрено разделение инородцев на разряды, оседлые народы предполагалось причислить к крестьянскому сословию, распространив на них общие российские законы, и обложить податями и повинностями наравне с крестьянами. «Инородческие податные платежи едва доходили до 4 рублей 20 копеек, подати же у сибирских крестьян составляли в пору издания Устава 11 рублей ассигнациями в души».191 В отношении кочевых и бродячих требовалось определить их права и обязанности и создать условия для платежа податей, размеры которых должны были определяться на основании общих ревизий, проводимых время от времени. Подати предполагалось установить соразмерно платежным возможностям инородческих обществ.
Основываясь на данных разделения инородцев Якутии согласно Уставу 1822 года на разряды, решено было провести Вторую ясачную реформу. Для этого были созданы ясачные комиссии для Восточной и Западной Сибири, утвержденные указом царя 13 декабря 1827 года. Ясачные комиссии работали в течении 7 лет и новый оклад инородцев был утвержден царем 3 марта 1835 года. Общий оклад ясака, который инородцы Якутии должны были вносить в казну, составил 128.661 рубль 34 копейки. Средний оклад «кочевых инородцев (3 рубля 19 коп.) был меньше среднего оклада «бродячих инородцев (5 руб. 45 коп.) на 2 рубля 27 копеек.192 Больший размер ясака с «бродячих» объясняется тем, что по Уставу они не должны были платить остальных податей и повинностей. Общая численность мужских душ со времен проведения Первой ясачной реформы увеличилась на 46742 (с 36428 до 83105 человек), а общая сумма ясака на 82.208 руб. 82 коп. (с 46.051 руб. 72 коп. до 128.661 руб. 34 коп.).193 То есть численность населения увеличилась в 2,3 раза, а сумма ясака была увеличена почти в 3 раза. Основной причиной проведения Второй ясачной реформы было уменьшение поступлений ясака из-за резкого сокращения промысла пушных зверей. Л.Г. Левенталь отмечал, что «вследствие недостаточного знакомства с местными условиями, а вернее вследствие ошибки Сперанского, во всех относящихся сюда правительственных актах едва ли меньшее место занимает еще один мотив». Считалось, что ясак поступал все менее пушниной, так как сильно возросли торговые цены на него, и поэтому инородцы предпочитали под предлогом неулова зверя, вносить ясак деньгами, а не натурой. На самом деле ситуация выглядела несколько иначе. Вот как ее описывал Л.Г. Левенталь: «...зверь редел, переводился, либо уходил в неприступные места; промысел становился затруднительнее... В таких условиях достаточно было подряд несколько лет неупромыслицы зверя, чтобы за долг якут забрал остатки тунгусского хозяйства и кинулся в другую сторону, где была еще хорошая пожива. А тунгус оставался без промысла и оленей, с долгами - на случай, если когда еще будет в состоянии платить, со страстью к роскоши, с привычкой к готовому привозному. Без чая, табаку и хлеба он уже не мог обойтись, не мог жить, как некогда самостоятельно промышляя для себя. Он обращался в необеспеченного промышленника рыболова без оленей, собак и неводов, начал голодать там, где раньше благоденствовал, стал вырождаться, вымирать».
Несмотря на все старания правительства, в XIX веке было невозможно собирать ясак исключительно пушниной, поэтому Уставом было разрешено вносить ясак как мехом, так и деньгами (334). В 30-40 годах XIX века ясачные поступления натурой в Восточной Сибири - основном центре сбора ясака - не превышали 9 % от совокупного размера ясачных платежей.195 Сибирская администрация видела основную причину уменьшения ясачного сбора в разрешении свободы торговли, поэтому правительством были предприняты меры, запрещающие свободную торговлю у якутов. Но эти меры не увенчались успехом, и 11 октября 1868 года Александр II издал указ. В указе говорилось, что сбор ясака пушниной должен производиться только в тех местностях, «которые предоставляют кочующим и бродячим инородцам вносить ясак зверем».196
Следует отметить, что ежегодно ясак пополнял доходы Кабинета его императорского величества на 200 тысяч рублей серебром. В частности, в Якутской области ясачный сбор за 1866 год равнялся 58.715 рублям.198 И хотя недоимки по ясаку ежегодно возрастали, ясак собирался в Якутии до 1917 года.
Кроме ясака, инородцы Якутии уплачивали следующие подати: подушную 26-копеечную подать, введенную в 1797 году; установленные в 1806 году 18-копеечные подушные «на содержание присутственных мест»; сбор по манифесту 1810 года для войны с французами - 1 руб. 56 коп. (отменен в 1812 году); 25-копеечную подать «для составления капитала на починку и содержание больших государственных дорог» по манифесту 1812 и указу 1816 и 5-копеечный сбор «для образования капитала на устройство водяных сообщений».199
С принятием в 1822 году «Устава об управлении инородцев» и «Положения о земских повинностях в сибирских губерниях» с якутов стали взыскивать земские повинности. Земские повинности подразделялись на личные, которые исполнялись «личною работою по очередям и нарядам» и на денежные. К личным были отнесены: содержание дорог, мостов и перевозов; сопровождение рекрутских партий и колодников; содержание подвод для земских сообщений. Денежные повинности делились на постоянные и временные. К постоянным повинностям относились: содержание почтовых подвод и помещений; содержание подвод при этапных командах; содержание рабочих дорожных команд; отопление и освещение воинских помещений. А к временным повинностям: устроение воинских, почтовых, этапных и тюремных помещений.
Смета расходов на земские повинности должна была составляться на 3 года в Якутском областном Совете. Затем смета представлялась генерал-губернатору Восточной Сибири и рассматривалась на Совете Главного управления. Земские повинности в отличие от ясачной подати взыскивались индивидуально с каждого человека. Указом от 26 июля 1838 года якуты земскими повинностями стали облагаться коллективно.
Изменения в общественном строе якутов в конце XIX - начале XX века
По данным Первой всеобщей переписи Российской империи 1897 года в Якутской области проживало якутов - 221,1 тысячи, русских - 30 тысяч, эвенков - 9,8 тыс., эвенов - 2,4 тыс., чукчей - 1,6 тыс., юкагиров - 0,7 тыс., прочих - 2,1 тыс.375 То есть 89 % населения Якутской области по данным переписи 1897 года относилась к инородцам. Русское меньшинство населения представляли потомственные и личные дворяне, духовенство, купечество, мещане и крестьяне.
В конце же XIX столетия якуты, проживающие в Олекминском - самом южном округе Якутии и занимавшиеся скотоводством и земледелием, ведущие оседлый образ жизни, как и русские крестьяне, стали испытывать частные земельные притеснения из-за возрастающего урезывания земель в пользу то поселенцев-крестьян, то казаков, то скопцов, то служителей церкви. Чтобы получить право собственности на свои земельные наделы, олекминские якуты летом 1890 года при посещении Олекминска иркутским генерал-губернатором А.Д. Горемыкиным обратились к нему с просьбой о причислении их в разряд оседлых. А согласно Уставу переход в оседлое состояние давал право собственности на землю. 23 августа 1891 года вышло постановление Якутского областного совета, положительно решившее этот вопрос. Оно было утверждено 6 июня 1892 года иркутским генерал-губернатором, а фактический переход к новому порядку был намечен с 1 января 1893 года. Однако утвержденное губернатором Горемыкиным перечисление олекминских якутов в разряд оседлых в 1903 году было признано неправильным и отменено. И только спустя 18 лет после первоначального решения, в 1909 году, Сенат признал неправильными теперь уже распоряжения генерал-губернаторов Пантелеева и Кутайсова, отменивших постановление Якутского областного совета. Решение Сената было простой канцелярской формальностью и, по словам И.И.Майнова - ссыльного народника, изучавшего жизнь якутов в конце XIX века, «никаких реальных перемен в общественном строе якутов это бумажное преобразование не принесло».376
В Национальном архиве Республики Саха (Якутия) сохранилось дело под названием: «О переводе инородцев Олекминского округа из кочевого в оседлое состояние и об обложении ясачным сбором». В деле содержится прошение доверенного инородцев 1-го Нерюктейского наслега Олекминского улуса Ивана Габышева от 28 февраля 1904 года. Габышев ходатайствует об отмене решения Якутского областного управления от 9 июня 1903 года, которым перечисление олекминцев в оседлое состояние было признано недействительным. А в обоснование своего требования он приводит следующие доводы. «Образ жизни моих сородичей сам за себя говорит, что у них давным-давно потерялось всякое понятие о кочевой жизни, которая в настоящее время составляет «предание старины глубокой». «Нас инородцев Олекминского округа, признают кочевыми, то есть людьми, ведущими полудикий кочевой образ жизни, в таком состоянии никакая цивилизация не мыслима; между тем в среде моих сородичей есть вполне культурные люди, из которых один состоял трехлетие почетным мировым судьей, другой занимает должность старшего учителя в двухклассной школе...» «Заключение Якутского областного управления одним взмахом пера лишило нас всех прав гражданства, которыми мы пользовались». «Таким образом, мы опять очутились в первобытном кочевом состоянии... Мы при данном положении являемся как бы вне закона и суд касается нас лишь в случаях, имеющих характер уголовного преступления, в остальных же случаях наша участь предоставлена всецело на волю наших «князей»...Мы окружены русскими, постоянно имеем с ними дела, видим их жизнь образ их самоуправления и сознаем, что мы не имеем права считать себя равными им, что, почему-то, мы должны находиться в положении людей, причисленных к низшей расе, тогда как мы всецело имеем право на то, чтобы быть уравненными во всем с осталь-ными подданными Нашего Государя». Из этого документа видно, что царская администрация весьма неохотно шла на перечисление коренных народов Якутии из разряда кочевых в разряд оседлых. И это несмотря на то, что создателям Устава 1822 года постепенный переход из кочевых в оседлые виделся в качестве основной цели. Это отмечалось нами в предыдущих главах работы.
Перечисление олекминских якутов на практике оказалось чисто формальным. Как писал И.И. Майнов: «олекминцы с 93 года переменили вывеску на инородной управе и стали называть это учреждение «волостным правлением»; прежнего голову они стали именовать волостным старшиной, а прежних выборных заседателями. Наслеги по-новому стали называться сельскими обществами. .. Такой переменой названий на деле и ограничилось все «преобразование». «Под новыми названиями после этого продолжали существовать прежние порядки, делающие якутский наслег одинаково непохожим как на патриархальный «род», каким он рисовался воображению творцов «Устава 1822 года, так и на прежний великорусский мир равноправных домохозяев общинников».379
Таким образом, на деле оказалось, что переход в разряд оседлых практически не изменил правового положения инородцев Якутской области. Однако следует отметить, что к концу XIX века происходит важное изменение в образе жизни коренных народов. Многие якуты уже занимались земледелием в качестве вспомогательного вида деятельности к основному занятию - скотоводству. А в Олекминском округе - самом южном в Якутии, даже в качестве основного вида деятельности. По данным всеобщей переписи 1897 года земледелием как основным видом деятельности занималось 9.949 якутов, в то время как скотоводством 189.746 человек. Большинство якутов-земледельцев проживало в Олекминском улусе, где был и наиболее высокий процент русского населения - 23%. В среднем же в якутских хозяйствах под пашню к 1917 году отводилось менее 15 % земель.381 Следовательно, хотя земледельческая культура получила распространение в Якутии к концу XIX века, скотоводство все равно оставалось основным видом деятельности и источником существования якутского народа. На мой взгляд, сохранение и такая устойчивость старого образа жизни у якутов прежде всего была обусловлена низкой рентабельностью земледелия в климатических условиях Якутии. Однако все же можно говорить о появлении в конце XIX - начале XX века крестьян - земледельцев из якутов.
Замена натурального ясака денежным, когда основная часть населения шла на вынужденную продажу пушнины скупщикам для уплаты податей, и превращение продуктов производства якутского хозяйства в товар, который стал продаваться на Ленские прииски, привели к распространению товарно-денежных отношений среди коренного населения Якутии. Это послужило толчком к появлению к концу XIX века первых представителей купечества и мелких торговцев из среды якутов. В это время сложились объективные (прежде всего - экономические) предпосылки к более широкому представительству якутов в купеческом сословии области. Однако положения Устава 1822 года ограничивали возможности перехода якутов в другие сословия. Так, согласно 12-23 Устава переход в купеческое, мещанское и другие сословия могли осуществить лишь те, кто относится к разряду оседлых инородцев.
