Содержание к диссертации
Введение
1. Источники и литература о развитии государственных учреждений и законодательства в Калмыкии XVIII - XIX вв.
2. Государственные учреждения Калмыкии в XVIII - XIX вв. 36-106
2.1. Структура власти и управления в Калмыцком ханстве 36-63
2.2. Система управления калмыцкими улусами в конце XVIII -XIX вв.
2.3. Развитие судебных учреждений в Калмыкии в XVIII - 83-106 XIX вв.
3. Развитие законодательства у калмыков в XVIII - XIX вв. 107-138
Заключение 13 9-146
Библиографические ссылки 147-162
Список источников и литературы 163-171
- Источники и литература о развитии государственных учреждений и законодательства в Калмыкии XVIII - XIX вв.
- Структура власти и управления в Калмыцком ханстве
- Система управления калмыцкими улусами в конце XVIII -XIX вв.
- Развитие законодательства у калмыков в XVIII - XIX вв.
Введение к работе
Вопросы развития государственных и правоохранительных учреждений в XVIII - XIX вв. являются одними из важнейших проблем истории государства и права. Их актуальность в наши дни объясняется рядом причин. Во-первых, в связи с достижением независимости республик СНГ и с суверенизацией различных регионов России происходят активные поиски утраченных критериев регионального или национального развития. В ряде случаев - это небесспорный возврат к традициям или нормам обычного права (подобное наблюдается в Чечне, казачьих районах России). Естественно, что обращение к истории государства и права позволит нам ответить на многие вопросы современности.
Во-вторых, история государственных и правоохранительных учреждений Калмыкии является сегодня одной из малоизученных проблем. Предшественники обращали внимание на эту проблему лишь в ее фрагментах при анализе других вопросов (политика российского правительства, административно-территориальное деление, социальная структура общества, политические отношения и другие). Поэтому можно с уверенностью утверждать, что специальных работ, посвященных названной проблеме, нет.
Целью нашей работы является рассмотрение изменений в административном и правовом устройстве Калмыкии в XVIII-XIX вв., т.е. в период существования ханства и в послеханский период, когда происходит здесь утверждение норм российского права и российских административных учреждений.
Поскольку цель работы достаточно многоаспектна, мы решили в работе поставить следующие задачи:
-дать характеристику институту ханской власти и структуре
управления в ханстве;
-рассмотреть систему управления калмыцкими улусами в послеханский период (конец XVIII-XIX вв.) и утверждение системы попечительства в Калмыцкой степи;
-представить анализ норм калмыцкого обычного права, его развитие в XVIII-XIX вв., масштабы проникновения норм российского права в Калмыкию;
-рассмотреть систему судебных учреждений в калмыцком обществе и охарактеризовать институт Зарго.
Конечно, автор далек от мысли дать полновесное и окончательное заключение по этим вопросам, поскольку в дальнейшем поиск материалов может дать дополнительную аргументацию положений нашей работы или даже изменить в какой-то степени наши выводы.
Объектом нашего. исследования являются административные и судебные органы Калмыкии XVIII - XIX вв. Предмет исследования составляют процессы развития управленческой и судебной сфер калмыцкого общества в их историческом развитии.
Методологическую основу исследования составляют общенаучные и специально-исторические методы анализа. На основе общенаучных принципов диалектики, историзма и объективности предпринята формулировка проблемы и классификация фактов. В соответствии с принципами системного анализа административная и правоохранительная структура Калмыкии XVIII - XIX вв. рассматриваются нами как часть целостной совокупности взаимосвязанных элементов. Также применены нами и специально-исторические методы: типологический и сравнительно-исторический. В совокупности они позволяют выявить общие черты и особенности развития Калмыкии в общероссийской административной и правоохранительной системе.
Историографию указанной проблемы можно разделить на три
этапа: дооктябрьский, советский и современный. Дооктябрьский период историографии характерен сбором сведений и наблюдений, публикаций источников, преимущественно о законодательстве. Советский этап характеризуется попыткой анализа процесса становления и развития государственности у калмыков, определяются причины ликвидации калмыцкого ханства и утверждения системы попечительства над калмыками. Однако рад вопросов истории калмыцкой государственности и права рассматривались с позиций марксистской догматики. Содержанием современного этапа историографии является возросший интерес к изучению обычаев и традиций калмыков, в значительной степени пересмотр характера истории государственных учреждений в дооктябрьской Калмыкии.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем.
на основе привлечения широкого круга законодательных и делопроизводственных источников проведен системный и сравнительно-исторический анализ развития административной и правоохранительной систем Калмыкии XVIII - XIX вв;
на широком историческом фоне показано развитие традиционных начал калмыцкой государственности и степень вовлечения ее в общероссийскую административную систему;
определены источники калмыцкого права, в первую очередь, обычаи и традиции, писаные законы монгольских народов, представлен анализ развития законодательства в XVIII - XIX вв., масштабы проникновения в калмыцкие степи общероссийских норм;
определен круг, количественный и качественный состав административных и судебных учреждений Калмыкии в XVIII - XIX вв., дана характеристика их функциональных обязанностей.
Хронологические рамки нашего исследования объясняются следующими обстоятельствами. Начало XVIII в. - это период окончательного
сложения системы управления и права в Калмыцком ханстве. XIX век - век активного проникновения российских норм управления и права в калмыцкие улусы. Поэтому анализ этих процессов (сочетание норм российского и калмыцкого права и системы управления) представляет несомненный исследовательский интерес.
Географические рамки работы охватывают территорию Калмыцкого ханства, а применительно к XIX в. - территорию калмыцких улусов Астраханской и Ставропольской губерний, поскольку именно здесь компактно проживала большая часть калмыцкого народа. Что же касается других групп калмыков, проживавших в Оренбургской губернии, в Терской области и области Войска Донского, то анализ истории права и административных учреждений у них1 - это дело будущего.
Подчиненной задачам работы является структура нашего исследования, построенная по проблемно-хронологическому принципу. В первом разделе рассматривается эволюция административных учреждений, во втором - развитие законодательства Калмыкии XVIII-XIX вв.
Источники и литература о развитии государственных учреждений и законодательства в Калмыкии XVIII - XIX вв.
Использованные нами источники можно подразделить на несколько групп. В первую очередь это законодательные источники, к которым мы относим монголо-ойратские законы 1640 г., указы Галдана Хун-тайджи, законы хана Дондук-Даши, постановления российского правительства по отношению к калмыкам. Кроме того, в качестве источников нами использованы материалы делопроизводственной документации, а также многочисленные наблюдения и заметки современников.
Главными источниками нашего исследования явились материалы законодательства, в первую очередь, тексты монголо-ойратских законов 1640 г. с дополнениями Джунгарского правителя Галдана Хун-тайджи и калмыцкого хана Дондук-Даши.
Первые достоверные сведения о калмыцком уставе и обычаях появляются во второй половине XVIII в., когда русское правительство стало оказывать более заметное влияние на внутренний быт калмыков. Калмыцкий вопрос приобретает большое значение после ухода значительной части калмыков из пределов России в 1771 г. С этого времени появляются более действенные меры касающиеся устройства калмыков и «приведения в известность ее внутренних законов и обычаев».
27 июля 1736 г. Коллегия иностранных дел России дала поручение саратовскому воеводе полковнику Беклемишеву В.П. добыть копию калмыцкого уложения Цааджин-Бичиг. В. Беклемишев 14 августа 1736 г. направил в калмыцкие кочевья переводчика Я. Самсонова для выполнения задания Коллегии иностранных дел. Я. Самсонов в улусе Дондук-Даши при содействии знатного зайсанга и дарги Арасланга получил разрешение на снятие копии с экземпляра монголо-ойратских законов 1640 г., хранившегося у Чюрюм-бакши.2
Отдельные авторы полагают, что Я. Самсонов был переводчиком Цааджин-Бичиг, а исправления и замечания на его переводе были сделаны В.М. Бакуниным.3
Данная копия и перевод законов 1640 г. хранятся в Калмыцком фонде ЦТ АДА и считаются одной из первых, а возможно и единственной копией с оригинала.
Приведение «во всеобщую известность» норм калмыцкого права составляет исключительную заслугу частной инициативы и предприимчивости отдельных деятелей, издававших в печати калмыцкие законы и сборники народных обычаев (последние на основании архивных данных, но по большей части собранных путем личных наблюдений народного быта).
По поводу первых изданий монголо-ойратских законов 1640 г. профессор Леонтович Ф.И. дал заключение, что первое издание калмыцкого устава в русском переводе состоялось в последней четверти XVIII в.: «В 1776 г. граф Шереметьев П.Б. сообщил Вольному Российскому Собранию при Московском университете рукописный список калмыцкого устава, который в том же году и был издан в III части «Опыта Трудов» под заглавием «Перевод с прав мунгальских и калмыцких народов».
Второе русское издание калмыцкого устава появилось вскоре после составления (в 1827 г.) «проекта нового уложения» калмыков. Он появился под заглавием «Законы Мунгальские и Калмыцкие (перевод с права Мунгальского и Калмыцкого народов»).4
Одновременно с русским изданием устава по списку П. Шереметьева появилось печатное издание этого сборника в немецкой редакции П. Палласа. Список П. Палласа не относится к самым полным. В нем сокращено введение, а главное - отсутствует ряд статей, встречающихся в известных нам русских списках.
Ни русские списки, ни список Палласа не представляют калмыцкого устава 1640 г. в первоначальном его виде, каким он был принят на съезде монгольской знати. Первоначальный устав в целом виде, по-видимому, до нас не дошел. По словам Ф. Леонтовича Паллас имел «очень точный и обстоятельный перевод устава с калмыцкого языка. В русском переводе можно встретить статьи, переведенные явно неверно, иногда даже с очевидной бессмыслицей, - все подобные неточности и погрешности исправлены у Палласа».5
Ф. Леонтович издал список калмыцкого устава, подаренный библиотеке Новороссийского университета 3. Бентковским, секретарем Ставропольского статистического комитета.
Рукопись имела оглавление: «Древние калмыцкие постановления». Известный ориенталист В.Л. Котвич в обзоре русских архивных документов об ойратах и калмыках, разделил все имеющиеся в России списки законов 1640 г. на три редакции: древнейшую русскую редакцию, немецкую сокращенную и новейшую редакцию.6 Такое деление основывается на текстуальном анализе переводов и списков.
Особый научный интерес представляет древнейшая русская редакция. В основу ее лег ойратскии список законов, доставленный в Коллегию иностранных дел полковником В. Беклемишевым. Предполагают, что этот список имеет самый полный текст законов 1640 г. и первый указ Галдана Хун-тайджи.
Структура власти и управления в Калмыцком ханстве
История образования Калмыцкого государства в составе России -вопрос сложный и недостаточно исследованный. В настоящее время существует несколько точек зрения о времени образования Калмыцкого ханства. Официальным является мнение М.Л. Кичикова. Во втором издании его книги «Образование калмыцкого ханства», вышедшем в 1994 г., автор подтверждает высказанную ранее в 1966 г. в книге «Исторические корни дружбы русского и калмыцкого народов. Образование Калмыцкого государства в составе России» точку зрения о возникновении калмыцкой государственности в середине XVII в. Исторически обусловленный процесс становления Калмыцкого ханства в составе России начался в 40-х гг. XVII столетия, когда остро встал территориальный вопрос и возник политический кризис в калмыцком обществе. В конце 50-х и начале 60-х гг. калмыцкое общество приобретает первые признаки государственности: официально определилась территория для кочевий, ясно выразились черты монархической власти, укрепилась феодально-монархическая структура управления, унаследованная от ойратов и нашедшая яркое отражение в монголо-ойратских законах 1640 г.59
Кичиков М.Л. утверждает, что образование калмыцкой государственности в форме ханства произошло в степях Нижней Волги в 50-60-х гг. XVII в., а «отцами-основателями» его являлись тайши Дайчин и Мончак.
В подтверждение своего вывода автор выдвигает следующие аргументы: была получена необходимая территория. Шертные грамоты 1655 г. и 1657 г. являются важнейшими историческими документами, по которым правительство России предоставляло калмыкам полупустующие степные просторы Поволжья. После шерти 1657 г. в царской грамоте от 6 июля того же года правительство выражало согласие разрешить калмыкам кочевать по обеим сторонам Волги. Пределы кочевий были определены следующим образом: «кочевать по крымской стороне до Царицына, а по ногайской стороне - до Самары». Зимой калмыкам позволялось кочевать «в мочагах или иных местах».
Вторым аргументом М.Л. Кичикова является утверждение, что в указанный период власть сосредотачивается в руках ставших главными тайшей Дайчина и Мончака. В «отписке» астраханского воеводы в Посольский приказ за 1633 г., когда калмыки только что появились в междуречье на Узени, говорится, что Дайчин во время переговоров с ногайскими и едисанскими мурзами не без бахвальства говорил им: «А отец ево Урлюк тайша в их землях царь, да и он де Дайчин тайша вскоре учиниться царь же».61 Кичиков называет Дайчина первым объединителем калмыков, их первым всекалмыцким правителем.62
Не вызывает сомнений то, что поселение калмыков в Приуралье, а затем в Поволжье связано с активной военной деятельностью Дайчина и его сподвижников. Своих противников и «непослушников» Дайчин разорял и изгонял из пределов Поволжья и Приуралья. Сущность политики Дайчина верно определена П.С. Преображенской: «А в 50-е годы, когда Дайчин был главным тайшой, он действовал более осмотрительно и дальновидно, чем другие тайши, для которых удачный военный набег часто был самоцелью. Дайчин не мог не понимать, что ссора с Россией способна нанести только вред калмыкам, а дружба и мирные отношения с сильным соседним государством сулят определенные выгоды».
Также в подтверждение своих выводов М.Л. Кичиков приводит факт признания царским правительством образования Калмыцкого ханства в составе России. За верную службу калмыков в борьбе с крымско-турецкой агрессией правительство разрешило калмыкам кочевку в Придонье, а также приняло меры к укреплению позиций правителя Калмыкии Мончака, которого оно летом 1664 г. официально признало верховным правителем калмыцкого народа и наделило его символами государственной власти - «серебряной с позолотой, украшенной яшмами, булавой и белым с красной каймой царским знаменем», а также ценными подношениями.64 Этим юридически завершилось образование Калмыцкого ханства.
Официальную точку зрения Кичикова М.Л., высказанную еще в 1966 г. подвергла сомнению П.С. Преображенская, выступив с рецензией в журнале «Вопросы истории» №8. Преображенская П.С. выдвинула ряд контраргументов: среди калмыцких тайшей и в первой половине XVII в. имелись главные тайши, как Далай-Батыр, Хо-Орлюк и другие, булава и знамя были присланы в ознаменование успешных действий калмыцкой конницы против крымского ханства. Рецензент упрекнула автора, в том, что «следовало более основательно разобрать точку зрения, имеющую широкое хождение в нашей литературе, об оформлении Калмыцкого ханства при Аюке-тайше в начале XVIII в.»65 Сомнения высказанные Преображенской П.С. и по сей день остаются в силе.
Система управления калмыцкими улусами в конце XVIII -XIX вв.
Уход части калмыков в Джунгарию в 1771 г. имел своим следствием то, что оставшиеся на Волге калмыки по своей малочисленности не представляли внушительной военной силы. К концу XVIII в. изменилось положение на границах, не требовалось постоянных мер по защите, как это было в XVII-XVIII вв. Зато у калмыков было много скота. Калмыцкие лошади могли быть использованы и для конского ремонта в кавалерийских частях, и для увеличения конского поголовья в русских хозяйствах. Калмыцкие овцы и крупный рогатый скот представляли большой интерес, так как давали значительное количество мяса, шерсти, кожи. Наконец, калмыки занимали значительную территорию. Хотя эти земли были не так плодородны, но все же возможность развития земледелия в Калмыкии и ее колонизация не были исключены. Отсюда царское правительство делало выводы о необходимости более полного надзора за калмыцкими кочевьями.
Политика подчинения калмыков правительственному надзору проводилась постепенно. На рубеже XVIII - XIX вв. правительство восстановило звание наместника ханства. «В 1801 г. Калмыцкий народ получил новые знаки царского к нему благоволения. Дурботский Тайдзи Чучей возведен в достоинство Калмыцкого наместника и при грамоте получил знаки достоинства: знамя, саблю с надписью, соболью шубу и шапку».117
Таким образом, указом Павла I от 14 октября 1800 года владелец Малодербетовского улуса Чучей Тундутов был сделан наместником ханства. При нем был восстановлен суд Зарго из восьми членов: двух духовных лиц и шести представителей от зайсангов. «Председателями сего суда поставлены Наместник Чучей и Главный Пристав с российской стороны. Сей суд зависел непосредственно от Иностранной Коллегии, в которую обязан был относиться по делам, превышающим данную оному власть».118
Император Александр I 26 октября 1801 г. подтвердил права, данные его отцом калмыкам, хотя несколько ограничил власть наместника Калмыцкого ханства, который был подчинен астраханскому военному губернатору.119
Данной грамотой определялись полномочия и власть наместника. Ему вверено наблюдать за поведением «обще всех и каждого человека», наблюдать, «чтоб никто из зайсангов, принадлежавших владельцам, не выходил из должного повиновения». Кроме того, наместник должен был собирать калмыцкое войско со всех улусов, следить за правильностью решений Зарго: «чтоб дела, вносимые в Зарго, решены были без промедления, чтоб решения по делам тяжебным основаны были на беспристрастии, а уголовные - на строгом изыскании истины и гласе законов», а также содержать под стражей обвиняемых и отсылать осужденных в российские учреждения. Наместник не должен был притеснять народ и не устанавливать своих поборов, для содержания своего довольствоваться доходами со своего собственного улуса. Однако не возбранялось наместнику принимать подарки.
Калмыкия непосредственно подчинялась Коллегии иностранных дел. Астраханскому губернатору генерал-лейтенанту Кноррингу в именном указе предписывалось, что он может принимать участие в калмыцких делах в случае обращения калмыков и то по «сношению с Коллегией иностранных дел».120
Кроме того, при наместнике была учреждена должность главного пристава, на которую был назначен русский чиновник. Официально главный пристав считался посредником, руководителем и защитником интересов калмыцкого народа перед русскими властями. Фактически он был назначен для повседневного надзора за деятельностью наместника ханства и других калмыцких владельцев. У главного пристава были помощники - частные приставы, назначенные в каждый улус для несения полицейских обязанностей. Главный пристав подчинялся коллегии иностранных дел.121
Главный пристав был снабжен подробнейшей инструкцией в надзоре за калмыками, в частности быть в летнее время безотлучно при наместнике, а в зимнее по согласованию с ним.
Таким образом, Чучей Тундутов не получил той власти, которой пользовались его предшественники - калмыцкие ханы и наместники ханства. Ни одного более или менее ответственного решения он не мог предпринять без участия и одобрения царских чиновников.
Назначение Чучея Тундутова не дало тех результатов, которых ожидало царское правительство. Наместник не мог явиться проводником царской политики, так как не пользовался авторитетом среди всех калмыцких владельцев. Нойоны зачастую не признавали его власти над собой, не подчинялись его распоряжениям. Население разорялось из-за того, что местные нойоны по своему усмотрению собирали налоги (албан). Зарго бездействовал.
Официальная правительственная литература того времени объясняет неэффективность управления «необразованностью калмыков и привычке их к буйной свободе».123 Поэтому правительство начало искать наиболее приемлемые для себя средства и методы управления калмыками. Правительство предусматривало калмыков, как и прочих инородцев, проживающих в России, ввести в состав общего гражданского управления.
В мае 1803 г. Чучей Тундутов умер, завещав наместничество своему сыну Эрдени-тайши. Кроме него на должность наместника ханства претендовали и некоторые другие владельцы. Правительство не утвердило завещание Чучея Тундутова и окончательно ликвидировало ханскую власть в Калмыкии. Калмыки были подчинены общему управлению главного пристава.
Зарго было сохранено. 26 октября 1803 г. Александр I по предложению Коллегии иностранных дел подписал именной указ «О подчинении Главного пристава при калмыцком народе и суда их Зарго астраханскому военному губернатору». Таким образом, для удобства управления Главный пристав и Зарго подчинены были астраханскому губернатору (здесь учитывалась географическая близость Калмыцкой степи и Астрахани). В 1816 г. главный пристав и Зарго были также подчинены астраханскому гражданскому губернатору.
Развитие законодательства у калмыков в XVIII - XIX вв.
Законодательство у калмыков прошло путь развития от обычного права до нормативных постановлений начала XIX века.
Обычное право - это система норм, правил поведения, основывающихся на обычае, и регулирующая общественные отношения в данном государстве, в определенной местности либо для данной этнической или социальной группы.210 В праве под обычаем понимается правило поведения, сложившееся вследствие фактического его применения в течение длительного времени.211 Обычное право формировалось на основе обычаев, существовавших еще в догосударственном обществе. Преобразуясь в систему обычного права, правила, сложившиеся в родовом обществе, значительно изменяются, отражая интересы господствующего правящего класса. Так, если при родовом строе ответственность за убийство члена общества была равной для всех, то с созданием обычного права такая ответственность дифференцировалась в зависимости от социального и сословного положения убитого. Существенно изменялось также регулирование имущественных и семейных отношений. Вместе с тем сохранялись перешедшие из родового строя такие обычаи, как кровная месть, талион (наказание, заключавшееся в том, что оно точно воспроизводило совершенное преступление).
Обычное право было широко распространено в рабовладельческом обществе и в период раннего феодализма. Ряд памятников представляет собой записи обычного права отдельных племен. Некоторые законодательные акты, издававшиеся в период раннего феодализма, также представляют собой своды обычного права. В записях и сводах содержались правила, общие для обычаев разных местностей. Вместе с тем в каждой местности имелись свои обычаи, применявшиеся феодальными судами. Поскольку обычное право создавалось в различных племенных образованиях, то в результате миграции населения обычное право, сложившееся в определенных племенах, распространялось на другие этнические группы. Так, на определенной территории в отношении отдельных групп населения в зависимости от их этнического происхождения могут действовать различные нормы обычного права.
С централизацией государственной власти и созданием крупного государства, обычное право перестает действовать (в пределах, допускаемых государством могут применяться лишь отдельные обычаи). Государство санкционирует те обычаи, которые отвечают его интересам. Санкционированные обычаи приобретают характер общеобязательных правил поведения.
История развития государства неразрывно связана с законодательной деятельностью отдельных народов, направленной на решение важнейших политических задач и установление необходимых правоотношений на определенном историческом этапе.
Степное законодательство, развивавшееся по-своему у разных кочевых народов, имеет зачатки еще в «самые древнейшие времена».
Для исследователей права монгольских народов несомненный интерес вызовет работа Гурлянда Я.И. «Степное законодательство с древнейших времен по XVII столетие», изданная в Казани в 1904 г. В данном труде автор дает последовательный обзор развития степного законодательства, начиная от его зарождения до развития его в XVII в. у кочевников, проживавших на территории России. Относительно происхождения монголов Гурлянд Я.И. пишет, что существуют разноречивые мнения. Большинство исследователей, основываясь главным образом на китайских летописях и сочинениях мусульманских писателей, полагали, что нынешние монголы есть прямые потомки народов хунну, обитавших в китайских провинциях.212
Несомненно, что у кочевых народов еще с древнейших времен существовала организация. Прямое указание на это мы находим в летописях (Гангь-му) и в династийных историях Китая (Гошу). В династийной истории дома хунну мы находим, что уже во П-ом веке до н.э. объединитель Монголии и один из ее могущественных ханов Модэ Шаньгой установил организацию наследственных государственных чинов в следующем порядке: 1) восточный и западный чжуки-князь, 2) восточный и западный Лули-князь, 3) восточный и западный великий предводитель (по-китайски Да-гян), 4) восточный и западный Дуюй, 5) восточный и западный Данху, 6) восточный и западный Гуду-кэу. «От восточных и западных чжуки-князей до Данху высшие имеют по 10 тысяч, а низшие по несколько тысяч конницы ... Восточные и западные чжуки-князья получили небольшие уделы; восточные и западные Гуду хэу были помощниками в управлении. Каждый из 24 старейшин для исправления дел поставляет у себя тысячников, сотников, десятников.»213 Здесь мы видим административно-управленческое устройство у племен хунну.
Кроме того, были установлены у хунну следующие законы: «извлекшему острое оружие и фут - смерть; за похищение конфискуется семейство, за легкие преступления надрезывается лицо, за важные - смерть. Суд не более 10 дней. Шаньюй утром должен выходить из лагеря на поклон солнцу, вечером - луне. К полнолунию идут на войну, при ущербе луны отступают. Кто в сражении отрубил голову неприятелю, тот получает в награду кубок вина и ему же представляется все полученное в добычу. Пленные поступают в неволю. Кто убитого привезет с сражения, тот получает все его имущество».214 Все эти законы указывают на то, что у кочевых народов с древности существует организационное начало. Гурлянд Я.И. указывает на то, что «главной задачей законодательства было развитие у них (хунну) военной доблести, столь для них необходимой».
Это объясняется тем, что хунну были кочевым народом, имуществом которого был скот, и им постоянно приходилось отражать набеги и самим производить таковые.
Законы, существовавшие у племен хунну, были просты и несложны. Это мы видим из письма преемника Модэ-шаньюя Лаошан-Шаньюя к Китайскому Хуан-ди. Он пишет: «Хунны имеют легкие и удобоисполнимые законы. Государь управляет ими как один человек, с чинами обращается просто».
