Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Власть, доминирование, влияние: политические концепции и политическая практика 24
Глава 2. Динамика взаимодействия властного доминирования и влияния в условиях политической конкуренции и политической солидарности 92
Глава 3. Девиационные формы взаимосвязи доминирования и влияния и конфигурация власти 115
Глава 4. Конструктивные формы взаимосвязи властного доминирования и влияния 157
Глава 5. Доминирование и влияние в современных политических процессах россии: технологический аспект 183
Глава 6. Современная административная реформа в россии в контексте взаимодействия властного доминирования и влияния 233
Заключение 263
Библиография
- Власть, доминирование, влияние: политические концепции и политическая практика
- Динамика взаимодействия властного доминирования и влияния в условиях политической конкуренции и политической солидарности
- Девиационные формы взаимосвязи доминирования и влияния и конфигурация власти
- Доминирование и влияние в современных политических процессах россии: технологический аспект
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Обращаясь к проблеме власти и ее структуры, мы сталкиваемся не только с множеством определений, концепций, но и стремлением философов, политических мыслителей, ученых найти ее краткую формулу.
Однако следует заметить, что по мере, казалось бы приближения к пониманию сущности власти, она удаляется от нас как горизонт. И дело не только в сложности и многообразных проявлениях данного феномена, но и в его исторической изменчивости, эволюции. Таким образом, проблемы природы, структуры, источников власти относятся к категории вечных или фундаментальных проблем. К ним приходится возвращаться и пересматривать казалось бы уже окончательно устоявшиеся положения.
Время от времени этому помогают обстоятельные дискуссии, подобные тем, что прошли в политической науке США в 50-70-е годы XX в., которые были инициированы известной работой Р. Миллса «Властвующая элита» и ответом на нее Р. Даля «Кто правит?». Суть спора связана с различной экспозицией власти: миллсовской версией концентрации и использования власти узкой стратой, симбиозом экономической и политической элиты и далевской версией дисперсии властных решений и плюрализма полномочий. Дискуссия не привела к «окончательной победе» ни одну из сторон. Она лишь показала необходимость разработки новых, неклассических представлений о власти. Вместе с тем она способствовала введению в оборот и росту значимости коммуникативных, постструктуралистских концепций и обозначила смещение от субстанционально-атрибутивной к реляционной парадигме в понимании власти.
В последние годы в центр внимания политической науки стали выходить проблемы соотношения доминирования и влияния в функционировании современной политической власти, постепенное смещение ак-
центов с доминационных проявлений к различным способам влияния, разработки технологий властного влияния. Данная проблематика актуализируется и в современной России.
Несколько лет проведения административной реформы в современной России показали ее сильные и слабые стороны, а также позволили прояснить по крайней мере для «потребителя реформы» ее идеологию. Стержневой стороной этой идеологии оказалось стремление повсеместно выстраивать «вертикаль власти», командно-административную машину, которая действует жестко, однозначно, в соответствии с заложенными в нее программами-регламентами и соподчиненной системой принятия решений.
Вместе с этим обозначилась и основная коллизия данной идеологии, связанная с растущим отчуждением человеческого фактора от власти как внутри нее самой, так и вне ее. Все это заставляет более внимательно разобраться с самой идеологией реформы. Тем более, что подобные коллизии оказываются не новыми как для отечественной, так и для международной политической практики. В частности, серьезные размышления и дискуссии вызвала недавно вышедшая книга Джозефа С. Ная «Гибкая власть» . В ней обсуждаются подобные коллизии, связанные с различной эффективностью той или иной формы власти: «Командная власть - способность изменять то, что делают другие (ассоциируемая автором с «жесткой властью» - Л.Ш.), - может базироваться на принуждении или побуждении, кооперирующая власть (ассоциируемая с «гибкой властью» -Л.Ш.) - это способность придавать форму тому, чего хотят, этот тип власти базируется на привлекательности чьих-либо культуры и ценностей»".
Проблема механизмов доминирования и влияния вообще является весьма актуальной проблемой для современной России, претерпевающей грандиозные трансформации политического устройства и экономики.
1 Дж. С. Най. Гибкая власть. М.-Новосибирск, 2006.
2 Там же. С. 33.
Тем более, что на протяжении всей российской истории скрытые воздействия-влияния на государственную власть играли едва ли не решающую роль. С этим нельзя не считаться и сегодня, особенно с учетом, широкомасштабных преобразований, проводимых в России. Эти преобразования, наряду с формированием новых институтов публичной политики, заложили базу непубличных воздействий в экономике, политике, духовной сфере.
Так, за годы реформ (1991-2007 гг.), с одной стороны, значительно (более чем вдвое) сократились масштабы легальной экономики, а с другой — существенно выросла теневая и неформальная экономика. Удельный вес последней вырос до размеров, сопоставимых с легальной экономикой. Естественно, что «в тени» появились весьма могущественные и влиятельные группы и лидеры, часть которых хотела бы легализовать свое влияние и занять публичные властные позиции. Далеко не все «теневики» могут быть отнесены к сфере криминала. Более того, абсолютно большая их часть не относится к нему, а самоутверждается, «ведя игру по своим правилам» и желая именно свои правила утвердить в обществе, опираясь на приобретенную собственность и финансово-экономическое влияние и ведя активный поиск рычагов политического влияния.
В структурах законодательной, исполнительной, судебной власти происходит формирование различных групп, представляющих власть отнюдь не только в соответствии с существующей законодательной базой, но и по земляческим, корпоративным, родственным и другим неформальным принципам. Соответственно и принимаемые этими группами решения реализуют скрытые интересы, которые не только не совпадают с общенациональными, но зачастую прямо противоречат им. Феноменология данных процессов и их причины остаются освещенными фрагментарно и далеки от полного понимания.
Причем необходимо уточнить, что если механизмы властвования, и прежде всего публичной его формы, получили достаточно широкое отражение в литературе, то проблеме теневого воздействия на власть, на политический процесс не уделялось должного внимания ни в философских, ни в политических, ни в социально-психологических исследованиях.
Настоящее исследование посвящено политическому анализу механизмов доминирования и влияния, действие которых проявляется в разных формах политической власти. Следует еще раз подчеркнуть, что вопрос о многофакторном воздействии-влиянии на субъекты политической и государственной власти, на политический процесс до сих пор остается нерешенным. Если определение и развернутые характеристики понятия «власть» найти не трудно, то столь же детальных определений влияния практически нет ни в философских энциклопедических словарях, ни в энциклопедических словарях по политологии1. Почти ничего не говорят о нем учебные пособия по политической философии, политической науке, теории государства.
Отсутствуют в отечественной науке и монографии по механизмам доминирования и влияния, как в целом, так и применительно к российской действительности. Они продолжают оставаться "terra incognita" в политической и государствоведческой науках и поэтому нуждаются в разработке концептуальных подходов. Этого настоятельно требуют и особенности общественного развития, характерные для России начала нынешнего столетия и осложненные острейшими проблемами во всех сферах жизни.
К примеру, характеристики, данные в статье «Влияние» в т. 1 Политической энциклопедии (М., 1999. С. 212), не привязаны к каким-либо историческим и иным обстоятельствам, не соотнесены и с понятием власти-доминирования, разнообразным характеристикам которой в том же издании отведено более чем в десять раз большее место. Исключение, пожалуй, составляет лишь монография В.И. Власова «Влияние: понятие и процесс» (Ростов н/Д, 2002), в которой, правда, недостаточно прослежены взаимосвязи власти и влияния.
Что такое механизмы доминирования и влияния? Как они возникают и развиваются? Каким образом они обусловлены природой самого человека и политический культурой общества, институтами управления и стереотипами подчинения? Эти проблемы можно рассматривать только с учетом достижений современной политической философии, политической науки, политической психологии и социологии. Теоретических достижений здесь не так уж много.
Между тем, установление основных диспозиций, детерминирующих структуру власти, и, вместе с тем, во многом определяющих межэлитные взаимодействия и их динамику, крайне необходимы не только для исследования самой власти, но и ее непосредственного носителя -элит.
Определенную эвристическую функцию, связанную с систематизацией сущностных характеристик власти, может выполнить ее морфологический анализ. Честно говоря, недостатка в попытках систематизации отдельных характеристик власти ныне нет. Достаточно сослаться на фундаментальные работы В.Ф. Халипова, среди которых прежде всего нужно назвать «Энциклопедию власти» . Однако сейчас весьма недостает именно морфологических, системных реконструкций феномена власти, в рамках которых просматривается взаимосвязь, взаимопересечение и контрарность ее базовых характеристик.
Все вышесказанное обусловливает актуальность научной разработки проблемы взаимосвязи механизмов доминирования и влияния.
Степень разработанности проблемы. До настоящего времени и институциональный анализ, уходящий корнями в классическую политическую мысль, и поведенческий (бихевиористский) подход, сформировавшийся в политологии в 60-х гг. 20-го столетия, концентрировали свое внимание на проблемах власти и властеотношений, то есть фактически на
Халипов В.Ф. Энциклопедия власти. М., 2005.
различных аспектах властного доминирования. И в принципе это было объяснимо - сложнейшие механизмы власти, социальной, политической, государственной требовали к себе пристальноговнимания.
Вследствие этого активность сил, стоящих за спиной официальных правителей, зачастую оказывалась вне поля зрения исследователей. Исключение составили лишь отдельные произведения зарубежных авторов.
Одним из первых обратил внимание на механизмы влияния выдающийся французский политолог М. Дюверже. Определяя предмет политической науки, он указал, что, изучая власть, нельзя оставлять в стороне влияние. Поэтому хотя «власть» и «влияние» близкие, но отнюдь не тождественные понятия. G точки зрения М. Дюверже, всякая власть, осуществляемая в обществе, предполагает влияние, однако не всякое влияние может рассматриваться как власть в строгом смысле слова.
Великий английский мыслитель Б. Рассел в своей знаменитой работе «Власть», примерно тогда же указал, что в любой большой организации имеются люди, способные влиять на лидеров обладающих властью, посредством личных средств.
Представители бихевиористского подхода Г. Лассуэлл и А. Каплан подчеркнули, что влияние отличается от власти отсутствием угрозы применения санкций.
В 60-х гг. прошлого века в зарубежной политической науке появляются работы, непосредственно посвященные данной проблеме. Это книга Р. Даля «Анализ влияния в местных сообществах», работа Э. Бэн-филда «Политическое влияние». В дальнейшем интерес к влиянию проявлялся в основном в работах феминистского направления, которые подвергали серьезному анализу многие важные понятия политологии и в том числе политическое влияние. Примером может служить работа Н. Хартсок «Деньги, секс и власть».
Значительный вклад в решение данной проблемы был сделан в работах по социальной психологии. Особо следует выделить такие произведения западных авторов, как: С. Московичи «Социальное влияние и социальное изменение», Ф. Зимбардо и М. Ляйпе «Социальное влияние», Р. Чалдини «Психология влияния», а также фундаментальную работу Дж. Пфеффера «Власть и влияние: политика и управление в организациях»1.
В России трудов, касающихся властного доминирования, было не мало. Среди них особо следует выделить фундаментальную работу, впервые введшую в активный оборот целую систему анализа различных проявлений власти - «Власть: очерки современной политической философии Запада» (М., 1989), а также монографии Г.А. Белова «Институциональная система политической власти» (М., 1992), А.А. Дегтярева «Политическая власть как регулятивный механизм социального общения (М., 1996); А.И. Демидова «Власть в единстве и многообразии ее изменений (М., 1995); Ю.А. Дмитриева «Соотношение понятий государственной и политической власти» (М., 1995); М.В. Ильина и А.Ю. Мельвиля «Власть» (М., 1997); В.В. Краснова «Социально-психологический механизм политической власти» (М., 1991); Б.Н. Краснова «Теория власти и властных отношений» (М., 1991); В.Е. Чиркина «Основы государственной власти» (М., 1998); В.Ф. Халипова «Власть. Основы кратологии» (М., 1991); В.Г. Ледяева «Власть: концептуальный анализ» (М., 2000); И.Н. Гомерова «Структура и свойства власти» (Новосибирск, 2000), А.Н. Данилова «Социология власти» (Минск, 2001), Ф.И. Шамхалова «Собственность и власть» (М., 2007) и др.2
1 Мы не указываем точные издательские данные указанных работ, поскольку они вышли п нескольких
изданиях; к тому же имеется весьма значительный зазор между временем выхода оригинального изда
ния и его русского перевода. Так русское издание работы Дж. Пфеффера вышло в 2007 г., а ее ориги
нальное издание выпущено в свет в 1992 г.
2 Кроме указанных монографических изданий по проблемам власти защищено значительное число кан
дидатских и ряд докторских диссертаций. Среди них: В.В. Крамник. «Технология власти: политико-
психологические механизмы». Дисс. ... докт. полит, наук. СПб., 1995; В.И. Буренко. «Политическая
власть как объект социального регулирования». Дисс. ... докт полит, наук. М., 2000; В.В. Меньшиков.
«Власть и властные отношения: теоретико-методологический аспект». Дисс. ... докт. полит, наук.
Краснодар, 2005.
В то же время трудов, непосредственно посвященных проблемам влияния, за исключением монографии В.И. Власова «Влияние: понятие и процесс» (Ростов н/Д, 2002), написано не было. Хотя интерес к этому феномену просматривается в работах Ф.М. Бурлацкого и А.А. Галкина «Современный Левиафан» (М., 1985); К.С. Гаджиева «Политическая философия» (М., 2000), А.А. Дегтярева «Основы политической теории» (М., 1999), А.В. Дмитриева и В.В. Латынова «Массовая коммуникация: пределы политического влияния» (М., 1993).
Особо следует отметить тот аспект взаимодействия власти, доминирования и влияния, который реализуется в неформальных и непубличных формах.
Что касается фундаментальных исследований природы, структуры, функций власти , то здесь о природе тайной власти, теневой власти существуют лишь косвенные упоминания. Между тем, природе скрытого, теневого влияния на кратические процессы уделяется внимание в политической элитологии. В частности, следует вновь упомянуть многолетний спор между представителями таких разных течений, как Р. Миллс и Р. Даль, приведший к постановке проблемы соотношения формального субъекта власти и реального носителя властных полномочий и их функций, которые вовсе не совпадают.
Определенное внимание к неформальному аспекту осуществления политической власти было проявлено в работах неоинституционалистов, в частности Д. Марча и Д. Олсена .
В реальной постановке проблема теневой власти и влияния и тене-визации власти оказывается также в кругу вопросов, связанных с механизмами и технологиями осуществления власти. И здесь важную роль играют работы Р. Миллса, Р. Даля, П. Бакрача, М. Баратца, С. Лукса,
1 См.: Власть: очерки современной политической философии Запада. М., 1989; Ледяев В.Г. Власть
концептуальный анализ. М., 2000; Философия власти. М., 1993.
2 March J., Olsen J. Rediscovering Institutions: The Organizational Basis of Politics. N.-Y.-London, 1989.
1 о
Н. Лумана, М. Фуко , положивших начало этой проблематике . В отечественной литературе этому посвящено лишь несколько работ, в частности, монография И.А. Исаева, в которой разрабатываются герметические аспекты власти, применительно к античности, средневековью и периоду Ренессанса , а также диссертационные работы В.А. Воронова и В.П. Воротникова. Однако особенности и причины теневизации современной политической власти с точки зрения детерминантов власти и здесь почти не обсуждаются.
Резюмируя сказанное об освещении основных аспектов власти в современных политико-философских и социально-гуманитарных исследованиях и, в частности, о взаимосвязи власти, доминирования и влияния, подчеркнем ряд важных тенденций, наметившихся здесь в последние годы.
Прежде всего, нужно отметить тенденцию расширения круга субъектного ряда - носителей властных воздействий и исследования их специфических проявлений во властеотношениях. Речь идет не только о сопоставлении эгалитарного и элитарного подходов к власти, но и о выявлении потенциала влияния на власть и, вместе с тем, о возможностях модификации власти со стороны масс - так сказать субъективизации традиционного объекта власти. В особенности актуализировалась данная проблема в связи с широким применением технологий ненасильственного воздействия на власть, а также с современной практикой «цветных» революций. С другой стороны, значительно расширены представления о специфических проявлениях доминирования и влияния, которые дали в последние годы тендерные исследования. Об этом прямо пишут авторы фундаментальной работы «Политическая наука: новые направления»
1 См.: Луман Н. Власть. М., 2001; Фуко М. Воля к истине. М., 1996; Миллс Р. Властвующая элита. М , 1959.
2 См.: Дегтярев А.А. Основы политической теории. М., 1998; Мухаев Р.Т. Хрестоматия по теории госу
дарства и права, политологии, истории политических и правовых учений. М., 2000. С. 54-56.
3 Исаев И.А. Politica hermetica. Скрытые аспекты власти. М., 2002.
(M., 1999. С. 463)1. К этому нужно добавить тенденцию расширения исследований, связанных со спецификой проявлений властеотношений в различных цивилизационных и культурных условиях, на что, в частности, указывает Дж. Пфеффер: «При кросскультурном анализе власти важно не переносить безоговорочно на другие культуры те же индикаторы, которые мы используем для Соединенных Штатов, или по крайней мере не интерпретировать их в той же манере» .
Показательна также вполне проявившаяся тенденция пролонгированных исследований генезиса власти и обращение к феномену правла-сти - проявлениям доминирования и влияния в архаической человеческой и животной этологии3.
Комплекс данных новых направлений исследований подталкивает к поиску более объемных и многофакторных моделей власти, в которые могли бы быть вписаны уже известные и новые структурные ее характеристики, что в итоге может позволить интерпретировать власть не только в рамках двух- и трехранговой матрицы , но и матриц власти более высоких рангов.
Все выше названные труды показывают, что несмотря на значительный прогресс в исследовании властных механизмов, проблема, заявленная в нашем исследовании, изучена недостаточно.
Объектом исследования выступает власть как социально-политический феномен в ее многообразных проявлениях.
См. также ряд работ, посвященных экспликации специфики отечественной власти. Например: Макаренко В.П. Русская власть (Теоретико-социологические проблемы). Ростов н/Д, 1998; Пивоваров Ю.С. Русская политическая традиция и современность. М., 2006.
2 Пфеффер Дж. Власть и влияние. Политика и управление в организациях. М., 2007. С. 92.
3 См.: Гольцман М.Е. Социальное доминирование и социальная социализация: частные проблемы и
общие принципы // Системные принципы и этологические подходы в изучении популяций. Пушино,
1984.
4 См.: Соловьев А.И. Власть и управление в структуре государственного регулирования // Человек. Со
общество. Управление. Краснодар, 2006. № 4; Дегтерев А.А. Основы политической теории. М., 1998.
С. 50-53.
Предметом исследования являются структурные составляющие политической власти и детерминирующие их базовые взаимосвязанные отношения доминирования и влияния.
Основной целью исследования выступает рассмотрение основных теоретических подходов и анализ процесса практической реализации механизмов политического доминирования и влияния, условий их осуществления, функций, форм, ресурсов, средств и методов в современном политическом процессе.
Задачи исследования:
- анализ основных теоретических подходов к анализу механизмов
доминирования и влияния в контексте политической власти;
- построение многопараметрической модели власти и выявле
ние в ее рамках взаимосвязи механизмов властного доминирования и
влияния;
контекстуальное определение доминирования и влияния применительно к системе современной государственной власти, выявление их властного и управленческого потенциала;
сопоставление механизмов воздействия политической конкуренции и социально-политической консолидации субъектов политического процесса на соотношение властного доминирования и влияния;
репрезентация теневых проявлений политической власти и условий ее формирования;
анализ девиационных форм доминирования и влияния в условиях их неоптимальных сочетаний;
выявление конструктивных и оптимальных форм взаимосвязи властного доминирования и влияния;
рассмотрение специфики взаимодействия механизмов властного доминирования и влияния в российских условиях и вычленение причин воспроизводства неоптимальных способов их взаимосвязи;
— анализ процессов и результатов современного административного
реформирования в современной России.в контексте взаимосвязи властно
го доминированиями влияния;
- выявление возможностей применения в системе современной го
сударственной власти партисипативных форм управления и руководства;
разработка рекомендаций; оптимизирующих проведение административ
ной и политической реформ;
Методологической основой исследования выступают политические и социально-философские принципы изучения политических явлений и процессов, используемые в рамках институциональной и поведенг ческой парадигм; При- разработке и: обосновании выдвигаемых положений применяется: сравнительно-исторический анализ. Он позволяет изучать ; социальные и политологические явления и процессы как в тесной: связи с исторической обстановкой; в которой они возникли и действуют, так и в их качественном изменении на различных этапах.
Именно данный метод делает возможным выявить и проанализировать основные аспекты социально-политического влияния. К тому же сравнительно исторический анализ помогает определить однотипность и разнородность сравниваемых объектов. Он незаменим и при освоении эмпирического материала.
Были также задействованы, применительно к данной проблеме, ре-гулятивы и базовые результаты цивилизационного, тендерного, зоологического подходов в общем контексте взаимосвязи исторического и структурного анализа.
Предметные задачи и особенности объекта исследования потребовали применения также разработанных в современной политической теории системного^и структурно-функционального способов: интерпретации власти, предложенных в работах Т. Парсонса, Д: Истона, F. Алмонда, М. Крозье и др., представляющих власть в качестве особенного интегра-
тивного свойства социальной системы, а также подходов к власти, разрабатываемых в современной политической элитологии (Ч. Миллс, М. Ба-ратц, С. Лукас) и политическом неоинституционализме (Д. Марч, Д. Ол-сен, С. Хантингтон), и кратологических идей М. Фуко.
Вместе с тем автор опирается на исследовательские подходы зарубежных и отечественных ученых, относящиеся к изучению неформальных социальных отношений, социологии» организации и управления, а также парадигмальные положения деятельностного подхода в социальной теории, нашедшие отражение в работах М. Арчера, А. Гидденса, П. Штомпки, Ю.Л. Качанова, В.В. Радаева, Р.Л. Рыбкиной, И. Клямкина, Л. Тимофеева, СП. Перегудова и др.
Научная новизна диссертационного исследования определяется методологической и теоретической концептуальной неразработанностью категорий «механизм политического доминирования» и «механизм политического влияния»; неисследованностью целого ряда акцентов онтологии доминирования и влияния (социальной, политической, государственной); актуальностью разработки проблемы доминирования и влияния в целях анализа противоречий современного российского общества; необходимостью развития междисциплинарного подхода в рамках глубинного научного исследования системы власти, т.е. связана с каждым элементом теоретической конструкции диссертационной работы.
Научная новизна диссертации связана с изучением круга проблем доминирования и влияния в сфере государственной власти, что дает возможность раскрыть эту новизну в следующих онтологических и аксиологических ракурсах:
— осмысление проблемы механизмов влияния и доминирования осуществлено на основе интегративного исследования политических, социальных, психологических и культурных предпосылок власти. Сущность, функции и основные виды механизмов доминирования и влияния
раскрыты и теоретически проанализированы с позиций системного анализа;
на основе построенной многопараметрической «матрицы власти» выявлена детерминирующая по отношению к структурным компонентам политической власти роль взаимосвязи властного доминирования и влияния;
показана связь властного доминирования и влияния применительно к другим компонентам власти;
зафиксировано понятийное и смысловое содержание политического доминирования и влияния, в том числе применительно к таким терминам, как «властная вертикаль» и «властная горизонталь»;
представлена типология политического влияния;
выявлена основная тенденция развития взаимодействия властного доминирования и влияния в современных условиях, связанная со смещением акцентов с первого на второе;
рассмотрено воздействие процесса политического конкурирования на демонополизацию властного доминирования и поддержку, и утверждение технологий политического влияния;
проанализированы девиационные проявления властного доминирования, связанные с монополизацией власти и властного влияния, приводящие к утверждению различных проявлений теневой власти;
выявлены конструктивные формы властного влияния и доминирования, опирающиеся на партисипативные методы и технологии воздействия и управления и определены условия их эффективности;
показана специфика взаимосвязи механизмов властного доминирования и влияния в российских политических процессах, проявляющиеся в абсолютизации различных форм доминирования, с одной стороны, и культивировании разнообразных проявлений теневой власти, с другой;
— проанализирован ход и результаты современной административной и политической реформ в России. Показано преобладание мер в укреплении «вертикали власти» и недооценки «горизонтали власти» в процессе реформирования. Высказаны рекомендации, способствующие оптимизации взаимосвязи* «вертикальных» и «горизонтальных» параметров власти.
Диссертационное исследование, осуществленное в соответствии с изложенным актуальным контекстом проблем, целью, задачами и рассмотренными выше теоретико-методологическими основами анализа, позволило сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:
1. Система категориальных оппозиций, характеризующих сложную
структуру власти и властеотношений («господство - подчинение», «кон
троль - влияние», «управление - давление», «руководство - исполнение»
и др.), может быть систематизирована в рамках многопараметрической
«матрицы власти».
На пересечении взаимно-контрарных характеристик высвечиваются интегративные качества власти. Часть из них достаточно хорошо изучена и охарактеризована, а часть описана неполно, фрагментарно, и не вполне бывает ясно в какой связи с другими, более изученными, находятся'эти слабоизученные качества. К числу таких недостаточно проанализированных, но базовых характеристик власти отнесем и «доминирование», и «влияние».
В условиях демократического процесса проявляется детерминирующая роль категориальной системы «доминирование - влияние» как базисной в формировании основных проявлений власти.
2. В современной политической лексике аспект властного домини
рования в функционировании власти обозначается термином «властная
вертикаль». В понятийном ключе в «доминировании» отражается прежде
всего момент обладания властью, с ним связаны такие проявления власти, как подчинение (господство), контроль, санкции и право на их применение. Для доминирования характерно стремление к четкой институ-ционализации и регламентации «права на власть», монопольному закреплению доминантного положения.
Аспект властного влияния.в политической лексике чаще всего обозначается термином «властная горизонталь». В понятийном ключе во «влиянии» отражается прежде всего момент оптимального распределения и использования ресурсов, культурно-символического и психологического воздействия, регулирования отношений и поведения с взаимодействующей стороной в русле собственных целей и ценностей. Для влияния не требуется обязательной институционализации и регламентации и характерно стремление не к монопольному, а состязательно-игровому контексту отношений.
Механизм политического властного доминирования заключается в возможности каждого его звена заставить нижестоящее звено выполнить определенные решения. При этом особую значимость имеет поддержание способности всех уровней выше названного механизма (государственного механизма) вырабатывать оптимальные решения в рамках осуществляемого руководством государства стратегического курса. Если политическая власть — это источник стабильности или перемен, то механизм доминирования - это механизм ее удержания и воспроизводства властного положения.
Механизм политического влияния — это волевое общественное отношение, которое выражается в способности субъекта оказывать давление на объект с целью достижения определенного результата посредством авторитета, угрозы, подкупа и других средств преимущественно ма-нипулятивного воздействия. Существенное различие в природе доминирования и влияния, обусловленное организационными ресурсами и функ-
циональными средствами осуществления, заключается в том, что первое различается в парадигме «цель - средство», а второе - в парадигме «намерение - результат», относительно которых и оценивается их эффективность.
Типологическая модель политического влияния включает следующие аспекты типологизации:
в соответствии с избираемыми путями реализации: «открытое -закрытое», «прямое - опосредованное», «традиционное - модернизаци-онное»;
в соответствии с используемыми средствами реализации: ментальное, силовое, теневое;
в соответствии с применяемыми методами и технологиями: вербальное, психоэмоциональное, суггестивное, социально-ролевое.
6. Взаимодействие механизмов доминирования и влияния в струк
туре современной политической и государственной власти характерно
смещением акцентов с властного доминирования к властному влиянию,
что объективно обусловлено происходящими глобальными сдвигами в
социальной структуре в сторону структур сетевого общества; усилением
социально-политической динамики, обусловленной массовым переходом
к отношениям конкурентной демократии; нарастанием символической и
инновационной составляющих в политических, экономических и соци
альных отношениях; возрастанием инструментальных функций власти
применительно к человеческому капиталу.
Указанные детерминанты обусловливают поиск новых концепций государственной власти, в рамках которых механизмы влияния преобладают над механизмами доминирования («глобальная власть», «гибкая власть», «государственный менеджмент» и др.).
7. Дисгармония и абсолютизация одного из аспектов во взаимодей
ствии механизмов властного доминирования и властного влияния приме-
нительно к государственной власти приводят, с одной стороны, к таким политико-девиационным формам, как государственный тоталитаризм, а, с другой, - к абсолютному преобладанию непубличной и теневой власти и дисперсизации центров властного воздействия.
Гармонизации взаимодействия механизмов властного доминирования и влияния способствует развитие отношений и* культуры политической состязательности и конкуренции, создающей возможности для обновления институтов, групп и лидеров, причастных к власти и формированию политического рынка. В то же время абсолютизация аспекта конкурирования в ущерб аспекту социального и политического консолидирования (создающему противовесы абсолютизации властного доминирования), приводит к отчуждению власти и развитию девиационных форм властного влияния.
Основным каналом институционализации и развития публичных форм политического влияния выступают технологии партисипации властного воздействия. Основными условиями развития партисипативных форм и методов в государственном и политическом управлении являются: демократизация социально-политических отношений; ориентация общесоциальных и отраслевых целей в государственном управлении на развитие факторов человеческого потенциала; развитие организационной культуры и переход от бюрократически-иерархического к адаптивному ее типу.
Основной контекст, способствующий укоренению партисипативных методов и подходов, связан с развитием государственно-общественных и общественно-государственных форм партнерского типа.
Логика развития партисипативных форм предусматривает продвижение от рекомендательно-совещательного участия к ограниченно-распорядительному (долевому) и, далее, к паритетно-тактическому и паритетно-стратегическому применительно к соучастникам властно-партисипативного процесса.
Развитие партисипативных методов в структуре властеотношений в итоге позволяет подойти к сочетанию методов государственного администрирования и демократических практик управления, ведущее в итоге к укреплению связей государственной власти с институтами гражданского общества.
10. Особенности взаимосвязи доминирования и влияния в структуре государственной власти России в ее истории и в современном воплощении связаны с абсолютно преобладающей тенденцией к властному доминированию, порождающей в разные периоды различные формы авторитаризма и тоталитаризма.
Исторически не сформировавшиеся структуры гражданского общества и общественно-государственные формы сотрудничества и партнерства приводят к воспроизводству различных монопольных форм государственного и политического доминирования.
В целях демонополизации данного положения необходима кропотливая работа по созданию различных форм государственно-общественного сотрудничества, политического участия, развитию правовой и организационной культуры общества, развитию местного самоуправления, которые могут создать необходимые условия для гармоничного сочетания публичных форм взаимодействия властного доминирования и влияния.
Определенным этапом на этом пути могут стать и мероприятия политической, административной, судебной реформы в современной России.
Меры по осуществлению данных реформ должны быть направлены не только на выстраивание властной вертикали и четкой чиновной иерархии, но и дополняться мерами по выстраиванию «горизонтали власти». Речь идет и о макроаспекте — выстраивании отношений госуправления и госслужбы с институтами'Гражданского общества и их переводе в откры-
тый и публичный режим, а также и о микроаспекте - развитии «внутрипроизводственной демократии» в системе современного государственного управления.
Научно-практическая значимость исследования
Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области политической философии, политической социологии и политической психологии, стимулируя дальнейшие исследования проблем, связанных с формальным и неформальным, открытым и скрытым воздействием на публичную власть и политический процесс.
Разработана модель глубинного, комплексного изучения механизмов доминирования и влияния, которая может быть использована как для конкретного политического анализа и корректировки деятельности политиков, так и в преподавании политической философии, политологии, социологии, теории государственного управления.
Апробация работы
Основные положения докладывались на международных конференциях и симпозиумах: «Региональная государственная служба» (Ростов н/Д, 1995); «Вертикаль власти: проблемы оптимизации взаимодействия федерального, регионального и местного уровня власти в современной России» (Ростов н/Д, 2001); «Взаимодействие уровней власти в условиях федерализации (опыт России и Германии)» (Ростов н/Д, 2002); «Государственный аппарат и политические реформы в России и Германии» (Ростов н/Д, 2006); «Административная реформа: пути оптимизации взаимодействия органов власти и гражданского общества в полиэтнич-ном регионе» (Ставрополь, 2007); «Элиты и будущее России: взгляд из регионов» (Ростов н/Д, 2007); «Демократия VS бюрократия» (Москва, 2007) и др.
Теоретические положения и рекомендации опубликованы в 3 индивидуальных монографиях и 9 коллективных монографиях, 9 учебных пособиях, 7 статьях в ведущих журналах и 15 других публикациях.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре политологии и этнополитологии Северо-Кавказской академии государственной службы.
Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, шести глав, заключения общим объемом 267 страниц. Список литературы включает 401 наименование.
Власть, доминирование, влияние: политические концепции и политическая практика
Процессы и явления, исследуемые в настоящей работе, относятся к миру политического, который представляет собой весьма сложный и многослойный комплекс институтов, отношений, процессов и т.д. Материя политического — это межсубъектная ткань общения, стихия обмена деятельностью, человеческое взаимодействие, вне и помимо которых применительно к вопросам политики ничего другого не существует. Известный немецкий политический философ К. Шмитт писал, что критерии политического своеобразно действуют «в противоположность различным, относительно самостоятельным предметным областям человеческого мышления и действования в особенности в противоположность моральному, эстетическому, экономическому» .
При анализе политического часто используются английские понятия - «polity», «policy», «politics».
С понятием «polity» связывают институционное изменение политики, установленное конституцией, правом, традициями в форме парламентов, правительств, судов и т.д. Относительно «policy» Р. Арон писал, что «это программа, метод действий или сами действия, осуществляемые человеком или группой людей по отношению к какой-то одной проблеме или к совокупности проблем, стоящих перед сообществом» . И, наконец, с понятием «politics» связано процессуальное истолкование политического, когда речь идет о процессе политического волеизъявления имеющего интеллектуальные, волевые, оценочные и социально политические фор мы. Т. е. речь идет о «той области общественной жизни, где конкурируют или противоборствуют различные политические (в значении «policy») направления».
Сама же по себе политика - «это совокупность, внутри которой борются личности или группы, имеющие собственную «policy», то есть свои цели, свои интересы, а то и свое мировоззрение»1.
Следует отметить, что диапазон представлений 6 политике необъятен. Для М. Вебера политика означала стремление к участию во власти или оказание влияния на распределение власти, будь-то между государством, будь-то внутри государства между группами людей, которые оно в себя включает. В. Ленин считал политику концентрированным выражением экономики. О. Шпенглер утверждал, «что политика в высшем смысле есть жизнь, а жизнь есть политика». А по определению Д. Истона «политика — властное распределение ценностей внутри общества».
Анализ различных подходов к теоретической интерпретации политической сферы позволяет сделать вывод о ее многомерном характере. Политика выступает в единстве трех взаимосвязанных аспектов: 1) как сфера общественной жизни; 2) как один из видов активности социальных субъектов; 3) как тип социальных отношений (между индивидами, малыми группами и т.д.).
В первом аспекте политика предстает в контексте структуры общества как его элемент, занимающий свое место и играющий в нем определенную роль. Начиная с Аристотеля, за политикой как за автономной областью общественной жизни закрепляются функции согласования общих и частных интересов, осуществления государства и поддержания порядка, реализации общезначимых целей и руководства людьми, регулирования ресурсов и управления общественными делами.
Второй аспект рассмотрения политики связан с ее интерпретацией как способа совокупной и индивидуальной активности социальных субъектов, вида человеческой деятельности и социального поведения. Именно в этом ракурсе М. Вебер анализирует политику как предприятие и профессиональную деятельность ее субъектов занимающихся политической деятельностью «по случаю», « по совместительству» и «профессионально».
Что же касается третьего аспекта, то уже Аристотель определяет политику как высший вид человеческого общения. Французские историки периода Реставрации и марксисты трактуют политику как отношения классов по поводу государственной власти. В XX в. разрабатываются концепции «конфликта-консенсуса», характеризующие политику как тип конфликтных отношений и социальных взаимодействий.
Современные общества характеризуются самыми различными формами плюрализма, обусловленными в свою очередь существованием множества слоев, сословий, классов, представителей различных этносов или наций, конфессий, культур, профессий, которые имеют свои интересы, зачастую не совпадающие и, более того, конфликтующие друг с другом. Можно сказать, что конфликт - неотъемлемая сущностная характеристика любого человеческого сообщества.
Динамика взаимодействия властного доминирования и влияния в условиях политической конкуренции и политической солидарности
Анализ конструктивных и нонконструктивных форм доминирования и влияния, и прежде всего в политическом влиянии, механизмы которого развиваются в современных условиях более интенсивно, следует выделить не только момент статики, но и динамики. Дело в том, что в условиях инновационного общества влияние вообще политическое, в частности, быстро меняется во времени, эволюционирует. И основной средой, в которой протекает процесс изменения влияния в структуре власти, выступает конкуренция.
Остановимся на этом аспекте более подробно, ибо конкуренция не только меняет (порой весьма быстро) структуру влияния, но и модифицирует (хотя и медленнее) структуру доминирования.
В связи с этим хотелось бы обратить внимание не только на прикладные исследования и разработки в обсуждаемой области, но и на значимость поиска новых концептуальных подходов, ибо без хорошей теории в наше время вряд ли стоит рассчитывать на эффективную политическую практику и управление. В этом, на наш взгляд, также проявляется одно из «узких мест» современной отечественной конфликтологической науки. Нужны новые теоретические модели, которые помогли бы объяснить что происходит. Оценить правильность или пагубность управленческих и практических воздействий сегодня, а не спустя десяти летия, не с позиций ситуативно-прагматических, а перспективно-стратегических.
В связи со сказанным прежде всего целесообразно обратить внимание на изучение соотношения солидарных и конфликтных начал в условиях разного типа социальных сред и процессов.
Следует подчеркнуть, что дилемма «консенсус» и «конфликт» относится к числу основных парадигмообразующих в социальной науке. На это обращает внимание один из ведущих современных социологов Э. Гидденс .
Противопоставление теорий консенсуса (солидарности) и конфликта в обществе началось еще с одного из основоположников научной социологии Э. Дюркгейма.
Впоследствии идеи единства, целостности социума, обеспечиваемого солидарными отношениями, развивались весьма именитыми представителями социальных наук: Т. Парсонсом, осуществлявшим исследование конфликтов как дисфункциональных проявлений в обществе с позиций интеграционного процесса с целью достижения общественного согласия; школа «человеческих отношений» (public relations) и ее виднейший представитель Э. Мэйо, для которого конфликт - опасная «социальная болезнь», которую следует всячески избегать, стремясь к «социальному равновесию» и «состоянию сотрудничества» как признакам «обще-ственного здоровья» ; в 80-е гг. в рамках концепций глобального развития Римского клуба, в целом делавших акцент на принципах социального согласия и солидарности, следует особо выделить доктрину органического роста и развития Пестеля3.
В настоящее время исследования солидарных отношений связываются с условиями конституирования в обществе таких социокультурных универсалий, как гуманизм, толерантность, альтруизм, ненасильственные действия, политкорректность и т.п.
Вместе с тем, как отмечает Э. Гидденс: «различие между двумя теориями - теорией, исходящей из консенсуса между членами общества, и теорией, идущей от противостояния между членами общества, и по-видимому, не столь глубоко, как это кажется. Указанные две позиции отнюдь не являются абсолютно несовместимыми. Вероятно, во всех обществах наблюдается тот или иной вид согласия относительно ценностей и в то же время, несомненно, везде возникают конфликты. Более того, как правило, в социологическом исследовании мы должны всегда изучать соотношение между консенсусом и конфликтами в пределах социальных систем» .
В связи с этим можно предположить, что естественны такие типологические социальные системы, где преобладающей стороной выступает либо консенсусная сторона, либо конфликтная, но, тем не менее и в том, и в другом случае данные состояния, выступающие как норма в рамках каждой отдельной системы, видятся дисфункцией в рамках другой.
В качестве таких типологических социальных систем выступают традиционное общество, с одной стороны. В нем доминирует в качестве базовой ценности и установки - стабильность, что обусловливает культивирование механизмов молидаризации. В качестве таковых видятся прежде всего - установление как приоритетных общинных целей и ценностей над индивидуальными; культивирование в качестве всеобщих идеократических комплексов; установление жесткой социальной иерархии.
С другой стороны, в современном (индустриальном и постиндустриальном) обществе в качестве базовой ценности и установки доминиру ет ориентация на высокую социальную динамику, обеспечиваемую конкуренцией во всех основных видах отношений. Конкуренция может рассматриваться как конфликт низкой интенсивности, развивающийся в особым образом институализированной социальной среде, не позволяющей перейти конфликту на более высокий уровень интенсивности и поддерживающий общественно легитимные условия состязательности («общественный договор»). Культивирование механизмов конкуренции обеспечивает конституирование таких ценностей, как свобода личности и приоритет (паритет) индивидуальных интересов над групповыми, социальная динамика и инновации.
В связи со сказанным следует сделать некоторые пояснения. В частности, под конфликтами, низкой интенсивности нужно понимать-отношения, которые не меняют существенно общесистемную конфигурацию общества, но придают ему значительную социальную динамику. Сохранение данной конфигурации обусловлено консенсусом участвующих сторон («правила игры» или «правила состязательности») и обеспечение этого консенсуса ценностной и правовой системой.
Девиационные формы взаимосвязи доминирования и влияния и конфигурация власти
Представление о политике как об активной деятельности политических институтов, как о функционировании легальных государственных учреждений и норм выступало в качестве основы государственническо-институционной концепции, господствовавшей в политической мысли вплоть до начала XX в.
В последние годы политология, пережив революцию, совершенную бихевиоралистами и сторонниками концепции «рационального выбора», под их влиянием столкнулась с ренессансом институционального подхода, когда на смену так называемому «старому институционализму» пришла теория «нового институционализма», которая политические институты понимает не только как официальные учреждения и формальные правила, а и как некие организационные модели отношений между социальными субъектами и объектами по поводу власти, включающие в себя неформальные нормы и процедуры и, кроме этого, связанные с самим формированием и активностью этих политических организаций.
При этом известные американские политологи Д. Марч и Д. Олсен в своей, обобщающей концепцию «нового институционализма», работе под характерным названием «Вновь открывая институты: Организационный базис политики» пишут следующее: «Многие из основных акторов в современных экономических и политических системах являются формальными организациями, а легальные и бюрократические институты играют доминирующую роль в современной жизни» . Далее они замечают, что нельзя сводить совокупность субъектов политики к «зеркалу социальных сил», поскольку политические учреждения и их организационные компоненты явно обладают известной автономией.
Далее в главе XX специально и подробно рассказывается о дискуссии между «контекстуалистами», сводящими субъектов политических изменений к классам и деятельности социальных групп (Б. Мур, А. Пржеворский и др.) и «институционалистами», считающими именно институциональные организации автономной движущей силой политической динамики (Т. Скокпол, С. Хантингтон и др.).
Здесь же необходимо подчеркнуть, что в политике существуют как официальные и формальные учреждения, так и неофициальные организованные структуры, неформальные институты. Например, в России порой такие высокие официальные институты, как федеральный и региональные парламенты и суды играют, куда меньшую роль, чем корпоративно-ведомственные кланы бюрократии или неформальные клубы политиков и бизнесменов. В этом смысле «теневые» (или «криптократиче-ские»), неформальные организации типа масонской ложи «П-2» в Италии, которая объединяла около 2-х тыс. человек, представлявших высший истеблишмент страны, иногда более влиятельны, чем некоторые официальные» органы власти.
И в этом же плане такие «неформальные» политические институты, как бюрократические ведомственные корпорации (например, внутри департаментов московской мэрии) или региональные элитные группировки в Москве, сплоченные и организованные, могут вполне «дать фору», а то и «потягаться силой» с такими формальными и официальными структурами, как Мосгордума или Мосгорсуд.
В современной зарубежной политической кратологии уделяется определенное внимание анализу влияния неформальных структур на институты политической власти.
В структуре государственных институтов присутствуют субъекты власти, формально подчиненные, но фактически самостоятельные в принятии решений, с которыми государственным руководителям приходится соглашаться.
Вполне логично назвать систему действий таких субъектов неформальной властью, которая может быть квалифицирована как механизм прямого влияния.
Высшие военные и гражданские чины, казалось бы, должны получать указания от политического руководства, что обычно так и происходит. Однако сложность функции правительства в современном обществе не даст возможности относительно небольшой группе политических руководителей в исполнительных и законодательных органах государства поддерживать строгий контроль над тем участком правительственной деятельности, который они официально курируют.
Так, значительная доля ответственности за принятие решений поневоле передается экспертам, работающим в административных органах и в самостоятельных политических сферах. В силу этого роль штатных государственных служащих в неформальных структурах власти западных государств значительно серьезнее, чем можно предположить.
Частные лица и институты также обладают властью в тех странах, где частный сектор существует наряду с государственным, и где государство не распространяет контроль на все сферы социальной жизни.
В этом отношении особую роль играют два института: предприятия частного бизнеса, особенно гигантские корпорации (как в США), и профсоюзы, представляющие интересы рабочих. Эта сила, полномочная определять уровень цен, заработной платы, инвестиций в экономику, порой оказывается гораздо эффективнее, чем решения правительства по экономической политике.
Власть частных корпораций, конечно, может небезуспешно уравновешиваться властью крупных, хорошо организованных профсоюзов, к тому же не только в определенных (например, уровень зарплаты) сферах. Большой бизнес и крупные профсоюзы могут даже объединить свои усилия, сводя на нет попытку правительства противостоять инфляции путем последовательного повышения заработной платы и цен.
Высокая степень формальной концентрации власти в руках исполнительного органа центрального правительства (например, во Франции) усиливает позиции административной элиты в неформальной структуре власти. Хотя депутатам часто не удается повлиять на ход выработки политики в национальной ассамблее через собственный законодательный орган, они пытаются достигнуть желаемого путем административных мер; если необходим закон, то правительство составит законопроект и представит его на утверждение парламента. В обоих случаях приходится иметь дело с государственными служащими, которые, несомненно, преподносят собственную точку зрения в решения, вырабатываемые соответствующим министерством.
Кроме того, во всех западноевропейских странах большое влияние на экономическую политику оказывают три типа групп интересов: фермерские ассоциации, ассоциации предпринимателей и рабочие организации. Со всеми тремя правительства консультируются при выработке экономической политики.
Доминирование и влияние в современных политических процессах россии: технологический аспект
Необходимость разобраться в хитросплетениях политической жизни настоятельно требует обратиться и к такому ключевому вопросу как соотношение механизмов политического доминирования и политического влияния. Это соотношение отражает важнейшие характеристики политического взаимодействия и при этом оказывается наиболее запутанным.
Анализ очень многих сторон общемировой ситуации приводит к выводу о глобальной значимости, так сказать, «неклассических» форм организации и властвования. Возьмем ли мы политическую или экономическую сферу - всюду ощутимо, что основная драматическая коллизия очень часто завязывается не на «освещенной сцене» политической и иных форм публичности, а вне ее пределов.
Следует обратить внимание и на то, что в управленческой литературе понятия власть и влияние, как правило, должным образом не различаются. Говоря точнее, эти понятия определяются друг через друга, как если «влияние — это любое поведение одного индивида, которое вносит изменение в поведение, отношения, ощущения и т.п. другого индивида»1, то власть определяется как «возможность влиять на поведение других»2.
Что касается конкретики, то российская действительность в ее историческом и современном ракурсах весьма богата многообразными про явлениями механизмов влияния. Можно сказать, что такая «предрасположенность» заложена- и в ее истории (неоднократные периоды жизни под «пятой» и в «смуте»), и в ее геополитическом положении — в качестве буфера на перекрестии различных цивилизаций, обязывающем к своеобразному двоемыслию и компромиссам и постоянно испытываемом открытом и подспудном давлении с разных сторон.
Такая историческая и геополитическая обусловленность способствовала формированию закрытого общества культивированию «византиз-ма» в политике и идеологии1. Без учетаэтого российского своеобразия не удается понять и ее сегодняшние реалии.
Более того, как полагает известный отечественный историк, и политолог профессор Ю.Н. Афанасьев, попытки восприятия российских политических реалий в обычной нормативной сетке понятий («государство», «парламент», «прокуратура», «суд», «экономика», «рынок», «гражданское общество» и т.п.) способствуют не прояснению и пониманию российской действительности, а лишь запутывают суть дела.
В России и по сей день существует «реальность «нормативная» и реальность «на самом деле», «теневая»». Онтологически, т. е. в жизни, дано и то, и другое, представлены обе эти реальности, ими обеими живет человек.
Но следует постоянно иметь в виду, что данности в жизни всегда, или почти всегда, существуют раздвоенными на реальность «нормативную», декларируемую, доктринальную и реальность «теневую», фактическую, скрываемую.
Если забыть об этом, если не видеть, что это все-таки не одна, а две разные реальности, трудно или просто невозможно адекватно воспринимать и происходящее здесь в действительности, и современные тексты о России, в которых нашу действительность пытаются воспроизвести.
Без учета подобной онтологической раздвоенности и без того темная (в смысле - непроясненная) «русская проблема» покрывается совсем уж сплошным, черным мраком»1.
Имеет смысл более обстоятельно проанализировать тенденции развития механизмов влияния в российской действительности, которые не ослабли в период 90-х гг. XX в. Напротив, переходные процессы, растормозившие многие отношения, находившиеся под контролем государства в советский период, способствовали их углублению. Вследствие всего этого, «теневое пространство» в стране непрерывно расширяется, захватывает новых социальных субъектов, новые идеальные институты, новые социальные организации.
Рассмотрим несколько примеров.
Влияние бизнеса на власть. Если некий бизнесмен дает взятку крупному чиновнику за то, что тот «протащит» во власть нужного бизнесмену человека, то тут деньги (взятка) конвертируются не в деньги, т. е. дают не финансовую прибыль, а улучшают социальную среду данного бизнеса, потому что, попав на нужное место, «свой человек» будет защищать интересы той корпорации, которая его «посадила».
Влияние теневых сговоров представителей разных политических фракций Госдумы, отдельных губернаторов - членов Совета Федерации, других политиков при голосованиях в процессе решения тех или иных вопросов. От исходов таких сговоров зависит само устройство государственной власти (о чем свидетельствует, например, острота борьбы губернаторов вокруг проблемы «совершенствования управленческой вертикали»).
