Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические и эмпирические модели демократии 13
1.1. Демократия как объект изучения политической науки 13
1.2. Американский либерализм и либеральная демократия в США 33
1.3. Демократический социализм и социальная демократия в Скандинавских странах 57
Глава 2. Демократические модели в условиях глобализации 85
2.1. Демократия и вызовы глобализации 85
2.2. Кризис и трансформация либеральной модели демократии в США 95
2.3. Трансформация социальной демократии в Скандинавии в условиях глобализации 118
Заключение 139
Приложение 144
Список литературы 146
- Американский либерализм и либеральная демократия в США
- Демократический социализм и социальная демократия в Скандинавских странах
- Кризис и трансформация либеральной модели демократии в США
- Трансформация социальной демократии в Скандинавии в условиях глобализации
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Исследования демократии и связанных с ней процессов – одна из наиболее популярных областей современной политической науки. Демократия сегодня – не просто одна из разновидностей политической организации: это некий идеал политического развития для большинства государств мира. Проблема выживания и трансформации демократических режимов становится особенно актуальной в эпоху глобализации, когда всемирное торжество демократии постепенно сменяется ее кризисом. Демократические режимы (как в Европе, так и за океаном) переживают сегодня один из самых глубоких за всю историю кризисов на концептуальном уровне и в сфере практической политики, связанный, прежде всего, с неспособностью современных демократий эффективно и быстро отвечать на вызовы глобализации.
Особенно остро кризис демократии проявляется сегодня в США. «Американский» вариант либеральной демократии, до недавнего времени считавшийся эталоном политического развития, показал свою негибкость и неспособность адаптироваться к быстро меняющимся условиям внешней среды. Экспансионистская политика, проводимая американской администрацией, нанесла серьезный удар по имиджу США и привела к «обесцениванию» либеральной демократии как мирового политического бренда. В сложившейся ситуации перед американским политическим руководством особенно остро встает вопрос выбора дальнейшего пути развития.
Проблема поиска демократии, альтернативной «американской», стоит сегодня не только перед США, но и перед мировым сообществом в целом. Она особенно актуальна для «новых» демократий, к числу которых принадлежит и Россия. Модель социально-экономической и политической организации, сложившаяся на Севере Европы к середине XX в. зарекомендовала себя как одна из наиболее эффективных и одновременно с этим одна из наиболее демократичных в мире. Исследование «социальной» демократии как самобытного феномена политической жизни и альтернативного либерально-демократическому варианту развития представляется сегодня весьма перспективным и полезным.
Однако и социальная демократия в Дании, Норвегии и Швеции сегодня сталкиваются с целым рядом серьезных проблем, большинство из которых носят глобальный характер. От способности «социальной» демократии справиться с вызовами глобализации зависит судьба североевропейского региона и будущее демократии в Европе. В связи с этим важно проанализировать сложные трансформационные процессы, которые протекают сегодня в странах Скандинавии.
Степень научной разработанности. Разработкой и анализом теоретических моделей либеральной и социальной демократии в разное время занимались такие авторы как Р. Арон, Р. А. Даль (полиархия), А. Лейпхарт (консоциональная или сообщественная демократия), Г. О’Доннелл (делегативная демократия), Дж. Сартори (концепция вертикальной демократии), Ч. Тилли, А де Токвиль; Х. Арендт и Ю. Хабермас (делиберативная демократия); Ф. Шмиттер (неокорпоративизм), Й. Шумпетер. Все эти концепции либо основываются на либеральной демократической модели, либо полемизируют с ней.
Среди отечественных авторов необходимо упомянуть труды Р. В. Золотарева, А. Н. Медушевского, А. М. Миграняна, М. Я. Острогорского, В. С. Петрова, Л. В. Сморгунова, В. В. Согрина, Л. Тихомирова.
Анализу демократического социализма и феномену социальной демократии в странах Западной Европы посвящены работы Т. Майера, Ю. Хабермаса, Р. Хаттерсли, М. У. Чайлдса, C. Энгеля, Г. Эспинг-Андерсена. Среди российских исследований, посвященных изучению социальной демократии и анализу социально-экономических и политических систем Скандинавских государств можно выделить работы таких авторов как Н. М. Антюшина, А. М. Волков, К. В. Воронов, Ю. С. Дерябин, Л. Н. Кулябина, М. А. Могунова, Н. С. Плевако, С. П. Перегудов.
Феномен глобализации и возникающие в связи с ним «вызовы» демократии широко освящены в трудах зарубежных и российских исследователей. Так изучению процесса глобализации и постиндустриального общества посвящены работы У. Бека, Д. Белла, П. Бергера, Э. Гидденса, Р. Инглхарта. Проблема реализации эффективной стратегии безопасности в рамках демократических государств рассматривается в исследованиях А. Беттса, Д. А. Болдуина, Б. Бузана, У. Вявера (концепция секьюритизации), Б. Мак’Суини, Л. Хансона, Дж. Д. Хантера.
Анализу трансформации демократических моделей в условиях глобализации, их проблем и перспектив развития посвящены работы Д. Белла, Р. Дарендорфа, Д. Дзоло, Р. Инглхарта, К. Крауча, Р. Кили, А.Турена, Ю. Хабермаса, С. П. Хантингтона, Р. Хаттерсли, Н. Хомского. К этой группе можно также отнести работы критиков и защитников современной демократии – Ф. Закарии, П. Холландера, Н. Хомского.
Проблема кризиса демократических моделей (особенно на примере «американской» демократии) обсуждается также и в работах российских ученых: А. Д. Богатурова, Н. В. Загладина, В. Л. Иноземцева, А. И. Ковлера, Ф. А. Лукьянова, В. Можаева.
Объект исследования: демократическая традиция и политическая практика США и Скандинавских стран (Дании, Норвегии и Швеции).
Предмет исследования: трансформация моделей либеральной и социальной демократии в эпоху глобализации.
Цель настоящей работы – сравнение двух принципиально разных моделей демократической политической организации, двух потенциальных векторов развития государственности в ближайшем будущем. На основании данного сравнения планируется провести анализ возможных альтернатив и перспектив демократии в современном мире. Достижение поставленной цели предполагает решение исследователем следующих задач:
-
Выделить сущностные институциональные, культурно-исторические и идеологические характеристики либеральной демократической модели, сложившейся в Соединенных Штатах Америки;
-
Выявить национальные и региональные особенности политических институтов и практик социально-ориентированной модели демократии, возникшие в странах Северной Европы;
-
Выявить общие черты и различия идеологических параметров либеральной и социальной моделей демократии.
-
Определить структурные компоненты для сравнительного анализа «социальной» демократии с существующими теоретическими моделями «либеральной»;
-
Провести комплексный сравнительный анализ политических систем США и Скандинавских государств как наиболее типичных представителей либеральной и социальной демократической моделей соответственно.
-
Обозначить перспективы существования, развития и трансформации либеральной и социальной моделей демократии в условиях глобализации.
Научная новизна исследования. Описанию и анализу феномена социальной демократии, по сравнению с либеральной моделью, в зарубежной и отечественной политической науке уделено мало внимания. Фактически настоящая работа – одна из первых попыток проведения сравнительного анализа демократических моделей США и Скандинавских стран. Научная новизна подтверждается полученными в ходе исследования результатами:
- Выявлены основные институциональные, процессуальные и культурно-идеологические характеристики социальной демократии, на основе которых сконструирован целостный концепт;
- Проведен сравнительный анализ либеральной и социальной демократических моделей;
- Проведен анализ стратегий решения глобальных проблем в рамках либеральной и социальной демократии;
- Обозначены перспективы развития демократических режимов в условиях глобализации.
Положения, выносимые на защиту:
-
Существуют достаточные основания для того, чтобы рассматривать социальную демократию как целостный, уникальный и самодостаточный феномен политического пространства.
-
В условиях глобализации либеральная и социальная демократия сталкиваются с одинаковыми проблемами, однако решают их принципиально разными способами. Корни этого различия лежат в различии идеологий и политического мировоззрения, преобладающего в этих странах.
-
Глобализация и деидеологизация ставят под угрозу само существование демократии в ее «классическом» понимании, т.е. как системы государственных институтов и идеологии.
-
Таким образом, трансформация демократических моделей за счет отказа от идеологических корней («деидеологизации демократии») – единственное средство их сохранения. Попытки сохранить старую идеологию или разработать новую на ее основе приводят к кризису легитимности демократии.
Степень научной достоверности. При анализе современного состояния, перспектив и проблем демократических моделей в исследуемых странах автор опирается на материалы авторитетных американских (Chicago Tribune, The New Yore Times, Washington Post) и скандинавских (Dagbladet, Dagens Nyheter, VG Nett) СМИ, комментарии экспертов и отрывки из выступлений и высказываний общественных и политических деятелей. Важное место в исследовании занимает анализ нормативно-правовой базы демократических режимов. Это, прежде всего, конституции США, Дании, Норвегии и Швеции, программные документы социал-демократических партий этих стран, а также нормативно-правовые акты, регулирующие вопросы социальной политики, миграции, национальной безопасности. Вся информация взята с официальных сайтов правительств и государственных структур исследуемых стран или сайтов новостных агентств.
Теоретическую (точнее, политико-философскую) базу исследования составляют произведения классиков либерализма и утопического социализма, заложившие основы демократической организации рассматриваемых нами государств. Анализируя «американскую» демократию, невозможно не опираться на труды таких выдающихся философов как Й. Бентам, Дж. Локк, Ш-Л. Монтескье. Их воззрения заложили основу американского Просвещения и американской государственности. Учения европейских просветителей нашли отражение в произведениях Б. Франклина, А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и других отцов-основателей США, в текстах Декларации Независимости, Конституции 1787 г. и «Федералиста». Социальная демократия, в свою очередь, вырастает из идей социалистов-утопистов: Р. Оуэна, А. Сен-Симона, Ш. Фурье. Сама идеология демократического социализма сформировалась под сильным влиянием марксистской философии (это особенно ярко проявилось в Норвегии и Швеции, где коммунисты долгое время играли важную роль в партийной системе). Однако позднее демократический социализм отходит от классического марксизма и начинает развиваться в направлении, предложенным Э. Бернштейном, К. Каутским, Р. Люксембург, А. Палмом.
Эмпирическую базу исследования составляют статистические данные. При проведении анализа социально-политических параметров демократии в Скандинавских странах использовались данные Статистического управления Северных стран (Nordic Statistical Secretariat), Северного Совета (Nordiska Rdet) и Центрального статистического бюро Норвегии (Statistisk Sentralbyr).
Теоретико-методологические основания исследования обусловлены его целью и задачами. В данной работе мы будем опираться на методологию неоинституционализма, предложенную Дагласом Нортом в работе «Понимание процесса экономических изменений». К числу политических институтов Норт относит не только формальные политические структуры (институт главы государства, парламент и т.д.), но и неформальные институты (политические практики, нормы и правила поведения человека в социуме, идеологические конструкты). Такой подход позволит нам найти и сохранить баланс между описанием институционально-процессуальных и социо-культурных характеристик демократических моделей.
Для анализа идеологической составляющей демократических моделей планируется включить в работу элементы дискурс-анализа. Анализ нормативно-правовых документов, официальных заявлений, публичных выступлений американских и скандинавских политиков, материалов СМИ и комментариев аналитиков позволит нам сделать ряд выводов о взаимосвязи идеологии и демократии в США, Дании, Норвегии и Швеции.
Применение сравнительно-исторического подхода позволит не только провести комплексное исследование, но и разрешить целый ряд трудностей и противоречий, связанных с процессом становления, развития и трансформации демократических режимов. Изучение демократии не как статичного феномена, но как сложного, нелинейного исторического процесса позволит правильно понять и адекватно оценить происходящие сегодня с ней сегодня изменения.
Практическая значимость диссертационной работы. Фактический материал, собранный и проанализированный автором в ходе исследования, может быть положен в основу учебного курса или послужить дополнением к уже существующим учебным курсам по сравнительной политологии, мировой политике и глобальным проблемам мирового развития. Данное исследование может послужить началом углубленного изучения современных моделей демократии в эпоху глобальных изменений.
Апробация результатов исследования. Основные результаты исследования отражены в пяти научных статьях автора (в том числе 4 – в периодических изданиях, входящих в перечень ВАК). Отдельные положения работы были раскрыты на выступлениях на научно-практических конференциях с международным участием: Всероссийская научная конференция с международным участием «Политические институты в современном мире» (Санкт-Петербург, СПбГУ, 10-11.12.2010); II Всероссийская молодежная конференция с международным участием: «Молодежь и межнациональные отношения: конструктивные и деструктивные тенденции» (Санкт-Петербург, СПбГУ, 29.04.2011); Всероссийский научно-образовательный форум «Политология – XXI век. Традиции отечественной политической науки и современность» (Москва, МГУ им. Ломоносова, 12-14.11.2011); Международная конференция: «Модернизация России и Китая: сравнительный анализ» (Санкт-Петербург, СПбГУ, 24-26.11.2011); III Всероссийская молодежная конференция с международным участием: «Российская государственность: истоки, традиции и перспективы развития» (Санкт-Петербург, СПбГУ, 6.04.2012); XIX Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов 2012» (Москва, МГУ им. Ломоносова, 9-13.04.2012); «Весна науки – 2012» (Санкт-Петербург, СПбИВЭСЭП, 25.04.2012), VI Всероссийский конгресс политологов РАПН: «Россия в глобальном мире: институты и стратегии политического взаимодействия» (22-24 ноября 2012); XX Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов 2013» (Москва, МГУ им. Ломоносова, 8-13 апреля 2013).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав (6 параграфов), заключения, приложений (2), списка используемых источников и литературы (237 наименований).
Американский либерализм и либеральная демократия в США
Феномен демократии - одно из наиболее неоднозначных явлений в современной политической науке. Отчасти это объясняется его долгой историей, отчасти - идеологической окрашенностью и невероятной популярностью во все времена. Само понятие «демократия» зародилась еще в античной Греции, однако постепенно демократия превращается из специфической формы организации древнегреческого полиса в обязательное условие успешного существования того или иного государства на международной арене. М.В. Ильин так описывает проблему многовариантности понятия «демократия»: «Одна из причин необычайной разногласицы заключается в том, что проблема демократии является на деле целым набором проблем различных демократий, которые объединяет зачастую разве что имя» . Проблема демократии - это во многом проблема концепта, поэтому прежде, чем перейти к описанию и сравнению демократических моделей, необходимо перечислить и осветить основные подходы к определению данного феномена. Не существует однозначного определения демократии: каждый исследователь вкладывает свое значение в это понятие, чем объясняется огромное количество «авторских» определений и концепций (так называемых теоретических моделей) демократии. Существующие сегодня теории демократии можно условно разделить на несколько групп в зависимости от трактовки самого понятия «демократия» :
1. Демократия как народовластие. Взгляд на демократию как на народовластие, пожалуй, наиболее популярен в современной политической науке в силу своей простоты. Однако даже в рамках этого подхода возможны нюансы в определении демократии. Например, М.В.Ильин, исследуя концепт демократии, уже на самых ранних этапах выделяет два основополагающих принципа - всенародность и властность, - в соответствии с которыми можно выделить две разновидности демократии: демократию большинства, при которой все руководят каждым, и демократию самоуправления, где каждый руководит всеми .
2. Демократия как форма государства. Это представление о демократии берет начало еще в античной философии (полисная традиция) и затем продолжает развиваться в трудах таких европейских и американских философов, как Т. Гоббс, Д. Локк, Ш.-Л. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо; С.М. Липсет, А.Турен . Этот подход активно развивался и в рамках советской политико-правовой школы. Демократия, как одна из возможных форм организации государства, рассматривается в работах А.И. Денисов, В.О. Тененбаума, В.С. Петрова . Однако в современной российской политической науке данная концепция не получила развития.
3. Общественно-политическая демократия. Представление о демократии как о системе, обеспечивающей политический плюрализм и активность политических акторов и объединений, находит отражение в трудах политических социологов: Р. Арона и А. Лейпхарта . Исследование демократии посредством анализа количества, качества и уровня активности политических партий и объединений представляется удобным и достаточно эффективным, так как, помимо институциональных параметров общества, позволяет проследить процессуальные и идеологические характеристики демократии. Однако такой подход не учитывает радикальных изменений, произошедших с обществом в эпоху глобализации, прежде всего, «отмирания» политических партий и идеологий как таковых.
4. Демократия как политический режим. Эта группа определений рассматривает демократию через призму политических идеологий и исходит из понимания исторического процесса как линейного, эволюционного движения от авторитаризма к демократии. Для нее характерны оценочные суждения: демократия - это всегда хорошо, а авторитаризм - плохо. Теории политических режимов, характерные для периода «холодной» войны, продолжают успешно существовать и сегодня. В частности на них основаны почти все известные индексы свободы и демократии, а также труды американских специалистов по внешней политике, таких как 3. Бжезинский, Г.Киссинджер и С. Хантингтон .
5. Демократия как политический процесс. Наиболее ярким представителем этого подхода принято считать американского политолога Роберта Даля, активно разрабатывавшего теорию политического участия и гражданской активности как основу демократического общества. Такой видят демократию и неоинституционалисты, в частности Д. Норт. По их мнению, успешное существование формальных демократических институтов невозможно без наличия в обществе развитых неформальных институтов — «правил игры» или «строительных лесов» демократии . Эта позиция близка к общественно-политическим концепциям демократии, рассмотренным в ПЗ. Однако, в отличие от общественно-политической демократии, она делает акцент на «ментальных» характеристиках демократии.
6. Демократия как принцип международного права. Эта группа определений сформировалась относительно недавно и стала особенно популярной в связи с кризисом процесса демократизации и дебатами вокруг внешнеполитической стратегии США. Значимый вклад в развитие этой точки зрения внес Р. Даль, который в своем труде «О демократии» высказал предположение о том, что развитые демократии не воюют между собой . Позднее этот тезис широко обсуждался в работах Ф. Закарии и Э. Тодда . При имеющимся на данный момент разнообразии подходов к определению демократии перед автором особенно остро встает проблема выбора: какое определение демократии должно лечь в основу настоящего исследования? Очевидно, что в силу объемности и многогранности феномена демократии, физически невозможно включить все рассмотренные выше подходы в одно комплексное определение или объединить их в рамках одной теоретической модели. Прежде, чем приступать к анализу моделей и сравнительному анализу, необходимо определить наполняемость самого концепта демократии, «договориться» о его смысловом значении для данного политологического исследования.
Одно из самых первых и в то же время часто используемых определений демократии принадлежит А. де Токвилю, который предложил рассматривать демократию не как совокупность политических институтов, а, прежде всего, как социокультурный феномен. В своей беседе с Л.В. Иноземцевым Д. Белл отмечает, что именно Токвиль «вновь перенес акцент на этос, который он связывал с нравами, на понятие народа, формирующегося как свободное и добровольное сообщество. Если вы живете в городе, то, как и все горожане, должны иметь право участвовать в принятии решений.
Демократический социализм и социальная демократия в Скандинавских странах
Конечно, этот перечень не является исчерпывающим. Каждый исследователь дополняет его своими критериями или создает собственный, уникальный алгоритм описания. В данном списке присутствуют как институционально-процессуальные (политическая демократия), так и культурные («моральный империализм») феномены. Кроме того, данная модель описания изначально ориентирована на Швецию и, следовательно, в нее не вошел целый пласт черт, присущих демократическим системам Дании и Норвегии.
В соответствии с целями и задачами настоящего исследования, автору представляется возможным включить в список ряд институциональных характеристик, таких как скандинавский парламентаризм, плюрализм в партийной системе и развитую идею «малой политики». Основная сложность при описании «скандинавских» демократий заключается в том, что все они состоят из множества разнородных элементов и феноменов, которые не всегда могут быть отнесены к какой-то определенной сфере общественных отношений. Например, систему общественных договоров («трехсторонних соглашений») между предпринимателями, работниками и государством можно рассматривать и как часть экономики, и как социальный механизм, и как уникальное политическое явление. А наличие развитой системы местного самоуправления и четкое разделение политики и управления, внешнеполитический нейтралитет и концепцию «1т 1к81ует» можно отнести как к институциональным, так и к культурно-историческим параметрам. Поэтому приведенный ниже анализ институциональных и культурно-исторических характеристик «социальной» демократии не претендует на абсолютную объективность и не является единственно верным.
Рассматривая институциональные характеристики «социальной» демократии на примере Дании, Норвегии и Швеции, необходимо учитывать сильное влияние исторического фактора на формирование и функционирование политических систем этих государств. В отличие от Соединенных Штатов, государственность в северных королевствах развивалась постепенно, естественным путем. Подтверждением этому может стать хотя бы количество конституций, принятое в разное время Данией и сложным конституционным процессом в Швеции. Так в Дании за сто четыре года (с 1849 по 1953 гг.) сменилось 5 Конституций. Что касается Швеции, то ее Конституция вообще не является целостным документом, а состоит из 4 нормативных актов, принятых в разное время: Акта о престолонаследии (1810), Акта о свободе печати (1949), Форма правления (в закон вносились изменения с 1809 по 1974) и, наконец, Акта о свободе выражения взглядов (1991).
Все исследуемые нами Скандинавские страны - Дания, Норвегия и Швеция - сегодня парламентские монархии. Монархическая форма правления официально закреплена в конституциях этих государства. Так, например, 1 Конституции Норвегии гласит: «Норвежское Королевство является свободным, независимым, неделимым и неотчуждаемым государством. Его форма правления - ограниченная и наследственная монархия» . Аналогичная форма правления закреплена и в Конституции Дании от 5 июня 1953 г., а также в датском Законе о престолонаследии от 27 марта 1953 г.
Конституция Швеции (Форма правления) также закрепляет за королем или королевой статус главы государства, однако по своей форме и содержанию она существенно отличается от датской и норвежской. Так 1 шведской Конституции гласит: «Вся государственная власть в Швеции исходит от народа. Правление шведского народа основывается на свободном формировании мнений и на всеобщем и равном избирательном праве. Правление осуществляется посредством государственного строя, основанного на представительной и парламентской системе, и посредством коммунального самоуправления. Государственная власть осуществляется в соответствии с законом» . С одной стороны, это указание на народ как на источник власти в самом начале основного закона страны имеет нечто общее с Преамбулой Конституции США. Однако здесь, в отличие от американского республиканизма, народ выступает не только источником, но и носителем власти. Конкретные пути осуществления этой власти (в том числе и посредством местного самоуправления) коренным образом отличают «шведскую» модель от «американской». Складывается впечатление, будто авторы шведской Формы правления стремились минимизировать и без того символическую роль королевской власти в стране. Эта версия имеет достаточно убедительное историческое обоснование: в Швеции конституционный процесс проходил сложнее, чем в соседних с ней Дании и Норвегии, во многом из-за нежелания короля делить свои полномочия с риксдагом. Однако сегодня, когда на практике король не имеет реальной власти, такие опасения кажутся беспочвенными. В то же время, короля нельзя считать исключительно церемониальной фигурой: Акт о престолонаследии считается основным законом страны, наряду с Конституцией, то частично «укрепляет» позиции монарха. Во всех трех королевствах монарх обладает огромным личным авторитетом и, следовательно, имеет возможность оказывать влияние на мнения граждан и решения правительства.
История становления государственности в скандинавских странах уходит корнями еще в Средневековье. Однако свои «современные» институциональные характеристики Дания, Норвегия и Швеция начинают обретать только в начале XIX в. «По форме правления Скандинавские государства того периода можно охарактеризовать как дуалистические монархии. Дуалистическая монархия, как отмечает ряд исследователей, относится к режимам переходного периода. В это время и монарх, аристократия и буржуазия существовали как бы параллельно, сами по себе, их полномочия могли пересекаться и даже дублироваться, но это почти никогда не приводило к конфликтам. «По конституции королю принадлежало право созыва и роспуска парламента, право законодательной инициативы, право вето в отношении принятых парламентом законопроектов и, как правило, право назначения в верхнюю палату» . Наиболее ограничен парламент был в Швеции, где реформы проводились под жестким контролем короля и его советников. Однако устранение в 1865 г. парламента «четырех сословий» и реформа бюрократического аппарата позволила парламенту не только значительно расширить свои формальные полномочия, но и получить реальную политическую власть . С этого момента в Швеции начинается становление партийной системы и социальной демократии примерно в таком виде, в каком она сохраняется до сих пор.
Развитие парламентаризма в Норвегии, находившейся тогда под властью Швеции, было частично обусловлено борьбой Норвегии за политическую самостоятельность. «Закрепление в Конституции Норвегии более сильных позиций парламента по сравнению с Конституцией Швеции связано с борьбой за независимость Норвегии против шведского владычества, навязанного стране международными соглашениями... Не удивительно поэтому, что именно в Норвегии некоторые принципы парламентаризма стали применяться на практике раньше, чем в других Скандинавских странах» . Из всех трех монархий региона именно в Норвегии роль государства сведена к минимуму (в понимании социальной модели, конечно). Здесь негативная свобода, «свобода от», имеет особую ценность. Отчасти это сближает Норвегию с США, где государственность также сформировалась как протест против колониального владычества Британской империи.
Кризис и трансформация либеральной модели демократии в США
Сегодня политики, принимая то или иное решение, вынуждены считаться с мнением общественности. В глазах американской общественности беженцы из стран Третьего мира (в большинстве своем мусульмане) представляют для государства большую угрозу, нежели амбициозные и интеллектуально развитые молодые люди, приехавшие в США, чтобы получить образование или работу. Первые приносят в Америку свои ценности, чуждые либеральной демократии, вторые, напротив, стремятся приобщиться к «американской» культуре. Первые, по мнению простых граждан, отвергают саму идеи демократии, благополучия, свободы; уже фактом своего приезда они как бы бросают вызов США. Вторые представляются вполне безобидными: они предлагают Америке взаимовыгодный обмен - лояльность в обмен на образование и работу. Первые - «чужие» в США,
Betts, A. Forced Migration and Global Politics. Chichester (W. Suss.): Wiley-Blackwell. 2009 P.75-76 вторые, возможно, со временем американскими гражданами. Иллюзии подобного рода серьезно пошатнулись в результате теракта на Бостонском марафоне 15 апреля 2013 г. Обвиняемые в теракте братья Царнаевы - этнически чеченцы, имевшие американское гражданство, получившие образование и работавшие с Соединенных Штатах. Старший Царнаев, убитый в ходе операции по задержанию, был женат на американке. Расследование теракта еще не завершено, поэтому рано говорить о виновности Царнаевых и, тем более, о мотивах, руководивших ими. Однако сам факт того, что человек, принятый и воспитанный демократическим обществом, оказался способен выступить против демократии таким радикальным способом глубоко потрясло американское общество и существенно поколебало их уверенность в истинности и универсальности демократических ценностей. В связи с взрывами на Бостонском марафоне . После взрывов на Бостонском марафоне изменилась и позиция американского политического руководства по отношению к российском политике в Чечне. Сегодня американские аналитики уже не склонны осуждать жесткую политику российского руководства на Северном Кавказе.
Еще одно из возможных последствий Бостонского теракта касается пересмотра миграционной политики. Это событие, вероятно, затормозит на неопределенный срок процесс принятия DREAM Act, на который сегодня возлагает надежды либерально настроенная часть американской администрации во главе с президентом Обамой. Еще в 2001 г. сенаторы от обеих партий Орин Хатч (республиканец) и Ричард Дарбин (демократ) предложили Конгрессу DREAM Act (Development, Relief and Education for Alien Minors Act) , который существенно расширял возможности иностранных специалистов получить образование и работу на территории США. Обсуждение этого законопроекта растянулось на 9 лет. В марте 2009 г. он был одобрен Палатой представителей, а в декабре 2010 г. - отвергнут Сенатом, несмотря на то, что инициаторами проекта выступили представители обеих партий и в его поддержку не раз высказывался сам президент Обама. Это в очередной раз показывает, что властные элиты США пока настроены весьма консервативно и не готовы быстро окончательно отказаться от традиционного понимания национальной безопасности в пользу более прогрессивной концепции секьюритизации.
В то же время, мигранты и их дети сегодня составляют существенную долю в американском электорате и требуют публичного признания и уважения своих интересов. Несмотря на все вводимые американской администрацией ограничения, поток мигрантов продолжает неуклонно расти. «Период 2000-2010 гг. стал рекордным в американской истории по количеству вновь прибывших на территорию страны (13,9 млн. человек), а в 2010 г. был поставлен еще один рекорд - количество проживающих в США иммигрантов (легальных и нелегальных) достигло 40 млн.» . Большинство по-прежнему составляют выходцы из Латинской Америки, однако за последние годы существенно вырос и поток мигрантов из Южно-азиатского региона. Мигранты становятся самостоятельной (и притом довольно влиятельной) политической силой в США. «Так как увеличение населения происходит неравномерно и основной рост приходится на юго-западные штаты, постепенно меняется политическая карта страны. Происходит перераспределение мест в Конгрессе США - на протяжении последних десятилетий в Палате представителей штаты Среднего Запада и Северо-Востока теряют места в пользу штатов Юга и Запада. По результатам переписи 2010 г. В Конгрессе США 113 созыва, который соберется в январе 2013 г., 12 мест в Палате представителей отойдут к другим штатам. Техас получит четыре дополнительных места, Флорида - два, Аризона, Вашингтон, Джорджия, Невада, Южная Каролина и Юта по одному. Так как эти штаты голосуют преимущественно за республиканцев, положение Демократической партии усложняется. Неслучайно президент Обама начал свою борьбу за повторное из избрание на пост президента с поездки в штаты Юго-Запада» . На момент написания данной работы эти изменения уже вступили в законную силу.
В сложившейся ситуации в Соединенных Штатах возможен возврат к политике изоляционизма и дальнейшее ужесточение миграционного законодательства, что с неизбежностью повлечет за собой к снижению уровня демократичности политической системы. Внутриполитический кризис в стране существенно осложняет процесс реформирования существующей системы и выработки новой миграционной политики.
Кризис базовых ценностей. Проблема миграции в Америке неразрывно связана не только и не столько с угрозой терроризма, сколько с размыванием базовых «американских» ценностей. После трагедии на Бостонском марафоне стало очевидно, что идея «плавильного котла» не работает в условиях глобализации и массовых миграционных потоков. Ценности либеральной демократии не универсальны даже для американцев, для которых лояльность является ключевой обязанностью гражданина. Этот парадокс был удачно подмечен еще Полом Холландером: «Антиамериканизм связан не столько с политикой и действиями Соединенных Штатов, сколько с тем, чем они на самом деле являются или что они олицетворяют» Как уже отмечалось в предыдущих разделах работы, кризис либеральной идеологии стал очевиден уже в конце XIX в. Причем, кризис проявился на самом глубинном уровне - на уровне основных идей и ценностей либерализма. Политическая практика привела к постепенному обесцениванию таких фундаментальных для либеральной демократии понятий как «свобода», «права человека», «представительство». Выдающийся русский философ и историк Л. Тихомиров еще в конце XIX столетия писал: «Выводы о необходимости политических вольностей затвержены наизусть, но посылки, из которых они только и вытекают, совершенно разрушены наукой. Выводы - стали предметом общего верования, но висят на воздухе со всеми признаками ненавистных XVIII веку “предрассудков”. Говорят и нынче о естественных правах, но в качестве совершенно бессмысленного выражения, которое еще годится для оратора, но никак не для человека науки. Говорят о народном представительстве, о том, что правление без представительства есть узурпация, о том, каковы наилучшие формы выборов, о том даже, что и меньшинство не должно оставаться без представительства. Но почему вообще нужно представительство, и даже - что собственно оно “представляет” - ни один человек не сумеет объяснить. Говорят нынче о свободе, но откуда она взялась и что означает - никому неизвестно» . Для большинства европейских государств выход из кризиса был найден уже к концу XIX в.: невозможность реализовать на практике ценности классического либерализма привела здесь к смене идеологической парадигмы и «полевению» демократии. Социальная демократия возникает, в первую очередь, как реакция на кризис либеральной модели. Свобода, экономические права, политическое представительство уступают место равенству, солидарности и справедливости. Однако, как будет показано в следующем параграфе, переход от одной демократической модели к другой не решил проблему неудовлетворенности демократией, а лишь отложил ее на одно столетие.
Трансформация социальной демократии в Скандинавии в условиях глобализации
В заключении нам представляется возможным подвести итоги исследования и сделать ряд выводов относительно перспектив развития демократии в мировом сообществе.
Трансформация либеральной и социальной моделей демократии в эпоху глобализации очевидна. Однако до сих пор непонятно, по какому вектору пойдет развитие политических режимов. Исходя из проведенного анализа, можно выделить три потенциальных сценария развития событий на мировой арене:
1. Либеральная демократия не сможет справиться с поразившим ее системным кризисом и постепенно исчезнет с политической карты мира. На смену ей придет социально-ориентированная демократическая модель, укрепившая свои позиции на Севере Европы. На этот раз либерально-социалистический компромисс неизбежно приведет к полевению либеральной демократии и очередной попытке построить «капитализм с человеческим лицом». От того, насколько успешной окажется эта попытка, будет зависеть будущее Соединенных Штатов как мирового лидера. Оставаясь на позициях классического либерализма, «американская» демократия не только утратит свой внешнеполитический авторитет, и так серьезно пошатнувшийся в последние десятилетия, но и постепенно лишится своей внутренней легитимности. Скандинавские государства, напротив, смогут объединиться в Объединенную федерацию и совместными усилиями преодолеть ряд трудностей, вызванных глобализационными процессами, что лишь укрепит их имидж как в Европе, так и во всем мире.
2. Торжество либеральной модели, основанной на плюрализме, элитизме и представительстве. Этот сценарий прямо противоположен предыдущему. Для его реализации необходимы, прежде всего, сохранение статус-кво и «реабилитация» американской демократии на мировой арене. В этом случае социальная демократия сохранится лишь как одна из национальных демократических моделей и вряд ли просуществует долго, учитывая рост протестных настроений в Скандинавском регионе.
3. И, наконец, существует перспектива исчезновения демократии как политического концепта эпохи модерна, сформировавшегося в рамках классических и устаревших идеологий. Некоторые ученые склонны полагать, что демократия в тех видах и формах, в которых она существует сейчас, израсходовала свой потенциал и обречена на постепенное отмирание. По мнению Д. Дзоло, «перспектива не только развития, но даже простого сохранения демократических институтов в постиндустриальных обществах представляются крайне сомнительными» . Но это означает исчезновение не только демократических, но и вообще любых форм государственности в том виде, в котором они сложились в начале Нового времени. Подобный вариант развития событий представляется маловероятным, так как политической наукой до сих пор не было предложено жизнеспособной альтернативной модели организации политического пространства.
Несмотря на популярность концепций деидеологизации, исчезновение демократии как политического режима, политического идеала или способа организации политического процесса представляется маловероятным. Ведь само возникновение такого феномена как глобализация «говорит не столько о закате политики, сколько о том, что политическое вырывается за категориальные рамки национального государства и даже из ролевой схемы того, что считалось “политическим” и “не-политическим” действием» . Иными словами, изменилась не само пространство политического, а система координат, в которой это пространство можно рассматривать. В ближайшее время демократия не исчезнет как политический концепт однако ее эмпирические формы и теоретические модели претерпят существенные изменения. В данном контексте возникает вопрос: возможно ли существование демократии вне идеологии, как набора эффективных методов управления, основанного на универсальных для всего человечества ценностях - свободе, законности и справедливости? Возможно ли «примирение» идеологий в результате серии либерально-социалистических компромиссов и успешное сочетание этих ценностей в рамках одной демократической модели?
Современные демократические государства пытаются на практике объединить в себе эти, казалось бы, противоположные понятия, что приводит к постепенному «размыванию» смысловых границ между моделями демократии. Сегодня в Западной Европе и частично в США наблюдается «полевение» либеральной демократии. В то же время, в странах Скандинавии начиная с 90-х гг. XX в. прослеживается тенденция к сокращению социальных программ и денежных пособий, а также рост негосударственного сектора в экономике, то есть можно говорить о процессе либерализации социальной демократической модели. Пока еще неизвестно, насколько далеко зайдет этот процесс. Возможно, печальный опыт либеральной модели и проблемы, с которыми столкнулся в последнее время Европейский Союз, будут способствовать росту изоляционизма в Дании, Норвегии и Швеции. Идея «возвращения к истокам» (в данном случае, создания Объединенной федерации Северных стран, основанной на общности истории, культуры и идеологии) сейчас становится все более популярной в трех скандинавских монархиях. В сложившейся ситуации сохранение особого «среднего пути» выступает как мощный мобилизационный фактор, направленный на борьбу с глобализацией, изначально чуждой скандинавскому менталитету.
Похожие диссертации на Трансформация моделей либеральной и социальной демократии в условиях глобализации: сравнительный анализ США и Скандинавских стран
