Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Силовой и символический потенциалы власти 25
1. Власть и её силовые источники 25
2. Управленческие прерогативы власти 58
Глава II. Справедливость как фундамент политического порядка 87
1. Фундирующее значение принципа справедливости 87
2. Политический порядок и его правила 122
Глава III. Ценностная рациональность в политическом управлении 152
1. Рациональность в управлении 152
2. Ценностные установки в политике 197
3.Сопряжение ценностей и рациональности в политическом управлении 229
Глава IV. Опыт рационализации общества через ценности в России 249
Заключение 296
Литература 313
- Управленческие прерогативы власти
- Политический порядок и его правила
- Ценностные установки в политике
- Опыт рационализации общества через ценности в России
Управленческие прерогативы власти
Что могло бы составить подлинную причину бедственного состояния общества? Согласно классической политической философии таковой причиной, как правило, является отсутствие должного управления и нарушение отношений старшинства и равенства между людьми. Уже философы Античности заложили основы учения об управлении как о процессе, возникающем из необходимости достижения общих целей людей в их совместной жизнедеятельности. Так, Платон рассматривал управление как науку об общем питании людей и, вместе с тем, как род искусства, присущего мудрым правителям. Управление он расценивал как заботу об общем благе, возникшую на базе недостаточности в удовлетворении фундаментальных потребностей людей. Первоначально Бог сам пестовал и руководил человечеством, под его дланью не было необходимости в существовании государств, не существовало собственности и труда, и люди получали пропитание как добровольный дар земли. Позднее же им самим пришлось о себе заботиться, подобно некоему стаду. Из этой заботы и сформировалось искусство стадного питания "самоповелевающее искусство, распоряжающееся живыми существами и пекущееся не о частных лицах, а о целом обществе". (Политик, 275 а). Разумеется, мудрое управление должно основываться на всеобщих и разумных законах, однако законы эти сами по себе слишком абстрактны и догматичны для того, чтобы на их основе можно было бы отыскать правильное решение применительно к каждой конкретной ситуации. В своей практическом осуществлении, управление обществом представляет собой искусство и петому целесообразна принадлежность властных полномочий не законам как таковым, ибо закон не в силах со всей точностью и справедливостью охватить то, что является наилучшим для каждого человека и именно это ему предписать - поскольку он адресован большинству; а непосредственному исполнителю, проводнику воли закона. Последний призван полностью посвятить себя искусству управления, занимаясь им каждодневно и не отвлекаясь ни на что другое, но прилагая все свои силы. Искусство управления присуще политику, владеющему им на основе разума и способного к правильной интерпретации и применению законов. Если же поставить непригодную власть даже над совершенными законами, то законы эти не принесут никакой пользы. Прекраснее всего, когда сила не у законов, а принадлежит царю, обладающим разумом. Таким образом, Платон развивал интеллектуалистскую трактовку природы управления: царское правление - это осуществление некоего знания. Искусство управления ставилось им как бы и выше законов. Царская наука - это часть науки об общем питании людей, а политики - пастыри человеческого стада, осуществляющие за ним соответствующий уход и надзор. Он различал два вида попечения: 1) основанный на силе (вид тиранический) и 2) мягкий (вид политический). Искусство управления заключается в том, чтобы уделить каждому справедливость, оберечь всех граждан и по возможности сделать их из худших лучшими. Подлинный политик руководствуется искусством управіїени не ібот Всему народу в целом недоступно искусство управления, так что задача "царского ткачества" состоит в том, чтобы сплетать воедино самые различные человеческие характеры, изготовляя мягкую, но в то же время прочную общественную ткань. Что есть общего в различных частных характерах и интересах, то и образует общественную ткань, придает ей связность, Единственно на основании этой связности общество и может быть управляемо. Разумеется, всем гражданам должна быть предоставлена возможность иметь свою долю в процветающем государстве сообразно их природным способностям и личным заслугам, однако своекорыстие, столь свойственное людям, следует обуздывать при помощи строгих, но справедливых законов, с тем, чтобы принудить их соблюдать некую надлежащую общественную меру. Полная же свобода и независимость от всякой власти гораздо хуже умеренного подчинения разумным людям» Если граждане добросовестно выполняют свои общественные функции, то дело правителя, предметно не вмешиваясь в каждую из них. сплетать многочисленные и разнородные действия в гармоничное и целесообразное целое. Историк политической философии Античности Л.Страусс писал: "Из-за своего непосредственного отношения к политической жизни, классическая политическая философия была по преимуществу "практической". В то же время не случайно то обстоятельство, что современная политическая философия часто именует себя политической "теорией". Основной задачей классической политической философии было не описание или понимание политической жизни, как это представляется "теорией", а ее правильное руководство".6 Именно в классической политической философии было выработано понимание управления как механизма и процесса потребления и применения власти. В природе власти заложена потенциальность, что объясняется ее нестандартной востребованностью, так что лишь с помощью структур управления власть-возможность превращается во власть-бытие, т.е. актуализируется. Еще Т.Гоббс указывал на то, что "власть - это возможность, а ее исполнение, т.е. управление, есть действие". Если власть неуклонно стремится к расширенному воспроизводству отношений господства, то цель управления - достижение оптимальности и эффективности функционирования социальных и политических систем.
Отсюда ведет свои корни диспут между философами политики о соотношении верховной и исполнительной власти. Одни философы (Т.Гоббс, И.Кант) полагали, что для народа несравненно важнее способ правления, нежели форма господства. Каждый строй хорош при условии, что в нем существует удовлетворительное управление. В этой интерпретации, государственный строй изображается как способ действия администрации, которая сама по себе приводится в действие случайными индивидами. Преимущества и недостатки правления зависят не оттого, кто именно воплощает авторитет государства, а от непосредственных исполнителей властных полномочий. Однако в этом случае от разумности государственного устройства следует отказаться, поскольку не существует никакого существенного определения государственного строя и он целиком зависит от случайности. В силу этого право на верховную власть и право на ее практическое осуществление должны быть разделены. Верховная власть всегда основана на каком-либо одном принципе, она едина, сосредоточена и нераздельна. Власть же исполнительная, напротив, предполагает сочетание различных принципов и зиждется на специализации, что и обусловливает ее разделение на многочисленные отрасли. Английский поэт А.Поп в следующих строках выразил суть этой аргументации: О формах правления пусть спорят дураки: При какой лучше управление, та и превосходнее. (Эссе о человекеДП) Другие же (Гегель, А.Токвиль) акцентировали внимание на тесную взаимозависимость между политическими формами бытия государства и характером управления в них. Лучшим, казалось бы. может считаться строй при котором довольны люди - и это существенный, но не определяющий момент. По словам Гегеля, "удовлетворенность вообще не содержит объвктивноЕО- пределения,_челов 10жет удовлетвориться наихудшим, свиньи довольны, пребывая в грязи, и люди довольны, находясь в самом низком, позорном состоянии".7 Эти философы полагали, что трудно вообразить себе процветающее государство при негодных формах правления. В силу этого форма государственного устройства как бы предустанавливает способ управления. Комментируя эту точку зрения, Н.Ротенштрайх заметил: "В тоталитарных режимах нет политики в смысле деятельности людей, направленной к таким общим целям как власть и согласие. То, что мы там наблюдаем - это лишь администрирование государства своими правителями».8
Политический порядок и его правила
В древнекитайском трактате "Дао дэ дзин" встречается положение, гласящее: " покой есть главное в движении ". Его можно интерпретировать как метафору, раскрывающую сущность порядка, обустрающего всю общественную жизнь. Порядок означает последовательность и постепенность в совершении действий, стройность и определенность воплощения процесса в ткань общественной жизни. Отсутствие порядка ведет к безраздельному господству случая, делает любое событие неожиданным, подрывает все рациональные основы предвидения, соображения и расчета. При таких условиях человеческая жизнь становится поистине невозможной, подверженной всем прихотям хаоса и анархии. По верному замечанию Л.А.Тихомирова, "для жизни каждому необходима уверенность в некотором правильном порядке вещей явлений, с которым можно было бы сообразовываться в своих поступках и расчетах. Как бы ни был какой-нибудь порядок несовершенен, или даже возмутительно несправедлив и жесток, - к нему все-таки возможно приспособиться, если известно по крайней мере заранее, что те или иные нелепости возведены в систему и существуют твердо."35 Вне какого-либо порядка власть невозможна, ибо в этом случае люди становились бы бессильными узниками фортуны. Поэтому политика в конституционном демократическом обществе предусматривает создание некоего абстрактного порядка, имеющего своей целью установление равных шансов для любого члена общества, стремящегося к достижению собственных целей. Некоторые люди действуют самостоятельно, на свой страх и риск, что и позволяет им в раде случаев достигать выдающихся результатов, но при этом они не должны преступать определенные установленные правила (т.е. нормы как этического, так и юридического характера). Именно таким образом из хаоса формируется порядок, ведущий не к максимуму предсказуемых результатов, а к увеличению шансов для каждого получить желаемые результаты. Если демократия открывает широкий простор свободной игре сил, то необходимо, чтобы эти силы все же подчинялись некоему высшему обязывающему их началу. В этом смысле управление можно рассматривать как регулирование отношений между покоем и движением в рамках установленного порядка. Аристотель учил, что счастливая жизнь - та, при которой нет препятствий к осуществлению добродетели, а последняя представляет собой некую середину. Хорошо управляются именно те государства, где средний слой многочисленен и где он сильнее обеих крайностей - т.е. бедных и богатых " вместе взятых или хотя бы одной из них. В противном случае одна из победивших сторон устанавливает либо демократию, либо олигархию, чуждых понятию упорядоченного общества.
Признание порядка необходимым условием совместной жизнедеятельности людей вовсе не противоречит тезису о стохастичности Вселенной. Разумеется, Вселенная насыщена потенциями и открывает разнообразные рисковые пути их достижения, однако это отнюдь не значит, что в ней вообще отсутствует законосообразность. Считать так - значит впадать в крайность прямо противоположную лапласовскому детерминизму. Кроме того, говоря о социальном порядке мы не должны упускать из вида его конвенциональный аспект, благодаря которому он зиждется на открыто провозглашенных, всеобщих и взаимно признаваемых максимах, что обеспечивает как стабильность в его функционировании, так и предсказуемость действий людей относительно друг друга. Порядок формирует характер общества, распределяет все социальные ценности по надлежащим местам, очерчивает сферы руководства и исполнения, предписывает разрешения и запрещения, определяет иерархию формальных авторитетов. Упорядоченное государство, утверждаясь на принципе всеобщего и единого для всех права, есть выражение универсальной связи частных лиц, а также орган публично-правового регулирования и управления общественными процессами. П.И. Новгородцев отмечал: "В борьбе со средневековым порядком суверенное государство осуществило великую историческую задачу: оно превратило сословное общество с его многоразличными разделениями в общество гражданское, построенное на начале равной правоспособности. Для того, чтобы выполнить эту задачу, оно должно было уничтожить между собою и гражданами все посредующие ступени властвования и подчинить всех единому и общему для всех закону".36 Традиции, обычаи, ритуалы - таковы исторические формообразования порядка. Такого рода естественный порядок ориентируется и сообразуется с видимыми природными упорядоченностями. Посредством неукоснительного исполнения ритуалов человек как бы обеспечивал ежегодное возрождение природы весной, выигрывал битву против хаоса и творил из него вновь упорядоченный мир. При этом ритуал не должен прерываться, ибо все обычаи, будучи творениями предков, суть также их уставы и повеления, лежащие в основе воспроизводства плодоносящих жизненных циклов. Ф.Хайек в этой связи писал: "Человек не развился в свободе. Член небольшого клана, к которому он прилепился в надежде выжить, он был чем угодно, но только не свободным. Свобода является артефактом цивилизации освободившим человека от пут этой маленькой группы, с переменчивыми настроениями которой вынужден считаться даже вождь.
Ценностные установки в политике
Теория политического реализма утверждает, что интересы являются сущностью политики и существует неустранимая конфликтная напряженность между моральными императивами и требованиями успешности политических акций. Это утверждение с очевидностью показывает дефицитность ценностей в политике. Все это актуализирует проблему моральной и политической ответственности за проводимую политику. В условиях недостаточности ресурсов, времени, людей, информации, политик часто вынужден принимать решения на основе своих ценностных представлений, беря на себя моральную и политическую ответственность за последствия.
Следует различать методологические установки позитивных и нормативных теорий в политологии: в то время как для каждой позитивной теории ключевое значение имеют вопросы: « Что происходит?», « Почему происходит?» и «Как происходит?», нормативная теория призвана давать ответы на вопросы: «Что должно происходить?» и «как сделать, чтобы реальное развитие событий совпадало с должным (нормативным) идеалом?». Выводы и рекомендации нормативной теории опираются как на результаты, полученные в рамках позитивной теории, так и на ценностные суждения, связанные с представлениями исследователя о целях общества, оптимальном устройстве его институтов и т.д. Именно выводы нормативных теорий призваны играть роль фундамента для разработки рекомендаций в сфере политики. Ценность является тем, что дает идеальной цели силу воздействия на способ и характер человеческой деятельности; цели должны быть ценными. Ценить - значит определять стоимость, цену чего-либо (valere) - стоить; ср. -(valuta), но также оценивать достоинство, права, заслуги людей или их поступки. Ценности, как и нормы, не обладают истинностным значением: ценность - это, прежде всего, нечто значимое, но значимость стоящая. Лишь в значимости ценность существует. Конечно, истина сама по себе есть ценность, однако одной ее для властвования недостаточно. Вся человеческая жизнедеятельность укоренена в ценностях, черпая из них свою устойчивость и перспективу. Ценности значимы прежде всего потому, что с ними невозможно не считаться. Они проявляют себя как оценка всех действующих сил и обстоятельств в политике. В этом смысле ценностям присущ перспективно-расчетливый характер. Тем самым, ценности устанавливают условия развития общества, придают ему устойчивость. Ценности вкладываются в вещи путем их толкования и интерпретации, и эти ценностные интерпретации мира суть некие перспективные оценки, с помощью которых люди ориентируются в жизни. Ценность является таковой до тех пор, пока она признается и значима. Так, культура - понятие, значимое для людей через ценности, а не только лишь голыми интересами. Познание социокультурных процессов возможно в том случае, если оно исходит из значения. По мнению М.Бахтина, человек выражает себя через знаковые системы, которым присуща всеобщая социальная значимость. И понять человека, общества нельзя иначе, как расшифровав эти "тексты". Ценностному значению придан смысл. По мнению Н.С.Черняковой, "ценность - это именно то, на основании чего любому элементу культуры приписывается определенное социальное значение, но что, в свою очередь, обладает значением безотносительно к какому бы то ни было иному основанию, кроме имманентных законов самой духовной деятельности".75 Ценность является результатом смыслополагания, с ее помощью определяются предельные смысловые ориентиры жизнедеятельности. Но порядок ценностей непостоянен и неодинаков во все времена. Так, исследуя власть как ценность, антропологи пришли к выводу, что «изучение политических отношений включает в себя нечто большее, чем простое признание факта, что власть тождественна с тем, что она делает. Оно также влечет за собой и признание того, что власть есть то, как она себя означает и эти интерпретации могут разниться как по месту, так и по времени.76
Видимо, можно говорить о трех формах существования ценностей. В первом случае ценности выступают как идеал или мечта, выработанных общественной психологией и сознанием, содержащих в себе представления о должном и благе; во-вторых, ценности предстают и в объективированной форме - в виде произведений материальной и духовной культуры, а также в форме человеческих поступков и общественных движений, являющихся воплощением определенных ценностных идеалов (политических, этических, экономических и т.д.), в-третьих, социальные ценности, преломляясь через призму индивидуальной жизнедеятельности и опыта, входят в психическую структуру личности как персонифицированные ценности, являющиеся важным источником мотивации поведения индивидов. Хотя общая ценность социума и не поддается оценке, говоря о политике внешней ее высшей ценностью можно считать, вслед за Г.Гроцием, мир между государствами, а в политике внутренней - жизнь и свободу граждан.
Согласно концепции этического реализма, ценности нельзя обосновать ни рационально-логически, ни вывести их при помощи дедукции. Этический реализм различает экспликативные (объясняющие) и нормативные (практические) высказывания. Экспликативные высказывания дают сведения о том, что характеризует общество во времени, пространстве, движении и структуре - т.е. научно его объясняют. Высказывания же нормативные касаются того, что должно и чего не должно делать; они находятся по ту сторону научного анализа. Можно выделить также и два подхода, сложившихся в этике к проблеме ценностей; натуралистический и антинатуралистический. С позиций натурализма ценностью представляется все то, что способствует эффективному функционированию человеческой природы, т.е. био-психологических способностей человека, удовлетворению его интересов. Для антинатурализма ценности - это идеальные сущности, сфера которых внеположена опыту и непосредственно не зависящих от человеческих интересов. Так, Д.Э.Мур полагал, что факты и ценности обладают разным онтологическим статусом: из описания фактов нельзя вывести ценностные суждения о должном. Трудность, здесь, по-видимому, заключается в том, что с одной стороны ценности нельзя выводить за пределы опыта, иначе они потеряют всякую практическую дееспособность, с другой же стороны следует признать, что в структуре реальности ценности изначально более слабые образования, весьма хрупкие и уязвимые перед напором силы и практической сметки. И тем не менее тип ценностно-рационального поведения является, возможно, даже более организованным и стабильным, нежели собственно прагматическое поведение. По верному замечанию А.С.Панарина, "когда ценности угасают и остаются только интересы, открывается путь наименьшего сопротивления -предопределенность обстоятельствами.
Опыт рационализации общества через ценности в России
В образе государственного устройства заключен духовный склад народа. Народ же конституируется нравственной идеей по преимуществу: если идея эта гибнет, то и существующие государственные структуры также обречены на уничтожение. Форма государственного устройства несет в себе идеал и ценностные приоритеты общества, а разнообразные управленческие структуры представляют степень достигнутой обществом рациональности. Рационализировать общество можно различными путями: и через применение государственного принуждения, и революционными переворотами, и через механизмы эволюционного реформирования, и путем реализации долговременной стратегии развития. Рационализация общества через ценности - феномен, встречающийся в мире довольно редко, во всяком случае реже, нежели рационализация общества через интересы. Россия же обладает уникальным опытом ценностной рационализации поскольку исторически сложилось положение, при котором интересы социальных субъектов всегда были ущемлены и пасовали перед интересами государства.
Одна из фундаментальных проблем России заключается в ее ущербности в рационально-практическом отношении: ее хозяйственные и организационно-управленческие механизмы, как правило, отличала слабая эффективность в европейском ее понимании. Равным образом, трудноприложимы к России и западные формально-правовые начала и институты: формальная рациональность в России неизменно уступает знанию людей и опыту жизни. Из этого некоторые русские философы выводили то, что русская идея в принципе должна быть недосягаемо выше, чем возможность ее непосредственного исполнения: в одном голом рационализме нет правды. Выходит парадокс: вне рациональности невозможно упорядочение повседневной жизни людей, достижение их благосостояния и достатка; с другой стороны, рациональность, в отличие от Запада, вносится в общество как бы извне, со стороны государства. Рациональность как естественный продукт гражданской самодеятельности и автономности, в России оказывается плодом политики государственного патернализма, попечительства ее верховной власти. Но ограничения по рациональности можно отнести не только к российскому обществу, но и к самой государственной судьбе России в XX веке: по существу ни одно из судьбоносных событий минувшего века не было рационально предвидено, большинство из них оказались неожиданными. В такой ситуации спасительным оказывается обращение к ценностям: с их помощью можно услышать и опознать самые слабые и едва уловимые сигналы из будущего. Ведь реальность не исчерпывается наличным бытием, но чревато будущим; будущее же не детерминировано ни прошлым, ни настоящим, но является сферой свободы, которую человек должен еще освоить». По мысли М.Бахтина, "человек не является конечной и определенной величиной, на которой можно было бы строить какие-либо твердые расчеты; человек свободен и потому может нарушать любые навязанные ему закономерности".86 Причастность человека свободе делает его существование негарантированным, а его своеволие - не поддающимся никакому рациональному исчислению. Человеческая свобода непримирима ко всяким внешним закономерностям; человек действует всей целокупностью своей натуры, всем сознательным и бессознательным; более того, он может жить и ошибкой, если эта ошибка представляется ему соблазнительной.
Но на таком своеволии не построить ни правового государства, ни автономного гражданского общества. В России наряду с правом в качестве моральных и нормативных регуляторов выступали и ценности. Поскольку право подпадает под понятие рациональности, дихотомия "ценности рациональность" для России представляется весьма актуальным, поскольку ценности задают пространство для развития рациональности, легитимируют ее. Задача верховной государственной власти заключается в том, чтобы при помощи ценностей вводить в общество рациональность, заставить ценности работать на рациональность, т.е. по существу рационализировать ценности, И в этом аспекте, предложенная Ф.М.Достоевским в его публицистике парадигма верховной власти, ее отношений с народом, церковью, бюрократией и интеллигенцией представляется весьма плодотворной и для современной России. Кардинальной для понимания взглядов Достоевского как одного из крупнейших политических мыслителей России, обладавшего даром предвидения многих катаклизмов, ожидавших ее в XX веке, является тема "детскости" русского народа. Он полагал, что простые люди - сущие дети и способны любить лишь детскою любовью. Детское счастье слаще всякого - это счастье слабосильных существ, забытье "детской игры". Именно отсюда, из детской несамостоятельности и неосмотрительности, проистекает родительская ответственность, родительские озабоченность и подвижничество, суть которых - в деятельной и неустанной любви, Любовь же есть труд, которому надобно учиться. По Достоевскому, дети - великий и страшный долг; родители прежде всего должны перевоспитать самих себя. Дети гораздо больше понимают, чем о них думают взрослые и расположены к любви самой природой. Раз родители добры к детям, то и дети многое простят им и многое забудут, всякие отклонения, не осудят их безапелляционно за дурные дела их. А если дети и не будут уважать родителей, то будут любить их и вынесут из детства хоть несколько светлых воспоминаний. я Без святого и драгоценного, унесенного в жизнь из воспоминаний детства, не может жить человек".87 Но при всей своей естественности и привязанности, детская любовь обращается в страшный цинизм и ожесточение, в случае, когда отрывается от тех, кого любит. В этом суть своеобразной государственной педагогики Достоевского; из детскости народа и производной из нее любви, которую он расценивал как гражданскую обязанность, он и отношение царя к народу конструировал как отношение отца к детям. Царь - отец, однако его власть - не внешняя сила победителя, а все объединяющая сила, в основе которой органическая, живая связь народа с царем. Народ чтит царя как равно о всех своих детях заботливого, справедливого и милостивого к нему отца. В таком понимании заложено и представление о царе, как гаранте народной свободы: для свободы в России принципиально важна не писанная Конституция, а детская любовь народа к царю, как к отцу: ибо детям можно многое такое позволить, что и немыслимо у других, у договорных народов, детям можно столь многое доверить и столь многое разрешить, как нигде еще не бывало видно, ибо не изменят дети отцу своему и, как дети, с любовию примут от него всякую поправку всякой ошибки и всякого заблуждения их".88 Из факта неограниченности власти монарха, из его всемогущества в России, выводил он и свободу русского народа: самодержавие не означает самоуправства и произвола. Наоборот, народ сам заинтересован в установлении твердого правового порядка на основе самодержавия, что, в свою очередь, обусловливает его свободу на уровне земства. Русская демократия представлялась Достоевскому демократией земства, которая столь же древна, как и сама Россия.
Похожие диссертации на Проблема ценностной рациональности в политике и управлении
