Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические основания политического реализма
1: Специфика политического реализма: проблемное поле и основные понятия 15
2: Эволюция политического реализма: история и основные направления 34
3: Методы и уровни исследования политики в теориях политического реализма 51
Глава II. Эволюция политического реализма в XX веке
1: Классический политический реализм Г. Моргентау и неореализм К. Уолца и Р. Гилпина 76
2: Неоклассические теории политического реализма (Б. Бьюзен, К. Холсти, Дж. Миэршеймер, С. Уолт) 112
Заключение 151
Список литературы 155
- Специфика политического реализма: проблемное поле и основные понятия
- Методы и уровни исследования политики в теориях политического реализма
- Классический политический реализм Г. Моргентау и неореализм К. Уолца и Р. Гилпина
- Неоклассические теории политического реализма (Б. Бьюзен, К. Холсти, Дж. Миэршеймер, С. Уолт)
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Актуальность анализа политического реализма определяется как необходимостью осмысления важнейших тенденций политической динамики в современном мире, так и интересами перспективного развития политической науки в целом. Процессы геополитической трансформации, активизировавшиеся в конце XX в., предельно обострили вопросы о целях и принципах политики государства в ситуации, которая складывается под воздействием разнонаправленных, если не противоборствующих, векторов. С одной стороны, это тренды глобализационного характера, рост влияния транснациональных акторов, форсированное продвижение принципов надгосударственного регулирования. С другой, — усиление роли государства, стремление к национально-политической автономии и рост количества государств, противодействие универсализации (в частности, нашедшее проявление в голосовании по конституции Евросоюза).
В связи с этим теоретическое осмысление сущности, функций, интересов государства в изменившемся мировом контексте, принципов взаимодействия государств, путей решения задачи эффективного политического регулирования межгосударственных отношений — весь этот комплекс проблем приобретает особую актуальность и неоспоримую значимость для развития политической науки.
Основное внимание при решении указанных задач, несомненно, должно быть уделено анализу политического реализма. Традиция политического реализма уходит корнями вглубь веков, его познавательные принципы были востребованы в различных областях политологического знания, в его рамках была разработана одна из наиболее авторитетных в политической науке теория государства. Все это подтверждает актуальность и научную значимость темы настоящего исследования.
Степень научной разработанности проблемы. Основная проблема изучения политического реализма в рамках российской политической науки тесно связана с отсутствием переводов классических текстов на русский язык. В настоящее время ни одна из работ политических реалистов не переведена на русский язык целиком. Переведены лишь фрагменты работ Э.Х. Карра «Двадцать лет кризиса: 1919-1939. Введение в изучение международных отношений»1, Г. Моргентау «Политические отношения между нациями: борьба за власть и мир» и К. Уолца «Человек, государство и война: теоретический анализ»3, которые вошли в хрестоматию под редакцией П.А. Цыганкова. Также следует отметить сборник «Теория международных отношений на рубеже столетий»4 под редакцией авторитетных западных исследователей К. Буса и С. Смита, переведенный на русский язык под редакцией П.А. Цыганкова. В этом сборнике присутствуют статьи Б. Бьюзена и некоторых других исследователей, рассматривающих различные аспекты политического реализма. Этим, к сожалению, перечень оригинальных текстов, переведенных на русский язык, исчерпывается.
Можно выделить определенный круг российских авторов, которые так или иначе затрагивают этот вопрос. К ним можно отнести П.А. Цыганкова и А.П. Цыганкова5, Н.А. Косолапова6, Т.А. Алексееву7, Э.Я. Баталова8, В.Н.
Карр Э.Х. Двадцать лет кризиса: 1919-1939. Введение в изучение международных отношений. // Теория международных отношений. Хрестоматия. / Под ред. П.А. Цыганкова. М.: Гардарики, 2002.
Моргентау Г. Политические отношения между нациями: борьба за власть и мир. // Теория международных отношений. Хрестоматия. /Под ред. П.А. Цыганкова. М.: Гардарики, 2002.
Уолц. КН. Человек, государство и война: теоретический анализ. // Теория международных отношений. Хрестоматия. / Под ред. П.А. Цыганкова. М.: Гардарики, 2002.
Теория международных отношений на рубеже столетий. / Под ред. К. Буса, С. Смита: Пер. с англ. / Общ. ред. и предисл. П.А. Цыганкова. М.: Гардарики, 2002.
См.: Цыганков А.П., Цыганков П.А. Социология международных отношений: анализ российских и западных теорий. М.: Аспект Пресс, 2006; Российская наука международных отношений: новые направления / Под ред. А.П. Цыганкова, П.А. Цыганкова. М.: Per Se, 2005; Цыганков П.А. Теория международных отношений. М.: Гардарики, 2007.
См.: Косолапое Н.А. Международные отношения: эпистемология и методы исследования. // Мировая экономика и международные отношения, № 3, 1998; Косолапое
Конышева9, В.Ф. Петровского10. Следует также отметить работы А.В. Торкунова11, А.Д. Богатурова12, М.М. Лебедевой13 и Э.А. Позднякова14, И.А. Чихарева и А. А. Косорукова15.
Большинство этих исследователей рассматривают политический реализм как парадигму исследования международных отношений, как одну из многочисленных теорий международных отношений, но не как целостный теоретико-методологический подход. В их работах анализируются основные принципы политического реализма, связанные с интерпретацией международной политики, но зачастую опускаются вопросы, касающиеся государства и сущности политики.
На Западе, прежде всего, в Великобритании и США проблематика исследования политического реализма отражена в работах Р. Эшли16, Дж. Херца17, С. Форда18, Р. Швеллера19, Дж. Дж. Рагги20, К. Буса21, Д. Роя22.
Н.А. Теоретические исследования международных отношений. // Мировая экономика и международные отношения, № 2, 1998.
См.: Алексеева Т.А. Современные политические теории. Москва: РОССПЭН. 2000; Алексеева Т.А. Миражи политического реализма // Космополис, № 15, 2006.
См.: Баталов Э.Я. Мировое развитие и мировой порядок: анализ современных американских концепций. М., 2005. См.: Конышев В.Н. Американский неореализм о природе войны: эволюция политической
теории. СПб, 2004.
См.: Петровский В.Ф. Американская внешнеполитическая мысль. М., 1976.
См.: Современные международные отношения. /Под ред. А.В. Торкунова, М., 1999. См.: Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом океане. М.: МОНФ, 1997.
1 о
См.: Лебедева М.М. Мировая политика. М.: Аспект Пресс, 2003.
См.: Поздняков Э.А. Системный подход и международные отношения. М., 1976; Национальные интересы: теория и практика. / Под ред. Э.А. Позднякова, М., 1991.
См.: ЧихаревИ.А., Косорукое А.А. Неоклассический реализм: к проблеме соотношения глобального и национально-государственного уровней в формировании внешнеполитического курса. //Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. № 1, 2010.
16 См.: Ashley R Political Realism and Human Interests. II International Studies Quarterly, Vol. 25, No. 2, 1981.
1 n
См.: HerzJ. Political Realism Revisited. II International Studies Quarterly, Vol. 25, No. 2, 1981.
1 о
См.: Forde S. International Realism and the Science of Politics: Thucydides, Machiavelly, and Neorealism. II International Studies Quarterly, Vol. 39, No. 2, 1995. 19 См.: Schweller R. New Realist Research on Alliances: Refining, Not Refuting, Waltz's Balancing Proposition. II The American Political Science Review, Vol. 91, No. 4, 1997.
См.: RuggieJ.G. The False Premise of Realism. II International Security, Vol. 20, No. 1, 1995.
Наиболее обширные исследования в области теорий политического
9"3 94
реализма могут быть обнаружены в работах Д. Бушера , И. Клода , Дж. Коффи25, Дж. Доннелли26, Р. Дайсона27, М. Гриффитса28, С. Хоффмана29, М. Холлиса и С. Смита30, А. Мюррея31, И. Ньюмана и О. Вэвера32, а также многих других исследователей, к работам которых мы будем обращаться в процессе нашего анализа.
Большинство вышеуказанных зарубежных исследований также интерпретируют политический реализм как теорию международных отношений, причем эта интерпретация может носить как положительный, так и отрицательный характер. В некоторых случаях мыслители используют постулаты политического реализма для анализа реальных политических проблем и процессов. Тем не менее, в некоторых работах наблюдается исследование традиции политического реализма, то есть анализ концепций, которые оказали влияние на формирование этого теоретико-методологического подхода в XX веке. Но, к сожалению, этого недостаточно
См.: Booth К. Security in Anarchy: Utopian Realism in Theory and Practice. II International Affairs (Royal Institute of International Affairs 1944-), Vol. 67, No. 3, 1991. 22 См.: RoyD. Neorealism and Kant: No Pacific Union. II Journal of Peace Research, Vol. 30, No. 4, 1993.
Cm. : Boucher D. Political Theories of International Relations. N. Y.: Oxford University Press, 1998.
См.: Claude I. Swords into Plowshares. N.Y.: Random House, 1956; Claude I. Power and International Relations. N.Y.: Random House, 1962.
См.: Coffey J.W. Political Realism in American Thought. London: Associated University Presses, 1977.
26 См.: Donnelly J. Realism and International Relations. Cambridge: Cambridge University Press, 2000.
Cm. : Dyson R. W. Natural Law and Political Realism in the History of Political Thought. N. Y.: Peter Lang Publishing, 2007.
28 См.: GriffithsM. Fifty Key Thinkers in International Relations. N.Y.: Routledge, 1999; Griffiths M. Realism, Idealism and International Policy. A Reinterpretation. N.Y.: Routledge, 1992.
См.: Hoffmann S. The State of War: Essays in the Theory and Practice of International Relations. N.Y.: Praeger, 1965.
См.: HollisM., Smith S. Explaining and Understanding International Relations. N.Y.: Oxford University Press, 1990.
Q 1
Cm. : Murray A. Reconstructing Realism: Between Power Politics and Cosmopolitan Ethics. Cambridge: The University Press, 1997.
См.: Neumann LB., Waever O. (ed.) The Future of International Relations. Masters in the Making? N.Y.: Routledge, 2001.
для интерпретации политического реализма как теоретико-методологического подхода.
Несмотря на столь широкий спектр работ по темам, связанным с политическим реализмом, нельзя выделить какое-то особенное исследование, в рамках которого был бы полностью проанализирован политический реализм как теоретико-методологический подход. Иными словами, на настоящий момент нет исследования, которое бы системно и комплексно охватывало бы весь спектр основных реалистических теорий политики.
Объект исследования - политический реализм как теоретико-методологический подход в политической науке XX века.
Предмет исследования - теоретико-методологические основания политического реализма и конкретные политические концепции, существующие в его рамках.
Цель исследования - концептуализация политического реализма как комплекса идей и теорий, как определенного теоретико-методологического подхода к исследованию политики, государства и межгосударственного взаимодействия.
Задачи исследования:
Анализ специфики политического реализма как теоретико-методологического подхода, в том числе - исследование проблемного поля, аксиоматики, содержания базовых понятий.
Изучение теоретических истоков, истории становления и направлений эволюции, обоснование критериев классификации теорий политического реализма.
Рассмотрение методов и уровней исследования политической реальности в теориях политического реализма.
Критический анализ теории Г. Моргентау и характеристика ее основных положений как классического варианта политического
реализма, определившего принципы анализа политики с позиций данного подхода.
Анализ и характеристика концепций неореализма как этапа в развитии политического реализма.
Выявление специфики неоклассических теорий политического реализма как этапа эволюции политического реализма в XX веке, характеризующегося синтезом постулатов предшествующих концепций и, в то же время, представляющего собой новый этап в развитии теоретико-методологического подхода.
Источники, теоретические и методологические основы исследования. Диссертационное исследование осуществлено на основе нескольких видов источников. Прежде всего, это тексты мыслителей, идеи которых традиционно принято относить к кластеру теорий политического реализма. В рамках исследования политической теории Э.Х. Карра особое внимание уделяется работе «Двадцать лет кризиса: 1919 - 1939» . В исследовании классического политического реализма Г. Моргентау: фундаментальная работа «Политические отношения между нациями: борьба за власть и мир»34, а также статьи «Политическая теория внешней помощи»35, «Четыре парадокса ядерной стратегии»36 и «Политические условия формирования международной полиции» . В рамках анализа структурного реализма К. Уолца особое внимание уделяется работам «Человек,
Карр Э.Х. Двадцать лет кризиса: 1919-1939. Введение в изучение международных отношений. // Теория международных отношений. Хрестоматия. / Под ред. П.А. Цыганкова. М.: Гардарики, 2002.
Моргентау Г. Политические отношения между нациями: борьба за власть и мир. // Теория международных отношений. Хрестоматия. / Под ред. П.А. Цыганкова. М.: Гардарики, 2002.
Morgenthau Н. A Political Theory Of Foreign Aid. II The American Political Science Review, Vol. 56, No. 2, 1962.
Morgenthau H. The Four Paradoxes of Nuclear Strategy. II The American Political Science Review, Vol. 58, No. 1, 1964.
-in
Morgenthau H. The Political Conditions for an International Police Force. II International Organization, Vol. 17, No. 2, International Force: A Symposium, 1963.
государство и война: теоретический анализ» и «Теория международной политики» , при исследовании неореализма Р. Гилпина - «Война и изменение в мировой политике»40. При исследовании политической теории Б. Бьюзена - работы «Люди, государства и страх»41 и «Международные
системы в мировой истории» , К. Холсти - «Государство, война и состояние войны»43, Дж. Миэршеймера - «Трагедия политики великих держав»44 и статья «Ошибочные обещания международных институтов»45, С. Уолта -«Истоки формирования альянсов»46 и статья «Формирование альянсов и баланс мировой силы»47.
Далее, в числе теоретических основ следует назвать аналитические труды отечественных и зарубежных ученых, в которых исследуются теоретические положения политического реализма. Среди них - работы П.А.
Цыганкова и А. П. Цыганкова «Теория международных отношений» и «Социология международных отношений»49, работа М.М. Лебедевой «Мировая политика»50, фундаментальное исследование А.Д. Богатурова, Н.А. Косолапова и М.А. Хрусталева «Очерки теории и политического
Waltz К. N. Man, the State and War: a Theoretical Analysis. N.Y.: Columbia University Press, 2001.
39 Waltz K.N. Theory of International Politics. N.Y.: McGraw-Hill, 1979.
40 Gilpin R War and Change in World Politics. Cambridge: Cambridge University Press, 1981.
41 Buzan B. People, States and Fear: an agenda for international security studies in the post-cold
war era. Dorchester: Pearson-Longman, 1991.
Buzan В., Little R. International Systems in World History: remaking the study of international relations. N.Y.: Oxford University Press, 2000.
43 Holsti K.J. The State, War, and the State of War. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.
Mearsheimer J. The Tragedy of Great Power Politics. N.Y.: W.W. Norton, 2001.
Mearsheimer J. The False Promise of International Institutions. II International Security, Vol. 19, No. 3, 1994-1995.
Walt S.M. The Origins of Alliances. Ithaca: Cornell University Press, 1987.
Walt S.M. Alliance Formation and the Balance of World Power. II International Security, Vol. 9, No. 4, 1985.
до ^_^
Цыганков П.А. Теория международных отношений. M.: Гардарики, 2007. Цыганков А.П., Цыганков П.А. Социология международных отношений: анализ российских и западных теорий. М.: Аспект Пресс, 2006. Лебедева М.М. Мировая политика. М.: Аспект Пресс, 2003.
анализа международных отношений»51, работа В.Н. Конышева «Американский неореализм о природе войны» , а также исследование С.А. Ланцова и В. А. Ачкасова «Мировая политика и международные отношения» . Среди зарубежных исследований следует отметить работу М. Гриффитса «Реализм, идеализм и международная политика»54, фундаментальное исследование Д. Бушера «Политические теории международных отношений»55, работу С. Гуззини «Реализм в международных отношениях и международной политической экономии»56, масштабный критический обзор М. Холлиса и С. Смита «Объяснение и
понимание международных отношений» , а также сборник статей «Неоклассический реализм, государство и внешняя политика» под редакцией
С. Лобелла, Н. Рипсмана и Дж. Талиаферро . Важное значение также имеет классический сборник статей «Неореализм и его критики» под редакцией Р. Кохэйна59, а также обширное исследование «Будущее международных отношений» под редакцией И. Ньюмана и О. Вэвера60.
И, наконец, это исследования историко-политологического характера, а также труды, в которых обосновываются принципы научного анализа памятников политической мысли. Среди них особое место занимают пособия
Богатуров А.Д., Косолапое Н.А., ХрусталевМ.А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2002.
Конышев В.Н. Американский неореализм о природе войны: эволюция политической теории. СПб, 2004.
Мировая политика и международные отношения. / Под ред. С.А Ланцова, В.А.Ачкасова. СПб.: Питер, 2005.
54 GriffithsМ. Realism, Idealism and International Policy. A Reinterpretation. N.Y.: Routledge, 1992.
BoucherD. Political Theories of International Relations. N.Y.: Oxford University Press, 1998.
Guzzini S. Realism in International Relations and International Political Economy. N.Y.: Routledge, 1998.
HollisM., Smith S. Explaining and Understanding International Relations. N.Y.: Oxford University Press, 1990.
Neoclassical Realism, the State, and Foreign Policy. / ed. by Lobell S.E., Ripsman N.M., Taliaferro J.W. N.Y.: Cambridge University Press, 2009.
Keohane R.O. (ed.). Neorealism and Its Critics. N.Y.: Columbia University Press, 1986.
Neumann LB., Waever O. (ed.) The Future of International Relations. Masters in the Making? N.Y.: Routledge, 2001.
О.Ю. Бойцовой «Анализ и обработка научных текстов»61 и И. Н. Кузнецова «Диссертационные работы: методика подготовки и оформления»62, классическая работа Дж. Мангейма и К. Рича «Политология»63, труд Н.М. Сикорского «Теория и практика редактирования»64 и работа В. В. Данилевского и В.В. Кабанова «Источниковедение»65. Также необходимо отметить труды по теории политики, составляющие теоретическую основу диссертационной работы. В числе них особое место занимают - работы Т.А. Алексеевой «Современные политические теории»66 и «Политическая философия. От концепций к теориям»67, исследование А.Ф. Зотова и Ю.К. Мельвиля «Западная философия XX века»68, сборник «Политическая наука: новые направления» под редакцией Е.Б. Шестопал69, сборник статей
«Современная политическая теория» под редакцией Д. Хэлда , монография
О.Ю. Бойцовой «Власть нормы и норма власти» , а также пособие из серии
«Мир политической науки» под редакцией А.Ю. Мельвиля .
Методологию исследования политического реализма составляют методы анализа и синтеза, индукции и дедукции, классификации и аналогии.
Бойцова О.Ю. Анализ и обработка научных текстов: Учебно-методическое пособие по спецкурсу-практикуму. М.: Вестник, 2001.
Кузнецов И.Н. Диссертационные работы: методика подготовки и оформления. М., 2009.
Мангейм Дж., Рич К. Политология. Методы исследования: Пер. с англ. / Предисл. А.К. Соколова. М.: Издательство «Весь Мир», 1997.
Сикорский Н.М. Теория и практика редактирования. М.: Высшая школа, 1980. Данилевский В.В., Кабанов В.В. Источниковедение. Теория, история, метод. М., 1998.
Алексеева Т.А. Современные политические теории. Москва: РОССПЭН. 2000. Алексеева Т.А. Политическая философия. От концепций к теориям. Москва: РОССПЭН, 2007. Зотов А.Ф., Мелъвилъ Ю.К. Западная философия XX века. М.: Проспект, 1998. Политическая наука: новые направления. /Науч. ред. Е.Б. Шестопал, М., 1999.
Хэлд Д. (ред.). Современная политическая теория. /Пер. с англ. В.И. Даниленко. М.: Nota Bene, 2001.
Бойцова О.Ю. Власть нормы и норма власти: о специфике нормативного подхода в западной политической мысли XX в. М.: Современные тетради, 2004.
Мир политической науки. Учебник. В 2 кн. Кн. 2. Персоналии. Путеводитель по науч. биогр. и концепциям ста видных представителей полит, мысли. / М.Г. Миронюк; под общ. ред. А.Ю. Мельвиля; Моск. Гос. Ин-т междунар. отношений (МГИМО-Университет) МИД России. М.: Просвещение, 2005.
Также используются методы сравнения, исторического анализа и историко-политологической реконструкции.
Метод анализа используется для исследования конкретных политических концепций, существующих в рамках политического реализма. Метод синтеза применяется для исследования политического реализма как теоретико-методологического подхода, обладающего специфическими характеристиками.
Индуктивный метод необходим выделения общих закономерностей формирования и развития теорий политического реализма и выявления общих черт этого подхода. Дедуктивный метод позволяет рассматривать отдельные теоретические построения, существующие в рамках политического реализма.
Метод классификации используется для разграничения различных теорий политического реализма и объединения их в определенные группы под общим знаменателем. Метод аналогии выполняет вспомогательную функцию, позволяя проводить параллели между теоретическими постулатами различных версий политического реализма.
Метод сравнения также играет важную роль в данном исследовании, позволяя соотносить и анализировать сходства и различия теорий политического реализма. Метод исторического анализа направлен на исследование теорий политического реализма в процессе их становления и развития в определенных условиях. Метод историко-политологической реконструкции позволяет реконструировать политический реализм как теоретико-методологический подход на основании общих специфических черт и характеристик.
Научная новизна исследования заключается в том, что в диссертации впервые отечественной политической науке осуществлен комплексный анализ политического реализма как теоретико-методологического подхода, в результате которого:
Доказан тезис о целостном, системном характере политического реализма как теоретико-методологического подхода в политической науке XX века, определены его проблемное поле, теоретические истоки и процесс формирования.
На основе проведенного исследования теорий политического реализма с приоритетной опорой на тексты, ранее не переводившиеся в России, в научный оборот введены новые источники, ранее недоступные на русском языке, а именно работы К. Уолца «Теория международной политики», Р. Гилпина «Война и изменение в мировой политике», Б. Бьюзена «Люди, государства и страх», К. Холсти «Государство, война и состояние войны», Дж. Миэршеймера «Трагедия политики великих держав», С. Уолта «Истоки формирования альянсов».
Доказан тезис о преемственности в развитии политического реализма и его эволюции от классических теорий к неореализму и неоклассическому реализму.
На основе проведенного исследования определен теоретико-методологический инструментарий и понятийный аппарат теорий политического реализма, выявлена его специфика.
На основе изучения концепций Г. Моргентау, К. Уолца и Р. Гилпина дана характеристика основных положений ранее не анализировавшихся в отечественной политической науки теории внешней помощи и концепции «международной полиции», а также выявлены особенности концепции политики К. Уолца и теории изменения международной системы Р. Гилпина.
Как результат рассмотрения, исследования и оценки неоклассических теорий политического реализма доказано, что этот этап развития политического реализма характеризуется синтезом элементов предшествующих концепций. Результатом этого синтеза являются концепция политического взаимодействия государств Б.
Бьюзена, теория «сильного государства» К. Холсти, теория «наступательного реализма» Дж. Миэршеймера и теория «баланса угроз» С. Уолта. 7) Доказана перспективность политического реализма как теоретико-методологического подхода в политическом анализе, обоснован вывод о ценности его методологического потенциала для развития политической науки.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что в нем решена важная для политической науки задача: на основании комплексного анализа теорий политического реализма впервые производится историко-политологическая реконструкция политического реализма как теоретико-методологического подхода в политической науке XX века. Политический реализм предстает как специфический подход к исследованию политики, государства и межгосударственного взаимодействия.
Материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы при дальнейшей разработке теории государства, а также в образовательном процессе в общих курсах по политологии, а также в курсах «История зарубежных политических учений», «Мировая политика и международные отношения».
Апробация работы. Результаты исследования были опубликованы в научных журналах и сборниках статей, выносились на обсуждение научного сообщества в ходе политологических конференций, круглых столов, семинаров и конгрессов.
Структура работы. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.
Специфика политического реализма: проблемное поле и основные понятия
Политический реализм может быть определен как теоретико-методологический подход в исследовании государства и межгосударственного взаимодействия. При этом вопрос о специфике данного подхода остается не до конца проясненным.
В политической науке сложилась устойчивая традиция относить к политическому реализму ряд конкретных теорий. Нельзя не отметить также и то, что авторы данных теорий позиционируют себя как приверженцев политического реализма. «Перечень» практически не дискутируется - это Э.Х Карр (1892 - 1982), Г. Моргентау (1904 - 1980), К. Уолц (род. 1924), Р. Гил-пин (род. 1930), Б. Бьюзен (род. 1946), К. Холсти (род. 1935), С. Уолт (род. 1955) и Дж. Миэршеймер (род. 1947).
Ответ на вопрос о том, что позволяет объединить все эти теории в единый кластер, связан с определением специфики политического реализма как целостного теоретико-методологического подхода.
Одним из первых попытался решить эту задачу Эдвард Карр В работе «Двадцать лет кризиса: 1919-1939» (в некоторых отечественных источниках название звучит как «Двадцатилетний кризис: 1919-1939») он попытался сформулировать основные постулаты политического реализма на основе анализа современного ему состояния развития политической науки.
По мнению Карра, политическая наука резко изменила свой статус после Первой Мировой войны. Это процесс связан, прежде всего, с тем, что до 1914 года война была сферой деятельности профессиональных военных, а после 1918 года стала явной необходимость включения в эту сферу ученых и политических мыслителей. Эта идея Карра стала пророческой и была в полной мере реализована в США, где многие профессора и преподаватели политических наук работают в государственных структурах, занимающихся вопросами внешней политики (в частности, даже Герберт Маркузе (1898-1972), критически относившийся к современному состоянию индустриального общества, работал в Управлении стратегической разведки США).
Еще одним вопросом, который интересовал Карра, была проблема целей политической науки. Английский ученый сравнивает политологию с медициной и отмечает, что в последней цель может быть отделена от исследования (ученый, который проводит опыты в лаборатории и пытается найти лекарство от какой-то болезни, не всегда ставит своей целью излечить всех больных). В политических науках цель становится частью исследования, она не может быть отделена от него. Это связано с тем, что политическая наука всегда преследует какую-то цель, потому что это «наука не только о том, что есть, но и том, что должно быть».
С точки зрения Карра, современная наука находится в состоянии кризиса, так как в ней противоборствуют «реализм» и «утопизм». При этом под «утопизмом» имеется в виду так называемый «политический идеализм», который, по мнению Карра, верит в «возможность более или менее радикального отрицания действительности и замены ее утопией». Иными словами, утописты стремятся претворить в жизнь некоторое идеальное состояние объекта.
С точки зрения утопизма, в соотношении теории и практики приоритетом обладает политическая теория, которая представляет собой перечень норм, которые должны быть фундаментом для практической политической деятельности. Если же мы стоим на позициях реализма, то политическая теория оказывается в подчиненном положении, поскольку является продуктом систематизации практических действий в области политики.
В практической политике, отмечает Карр (который, кстати, сам принадлежал к левому крылу политического спектра), мы можем выделить определенную закономерность: утопист тяготеет к левым и в большинстве случаев является радикалом, а реалист — к правым и чаще похож на консерватора. Эта идея, касающаяся связи реализма и консерватизма, также оказалась пророческой: современный неоклассический реализм в США опосредованным образом связан с неоконсервативными кругами.
Однако, все вышеуказанные антиномии не являются основополагающими. По мнению Карра, суть вопроса кроется в соотношении этики и политики. Для утописта этические нормы абсолютны, и политика должна подчиняться этике. Для реалиста этические нормы не воспринимаются как ценность, они относительны.
Сам Э.Х. Карр считает, что «этика должна интерпретироваться в терминах политики, и поиск этической нормы вне политики обречен на неудачу» По мнению Карра, единственное благо для реалиста - это принятие действительности такой, как она есть. Именно из этого тезиса должен исходить всякий исследователь политической реальности.
С точки зрения Карра, исследователю необходимо сфокусировать свое внимание на государстве как специфической форме человеческой общности. Британский исследователь отмечает, что особенность государства «состоит в том, что членство в нем обязательно» Иными словами, человек не в состоянии жить вне государства в современном мире, а государство не может существовать без людей, так как оно «основано на наличии общих интересов и обязательств своих членов».
Итак, Э. Карр противопоставил политический реализм утопическому подходу, а также попытался выделить характеристики человека, которого можно назвать политическим реалистом. В его трактовке специфика политического реализма связана с такими установками, как практическая ориентация в политическом познании и атеоретичность, консерватизм в политической деятельности, а также две важнейших составляющих любой теории политического реализма: относительность этических норм в политике и выделение государства как основного актора политических отношений.
Данные идеи перекликаются с позицией отца-основателя теории классического политического реализма Ганса Моргентау (1904-1980)80.
Этот исследователь сформулировал основной тезис политического реализма и шесть основных принципов классического политического реализма, которые характеризуют познавательный потенциал данной теории.
Основной тезис, высказанный в работе «Политические отношения между нациями: борьба за власть и мир», звучит так: «Цели внешней политики должны определяться в терминах национального интереса и поддерживаться соответствующей силой».
Первый принцип звучит следующим образом: «С точки зрения политического реализма политика, как и общество в целом, подчинена объективным законам, которые коренятся в человеческой природе». Этот тезис скорее определяет философские основания реализма, чем политические. Моргентау считает, что раз существуют объективные законы, которые мы изменить не можем, то мы должны создать некую рациональную теорию, которая эти законы описывала бы. В качестве такой теории ученый предлагает реализм.
Методы и уровни исследования политики в теориях политического реализма
Вопрос о методах познания политической реальности всегда остро стоял перед политической наукой. В некоторых случаях эта проблема решалась с помощью заимствования методов у других (чаще всего, естественных) наук; в других случаях — с помощью создания специфических методов, которые используются только в рамках социально-политического познания.
Политический реализм в данном случае не является исключением из правил. Каждый из теоретиков старался предложить свои собственные методы для изучения политической реальности. Именно поэтому представляется крайне сложным составить исчерпывающий перечень методов, используемых политическими реалистами. Тем не менее, на наш взгляд, эта задача выполнима.
Для того, чтобы выполнить вышеуказанную задачу, нам необходимо понять, что представляет собой теория научного познания-политики, каков ее образ в рамках теорий политического реализма.
К сожалению, в рамках исследуемого нами подхода не существует консенсуса в понимания науки и теории политики вообще. Можно выделить две основные точки зрения на эту проблему, которые были озвучены отцами-основателями двух главных ветвей политического реализма: Г. Моргентау и К. Уолцем.
Проводя наше исследование в соответствии с хронологическим критерием, разумно было бы в первую очередь обратиться к идеям основателя классического политического реализма.
Американский исследователь Мартин Гриффите в своих исследования очень метко определил научно-теоретические преференции автора шести принципов, политического реализма: по его мнению, для Моргентау теория тождественна истине (речь идет, конечно же, о теории политического реализма). Действительно, Моргентау считал, что политический реализм — единственно верный путь к познанию политической реальности вообще и международных отношений в особенности. Изучая его работы, становится очевидным тот факт, что он крайне оптимистично оценивает потенциал собственной теории и, в то же время, активно критикует другие теоретические подходы (прежде всего, политический идеализм). Моргентау в ряде случаях трактует политический реализм как общефилософский подход, тип воззрения на социально-политические процессы вообще. В частности, Моргентау утверждает, что «академический теоретик должен сохранять метафизическую приверженность конструктивной концепции политики, чей контекст исследования лежит в понимании главных детерминант поведения человека». Иными словами, основатель классического политического реализма указывает на необходимость следования основным постулатам теории на всех этапах социально-политического исследования.
Еще один вопрос, на который нам необходимо ответить в этом разделе исследования, звучит следующим образом: как соотносятся история и теория? Или, если сформулировать его более конкретно, как связан исторический анализ тех или иных событий с построением теоретических конструкций?
По мнению Моргентау, историк представляет свою теорию в форме исторического изложения последовательности тех или иных событий, для того, чтобы продемонстрировать, как работает его теория. Теоретик же, напротив, избегая использования исторического изложения, сначала представляет свою теорию, а исторические факты использует как демонстрационный материал. Каким же образом два этих подхода пересекаются в точке под названием «политический реализм»?
Моргентау отмечает, что «эмпирическая теория, метафизические размышления и историческая наука взаимосвязаны», а «международная политическая наука есть связующее звено между философией и историей» .
Итак, мы видим, что автор шести принципов политического реализма считает, что философия, теория и история переплетаются в рамках политического познания. Тем не менее, каждая из них выполняет свою специфическую функцию в процессе исследования политической реальности.
Философия является источником знаний о фундаментальных основах политики, указывает на сущность и критерии политического, проводит демаркационную линию между политикой и другими сферами человеческой жизни.
Теория представляет собой систематизированный перечень положений, которые описывают и характеризуют сферу политического. Также теория формулирует законы, в соответствии с которыми функционирует политическая и международная реальность.
И, наконец, история представляет собой испытательный полигон, на котором тестируется используемая нами теория. Иными словами, история должна подтвердить или опровергнуть теорию.
Соотнося содержание классического политического реализма с вышеуказанными тезисами о философии, теории и истории, можно отметить, что теория политики Моргентау построена в полном соответствии с этими принципами. В рамках классического политического реализма есть и философские основания, и теоретические конструкты, которые могут и должны быть протестированы с помощью исторического анализа.
Научно-теоретические позиции отца-основателя структурного реализма (неореализма) Кеннета Уолца построены на иных основаниях. Гриффите, сопоставлявший взгляды Моргентау и Уолца, отмечает, что для Уолца теория тождественна науке. Данный тезис означает, что теория политики должна быть не просто одним из подходов к познанию политического, а давать абсолютно точное, истинное знание о политике.
Заявление Гриффитса, на наш взгляд, является верным. Действительно, Уолц стремился превратить политический реализм в истинно научную теорию, очищенную от философии и метафизики. В этом смысле его можно назвать представителем позитивизма в политической мысли XX века .
Уолц начинает свой анализ с постановки проблемы разграничения терминов «закон» и «теория». По его мнению, закон устанавливает отношения между переменными, причем эти отношения должны быть четко определены по причинно-следственному алгоритму. Иными словами, если мы используем термин «закон» при анализе тех или иных явлений, то мы должны принимать во внимание тот факт, что отношения между явлениями будут формально определены: например, если существует фактор А и фактор В, то непременно начнется процесс С.
Теория же, пишет Уолц, чаще всего понимается как «набор или комплекс законов, имеющих отношение к определенному характеру или феномену». Важно отметить, что использование в данном определении понятия «характер» ни в коей мере не предполагает психологической составляющей теории политики американского ученого. Уолц использует это понятие для отражения специфики поведения того или иного политического актора, рассматривая его поведение как процесс функционирования элементов системы.
С первого взгляда может показаться, что Уолц, используя данную терминологию, создает «прокрустово ложе» для политической науки, сводя весь анализ политики к исследованию деятельности акторов. Однако такое заявление будет ошибочным, что связано с двумя причинами. Во-первых, в своих исследованиях Кеннет Уолц использует системный подход, теоретико-методологические аспекты которого уходят корнями в концепции Э. Дюркгейма и Т. Парсонса. В рамках этих концепций основное внимание уделяется роли социальных систем в управлении индивидами Конечно, Уолц не обращается к вопросу о построении общества, но использует элементы вышеуказанных концепций при анализе политической реальности в целом и международных отношений, в частности. Во-вторых, ученый не останавливается только лишь на двух этих понятиях и вводит термин «модель», который, как мы увидим ниже, позволяет соединить теорию и закон.
Классический политический реализм Г. Моргентау и неореализм К. Уолца и Р. Гилпина
В рамках предыдущей главы нашего исследования мы рассмотрели теоретико-методологические основания политического реализма, проблемное поле и понятийный аппарат этого направления в политической науке, а также обратились к вопросу о методах и уровнях исследования политической реальности.
Во второй главе нашего исследования мы постараемся проиллюстрировать эволюцию политического реализма в XX веке, затронув классические теории, неореализм и неоклассические версии политического реализма.
Во главу угла своей концепции Моргентау поставил понятие национального интереса, определенного в терминах силы. Возникает вполне резонный вопрос: что это за сила, и в каких терминах она должна определяться?
Что касается силы, то в качестве таковой в концепции Моргентау выступают суверенные государства, которые, по его мнению, и есть единственно возможные акторы в политике.
Главным содержанием деятельности государства, по Моргентау, является защита интересов нации. При этом он не считал военную мощь государства основным фактором, определяющим его внешнюю политику. Национальная сила (внешнеполитический потенциал) государства складывается в результате взаимодействия нескольких элементов: это и географическое положение государства, и его природные ресурсы, и уровень развития индустрии, и военный потенциал, и численность населения, и особенности национального характера, и то, что он называет «моральным духом нации» (речь идет о степени поддержки нацией политики правительства). Кроме всего перечисленного, на национальную силу оказывает влияние качество дипломатии.
Говоря о терминах, в которых определяется сила государства, Ганс Моргентау предлагает специфическую классификацию национальных интересов.
Национальные интересы Моргентау делит на постоянные и преходящие, но, по сути дела, речь идет о разделении интересов на внутренние и внешние. Итак, к внешним интересам относят: интересы национальной безопасности, национальные экономические интересы, интересы поддержания мирового порядка. Внутренними интересами называют: интересы выживания государства, жизненные интересы (создание среды для нормального функционирования государственных институтов и существования нации), важные интересы (защита страны от возможной угрозы) и периферийные интересы.
Помимо определения силы, интересов и сущности государственной политики, Моргентау фокусировал свое внимание на еще одной насущной проблеме - вопросе, связанном с распространением ядерных вооружений. Моргентау выдвинул формулу четырех парадоксов стратегии ядерных государств, которая была рассмотрена в одноименной работе.
Итак, первый парадокс заключается в проблеме одновременного стремления и боязни использования ядерного оружия для установления силового господства, так как это может привести к глобальной катастрофе с непоправимыми последствиями. Моргентау писал: «Чем большей силой на делена та или иная страна, тем меньше она способна ее использовать» Таким образом, страны, обладающие ядерным оружием, могут использовать его только в строго ограниченных в пространстве локальных конфликтах.
Второй парадокс возникает из-за попыток выработки ядерной политики, которая позволила бы избежать видимых последствий атомной войны. Основная проблема, по мнению ученого, заключена в том, что невозможно выработать такую политику, которая обеспечила бы собственное выживание нации в условиях ядерной войны, так как при использовании ядерного оружия не представляется возможным просчитать исход военных действий и намерения противника, что может привести к всеобщему уничтожению.
Третий парадокс Моргентау связывает с понятием гонки вооружений и одновременным ее прекращением. Он пишет: «Когда та или иная сторона получает в свое распоряжение систему доставки, способную перенести последствия первого удара и доставить ядерные боеголовки до всех возможных целей, она одновременно достигает разумного предела в производстве ядерных вооружений» Из этого следует, что качество и количество ядерного оружия имеет предел, в отличие от обычного оружия. Имея в своем распоряжении наивысшую степень защиты и атакующего потенциала, государство может прекратить развитие ядерного вооружения. Но в таком случае оно уже не может быть оправдано в вопросе гонки вооружений.
Последний, четвертый парадокс, характеризует отношения между союзниками в период появления ядерного оружия. Союз, члены которого обладают ядерным оружием, не может гарантировать защиту его участников. Такой союз не может рассчитывать на поддержку государств, не обладающих ядерным оружием. И если в союзе есть страны, не обладающие ядерным оружием, и если одна из ядерных держав выдаст им это оружие, то такой акт может привести к глобальной катастрофе.
Заканчивая анализ этих парадоксов, Ганс Моргентау писал: «Любая попытка, независимо от ее изобретательности и дальновидности, направленная на увязывание ядерной мощи с целями и методами государственной политики, сводится на нет необычной разрушительной силой ядерного оружия» .
Последним пунктом нашего анализа политической теории Ганса Моргентау должна стать краткая характеристика моделей построения внешней политики государств на международной арене. Классический политический реализм предполагает три типа таких моделей.
Первая модель заключается в проведении государством политики типа статус-кво, которая направлена на сохранение влияния государства в рамках мировой политической системы. Такой внешнеполитический курс характерен для стран, обладающих определенным военным потенциалом, но не имеющих достаточных возможностей для усиления своего влияния на других политических акторов.
Вторая модель сводится к проведению государством империалистического политического курса, целью которого является расширение сферы влияния на других акторов. Такой тип модели внешней политики свойственен сверхдержавам, которые обладают достаточной ресурсной базой для ведения агрессивных политических действий.
Последняя, третья модель носит название политики престижа, которая характерна для государств, стремящихся утвердить свое положение на международной арене. Использование такого внешнеполитического курса политический реализм связывает, прежде всего, с демонстрацией силы.
Еще один важный блок идей Г. Моргентау представляет собой так называемую «политическую теорию внешней помощи», основные постулаты которой опубликованы в одноименной работе ученого. В рамках этой статьи Моргентау обращается к вопросу о сущности внешней помощи и ее месте во внешнеполитическом курсе государств. Необходимо сразу отметить, что эта теория позволяет анализировать поведенческие акты государств на международной арене.
По Моргентау, внешняя помощь есть «передача денег, благ и услуг от одной нации к другой» С точки зрения отца-основателя классического политического реализма, можно выделить шесть основных типов внешней помощи: гуманитарная, продовольственная, военная, подкуп , престиж и помощь для экономического развития. Сущность некоторых из вышеуказанных типов предельно ясна, но другие виды внешней помощи вызывают вполне закономерные вопросы. По мнению Моргентау, любая внешняя помощь обладает двумя основными характеристиками: внешняя помощь всегда есть разновидность подкупа, и любая внешняя помощь, так или иначе, имеет отношение к сфере политического. Почему же ситуация складывается таким образом, что любой акт внешней помощи становится политическим? Ведь гуманитарная помощь по определению предполагает «очищение» от политического.
Неоклассические теории политического реализма (Б. Бьюзен, К. Холсти, Дж. Миэршеймер, С. Уолт)
Последний раздел нашего исследования посвящен анализу неоклассических теорий политического реализма, которые возникли в конце XX - начале XXI веков. Неоклассический реализм представляет собой очень многогранное явление в современной политической науке и сочетает в себе огромное количество теорий, которые не всегда похожи друг на друга. Именно поэтому фактически невозможно выделить какой-то общий знаменатель для объединения этих многочисленных концепций.
Тем не менее, у всех неоклассических теорий есть две общие черты. Во-первых, к неоклассическому реализму относят те теории, которые возникли после формирования классического политического реализма Г. Моргентау и структурного реализма К. Уолца. Таким образом, речь идет о хронологическом аспекте возникновения этой ветви политического реализма. Во-вторых, неоклассические теории во многом являются синтетическими: в их рамках совмещаются положения политической теории Г. Моргентау и политической концепции К. Уолца. Если говорить совсем просто, то классический политический реализм есть тезис, неореализм - антитезис, а неоклассические теории представляют собой синтез.
Еще одной характерной чертой всех неоклассических теорий политического реализма является то, что все представители (за исключением Дж. Миэршеймера) этой ветви исследуемого нами подхода рассматривают внутреннюю структуру государства и ее влияние на внешнеполитический курс.
Пожалуй, лишь эти вышеуказанные черты являются общими для всех теорий неоклассического реализма. Все остальные их элементы крайне необычны и фактически не повторяются. Единственный способ выделить эти элементы - рассмотреть каждую из неоклассических теорий. Мы рассмотрим концепцию международной политики Б. Бьюзена, политическую теорию К. Холсти" , теорию «наступательного реализма» Дж. Миэршеймера и теорию «баланса угроз» С. Уолта.
В процессе анализа политической концепции Б. Бьюзена мы обратимся к его идеям, касающимся государства и международной системы, но перед этим нам необходимо будет определить «методологическую самоидентификацию» ученого. Как уже говорилось выше, Бьюзен принадлежит к английской школе в теории международных отношений, и, как и большинство ее представителей, особое внимание уделяет идеям Кеннета Уолца. Это показывает, что под «политическим актором» Бьюзен склонен понимать преимущественно государство, а не какие-либо другие субъекты политики. Естественно, ученый не отрицает роли различных негосударственных институтов и организаций на международной арене, но фактически весь его исследовательский интерес сконцентрирован на государстве.
Итак, Бьюзен начинает анализировать государство с различных типов его рассмотрения в трех политологических концепциях, каждая из которых обладает своей спецификой.
Первая концепция, по Бьюзену, оперирует терминами с позиций политической теории Макса Вебера, в рамках которой общество и государство рассматриваются как отдельные феномены, а последнее определяется с помощью институциональных терминов: «В этой концепции «государство» означает примерно то же самое, что и «центральное правительство». Исходя из этого определения, можно сказать, что в характеризуемой ученым концепции государство отождествляется с понятием «политический институт» как основной формой существования государственной власти в стране, воплощенной в органах управления (правительство, парламент, президент и т.д.).
Второй концепцией ученый называет классическое понимание государства в теории международных отношений, в рамках которой, по его мнению, государство есть не что иное как «политико-территориальный бильярдный шар»" Б. Бьюзен не дает пояснений к этому определению, но, если вспомнить его принадлежность к традиции политического реализма, можно сказать, что мировая политика в этом определении видится как бильярдный стол, где государства - шары и каждый стремится выбить соседа за пределы игрового поля. С одной стороны, такое понимание несколько ограничено тем, что государство рассматривается лишь в геополитическом контексте (Бьюзен указывает на то, что такое понимание закреплено в Уставе ООН), с другой стороны, как считает исследователь, в анализе международных отношений важна «не только структура системы и взаимодействие государств, но и их отечественные характеристики».
На третье место в ряду анализируемых концепций Бьюзен ставит системный подход, с позиций которого государство можно рассматривать как реально существующее и территориально определенное социально-политическое образование В рамках системного подхода в понятие «государство», с точки зрения ученого, включаются «человеческие коллективы, в которых управляющие институты и социумы переплетаются внутри ограниченной территории» .
Барри Бьюзен не отдает явного предпочтения тому или иному из вышеперечисленных подходов, но если обратиться к перечню основных проблем, которые исследуются в работах ученого, можно сказать, что наиболее приемлемым он считает системный подход. Это связано с тем, что одной из проблем исследования является проблема безопасности, а «анализ безопасности требует рассматривать государство и систему во взаимном конститутивном отношении». Такая методологическая установка анализа политической реальности очень хорошо отражает принадлежность Бьюзена к традиции структурного реализма в понимании Кеннета Уолца, в рамках которой основными категориями исследования политики являются «государство» и «система».
Однако, несмотря на эти ремарки относительно системного подхода и структурного реализма, нельзя забывать о том, что Бьюзен является автором специфической концепции понимания государства. Он предлагает новое понимание государства, которое наиболее разумно изобразить в виде схемы :
По мнению Бьюзена, эти три компонента присутствуют в любом государстве и неотделимы друг от друга, а их взаимосвязь определяется следующим образом: любое государство должно обладать физической базой своего существования - населением и территорией; из этого тезиса следует, что государству необходимы институты для управления и контролирования физической базы. Говоря о последнем компоненте системы государства, Бьюзен отмечает: «Идея государства - наиболее абстрактный компонент в модели, но также и наиболее важный». Абстрактность этого компонента заключается в том, что он не обладает каким-либо материально оформленным выражением; важность же его обусловлена тем, что именно идея государства фиксирует принятие («legitimacy») власти в сознании людей. Основываясь на этом тезисе ученого, на наш взгляд, можно провести параллель с учением о господстве Макса Вебера, хотя нельзя сказать, что Бьюзен положительно относится к теоретическим соображениям Вебера относительно государства. Необходимо отметить, что важность идеи государства также связана с тем, что с ее помощью нация находит свое выражение, которое формируется в политике национальной безопасности. Помимо этого, Бьюзен считает, что нация определяет характер взаимодействия между обществом и государством. В свете рассмотрения последних тезисов, касающихся нации и национальной безопасности, можно провести еще одну параллель, на этот раз с политической теорией Ганса Моргентау, который определял цель внешней политики как выражение национального интереса, а функцию поддержки этих целей отводил государству.
Но необходимо вернуться к модели государства Бьюзена и попытаться дать ответ на вопрос: каким образом в этой схеме были соединены три вышеописанные концепции? Дабы «не приумножать сущностей сверх необходимости», наиболее простым способом ответа на поставленный вопрос должно стать сопоставление концепций и элементов государства в модели, предложенной ученым. Итак, концепция классического понимания государства в теории международных отношений («бильярдный шар») нашла свое выражение в компоненте физической базы. Другая концепция, политико-институциональная, обнаруживается в институциональном выражении государства. Гораздо сложнее дело обстоит с идеей государства: этот компонент не находит своего отражения в той или иной концепции, но, тем не менее, Бьюзен ставит его во главу угла всей схемы. Таким образом, можно сказать, что фактически идея государства «произрастает» из физической базы и государственных институтов и, в то же время, является консолидирующим фактором в отношении двух других элементов.
