Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Принцип «народного самодержавия» в политическом творчестве И.С. Аксакова
Идея самодержавной монархии в русском консерватизме и славянофильстве: общее и особенное 28
Критика Аксаковым бюрократического самодержавия 50
«Дворянский вопрос» в пореформенной России и политические проекты Аксакова 64
Глава II. Принцип «народности»: народ, правительство и общество в социально-политической концепции Аксакова
Идея «народности» в русском консерватизме и славянофильстве 91
«Теория общества» Аксакова: функция народного самосознания 112
«Теория общества» Аксакова: функция гражданского самоуправления 127
Заключение 158
Литература 167
- Идея самодержавной монархии в русском консерватизме и славянофильстве: общее и особенное
- Критика Аксаковым бюрократического самодержавия
- Идея «народности» в русском консерватизме и славянофильстве
- «Теория общества» Аксакова: функция народного самосознания
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В России, для которой рубеж тысячелетий оказался временем сложным, кризисным, особенно в мировоззренческом отношении, когда разрушилась прежняя система ценностей, а новая еще формируется, интерес к своему прошлому, стремление осмыслить свой путь носит не только академический характер. Осуществляемые сегодня реформы государственной и общественной жизни требуют ясного видения направления движения и целей модернизации. Выбор пути должен базироваться на анализе наличного состояния, имеющихся тенденций и учитывать исторический опыт предшествующих преобразований.
Поиски конкретных путей национально-государственного,
экономического и политического возрождения России, как представляется, должны опираться на изучение богатого творческого наследия российских мыслителей, общественно-политических деятелей и публицистов. В этом плане, особый интерес представляет консервативная традиция политической мысли, еще и потому, что в современных условиях все более складывается настороженное отношение к радикальным методам общественных трансформаций. Однако воззрения мыслителей этого направления достаточно долгое время подвергалось критике без должного изучения как «реакционные», и в результате незаслуженно забытыми оказались фундаментальные исследования проблем власти, государства, политики, принадлежащие перу российских консерваторов.
Одним из выдающихся русских мыслителей пореформенной России XIX века, своим творчеством обозначивших переход от длительного периода подражания Западу ко времени определения отношения общества к его подлинным и мнимым ценностям, стал Иван Сергеевич Аксаков (1823 -1886) - видный общественный деятель, публицист, издатель.
В силу понятных причин в России XIX века не могло быть открытой политической борьбы в виде парламентских дебатов или деятельности политических партий. Общественно-политическая борьба шла на страницах печати. Политические программы и манифесты, теоретические идеи и практические проекты различных идеологических направлений излагались в виде публицистики «на злобу дня», в художественной литературе и критике. Поэтому журналы и газеты в России того времени заменяли и парламент, и партии, приобретали несвойственное печати политическое значение, когда в ход шли выражения типа «партия «Московских ведомостей», «партия «Дня» для обозначения консерваторов, или «направление «Современника» для радикалов.
И.С. Аксаков активно участвовал в политической борьбе, издавая сборники, газеты, работая в консервативных по духу печатных органах. На протяжении четверти века (начиная с 1860 по 1886 год) мыслитель в периодических изданиях славянофильского направления («День», «Москва», «Москвич», «Русь») освещал насущные вопросы внутренней жизни страны, осуществлял критику западной цивилизации и католицизма, считая важным привлечение западных славян к идее православия, защищая интересы России и славянства (особенно южного и восточного) во внешней и внутренней политике. Огромный интерес для историко-политической науки
представляет аксаковская концепция «общества» - «народа самосознающего», взгляды на народное самоуправление и «народное самодержавие», его проект «самоупразднения дворянства как сословия», и другие идеи.
Изучение политического творчества И.С. Аксакова, последователя славянофилов и Ф.И. Тютчева, современника и соратника Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, В.И. Ламанского, консервативного мыслителя, чьи идеи были созвучны идеям М.П. Погодина, М.Н. Каткова, Ф.М. Достоевского и оказали большое влияние на многих русских мыслителей, является необходимым для выработки ясного представления о консерватизме в России
в целом, его типологии, особенностях развития и реального влияния на политическую практику.
Степень разработанности проблемы. Актуальность рассматриваемой темы определяется также слабой или недостаточной изученностью ее многих важных аспектов. Современный уровень российской историко-политологической науки требует критического осмысления всей предшествующей литературы о дореволюционном консерватизме, особенно о пореформенном славянофильстве, пересмотра недостаточно обоснованных концепций, схем и оценок, считающих, например, славянофильство разновидностью либерализма, или характеризующих деятельность И.С. Аксакова в последние годы жизни как реакционную.
Славянофильство как течение русской общественной мысли всегда привлекало к себе исследовательский интерес, особенно возраставший в период, когда перед Россией стояли задачи выбора пути дальнейшего развития. Что не случайно, ибо оно само возникло во время значительных преобразований общественного строя, пытаясь по-своему понять его особенности, исходя из представлений об историческом развитии нашего государства, определить перспективы его будущего. Существует обширная литература, посвященная как славянофильству в целом, так и деятельности отдельных его представителей1. Надо отметить, что основное внимание исследователей до недавнего времени было направлено на изучение творческого наследия основателей - А.С. Хомякова, И.В. Киреевского, К.С. Аксакова, вклад же Ивана Сергеевича Аксакова - крупнейшего представителя пореформенного славянофильства в развитие политической мысли долгое время оставался неизученным.
Аксаков — публицист и общественный деятель - был широко известен в России и за ее пределами, особенно в славянских странах. Первые попытки дать оценку его общественно-политических взглядов были предприняты сразу после его кончины, вызвавшей общественный резонанс2. Отношение к аксаковскому наследию определялось позицией авторов. Приверженцы либерально-демократического направления высоко оценивали заслуги Аксакова в борьбе с бюрократизмом, в том числе и церковным, нередко критикуя за смешение религиозного вопроса с национальным3. Полагая, что в системе мировоззрения Аксакова главенствующее место занимает его позиция по национальному вопросу, считали, что его точка зрения на славянский вопрос нередко приближается к правительственной, характеризовали ее как «крайний русский национализм»4 или «панславизм»5.
В этот же период появился ряд работ представителей консервативного направления, освещающих деятельность И.С. Аксакова, сообразуясь с потребностями текущего момента.6 В ряду подобных исследований резко выделяется фундаментальный труд Л.А. Тихомирова «Монархическая государственность», глава которого («Публицистическое сознание») посвящена анализу воззрений И.С. Аксакова на самодержавие. Признавая, что старшие славянофилы этому вопросу уделяли мало внимания, Тихомиров считает, что Аксаков разрабатывал не принцип самодержавия сам по себе, а
изучал его отношение к самоуправлению, представительству и свободе. Он полагает, что Аксаков верно подметил нравственный характер связи царя и народа; указал на существование таких учреждений как патриаршество, Соборы, «местное» самоуправление и Земские соборы, воплощающие право подданных выражать свое мнение и критику, уничтожение которых ведет к превращению самодержавия в абсолютизм. С монархических позиций оценивая результат деятельности Аксакова и славянофилов по созданию теории самодержавия, Тихомиров считает, что они были на верном пути, но «разработки этой все же не сделали и свое учение запестрили множеством теоретических произвольностей»7.
Что касается представителей «русского зарубежья», то, например, «сменовеховец» и «национал-большевик» Н.В. Устрялов, исследуя политические воззрения славянофилов, которые он в 1925 году считает уже утратившими характер политической злободневности, но представляющими большой интерес с точки зрения истории русской политической мысли, останавливается на их представлении о самодержавии, которое они рассматривали как гаранта свободы общества. Устрялов подчеркивает, что славянофилам не была свойственна идеализация существующего самодержавия. «Иван Аксаков, - писал он, оценивая вклад Аксакова в общественную жизнь России, - прославился в русской публицистике шестидесятых и восьмидесятых годов своею смелой и яркой защитой идеи внутреннего общественного самоуправления, свободы совести, мысли и слова, своим принципиальным протестом против смертной казни. Во имя славянофильских начал он обличал фактические несовершенства русской жизни, пороки русской власти. Во имя истинного самодержавия он боролся с искаженным, лживым его подобием». Аксаковскую идею самоуничтожения дворянства как сословия Устрялов рассматривал как доказательство того, что политическое учение славянофилов, возникшее и
развивавшееся в обстановке помещичьей среды, было лишено сословной окраски и строилось на гораздо более широком фундаменте.
Об Аксакове, как о «позднем славянофиле», верном «идеалам старого славянофильства» упоминает в своей «Русской идее» Н.А. Бердяев9, блестящую характеристику Аксакову как «одному из самых выдающихся наших политических мыслителей», представившему после Крымской войны наряду с Н.Я. Данилевским и К.Н. Леонтьевым «политическую тенденцию» (в отличие от религиозно- и культурно-философской и других) в оценке европейского влияния на Россию, дал в своей работе 1920-х годов «Русские мыслители и Европа. Критика европейской культуры у русских мыслителей» В.В. Зеньковский.10
В целом, многие исследователи истории русской общественной мысли, отмечая факт недостаточного интереса к консерватизму и различным направлениям «охранительного» литературного наследства в дореволюционное время, подчеркивают то обстоятельство, что в изучении русской политической мысли, как и в целом в исторической науке того времени, преобладали либералы и, в меньшей степени, радикалы11. Действительно, являясь оппонентами консерваторов, даже наиболее добросовестные из дореволюционных исследователей - А.Н. Пыпин, П.Н. Милюков, А.А. Корнилов, А.А. Кизеветтер и другие, волей-неволей отказывали русскому консерватизму в оригинальности, ставили под сомнение его политическую самостоятельность, а творчество мыслителей-консерваторов оценивали с либеральных позиций .
В «доперестроечной» отечественной науке в области исследования, как ее принято было называть, «немарксистской» мысли (к которой относилось и славянофильство) сложилась непростая ситуация, обусловленная методологическим подходом и идеологическими установками советского периода, когда на консерватизм был изначально навешан ярлык «реакционной идеологии». Именно поэтому работы, посвященные российским дореволюционным консерваторам, несут на себе ярко выраженную печать социального заказа на «марксистско-ленинскую» критику, что во многом снижает их научную ценность. Вместе с тем, работа по исследованию истории российской общественной мысли и славянофильской идеологии, проведенная такими авторами, как С.С. Дмитриев, Ш.М. Левин, В.И. Кулешов, Н.Л. Рубинштейн, Н.Г. Сладкевич13 и другие, а также первые в советской науке монографии В.И. Пороха и Н.И. Цимбаева14, посвященные творчеству И.С. Аксакова, способствовали не только накоплению и организации эмпирического материала в области истории русской общественной мысли, но и постановке новых исследовательских проблем изучения творчества И.С. Аксакова и славянофильства в целом.
В 1980-1990-е годы появились обобщающие работы Е.А. Дудзинской, В.А. Китаєва, Н.И. Цимбаева, Л.Е. Шапошникова, Ю.З. Янковского, в которых славянофильство анализируется как идейное направление, прослеживаются тенденции его развития, определяется его место в
общественно-политической жизни России XIX века15. Деятельность И.С. Аксакова рассматривается в этих монографиях наряду с деятельностью других членов славянофильского кружка, выявляется специфика его позиции и воззрений. Так, например, В.А. Китаев полагает, что в конце 1850-х годов наблюдается противоречие между «первоначальным смыслом славянофильства как «народной» антикапиталистической утопии, близкой к европейским формам «феодального социализма»» и буржуазно-помещичьим содержанием экономической программы славянофилов, «благословлявшей развитие капитализма в России».16 В другой работе он указывает, что это противоречие в пореформенные годы становится все более очевидным. Задачу славянофилов Китаев усматривает в выработке в условиях крестьянской реформы нового социального синтеза, поиске приспособления дворянства к новым социальным условиям, но отмечает отсутствие внутренней цельности и единства в былом круге единомышленников: «распадение славянофильской группы, начавшееся накануне отмены крепостного права, приняло в первое пореформенное пятилетие еще более
1 7
определенные черты». В работах В.А Китаєва прослеживается эволюция воззрений И.С. Аксакова. Он пишет, что «в середине 50-х годов И.С. Аксакова одолевали глубокие сомнения в истинности славянофильского учения», он задумывался о том, «не присущи ли всякому народу на определенной ступени развития те самые свойства, которые славянофилы
объявили исключительной принадлежностью русского народа», и не противопоставлял допетровскую и послепетровскую Россию. Исследователь полагает, что «Аксакова отличало среди славянофилов неприязненное, если не сказать враждебное, отношение к современной православной церкви».18 Деятельность Аксакова на посту редактора «Русской беседы» и «Паруса» он расценивает как свидетельство его крепнущего славянофильства, считает закономерной попытку Аксакова «придать славянофильству значение действенного идейного фактора, который мог бы оказать влияние на ход исторического развития России после отмены крепостного права».19
Н.И. Цимбаев, изучивший биографию И.С. Аксакова не только в предреформенные годы, но и в последующие десятилетия, проследивший историю его взаимоотношений с оставшимися славянофилами и исследовавший его вклад в развитие славянофильского учения, пришел к выводу, что ограничение славянофильства временными рамками 40-50-х годов необоснованно. Указывая на 1861 год как определенный рубеж в истории славянофильства, он пришел к выводу, что с этого времени начался новый, пореформенный этап истории славянофильства. Изучение деятельности И.С. Аксакова, Ю.Ф. Самарина, А.И. Кошелева, В.А. Черкасского, Ф.В. Чижова дало ему основание утверждать, что «в 1860 годы славянофильство было живым, заметным течением русской общественной мысли, его эволюция не сводится к эволюции «вправо»». Он пришел к выводу, что «славянофильство изжило себя к середине 1870-х годов, когда в основном завершился переход к капитализму и новые общественные отношения стали играть определенную роль в развитии России». Исследуя эволюцию славянофильства, Н.И. Цимбаев показал, что оно «возникло и развивалось как направление раннего русского либерализма, что оно
крепкими нитями было связано с российской действительностью середины прошлого столетия и порождено было поисками выхода из тупика крепостных отношений». Славянофильство, по мнению Н.И. Цимбаева, было развивающейся системой общественно-политических взглядов, которая всегда отстаивала основные либеральные свободы: свободу совести, слова, общественного мнения. Он находит, что славянофильству присуща антиреволюционность, «враждебность движению народных масс», но полагает, что особенностью именно славянофильского либерализма «следует считать стремление противостоять насилию вообще, и революции «снизу», и революции «сверху»22. Неприятие насилия представляется ему ядром славянофильского миросозерцания, лежащим в основе спора славянофилов и западников о реформах Петра I как спора о формах и методах социальных и политических преобразований. В качестве основной особенности славянофильского учения исследователь выделяет желание добиться социального согласия, примирить интересы всех сословий русского общества. В творчестве И.С. Аксакова эта черта нашла наиболее яркое выражение в его «теории общества».
Н.И. Цимбаев подчеркивает зависимость историко-философских построений славянофилов от их политических убеждений, преодолевая устойчивое представление о преувеличенной важности «археологических» мотивов в славянофильском учении, на котором основываются упреки славянофилов в косности и стремлении сохранить все отжившее.
В работах Е.А. Дудзинской славянофильство рассматривается как «разновидность буржуазно-помещичьего либерализма». Ее подход основан на убеждении, что «славянофилы задолго до реформы, на своем личном опыте осознавшие кризис крепостного строя, ратуя за скорейшую отмену крепостного права и проведение реформ, предлагали, по сути,
общественно-политической мысли капиталистический путь развития»23. Поэтому деятельность славянофилов в пореформенный период рассматривается ею не как процесс распада и разочарования в теоретических построениях, а как период активного воплощения в жизнь задуманного до реформы. Признавая факт наличия споров и расхождений во мнениях внутри направления, Е.А. Дудзинская не склонна рассматривать их как свидетельство распада, напротив, она расценивает их как свидетельство деятельности славянофильства «в русле живой традиции, отличительной чертой которой с самого начала была острая полемичность».24 Последней акцией классического славянофильства автор считает предпринятые в 1881-1882 годах попытки А.И. Кошелева и И.С. Аксакова восстановить связь царя и народа путем созыва законосовещательного, всесословного, представительного учреждения. С уходом из жизни этих представителей течения связывает она окончание деятельности славянофильства как направления.
Ю.З. Янковский, рассматривая славянофильство как патриархально-дворянскую утопию, приходит к выводу, что оно «после 1861 года перестало существовать», но считает, что «вопрос о судьбах славянофильства в пореформенную эпоху может стать предметом самостоятельного детального исследования». И.С. Аксакова он относит к «деятелям русского славянофильства» с определенными оговорками, считая, что «из всех членов славянофильской группы он был, так сказать, «наименее славянофилом». Характеризуя деятельность Аксакова, он пишет: «Наиболее литературно одаренный и, пожалуй, наиболее политически левый, он нередко выступал в роли полноправного представителя славянофильского течения. Держась в среде славянофилов особняком, он в то же время был связан с ними многими
нитями».26 Если с данными утверждениями автора монографии можно согласиться, имея в виду 40-50-е годы XIX столетия, то утверждение что «в последующий же период - в годы революционной ситуации в России и, особенно, в пореформенные десятилетия - былые связи И. Аксакова со славянофильством вообще угадывались с большим трудом», представляется ошибочным. Именно в этот период Аксаков издает газету «День», провозглашая в первом номере преемственность с предыдущими славянофильскими изданиями. Более того, для самого Аксакова, славянофильство - «эмансипация народного духа от иноземного ига...и подвиг народного самосознания», логически неразрывно и тесно связанные с христианскою верою и учением - национально-консервативная духовная и нравственная школа27.
Нужно отметить, что именно в советское время в исследовательской литературе возобладала тенденция относить славянофилов не к консерваторам, которых почему-то отождествляли с «реакционерами», а к либералам, которые, на взгляд сторонников подобной точки зрения, видимо, выглядели «предпочтительнее», чем консерваторы, отрицающие западный «капиталистический путь развития» для России. Об этом свидетельствуют рассуждения не только известных исследователей славянофильства, таких, например, как Е.А. Дудзинской, обнаружившей «либеральное» отрицательное отношение славянофилов к крепостному праву, а также «тягу» пореформенных славянофилов к купечеству и промышленникам, т.е.
«к капитализму» , но и ряда других авторов . Эта тема поднимается и в современных работах. Так, Ю.С. Зобов, в статье с многозначительным названием «Были ли славянофилы консерваторами», приходит к выводу, что «нет никаких оснований объявлять славянофилов консерваторами и тем более реакционерами». Из контекста его рассуждений следует, что славянофилы — не кто иные, как прогрессивные патриоты, способствовавшие формированию национального самосознания.30 Не менее парадоксальны рассуждения и Гвидо Карпи, которого не смущает «постоянная у славянофилов и как бы сама по себе «реакционная» акцентировка религиозно-интегралистских и нео-мифологических мотивов». Славянофилы - либералы руссоистской традиции, которая, как считает Гвидо Карпи, с точки зрения классического либерализма представляется ересью.31
Не вступая в полемику, можно лишь отметить то обстоятельство, что в консервативном, так называемом «охранительном лагере», в период 1850-1890 годов были и западники и славянофилы, религиозно индифферентные люди и деятели Церкви, аристократы и простолюдины, русские и «инородцы», государственные чиновники и люди свободных профессий, которых объединяло одно - следование общим консервативным принципам,
главными из которых были антибуржуазность, религиозное мировоззрение, «роевое начало», свой «особый путь» России, противостоящие рационализму, индивидуализму, с его «неотъемлемыми правами», и «общечеловеческим ценностям». Здесь черты сходства превосходили степень различий, делая несущественными «отстаивание классовых интересов», «тягу к капитализму», «сходство с руссоизмом» тех или иных русских консерваторов, чьи политические предпочтения укладывались в универсальную формулу «самодержавие, православие, народность».
Отнесение И.С. Аксакова к славянофилам, а славянофилов к консерваторам сегодня не выглядит «ересью». Причем отнюдь не в бранном смысле, характерном для «революционных демократов» XIX века или представителей «марксистско-ленинской науки» века XX, критиковавших «реакционную» сущность славянофильства и отождествлявших его с «официальной народностью»32. Мощный всплеск интереса к российскому консерватизму, объективно обусловленный политическими изменениями в стране, возник в российской политической науке в 1990-е годы33. Можно даже утверждать, что в последние пятнадцать лет в российском обществоведении оформилось целое научное направление, изучающее как общетеоретические проблемы консерватизма, так и специфические проблемы истории и теории консервативной мысли России, опирающиеся на принципиально новую методологическую основу. Среди работ
постсоветского периода, посвященных общетеоретическим проблемам, формированию новых научных подходов в исследовании консерватизма, нужно выделить труды К.С. Гаджиева, А.А. Галкина, В.И. Коваленко, А.И. Костина, А.П. Кочеткова, A.M. Миграняна, А.С. Панарина, М.Б. Смолина, Э.Г. Соловьева, П.Ю. Рахшмира и др. В группе научных трудов, посвященных российскому консерватизму, следует в первую очередь выделить работы как теоретико-методологического, так и историко-политологического плана - О.В. Гаман-Голутвиной, В.Я. Гросула, В.А. Гусева, Д.В. Ермашова, И.А. Исаева, СВ. Лебедева, А.Ю. Минакова, Е.Н. Мощелкова, СВ. Перевезенцева, СН. Пушкина, Э.Г. Соловьева, В.И. Шамшурина, А.А. Ширинянца, А.Ю. Шутова и др. Особое нужно отметить работы, посвященные анализу русской философии и политологии, раскрывающие основные тенденции, а также общее и особенное в развитии философской и социально-политической мысли России, проблемы российской культурно-национальной идентификации, национальной идеи и идеологии.34
В постсоветский период сформировался целый пласт научной литературы, посвященный видным представителям славянофильской мысли и близким им мыслителям . В этот же период появилось значительное количество диссертаций, посвященных исследованию политической мысли России XIX века, творчеству видных ее представителей консервативного толка, славянофильству и славянофилам, в том числе и И.С. Аксакову36.
Нужно подчеркнуть, что последние два десятилетия отмечены большой работой по возвращению творческого наследия Ивана Сергеевича Аксакова широкому читателю: были напечатаны его пьесы и очерки,37 были переизданы с исправлениями и дополнениями его переписка с родными,38 его «эпистолярный дневник 1838-1886 гг.»39, было осуществлено репринтное переиздание «Биографии Ф.И. Тютчева»40, снабженное качественными комментариями, издан сборник его статей, посвященный еврейскому вопросу,41 а также внушительный сборник политической публицистики, дающий представление о разнообразной палитре его интересов.42 Эти публикации не могли не пробудить исследовательского интереса, в результате чего появился ряд работ, посвященных анализу отдельных сторон деятельности и мировоззрения И.С. Аксакова.
Внимание исследователей Е.И. Анненковой, Н. Белевцевой, И.А. Набатчиковой привлекла религиозная составляющая мировоззрения И.С. Аксакова. Семья Аксаковых, породившая плеяду самобытных творцов и мыслителей, занимающая особенное место в русской культуре стала объектом специальных литературоведческих исследований: свои работы ей посвятили Е.И. Анненкова, В.А. Кошелев, М. Лобанов, Ю.В. Манн44.
Исторические концепции И.С. Аксакова и Ф.М. Достоевского были рассмотрены в работе В.Н. Грекова.45
Редакторской деятельности И.С. Аксакова в период издания «Русской беседы» посвящена глава в книге Т.Ф. Пирожковой «Славянофильская журналистика»;46 его позиция по вопросу цензуры исследуется в работах Т.В. Антоновой47 и М.М. Панфилова48.
В ряде работ исследуется отношение И.С. Аксакова к славянскому вопросу и его участие в работе Славянского комитета.49 Полагая, что позиция Аксакова по национальному вопросу представляет собой наименее изученный аспект его мировоззрения, В.В. Ведерников обращается к анализу публицистических выступлений его по еврейскому вопросу50.
В начале нового XXI века помимо сугубо исторических и филологических разысканий51, появился также ряд небольших по объему работ, освещающих отдельные проблемы жизни и творческого наследия русского мыслителя преимущественно в свете 180-летия со дня его рождения.52
Что касается зарубежной историографии темы, то она чрезвычайно скудна и односторонне предвзята по отношению к И.С. Аксакову, которого пытаются представить то параноиком, предтечей фашизма (Р. Пайпс), черносотенцем (Ст. Лукашевич), то воинствующим панславистом (М.Б.
Петрович и др.), то «утопистом» или «романтиком» (Рязановский Н.В., Валицкий А.)53.
Так, Р. Пайпс, рассматривая влияние националистических идей И.С. Аксакова на формирование мировоззрения П.Б. Струве, проводит сравнение их взглядов на самодержавие и общество. Наряду с прочим подчеркивая, что Аксаков был «интеллектуальным идолом семьи Струве», что политические взгляды Аксакова плохо поддаются формулировкам, оперирующим привычными для западной политической философии категориями, Ричард Пайпс объявляет «Аксакова последнего периода его жизни» параноиком, националистом-реакционером и одним из «идеологических предшественников фашизма XX века».54 Нужно отметить, что в таких оценках творчества русского мыслителя Пайпс не одинок и не оригинален. Еще в 1965 году в США была издана книга Ст. Лукашевича «Иван Аксаков. Исследование русской мысли и политики», в которой Аксаков представлен как националист, русификатор и антисемит, прямой предшественник черносотенцев, который «учил ненавидеть поляков, евреев, католиков, австрийцев и венгров, либералов и консерваторов, правительство и его врагов, а также многих других».55
В целом можно констатировать, что специальных работ, посвященных исследованию социально-политической проблематики в творчестве И.С. Аксакова в рамках историко-политической науки, нет. Но упоминания о различных политических темах творчества Аксакова встречаются во многих
обобщающих трудах, статьях и отдельных монографических исследованиях. Однако авторы этих работ, за редким исключением, чаще упоминают отдельные сюжеты («славянский вопрос», «концепцию общества» и др.) вне контекста идейно-мировоззренческого комплекса русского пореформенного консерватизма (включающего и «пореформенное славянофильство» и панславизм), к которому относится творчество Аксакова.
Объект, предмет, цель и задачи диссертационного исследования. Объектом диссертационного исследования являются основные принципы идейно-мировоззренческого комплекса русского пореформенного консерватизма XIX века в творчестве И.С. Аксакова. Предметом исследования являются конкретные политические идеи, концепции и проекты И.С. Аксакова.
Основная цель диссертационного исследования состоит в комплексном анализе и концептуально-целостном осмыслении роли и места идейно-политических принципов консерватизма в творчестве И.С. Аксакова (1823-1886).
Достижение этой цели потребовало решения следующих задач:
• рассмотреть характерные черты и выявить особенности теоретической защиты Аксаковым самодержавия как единственно возможной для России формы правления;
• проанализировать опыт применения Аксаковым славянофильской историософской методологии при анализе пореформенной структуры российского общества и особенности его проекта «самоуничтожения дворянства как сословия»;
• исследовать сущность апологии Аксаковым русской народности, реконструировать теорию «общества - народа само сознающего»;
• проанализировать его взгляды на отношения народа и правительства, местного самоуправления и центральной власти;
Решение этих задач предполагает характеристику: методологических оснований идейно-мировоззренческого комплекса русского консерватизма
как совокупности политических идеалов, ценностных ориентации, установок и стиля действия различных социальных общностей, его генезиса во второй половине XIX века, главных черт относительного единства славянофильства и консерватизма.
Кроме того, важно дать обобщенную характеристику социально-исторических и политических условий развертывания базовых для русского консерватизма в целом и консервативных мыслителей, в частности и И.С. Аксакова, основных целерациональных установок и ориентации, выраженных формулой «православие, самодержавие, народность». В уточнении нуждаются масштабы присутствия так называемых «либеральных идей» в творчестве И.С. Аксакова, правомерность отнесения данного мыслителя к «либеральному лагерю», с одной стороны, а с другой -отождествление его государственнической и православной позиции в национальном вопросе с великодержавным шовинизмом и расизмом.
Учитывая широкий временной диапазон, масштаб и сложность задач исследования, в работе главное внимание сконцентрировано на наиболее крупных вопросах внутренней политики России, нашедших отражение в творчестве Аксакова, внесшего при их решении наибольший вклад в развитие идейно-мировоззренческого комплекса и политической практики русского консерватизма.
Методологическая основа и эмпирическая база исследования. Диссертационное исследование выполнено на основе историко- политологического подхода, включающего элементы системного анализа, конкретно-исторического анализа, текстологического анализа, когнитивной историко-философской реконструкции и политологической
компаративистики. В работе использованы - исторический метод, позволивший выявить процесс зарождения и формирования политических идей, концепций и проектов в конкретно-исторических условиях, связанный с освещением различных этапов развития представлений Аксакова о самодержавии, «обществе» и русской нации в их хронологической
последовательности (т.е. во времени), в конкретных формах исторического проявления; сравнительно-исторический метод выявления сходных признаков и установления различий, с помощью которого определяется общее и особенное в исторических явлениях путем: во-первых, сопоставления различных ступеней развития (во времени, от периода к периоду); во-вторых, сравнения разных сосуществующих в пространстве идей, взглядов и концепций различных политических мыслителей, школ и направлений в рамках идейно-политического комплекса русского консерватизма; системный метод всестороннего комплексного анализа консервативных политических идеалов, теорий и проектов как сложных социальных феноменов, позволивший, во-первых, выявить их структуру, составные элементы, характер взаимосвязи между ними, отделить главное от второстепенного, во-вторых, определить роль и место конкретных политических идей в мировоззренческой системе Аксакова; элементы герменевтического метода при интерпретации оригинальных текстов русских мыслителей и ученых; а также метода когнитивной реконструкции, давшего возможность, во-первых, выстроить разрозненные идеи, взгляды и теоретические положения, содержащиеся в работах Аксакова и других мыслителей в целостные политико-идеологические концепции, во-вторых, интерпретировать логико-метафорические структуры тех или иных реконструированных концепций (например, «общество», «народное самодержавие» и т.д.).
Эмпирическая база исследования представлена, во-первых, оригинальными работами И.С. Аксакова, включая ряд архивных материалов, во-вторых, теоретическими трудами представителей философских и идейно-политических течений, внесших вклад в развитие русского консерватизма в XIX веке, таких как Ф.И. Тютчев, А.С. Хомяков, К.С. Аксаков, М.П. Погодин, М.Н. Катков, Р.А. Фадеев, В.И. Ламанский и др. Анализ данной группы источников дал возможность выявить и рассмотреть идейные истоки и общие теоретические, философские основания концепта русского
консерватизма, как он представлен в творчестве И.С. Аксакова. В-третьих, в основу диссертационного исследования были положены научные разработки ведущих отечественных и зарубежных ученых - историков русской общественной мысли, разрабатывавших проблемы истории славянофильства и творчества И.С. Аксакова, таких, как Е.И. Анненкова, А. Валицкий, Е.А. Дудзинская, В.А. Китаев, А.А. Попов, Н.И. Цимбаев и др.
Научная новизна исследования. Диссертационное исследование является одной из первых работ в отечественной политической науке, в которой проведен концептуально-целостный анализ системы политических взглядов И.С. Аксакова. Ряд положений и выводов диссертации содержит научную новизну:
• рассмотрена эволюция и взаимосвязь либеральных и консервативных политических идей в творчестве Аксакова, в связи с чем обоснован принципиальный вывод о принадлежности его творчества к идейно-мировоззренческому комплексу русского пореформенного консерватизма;
• проанализирован опыт применения Аксаковым славянофильской историософской методологии при анализе социально-политических проблем пореформенного российского общества, показана генетическая связь консервативных взглядов Аксакова с дореформенным славянофильством;
• раскрыты характерные черты консерватизма и
славянофильства И.С. Аксакова в обосновании им идейно-политических принципов русского консерватизма, показан его вклад в развитие классической формулы «православие, самодержавие, народность»;
• в русле теоретической защиты Аксаковым «народного самодержавия» как единственно возможной для России формы правления, проанализирована критика Аксаковым недостатков бюрократического самодержавия;
• реконструирована аксаковская теория «общества - народа самосознающего», показана консервативная сущность путей и средств ограничения «самодержавной инициативы» и расширения гражданского самоуправления, предлагаемых Аксаковым;
• показана неправомерность модернизаторских подходов к творчеству Аксакова как «либеральному», в связи с чем уточнен ряд оценок отечественных исследователей, касающихся эволюции его взглядов, сущности аксаковского проекта «самоупразднения дворянства как сословия» и его «теории общества». Теоретическая и практическая значимость исследования.
Диссертация вносит вклад в изучение истории и теории русского консерватизма второй половины XIX века, ее материал, положения и выводы могут быть использованы как в преподавании общих и специальных учебных курсов политологии, истории политических учений, в разработке ряда направлений современной политической науки, так и в деятельности организаций и учреждений политической сферы.
Апробация работы. Результаты исследования использовались при разработке и проведении семинарских занятий по философии и политологии для студентов юридического факультета Московского Государственного Открытого Университета. Основные положения работы нашли отражение в выступлениях на научных конференциях и в публикациях автора.
Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры истории социально-политических учений философского факультета МГУ имени М.В.Ломоносова.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Общий объем работы 166 страниц, библиография включает 272 наименования.
Идея самодержавной монархии в русском консерватизме и славянофильстве: общее и особенное
Все русские консерваторы XIX века, в том числе и И.С. Аксаков, руководствовались рядом идеологических принципов, отличавших русский консерватизм от современного ему западноевропейского консерватизма и обусловливавших особенности русской формы консерватизма. Упрощая, можно свести эти принципы или постулаты практической и теоретической деятельности к апологии самодержавия, народности, православия. Обращение к этим принципам, в той или иной степени, присутствует в творчестве каждого русского консерватора - и Н.М. Карамзина, и М.П. Погодина, и М.Н. Каткова, и др56. Не остались в стороне и славянофилы, разработавшие, как, например, К.С. Аксаков и вслед за ним И.С. Аксаков, оригинальную концепцию самодержавия57.
Аргументы в пользу самодержавной монархии для России обычно формулировались в рамках сюжетов о религиозном характере царской власти, о ее народном характере в России и сопровождались ссылками на многонациональный характер России, бесконфликтность ее истории, а также критикой западных демократии и парламентаризма.
Защита самодержавия во второй половине XIX века становилась самым важным направлением идейно-политической борьбы консерваторов и либералов. В силу того, что абсолютная монархия в Европе изжила себя58, русские либералы требовали «увенчания здания» государственности России конституцией, по примеру европейских стран; в свою очередь русские консерваторы не без оснований считали, что без самодержавной монархии, которая из всех институтов государства за всю историю России от Рюрика единственная оставалась неизменной, не смог бы существовать весь социально-политический строй России.
Такая позиция консерваторов подкреплялась политической доктриной православной церкви. Известно, что православие со времен Вселенских соборов придерживалось учения о симфонии властей, согласно которому Церковь должна существовать только вместе с царской властью, которая есть Божественное учреждение на земле. Власть дана человечеству Богом: «Несть бо власть аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть» (Рим., 13,1). Только власть царя может быть настоящей властью: «Поставь над собою Царя, которого изберет Господь, Бог твой...» (Второзаконие, 17,15). Церковь и царство, с православной точки зрения, существуют в таком же единстве, как душа и тело, образуя единый организм. Царь, являясь Помазанником Божьим, должен только перед ним держать ответ, а не перед народом, сословием или социальной группой. Самодержавие создается не только волей Божьей, но и по образцу Царства Божья, поэтому в православном царстве не может быть конституционных ограничений, парламентов и т.д. Митрополит Московский Филарет писал о христианской природе русского самодержавия: «Бог, по образу своего небесного единоначалия, устроил на земле царя; по образу своего вседержительства -царя самодержавного; по образу своего царства непреходящего, продолжающего от века до века - царя наследственного»5 . Российский монарх должен был быть православным по вероисповеданию, будучи самодержцем, он, тем не менее, не мог сменить вероисповедание и тем более навязывать какое-то вероисповедание своим подданным по европейскому принципу «cujus regio, ejus religio» («чья страна, того и вера») . Такое положение монарха было закреплено и юридически - по акту о престолонаследии от 5 апреля 1797 года российский монарх именовался главою церкви. Таким образом, политическая доктрина православия единственно возможной формой правления считала самодержавную монархию во главе с православным царем.
Во второй половине XIX века религиозная трактовка самодержавия была дополнена идеей надклассовой народной сущности русского самодержавия, обоснованием идеала неограниченной народной монархии6 . Одними из первых в истории русской политической мысли подобные доводы в защиту самодержавия выдвинули славянофилы.
Разрабатывая свою общественно-политическую концепцию, славянофилы стремились выяснить специфику русской государственности и выработать идеал общественно-политического устройства.
И.С. Аксаков полагал, что исторические формы человеческого общежития подвержены развитию, «то есть процессу постепенного видоизменения самого общественного строя согласно с требованиями христианской истины, - постепенного перерождения форм и условий нашей общественной жизни, под воздействием начал, данных миру Божественным Откровением».62 Выбор конкретной формы государственного устройства зависит от исторических обстоятельств. «Государь-демос (народ), государь-совет десяти, государь-конвент, государь-парламент, государь-царь - это все та же верховная самодержавная власть, с тою разницей, что в последнем случае она сосредотачивается в одном лице, а в первых случаях переносится на народные массы, на грубую чернь или же на образованное меньшинство, ничем никогда в размере своем вполне разумно не определенное.
Критика Аксаковым бюрократического самодержавия
Взглядам Аксакова был присущ резко критический настрой и по отношению к современному ему бюрократическому самодержавию. О крайности критического настроя Аксакова свидетельствует хотя бы то, что, по его мнению, «апостолами» отвлеченного отношения и презрения к народу в России являются революционеры - «отступники русской народности» и ... петербургская власть, которые вредят народу с разных, противоположных концов: «пульса народной жизни, этой души народной не ведают, не чтут, не слышат, не понимают лишь петербургские дипломаты с бюрократической канцелярией, да наши убогие умом и душою, вольные и невольные отступники русской народности»108.
Основания для подобных заявлений у Аксакова были вполне существенные. Дело не только в том, что критика бюрократии, сваливание всех ошибок власти на бюрократию - давняя российская традиция, дань которой вынужден был отдать и Аксаков. Дело также не только и не столько в том, что обвинения чиновничества в произволе и нарушении государственных законов были вполне справедливы. Дело в том, что во второй половине XIX века управленческий аппарат рос чрезвычайно быстро, усиливая в обществе бюрократизацию, коррумпированность, неэффективность управления, поглощение аппаратом огромных денежных средств. Особую роль в этих процессах сыграло то обстоятельство, что реформы 1961-1864 годов были проведены «сверху» руками чиновничества, во многом оттеснившего дворянство от управления. Одновременно произошла «плебеизация» чиновничества. Доля дворян-помещиков уменьшилась даже среди высшей бюрократии109. Бюрократия после 1861 года превратилась в значительную силу, действующую во многом самостоятельно, руководствуясь своими корпоративными интересами. Усложнение задач управления привело к возрастанию роли технических специалистов, имеющих соответствующее образование. Многие из таких технических специалистов вышли из социальных низов. В свою очередь, дворяне, утратившие свое прежнее значение первенствующего сословия, часто не могли в новых условиях выдвинуться на государственной службе.
Неприязнь к бюрократии у большинства дворян была совершенно искренняя. Многие консерваторы, находящиеся на службе государству, также совершенно искренне осуждали бюрократию110. Волокита, коррупция, пренебрежение прямыми обязанностями, характерные для российского чиновничества бросались в глаза всем, кто с этим чиновничеством так или иначе сталкивался. Умение бюрократии доводить до абсурда правительственные распоряжения, саботировать государственные мероприятия, подрывало авторитет власти в глазах общества. Наконец, личные конфликты издателей, писателей, и многих, болеющих о судьбе России людей, с различными влиятельными деятелями, министрами и т.п. -все это давало убедительные доводы консерваторам для критических суждений о самостоятельной и во многом враждебной самодержавию роли бюрократии.
Так и Аксаков, не понаслышке знающий государственную службу111, на протяжении всей своей творческой деятельности резко критиковал бюрократические порядки. Начало этой теме было положено уже в первой славянофильской по духу статье Аксакова 1849 года «О служебной деятельности в России (письмо к чиновнику)», в которой чиновник по особым поручениям И.С. Аксаков прямо заявлял: «Служебная деятельность в России лишена всякой жизненной почвы. Она есть высшее выражение формализма... Мы совершенно оторваны от живой жизни и народа»112. Подобный формализм приводит к серьезным негативным социально-политическим последствиям. Так, в статье «О судебной реформе» 1862 года Аксаков пишет о «несочувствии» народном «к суду формальному, основанному на одной формальной, внешней, а не на живой, нравственной
Идея «народности» в русском консерватизме и славянофильстве
XIX столетие стало веком национального самосознания . Если прежде этническая идентичность смешивалась с вероисповеданием и подданством (а в традиционном обществе также с племенной и клановой принадлежностью), 199 т-г то в новую эпоху этого стало уже недостаточно . Первыми к национальным проблемам обратились консерваторы. Это не было случайностью, так как другие ведущие политические идеологии того времени - космополитический по сути либерализм и интернационалистский социализм - оставляли эти проблемы на периферии своего внимания. Так, например, для философии Просвещения - основы либерализма - было характерно обращение к «естественному» человеку, независимому индивиду, свободному от государства, этноса и церкви. Космополитический характер либерализма приводил к тому, что для либеральной мысли с ее упором на негативную свободу («свободу от...») национальные проблемы существовали только в виде преследований государством индивидов по национальному признаку, во всем остальном либерализм был «выше» национального. Более того, если национализм стремился защитить экономические, политические и культурные интересы господствующей нации, отстаивая принципы сильной государственной власти в политике, покровительственную систему в экономике, объединение диаспоры, то либерализм, напротив, выступал за сведение государственного вмешательства в экономическую и общественную жизнь к минимуму, отстаивал ликвидацию не только сословных, но и национальных различий.
В свою очередь, социалистическая мысль XIX века была интернационалистской. Для социалистов и коммунистов всех мастей классовая принадлежность была несравненно более значима, чем национальная. Конечно, они не игнорировали национальные проблемы и противоречия, но считали их подчиненными по сравнению с борьбой рабочего класса. Поддерживая национально-освободительные движения (ирландцев, поляков, итальянцев, венгров и других народов), они считали, что национальные революции будут способствовать классовой революции пролетариата. При этом для всех социалистов и коммунистов того времени было характерным отношение к существованию различных наций как к временному явлению, поскольку в будущем человечество будет единым обществом, в котором исчезнут национальные различия.
В отличие от универсальных и интернациональных идеологий социализма или либерализма, консерватизм всегда представляет собой сугубо национальное явление, что с присущей ему прямотой четко сформулировал еще К.Н. Леонтьев: «... охранение у всякой нации свое, у турка - турецкое, у англичанина - английское, у русского - русское; а либерализм у всех один».200 Для консерватизма, ключевой принцип которого - конкретность против универсализма, нация есть такая же общность, как государство, церковь, правящая элита. Нужно отметить то обстоятельство, что в России XIX века народники и либералы уделяли самое пристальное внимание социальным проблемам страны, но игнорировали этнический аспект жизни государствообразующей нации. Только консерваторы обращали внимание на русский вопрос как на национальный.
В пореформенной России многие мыслители уделяли пристальное внимание «народности», являющейся составной частью идеологемы «православие, самодержавие, народность»201.
Однако идея «народности», ставшая чуть позже элементом знаменитой уваровской «формулы» и предметом дискуссий, рождается в России намного раньше, на рубеже XVIII и XIX веков. Не вдаваясь в подробности, отметим ряд существенных, на наш взгляд, моментов, касающихся этой «триединой формулы» и особенно термина и идеи «народности» как части этой формулы.
Обычно возникновение формулы или теории официальной народности относят к 1840-м годам и даже указывают точную дату автора и адрес - 1843 год, Уваров, «Десятилетие Министерства Народного Просвещения». Даже если признать, что единственным автором этой теории является С.С. Уваров, то одномоментность возникновения триады «православие, самодержавие, народность» даже в рамках творческой деятельности одного человека - в нашем случае Уварова, - как нам кажется, не представляется возможным202. Так, термин «народность» имел сложную историю утверждения в общественном сознании. Вопрос о «народности», прежде всего как признаке литературы, возникает как «воспроизведение» в литературе образа мыслей народа. Некоторые исследователи связывают возникновение термина с творчеством Н.М. Карамзина, другие его «родителем» считают П.А. Вяземского. А декабрист М.С. Лунин утверждал даже, что сама формула «самодержавие, православие, народность» была впервые произнесена за 50 лет до Уварова одним из профессоров Московского университета
Что же касается содержания термина, то и здесь все так же неоднозначно. Еще А.С. Пушкин сетовал на то, что «с некоторых пор вошло в обыкновение говорить о народности, жаловаться на отсутствие народности,., но никто не думал определить, что разумеет он под словом «народность»
«Теория общества» Аксакова: функция народного самосознания
При ознакомлении с работами И.С. Аксакова, в которых он развивал идею общества, становится понятным, что также как, например, во взглядах на самобытность истории России, в создании своей «теории общества» мыслитель во многом опирался на разработки брата - К.С. Аксакова, но при этом в ряде моментов значительно корректировал их.
В основе общественной жизни К.С. Аксаков выделил две главные составляющие - «землю» и «государство» («народ» и «правительство») первой из которых в русской истории принадлежало, согласно его представлениям, право мнения и слова, второй - неограниченное право действия и закона: «действие - право государево, мнение - право страны» . В сферу деятельности государства входит обеспечение безопасности, вопросы законодательства и судопроизводство. «Государево дело», - писал К.С. Аксаков, - «все дело управления государственного, и внешнего и внутреннего, - и по преимуществу дело военное, как самое яркое выражение государственной силы». В этой связи Аксаков предлагает замечательный образ «стражи, охраняющей храм, где совершается богослужение» («стража» лее здесь - правительство, а молится - народ) . В земском же ведении оказывается быт народа, понимаемый как обеспечение материального благосостояния и духовная, общественная его жизнь. «Земское дело», по Аксакову, «весь быт народный, вся жизнь народа, куда относится, кроме духовной, общественной его жизни и материальное его благосостояние: земледелие, промышленность, торговля»256.
Согласно воззрениям К.С. Аксакова, с которыми солидаризовался А. С. Хомяков, политические отношения в обществе являются второстепенными, народ не имеет властных устремлений. Огромную роль в отношениях «земли» и «государства» играет общественное мнение. «Самостоятельное отношение безвластного народа к полновластному государству есть только одно: общественное мнение, - указывал Аксаков. - В общественном или народном мнении нет политического элемента, нет другой силы, кроме нравственной, следовательно, нет и принудительного свойства, противоположного нравственной силе. В общественном мнении (разумеется, выражающем себя гласно) видит государство, чего желает страна, как понимает она свое значение, какие ее нравственные требования, и чем, следовательно, должно руководствоваться государство, ибо цель его -способствовать стране исполнить свое призвание. Охранение свободы общественного мнения, как нравственной деятельности страны, есть, таким образом, одна из обязанностей государства...Общественноемнение - вот чем самостоятельно может и должен служить народ своему правительству, и вот та живая, нравственная и нисколько не политическая связь, которая может и должна быть между народом и правительством»257. Ярчайшим примером такой связи являются, по мнению К.С. Аксакова, Земские соборы, состоявшие из выборных от всех сословий России. Такой, изначально сложившийся на Руси союз земли и государства, был разрушен в петербургский период истории России, когда государство стало вмешиваться в дела общества. Славянофилы видели задачу в восстановлении этого союза, они мечтали о «дружной» работе «земли» и «государства», о «полных доверенности отношений» народа и правительства.
Авторитетный исследователь творчества И.С. Аксакова Н.И. Цимбаев отметил возникновение у него интереса к «обществу» еще в 1850-е годы. В то время под «обществом» он понимал среду, в которой происходит разработка идей, определяющих развитие России. «В 1850-е годы И.Аксаков видел в «обществе», составленном из представителей «мыслящего класса», некую альтернативу учению своего брата о «земле» и «государстве» и был далек от мысли соединить эти теории».258 В начале 1860-х годов Аксаковым была разработана новая теория, синтезировавшая эти воззрения.
Весной 1862 года И.С. Аксаков опубликовал в газете «День» серию статей «О взаимном отношении народа, государства и общества», в которых ввел в традиционную славянофильскую схему «земли» и «государства» новую действующую силу - «общество». В письме к Ю. Ф. Самарину от 22 марта 1862 года он писал: «Эти статьи восполняют некоторый пробел в славянофильском учении Константина о государстве и земле. Там не было места обществу, литературе, работе самосознания. Непосредственность народного бытия и деятельность сознания, безличность единиц, народ составляющих, и личная деятельность их в обществе - все это не было высказано, а потому сбивало с толку публику и читателей; потому что понятия эти и представления, как не разграниченные, постоянно смешивались. В представлении нашем о допетровской Руси нет места обществу, да и вообще нет места всем этим вопросам».
