Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблема медиации в контексте трансформации политической теории
1. Коммуникативные образы политики и эволюция политической теории 13
2. Структурные и историко-генетические аспекты проблемы медиации 37
Глава 2. Медиация и идеологический дискурс как стратегии конструирования политики в переходный период
1. Особенности влияния медиации на политику в вертикальной и сетевой моделях коммуникации 63
2. Стратегии конструирования политики в переходный период 90
3. Дискурсивно-идеологическое конструирование политики в современной России 117
Заключение 145
Список использованной литературы
- Коммуникативные образы политики и эволюция политической теории
- Структурные и историко-генетические аспекты проблемы медиации
- Стратегии конструирования политики в переходный период
- Дискурсивно-идеологическое конструирование политики в современной России
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В контексте становления постиндустриального общества границы теоретического поля политико-научных исследований раздвигаются одновременно в двух направлениях Первое из них связано с углублением и переосмыслением традиционной для политической теории проблемы взаимосвязи политики и коммуникации Широкое распространение информационных технологий не просто приводит к изменениям в системе технических средств осуществления политических коммуникаций. Эта сторона проблемы получила освещение в работах Г Тарда, относящихся к позднему периоду индустриального общества на рубеже XIX и XX веков, и С Московичи, который подвел итоги научно-технической революции XX века Новые аспекты соотношения политики и коммуникации в постиндустриальном мире приводят к решительным изменениям в природе, строении и способах осуществления власти. В соответствии с этим достаточно быстро происходит эволюция политической теории, затрагивающая ее па-радигмальные основы, сложившиеся в индустриальном обществе и видоизмененные на первом («кибернетическом») этапе научно-технической революции
Второе направление представляет собой движение в область проблематики, связанной с анализом вопроса о соотношении политики и управления Принципиальная установка на отделение одного от другого, обоснованная еще на рубеже XIX и XX веков в работах М Вебера, В Вильсона, Ф Гуднау, оказала огромное и до сих пор еще не преодоленное методологическое воздействие на политическую теорию Сфера государственного управления традиционно рассматривалась как область практических приложений политической теории, тогда как в последнее время все очевиднее становится особый статус знания в политике. Тесная, органичная связь когнитивных составляющих политики с политическим действием, его технологиями раскрывается в конструктивистском подходе, который во многом воспроизводит концептуальную модель социологии знания и историографии школы «Анналов» В рамках этого подхода разработка теоретических моделей и осуществление политики составляют две стороны единого целого
Произведенная конструктивизмом интеграция теоретических моделей с политическими технологиями открывает новый ракурс для рассмотрения вопроса о соотношении институциональных структур и неинституциональных практик, о значении и роли неинституциональных форм в регулировании политических отношений Способ взаимодействия институциональных структур и неинституциональных практик определяет эффективность политической деятельности, в связи с этим на первый план выходит такой феномен, как медиация, который представляет собой способ регулирования общест-
венных отношений, направленный на мирное разрешение конфликтов путем переговоров Степень развития медиативных механизмов повышает синерге-тический потенциал общества, его способность к самоорганизации и преодолению застойных и кризисных явлений
В переходные периоды медиация лежит в основе конструирования политики, поэтому данный феномен может быть использован как показатель степени развития институтов гражданского общества и правового государства в «молодых демократиях», в том числе и российской Однако, будучи значимым явлением в мире политического, медиация оказывается по отношению к этому миру сверхсистемным образованием, корни и механизм действия которого уходят в область социокультурных оснований (традиции и обычаи, ценности и установки, правила и образцы и пр )
Необходимость исследования феномена медиации определяется также совершающимся в последние десятилетия сдвигом в теоретико-методологических основаниях политико-научного знания В контексте перехода к информационному обществу трансформация политических систем становится проблемой, решение которой выходит за рамки объяснительных возможностей, существующих в рамках политической теории макроуровня В связи с этим приобретает актуальность задача разработки политической теории ме-зоуровня Основным предметом исследований в теории данного уровня становятся переходные состояния, рассматриваемые с учетом опыта региональных научных дисциплин Регионализация политико-теоретических исследований связана с расширением границ предметного поля политической теории, которое дополняется специфическим и разнообразным материалом, почерпнутым из сферы гуманитарного знания (история, антропология, культурология, философия, социология, лингвистика) В этом отношении социокультурный характер феномена медиации делает его исследование актуальным как с теоретической, так и с практической точек зрения
Степень разработанности проблемы в литературе. Многоаспект-ность феномена конструирования политики в переходный период обусловливает междисциплинарный характер его исследования Степень изученности данного феномена в различных научных дисциплинах, а также направлениях политических исследований крайне неравномерна
Наибольшее распространение как в западной, так и в российской литературе получает анализ общественно-политических изменений, обусловленных переходом к информационному обществу Основы изучения данной проблемы были заложены работами Ж Бодрийяра, Э Гидденса, Р Инглегар-та, М Кастельса, М Маклюэна, Э Тоффлера, Ю Хабермаса В среде российских ученых проблема получила развитие в трудах Б Дубина, Д В Иванова, А Мельвиля, Н Н Моисеева, А И Соловьева, Е Г. Дьяковой, А Д Трахтен-берг Наибольший интерес представляют исследования М Кастельса и Ю Ха-
бермаса, в которых изучается влияние развития коммуникаций на политическую систему В результате формируется коммуникативная концепция политики, рассматривающая политическую сферу как систему коммуникативных действий
Коммуникативная концепция выводит исследование политики за сложившиеся рамки политической науки Модели коммуникации формируются в рамках как кибернетики, так и семиотики Следовательно, содержание и результаты исследования политики в аспекте влияния на нее со стороны коммуникации в немалой степени предрешены тем обстоятельством, какая коммуникативная модель была использована при формировании теоретико-методологических основ исследования Изначально распространение получает кибернетическая модель коммуникации (К Шеннон и У Уивер), которая рассматривается как вспомогательная подсистема политической системы, обеспечивающая движение информации в обществе без изменений и искажений В работах К Дойча, который использовал данный подход в политической науке, политика понимается как «черный ящик», и на первый план выходит изучение процессов на «входе» и «выходе» политической системы В дальнейшем данная модель поли гики используется в рамках системного подхода Г Алмондом, Н Луманом и другими
В последнее время в качестве теоретико-методологической основы политических исследований широко используется семиотическая модель коммуникации, разработанная М М Бахтиным На основе семиотической модели коммуникации формируется несколько подходов к изучению политики, конструктивистский (П Бергер, Т Лукман), когда политика рассматривается как искусственно сконструированное символическое поле для манипуляции обществом (П Бурдье, Р Барт, Ж Бодрийяр, С Жижек), и сетевой, когда политика рассматривается как способ согласования интересов различных политических акторов Основоположниками сетевого подхода к проблеме коммуникации являются М Кастельс, Р Родес, в отечественной науке он получает распространение в трудах Н В Иванчука, В М Сергеева, К В Сергеева, Л В Сморгунова, С В Тихоновой Поскольку в основе сетевой коммуникации лежит доверие, то на первый план выходит изучение переговоров как способа достижения согласия в политике (Р Даль, Т Шеллинг) Среди российских авторов данные идеи не получили достаточного развития, но можно выделить работы В М Сергеева и М М Лебедевой, посвященные этой теме
Область исследований феномена медиации как способа достижения согласия при конструировании политики пока остается наименее изученной Первоначально исследование медиации получает распространение применительно к международной политике, в рамках таких дисциплин, как геополитика и политическая конфликтология Исторические корни медиации лежат в
системах дипломатических переговоров, останавливающих конфликты и войны Соответственно, это предопределяет две области, в которых феномен медиации становится предметом серьезного внимания юридическая наука и психология В юриспруденции из области международного права медиация переходит в сферу частного права, где она рассматривается как альтернативный судебному разбирательству способ решения споров (Д Давыденко, М Кал-дина, К Катанян, А Е Молотников, М Черниговский, Ц А Шамликашвили) В психологии понятие медиации служит основой конструирования отношений на новом уровне, позволяющего преодолеть конфликт (М М Лебедева, Г Мета, Г В Похмелкина) Здесь же появляется такое понятие, как культура управления конфликтами
Большое внимание феномену медиации уделяется в антропологии, рассматривающей ритуал в качестве первоначального механизма медиации В культурной антропологии исследуются особенности организации ритуальных практик, обеспечивающих достижение согласия (К Леви-Стросс, Ф X Кессиди, В.Тернер, О Фрейденберг) В политической антропологии (Ж Баландье, Л Мамфорд, Ч Эндрейн) предметом изучения становится роль медиации в процессе перехода от догосударственного устройства к государственному, от народной (племенной) политической системы к раннебюро-кратической В юридической антропологии (Н Рулан) исследуется эволюция механизмов регулирования общественных отношений в аспекте перехода от ритуала к институтам (судам)
Институциональная составляющая политики получает широкое освещение в литературе, особенно при изучении переходных периодов Возникающие проблемы конструирования политики в «новых демократиях» исследуются с точки зрения 1) используемых способов институционализации (выращивание и трансплантация) - данный подход характерен для теории общественного выбора, так называемой «новой политэкономии» (Я Кузьми-нов, Д Норт, Р М Нуреев, В М Полтерович, В П Тамбовцев), 2) взаимодействия институциональных структур и неинституциональных практик - неоинституциональный подход (Д Марч, Д Олсен, Б Ронстайн, Дж Серл, Дж Хелмке и С.Левитски) Работы российских авторов (Л Е Бляхер, О В Га-ман-Голутвина, В Я Гельман, А Н Олейник, В Радаев, А Скоробогатов, АДХлопнин, М А Шабанова) по неоинституциональной проблематике в большей степени опираются на разработки зарубежных авторов, но применительно к российской переходной ситуации В отраслях политической науки, связанных с анализом институциональной структуры политики, медиация рассматривается как механизм организации взаимодействия между формальными и базовыми институтами, когда в качестве посредников выступают политические партии (М Дюверже, Г Джордан) и СМИ (М Кастельс, М Маклю-эн, Н Луман)
Проблема конструирования политики в переходные периоды, связанные с трансформацией политической системы, решалась и решается в рамках различных научных дисциплин, но разработка концепции, выявляющей роль медиации в конструировании политики в переходный период, только начинается
Цель и задачи исследования. Целью исследования является анализ концептуальных основ и стратегий конструирования политики в переходный период в контексте соотношения ее институциональных и неинституциональных аспектов
Логика работы определяется последовательным решением следующих задач.
исследовать влияние образов политики на эволюцию политической теории в период перехода от индустриального к информационному обществу,
раскрыть структурные и историко-генетические аспекты проблемы медиации,
выявить различия в использовании медиации в структурно-информационном поле политики в вертикальной и сетевой моделях коммуникации,
дать анализ стратегий медиативного и идеологического конструирования политики в переходный период,
определить характер и направленность дискурсивно-идеологическо-го конструирования политики в современной России
Объект исследования - концептуальные основы и стратегии конструирования политики в переходный период.
Предмет исследования - обусловленность стратегий конструирования политики в переходный период контекстом соотношения институциональных структур и неинституциональных практик
Методологические и теоретические основы исследования Общая теоретико-методологическая позиция исследования основана на коммуникативном подходе (X Арендт, Ю Хабермас, М Фуко), с точки зрения которого политика рассматривается как поле взаимодействия институциональных структур и неинституциональных практик, границы которого имеют подвижный характер В связи с тем, что границы политики являются результатом взаимодействия между институциональными структурами и неинституциональными практиками, необходимым становится использование неоинституционального подхода (Д Марч, Д Олсен, Д Норт, В М Полтерович, В Я Гельман)
Использование стратегии конструирования политики в переходный период зависит от степени развития синергетического потенциала общества Это обстоятельство вызвало необходимость использования синергетического подхода (И Пригожий, Г Хакен, А Венгеров, Е Князева, С Курдюмов) По-
скольку показателем уровня развития данного потенциала выступает медиация, в исследовании используется также социокультурный подход (П А Сорокин), который расширяет представления о роли медиации и конструирования в переходный период С позиций социокультурного подхода становится очевидным, что важнейшим фактором институциональных инноваций в политике выступают неинституциональные практики Наряду с социокультурным подходом существенное методологическое значение приобретает конструктивизм, привнесенный в политические исследования из социологии знания (П Бергер, Т Лукман, П Бурдье)
При исследовании переходных состояний на первый план выходит семиотическая составляющая коммуникации (М М Бахтин, Ю М Лотман, У Эко) Семиотический подход позволяет выявить влияние социокультурных факторов на конструирование политики Данный подход необходим для исследования еще и в связи с тем, что акцентирует внимание на когнитивной составляющей политики (ЭГидденс, Ж-Ф Лиотар), который в российской науке прослеживается в исследованиях К Ф Завершинского, В Д Нечаева, Н В Печерской Анализ дискурса как способа конструирования осуществляется в рамках семиотического подхода с использованием основных идей как французской школы дискурс-анализа (работы М Фуко, Р Барта, связывающих дискурс с феноменом власти), так и коммуникативно-семиотического дискурс-анализа (Т Бенедиктова, В.Б. Кашкин, К В Киселев, О Ф Русакова А И Соловьев)
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые в политической науке предметом специального исследования выступает медиация как многоуровневое образование, оказывающее системное воздействие на стратегии конструирования политики в переходный период
Научная новизна исследования представлена следующими положениями, выносимыми на защиту.
Введено в научный оборот понятие медиации, разработана матрица медиации и выделены уровни ее функционирования межличностный (микроуровень), институциональный (мезоуровень) и социокультурный (макроуровень)
Дано понятие структурно-информационного поля политики как семантического основания коммуникации, обусловливающего синергетический потенциал и границы политики
Разработаны вертикальная и сетевая модели коммуникации, представляющие собой различные режимы функционирования структурно-информационного поля политики и определяющие специфическую меру комплементарности институциональных структур и неинституциональных практик
Выделены основные стратегии конструирования политики в переходный период медиативная и идеологическая Разработано и введено в научный оборот понятие «новой политики», являющейся продуктом идеологического конструирования
Выявлены следующие особенности дискурсивно-идеологического конструирования политики в современной России гипертекстовый характер политических коммуникаций, доминирование маркетинговых технологий в политике, замена ценностных оснований политических взаимодействий риторическими конструктами (метафоры и метонимии), формирование параллельных структур управления (формальной и теневой)
Научно-практическая значимость диссертационного исследования Теоретическая значимость результатов исследования заключается в научной новизне полученных результатов, которые расширяют возможности теоретического осмысления феномена медиативного конструирования в политической системе, а также могут служить для проведения исследований относительно других стран и исторических периодов, не рассмотренных в данной работе
Результаты исследования могут быть использованы в курсе политологии, политического менеджмента, спецкурсе «Опыт реформ в России» и для прочтения специальных курсов, затрагивающих проблемы медиации, конструирования, коммуникации, соотношения политики и культуры
Апробация результатов диссертационного исследования. Материалы диссертации использовались автором на лекциях и семинарских занятиях по политологии и политическому анализу в Уральской академии государственной службы Основные результаты работы докладывались и обсуждались на международных конференциях, проводившихся в Уральской академии государственной службы «Роль политических партий и общественных организаций в формировании органов власти в соответствии с интересами различных групп населения (30-31 октября 2003 г)», «Политическая наука и государственная власть в Российской Федерации и новых независимых государствах» (2004 г), на IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (24-28 мая 2005 г) и на ежегодных международных конференциях «Государственное управление в XXI веке традиции и инновации», проводимых в МГУ им Ломоносова (факультет государственного управления, 2006- 2009 гг)
Структура и объем диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, содержащих пять параграфов, заключения и списка использованной литературы Объем диссертации (вместе с библиографией) составляет 154 с , библиография включает в себя 247 наименований
Коммуникативные образы политики и эволюция политической теории
Ориентация на естественнонаучную методологию, характерная для позитивизма, выводит на первый план технический аспект коммуникации, описанный кибернетической моделью Шэннона-Уивера (Weaver). С точки зрения кибернетического подхода социальная коммуникация рассматривается- как «система, в которой присутствуют следующие элементы: источник информации, передатчик, канал передачи, получатель, место назначения»10, позднее в оборот были введены понятия «шума» и обратной связи. В политическую теорию кибернетический подход был введен К. Дойчем, который разработал информационно-коммуникативную модель политической системы. В рамках этой модели становится возможной интерпретация политической жизни сквозь призму кибернетического подхода и коммуникативных механизмов11. На макроуровне эффективность коммуникации оценивается по такому показателю, как точность передачи информации, и понимается как процесс преобразования информации, поступающей с выходов одной системы во входные каналы другой. Акцент делается на техническом процессе передачи информации, в данном случае «текст является лишь пассивным носителем - упаковкой, роль которой - донести некий смысл без потерь или искажений» . Знание оценивается с точки зрения его функциональности: первостепенное значение имеют объем и полезность информации, которую оно несет, и возможность передать эту информацию от одного актора к другому с наименьшим числом искажений.
Базовой моделью политической системы становится «черный ящик» - перерабатывающая информацию кибернетическая машина, соединенная с действительностью в двух узловых точках - «вход» и «выход». «Под политическим или «входным» процессом мы подразумеваем поток требований общества к политике и конвертацию этих требований в авторитетную политику. Административный процесс или процесс на «выходе» - процесс, посредством которого политика осуществляется и подкрепляется» . Эта машина по принципам своего устройства является универсальной, способной работать в любых социальных и культурных средах. Ее эффективность и, соответственно, региональные и исторические модификации обусловлены доминирующими в том или ином обществе устойчивыми культурными ориентациями граждан. Продуктом деятельности этой машины являются стратегические (политические) решения, находящиеся в определенной степени соответствия с требованиями, которые население способно предъявить на «входе». А сама степень соответствия между поступающими требованиями и принятыми решениями определяется устройством политической системы, а не интересами и желаниями масс или волей политических лидеров.
Таким образом, можно сделать вывод, что кибернетическая версия мира политического как автономного, относительно самостоятельного основывается на идее внутреннего тождества политики и коммуникации. Вывод не новый, если вспомнить императив философии Просвещения: мнения правят миром. С тех пор значимость коммуникации в мире политики только возросла. «Коммуникация - это в высшей мере социальный процесс. Измените ее форму, ее средства, она тут же изменит природу групп и форму власти» . Тесная связь коммуникации и политики стала очевидной в условиях демократии, Более того, демократия в ее современ ной форме невозможна без существенных перемен в статусе коммуникации в рамках политической системы. «Эволюция западной демократии показала, что сегодня именно коммуникация определяет формат политических отношений. Утратив свой былой вспомогательно-технический статус, а превратилась в системообразующий фактор политики, от которого зависит сохранение связей между государством и «удаляющимся» от него обществом. Коммуникация в западном мире является важнейшим способом формирования и самопрезентации политической сферы, своеобразным ее эпицентром, ключевым условием и одновременно источником репродуцирования данной формы социальной жизни» . Поскольку же политические теории макроуровня-так или иначе существуют в русле кибернетического подхода и отвечают его принципам, следовательно, эти теории, а точнее говоря, тип теоретического знания, сложившийся в политологии в середине XX века, оказываются в существенной методологической зависимости от перемен в сфере коммуникации.
Существование этого типа политического знания становится проблематичным на фоне процессов, которые связаны с формированием постиндустриального, информационного общества. Широкое и достаточно быстрое внедрение в общественную жизнь информационных технологий революционизировало не только сферу экономики, культуры и социальных отношений, но и мир политики. Формируется новая концепция политического управления «governance», которая предполагает смещение акцента с вертикальных связей на горизонтальные. «В противовес привычной практике публичного управления, основанной на иерархии и предполагающей неукоснительное выполнение приказов, главными параметрами новой концепции становятся согласие и договор. Традиционное администрирование уделяло преимущественное внимание праву и регламентам, современное — нормам, коллективным рекомендациям, моральным соглашени ям» . Политические решения становятся результатом диалога между государственными и негосударственными структурами.
Одно из важных следствий происходящих перемен состоит в том, что в постиндустриальном обществе меняется значение и реальное содержание управления и его роль в функционировании политических систем. Со времен В.Вильсона и М.Вебера аксиомой политической теории стало обособление политики от управления (бюрократии, администрации) . Но в 50-60-е гг. XX века в русле разработки так называемой «социальной политики» вопрос о взаимосвязи между политикой и управлением в публичной сфере (с учетом специфики, отделяющей его от государственного управления и от управления в частном секторе) вновь стал актуальным. Он был поставлен Ч.Мерриамом и получил развитие в исследованиях Г.Лас-суэла, Д.Лернера, И. Дрора, А.Вильдавски, Б.Бозмана, Дж. Строссмана и
Структурные и историко-генетические аспекты проблемы медиации
А ведь под рынком простирается непрозрачная для взгляда зона, которую зачастую трудно наблюдать из-за отсутствия достаточного объема исторических данных. Это та элементарная «базовая» деятельность, которая встречается повсеместно и масштабы которой попросту фантастичны. Эту обширную зону на уровне почвы я назвал, за неимением лучшего обозначения, материальной жизнью, или материальной цивилизацией» .
Таким образом, медиация как процедура разрешения конфликтов, возникающих в сфере повседневности в ходе «элементарной базовой» деятельности множества индивидов, по существу совпадающей с их жизнедеятельностью, конституирует повседневность как особого рода систему отношений, является важной составной частью механизма самоорганизации общества. Медиативное взаимодействие является способом приведения разнообразия интересов к относительному единству, способом воспроизводства, поддержания порядка на исходном, базовом уровне социальной структуры общества. Его можно рассматривать как особого рода социально-техническое устройство, обеспечивающее превращение негативной энергии, порождаемой ежечасным столкновением множества индивидов в процессе их жизнедеятельности, в позитивно направленную энергию их совместного действия. Взятое в этом плане, медиативное взаи модействие выступает в качестве протополитики. Это понятие очерчивает область структурных и генетических предпосылок политики, составляющих основание ее существования, функционирования в рамках большого сообщества, метасистемы общества. В области протополитики формируется потенциал политической системы общества, задаются границы возможного в политике. Особенность этой области заключается в том, что для нее характерны высокая степень структурной однородности сообществ и неразвитость ролевой специализации индивидов, входящих в их состав . Причем, эта особенность достаточно четко выражена не только относительно родоплеменных сообществ, о которых говорил Ч.Эндрейн, но и в современном мире. Сложная, развитая система ролей является категорией исторической, во-первых, и связанной с институционально структурированной (публичной) сферой жизни общества, во-вторых. Повседневность как таковая, естественно, несет на себе отпечаток институциональных структур большого сообщества, но в своем непосредственном функционировании отличается редуцированным и «размытым» воспроизведением этих структур. Говоря языком социологической теории, повседневность образуется действием диффузной матрицы, которая содержит функции со от хранения образца и интеграции и которая обладает эффективностью на относительно небольшом социальном пространстве, очерченном элементарными актами межиндивидных взаимодействий. Отсутствие на уровне повседневности дифференцированных ролей (в нашем случае - политических) оборачивается отсутствием не только формальной политической организации сообщества, но и отсутствием различия между его членами по степени политического участия. В протополитике участие в делах сообщества является императивом, но не заданным институционально, а вытекающим из самой «природы вещей», то есть, из устройства повседневности, является гражданской обязанностью каждого равноправного члена малого сообщества (общины, местного коллектива).
Повседневность, составляющая область протополитики, включает в себя медиацию как фактор, обеспечивающий воспроизводство отношения равенства между членами малого сообщества и формирование потенциала согласия. Иначе говоря, медиация представляет собой не только процедуру достижения соглашения, но вместе с этим и процедуру первичного конструирования поля протополитики как пространства отношений между акторами социального взаимодействия, образуемого многомерным пересечением позиций, ценностных установок, целей и «сил». Это первичное конструирование является не сознательной целью, а непреднамеренным следствием медиации как одной из неинституциональных практик, в ходе которых осуществляется воспроизводство социальной реальности и тех личных и групповых идентичностей, которые отвечают возможностям культуры и истории в данный период времени. Это значит, что повседневность не является герметически замкнутым образованием, что она открыта в направлении большого сообщества, «верха» мегасистемы общества. Отсутствие такой границы указывает на ее относительно слабую структурированность, вследствие чего она представляет собой поле, не только предполагающее, но настоятельно требующее широкого распространения неинституциональных практик медиации. Они выступают в функции локальных источников генерирования позитивно направленной энергии, синергетического потенциала политики, рождаемого добровольным участием граждан в решении актуальных общественных проблем.
Открытость повседневности в направлении мегасистемы общества есть другое выражение комплементарности неинституциональных практик и институциональных структур как их структурного и пространственного сосуществования. Сама возможность такого сосуществования обусловлена наличием структурно-информационного поля политики. Как мы указывали выше, функциональное назначение данного понятия заключается в том, чтобы зафиксировать роль политики как посредствующего звена между центром господства и управления, с одной стороны, и политическим телом, с другой, между институциональными структурами и повседневностью как областью неинституциональных практик, в первую очередь - медиации. Соединяя в себе две функции - достижения согласия и первичного конструирования отношений равенства, медиация является одним из функциональных элементов (начал) структурно-информационного поля политики. В этом значении она отличается от медиации как неинституциональной практики следующей характеристикой: медиация в рамках структурно-информационного поля политики является технологией достижения соглашения, получающего институциональное оформление и закрепление, действенность которого гарантируется не только доброй волей и согласием участников переговоров, но и нормативными ресурсами общества и государства.
Такое сочетание (комплементарность) медиации и институциональных структур в рамках структурно-информационного поля политики имеет два следствия. Во-первых, значительно расширяется область применения медиативных процедур и повышается прочность достигаемых соглашений. В данном случае модифицируется система оснований в матрице медиации, которая приобретает двучастное строение. К базовым отношениям равенства добавляется дифференцированная совокупность ролей и ожиданий, организационно структурированных с помощью правил и норм, то есть институционально. С учетом этой модификации «началом», первым актом процедуры медиации становится не просто обмен ценностями, но он продолжается в виде в виде обмена нормами. Под обменом нормами мы понимаем способность участников переговоров к взаимным уступкам в виде тех или иных поправок к действующим правилам, к созданию новых институтов или к такому видоизменению существующих институтов, которое бы позволяло найти взаимоприемлемое решение, согласующееся с наличным институциональным порядком
Стратегии конструирования политики в переходный период
Развитие любого общества имеет два периода в своем развитии: период стабильности и переходный период. Период стабильности - это период равновесия и упорядоченности. Переходный период характеризуется структурной неопределенностью, связанной с нарушением динамики взаимодействия и, соответственно, уменьшением степени комплементарности институциональных структур и неинституциональных практик. Институциональные структу ры - объемное, многоуровневое системное образование, элементы, которого связаны друг с другом множеством нитей. Вследствие этого отдельные институты реагируют на вызовы внешней среды не непосредственно, но только в системном преломлении, в значительной степени - инерционно. Инерционность института, возрастает в условиях, когда вызовы внешней среды приобретают нестандартный и иррегулярный характер. Время!, которое проходит между получением такого вызова (сигнала) и ответом на него со стороны того или иного института, зачастую оказывается намного больше допустимого интервала реагирования на изменения внешней среды.
Напротив, неинституциональные практики в своем существовании подчиняются принципу разнообразия и потому представляют собой рассеянную совокупность форм поведения, объединяемую, во-первых, воздействием традиции и, во-вторых, влиянием конъюнктуры. Они- локализуются на периферии социального- пространства, вне публичной» сферы, обладают значительной степенью автономии по отношению к управляющему центру и обеспечивают реализацию частных интересов граждан. В силу этих обстоятельствюни» носят внесистемный, ситуативный характер, обладают известной пластичностью по отношению к внешней среде и ее сигналам, низким порогом чувствительности к переменам. Неинституциональные практики в меньшей степени оказывают сопротивление изменениям.
Развитие политических систем обусловлено системным соотношением между статичностью (инерционностью) институциональных структур, задающей границы возможных изменений, и ростом разнообразия неинституциональных практик, задающих вектор трансформации институтов. Трансформация политических систем в переходный период обусловлена тем, что объем и темп изменений, совершающихся в области неинституциональных практик, начинает значительно опережать регулирующие и упорядочивающий возможности институциональных структур, приводит к нарушению внутрисистемного баланса между разнообразием и порядком. «В период кризиса происходит нарушение естественного хода эволюции, и процесс обнов ления институциональных структур неимоверно ускоряется» . В первую это очередь проявляется в снижении синергетического потенциала и сокращении границ влияния структурно-информационного поля политики.
Для переходного периода характерно смещение управленческих и властных полномочий и ресурсов от центра к периферии и доминирование неинституциональных практик, в которых заключается потенциал дальнейшего развития системы - новое социальное знание, отражающее опыт решения проблемных ситуаций на уровне межиндивидных взаимодействий, и медиативные процедуры микроуровня, с помощью которых осуществлялись эти решения. «В обстановке «ощущаемой» неэффективности имеющихся способов действия умножение проблемных ситуаций умножает «спрос» на альтернативные формы их интерпретации»54. Нелинейному характеру динамики переходного периода соответствуют медиативные процедуры, организации и регулирования. социальных и политических взаимодействий, обеспечивающие сохранение и воспроизводство разнообразия как синергетического потенциала системы. В ходе медиативных процедур на микроуровне социальных взаимодействий, в. сфере протополитики. конструируются локальные фрагменты единого пространства, образующего одно из условий (возможностей) кооперации действий сторон конфликта. «Падение инструментальной эффективности политических институтов, вызывает повышенный интерес к символическим структурам политического пространства» . В культурологии существует правило, согласно которому «эпохи социальных катаклизмов, сопровождаются обычно резким повышением семиотичности поведения»56. С точки зрения политической науки повышение семиотичности поведения объясняется следующим фактом: реальность, формируемая в переходные периоды, должна типизировать новые взаимоотношения, сложившиеся в обществе. Институты могут меняться только вместе с когнитивной схемой их интер претации, «чтобы изменить мир нужно изменить способы, по которым он формируется, то есть видение мира и практические ориентации, посредством которых конструируются и воспроизводятся группы»57. В связи с этим в переходные периоды возрастает роль конструирования. Новые социальные знания, аккумулирующиеся в неинституциональных практиках, выступают основным инструментом конструирования политики в переходный период, которое включает в себя два этапа: семиотический и институциональный.
Основное назначение первого, семиотического, этапа связано с распространением нового социального знания как материала, на основе которого создаются когнитивные схемы (модели) политического действия. Конструирование политики демонстрирует взаимосвязь между производством знания и политически технологиями. В переходный период новое социальное знание выступает в качестве функционального элемента системы, а технологии определяют форму, которое ему необходимо приобрести для формирования минимального основания коммуникации. Новое социальное знание формирует категориальный аппарат для согласования терминов и значений и устранения «шумов» в коммуникации. В рамках массовой коммуникации данный категориальный аппарат приобретает общезначимый характер, так как задает способ кодирования информации и тем самым формирует код политической системы. Порядок, создаваемый кодом, предполагает наличие определенной совокупности вероятностей, ограничивающих разнообразие и делающих поведение системы предсказуемым. «Код придает устойчивость системе, ограничивая комбинационные возможности внутри нее»58. Однако коммуникация формирует контекст своего функционирования, в качестве которого выступает структурно-информационное поле политики.
Дискурсивно-идеологическое конструирование политики в современной России
Советский гипертекст выстраивается риторикой, поэтому он формирует «человека риторического». «Человек риторический - актер, реальность в его представлении публична, драматична. Не будучи предан единому мироустройству, он озабочен скорее эффективностью игровых взаимоотношений, и своим считает не постижение реальности, а манипуляцию ею» . Деятельность «человека риторического» опирается на дискурс, а не на язык. Язык представляет собой иерархическую систему: код и лексикоды. В переходные пе риоды и ситуации латентного кризиса отсутствующий код заменяет дискурс. Глубинный ценностно-ориентационный кризис приводит к тому что «дискурс ценностно разведенных сознаний недиалогичен и не страдает излишним миролюбием, а потому может привести к некоему синтезу лишь при очень определенных условиях»178. Дискурс занимает нишу идеологии, при этом порой высказываются утверждения, что любой дискурс идеологичен179, если определять идеологию как способ культурной и практической ориентации людей за счет конструирования картины мира и формирования стандартов жизни. «Акцент на ориентирующей природе идеологии выносит за скобки интереса исследователя вопрос о ее соответствии (несоответствии) социальной реальности и концентрирует внимание на успешности (неуспешности), эффективности (неэффективности) определенной идеологии, или, говоря иначе, на ее риторических грани 1 RH
цах» . Однако стоит отметить, что в России дискурс не только заполняет ценностный и идеологический вакуум, но и выступает действенным ресурсом политической власти, инструментом мобилизации масс, организации и управления их политическим поведением в условиях информационного общества. «Человеку риторическому» важна не ценностная составляющая медиации, а важна эмоциональная окраска риторики. Идеологический дискурс как способ конструирования реальности без опоры на институциональные структуры, побеждает за счет яркой экспрессивной окраски, обеспечиваемой риторикой (примером может служить популярность В.Жириновского).
В современном обществе доминирования рыночных отношений «дискурс продолжает существовать, но как товар, в ряду других товаров — по ту сторону своей легитимирующей функции» . Для повышения своей конкурентоспособности идеологическая составляющая дискурса реализуется через искусство. Искусство придает зрелищность идеологическим (риторическим) конструктам, но рыночные механизмы снижают его качество, поскольку «ничто так не чуждо капиталу, как принцип аккумуляции, как собирательство, как архив, который изымает ценности из обращения, останавливает их циркуляцию - и тем самым с точки зрения капитала обесценивает их. Напротив, любая художественная продукция, претендующая на высокое качество, нуждается в архиве...Если нет архива, если все художественные произведения циркулируют в равной степени - значит, нет критерия для сравнения»182. Отсутствие архива приводит к тому, что любой язык приемлем и востребован, поэтому перестает удивлять употребление политиками жаргонных слов и приниженных выражений. «Новая политика» в информационном обществе активирует не только архаические проявления власти, но и архаический пласт языка, которым является ненормативная лексика. Мат - это глубинный архетипический слой народного языка. «В праславянскую эпоху мат, как и брань в более широком понимании, существовал в качестве сильнейшего магического средства: матерные заклятия были атрибутом множества обрядов, применялись как охранные слова» . В период институционального кризиса и ослабления кода архетипический слой язык оказывается ничем не защищенным. Он врывается не только в повседневную, но и официальную жизнь. В советскую эпоху народ и элиту объединяли нелексические слова. В период перестройки ненормативная лексика становится способом уйти от советских штампов, на данном этапе это свидетельство доминирования «теневых» (криминальных) институтов в обществе, поскольку с выходом их на авансцену общественной жизни, выходит и их язык - ненормативная лексика. «Так использование выражения «мочить в сортире» - это не просто языковой «изыск», а скорее «сигнал» оппонентам о готовности идти в борьбе с ними до конца»184, переданный на понятном им языке.
Яркая экспрессивная окраска ненормативной лексики первоначально создает требуемый эффект, но данная лексика начинает разрушать язык, и попадая в сферу искусства переводит его в контрискусство. Контрискусство предполагает отказ от творчества и сводит функцию искусства к созданию улучшенных копий реальности, улучшенных по сравнению с самой реальностью. СМИ создают собственный знаковый код, выраженный в гипертексте, который «формирует надстройку над структурами реальной повседневной жизни, причем данная надстройка воспринимается как полноценный эквивалент реальности»185. Гипертекст как нельзя лучше отвечает принципам контрискусства, поскольку позволяет объединять воедино уникальные произведения-образцы, созданные гениями прошлого.
Гипертекстовая коммуникация в российском обществе является свидетельством не только институционального кризиса, но и культурного. Медиация не востребована потому, что ослаблена ее основание - нормативно-ценностная составляющая. Отсутствие архива и постоянная циркуляция ценностей обесценивает последние, выхолащивая сути медиации и стирая грань между неинституциональными практиками и институциональными структурами. «"Великое», «большое», «пафосное», проникая в повседневные политические тексты, начинает выглядеть карнавальным и утрачивает свое сакральное значение и, соответственно, мобилизационный потенциал. Таким образом, тиражируя «большое», создатели текстов и «творцы» символической политики неизбежно сталкиваются с тем, что они теряют главное, ради чего и затевалось все действо - оптимизацию отношений в системе «власть -общество"» . Псевдокарнавал, который проявляется в виде рекламы, глянцевых журналов, кричащих заголовков газет, не рождает ничего нового и не творит порядка, поскольку не содержит ценностной составляющей, которая задает направление дальнейшего развития. В условиях псевдокарнавала медиация теряет свою функцию системообразующего фактора системы (аттрактора). Доказательством того, что это псевдокарнавал, служит отсутствие смеха. Замена культуры гипертекстом приводит к замене смеха потреблением.
Если смех связывает природное и культурное в человеке, то потребление -это культурное, которое задает идею отношения к предметам. Засилье юмора на радио (Юмор FM) и ТВ (КВН, «Аншлаг», «Вокруг смеха», «Комната смеха», «Кривое зеркало») не означает торжества смеха.
Основная задача идеологического дискурса — скрыть главное: отсутствие смысла, ценностного вакуума. «Устраивайте разные конкурсы, набивайте людям головы цифрами, безобидными фактами, чтобы им казалось, что они образованные. У них даже будет впечатление, что они движутся вперед, хоть на самом деле они стоят на месте»187. Этот лозунг как нельзя лучше реализуется дискурсом, когда человек ощущает постоянные изменения, движения, кругом яркие краски, громкая музыка, и все это оглушает и соблазняет, и во всей этой круговерти население не замечает хождение по кругу. По-прежнему сохраняется разрыв между реальностью и созданным виртуальным идеалом системы государственного управления.
