Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Нерусские народы Поволжья в социокультурном пространстве Российской империи 25
1. Взаимоотношения ислама и православия в поволжском регионе 25
2. Правовое положение мусульман в Российской империи 42
3. Миссионерская деятельность в XIX веке: характер и эволюция 74
4. Экономические и политические основы жизнедеятельности нерусских этносов Среднего Поволжья 102
Глава II. Этноконфессиональные отношения в Поволжье: историко-политологическое осмысление 118
1. Интеграционные начала религиозной политики России в оценке татарского реформаторств и джадидизма 118
2. Этноконфессиональные отношения в регионе в освещении прессы (конец XIX - началоХХ вв.) 137
3. Концептуальное осмысление конфессиональных отношений историко-политической наукой на рубеже XX - XXI веков 161
Заключение 172
Приложение 180
Список использованных источников и литературы
- Взаимоотношения ислама и православия в поволжском регионе
- Правовое положение мусульман в Российской империи
- Интеграционные начала религиозной политики России в оценке татарского реформаторств и джадидизма
- Этноконфессиональные отношения в регионе в освещении прессы (конец XIX - началоХХ вв.)
Введение к работе
Актуальность.
Эволюция национальных и конфессиональных отношений остается ключевым социокультурным и идеологическим фактором развития многонациональных государств. В России проживают представители этнических групп, исповедующих все мировые религии. Современная ситуация требует не только поиска путей решения накопившихся проблем, но и конструирования новой модели отношений государства и конфессий, государства и религиозных организаций. Политика укрепления властной вертикали обуславливает актуальность изучения опыта и уроков этноконфессиональной политики России в имперский период.
Историография последних десятилетий уделяла этноконфессиональной политике серьезное внимание. С конца 80-х гг. XX в. утверждается убеждение в росте значимости религиозного фактора, превращающегося в одну из определяющих доминант развития страны. В Российской Федерации на это указывают и статистические данные о динамике увеличения зарегистрированных религиозных организаций, количестве переданных церкви и вновь построенных культовых сооружений, результаты социологических опросов. Примечательно, что в последние годы история православно-мусульманского пограничья России стала лейтмотивом многих научных форумов . Появились исследования, посвященные феномену возрастания роли религии и религиозности в России . Предметом дебатов стала уникальность российского цивилизационного опыта. Тезис о многонациональности и поликонфессиональности России получает разные преломления. Он присутствует и в выступлениях Президента Российской Федерации, Президента Республики Татарстан и других официальных лиц, что служит свидетельством политической актуальности изучения этноконфессиональных процессов на территории современной России как в их этнологическом, так и историко-политическом преломлении.
Одна из достаточно распространенных концептуальных трактовок сводится к тому, что Россия - особая «евразийская» цивилизация, основанная на сочетании европейского, христианского, и азиатского культурных корней4. Особого внимания требует осмысление традиций сосуществования и контактирования народов, проживающих на территории Республики Татарстан. Они привлекают внимание не только по причине длительности, но и многообразия форм взаимодействия государства и конфессий, ислама и христианства. В регионе Поволжья и Приуралья рельефно представлен опыт взаимовлияния славяно-православной и тюрко-мусульманской культур. Потребность в его изучении усиливается процессами и событиями, происходящими в современном мире, встретившемся с экстремистскими вызовами фундаменталистского толка. Проблема совместного проживания больших групп мусульман и христиан приобретает все более острое звучание. Многократные попытки найти решение проблемы в масштабах мирового сообщества нельзя назвать успешными. Как правило, одна из причин заключается в том, что они не в полной мере обеспечивали сохранение уникальности каждого из членов мирового культурно-конфессионального сообщества.
В современной России ислам стал возвращаться в сферы общественной жизни, которые были давно секуляризированы. Без исчерпывающего знания о прошлом обеспечить сбалансированную «реанимацию» конфессиональных форм общественного развития представляется маловероятным.
Этноконфессиональные отношения народов российской империи в XIX в. были важным элементом внутренней и внешней политики. Это вызывает интерес многих исследователей к проблеме. Однако историки, как правило, останавливались на ее отдельных аспектах, не акцентируя внимания на специфичности данного периода для исторических судеб народов Среднего Поволжья. Роль религиозного фактора социально-политического и социокультурного развития этносов далеко не в полной мере отражена в историографии. Влияние государственной политики, роли Русской Православной Церкви, государственной идеологии на отношения представителей различных религий отдельно не рассматривались. Специальных публикаций, посвященных изучению факторов мирного сосуществования представителей разных конфессий в повседневной жизни, недостаточно. Одновременно некоторые исследователи констатируют возникновение принципиально нового междисциплинарного научно-богословского направления, посвященного исламо-христианскому диалогу5.
Государство в России играет немаловажную роль в складывании этноконфессиональных отношений, от основ конфессиональной политики зависит развитие общественной и политической сфер. Все это обусловливает необходимость историко-политического анализа конфессиональной политики российского правительства в XIX в. по отношению к нерусским народам Среднего Поволжья. Диссертация посвящена проблеме взаимодействия государства и этноконфессиональных сообществ в составе России. Религиозная политика империи в XIX в. была способом социально-политической стабилизации и средством формирования положительного международного имиджа. Изучение вопроса в историческом контексте призвано способствовать пониманию этноконфессиональных тенденций в современном обществе и моделированию мироощущения человека с учетом этнорелегиозных стереотипов. Изучение взаимодействия народов в конкретный период истории
- предпосылка адекватного познания реального исторического процесса, важной составляющей которого являются конфессиональные отношения.
Рассмотрение этноконфессионального взаимодействия в сферах политики, быта, культуры и т.д., в том числе на межличностном уровне, позволяет «объемнее» отразить многогранность традиций
межконфессионального взаимодействия народов.
Историко-генетический подход, стремление рассматривать явления и процессы в ретроспективе стали характерной чертой современных
этносоциологических исследований. Оценка эволюции социальной структуры этносов, динамики социально-этнических характеристик, соотношения городского и сельского населения, культурных взаимодействий, прослеженных сквозь призму этнического самосознания, позволяет конкретизировать процессы национальной идентификации в условиях этнических контактов.
Цель исследования - анализ и осмысление этноконфессиональной политики российского правительства по отношению к нерусским народам
Среднего Поволжья в XIX веке. Достижение цели предполагает решение ряда задач:
- на основе изучения законодательных документов Российской империи XIX века в сфере регионально-государственных отношений рассмотреть процесс взаимодействия Российского государства с неправославными конфессиями Среднего Поволжья и его эволюцию;
- охарактеризовать основные тенденции изменения демографических, социальных и экономических параметров населения Казанской губернии в
• контексте конфессиональных отношений в Поволжье в XIX веке;
- определить на основе анализа социально-экономической и политической ситуации в крае характер и направление интеграционных процессов;
- исследовать специфику и исторические факторы этнической идентичности, межэтнических коммуникаций и этнических конфликтов в Среднем Поволжье;
- проанализировать историко-политические оценки факторов мирного сосуществования мусульман и православных в Среднем Поволжье.
Сложность изучения межэтнических отношений состоит в том, что они определялись не только сиюминутными интересами и обстоятельствами. Межэтнические отношения всегда имеют предысторию. Кроме того, в больших этнических группах, как правило, существуют разные социальные группы с перекрещивающимися, порой конфликтогенными интересами, которые находятся в разных плоскостях и в разных сферах жизнедеятельности (экономике, культуре, политике и т.д.).
Исходя из этого, мы рассматриваем этноконфессиональное взаимодействие в сферах политики, быта, культуры и т.д., в том числе на межличностном уровне отношений людей разных вероисповеданий. Опыт изучения проблемы конфессиональных отношений в таких параметрах существует6, но он требует продолжения и развития.
Таким образом, объектом исследования является эволюция этноконфессиональных отношений в Среднем Поволжье, исторические особенности конфессиональных характеристик социальных групп с присущими им этническими чертами.
Предмет исследования - этноконфессиональная политика российского государства в XIX веке по отношению к нерусским народам Среднего Поволжья, ее влияние на конфессиональные отношения, национальную идентичность и взаимодействие этнических групп.
Изучение указанных аспектов общественно-политических отношений предполагает рассмотрение социальных изменений, проблем межкультурных границ, роли религии в культурной дистанции, в этническом самосознании,
формировании авто- и гетеростереотипов; этнических интересов и установок на межэтническое общение, исторических факторов формирования толерантности и нетерпимости, проблем социально-психологических основ
этноконфессиональных конфликтов.
Территориальные рамки охватывают Среднее Поволжье, народы которого в этнокультурном отношении тесно связаны. Территория Среднего Поволжья, где проживало и исконно мусульманское население, была присоединена к России раньше других мусульманских стран. Регион служил полигоном для выработки этноконфессиональной политики Российской империи. Здесь ярче всего обозначились результаты взаимодействия этнокультурных образцов Европы и Азии, в том числе в ипостаси отношений православных и мусульман. Это, прежде всего, относится к Казанской губернии, одной из самых крупных в России. Ее социально-этнические параметры отражали характерные особенности многонационального края, который можно назвать христиано-исламским пограничьем.
Хронологические рамки исследования включают XIX в. Этот период ознаменован сменой исторических эпох, существенными переменами в политике российского государства по отношению к нерусским народам Среднего Поволжья. В конце XVIII в. Екатериной II были заложены начала либерализации политики в отношении нерусских народов России, результаты которой нашли отражение в XIX в. Время просвещенного абсолютизма Александра I сменяется периодом бюрократизации и кризиса феодальной системы. Вторая половина XIX в. - начало масштабной модернизации всех сфер, включая сферу национальных отношений и механизмов регулирования религиозных отношений. Университетская реформа стимулировала демократизацию состава интеллигенции, увеличение численности лиц с высшим образованием в среде нерусских народов. Социально-экономические реформы привели к росту национальной буржуазии. Это создало предпосылки политических движений за равноправие в сфере религии и политических прав всех народов России.
В XIX в. происходит эволюционное развитие отношений государства и нерусских народов Среднего Поволжья в диапазоне от признания на государственном уровне существования разных религий на территории Российской империи до борьбы нарождающейся интеллигенции за равноправие в вопросах веры и политических прав народов России. Ведущее место в этом процессе занимал ислам. В этот период мусульманское сообщество России начало обретать опыт взаимодействия и с государством, и с православием на институциональном уровне7, оформляется и развивается мусульманское реформаторство, новая система образования, просвещения, формулируются взгляды на будущее государства и всех его граждан.
Таким образом, XIX в. стал основополагающим для формирования национального самосознания народов региона, и, в первую очередь, для татарской нации. Начало XX века знаменует перемены в политике, проводимой властями по отношению к мусульманской конфессии. Это связано с Указом 17 апреля 1905 г. и манифестом 17 октября того же года. Для понимания характера трансформаций государственной политики и общественно-политической жизни мусульман в рассматриваемый период потребовалось изучение событий предшествующих периодов истории.
Степень изученности. Научную историографию проблемы можно разделить условно на три периода: последняя треть XIX - начало XX вв., советский период и 1990 - 2003 гг.
В дореволюционный период татары стали объектом изучения, в основном, двух групп исследователей: историков-краеведов и этнографов; миссионеров. Первая группа тесно связана с изысканиями востоковедов о
Казанского университета и его научных обществ .
Данные востоковедной науки фиксировали результаты конфессиональной политики российского правительства, ее влияние на жизнь народов. Однако особенности исторической науки XIX - начала XX в.
обусловили преимущественно лингвистический и этнографический уклон исследования проблемы.
Вторая группа работ связана с изучением истории РПЦ, ее миссионерской деятельности в Российской империи и в Поволжье. Поскольку православная церковь была доминирующей конфессией в Российском государстве, она оказывала сильное влияние на государственную политику по отношению к нерусским народам. История развития русской православной церкви отражена в работах архиепископа Макария (Булгакова), Е.Е. Голубинского, Н.М. Никольского, А.В. Карташева, Д.В. Поспеловского, А.В. Полонского и других, «отслеживавших» политику государства по отношению к православной церкви.9
Из представителей «государственной школы» положение инородцев в Среднем Поволжье изучали М. Погодин, Н.А. Фирсов, Н.П. Загоскин 10. Их труды написаны по большей части с позиции признания необходимости главенствующей роли православия в российском государстве, соответственной была и трактовка миссионерской политики РПЦ и правительства.
В отдельную подгруппу можно выделить труды, выпущенные миссионерами и студентами Казанской духовной академии. Признавая тот факт, что они написаны с позиций оправдания православного миссионерства и русификации народов Поволжья, нужно отметить, что наиболее полная информация по положению мусульман Поволжья содержится именно в подобных работах. Перед миссионерами по долгу службы стояла задача глубокого изучения жизни и быта мусульман - для более эффективного осуществления своей деятельности. Миссионеры подчас прекрасно разбирались
в теологических вопросах. В архивных фондах хранятся труды, содержащие критику ислама с позиций православия.
Конец XIX в. ознаменован большим количеством работ, созданных миссионерами. К наиболее известным авторам данного направления можно отнести известных миссионеров Е. Малова, А. Можаровского, П. Знаменского, Н. Ильминского и др.11
Труды, написанные миссионерами, дают представление о деятельности правительства и православной церкви по отношению к мусульманам, о политике в сфере просвещения, русификаторских акцентах по отношению к нерусским народам, в том числе татарскому. Для них характерна постоянная апелляция к государственной помощи и четко обозначенное недовольство его «слишком веротерпимой» политикой.
В конце XIX в. появились работы ученых-мусульман на русском языке, раскрывающие основные положения ислама и отражающие устремления мусульман-реформаторов ознакомить с ними все общество . Начало XX в. отмечено появлением мусульманской прессы, в целом оказавшей большое влияние на складывание в обществе позиций веротерпимости.
С 1917 г. начинается новый период в развитии отечественной историографии. Он характеризуется сильной политизированностью и идеологизированностью гуманитарных наук, деформированных классово догматическими схемами. Начало советского этапа исследования проблемы отечественными учеными было противоречивым. С одной стороны, в 1920-е гг., с исчезновением цензуры и в связи с разработкой новых подходов к истории обогащается источниковая база работ, активизируются этнографические исследования, более четкими становятся оценки влияния политико-государственных факторов на историческое развитие нерусских народов края.
Несмотря на идеологическую предвзятость, надо отметить, что в работах советского периода расширилась проблематика исследований, предпринимаются попытки дать адекватную оценку конфессиональной политике дореволюционного периода. К ним, прежде всего, относятся труды историков Н.Н. Фирсова, М.Г. Худякова и Г.С. Губайдуллина13. Завоевание Поволжья и последовавшую за ним колонизацию и русификацию края эти историки характеризовали как сложное и далеко не однозначно прогрессивное явление.
В целом этноконфессиональные процессы занимали в советской исторической науке периферийное положение. Обращение к религиозным сюжетам, как правило, сопровождалось стремлением проиллюстрировать реакционную роль религии. Все это не позволяло объективно и предметно рассматривать историю православия, ислама, сложность их взаимодействия с государством, историю христианизации народов России, в том числе народов Волго-Уральского региона. В советской историографии основное внимание уделялось социально-классовым мотивам этнической психологии. В то же время декларировалась необходимость выяснения взаимосвязи между социальным и национальным факторами 14.
Сравнительно либеральные по модели функционирования науки 1920-е гг. сменились десятилетием третирования научного поиска под предлогом борьбы с «национализмами». С конца 30-х гг. акценты советской
историографии смещаются в сторону оправдания русификаторской политики Российского государства15. В 1960-е гг. оживляются исследования по истории общественной мысли народов Поволжья. Специфика исламской оболочки общественно-политических, философских и правовых идей исследовалась тогда в контексте официальных идеологических норм. В целом исследовательское поле в 60-80-е гг. включало взаимодействие русских и титульных народов республик, данные работы также представляют интерес16.
В 1990-е гг. начинается новый период изучения этноконфессиональных процессов. В литературе все более утверждается социокультурный срез анализа, концентрируется внимание на межконфессиональных отношениях, биографиях и судьбах просветителей, особенностях этнической истории народов . Развивается конкретно-историческая и документальная база исследования этнической истории, конфессиональных отношений в Поволжье и Приуралье 18.
Реалии жизни поставили перед историками задачу преодоления субъективизма и предвзятости в освещении религиозной политики, дать объективное, подлинно научное истолкование ее ключевых исторических событий и процессов. Для истории РПЦ важна книга В.А. Федорова «Русская Православная Церковь и государство. Синодальный период. 1700-1917»,19 где рассмотрены ключевые моменты истории Русской Церкви синодального периода и конфессиональной политики государства от Петра I до Николая II, освещены вопросы управления церковью, ее миссионерской деятельности, духовного образования и цензуры. В диссертации Александра Журавского «Казанская духовная академия на переломе эпох» (1884-1921 гг.) (1999) показана роль Академии в миссионерской политике государства. В работе исследуется деятельность миссионерского отделения и миссионерских курсов КДА.20
Непосредственное отношение к теме имеют статьи профессора, ведущего научного сотрудника Института восточных культур РГГУ Алексея Журавского, изучающего современные государственно-церковные отношения.21 Исследовательский интерес представляют труды Д.Ю. Арапова. В его работе «Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика)» опубликованы 124 законодательных документа, посвященных государственному регулированию ислама в России (середины XVII - начала XX вв.). Издание включает манифесты и указы, положения и уставы центральных и местных органов управления, статистические сведения, характеризующие сословный и численный состав мусульманской общины в Российской империи22.
Суммируя сущность современных исследовательских тенденций, М.Н. Губогло и С.К. Смирнова обозначают их как «очеловечение этничности», явившиеся следствием слабого внимания историков к этническим аспектам
ментальности и деятельности знаменитых людей. Эта тенденция отражена в акцентировке внимания к этноконфессиональной истории народов Татарстана в среде ученых республики.24 С начала 90-х гг. XX века теме конфессиональных отношений и межнационального взаимодействия были посвящены конференции и круглые столы25. Христианизация чувашей, марийцев, удмуртов помимо работы С.Ф. Ташкина, написанной по материалам Уложенной комиссии, отражена в трудах П. Луппова, Л.А. Таймасова, Н.В. Никольского26 и др.
Религиозная политика Российского государства первой четверти XIX в. исследуется в работах Е.А. Вишленковой . Ее монография «Религиозная политика: официальный курс и «общественное мнение» России александровской эпохи» вскрывает характер взаимодействия духовной и светской власти в александровскую эпоху. Автор увязывает религиозную политику, проводившуюся в то время, с проблемами внутренней и внешней политики Российского государства, анализируя отношение властей к христианским конфессиям, в меньшей степени касаясь отношения к исламу.
В конце 90-х гг. XX - начале XXI вв. появились диссертационные работы, посвященные анализу современной религиозной ситуации
(С.Х. Мухаметгалиева), истории национального образования XIX в. (З.Х. Еналеев) и др. Некоторые авторы на волне лозунгов национального возрождения исследовали тяжесть гнета по отношению к татарским крестьянам, не во всем адекватно оценивая разницу их положения с русскими крестьянами (И.К. Загидуллин). Истории Духовного управления мусульман посвящена диссертация Н.К. Гарипова30.
Сравнительно-исторический подход и компаративистский метод потребовал изучения сборников31 и исследований об исламе32, а также работ, посвященных конфессиональным проблемам других регионов бывшего СССР и нынешней Российской Федерации33.
Изучение работ А. Капеллера, Дж. Хоскинга, А.А. Филипса, посвященных генезису Российской империи и частично ее этноконфессиональной политике34, позволило вовлечь в арсенал исследования достижения зарубежной гуманитаристики.
Обращаются к изучению межэтнических отношений, включающих конфессиональную составляющую, этносоциология и этнология. В фокусе внимания историков - многие аспекты отношений между народами. Представляется необходимым рассмотреть наработки историко-политической науки по истории этнических отношений, прежде всего, с точки зрения их конфесиональной принадлежности, народов Среднего Поволжья.
В этнических отношениях на уровне межличностного общения, по мнению специалистов, индикатором служат установки на личностные контакты с людьми другой национальности, отношение к ценностям, нормам, другой культуре, готовность к адаптации и межкультурным взаимодействиям.35 Историко-генетический подход, стремление рассматривать явления и процессы в ретроспективе стали характерной чертой современных этносоциологических исследований. В них дана оценка социальной структуры этносов, динамики социально-этнических характеристик; соотношения городского и сельского населения; культурных взаимодействий, прослеженных сквозь призму этнического самосознания, что составляет круг интересующих нас вопросов.
Подводя итоги историографического анализа, можно отметить, что разные периоды и аспекты, связанные с конфессиональными отношениями в крае, изучались неравномерно. Необходимо целостное и многоуровневое изучение этноконфессиональной политики российского правительства в XIX в., традиций ее изучения и наиболее фундаментальных проблем развития конфессиональных отношений в регионе Среднего Поволжья.
Источниковую базу исследования составили следующие материалы, которые можно разделить на несколько групп:
1. Законодательные акты включают в себя богатый актовый материал, заключенный в «Полном собрании законов Российской империи», содержащий многие тысячи императорских манифестов, именных указов и повелений, определявших статус конфессий, их функции, управление, правовое положение духовенства. Они позволяют осветить основные мероприятия, проводившееся в русле правительственной политики по отношению к этносам и конфессиям в XIX веке. В «Своде законов Российской империи» представлен комплекс
законов, регулирующих различные аспекты общественной жизни, закрепляющих правовое положение сословий и классов, а также религий. Представляют интерес отчеты обер-прокуроров Св. Синода, отражающие направления деятельности Русской Православной Церкви по христианизации и миссионерской деятельности, результаты и их оценки.
При всей принципиальной важности и определяющем значении актовых источников, сами по себе они не могут служить основой для воссоздания целостной панорамы исторических процессов. Акты отражают намерения властей, тенденции политики, но реальной картины отразить в полной мере не могут. Для изучения изменений и преобразований, которые были следствием принятия новых нормативных актов, необходимы материалы текущего делопроизводства.
2. Материалы делопроизводства представлены архивными документами из фондов Канцелярии Казанского губернатора (НА РТ, ф.1), Казанской духовной консистории (НА РТ, ф.4), Казанского губернского статистического комитета (НА РТ, ф.359) и других фондов, хранящихся в Национальном Архиве РТ.
Документы делопроизводства учреждений центрального и местного уровня представлены нормативными актами (указы, инструкции и пр.), исполнительными актами (рапорты, отчеты и т.д.), документами коллегиального управления (протоколы, журналы и т.д.), служебной перепиской.
В них содержится обширный материал по вопросам, связанным с миссионерской деятельностью, с порядком разбора дел отпавших из православия. Фиксировались и обращения граждан, связанные с трудностями в отправлении религиозных обрядов; содержались в концентрированном виде важные статистические и фактические данные о количестве обращенных в православие и отпавших от него.
3. Пресса и публицистика. В печати происходит первичная обработка социально-значимой информации. Важно выявить авторскую установку: кто, где и с какой целью написал заметку, публицистическое сочинение и т.п., поскольку газетная информация часто содержит пропагандистский элемент. Задачи исследования требуют изучения материалов газет «Волжский вестник» (1888 г.), «Деятель» (1896, 1899 гг.), «Известия по Казанской епархии», издаваемых при Казанской духовной академии (1867-1870 гг.), в которых кроме Указов и распоряжений в рубрике «Разные известия» освещалась жизнь Казанской епархии, духовных учебных заведений. Анализ характера публикуемых материалов и полемических сюжетов, отраженных в этих изданиях, позволяет исследовать эволюцию целей и характера миссионерской деятельности, ее оценку мыслящей частью общества.
Спектр мнений и концептуальных позиций по поводу этноконфессиональной политики содержат материалы современной публицистики. Это «Независимая газета» и ее приложение «НГ-религии», единственное в России светское издание, целиком посвященное вопросам религиозной жизни и религиозного сознания, информации по актуальным проблемам конфессий, богословским публикациям, материалам о взаимоотношениях религии и власти и т.д. Привлечены публикации журнала «Эхо веков» - ценного издания по истории народов Татарстана, материалы журналов «Ab Imperio: Теория и история национальностей и национализма в постсоветском пространстве», «Татарстан», «Идель», «Социологические исследования», «Все об исламе» и др.
4. Документы личного происхождения. В процессе работы диссертант использовал личные фонды виднейших миссионеров из Отдела редких рукописей и книг научной библиотеки им. Н.И. Лобачевского: фонды Н.И. Ильминского, Е. Малова и др., сборник «Знаменитые люди о Казани и Казанском крае»36.
5. Материалы документальных сборников и справочных изданий в сочетании с историко-литературными, публицистическими и политическими
сочинениями татарских просветителей позволяют отразить противоречивые грани конфессиональных отношений в регионе.
В перечисленных источниках затрагиваются проблемы истории татарского этноса и общества конца XVIII - XIX вв., они свидетельствуют о неоднозначности позиций представителей татарской духовной элиты. Глубокое раскрытие сущности исторических явлений и процессов, происходивших в сфере конфессиональных отношений, невозможно без анализа количественных характеристик. Большой фактический материал содержат сборники «История Татарстана в документах и материалах», «Источники по истории Татарстана». Некоторые статистические данные опубликованы в «Известиях Общества археологии, истории и этнографии при Императорском Казанском университете».
В исследовании использовались материалы Интернета: мусульманские и православные сайты (ислам.ру; муслим.ру, www.um-islam.nm.ru, официальный сайт РПЦ и др.), сайты, содержащие современные публикации в прессе и материалы научных конференций. Несмотря на ряд недостатков (вероятность исчезновения через некоторое время), этот источник обладает преимуществами - оперативность и доступность материалов, которые не всегда можно получить в другом виде.
Комплекс указанных источников позволяет отразить векторы конфессионального курса Российского государства в регионе, охарактеризовать факторы ее эволюции и особенности ее реализации.
Методология исследования.
В исследовании реализуются различные методы исторического познания: это сравнительно-исторический, исторической ретроспекции, культурно-исторический в сочетании с методиками социологического познания. Системно-функциональный подход позволил установить общие
закономерности функционирования политической системы. Эти методы и подходы обеспечивают адекватность анализа лишь при соблюдении принципа объективности, т.е. учета многообразия историко-политических трактовок изучаемой проблемы, по возможности полного привлечения фактов, свидетельств современников и проводников конфессиональной политики.
Предмет нашего исследования является смежным для многих дисциплин и это усложняет методологию исследования. Необходимо соотносить методологические принципы, позволяющие изучать закономерности общественного развития, развития этнической группы и личности. Наиболее приемлем принцип деятельности как способ существования человеческого общества, реализации социальных законов, поскольку внутриэтнические и межэтнические отношения сопряжены со всей системой общественных отношений.
Положения, выносимые на защиту.
1. Концептуальная версия исходит из того, что с периода раннего средневековья регион Среднего Поволжья представляет собой образец исламо-христианского пограничья, где, с одной стороны, происходит социокультурное и этнокультурное взаимопроникновение, а с другой - консервация собственных традиций, в конечном итоге порождающая отчужденность друг от друга. Это отразилось и на траектории конфессиональной политики Российской империи.
2. До начала XX в. рефлексия по проблеме диалога между разными конфессиями отсутствовала. Для верующего истинной была его религия, и дискутировать по поводу ее догм со сторонниками другой религии он считал бессмысленным. С ними можно было или бороться, или сосуществовать, или обращать их в свою веру. В Среднем Поволжье речь может идти не о синтезе религиозных традиций и появлении некоего исламо-христианского субстрата, но и не об арифметической сумме на пространстве российского государства обеих конфессий. Интегративные начала конфессиональной политики обуславливались потенциалом и тенденциями развития религий, нюансами внешней политики и традициями этнического взаимодействия.
3. В регионе представлен опыт толерантности, устойчивых контактов, которые не привели к разрушению религиозных систем. Возможно, основной причиной этого было наличие комплекса общих интересов у мусульман и православных и отсутствие притязаний на обращение в религию друг друга со стороны рядовых верующих. Все это привело к изменениям в конфессиональных установках. Православие в Среднем Поволжье XIX в. стало более «прагматичным» - ориентированным на просвещение, миссионерство, благотворительность, более терпимое отношение к иноверцам. Сказались и особенности ислама в Поволжье.
4. Конфессиональная политика правительства была неоднозначной, переживая колебания в диапазоне от либерализма и веротерпимости до консерватизма.
Научная новизна определяется ракурсом изучения, методологией анализа и исследовательскими гипотезами. Впервые предпринята попытка обобщить результаты историко-политического изучения
этноконфессиональных отношений в Среднем Поволжье в XIX веке в контексте правительственной политики.
Имеющихся специальных исследований, посвященных анализу исторического опыта религиозной политики России и конфессиональных отношений в Поволжье и Приуралье во взаимосвязи государственной политики и функционирования религиозных сообществ, недостаточно. Автором предпринята попытка анализа такого опыта в увязке его экономических, политических, религиозных и ментальных составляющих. При изучении темы были переосмыслены некоторые стереотипы в отношении религиозного фактора, взглядов некоторых представителей духовной элиты. В научный оборот введены новые архивные материалы.
Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы при подготовке курсов по истории Татарстана и народов Поволжья, а также стать основой спецкурсов. Они могут быть востребованы при разработке учебных пособий по региональной этносоциологии. Выводы и
положения диссертационной работы применимы для разработки методик социологического обследования, зондирования настроений и этнической психологии населения в Республике Татарстан. Исследование содержит конкретно-исторический анализ отношений мусульман и православных в Казанской губернии в XIX в., их традиций, влияющих и на сегодняшние реалии. Материалы исследования могут быть использованы при написании школьных и вузовских учебников, ориентируя на преодоление отдельных стереотипов в оценке истории народов Среднего Поволжья.
Структура работы базируется на сочетании проблемно-исторического и хронологического принципов. Она состоит из введения, двух глав, заключения, приложения и списка источников и литературы.
Апробация диссертации.
Материалы и результаты диссертации нашли отражение в публикациях и выступлениях на научно-практических конференциях:
- Романова Н.Н. Современные концептуальные версии этнической идентичности / Н.Н. Романова // Историк и время: Проблемы социально- экономического и политического развития. Сборник научных статей и сообщений. - Казань: КГТУ, 2003. - С. 86-90.
Коршунова О.Н., Романова Н.Н. Опыт самоуправления этносов в Российской империи (XVIII - XIX вв.) / О.Н. Коршунова, Н.Н. Романова // Социальное управление и регулирование в трансформирующемся обществе: Сборник научных статей. - Казань: КГТУ, 2003. - С. 224-228.
- Кадырметова Н.Н. Освещение проблем конфессиональной политики самодержавия в XIX в. в курсе истории Татарстана / Н.Н. Кадырметова // Совершенствование преподавания в высшей школе: Материалы научно-методической конференции. - Казань: Изд-во Казанского университета, 2004. -С. 73-78.
- Кадырметова Н.Н. Критерии эффективности государственной политики в конфессиональной сфере (опыт исторического исследования) / Н.Н. Кадырметова // Социальное управление: реалии и проблемы российского » т « общества. Сборник научных статей и сообщений. В 2 ч. - Ч. 1. - Казань: ЗАО «Новое знание», 2004. - С. 101-107.
Взаимоотношения ислама и православия в поволжском регионе
Модели конфессиональных отношений с участием исповедующих ислам должны учитывать особенности мусульманской цивилизации и традиции ее отношений с иными культурными мирами. По мнению Ю. Каграманова, в отличие от «подражательного Дальнего Востока» нынешний мусульманский Восток видит силу не в технологии и пытается сокрушить Запад на «полях сражений», которые выбирает сам. Подтверждением служат слова одного из иранских руководителей. Он пишет: «Мы не должны тешить себя надеждой, что однажды сумеем бросить вызов нашим основным соперникам в части технологии вооружений. Наша сила не в этом, а в пробуждающемся по всему миру исламском самосознании» .
Особенности этого самосознания можно понять лишь с учетом того, что ислам в организационном отношении более аморфен, чем христианство. Он меньше связан с культовыми постройками, не имеет аналогичного христианству духовенства и строго обозначенного ритуала. Как отмечает известный британский историк Дж. Хоскинг, «ислам в большей, чем христианство, степени связан с общиной, с самой тканью повседневной жизни»39.
Другим фактором, влияющим на отношения конфессий в современном мире, выступают исторические традиции. По мнению Ю. Каграманова, исторические обиды христиан и мусульман, связанные с военными действиями, длились примерно тысячу лет. Однако с началом секуляризации европейского мышления - с эпохи Просвещения - началось и преодоление предубеждений. При этом следует обратить внимание на мнение ученых, которые полагают, что мусульманский мир гораздо менее подвержен секуляризации . А.Г. Хайрутдинов полагает, что в борьбе с внешним вторжением колониального капитала и сопутствующими ему нововведениями традиции мусульманского общества опирались на ценности религиозной цивилизации, «исламского образа жизни, культуры, принципов и мировоззренческих представлений»41.
Исторической особенностью Восточной Европы является многонациональный состав государств, возникших на ее территории со времен скифов и Боспорского царства. Киевская Русь, Хазария, Волжская Булгария, Золотая Орда, Великое княжество Литовское включали в свой состав различные этносы. Россия с момента своего зарождения в Волжско-Окском междуречье в XIV-XV вв. также была полиэтничным государством и сохранила этот характер на протяжении всей своей истории. Ни одна страна христианского мира не имеет такого опыта сожительства с мусульманскими народами, какой имеет Россия. Ее мусульманское население - это автохтонное население, значительное по своей численности.
Именно в этом видит С. Замогильный отличие Восточной Европы от Европы Западной, где многие страны были либо мононациональными, как Рим периода республики, классическая Греция, «государства-нации» Нового времени, либо представляли собой политическую систему одного этноса, распространившегося путем завоевания на другие - это средневековая Франция, Англия, «Священная Римская империя германской нации».42 Своеобразие национально-государственного устройства России, изначально формировавшейся в условиях взаимодействия народов, исключает прямое заимствование западного опыта.
Исторически в формировании российского общества тюркские народы играли государствообразующую роль. После распада Золотой Орды стали складываться отдельные тюркские этносы, социокультурные особенности которых неразрывно связаны с исламом. Это относится и к казанским татарам. Вторая половина XIX в. в формировании татарской нации, ее культуры, религии и национального самосознания занимает особое место как время трансформации представлений об исламе.
В последние годы в среде татарских интеллектуалов для определения особенностей региональной модели ислама распространен термин «евроислам» , хотя определение его концепции не всегда четко представлено и развернуто. С. Филатов пишет: «Постоянное взаимодействие с окружающим русским населением во всех сферах жизни сделали татар европеизированными мусульманами. За время своего существования в пределах России ислам изменился. К концу XIX в. в мусульманском сообществе Среднего Поволжья произошел подлинный переворот, предопределенный предыдущей эволюцией религиозного сознания».
С учетом этих обстоятельств, рассмотрение процессов, происходивших в XIX в., необходимо предварить историческим экскурсом возникновения на территории Казанской губернии обеих религий. По свидетельству Р.А. Набиева, исследующего вопрос о начале распространения ислама на территории России, российский ислам имеет более чем 13 00-летнюю историю существования. Эта точка зрения основана на хронологических сведениях о походах арабов к Дербенту, предпринятых в правление Омейядов45. В Волжской Булгарии ислам был официально принят в 922 г. (есть предположения, что это событие датируется 921 г.).
Пришедший на смену язычеству ислам как идейно и организационно развитая религия стал важнейшим фактором становления культуры булгар и неотъемлемым компонентом их этнического самосознания Он сыграл существенную роль в развитии научно-философской мысли булгар и затем казанских татар.47 Волжская Булгария X - XIII вв. начинает приобретать черты типичного мусульманского государства. Шариат заменил собой тюркское обычное право, в городах возводятся соборные мечети, открываются мектебе и медресе; булгарские улемы совершенствуют свое образование в крупных центрах мусульманского мира - городах Средней Азии, Ирана, Ирака. Золотая Орда с принятием ислама в правление хана Узбека (1312-1342 гг.) также превращается в мусульманское государство. Именно в это время интенсифицируется процесс распространения ислама в Нижнем Поволжье, Приуралье и Сибири. Фактором распространения ислама была потребность в грамотных людях, тесные торговые связи с арабским Востоком.
Правовое положение мусульман в Российской империи
Российская империя складывалась и развивалась как многонациональное государство. Однако официальных документов, формулировавших в целом принципы национальной политики, не существовало. Как справедливо отмечает В. Дякин, эта политика формулировалась всегда только применительно к конкретным конфессиям и народам на том или ином этапе исторического развития79.
Нерусские народы именовались «инородцами». Юридический контекст этого ярлыка подразумевал этносы неправославного исповедания, живущие на особом правовом положении. Прежде всего, под термином подразумевались монгольские, тюркские и финские племена80.
При изучении правового положения и социокуольтурной роли мусульманских народов империи, при определении места ислама в ее идеологической структуре невозможно обойтись без обращения к материалам законодательства. Именно законодательные акты устанавливают правила и нормы взаимоотношений в обществе, фиксируют волю господствующих сословий и классов, этнических групп, определяют положение, права и обязанности подчинённых социальных, религиозных и этнических общностей. Являясь непосредственным результатом деятельности верховной власти и обладая высшей юридической силой, они, как ни один другой вид письменных источников, характеризуют проводимую государством политику .
История российского законодательства об исламе и мусульманах в XIX в. изучена слабо. Как правило, в существующих сборниках собраны наиболее важные отечественные законодательные акты об исламе и мусульманах России, начиная с XVII в. до последних лет правления династии Романовых.
Публикуемые документы поданы в «чистом виде», без анализа процедуры и предыстории их разработки, обсуждения и принятия, не исследуется вопрос, в какой степени принятые законодательные акты воплощались в российской действительности.
Почти до конца XVIII в. именно татары были этническим объектом российского законодательства о мусульманах. Лишь с присоединением Крымского ханства и началом интенсивного освоения Казахстана в последней четверти XVIII в., а также с вхождением в состав России мусульманских областей Кавказа в первой половине XIX в., внимание законодателей постепенно переключается и на данные регионы.
В законодательстве второй половины XVI-XVIII вв. взаимоотношения между государством и исламом были одной из ведущих тем. Историк А. Ногманов приводит цифры, согласно которым доля указов религиозного содержания в среднем колебалась в пределах 15% от всей массы правительственных постановлений, доходя в периоды усиления христианизаторской активности до 35%, а в 1740-1749 гг. даже 45%. В такие отрезки времени все другие разделы законодательства развивались под доминирующим влиянием религиозного фактора. Вероисповедание человека определяло статус налогоплательщика, размер повинностей, право на передвижение, занятия определенными видами деятельности и т.п. Исследованние А. Ногмановым Российского законодательства XVIII в. свидетельствует о том, что тринадцать из семнадцати законодательных актов были связаны с деятельностью и привилегиями мусульманского духовенства.
Согласно ст.1. Свода законов Российской империи, «Первенствующая и господствующая вера в Российском государстве есть Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания» . Как отмечает Х.В. Поплавская, именно в этом месте кончалось, чаще всего, в советской историографии цитирование данного закона85. Однако далее в нем говорилось, что «все не принадлежащие к сей Церкви подданные государства и иностранцы, в оном пребывающие, пользуются каждый повсеместно свободным отправлением своей веры и богослужения». В ст.2 указывалось: «В Российском государстве сия свобода веры присвояется не только христианам иностранных исповеданий, но и Евреям, Магометанам и язычникам».86. В СЗРИ есть немаловажное запрещение «всем и каждому, ради различия веры, вчинять ссоры или распри, или брань, или чинить поношение» . Император Российской империи непременно обязан был исповедовать православие. На него возлагалась обязанность защитника и хранителя православной церкви. По закону царь считался официальной главой православной церкви. Практическое руководство ею возлагалось на Святейший Правительствующий Синод.
В первой половине XIX в. вопросы религиозной политики по-прежнему оставались в центре внимания законодателей. Отношения имперских структур и ислама в этот период стали приобретать надэтнический характер. Идет процесс выделения взаимоотношений власти с мусульманским духовенством в особое направление правовой деятельности, что явилось следствием легализации последнего в результате указов Екатерины II, подписанных в 60-80-х гг. XVIII в.
По замечанию Е. Вишленковой, в законах первой четверти XIX в. не было разделения на действующее и отмененное право, не была создана и система контроля за выполнением указов. Анализ законодательных актов, принятых в период 1801-1812 гг., убеждает в том, что доминирующей установкой власти было административное упорядочение религиозной структуры страны. Законодатели руководствовались представлением о государственных интересах империи и «универсальной пользе» для подданных.
Административные и законодательные тексты были обращены к религиозным организациям и их представителям - духовенству. Именно они являлись объектами религиозной политики и заботы правительства. И коль скоро речь шла об отношениях между органами, то главной задачей было определение их экономических и политических взаимоотношений с учетом взаимных интересов. В этом смысле светская власть выступала сюзереном по отношению к религиозным организациям страны. Она выстраивает иерархию российских церквей, наделяет их правами и собственностью.89
Интеграционные начала религиозной политики России в оценке татарского реформаторств и джадидизма
Большинство историков отмечает, что XIX в. стал основополагающим для формирования татарской нации. Проблема формирования татарской нации и ее идентичности, вопрос об основных этапах ее становления, плохо разработан. В трактовке вопроса прослеживается несколько подходов. В частности, исследователь Х.Х. Хасанов выделяет три этапа становления татарской нации: первый - с конца XVII до конца XVIII вв. (начало складывания нации); второй - первая половина XIX в. (укрепление экономической основы нации); третий - вторая половина XIX в. (оформление всех основных признаков нации к концу столетия).304 Данная периодизация основана на социально-экономических факторах. Немарксистская историография, в частности, Э. Геллнер305 и др., отмечают важную роль культуры и, особенно, национальной интеллигенции.
Наиболее аргументированным представляется подход Д.М. Исхакова, который выделяет в становлении татарской нации этап развития «мусульманской» нации (XVIII - середина XIX вв.); этап формирования «этнической» (этнокультурной) нации (пореформенный период - начало XX в.); этап складывания «политической» нации (первые два с половиной десятилетия XX в.) В основу периодизации положена такая «тонкая материя», как культурная трансформация и опосредованная ею динамика идентичности.306
Ислам был ядром средневековой культуры татар. В особых условиях XVIII - первой половины XIX вв., когда у татар складывание в нацию уже началось, но новой культуры еще не было, общественная потребность в использовании ислама как своего рода культурного фактора, была, надо полагать, достаточно острой. Да и специфика ислама - его всеохватывающий характер - делала весьма вероятной именно такой сценарий развития татарского общества.
Возрождение ислама в условиях Нового времени происходило, главным образом, в городах. Хотя основная масса мусульман проживала в деревнях, процесс затронул и жизнь сельчан. Это относится к образованию, книгоиздательству, периодике и др.
В первой половине XIX в. было две формы оппозиции официальному Духовному Собранию: системная, представленная богословами -рационалистами типа А. Курсави, Ш. Марджани, и внесистемная в лице абызов. Татарские просветители стали основоположниками религиозного реформаторства не только для татар, но и для всего тюркского мусульманского Востока. Известный ученый А. Беннигсен писал о татарских религиозных реформаторах, что «они были одними из первых мусульманских мыслителей, много раньше арабов, турок, иранцев и индусов, объявившими о праве каждого верующего искать в Коране и Хадисах ответа на все вопросы политического, социального и религиозного порядка. Их влияние на развитие реформаторского движения не только в России, но и во всем мусульманском мире, было совершенно исключительным по важности». Именно благодаря их деятельности, плохо известной на Западе, ислам перестал быть препятствием к прогрессу, что расчистило путь к реформам в области языка, просвещения и политической ориентации.308
Реформаторы стремились привести традиционное мировоззрение в соответствие с требованиями эпохи, совмещая стереотипы общественного сознания со светским подходом к решению жизненных проблем. Ориентация на рациональное познание мира сочетались с призывом к активному отношению к жизни, освоению всего нового, не порывая с традицией. Поставив человека в центр богословия, реформаторы тем самым сохранили религию как основу духовности, как важный элемент культурной, идеологической, политической жизни татарского общества.309
В татарском обществе к началу XX в. сменились минимум три поколения исламских богословов, внесших вклад в историю религиозного реформаторства. К первому поколению относятся Г. Утыз-Имяни и Абу-наср ал-Курсави.
Г. Утыз-Имяни (1754-1834 гг.), поэт и ученый, в своем программном сочинении «Мухаммат аз-заман» (Задачи времени, 1820 г.), призывал просвещенных соотечественников отказаться от противостояния новшествам, высказываясь в пользу культурной, просветительской деятельности среди народа.
Абу-наср ал-Курсави (1776-1812 гг.) был первым религиозным деятелем из татар, выступившим против каламистов и Исламской схоластики, процветавшей в Средней Азии. В своем сочинении «Ал-Иршад-ал-Ибад» (Руководство для слуг божьих) он высказал мысль, что мусульманам опасно оставаться в изолированном состоянии в меняющемся мире, призвав к тому, чтобы развивать способности приспособления к новым условиям. Он призвал сделать иджтихад (т.е. интерпретацию догматов веры на основе индивидуального творческого начала) доступным всем мусульманам, а не только тем, кто специализировался по сложным вопросам исламской догматики. Другая его идея - отстаивание права каждому богослову выдвигать свою интерпретацию Корана и Хадиса в поисках ответа на любые вопросы.
Ш. Марджани (1818-1889 гг.) был модернизатором ислама и реформатором исламского образования. Он стремился к формированию национальной элиты во главе с духовенством. Ш. Марджани был сторонником создания миллета по классическому мусульманскому образцу. Идеи гражданского равноправия мусульман, признание их обязанностей перед российским государством, овладение русским языком и основами знаний о российском законодательстве, обучение мусульманской элиты в правительственных учебных заведениях объединяют Ш. Марджани с И. Гаспринским. Проекты реформатора включали в себя приобретение автономии Духовным Собранием, но не затрагивали исламскую догматику. В отличие от таких улемов, как Г. Утыз-Имяни, ваисовцев и традиционалистов, Ш. Марджани был сторонником определенной степени интеграции мусульманского татарского миллета в структуры российского государства. Стремление занять пост муфтия - яркий пример его гражданской позиции. Ш. Марджани теоретически и практически решил задачу сохранения мусульманской идентичности при одновременном рассмотрении мусульман России как граждан российского государства и субъектов мирового развития. Тем самым он фактически заложил основы татарской идентичности джадидской эпохи. Среди постулатов Марджани, касающихся реформы религиозного учения и школьного обучения, - преподавание в медресе светских наук и русского языка.
Этноконфессиональные отношения в регионе в освещении прессы (конец XIX - началоХХ вв.)
Пресса и публицистика представляют собой ценнейший источник для понимания того или иного периода истории. Одна из функций печати -первичная обработка социально-значимой информации. Разумеется, приходится учитывать, что газетная информация часто несет на себе печать пропаганды, а нейтральной и абсолютно беспристрастной прессы не существует.
Публицистика являет собой специфическую форму рефлексии общественного сознания и историко-политического осмысления общественных процессов. Пресса, наряду с модернизацией системы образования, сыграла большую роль в формировании джадидизма как особого направления мусульманской общественно-политической мысли в России. Одним из аспектов, привлекавших внимание прессы, была религиозная политика и конфессиональные отношения.
Газеты играли важную роль в общественной и культурной жизни страны. По замыслу самодержавия, они должны были служить проводниками правительственной политики и идеологии и постоянно находились в поле зрения МВД, III отделения императорской канцелярии, Главного управления цензуры, Министерства просвещения, губернаторов.347 При этом в них находили отражение сведения исторического и этнографического характера. В неофициальной части «Губернских ведомостей» в этнографическом разделе центральное место занимали описания народов, населяющих Казанскую губернию, их нравов, обычаев, образа жизни, исследования их языков. Ценным изданием первой четверти XIX в., издававшемся при Казанском Университете, был журнал «Казанский вестник». Любопытный материал содержит «Инструкция Ректору Казанского Университета относительно к учебному образованию студентов» А.Н. Голицына, Министра духовных дел и народного просвещения, опубликованная в журнале. В части, касающейся цели Университета, говорилось: «Всего важнее для Правительства, чтобы воспитание его народа стояло на твердом основании христианской религии, чтобы вредный дух вольнодумства не проникнул в те священные убежища, где воспитанием настоящего юношества обеспечиться должно счастье будущих поколений». Говоря о факультете Словесных наук, о восточных языках (арабский и персидский), специально уточнялось - «не имеет нужды вдаваться излишне во все, что собственно принадлежит к их религии, к преданиям Магомета» и др. богословским вопросам мусульманства; «не нужно входить равномерно во все, что писано об Ал-Коране ... чтобы открыть слушателям своим, что в Арабской мудрости нет ничего особенного, что она почерпнута от Греков и есть ни что иное, как философия Аристотеля, пламенным их воображением искаженная ... Он (профессор - от К.Н.) вообще ограничится преподаванием языков Арабского и Персидского в том единственном отношении, в котором они, по торговым и политическим связям, для России могут быть полезны». При изучении периодических изданий конца XIX в. в Казанской губернии мы обнаружили, что религиозная сторона жизни губернии выдержана в определенном ключе. Например, в газете «Волжский вестник», выходившей с 1884 по 1906 гг., на первой странице регулярно печатались сообщения о богослужениях в кафедральном Благовещенском соборе,52 анонсы мероприятий, проводимых православными духовными учебными заведениями, отслеживались перемещения священников Казанской епархии. Большое внимание уделялось вопросам образования, особенно преподавания Закона Божьего в светских учебных заведениях и «новой постановке его, более соответствующей и важности предмета, и духу православной церкви».
В газете «Волжский вестник» на страницах нескольких номеров обсуждался вопрос о проекте начальника Главного тюремного управления об отмене ссылки в Сибирь. Для нас это представляет интерес в той связи, что данному наказанию могли приговорить в том числе за религиозные преступления. В конце 80-х гг. XIX в. это преступление еще считалось тяжелым и Министр юстиции выступал за сохранение ссылки в Сибирь , хотя, как показывают цифры , их количество было небольшим.
Представляет интерес обнаруженный нами в одном из номеров газеты «Волжский вестник» перечень журналов и газет, получаемых в 1888 г. в Казанской губернии (без Казани - от К.Н.) с указанием социальной принадлежности их подписчиков. Примечательно, что из 39 наименований 7 представляли православные и миссионерские издания, как то «Руководство для сельских пастырей», «Церковные ведомости», «Православное обозрение» и другие, а из 179 подписчиков 65 являлись сельскими священниками.357
В сохранившихся номерах газеты «Волжско-камское слово» (1881-1882 гг.) религиозный вопрос освещался в русле благотворного влияния миссионерства на инородческие народы. В №81 за 1882 г. рассказывается о Михаило-Архангельском черемисском монастыре, об основании его тремя новообращенными черемисами, пожелавшими показать пример благочестивой жизни. Они поселились в семи верстах от г. Васильсурска и стали вести там строгую отшельническую жизнь. В скором времени к ним стали приходить их соплеменники за советами и наставлениями. В 1862 г. было подано ходатайство о выделении земли для обители, положительное решение было принято в 1868 г.358 Это - довольно редкий случай для Среднего Поволжья.
В 1881 г. в газете был издан цикл статей о школах Братства Св. Гурия (автор Н. Бобровников). Их сравнительный анализ с русскими школами говорит не в пользу последних, у которых и детей меньше, и учителя не в таком почете у населения, как в «братских» школах.359 Открываются интересные подробности быта в деревнях с такими школами. Кроме того, сами школы различались по степени приверженности учеников к православию. Так были случаи, что встречались семьи, где, например, «отец семейства и два младших сына стоят за христианство, а три старших - за магометанство». Хотя уже младшее поколение - дети всех пяти сыновей - все «стоят решительно за христианство».360
