Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Изучение истории реализации татарских национальных интересов 1920-х гг.: общие проблемы 10
1.1 Источниковая база исследования 10
1.2. Историографический обзор 22
Глава 2. Этнополитические интересы татарского народа в контексте идейно-политической борьбы в Татарстане в 1920-е гг 37
2.1. Национальные интересы татарского народа 37
2.2. Идейно-политическая борьба по вопросам реализации этнополитических интересов татарского народа 55
2.3. Борьба с «инакомыслием» в национальной политике 82
Глава 3. Идейно-политическая борьба татарского народа за осуществление этнокультурных интересов в Татарстане в 1920-е гг 105
3.1. Этнополитические интересы татарского народа 105
3.2. Этнокультурные и языковые интересы татарского народа. 142
3.3. Национально-религиозные интересы татарского народа . 162
Заключение 184
Список использованных источников и литературы 191
Приложения 210
- Источниковая база исследования
- Национальные интересы татарского народа
- Борьба с «инакомыслием» в национальной политике
- Этнополитические интересы татарского народа
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Задачи современной историко-политической науки ориентируют ее на воссоздание обстоятельной картины сложнейших процессов отечественной истории периода политических потрясений и фундаментальных социокультурных перемен, выявление сути поисков новой идентичности, новых компонентов общественного сознания. Исследователи отмечают, что история как одна из действенных форм самосознания общества чутко реагирует на его потребности, и чем они острее и значительнее, тем масштабнее их влияние на состояние науки1.
Реконструкция этнополитических дебатов, происходивших на развилках истории XX в., позволяет точнее определить истоки и сущность современного национального самосознания народов России. Дискуссии по проблемам современного российского федерализма и места в нем Республики Татарстан также демонстрируют востребованность историко-политических интенций для ответа на злободневные вопросы истории нациестроительства.
Немаловажной причиной актуализации исследования национальной составляющей советской государственности является реакция на присущее ей тенденции к унификации в этнополитической сфере, поскольку в процессе «социалистической модернизации» этносы России, приобретая черты нового социума, утратили многие грани самобытности. Миражи большевистского нациестроительства были сопряжены с мечтами о новой исторической общности в форме советского народа, принижающего в целом феномен самобытности традиций нерусских народов России. Это обстоятельство в 1920-е гг. усугублялось оставшимся от прошлого недостатком цивилизационного ресурса Российской империи. Осмысление деформаций и ошибок прошлых времен в национальной сфере требует
1 Репина А.П., Зверева В.В., Парамонова М.Ю. История исторического знания. - М., 2004. -С.207.
тщательного исторического изучения опыта политической борьбы за реализацию национальных интересов в 1920-е гг.
Проблема национального статуса занимает одно из центральных мест в политической жизни полиэтничных стран. Эта проблема разрешается далеко не всегда оптимально, в том числе и некоторыми российскими политиками. Исследователи современных интеграционных тенденций справедливо указывают на то, что и сегодня сохраняется опасность разрушения веками формировавшихся принципов взаимодействия этнического и социального в культуре, своеобразия «био-социо-культурных пространств» .
Кардинальные изменения во всех сферах жизни российского общества постсоветского периода, связанные с демократизацией общественно-политического развития, способствовали становлению новых реалий в области национальной политики. Рост значения суверенизации национальных и политических интересов народов явился реакцией на подчиненность национального вопроса идеологемам унитаризма. Высказываемые политическими деятелями идеи гиперцентрализации в Российской Федерации несут в себе потенциальную опасность межнациональных трений и конфликтов. Реализация национальных интересов народов современного российского социума предполагает демократические, гражданские формы политического участия, способствующие самоорганизации этнополитического сообщества. Однако демократические процедуры и формы - не гарант оптимальных форм реализации национальных интересов. Национальные интересы могут быть реализованы не в режиме «равенства сопротивлений», а в процессе сложного взаимодействия факторов этнополитического развития и функционирования наций в составе полиэтничной федерации, в том числе сознательного самоограничения.
Козлова О. Этничность человечества: пространство бытия и быта народов // Социально-гуманитарный журнал. - 2003. - №5. - С.75.
В настоящее время каждый народ России с его историей, традициями, психологическим обликом нуждается в формах политического бытования, способных обеспечить этнокультурное развитие. В повестку дня встал вопрос о суверенизации национальных интересов как договорного принципа отношений с федеральным правительством, открывающего возможности развивать национальные традиции. В то же время для защиты национальных интересов нужна известная политическая самодисциплина народа. Современная национальная политика вновь сталкивается с некоторыми проблемами и опасностями, некогда свойственными первому десятилетию Советской власти. Возникает необходимость осмыслить и проанализировать практику национально-государственного строительства 1920-х гг., когда шла острая борьба за расширение прав национальных автономий, против бюрократической централизации и отхода от принципов федерализма, а также за сохранение традиционного сознания народов как своеобразного камертона идеи социально-культурного равенства. Это своего рода «предыстория» суверенизации национальных интересов татарского народа.
Недостаточная исследованность истории идейно-политического дискурса по проблемам определения вектора национально-государственного развития отмечена также в материалах современных конференций'.
Таким образом, обращение к проблеме суверенизации национальных и политических интересов татарского народа востребовано современными реалиями российского общества, поскольку нередко высказываемые идеи гиперцентрализации в Российской Федерации содержат в себе потенциальную опасность межнациональных трений и конфликтов. Тема исследования представляется актуальной и в связи с выходом Татарстана на международную арену, и усилением в нем центростремительных сил, борющихся за суверенизацию национальных и политических интересов
Хамидуллин Б.Л. Основные проблемы изучения истории татарского народа./Актуальные проблемы истории государственности татарского народа: Мат-лы науч. конф.- Казань, 2000.-С.62-66.
татарского народа, а также представляет интерес и в контексте более глубокого познания общих закономерностей национально-государственной эволюции России.
Научная и практическая значимость данного научного исследования обусловлена рядом обстоятельств:
во-первых, углубленное изучение истории суверенизации национальных интересов татарского народа позволяет расширить имеющиеся научные представления об этой важной области национально-государственного строительства в Татарстане, внести в современные реформы существенные коррективы;
- во-вторых, комплексное исследование данной проблемы позволяет ввести в научный оборот новые, ранее не публиковавшиеся архивные источники, заново переосмыслить многие, десятилетиями устоявшиеся взгляды.
Несмотря на то, что многие исследователи изучали и изучают различные аспекты истории борьбы за реализацию национальных интересов татарского народа советского периода, тема еще не исчерпана.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1920 г., с момента образования Татарской АССР и расширения борьбы за реализацию национальных интересов татарского народа, по 1929 г., когда почти полностью были свернуты программы по реализации этнополитических интересов народов России и начались повсеместные репрессии против представителей новой татарской политической элиты. С одной стороны, исследуемый период - это время относительной свободы дискуссий, когда идейно-политическая борьба шла в русле дебатов, а не в форме политических репрессий середины и второй половины 1930-х гг. С другой стороны - уже в 1920-е гг. обвинение в «национальном уклонизме» обретало все более зловещий характер. Для более цельного освещения основных проблем исследование в ряде случаев выходит за пределы данного периода.
Территориальные рамки исследования включают Татарстан. Выбор территориальных рамок соискатель связывает, во-первых, со спецификой реализации татарских национальных интересов в условиях автономной республики; во-вторых, со средоточением основных направлений идейно-политической борьбы за эти интересы в татарстанских партийно-советских структурах.
Объектом исследования выступают содержание и формы реализации национальных интересов в процессе национально-государственного строительства в РСФСР и ТАССР.
Предметом исследования является идеологическая и политическая борьба за реализацию и закрепление национальных интересов татарского народа на начальном этапе становления и развития его государственности в 1920-е гг.
Цель диссертации - всесторонний анализ истории идейно-политической борьбы за реализацию национальных интересов татарского народа в Татарстане в 1920-е гг.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
проанализировать источниковую базу и охарактеризовать тенденции историко-политического изучения борьбы за реализацию национальных интересов татарского народа в 1920-е гг.;
выявить специфику национальных интересов татарского народа в период образования и становления государственности татарского народа;
- проанализировать особенности идейно-политической борьбы в
татарском политическом руководстве по вопросам реализации
этнополитических интересов татарского народа;
- изучить содержание и суть размежевания в татарском руководстве на
«правых» и «левых» и борьбу с инакомыслием в 1920-е гг.;
- показать противоречия коренизации государственного аппарата
республики;
определить характер и особенности этнокультурных интересов татарского народа и своеобразие языковой политики в Татарстане;
выявить специфику реализации этноконфессиональных интересов татарского народа.
Методологическую базу исследования составляют важнейшие принципы исторического познания: научность, объективность, историзм, которые предполагают использование широкого круга источников, комплексный охват всей совокупности исторических фактов, позволяющих представить динамику изучаемых явлений по исследуемой тематике. Характер задач, поставленных в диссертационной работе, определил необходимость применения, наряду с общенаучными, специальных исторических методов: сравнительно-исторического, логического, анализа и синтеза, проблемно-хронологического, реконструктивного, комплексного и критического подхода к источникам и историографии по исследуемой тематике. Комплексное применение этих методов позволило автору выявить общее и частное, структурировать отдельные элементы изучаемого явления в систему, сформулировать выводы и обобщения.
Научная новизна работы состоит в том, что данная диссертация является первым комплексным исследованием многоплановой, практически не изученной в совокупности темы — истории идейно-политической борьбы за реализацию национальных интересов татарского народа. В диссертационной работе предпринята попытка воссоздать достоверную картину и дать поэтапный анализ противостояния «правых» и левых» в политическом руководстве Татарской АССР, рассмотреть проблемы реализации национальных интересов в тесной связи с особенностями формирования татарского общества. В работе впервые в научный оборот введено большое количество новых неопубликованных документов и материалов.
Практическая значимость работы. Данные, полученные в результате исследования, могут быть использованы в дальнейших научных
исследованиях по истории национально-государственного строительства в Российской Федерации и Татарстане. Накопленный, систематизированный и обработанный материал может быть использован при разработке лекционных курсов и спецкурсов по истории Татарстана, при написании монографий и учебных пособий по истории национальных отношений в России, особенно в региональном аспекте. Результаты исследования являются актуальными для изучения национальных отношений на современном этапе, поскольку проблемы в этой области существуют и сегодня.
Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты диссертационного исследования нашли отражение в выступлениях автора на научно-практической конференции «Региональные энциклопедии: проблемы общего и особенного в истории и культуре народов Среднего Поволжья и Приуралья» (Казань, 2006 г.), на межрегиональной научной конференции «История народов Поволжья и Приуралья. Исследовательские традиции и новации» (Казань, 2006 г.), а также на итоговых научных конференциях отдела истории и общественной мысли Института Татарской энциклопедии Академии наук Республики Татарстан за 2005,2006 гг.
Структура диссертационного сочинения состоит из введения и трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.
Источниковая база исследования
Источниковую базу диссертации составляет комплекс опубликованных и неопубликованных источников. В процессе работы использованы архивные фонды Центрального государственного архива историко-политической документации Республики Татарстан (ЦГАИПД РТ) и Национального архива Республики Татарстан (НА РТ). Из фондов этих архивов диссертантом проанализировано около 500 дел делопроизводительного характера, содержащих переписку между разными уровнями власти по вопросам национальной политики, а также документы о некоторых деятелях татарского общественно-политического движения, боровшихся в 1920-е гг. за суверенизацию национальных интересов татарского народа. Основной массив документов - это нормативные материалы партийных органов и их переписка с органами законодательной и исполнительной власти по вопросам реализации национальной политики в многоэтничном Татарстане, партийно-советского и национально-государственного строительства в республике, а также материалы рабочих совещаний по предварительному обсуждению проектов резолюций, решений и документов различных партийных и советских представительных форумов. Учитывая особую роль партийно-государственных структур власти, можно сказать, что данный корпус источников имеет для нашего исследования ключевое значение. Указанные фонды содержат также различные докладные, аналитические, информационные и объяснительные записки, доклады, справки, отчеты и т.п. об общественно-политической атмосфере и социально-экономическом положении в республике.
Особую группу исторических источников составляют протоколы Областного бюро Татарского областного комитета РКП-ВКП (б), хранящиеся в фонде 15 ЦГАИПД РТ. В них освещается деятельность центральных и республиканских государственных и партийных структур в области национально-государственного строительства в РСФСР и ТАССР, дается анализ общественно-политической ситуации, групповой борьбе между «левыми» и «правыми» в татарском партийно-советском руководстве. Среди документов и материалов, хранящихся в фонде 15, немаловажную ценность представляют также неопубликованные документы Казанского совещания 1923 г., стенограммы партийных конференций, пленумов и других политических форумов Татарского обкома РКП-ВКП (б). В них для нашего исследования наибольший интерес имеют материалы об идейно-политической борьбе во властных структурах татарского руководства, межнациональных отношениях, конфликтах и столкновениях.
Изучение материалов указанного фонда позволило выделить нам конкретные факты в отношениях властных структур и религиозных учреждений, проследить формы реагирования конфессиональных объединений на действия органов государственной власти и, наоборот, ознакомиться с решениями последних в связи с какими-либо событиями в религиозной сфере, выявить доминирующие тенденции в области реализации национально-религиозных интересов татарского народа на определенных этапах изучаемого периода.
К следующей группе источников, хранящихся в фонде 15, относятся ходатайства верующих в адрес государственных и партийных органов власти различных уровней, а также ответы на них последних. Эти сведения помогают определить уровень религиозности татарского населения Татарской АССР и степень лояльности или нетерпимости к религии представителей местной, республиканской и центральной властей.
Кроме того, в указанном выше фонде ценный блок информации представляют статистические сведения, характеризующие деятельность мусульманских религиозных объединений и конфессиональных учебных заведений как из числа официально функционирующих, т.е. зарегистрированных в органах власти, так и некоторых из числа действовавших без прохождения этой процедуры. Статистические данные, составленные партийными структурами, охватывали лишь некоторые стороны жизни конфессиональных учреждений, поскольку сведения, отражающие религиозную жизнь, отличаются фрагментарностью и приблизительностью представленных цифр. В этой связи количество функционирующих мусульманских религиозных объединений, их численный состав, половой и возрастной состав прихожан, все эти показатели, использовавшиеся представителями партийных и государственных структур для определения уровня религиозности татарского народа, можно считать весьма условными.
Немалый интерес представляют для данного исследования также материалы Отдела истории партии Татарского обкома ВКП (б) (ф.36), Фракции РКП-ВКП (б) СНК и ЦИК ТАСС? (ф.290) и Партийной коллегии при уполномоченном КПК при ЦК ВКП (б) по ТАССР (ф.292). В них хранятся документы, иллюстрирующие перипетии внутрипартийной борьбы в татарском руководстве, развитие межнациональных отношений, реализацию национального вопроса в Татарстане. В фонде 36 содержатся интересные материалы о деятельности одного из видных представителей «левых» М.С. Сагидуллина. Особенно большой интерес в этом плане представляет фонд 292, где содержатся ценные аналитические данные об идейно-политической борьбе в Татарстане с великодержавным шовинизмом, национализмом, «национал-уклонизмом» и другими «измами».
Привлекаемые автором материалы из личного фонда К.Г. Мухтарова, хранящиеся в ЦГАИПД РТ, содержат интересные данные о его деятельности в Татарстане в начале 1920-х гг. В этом фонде, наряду с некоторыми сведениями биографического характера, имеются материалы о деятельности Совнаркома под руководством К.Г. Мухтарова. Именно в период его правления в Татарстане произошли значительные сдвиги в области реализации национальных интересов татарского народа, особенно языковых и этнополитических интересов.
Заметим, что сведения о некоторых сторонах истории татарского общества порой приходилось собирать буквально по «крупицам» из различных архивных фондов. Особенно большие затруднения были при анализе участия сельских народных масс татарского населения в борьбе за реализацию своих национальных интересов. С этой целью были выборочно проанализированы архивные фонды Арского, Лаишевского, Мензелинского и Тетюшского кантонных комитетов РКП-ВКП (б). Так, если документы, касающиеся борьбы татарского (в том числе и центрального) политического руководства с «национал-уклонизмом», представлены очень широко, то материалы, затрагивающие идейно-политическую борьбу татарского народа за реализацию своих национальных интересов, разбросаны в многочисленных архивных делах. Все это значительно затрудняло исследовательскую работу. К тому же многие документы носят определенный агитационно-пропагандистский характер.
Национальные интересы татарского народа
Проблема определения национальных интересов народов России приобрела свою теоретическую и практическую значимость более полутора веков назад. Сюжетам альтернатив России, ее основных интересов посвящали труды западники и славянофилы, революционные демократы и марксисты, идеологи национально-освободительных движений и представители других течений российской общественно-политической мысли. Однако до сих пор в России не сложилось единого представления о понятии «национальные интересы».
Анализ подходов к определению сущности понятия «национальные интересы» позволяет выделить несколько направлений: - одни авторы «национальные интересы» отождествляют с «интересами государства», рассматривая государство в качестве основного средства выражения «национальных интересов». Так, Э.А. Поздняков считает, что «национальные интересы» возникают при единстве интересов общества и государства;1 - другие исследователи национальные интересы связывают с интересами преобладающей в государстве этнической группы населения. По мнению Ю.М. Бородая, противоречия между национальными и государственными интересами выявляются в различии между классической геополитикой, оперирующейся государственными интересами и базирующейся на экономико-политической географии (например, территория, богатая природными ресурсами), и национальной геополитикой, фундаментом которой является этнокультурная общность интересов коренных народов. По его определению, интересам нации отвечает включение в состав государства только этнически близких народов;1 - третьи либерализуют трактовку понятия «национальные интересы». С точки зрения либералов, субъектом «национальных интересов» является гражданское общество, а точнее, слой независимых от государства частных собственников. По мнению большинства российских либералов, в настоящее время способность страны отстаивать свои национальные интересы определяется не столько военной силой, сколько экономическим потенциалом, который можно нарастить только с помощью внутренней и внешней либерализации хозяйственной деятельности, освобождая ее от государственного регулирования. Сегодня официально принятым определением понятия «национальные интересы» является дефиниция, данная в Концепции национальной безопасности Российской Федерации. Согласно этой концепции, национальные интересы представляют собой совокупность сбалансированных интересов личности, общества и государства в экономической, политической, социальной, международной, информационной, военной, экологической и других сферах человеческой деятельности2. Иными словами, национальные интересы - это осознанные, официально выраженные объективные потребности народа, вытекающие из его этнокультурных ценностей, и направленные на сохранение, создание или достижение благоприятных условий для его стабильного существования и устойчивого профессионального развития. Следует обратить внимание на то, что в содержательном смысле приоритетность тех или иных интересов зависит от сочетания обстоятельств. Определить приоритеты возможно лишь в конкретный момент времени. Таким образом, в понятии «национальные интересы» отражаются, с одной стороны, интегральные интересы граждан, их объединений, а с другой - интересы государства. В 1920-е гг. в Советской России национальная политика по отношению к нерусским народам изменилась, но не кардинально. И все же национальная политика большевиков являла собой нечто новое, экспериментальное. Разница была не столько в степени и уровне идеологизированности национальных интересов, сколько в механизме национальной политики как таковой и, что особенно важно, попытки придания ей цивилизованного обрамления. Первые попытки вписать национальные интересы в цивилизованное русло делались еще в изначальных партийных программах социал-демократов, содержательная часть которых с приходом большевиков к власти значительно видоизменилась. С установлением Советской власти на территории многонациональной Российской империи оформились новые нормы и системы нациестроительства, так что постепенно российское общество оказалось зажатым в «прокрустовом ложе» коммунистической идеологии с ее принципами пролетарского интернационализма. Новая большевистская идеология в цивилизационном плане стала намного более определенной, чем традиционные национальные системы нациестроительства. Большевики, овладев рычагами власти, стали оказывать воздействие на национально-мировоззренческие сферы самосознания народов1. В конечном счете они, подчас опираясь на традиционные, дореволюционные постулаты имперской политики и определенные черты этнокультурной жизни и традиционных национальных обрядов инородцев и манипулируя ими, начали формировать новые формы территориально-административных связей и национальной государственности, «советское общежитие», отличное от их ментальносте и социально-семейных устоев.
Борьба с «инакомыслием» в национальной политике
Истоки и противоречия национальной политики Советского государства в 1920-1930-е гг. связаны с идейной борьбой в РКП(б), когда при объединении республик и создании национально-территориальных автономий остро встал вопрос о соотношении Центра и регионов, о рамках полномочий самостоятельного развития национальных республик. Идейные споры всегда были существенной частью процесса формирования и реализации курса РКП (б) в национальном вопросе. 1920-е гг. явились временем поиска оптимальных форм национального государственного устройства. Причем первое десятилетие после образования СССР прошло под знаком борьбы с так называемым «национал-уклонизмом», синдромом которого, по официальной версии, были заражены все национальные республики1.
Во второй половине 1920-х гг. в Татарстане начался новый виток борьбы, связанный с процессом суверенизации национальных и политических интересов татарского народа. Укрепив позиции во властных структурах республики, татарские интернационалисты и «великодержавные шовинисты» начали активную кампанию по политической дискредитации тех, кто артикулировал национальные интересы татарского народа. Они, прикрываясь национальными идеями, стали устанавливать в республике деспотию И.В.Сталина, а сами же подстраиваться под «вождя народов». Почти все решения, принимаемые по татарскому вопросу в Татарстане, строго контролировались Центром, а иногда и лично И.В.Сталиным,
В 1923-1925 гг. была проведена масштабная ротация управленческих кадров в высшем политическом руководстве Татарстана. «Левые», приверженцы политики Центра, начали смещать руководителей из окружения К.Г. Мухтарова, добившихся в период своего правления значительных результатов в деле привлечения в государственные органы в качестве управленцев высококвалифицированных специалистов и представителей интеллектуальных профессий из татарского народа. На их места для «исправления» дел в Татарстане и борьбы с «групповщиной» в татарской партийной организации стали активно привлекаться татарские управленческие кадры из других регионов Советской страны. Так, один из активных приверженцев политики Центра Х.З. Габидуллин свое недовольство в отношении «левых» на 2-м пленуме Татарского обкома РКП (б), состоявшегося в феврале 1925 г., выразил в следующем ключе: «... Сталин говорил об использовании левыми Морозова [ответсекретаря Татарского обкома. - Р.Г.] на 100 %»\
Одновременно с отстранением видных политических и государственных деятелей Татарстана с занимаемых постов происходит наплыв в республику руководителей-татар из других регионов Советской России. В эти годы в Казань были направлены такие татарские политические и руководящие работники, как секретарь татаро-башкирского бюро при ЦК РКП (б) Ш.С. Измайлов (Москва), нарком внутренних дел, секретарь Президиума ЦИК А.Ю. Измайлов (Горская АССР), председатель Симферопольского окружного исполкома Т.С. Касимов (Крымская АССР), член правительства Узбекистана С.С. Касимов (Средняя Азия), директор Самарского татаро-башкирского педагогического техникума Г.Б. Ашмасов (Самара). Все они, как правило, заняли ключевые посты в правительстве и в Татарском обкоме РКП(б). Разумеется, все эти кадровые ротации производились с помощью Центра.
К тому же определенную кадровую пертурбацию испытал Татарский обком РКП (б). Буквально за два-три года сменилось 4 ответственных (первых) секретаря обкома, была заменена часть нижестоящих партийных работников. Первые секретари обкома, назначенные из Москвы, старались подобрать свою команду и назначить на ключевые посты во властных политических структурах своих людей (говоря простонародно «куштанов»), лично преданных им. В результате такой порочной кадровой политики широко открывались двери республиканских властных структур для различного рода авантюристов, карьеристов, даже и для «преступников» («гпушных садистов»), многие из которых преследовали лишь узкокорыстные карьеристские и материальные интересы.
В этом плане интересна точка зрения одного из активных сторонников «правых» Г.Г. Мансурова: «Я полагаю, что, забрав отсюда Пинсона1, и только этим, мы вопрос не решим. Надо, разумеется, от имени ЦК все вытекавшее из деятельности Пинсона, реабилитировать товарищей заслуживших этого от имени ЦК и создать обстановку, в которой товарищи бы могли нести партработу, начиная, хотя бы с ячейки и кончая Областной Комитет. В нынешней обстановке это невозможно. Атмосфера лжи и клеветы, прикрытая партстажем Пинсона им же созданная, надо разъяснять и массам рассказать правду относительно Областного Комитета и Контрольной Комиссии и их членов. Надо изложить партийным массам точку зрения ЦК на национальный вопрос и партийную работу» . Из этого высказывания можно сделать вывод о том, что Центр вместо разъяснительной политической работы в национальных республиках, в среде руководящих работников, наоборот, создавал между ними атмосферу травли и клеветы. Многие из присланных в Татарстан ответственных работников «руководящие указания» Центра проводили, прикрываясь своим дореволюционным стажем, показывая этим свою политическую значимость.
Однако следует отметить, что из Татарстана высылались не только татарские руководящие деятели, но и для политической формы некоторые русскоязычные ответственные работники с различными политическими ярлычками. Так, Г.Г. Мансуров по этому поводу в своей записке, составленной на заседании бюро Татарского обкома РКП (б) от 3 января 1924 г., отметил, что «... об откомандировании в распоряжение ЦК тов. Гаврилова и Шерстнева с ярлычком как русских шовинистов голосовал против ...». Он свое поведение во время голосования объяснял следующими соображениями: «Я указал на антагонизм в Туркестане, где русских, вернее европейцев, иногда очень глупо ссылали в Россию, огульно называя колонизаторами, что дало нехорошие результаты для нашей партии в условиях Туркестана. И, наконец, борьбу с великодержавным шовинизмом, считаю, что необходимо поставить серьезно, а не огульно и с кондачка»1.
Этнополитические интересы татарского народа
Проблема модернизации татарского общества давно и активно исследуется учеными разных стран. Существует, в частности, богатая литература, общей чертой которой является джадидизм. Исторический прогресс, согласно утверждениям сторонников этой концепции, идет по линии все более широкого распространения культуры, рожденной на почве западноевропейских и восточных мусульманских традиций.
Как мы знаем, Татарская АССР была образована по шаблону, заданному Центром. В связи с этим образование татарской национальной государственности не смогло существенно изменить основ экономического, политического и культурного отношений между Россией и Татарстаном, а также значительных перемен не наблюдалось и в общественно-политическом устройстве республики, оно было скопировано с общероссийского образца. Об этом наглядно свидетельствует Декрет ВНИК и СНК РСФСР «Об образовании Автономной Татарской Социалистической Советской Республики»1. Таким образом, разрушение прежних отношений было произведено лишь на поверхности, а грунт, лежащий под старым зданием, не был извлечен и отброшен.
Однако нельзя забывать, что в результате образования в мае 1920 г. Татарстана появились призрачные возможности для борьбы за реализацию национальных интересов татарского народа. Эта борьба стала приобретать более реалистические формы после прихода к власти в 1921 г. правительства К.Г. Мухтарова. С одной стороны, республиканское руководство стремилось освободить татарский народ от многовековой колониальной зависимости, с другой - искали пути кардинального изменения общественного устройства, ускорения этнокультурного развития народов республики. Процессы эти шли трудно и с постоянными откатами назад1.
Начало движения татарского общества за национальные интересы совпало с нарастающей борьбой между «левыми» и «правыми», саморазрушением демократических идеалов и началом деспотизации советского общественного строя. Это крайне осложнило процесс этнокультурной суверенизации татарского народа, модернизации его политических и общественных институтов, поскольку внедрение национального типа структур воспроизводило присущие им противоречия.
Наиболее масштабные действия по защите национальных интересов развернулись после принятия программы по реализации татарского языка, направленной на коренизацию республиканского государственного аппарата. Она имела своей целью: во-первых, ускорить татаризацию государственных и общественных организаций; а во-вторых, сохранить фундаментальные этнокультурные ценности, прежде всего татарского общества, от разрушения под давлением ценностей великорусской цивилизации.
Однако это не означало, что все национальные институты в те годы смогут заработать в полную силу, поскольку великодержавные традиции в Татарстане были еще достаточно сильны, особенно традиция сильной центральной власти. Тем не менее трансформированное татарское общество, уже имевшее национальное государство в принципе, явно дорожило ими, видя именно в них надежный противовес всесилию диктата сверху.
Известно, что в бывшей Российской империи национальные интересы народов были придавлены общероссийской идеологией «единой и неделимой России». Однако после распада империи борьба за национальные интересы превратилась для татар в своеобразный символ и основу сопротивления традиционной российской структуре власти и они, оправившись от великодержавного шока, взяли на себя задачу управления национальными регионами в изменившихся условиях. Поскольку в период революционных войн многие национально-демократические силы, в том числе и татарские, не имели необходимых социально-экономических условий и политических традиций, способствовавших суверенному их развитию, они вынуждены были отказаться от самостоятельности и делегировать значительную часть полномочий Российскому государству. Именно оно взяло на себя функции собственника национальных субъектов, стало налаживать необходимую для нового общественного строя инфраструктуру, создавая ее по своему образу и подобию. По мере осуществления общероссийской имперской политики в многонациональной стране начали появляться второстепенные по структуре и характеру национальные государственные объединения.
В условиях традиционной российской действительности это было естественным: государство взяло на себя распоряжение народным хозяйством, ответственность за благосостояние народов, полный контроль за экономическими процессами. Итак, имперская роль государства в послереволюционной России не только не уменьшилась под воздействием образования национальных государственных образований, но в некотором смысле даже возросла. Произошли коренные преобразования социально-экономических отношений: на смену традиционным товарно-рыночным отношениям, пусть даже не вполне последовательные, пришли связи между всесильным государством и бесправными подданными.
Однако как ни медленно шел процесс реформирования социально-экономической инфраструктуры национальных республик, темпы его намного превышали темпы трансформации самосознания народов. Процесс адаптации к вызванным им переменам в образе жизни народов протекал сложно. Конечно, некоторые народы в силу ряда объективных причин быстрее остальных заимствовали чужой опыт, получали светское образование, необходимую профессионализацию, сближались с общероссийским стандартом (как правило, не теряя при этом связи с родной почвой и традициями). Это способствовало адаптации российского общества в целом, но основная часть населения в большинстве национальных республик после обретения государственности не только не готова была к необходимой адаптации, но и решительно выступала против этого.
