Содержание к диссертации
Введение 6
Глава Первая: Герменевтический метод в историческом аспекте 23
1. О предмете исследования. Текст сакральный и текст
поэтический 23
1.1. Концептуальный аппарат филологической герменевтики 23
Вводные замечания 23
\^мысл и понимание 25
Техники усмотрения и построения смыслов и техники понимания 34
Герменевтическая типология актов понимания 39
Краткие выводы 41
Семиотический аспект сакральности и поэтичности 42
Звуковой иконизм сакрального и поэтического текста и символическое мышление 50
Иконизм, метафора и символ 50
Генетическое родство сакрального и поэтического; их типологическая близость 56
1.4. Типология звукового иконизма и процессы семантизации
фонологических единиц; звуковая метафора 66
2. Основные герменевтические традиции 77
2.1. Предварительные замечания: текстопорождение и
рецепция сакрального и поэтического текста в контексте
традиции 77
Экзегеза и традиция 77
Традиция как контекст смыслопорождения 79
Периодизация истории герменевтики 81
Античная герменевтика: онтология Логоса 82
Иудейская герменевтика: сакральность Логоса 87
2.4.1. О началах иудейской герменевтики 87
Вводные замечания 87
Раввинская традиция (раннийэтап) 88
Иудейская герменевтика в сравнении с античной 90
Древнееврейская апокалиптика 94
2.4.2. Эллинистический период в иудейской традиции 96
Септуагинта (LXX) 96
Филон Александрийский 103
Кумранские тексты 111
Раввин Гиллель Старший: система правил и принципов толкования 112
Таргумы имидраши 116
Окончательное оформление раввинской теории толкования 118
2.4.3. Иудейская герменевтика в эпоху христианства 122
— 2 —
Средневековая иудейская герменевтика: рационализм и мистика 122
Новое время и современная эпоха. 126
2.5. Ранняя христианская герменевтика 128
2.5.1. Новозаветная и раннехристианская герменевтика 128
Новый Завет — концептуальный источник христианской герменевтической традиции 128
Концепция Логоса в Евангелии от Иоанна 130
Ранние памятники христианской герменевтики 135
2.5.2. Герменевтика богословских школ Александрии и
Антиохии 138
Общие замечания 138
Александрийская школа 140
Климент Александрийский 141
Ориген 142
Антиохийская школа. 152
Контроверзы аллегоризма 154
2.5.3. Иероним и Августин 158
Иероним 158
Августин 161
2.5 А. Эволюция герменевтической теории в средние века:
характерные особенности 179
Общий обзор 179
Гуго Сен-Викторский и Николай Лира 181
Иоахим Флорский и апокалиптика 184
Предпосылки схоластической герменевтики 186
Схоластика: Бонавентура и Фома Аквинский 188
Данте: возрождение аллегории в художественном дискурсе 192
2.5.5. Итоги развития средневековой христианской
герменевтики 194
2.6. Герменевтика Реформации 194
2.6.1. Общие замечания о сущности теоретического
переворота 194
Лютер, его герменевтические воззрения 200
Кальвин и его последователи 204
Меланхтон и Флаций 206
Заключительные замечания 212
Глава Вторая: Развитие научной парадигмы филологической
герменевтики 214
3. Герменевтическая теория Нового времени 214
3.1. Исторические предпосылки новой герменевтики 214
Вводные замечания 214
Историко-критический метод толкования сакрального
текста в Европе 215
Иоганн Землер и его школа 218
Иоганн Эрнести и его последователи 219
— з —
3.1.5. Дю Марсэ и Фонтанье 222
3.2. Немецкая классическая герменевтика 225
Фридрих Act: когерентность текста и герменевтический круг 225
Фридрих Шлейермахер: проект общей герменевтики 230
Универсальность герменевтики 232
Понимание как работа толкования и его методы 236
Роль языка в процессе понимания 239
Герменевтический круг как имманентное свойство понимания и методологический принцип толкования 241
Заключительные замечания: наследие Шлейермахера 246
3.2.3. Вильгельм Дильтей: филологическая герменевтика как
основополагающий метод всех наук о Духе 248
3.2.3.1. Универсальность герменевтики как методологии
гуманитарного знания 248
3.2.3.2. Заключительные замечания: значение идей
Дильтея 254
4. Новейшая герменевтика 257
4.1. Общая герменевтика в XX веке 257
4.1.1. Мартин Хайдеггер: онтологическая герменевтика и
язык как «обитель бытия» 257
4.1.2. Современная герменевтическая мысль в Европе 260
Спор Ганса-Георга Гадамера и Юргена Хабермаса об универсальности герменевтики: апория филологической герменевтики 260
Анализ теоретических пресуппозиций 268
Морис Мерло-Понти: ценность его идей для разрешения указанной апории 270
ПольРикёр: движение к консенсусу 274
Краткие выводы 276
Герменевтические воззрения Эмилио Бетти 276
Выводы 278
4.2. Теория толкования сакрального текста в XX веке 282
4.2.1. «Диалектическая теология» 282
Карл Барт 282
Рудольф Бультман 286
4.2.2. «Новая герменевтика» 290
4.3. Русская герменевтическая теория: синтез философии,
богословия и филологии 293
4.3.1. Концепция филологической герменевтики
П.А. Флоренского 293
4.3.2. Современная русская герменевтика 307
_4 —
Глава Третья: Герменевтика и поэтика сакрального текста 314
5. Текст в герменевтическом анализе 314
Методы герменевтического анализа 314
Аллегория как герменевтическая категория, ее эволюция 315
Аллегория и символ 325
О типологическом толковании 332
Этимология и синкризис как категории герменевтического анализа сакрального текста 337
5 6 Заключительные замечания 338
6. Национальные версии Священного Писания в свете
герменевтической теории 340
6.1. Теоретические основы исследования 340
Общие замечания 340
Отбор материала: Молитва Господня и Пролог
послания к евреям святого апостола Павла 345
Молитва Господня 347
Послание к евреям святого апостола Павла 352
6.1.3. Канон как регулятор адекватной интерпретации
библейского текста 355
6.2. Аспекты герменевтического процесса 361
Общие замечания 361
Историко-филологический аспект процесса толкования сакрального текста 363
Экзистенциальный аспект процесса толкования сакрального текста 365
Лингвистический аспект процесса толкования
сакрального текста 366
6.2.5. Прагматический аспект процесса толкования
сакрального текста 367
6.2.6. Рабочая герменевтическая модель толкования
сакрального текста 368
6.2.7. Герменевтический процесс 373
7. Англоязычные версии Священного Писания 379
Общие замечания 379
Первые поэтические и сакральные тексты на
национальном языке 383
Гимн Кэдмона и англосаксонские глоссы 383
Лингвистическая ситуация в Британии после
норманнов 387
Допечатный период 389
Две версии Джона Виклефа 391
Печатный период: версия Вильяма Тиндала 395
Версия Ковердейла; Большая Библия; версия Чика; Женевская и Епископская Библии 400
«Официальный вариант» — Библия короля Иакова 1 406
Англоязычная католическая версия Библии 412
— 5 —
7.3. Интерпретации библейского текста в XVII—XIX вв 422
Общие замечания 422
Исправленная версия и ее редакции 424
7.4. Общие тенденции сакральной герменевтики в новейших
англоязычных версиях 435
Версия Моффата 436
Версии, воссозданные ограниченными языковыми средствами 438
Современная католическая версия 440
«Новая международная версия» 442
Заключение 444
Библиографический список использованной литературы 453
Приложение: Словарь терминов 495
—6 —
Введение к работе
Филологическая герменевтика в ее современном состоянии претендует на роль методологии филологических (и шире — гуманитарных) наук. Будучи наукой о понимании, толковании, осмыслении текста в соответствии с научно обоснованными и логически сформулированными принципами и методами, она тесно связана как с общей герменевтической теорией, которую Фридрих Шлейермахер определял как «теорию искусства понимания» [Schleiermacher 1977: 119], так и собственно литературоведением и лингвистикой, выступая в них в качестве одного из методов. И поэтому филологическая герменевтика включает в себя изучение: языка как онтологической категории (т.е. языкового бытия); истории, социального и культурного контекста интерпретаций; авторских намерений и установок; понимания и экспликации смысла (в особенности приращенного, комплементарного); интерпретационных методов.
Первоначально герменевтика относилась к интерпретации религиозных текстов и смыслов. Таковы интерпретации оракулов и Гомера в Древней Греции, истолкования Библии в иудаизме (Филоном) и христианстве (Оригеном, Августином и герменевтами раннего протестантизма — Лютером, Меланхтоном, Флацием). Сфера герменевтики очерчена, таким образом, экзегезой в широком смысле этого слова. Но от экзегетики герменевтику отличает то, что она занята не просто искусством истолкования, но прежде всего правилами такого искусства. В качестве вспомогательной науки она выступает на первый план там, где необходима интерпретация темных мест сакральных текстов. В более поздний период свою собственную герменевтику будут развивать и другие науки, связанные с интерпретацией текстов. Начиная с Ренессанса существует своя герменевтика в юриспруденции и филологии, а с XIX в. герменевтика занимает место в ряду исторических дисциплин.
Филологическая герменевтика в своей горизонтальной проекции охва-
— 7 —
тывает весь спектр гуманитарных наук, в первую очередь — общую теорию текста, феноменологию понимания и поэтику; но будучи наукой о Логосе (Э. Бетти, А.Ф. Лосев, Г.И. Богин), в своей вертикальной проекции она придает этим наукам новое измерение, новый методологический объем: превращает их в антропоцентрические, логоцентрические, поскольку изучает свой предмет в аспекте смыслопорождения и смысловосприятия. И поэтому эти науки в свете филологической герменевтики предстают науками о Духе, Geisteswissemchaften (В. Дильтей). Поскольку в конечном счете все науки о Духе связаны с интерпретацией, они всё в большей мере осознают необходимость герменевтической рефлексии. Мысль о том, что интерпретация и понимание лежат в основе всех наук, основанных на истолковании текстов, привела В. Дильтея к предположению о том, что герменевтика может служить всеобщей методологией гуманитарного знания. Дильтей полагал, что герменевтическая методология способна придать гуманитарному знанию статус научного.
Это не недостаток, поскольку «как бы, однако, ни казалась нам естественной тенденция позитивной науки уклониться от принципиального обсуждения философских основ своей науки, она влечет за собою далеко не благоприятные для науки последствия. Обойтись вовсе без этих основ наука не может, потому, совершенно того не сознавая и, может быть, даже не желая, она под видом собственных эмпирических обобщений повторяет старые, в философии отжитые и потерявшие свое значение общие воззрения и мнения» [Шпет 1989: 254]. Герменевтика также отличается междисциплинарным характером, что делает это направление филологии актуальным, поскольку современная интеллектуальная эпоха определяется прежде всего тотальной междисциплинарностью. Хотя герменевтика выделилась в самостоятельную область исследований под влиянием идеологии немецкого протестантизма и обрела собственно научный статус в Германии (И. Зем-лер, И. Эрнести, Ф. Act, Ф. Шлейермахер), в трудах преимущественно не-
— 8 —
мецких же ученых получила свой современный облик европейской науки (В. Дильтей, М. Хайдеггер, Г.-Г. Гадамер), она сделалась универсальной методологией филологической науки, а ее синтезирующий характер оказался сродни духу русской филологической науки, где сама филология не была расщеплена на многочисленные частные дисциплины.
Во многих областях культуры к середине XX века наметился сопоставимый переход от классического инструментария к неклассическому. Для прозы такое нетрадиционное орудие — «прустовско-джойсовские» приемы повествования, подчеркивающие неполноту рассказываемого, субъективность в восприятии одного или нескольких повествователей, из которых полным (условно: «бальзаковским») знанием о происходящем не обладает никто. Для живописи это — замена пространственной перспективы, исходящей из одной идеальной точки, передачей становления мира во времени, плоскостной декоративностью или развернутым на полотне круговым обзором предмета. Для музыки — отказ от лада и тональности и признание всех ступеней звукоряда равноправными. Для наук о природе — принципы относительности и дополнительности, оставляющие свободу избирать ту или иную систему изначальных аксиом, а для социальных и гуманитарных наук — герменевтика, оставляющая свободу избирать точку зрения «наблюдателя», сохраняющая субъективность толкователя не как недостаток анализа, но как нередуцируемую духовную ценность. Близким отечественной традиции оказалось неожиданно современное стремление герменевтики снять антиномию субъектно-объектных отношений (каковые, начиная от «Логики» Аристотеля, до недавнего времени считались обязательной и характерной чертой европейского научного мышления). Герменевтика в науках о духе сделала то, что и квантовая механика в науках физических: наличие субъекта в ней считается не досадным недостатком (которым, вследствие его неустранимости, приходилось пренебрегать), но существенным и необходимым компонентом. Субъективность для герменевтического анализа
— 9 —
признается столь же решающим фактором, что и объективность интерпретируемого текста: смысл возникает на пересечении субъективности толкователя и объективности духовного феномена, подлежащего интерпретации. Ценность герменевтической методологии в ее не-позитивистском характере, в отказе от попыток подчинить филологию инструментарию естествознания (причем в понимании XIX века). Эти свойства герменевтической методологии в России получили признание и нашли развитие в трудах Г.Г. Шпета, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова и других ученых-энциклопедистов русского Серебряного века, а также в работах Ю.Н. Тынянова, В.М. Жирмунского, Б.В. Томашевского, Б. М. Эйхенбаума, Г.О. Винокура, P.O. Якобсона, В.Г. Адмони, Ю.М. Лотмана, Г.И. Богина, Н.О. Гучинской, С.С. Аверинцева, М.Л. Гаспарова и др.
Поэтическая, как и сакральная, информация измеряется степенью ее противопоставленности иной информации (исходной, прямо означенной, служащей фоном), содержащейся в тексте. Этим теоретически и определяется своеобразие поэтического и/или сакрального текста в ряду жанров, его специфика как «языка в языке» (Поль Валери). Практически, однако, в конкретной общественно-исторической ситуации поэтическая и сакральная информация измеряется не этой «онтологической» мерой. При восприятии отдельных сообщений она учитывается только как фон. На первом плане выступает другая, социально и исторически обусловленная величина. Это уровень оппозиции данного сообщения запасу уже известной поэтической и сакральной информации, то есть степень его выразительности в контексте, на фоне «нулевой степени письма» (Р. Барт): для поэтического текста таким контекстом выступает — по убывающей — национальная традиция, литературный жанр, индивидуальный авторский стиль. Для сакрального текста контекст определяется— от центра к периферии— библейским каноном (т.е. совокупным, специфически организованным текстом Священного Писания), Св. Преданием (творениями христианских апологетов и отцов
— 10 —
Церкви), богословской традицией конкретной эпохи и места, всем богословским дискурсом. Профанный, т.е. поэтический эквивалент сакрального канона— поэтический жанр, конвенция (или несколько сосуществующих конвенций), которая содержит «приемы» (стилистические, композиционные, образные и т.п.), уже опробованные, отработанные, освященные в ее рамках. Всеми принятая конвенция — это своего рода установление, систематизирующее и регулирующее обязанности поэзии по отношению к читателям. Это образец, по которому читатель проверяет «правильность» сообщения. Как всякое установление, конвенция создает область взаимопонимания между общающимися партнерами. Однако, всякое понимание, достигнутое на почве соглашения, сопряжено с постоянной опасностью непонимания. Вопросы эти до сих пор не исследованы, что и позволяет считать, что специальная работа по герменевтике сакрального и поэтического текста является актуальной и в известной степени новой, однако продолжающей традиции, представленные филологическими трудами Ф. Шлейермахера, В. Дильтея, М. Хайдеггера, Г.-Г. Гадамера Р. Барта, Г.Г. Шпета, П.А. Флоренского, Г.И. Богина, Н.О. Гучинской и др.
Таким образом, актуальность темы и направления исследования обусловлена необходимостью доказать, что герменевтика выступает как организующее начало интерпретации сакральных и поэтических текстов, показать ее системный характер и определить аспекты герменевтического процесса. Актуальным является исследование природы сакральности в филологическом аспекте. Если феномен поэтического (и мифопоэттеского) исследован в филологии широко и с различных позиций (теоретические труды и интерпретации А. Белого, Л.В. Щербы, ОПОЯЗа, В.В. Виноградова, В.М. Жирмунского, P.O. Якобсона, О.М. Фрейденберг, Ю.М. Лотмана и Московско-Тартуской семиотической школы, Т.И. Сильман, С.С. Аверинцева, М.Л. Гаспарова; постмодернистский анализ Б.М. Гаспарова; работы К. Фосслера, Л. Шпитцера, ТС. Элиота и мн. др., см. №№ И, 28,47,48, 54, 56,68, 73, 80,
— 11 —
114, 135, 150, 162, 163, 164, 169, 184, 200, 201, 211, 292, 369, 373, 481, 482, 483, 488, 489, 508, 509, 510, 516, 520 Библиографического списка), то семиотика сакрального остается для филологии лакуной как в общей теории, так и в практическом анализе экземплярных текстов. Некоторые наброски теории и подходы к практическому анализу намечены у Э. Кассирера, С.Н. Булгакова, П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева, В.М. Жирмунского, В.Г. Адмони и Н.О. Гучинской (№№ 14, 40, 41, 71, 72, 80,109, ПО, 111,178,179 Библиографического списка), однако детальному рассмотрению семиотический аспект сакральности не подвергался вовсе. Актуальность обращения современной научной филологической мысли к герменевтике объясняется и тем, что иные методы толкования показали свою неадекватность в толковании текста, тем более если речь идет о таких предельно сложно организованных текстах с духовной смысловой структурой, как поэтические и/или сакральные.
Поскольку герменевтика исследует по преимуществу «субстанциальную сторону понимания текста» [Богин 1993], отсюда следует, что как метод герменевтика может быть положена в основание как стилистического, так и поэтологического анализа; тем самым предмет герменевтики отличается от предмета смежных наук, изначально ориентированных на исследование лингвистической ткани, «плоти текста» — в первую очередь лингвистической прагматики и лингвистики текста. «При наличии дисциплин, соперничающих со стилистикой при анализе художественного текста, но имеющих отличные от неё основания, — таких, как лингвистика текста или даже прагматика, — герменевтика является единственным методом, ограждающим стилистику от „примесей" и гарантирующим сохранение её" сущности как науки поэтической» [Гучинская 2001: 64]. Именно герменевтика может быть признана методом, гарантирующим полноту понимания текста, особенно текста со сложной смысловой организацией, каковым является всякий художественный текст вообще, а сакральный и поэтический — в
— 12 —
особенности. Чтобы сделать герменевтику методом изучения не только сакрального, но и всякого поэтического (и шире — художественного) текста вообще и отграничить эту область филологии от общей стилистики, которая занимается в том числе и использованием языка в литературе, недостаточно начать с субъективной оценки элементов стиля сакрального или поэтического текста. Совершенно очевидно, что эвристическая стадия должна предшествовать любой попытке научного описания. Отсюда и необходимость размышлений над семиотической природой сакрального и анализ эволюции герменевтических концепций, с которых начинается первая глава диссертации.
Важно подчеркнуть, что герменевтика как наука имеет свой самостоятельный объект, непересекающийся и с областью (традиционной) стилистики: это сфера толкования текста и понимания его смыслов. Это признавали и ученые, выступавшие оппонентами герменевтической методологии: «Подобно тому как данное сообщение имеет множество реализаций, оно также имеет и множество интерпретаций. И то, и другое лежит за пределами стилистики. <...> Исключение из стилистики вопросов <...> интерпретации аналогично разделению между собственно лингвистикой и фонетикой, с одной стороны, и семантикой — с другой» [Сапорта 1980: 107]. Герменевтику следует понимать не только как отдельную научную дисциплину, но и как методологию науки (в первую очередь филологической): параллельные истории герменевтики, методологии науки и философии часто имеют подспудные точки пересечения.
Есть две противоположные точки зрения на герменевтику в ее отношении к науке. Один взгляд сводится к тому, что может существовать герменевтика как методология филологической и богословской науки, искусства и юриспруденции, т.е. как культурно-исторический феномен, в пределе своем ограниченный семиотической областью (в первую очередь предметами духа: сакральными, поэтическими, литературными текстами, произведе-
— 13 —
ниями искусства и т.д.). Это предельная экспликация традиционного взгляда. Сам этот традиционный взгляд эволюционировал, и весьма решительно. В пост-античной Европе, когда христианская наука порвала с античной философией, герменевтика была по преимуществу экзегетической дисциплиной, применяемой к тексту Священного Писания. И хотя эта текстуально ориентированная герменевтика была далека от наивной — поскольку включала изощренные теории символа, аллегории и семиозиса, — она все же оставалась привязанной к экзегетической практике. Так было до эпохи Нового времени, которое наступило для герменевтики относительно поздно, с появлением трудов таких мыслителей, как Фридрих Шлейермахер и Вильгельм Дильтей; именно они придали герменевтике современный вид; о революции, осуществленной этими учеными, говорится во второй главе. Поворот герменевтики в сторону методологии происходит в XX в. Хотя первые намеки на такой поворот можно найти уже в «философии жизни» позднего Дильтея и у Ницше, заявившего, что «нет фактов, есть только интерпретации», герменевтику как философскую дисциплину в этом ключе развивает М. Хайдеггер и его ученик Х.-Г. Гадамер. Если у Хайдеггера герменевтика нацелена на самопонимание фактически существующего человека, то Гада-мера интересует сфера гуманитарного знания, он стремится осмыслить «историчность» и «языковость» человеческого опыта. В постмодернистскую эпоху возникает и «расширенное» понимание герменевтики, когда не только «слова», но и «вещи» [Foucault 1971: 24-47] становятся предметом герменевтического анализа, а герменевтика как метод признается универсальным методом всех гуманитарных и социальных наук. Такая «расширенная» герменевтика стала возможной лишь тогда, когда размылись границы между классическими научными направлениями, что и является характерной особенностью постмодернистского дискурса.
1 Постмодернистские надежды на всеобщую науку отнюдь не новы; в свое время Чарльз Моррис возлагал не меньшие надежды на семиотику: «Классическая логика
[продолжение сноски на след. стр.]
— 14 —
Исходя из внутренней посылки об универсальности метода, герменевтика неизбежно рассматривает всякий текст как слепок мира, как часть, равную целому, и стремится при этом истолковывать не столько часть, сколько само целое, т.е. мир; специфическим при этом является тот факт, что, в отличие от классической философии (также стремящейся к истолкованию мира) и тем более «физических» наук, герменевтика исследует всякий объект истолкования в неразрывной связи с рефлектирующим сознанием, с субъективностью интерпретатора, в единстве осознающего и осознаваемого, в слиянии субъективного и объективного — стремится к живой нерасчлененности, целостности субъекта и объекта. Очевидно, что такой подход имеет основание как в самих механизмах психомыслительной деятельности, так и в общих принципах текстопорождения [Piaget 1977: 226]. Как справедливо отмечает Э. Бетти, «первичный феномен понимания — это не понимание речи, а понимание посредством речи. Эбелинг видит в герменевтике учение о Логосе. Равным образом присутствующий в вещах и в самом познающем Логос — условие возможности понимания» [Betti 1962: 36].
Отсюда и парадоксальность герменевтики как науки: если всякое классическое научное знание стремится к анализу, к «объективному знанию», т.е. к отделению субъекта познания от его результатов посредством рационализации, то герменевтика стремится к пониманию субъектно-объектному, т.е. к ценностно-субъективному знанию — к «переживанию» (В. Дильтей) смысла текста в процессе его истолкования. Всякое истолкование основыва-
считала себя органоном наук, но в действительности она была неспособна осуществить эту задачу; современная семиотика, соединив в себе новые веяния в логике и широкое многообразие подходов к знаковым явлениям, возможно, попытается взять на себя эту роль» [Семиотика 1983: 87]. Следует признать, что герменевтике, как и семиотике, удастся стать лишь отчасти и лишь на время органоном наук. Отчасти — поскольку лишь о науках о духе может здесь идти речь; на время — оттого что человеческому знанию суждено, по-видимому, переживать революционные скачки, так называемые смены парадигм.
2 Здесь и далее переводы иноязычных текстов всюду наши, если иное не оговорено специально.
— 15 —
ется на понимании, и лишь «то, что как таковое почленено в истолковании и что вообще в понимании предусмотрено как членимое, есть смысл» [Хай-деггер 1993: 16]. Для классической науки «отношения между субъектом и воспринимаемым им объектом аналогичны отношениям между двумя физическими предметами, один из которых при соприкосновении с другим оставляет на нем свой отпечаток. Метафора печати, оставляющей на восковой поверхности свой деликатный оттиск, укоренилась в сознании эллинов и определила на многие века развитие философских идей. Уже в „Теэтете" Платона говорится о EKjiayeiov [ekmageion], то есть восковой дощечке, на которой писец воспроизводит етилом начертания букв. И этот образ, повторенный Аристотелем в трактате „О душе" (кн. III, гл. IV), дает о себе знать на протяжении всех средних веков. Мы сталкиваемся с ним и в Париже и в Оксфорде, в Саламанке и в Падуе; на протяжении многих веков учителя запечатлевают его в юношеских умах» [Ortega-y-Gasset 1966: 391]. Согласно изложенному учению, отношения между субъектом и объектом суть факт реальности, они столь же реальны, как, например, столкновение двух физических тел. Поэтому его принято называть реализмом. Оба термина отношений одинаково реальны — объект и сознание, столь же реально и само отношение. На первый взгляд, в этом учении нет никакой предвзятости в определении статуса субъекта и объекта. Но при ближайшем рассмотрении мы замечаем, что роль субъекта ущемлена. Согласиться с тем, что материальный объект может оставлять свой отпечаток на нематериальном, — значит уравнять их природу, то есть принять всерьез аналогию с воском и печатью. Квантовая механика в качестве методологии современной физики утвердила равенство экспериментатора и объекта исследования (парадоксальное как для обыденного сознания, так и для классической теории утверждение: присутствие экспериментатора влияет на результат эксперимента). Герменевтика всегда настаивала на нераздельности субъекта и объекта в процессе толкования и понимания смысла, на неизбежно диалогическом их
— 16 —
отношении (П.А. Флоренский называл это свойство познания «синергийно-стыо» [Флоренский 1999: 44-60, 322, 410 и др.]), на их слиянии в акте познания. Ю.М. Лотман, сам себя герменевтом не называвший, фактически разработал этот аспект филологической герменевтики в своей работе «Культура и взрыв» ([Лотман 1992а]), где обобщил мысли Канта о диалогичности отношения субъекта и объекта, теорию интертекстуальности М.М. Бахтина, а также ввел в собственно филологический анализ феноменологическую категорию Другого.
Объектом исследования служит филологическая герменевтика во всем ее диахроническом объеме, ее культурно-исторический контекст, становление категориального аппарата, оппозиция идей и экзегетических практик и их роль в становлении герменевтического метода в литературоведении; предметом анализа служат ключевые философские, богословские, риторические и поэтические (преимущественно лирические) тексты, текст Священного Писания и его национальные версии: готская (еп. Вульфилы), немецкие — от Лютера до современных, английские — от Виклефа до современных, а также латинская (Вульгата), славянская и русские (Синодальный перевод и современные). Подробное обоснование отбора материала для исследования приводится на с. 345.
Целью герменевтического анализа, предпринятого в данной работе, является определение и обоснование объективно наблюдаемых этапов становления и развития филологической герменевтики, анализ герменевтических идей (от античных, древнееврейских и раннехристианских до новейших), их системное описание, создание модели герменевтического процесса и толкование экземплярных текстов по этой модели. Цель определила задачи, методологию, содержание и структуру исследования.
Задачи исследования заключаются в том, чтобы:
1. дать определение и обоснование объективно наблюдаемым этапам становления и развития филологической герменевтики;
— 17 —
провести анализ герменевтических идей (от античных, древнееврейских и раннехристианских до новейших), дать их системное описание;
показать их взаимозависимость и взаимовлияние; определить национальные, конфессиональные, культурно-исторические особенности и универсальные структурные характеристики различных герменевтических традиций, а также воздействие этнокультурных, конфессиональных и прагматических установок интерпретаторов, с одной стороны, и организованности самого текста (канона), с другой стороны, на методы и результат толкования текста; описать категориальный аппарат современной филологической герменевтики;
представить типологию актов и техник понимания и его фиксаций в текстовой форме;
создать модель герменевтического процесса и дать толкование эк-земплярных текстов по этой модели;
провести анализ английских версий Священного Писания как единой художественно-коммуникативной системы.
Методология исследования представляет собой результат дальнейшей разработки теоретических принципов, выдвинутых как в отечественной, так и зарубежной науке. Важнейшими из них являются принцип историзма, принцип междисциплинарного (интердискурсивного) анализа, принципы герменевтического круга и рецептивной эстетики.
Методы анализа, предпринятые в данной работе, — герменевтическая рефлексия и авторефлексия: осмысление частных проблем и толкование и понимание конкретных текстов возможны лишь в контексте историко-диахронического анализа герменевтической мысли. В работе используются разные частные методы исследования сакрального текста — описание, анализ, интерпретация [см.: Лотман 1972: 13-17] в той мере, в которой они кажутся автору уместными и необходимыми для решения поставленных задач. Анализ затрагивает различные уровни функционирования языковых
— 18 —
единиц — фонетический, морфемный, грамматико-морфологический, лексический, синтаксический, однако полное исследование текстов на каждом из уровней в задачу автора не входит. Все уровневые аспекты анализа подчинены семантической интерпретации элементов текста и внутритекстовых связей в соответствии с семантикой произведения.
Научная новизна исследования заключается: 1) в анализе концептуально-теоретического аппарата герменевтической теории и методов толкования сакральных и поэтических текстов в целом; 2) в обобщении теоретических проблем, касающихся лингвистического феномена понимания и интерпретации текста; 3) в анализе языковых особенностей сакральных текстов; 4) в разрешении следующих теоретических и практических вопросов, связанных с частными герменевтическими проблемами: а) соотношение субъективности (антропоцентрического фактора) и объективности в истории толкования сакральных текстов; б) связь стилистических и поэтических особенностей текста как внутри одного текста, так и в их историческом развитии . Само по себе обобщающее исследование такого рода и в таком объеме предпринимается впервые. Исторический анализ герменевтической теории впервые проводится с филологических позиций. Новой является и попытка рассмотреть составляющие герменевтического процесса, а также классификация речемыслительных действий, соответствующих разным уровням понимания.
Теоретическая значимость работы заключается в типологическом рассмотрении ее положений и выводов, представляющих сакральный текст как ядерную часть единой словесно-художественной системы национальной культуры, а самые компоненты ее — национальные версии Писания — как иерархически организованные члены художественно-языкового ряда произведений национальной словесности. Теоретическое значение имеет и герменевтический подход к анализу текстов в историко-диахроническом и синхроническом аспектах, и экспликация герменевтических установок, и
— 19 —
создание модели герменевтического процесса. Новым и теоретически значимым является анализ важнейших категорий герменевтики, в частности теоретическое осмысление проблемы аллегорезы и ее отношение к символическому характеру текста. В работе интерпретируется процесс возникновения англоязычных версий Нового Завета, их динамика в социокультурной интеракции и эволюции: предложена методика толкования текста, которая может быть взята за основу интерпретации любой национальной версии Библии, а также иных литературных и исторических памятников.
Практическая значимость диссертационного исследования заключается в суммирующем представлении всей истории герменевтической мысли, в представленном анализе сакральных и поэтических текстов, взятых из разных эпох, и в возможности использования материала анализа и теоретических выводов на лекциях, спецкурсах и семинарах по филологической герменевтике, методам лингвистического и литературоведческого анализа художественного текста, интерпретации текста, стилистике художественной речи и по истории лингвистических и литературоведческих учений. Герменевтическая теория может служить интегрирующим культурфилософским основанием для теории и практики коммуникации, культурологии и философской антропологии, которые, в свою очередь, и формируют сущность современного гуманитарного образовательного пространства.
На защиту выносятся следующие положения:
Герменевтика — это учение об истолковании текста, которое строится на основе социальных актов понимания и взаимопонимания. Понимание (как и непонимание) есть результат толкования и рефлексии, осуществляемых посредством языка и в рамках доминирующих пресуппозиций (канонических в случае сакрального текста, эстетических в случае поэтического). В связи с этим проблема понимания есть проблема толкования.
Сакральный текст и поэтический текст— генетически и типологически родственные феномены, наиболее адекватно толкуемые герменевти-
— 20 —
ческим методом; сакральный и поэтический текст взаимообратимы: генетически поэтическое есть десакрализованное средствами искусства сакральное, т.е. текст в его преимущественно эстетической функции, но и поэтический текст может превратиться в сакральный в результате религиозно-этической конверсии.
Герменевтический метод наиболее полно реализуется в единстве традиции (историко-диахронически) и современности: адекватность толкования определяется как инвариантом (каноном), так и подвижным и преходящим контекстом («горизонтом сознания» интерпретатора, социальными, культурными и ценностными установками).
Сакральный дискурс представляет собой качественно иную по сравнению с общеречевыми функциональными стилями систему, включающую в себя не только синхронические, но и историко-диахронические характеристики, которые объединяются в единую систему.
Поэтический текст функционирует как цельная метафора, включающая в себя все остальные виды тропов: как слепок внутреннего, душевного мира, как образ и подобие «Я» поэта; тогда как сакральный текст претендует на адекватность мирозданию и функционирует как символ бытия.
Процесс герменевтической интерпретации текста характеризуется четырьмя аспектами: историко-филологическим, экзистенциальным (субъективно значимым, ценностным), лингвистическим и прагматическим (семиотическим).
Все герменевтические категории, сосредоточенные в сакральном и поэтическом тексте как рече-языковом единстве, функционируют в реальном историческом развитии, выступая, с одной стороны, как вариации в разных художественных контекстах, с другой— как вариации соответствующих этических и эстетических категорий.
Текст в герменевтическом процессе— в толковании, понимании, переводе на иной язык — есть непосредственная актуализация движущего-
— 21 —
ся, активного сознания (рефлексии), точка пересечения двух контекстов: индивидуального, стремящегося к объективированию, к выражению; и общекультурного, стремящегося к впечатлению, творчески преображаемого в процессе усвоения его субъектом.
Структура работы: диссертация состоит из введения, трёх глав и заключения, библиографического списка и приложения и занимает 514 страниц машинописного текста. Библиографический список использованной литературы состоит из 522 наименований на русском и иностранных языках, а также 18 справочно-энциклопедических изданий, 50 анализируемых библейских версий и 16 источников.
Во введении обосновываются исходные положения герменевтического метода, определяются объект и метод исследования, его цели и задачи, теоретическая и практическая значимость, актуальность и новизна.
В первой главе («Герменевтический метод в историческом аспекте») рассматриваются общие вопросы герменевтической теории, как структурно-синхронические, так и историко-диахронические (генетическая связь и взаимозависимость сакрального и поэтического дискурса); семиотический аспект сакральности и поэтичности; звуковой иконизм сакрального и поэтического текста и его связь с символическим мышлением; в хронологической последовательности проводится анализ важнейших герменевтических традиций (античной, иудейской, христианской — от новозаветной до ранней протестантской).
Во второй главе («Развитие научной парадигмы филологической герменевтики») анализируется становление категориального аппарата, выработка принципов и изучение методологии современной филологической герменевтики (начиная от классической немецкой, библейской и философской традиций). Здесь же проведен анализ важнейших герменевтических теорий зарубежных мыслителей (Ф. Шлейермахера, В. Дильтея, М. Хайдег-гера, Г.-Г. Гадамера, М. Мерло-Понти, П. Рикёра, К. Барта, Р. Бультмана и
— 22 —
др.) и русских учёных (П.А. Флоренского, ТТ. Шпета, Г.И. Богина, Н.О. Гу-чинской и др.).
В третьей главе («Герменевтика и поэтика сакрального текста») рассматриваются категории герменевтики; вопросы поэтики сакрального текста; виды толкования и составляющие герменевтического процесса: его историко-филологический, экзистенциальный, лингвистический и прагматический аспекты. Эта глава, как и другие разделы работы, содержит истори-ко-стилистический анализ экземплярных текстов, в целом не проводившийся в научной литературе. Здесь же проведено исследование национальных версий Священного Писания (преимущественно на материале англоязычных версий, представляющих собою единую коммуникативную систему Английской Библии), показано влияние канона на исторически подвижный процесс толкования, сделаны обобщения, касающиеся понимания смыслов толкуемых текстов.
В заключении обобщается весь материал исследования и делаются выводы.
Работа имеет приложение, которое посвящено иллюстрированию и толкованию используемого в диссертации категориально-терминологического аппарата общей философской, филологической и специальной богословской герменевтики.
— 23 —
