Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Очерк истории изучения новгородской архитектуры времени Евфимия II и Ионы
1. Начальный период изучения новгородской архитектуры XV в. (1800-1910-е гг.) 8
2. Изучение новгородской архитектуры XV в. в 1920-1930-е гг 9
3. Период расширения источниковедческой базы (1950-1970-е гг.) 13
4. Изучение отдельных памятников и попытки обобщения материала (1980-1990-е)...16
5. Современное состояние вопроса 27
Глава 2. Новгородская архитектура 1429-1478 гг. Историко-хронологический очерк 31
1. Источники. Краткий обзор 31
1.1. Письменные источники 31
1.2. Графические источники 32
1.3. Архитектурно-археологические источники 32
2. Строительство времени Евфимия II (1429-1458 гг.) 33
3. Строительство времени Ионы Отенского (1458-1470 гг.) 44
4. Строительство времени Феофила (1470-1478 гг.) 55
Глава 3. Храмы «на старой основе» 1430-1460-х гг 59
1. Круг памятников 59
2. Архитектурные особенности храмов «на старой основе» 60
3. Выводы 70
Глава 4. Типология и стилистические особенности новгородской архитектуры середины — второй половины XV в 76
1. Типология церковных построек 76
1.1. Храмы с подцерковьем 78
1.1.1. Четырехстолпные храмы с подцерковьем и скругленными восточными столбами 82
1.1.2. Четырехстолпные храмы без хор с подцерковьем и квадратными столбами 83
1.1.3. Четырех- и шестистолпные храмы с хорами и подцерковьем 84
1.2. Храмы без подцерковья, хор и восточных палаток, с квадратными столбами... 85
1.3. Надвратные и сенные бесстолпные храмы 86
1.4. Церкви страпезными палатами 88
1.5. Пристройки к церковным зданиям, колокольни и звонницы 90
1.6. Форма покрытий новгородских храмов середины - второй половины XV в 92
2. Особенности фасадного убранства памятников новгородской архитектуры 1430- 1470-х гг 93
3. Ансамбли в новгородской архитектуре 1430-1470-х гг.: Владычный двор и монастыри (Вяжищский, Отенский, Хутынский) 98
Глава 5. Технико-технологические особенности новгородской архитектуры середины — второй половины XV в 105
1. Строительные материалы 105
1.1. Кирпич и другие стеновые материалы 105
1.2. Растворы 109
1.3. Голосники 109
2. Технологические приемы 110
2.1. Фундаменты ПО
2.2. Стены 111
2.3. Арки, своды, проемы 113
2.3.1. Арки 113
2.3.2. Своды 113
2.3.3. Проемы 114
2.3.3.1. Оконные проемы 114
2.3.3.2. Дверные проемы 1J 5
2.3.3.3. Ниши 115
2.4. Лестницы 116
2.5. Деревянные конструкции 117
2.5.1. Внутристенные связи 117
2.5.2. Воздушные связи и деревянные перекрытия 118
2.6. Полы 119
2.7. Кровля 120
3. Организация строительства. Общие наблюдения 121
Заключение 126
Список источников, архивных материалов и литературы 132
- Изучение новгородской архитектуры XV в. в 1920-1930-е гг
- Строительство времени Евфимия II (1429-1458 гг.)
- Архитектурные особенности храмов «на старой основе»
- Особенности фасадного убранства памятников новгородской архитектуры 1430- 1470-х гг
Введение к работе
В новгородской архитектуре второй половины XIII-XV веков можно выделить несколько периодов: первый из них начинается строительством церкви Николы на Липне 1292 г. и заканчивается возведением в 1324 г. в Новгороде Христовой церкви, второй начинается в 1333 г., когда владыка Василий строит стену Детинца, а заканчивается строительством церквей Знамения на Ильине улице и св. Михаила Архангела на Сковородке в 1355 г. Третий период, во время которого были построены все т.н. «большие» храмы Новгорода (церкви св. Федора Стратилата на Ручью, Спаса на Ильине, Рождества Богородицы на Молоткове и др.) начинается с 1361 г. — года закладки церкви ев Федора Стратилата на Ручью — и заканчивается 1422 г. — годом строительства церкви Иоанна Милостивого на Мячине. Наконец, четвертый, заключительный период начинается с 1429 г., когда новгородским архиепископом становится Евфимий II и заканчивается в 1478 г. падением Новгородской республики.
Новгородскому зодчеству середины — второй половины XV в. присущи некоторые черты, не свойственные предшествующему строительству: возведение церквей «на старой основе» по образцу прежде существовавших построек, строительство храмов на подцерковье, трапезных палат и каменных жилых построек, появление декоративных поясов на фасадах. В связи с этим есть все основания рассматривать архитектуру времени Евфимия II и Ионы Отенского как отдельное явление в истории новгородского зодчества.
Памятники московской и тверской архитектуры середины XV в. не сохранились, а среди псковских храмов 1430-1460-х гг. можно отметить только церкви Успения в Мелетово 1461-1462 гг. и свв. Косьмы и Дамиана с Примостья 1462-1463 гг. Таким образом, сохранившиеся памятники новгородского зодчества 1430-1460-х гг. предстательствуют за всю русскую архитектуру второй трети XV в., а изучение новгородской архитектуры этого времени имеет особое значение для понимания процессов, происходивших в древнерусском зодчестве XV в.
В научной литературе 1430-1470-е гг. часто рассматриваются как время упадка в архитектуре. В новгородском зодчестве, согласно этой точке зрения, идет процесс интерпретации применявшихся ранее архитектурных форм. Архитектура середины -второй половины XV в. представляется исследователям явлением сугубо вторичным, и вполне закономерно, что конец самостоятельной новгородской архитектурной школы совпадает с концом новгородской независимости. Но есть и другая точка зрения: архитектура Новгорода середины - второй половины XV в. находилась на подъеме и ее развитие было насильственно прервано.
Причина появления подобных полярных точек зрения — отсутствие обобщающих работ по истории новгородской архитектуры XV в. Результаты реставрационных исследований, которые в 1950-1980-е гг. вели Л. М. Шуляк, Л. Е. Красноречьев, Г. М. Штендер, остались неопубликованными, не предпринималось попыток собрать воедино сведения письменных источников, относящихся к памятникам архитектуры 1430-1470-х гг. Лишь в 1990-е гг., благодаря усилиям Э. А. Гордиенко, Д. А. Петрова и Вл. В. Седова, появились специальные исследования, посвященные истории новгородской архитектуры XV в.
В то же время, за послевоенные десятилетия новгородские реставраторы изучили большинство сохранившихся новгородских храмов середины - второй половины XV в. (церкви Спаса в Руссе, 12 апостолов, св. Иоанна на Опоках, св. Михаила на Михайловой ул., Успения на Торгу, св. Дмитрия на Славковой ул., Воскресения на Мячино, св. Сергия Радонежского, св. Симеона Богоприимца, постройки Владычного двора). Кроме того, в последние годы экспедицией СПбГУ под руководством Вал.А. Булкина и автора данной работы были проведены архитектурно-археологические исследования памятников новгородского зодчества XV в. (изучались Никольские церкви в Мостищском, Полистском, Гостинопольском, Отенском монастырях, церковь св. Дмитрия на Славковой ул. в Новгороде). Реставрационные и архитектурно-археологические исследования позволили расширить круг источников по данной теме.
Цель диссертации — создать обобщающий труд о новгородской архитектуре 1430-1470-х гг., дать объективную характеристику памятникам последнего этапа существования новгородской архитектурной школы.
Основные задачи: 1) собрать информацию о всех памятниках новгородской архитектуры середины - второй половины XV в.; 2) рассмотреть в хронологическом порядке сведения о строительстве 1430-1470-х гг., выявить основные тенденции развития зодчества этого времени; 3) разделить церковные постройки по типам и выделить их стилистические особен-ности; 4) определить, чем отличалась новгородская архитектура середины - второй половины XV в. от зодчества предшествующего периода с точки зрения строительной техники и технологии; 5) рассмотреть вопрос о роли архиепископа в строительстве 1430-1470-х гг.
В диссертации рассматриваются данные письменных и графических источников, а также сведения, полученные в ходе реставрационных и архитектурно-археологических работ. Основным методом исследования стал метод комплексного источниковедения, позволяющий наиболее эффективно соединять информацию из типологически разных источников и широко использующийся при изучении средневекового новгородского зодчества.
Диссертационная работа состоит из историко-архитектурного очерка, посвященного новгородскому зодчеству 1430-1470-х гг., а также двух приложений: каталога памятников архитектуры указанного периода и альбома иллюстраций.
В основной части работы в 5 главах нами последовательно рассматриваются основные вопросы, относящиеся к истории новгородского зодчества 1430-1470-х гг.: 1 глава посвящена историографии вопроса; во 2 главе дается развернутый историко-хронологический обзор строительных инициатив Евфимия II и Ионы. В 3 главе рассматривается феномен строительства храмов «на старой основе» в 1430-1460-е гг. Типологии и стилистическим особенностям новгородского зодчества XV в. посвящена 4 глава, в 5 главе мы рассматриваем технико-технологические особенности зданий 1430-1470-х гг., а также вопросы, связанные с принципами организации строительства в Новгороде XV в. Наконец, в Заключении подведены итоги проделанной работы и обозначены перспективы дальнейших исследований.
Хронологические рамки работы: 1429-1478 гг. Название диссертации подчеркивает характерную для новгородского искусства связь между архитектурой и деятельностью главы новгородской церкви, фактического главы новгородской республики — архиепископа. В Новгороде именно архиепископы были основными заказчиками каменных построек, и в середине - второй половине XV в. все основные новации, j которых пойдет речь в нашей работе, связаны именно с деятельностью двух новгородских владык: Евфимия II (1429-1458) и Ионы Отенского (1458-1470). Мы обращаемся также и к личности владыки Феофила (1470-1480), однако отсутствие какой-либо достоверной информации не позволяет подробно рассмотреть его строительную деятельность.
В данной работе автор попытался максимально использовать весь доступный корпус источников по архитектуре 1430-1470-х гг.: привлечены данные летописей, писцовых книг, описей, реставрационных и археологических отчетов. В то же время, лишь в общих чертах охарактеризована деятельность Евфимия по строительству комплекса Владычного двора, так как данная обширная тема выходит за рамки настоящей работы. Кроме того, подробное изучение этой темы невозможно до публикации всего корпуса материалов, полученных новгородскими реставраторами в ходе изучения Никитского корпуса, а также до проведения нового всестороннего исследования основной сохранившейся постройки ансамбля — Владычной палаты. В этой связи вне поля зрения автора осталась и еще одна немаловажная для истории новгородской архитектуры тема — западноевропейские истоки архитектурных форм построек Евфимия II, поиск возможных прототипов комплекса Владычного двора. Представляется, что все эти темы должны стать предметом отдельного углубленного изучения. Новгородской истории XV в. посвящен
7 ряд специальных исследований, поэтому автор посчитал возможным напрямую не затрагивать в тексте диссертации вопросы, связанные с новгородской историей 1430-1470-х гг.
В основном тексте работы автор постарался избежать различных подробностей, касающихся истории того или иного здания, проблем его датировки или атрибуции. Эти сюжеты рассматриваются в приложении к диссертации — Каталоге памятников. В тексте диссертации при первом упоминании памятника в скобках указывается его номер по Каталогу, а также номера иллюстраций, относящихся к данному памятнику. Список литературы, завершающий основной текст работы, относится как к диссертации, так и к Каталогу памятников.
Изучение новгородской архитектуры XV в. в 1920-1930-е гг
В 1920-1930-е гг. новгородская архитектура XV в. получает освещение в трудах А. И. Некрасова. Так, в вышедшей в 1936 г. книге «Очерки по истории древнерусского зодчества XI-XVII века» Некрасов рассматривает Евфимиевское строительство в контексте развития выделенного исследователем «пластического стиля XIV века». По мнению ученого, строительство Евфимия — «последний расцвет новгородского зодчества на основе выработанного воззрения на архитектуру, как на пластическую массу, импонирующую своей непосредственностью и статикой».9 К Евфимиевским постройкам А. И. Некрасов относит церкви св. Иоанна Предтечи на Опоках, Рождества Богородицы в Перыне, палату в Детинце, часозвоню, звонницу. Именно новгородская звонница, по мнению ученого, «явилась последним нарядным произведением новгородского зодчества, так и не сумевшего никогда стряхнуть с себя черты архаизирующего примитивизма».10 В целом новгородское зодчество XV в. представляется исследователю консервативным, застывшим в своем развитии (исключение составляют лишь некоторые постройки Евфимия, а также памятники с попытками более свободного решения пространства — например, церковь св. Николы в Гостинополье).
По мнению К. К. Романова, в середине XIV-XV вв. в новгородском строительстве господствовал универсальный тип церковной постройки: четырехстолпный одноглавый храм с полукоробовыми сводами в углах, открытой лестницей на хоры в северо-западном углу и приделом в юго-западном углу хор. Приглашение Евфимием II в 1433 г. немецких мастеров не внесло нового в местное новгородское строительство. «Такое однообразие конструкции указывает на малое внимание, уделяемое собственно зодчеству и на падение его в Новгородской области после второй половины XIV в.»11 К. К. Романов считал, что в Новгороде XV в. были свои каменщики и подрядчики, но не было архитекторов. Для новгородских заказчиков, по мнению исследователя, не важна была конструктивная сторона с ее новыми достижениями, большее внимание уделялось «мелочной» декорации фасадов и росписям внутри. Исследователь пишет: «Во второй половине XV в. зодчество в Новгороде продолжает умирать в старых формах».12 Позиция К. К. Романова — наиболее жесткая оценка качества новгородской архитектуры XV в. за всю историю изучения вопроса.
В противовес Новгороду, в Пскове в XV в. наблюдается богатство конструктивных и декоративных форм. К. К. Романов считал, что до конца третьей четверти XV в. никакой связи в архитектурном отношении между Новгородом и Псковом не было, архитектура Новгорода и Москвы XIV-XV вв. также не имеет точек соприкосновения.
Этапным для истории изучения древнерусской архитектуры стал труд Д. В. Айналова «История древнерусского искусства домосковского времени», в котором автор впервые связал существующую «Грановитую палату» с палатой известия 1433 г.
В эти же годы появилась статья Ю. Н. Дмитриева, посвященная церкви Воскресения на Мячине. Исследователь верно указал на то, что существующий поныне храм относится к XV в., но привел неточную дату (1465 г.14). Ю. Н. Дмитриев впервые внимательно изучил сведения о храмах, выстроенных Евфимием II и Ионой Отенским «на старой основе», В статье Ю. Н. Дмитриева рассматриваются только три храма такого типа (Воскресения, св. Иоанна на Опоках, св. Ильи на Славне), к этому же типу исследователь, предположительно, относит Спасский собор в Старой Руссе, церкви свв. Бориса и Глеба, Жен Мироносиц, Богородицы на Торгу (которую Ю. Н. Дмитриев почему-то не отождествил с Успенской церковью). Обращение к древним формам архитектуры, бережливая «реставрация» древних зданий — явление, по его мнению, отнюдь не случайное, оно отражает определенное направление в идеологии этого столетия. Суть этого направления — в идеализации истории Новгорода. Именно прошлое Новгорода должно было дать идейную поддержку внутренней и внешней борьбы бояр и церкви. Исследователь подчеркивает значение данного периода для новгородской архитектуры, уточняет, что одним из основных заказчиков являлся архиепископ. Отмечено, что в строительстве Владычного двора принимали участие западные мастера, т это время совершенствуется строительная техника, появляются новые архитектурные формы (например, башнеобразные церкви, которые впоследствии уже в московской архитектуре сыграют большую роль). Тем не менее, значительную часть сохранившихся зданий исследователь относит к числу второстепенных сооружений.15
Ю. Н. Дмитриев впервые указал на то, что наличие подцерковья — характерный признак архитектуры XV-XVI вв. По мнению исследователя, в XV в. бытовали подцерковья двух типов: с деревянным перекрытием и с каменными сводами,1
В 1939 г. в книге «Новгород Великий» А. А. Строков и В. А. Богусевич подробно рассмотрели все сохранившиеся памятники времени Евфимия и Ионы. К XV в. авторы справедливо отнесли храмы св. Иоанна на Опоках, св. Ильи на Славне, Воскресения на Мячине, также оперируя понятием «реставрация» в своих работах. Сохранившуюся т.н. «Грановитую палату» исследователи, как и Д. В. Айналов, сопоставляли с палатой известия 1433 г. По их мнению, в 1442 г. был построен каменный архиепископский дворец у Кремлевской стены (между Лихудовым корпусом и Митрополичьей башней). Отдельная глава посвящена архитектуре Софийской звонницы, отнесенной В. А. Богусевичем к XVI в.17 Именно А. А. Строков и В. А. Богусевич впервые отождествили сторожню летописного известия 1443 г. с сохранившейся до настоящего времени Часозвоней.
Характеризуя деятельность архиепископа Евфимия, ученые отмечали, что она была направлена «против создания единого национального русского государства» . Евфимий представлялся им сторонником Литвы, активно боровшимся против Московского государства в интересах новгородского боярства. Создание легенд, идеализирующих прошлое Новгорода, канонизация архиепископов и князей, открытие мощей делается «с целью мобилизации новгородского населения на борьбу с Москвой» . В рамках подобной политики рассматривается и появление храмов «на старой основе», а также возведение комплекса Владычного двора. Итоги довоенного изучения новгородской культуры XV в. подводит книга Д. С. Лихачева, опубликованная в 1945 г., и работа Н. Г. Порфиридова (1947 г.).
По мнению Лихачева, Евфимий II активно способствовал западному влиянию и оказывал покровительство иноземцам. Строительная деятельность архиепископа характеризуется как «лихорадочная и неспокойная», отражающая поиски идейного обоснования антимосковской позиции новгородского боярства. Иноземные мастера, пишет Д. С. Лихачев, приезжали в Новгород несколько раз: вначале для строительства палаты 1433 г., затем «комнатки малой», а также в 1443 г., когда они построили «своеобразную ратушную башню, так называемую Евфимиевскую часозвоню, на которой впоследствии были поставлены часы» (имеется в виду сторожня 1443 г.)20
Евфимий II, по мнению исследователя, возродил строительные приемы монументальной архитектуры XII в., напоминавшими своими выразительными и внушительными формами о былом величии Новгорода. Деятельность Евфимия по восстановлению церквей XII в., установлению празднования памяти новгородских архиепископов, развитию летописания, созданию цикла литературных произведений об архиепископе Иоанне, при котором в 1170 г. новгородцы отразили нападение войск северо-восточных княжеств «имела в виду идеологическую борьбу с Москвой».21 Евфимий пытался противопоставить общерусским объединительным тенденциям Москвы местный патриотизм. Такая узость идейных позиций вызвала, по мнению ученого, некоторый упадок искусства: архитектурные сооружения эпохи Евфимия II значительно уступают по стройности и законченности форм новгородским постройкам XIV в. Исследователь не дал какой-либо характеристики новгородской архитектуре времени владыки Ионы, но считал Иону сторонником курса на сближение с Москвой.
Строительство времени Евфимия II (1429-1458 гг.)
Первые два десятилетия XV в. характеризуются небывалым всплеском строительной активности в Новгороде и пригородных монастырях — каждый год строится несколько церквей. Начиная с 1424 г. и вплоть до 1430 г. летопись умалчивает о закладке новых церквей и ремонте старых (единственное исключение — сообщение 1427 г. о строительстве каменной церкви Спаса за алтарем св. Софии, перестроенной из деревянной обетной церкви, возникшей в 1424 г.20) Д. А. Петров считает, что причиной такого перерыва в строительстве мог стать мор, который начался в 1424 г. и закончился1 только в 1426 г.21, а также начавшаяся в 1428 г. война с Литвою22. Не исключено, что эти факторы действительно привели к тому, что строительство в течение нескольких лет не велось. В то же время, нельзя считать, что сооружение каменных храмов было своего рода самоцелью для новгородцев — возможно, что к 1424 г. все необходимые постройки были уже возведены и у заказчиков не было ни средств, ни желания заниматься строительством.
В ноябре 1429 г. умирает архиепископ Евфимий I Брадатый и новым владыкой становится Евфимий, священноинок Лисицкого монастыря.23 Житие святителя, составленное по заказу Ионы Отенского Пахомием Сербом, мастером агиографических писаний, повествует нам о том, что будущий владыка родился в Новгороде (видимо, в 1390-х гг.), при крещении ему было дано имя Иоанн, во имя св. Иоанна Богослова. В 15 лет он был пострижен в Вяжищском монастыре, откуда был взят в Новгород Симеоном (новгородским архиепископом в 1415-1421 гг.) Инок Евфимий стал тогда казначеем архиепископского дома. После смерти Симеона, Евфимий жил в Хутынском монастыре, затем в Лисицкой обители.24
Время, когда во главе новгородской церкви стоял Евфимий II, было периодом расцвета новгородской церковной художественной культуры. При владыке Евфимий развивается летописание — в 1430-е гг. составляется текст Новгородской Четвертой летописи. 5 В эти же годы в Новгород приезжает афонский монах Пахомий Серб, который пишет Службу и Похвальное слово Варлааму Хутынскому, службу Знамению Богородицы, Слово похвальное о Знамении и Воспоминание о Знамении., а также новую редакцию Жития Варлаама Хутынского. Особое внимание владыка уделял не только строительству новых церквей, но и их украшению: летописи сохранили сведения э работах мастеров-фрескистов, расписывавших построенные храмы и другие постройки: в 1434 г. расписана «палата прежняя» на Владычном дворе, в 1437 г. надвратная церковь Иоанна Златоуста на Владычном дворе, в 1439 г. гробы князя Владимира и его матери княгини Анны в Софийском соборе, в 1441 г. Никольская церковь в Вяжищах, большая палата и сени на Владычном дворе, в 1442 г. Спасо-Преображенский собор в Старой Руссе, в 1445 г. отреставрирована роспись в Георгиевской церкви в Старой Ладоге, а также расписана церковь св. Евфимия на сенях. В 1450 г. подписан притвор святой Софии «у Корсуиских врат», в 1455 г. церковь св. Иоанна на Опоках, в 1457 г. расписана и церковь св. Иоанна Богослова в Вяжищах. Вероятно, расписывались и многие другие храмы, однако в летописи эти росписи не упомянуты. Владыка создает и иконостасы в новых храмов, он был заказчиком нового деисусного чина, выполненного в 1438 г. для Софийского собора, в мастерских Евфимия II создаются шитые плащаницы и произведения прикладного искусства (например, панагиар 1435 г.).
Новгородские архиепископы всегда были активными храмоздателями — достаточно вспомнить деятельность владык Василия (1330-1352 гг.) или Моисея (1324— 1330, 1352-1359 гг.) и др. В то же время, непосредственный предшественник Евфимия, архиепископ Евфимий I Брадатый самостоятельного строительства практически не вел: в 1424-1427 гг. строятся только церкви св. Луки на Лубянице, свв. Бориса и Глеба на Гзени (обе — 1424 г.) и Спаса в Детинце (1427 г.), при этом владычный заказ указан только в отношении Спасской церкви.29 Менее трех лет архиепископом был Феодосии (1422-1424), летопись ни разу не упоминает его в качестве заказчика строительства каких-либо храмов. Архиепископ Симеон (1415-1421) также упомянут в летописи в качестве заказчика только один раз: в 1416 г. он строит в Детинце церкви св. Афанасия и св. Петра Митрополита.30 Наиболее близко строительная активность Евфимия напоминает деятельность владыки Иоанна (1388-1415), который также строит на Владычном дворе (водосвятный терем и пекленицу в 1409 г.), ремонтирует купол св. Софии (1396 г.) и пристраивает к ней церковь св. Исповедников (1411 г.). Владыка Иоанн строит надвратный храм в Детинце (Воскресения, 1398 г.), возводит оборонительные сооружения (стена детинца «от Бориса и Глеба», 1400 г.) продолжает строительство в монастырях (Покровская церковь Зверина монастыря, 1399 г.) и др. Таким образом, именно Иоанн являлся наиболее активным храмоздателем среди новгородских владык конца XIV - первой трети XV в., его деятельность могла быть своего рода образцом для Евфимия II.
Евфимий стал архиепископом в 1429 г., но в этот год летопись не отмечает каких-либо построек. В 1430 г. строится церковь св. Отцов на княжеском дворе {Кат. 1, илл. 1): храм был заново отстроен после катастрофы 1429 г., когда церковь упала. Заказчик строительства не указан («поставиша»). В этом же году «новгородцы» отремонтировали и усилили Порховскую крепость («приставили ...другую сгЬну кдмену» — Кат. 2, илл. 2-3). В 1428 г. они были вынуждены откупаться от Витовта, подступившего к Порхову — видимо, крепость в то время находилась не в очень хорошем состоянии.
В 1431 г. строительство не ведется, а в 1432 г. новгородские летописи сообщают о закладке жителями Борковой улицы церкви св. Георгия. Строительство церкви окончено в 1433 г. Храм не сохранился, но, исходя из данных Семисоборной росписи (упоминается придел св. Никиты на полатях), можно заключить, что он имел хоры (Кат. 3). Тогда же, в 1432 г., архиепископ Евфимий строит деревянную церковь св. Апостолов. В новгородском погосте Буряги (Буреги) на южном берегу озера Ильмень в 1432 г. строится каменная Никольская церковь. Заказчика храма летописец не указывает (Кат. 4, илл. 4).
В 1433 г. сооружением палаты Евфимий начинает обстройку Владычного двора, которая непрерывно продолжалась несколько десятилетий (Кат. 5, илл. 5-8). В 1434 г. посадник Григорий Кирилович и Есиф Андреянович «НА стдрои основе» строят в Детинце храм св. Иоанна Златоуста (Кат. б). Словно отвечая на строительную инициативу бояр, Евфимий в 1435 г. также основывает церковь во имя св. Иоанна Златоуста на воротах своего двора {Кат. 7). Храм, однако, обрушился сразу после завершения строительных работ. Заново церковь была отстроена на следующий, 1436 г. {Кат. 8), помимо этого Евфимий устроил часы «нлдт ПОЛАТОЮ» (видимо, над палатой 1433 г. — Кат. 9)
В этом же году Евфимий начинает перестраивать здания Никольского Вяжищского монастыря, иноком которого он был в начале своего монашеского пути. В 1436 г. владыка закладывает каменный храм св. Николая Чудотворца в Вяжищском монастыре, но уже на следующий год церковь обрушилась {Кат. 10). Продолжает архиепископ и строительство храмов Владычного двора: в 1437-1438 гг. на месте храма 1416 г. строится новая надвратная церковь Петра митрополита {Кат. 11). В 1437 г. восстанавливается разрушенный паводком осени 1436 г. великий мост через р. Волхов {Кат. 12).
Архитектурные особенности храмов «на старой основе»
К сожалению, нехватка информации не позволяет нам достоверно утверждать, какой объем старых конструкций сохранялся в новых памятниках. Л. М. Шуляк свидетельствовала, что основной объем церкви св. Димитрия Солунского сохранил более половины кладки первоначальной постройки (почти до пят декоративных арочек фронтонов) , подцерковье храма св. Ильи Пророка на Славне, видимо, также сохранилось от храма второй половины XIV в.,5 храм св. Михаила сохранил нижние участки стен и большую часть апсиды церкви 1302 г.6 Фундаменты и нижние части стен старой постройки использовались в ходе строительства Спасского собора в Руссе. Полностью перестроена церковь Воскресения на Мячино, в кладке ее стен нет участков, сохранившихся от конца XII в. Наименее изучены церкви св. Иоанна на Опоках и Успения, в ходе исследования которых Т. В. Гладенко пришла к выводу о том, что основная масса стеновой кладки памятников относится к XV в., не проводя, однако, глубоких зондажей. Отмечено, что кладка XII в. имеется в нижней части западного фасада храма св. Иоанна на Опоках. За неимением доказательств того, что в ходе строительства этих храмов стены не были разобраны, а только перелицованы, следует считать, что сохранились только фундаменты и самые нижние части стен домонгольских построек.
Рассмотрим памятники в хронологическом порядке: то есть вначале обратимся к церквям, перестроенным Евфимием И, а затем к храмам, возникшим в годы правления Ионы.
В 1442 г. владыка Евфимий вместе с новгородцами и рушанами строит новый собор Спасо-Преображенского монастыря в Старой Руссе, при этом летопись особо оговаривает, что храм возводится «нл стлрои основе», а также то, что новая церковь была «высочлише первой».10 То есть с одной стороны, летописец подчеркивает преемственность старой и новой построек, с другой — указывает на большую высоту новой церкви.
Согласно реставрационным данным, храм XV в. полностью повторил плановую структуру церкви конца XII в., были только утолщены стены и несколько откорректирована форма апсид. Т. В. Гладенко уверенно писала о том, что церковь XII в. была полностью разобрана, однако тут же оговаривалась, что западный портал не перестраивался, значит и часть западной стены храма XII в. вошла в состав новой постройки. Утолщение стены также может свидетельствовать о том, что первоначальная кладка залицовывалась в XV в. кирпичом и камнем на известково-песчаном растворе. По данным Т. В. Гладенко и В. А. Попова, в апсиде первоначальная стеновая кладка сохранилась на высоту до 180 см.12
Спасский собор в Руссе — небольшая, очень компактная постройка, в которой доминирующей характеристикой является именно высота (вспомним летопись — «высочлише первой»). Это одноглавый трехапсидный храм, внутри разделенный перекрытием на два этажа. Сужающиеся широкие лопатки создают движение вверх, которое усиливалось благодаря трехлопастной форме покрытия фасадов. Основные архитектурные массы здания подчиняются этому вертикальному движению, находящему свое завершение в единственном барабане церкви, увенчанном куполом. Дополнительную динамику придает храму характер решения восточного фасада — сочетание трехлопастной формы покрытия с тремя апсидами (высокой центральной, и несколько пониженными боковыми).
Иной подход к организации пространства мы наблюдаем в интерьере — за счет введения подцерковья интерьер становится более камерным. В храме нет хор, угловые компартименты церкви открываются в рукава пространственного креста, создавая ощущение зального пространства. Богатый фасадный декор (пояски декоративной кирпичной кладки, бровки над окнами, разноцветная кладка) сочетался с фресковой росписью в интерьере храма. Облик этого храма наполнен праздником, радостью, торжеством, именно такое ощущение возникло и у летописца, написавшего «...ПОХВАЛА Архиепископу от людии, приходящих в долгъ святого СПАСА И в ъ.зирдющилгъ НА церковь и ГЛАГОЛЮЩИМТ»: ВЛАГОСЛОВЄНТ» Еогъ, иже положивт» НА сердце господину НАшему СОЗДАТИ хрлмъ, святого СПАСА высочдише первой.13
План церкви, унаследованный от храма-предшественника, естественно во многом определил и ее внешний облик. Объемно-пространственное решение храма 1442 г. с широкими лопатками, соответствующими столбам и делящими боковые фасады на три неравные части (широкое центральное, более узкое западное и совсем узкое восточное) соответствует домонгольской традиции (ближайшая аналогия — Спас на Нередице). Трехапсидность храма с пониженными боковыми апсидами — также черта архитектуры конца XII в. (опять вспомним Спасскую церковь на Нередицком холме, боковые апсиды которой, правда, существенно ниже центральной14), обе церкви (XII и XV вв.) имели западный притвор.
Основное отличие церкви XV в. от домонгольского храма состояло в отсутствии башни, примыкавшей к северо-западному углу первоначальной постройки. Домонгольский Спасский храм был, по крайней мере, двухглавым, так как лестничную башню должна была завершать глава (правда нам неизвестны двух или трехглавые храмы конца XII в.). Трехлопастное покрытие храма могло бы повторять формы предшествующего храма (учитывая, что вопрос о датировке Пятницкой церкви в Новгороде, считающейся родоначальницей новгородских храмов с трехлопастным завершением, нельзя считать до конца решенным15, первоначальный Спасский собор мог иметь трехлопастное покрытие). Сложно представить, однако, как могло трехлопастное покрытие сочетаться с главой над лестничной башней.
Летопись указывает, что новый храм был «вьісочдишє первой», но что вкладывалось в эту фразу — увеличение абсолютной высоты храма или изменение его завершения — неизвестно. В интерьере появилось деревянное перекрытие, разделившее постройку на два этажа, была изменена форма восточных столбов, возможно, и форма западных. На фасадах мы видим окна характерной для XV в. формы: окна с горизонтальной перемычкой, помещенные в арочные ниши, расположение окон также во многом соответствует принятой в XV в. схеме. В верхних частях стен расположены пояски декоративной кладки — характерная черта новгородской архитектуры середины XV в.
Таким образом, налицо серьезные отличия в образном решении и в деталях храмов XII и XV вв. Силуэт храма значительно изменился в процессе перестройки (если мы будем считать, что первоначальный храм был трехглавым).
В то же время, есть и черты сходства между двумя постройками. Кажется, что зодчие не стремились сознательно создать «новую композицию, мало связанную с храмом-предшественником»16, наоборот, они лишь вносили изменения в привычный облик, модифицируя фасады в соответствии со вкусами новой эпохи. Отсутствие лестничной башни также вполне объяснимо — в новом храме не было хор, значит и башня оказалась ненужной.
Видимо, в Спасском соборе мы сталкиваемся с тем редким случаем, когда новый храм с одной стороны осязаемо напоминал о храме-предшественнике (три апсиды, общее решение фасадов), с другой стороны представлял собой постройку уже вполне в духе XV столетия.
Особенности фасадного убранства памятников новгородской архитектуры 1430- 1470-х гг
Сохранилось всего несколько памятников новгородской архитектуры первой трети XV в.: церкви свв. Петра и Павла в Кожевниках (1406 г.), св. Власия (1407 г.), св. Иоанна Милостивого на Мячине (1422 г.) в Новгороде, церкви Благовещения (1410 г.) и св. Мины (1410-1420-е гг.) в Старой Руссе, церковь св. Николая в Косино (первая треть XV в.), а также нижние части стен придела свв. Исповедников Софийского собора (1411 г.). Уровень сохранности памятников не очень хороший: достаточно отметить, что первоначальное завершение сохранил только храм свв. Петра и Павла в Кожевниках. В этой связи тенденции, наметившиеся в новгородской архитектуре этого времени, могут быть реконструированы только весьма схематично.
Очевидно, что, наряду с храмами, которые были построены по образцам построек XIV в. (свв. Петра и Павла в Кожевниках, св. Власия), появляются церкви, в архитектуре которых не только проступают новые конструктивные решения (разделение храма на два этажа — церковь св. Мины и церковь св. Николы в Косино; бесстолпное перекрытие — церковь Благовещения), но и возникают иные принципы оформления фасадов. И здесь характерный пример — церковь св. Иоанна Милостивого, где через весь западный фасад тянется поясок из пятиугольных ниш, своего рода карниз. Подобную схему мы встречаем и на фасадах церкви св. Мины в Старой Руссе, где в верхней части фасадов расположен поясок из декоративных ниш. Для новгородской архитектурной школы, в XIV в. всячески избегавших строчных горизонтальных декоративных поясов, это было новое слово.4 Среди черт архитектуры предшествующего столетия, которые мы часто встречаем на памятниках первой трети XV в., нужно отметить валиковые разводы на апсиде, которые есть в церквях свв. Петра и Павла в Кожевниках, св. Георгия и Благовещения в Старой Руссе, св. Мины в Старой Руссе.
Уже в первом известном нам памятнике 1430-1470-х гг., Никольской церкви Вяжищского монастыря, мы встречаемся с некоторыми оригинальными чертами в оформлении фасада. Подцерковье храма было отделено отливом от основной части здания. Благодаря этому фасады храма приобрели дополнительные горизонтальные членения — черта, необычная для новгородской архитектуры, где, как неоднократно отмечалось в литературе, несмотря на появление подцерковий, весь XV в. отсутствуют дополнительные горизонтальные членения фасадов. На первый взгляд, такая особенность памятника представляется уникальной. Однако в Новгороде есть еще один памятник середины XV в., имевший цокольный этаж — это церковь Михаила Архангела на Михайловой ул. 1454 г., исследованная в 1957-1962 гг. Л. Е. Красноречьевым. На северной стене храма, перестроенного в XIX в., реставратору удалось зафиксировать наличие высокого цокольного этажа, выше которого начинались лопатки. При этом отлив на фасадной поверхности был расположен в одном уровне с уступом для балок перекрытия подцерковья в интерьере49. Таким образом, прием, появившийся уже в Никольском храме 1438 г., применялся и в дальнейшем строительстве Евфимия И. Очевидно, в то же время, что подобная схема решения фасада не получила большого распространения, ее отзвуки встречаются только в архитектуре надвратной церкви св. Сергия Радонежского, где над воротами помещен отлив.
У Никольской церкви Вяжищского монастыря есть и еще одна интересная черта: западные и восточные прясла боковых фасадов храма практически одинакового размера. Основной объем храма становится кубическим, а завершение приобретает пирамидальный характер. С подобным решением фасада мы сталкивались и ранее (например, церковь св. Власия 1407 г.), но распространенным оно стало уже в середине - второй половине XV в. Безусловно, такая схема фасада связана с конструктивным решением храма, прежде всего с отсутствием хор. Традиция устраивать хоры с придельными храмами в западной части церквей приводила к тому, что зодчим приходилось увеличивать западный поперечный неф храма, а, как следствие, и западные прясла южного и северного фасадов. В 1420-1430-е гг. хоры постепенно исчезали из архитектурной практики (по крайней мере, в новых храмах очень часто хор не было: так, уже в 1423-1424 г. строятся два храма, в которых, согласно Семисоборной росписи, не было приделов «на полатях», а значит, вероятнее всего, не было и самих хор: это церкви св. Якова на Добрыне ул. и св. Луки на Лубянице5).
В 1450-1470-е гг. с подобным решением боковых фасадов (с широким центральным пряслом и равновеликими западным и восточным) мы сталкиваемся в храмах 12 апостолов (1454 г.), св. Лазаря (1461 г.) и св. Симеона Богоприимца (1467 г.). В церквях «на старой основе» соблюдается схема, которая была намечена в храмах-предшественниках: западное прясло обычно шире восточного. Среди «новых» церквей подобной схеме следует лишь храм св. Иоанна Богослова в Велебицах (1460-е гг.).
Традиционной для Новгорода является схема расположения окон на северном фасаде церкви св. Николая Вяжищского монастыря: по одному окну в боковых пряслах, в центральном прясле два окна, объединенные бровкой (два окна с бровкой известны нам по церкви св. Власия на Волосовой ул), в верхней части центрального прясла окно или ниша. Подобная схема буквально повторена на южном фасаде Спасского собора в Старой Руссе: здесь в уровне второго этажа находится входной проем, который фланкируют окна в боковых фасадах. Над входом расположены парные окна, в верхней части центрального прясла находится ниша. Над всеми проемами помещены бровки. Единственное серьезное отличие от схемы декоративного убранства фасадов Никольской церкви Вяжищского монастыря — это появление в старорусском памятнике поясов декоративной кладки в верхних частях южного и западного фасадов. На западном фасаде располагались пояски поребрика и бегунца (сверху вниз), а на южном три пояса декора: сверху — зубчики (низкий поребрик), далее два пояса бегунца. Подобные декоративные мотивы не были чем-то новым: уже в церкви свв. Петра и Павла в Кожевниках мы видим декоративные пояски в верхних частях центральных прясел фасадов, в Спасском соборе, однако, ниши или окна уже не прерывают декоративный поясок, образующий строчную композицию. В Спасском соборе, кроме того, есть и небольшие щелевидные проемы в подцерковье.
В церкви Двенадцати апостолов в боковых пряслах нет окон, а в центральном есть только одно окно во втором ярусе и одно окно в верхней части фасадов. Из храмовой декорации в 1450-е гг., видимо, уходят бровки (их нет в храме Двенадцати апостолов), фасады церквей становятся весьма лаконичными. Все храмы «на старой основе» бровок над окнами и порталами не имели.
В церкви св. Симеона Богоприимца бровки есть, но, как справедливо отмечала Е. В. Соленикова, этот мотив во многом навеян стоящей неподалеку церковью свв. Петра и Павла в Кожевниках.5 Относительно других построек 1460-х гг. у нас нет сведений об убранстве фасадов: церкви св. Иоанна Богослова в Велебицах и св. Николая в Гостинополье погибли неисследованными, поэтому определить, были ли окна этих храмов декорированы бровками или нет, мы сейчас не можем.
