Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы создания хронологии истории лесных пожаров и их прогнозирования 6
Глава 2. Краткая характеристика природных условий районов исследований 22
Глава 3. Методика, районы и объект исследований 30
3.1 .Район и объект исследования 30
3.2. Методы исследования 32
Глава 4. Датировка пожаров и составление пожарных хронологий в отдельных районах 47
Глава 5 Сравнительный анализ и верификация полученных пожарных хронологий 68
Глава 6. Климатическая интерпретация полученных данных и вероятностный прогноз развития пожарной ситуации в лесах байкальского региона 81
6.1 Связь лесных пожаров с климатическими факторами 82
6.2. Вероятностный прогноз развития пожарной ситуации в лесах Байкальского региона 96
Выводы 103
Литература
- Краткая характеристика природных условий районов исследований
- Методы исследования
- Сравнительный анализ и верификация полученных пожарных хронологий
- Вероятностный прогноз развития пожарной ситуации в лесах Байкальского региона
Введение к работе
Актуальность темы Лесные пожары, на протяжении веков выполнявшие роль регулирующего фактора лесных экосистем, в современных условиях являются скорее катастрофическим событием с разных точек зрения экономической, социальной, экологической Экономический ущерб от потерь поврежденной огнем древесины сопровождается затратами на тушение пожаров Экологический ущерб выражается в гибели естественных местообитаний растений и животных, ухудшении средообразующих функций природной среды, выделений большого объема парниковых газов в атмосферу
Крупномасштабные лесные пожары, требующие мобилизации значительных средств на борьбу с ними, возникают периодически Поэтому прогнозирование их возникновения возможно и целесообразно со всех точек зрения Информация о грядущей повышенной пожарной опасности позволит заранее привести в готовность имеющиеся средства и силы пожаротушения и минимизировать описанные выше ущербы
Процессы, происходящие в лесах, обладают итеративностью, т е достаточно однотипной повторяемостью во времени В практическом смысле это проявляется в цикличности явления, в нашем случае - лесных пожаров Чем больший временной промежуток привлекается для анализа, тем точнее будут установлены причины и размерность итеративности возникновения лесных пожаров Отсюда становится ясной необходимость ретроспективного восстановления хронологии лесных пожаров за максимально большой срок времени
Целью работы является создание многовековой хронологии крупномасштабных лесных пожаров на территории Байкальского региона, выявление их повторяемости для прогнозирования возникновения пожарной опасности
Задачи исследования
Произвести отбор образцов стволов деревьев, поврежденных лесными пожарами, в контрастных ландшафтах исследуемой территории (лесотепные районы, зона южной тайги и подтайги)
Создать древесно-кольцевые серии протяженностью в 300-400 лет в различных районах Предбайкалья и Прибайкалья для анализа хода радиального прироста деревьев и выявления пожарных повреждений
Выполнить датировку разногодичных «пожарных подсушин» деревьев в этих районах для установления точных дат пожаров и интерпретации динамики радиального прироста деревьев
Произвести статистический анализ полученных данных и составить хронологию лесных пожаров, оценить цикличность их повторяемости
Составить вероятностный прогноз возникновения пожарной опасности в лесах Байкальского региона
Защищаемые положения
Низовые лесные пожары средней и сильной интенсивности вызывают четко выраженную депрессию ширины годичных колец сосны, что позволяет использовать этот характерный признак для составления сверхвековых хронологий лесных пожаров отдельных территорий и выявлять периодичность крупномасштабных лесных пожаров
Лесные пожары в Предбайкалье и Прибайкалье имеют выраженную 3-4, 11 и 61-62-летнюю цикличность и определяются уровнем увлажнения мая-июня
Ближайшее обострение пожароопасной ситуации ожидается в текущем 2007 г, а затем в 2010-11 гг В период 2012-15 гг ожидается пик горимости, когда ежегодно лесные пожары будут повреждать значительные площади лесов
Научная новизна Получены многовековые хронологии лесных пожаров
для шести различных районов Байкальского региона Выявлена периодичность локальных пожаров и крупномасштабных пожаров, имеющих региональный характер Определен межпожарный интервал в сосняках исследованного региона и установлено его снижение в последнее столетие Показана связь пожаров с увлажнением мая-июня Сделан прогноз развития лесопожарной ситуации в Байкальском регионе на среднесрочную перспективу
Практическая значимость Материалы исследований могут быть использованы организациями МЧС и лесного хозяйства для прогнозирования возникновения пожарной опасности в Иркутской области и Бурятии Результаты переданы в БПСО МЧС России, УГПН ГУ МЧС РФ по Иркутской области, Прибайкальский национальный парк
Апробация работы Основные результаты и положения работы были представлены и обсуждались на научных конференциях и рабочих совещаниях второй российско-швейцарский семинар «Лесные пожары методы изучения», Иркутск, 2004, Всеросс научн-практ конференции «Деятельность правоохранительных органов государственной противопожарной службы в современных условиях проблемы и перспективы развития» Иркутск Восточно-Сибирский ин-т МВД России, 2004, научная сессия СИФИБР СО РАН, Иркутск, 2005, международная научная конференция «Лесные и степные пожары возникновение, распространение, тушение и экологические последствия», Иркутск, 2005, третий российско-швейцарский семинар «Лесные пожары методы изучения», Улан-Удэ, 2006
Публикации Основное содержание диссертации и защищаемые положения отражены в трех публикациях
Структура и объем диссертации Диссертация изложена на 131 страницах, состоит из введения, 6 глав, выводов, списка литературы (137 наименований), приложения, иллюстрирована 36 рисунками, содержит 8 таблиц
Краткая характеристика природных условий районов исследований
Ежегодно на активно охраняемой территории лесного фонда России возникает от 12 до 36 тысяч пожаров, охватывающих площадь от 0,5 до 5,2 млн.га (Коровин, Зукерт, 2002). Изучение лесных пожаров - проблема имеющая как фундаментальное, так и прикладное значении. С одной стороны, это анализ влияния лесных пожаров на динамику лесного покрова и сукцессию лесных экосистем (Фуряев, 1978; Фуряев, Киреев, 1979), оценка возможных выбросов углекислоты, аэрозолей, твердых и газообразных веществ в атмосферу (Плешиков и др., 2003; Швиденко и др., 2003), разработка методов пирологического районирования и оценки пожарной опасности территории (Сафронов, Волокитина, 1990). В этом направлении в лесах Сибири проделан большой комплекс исследований. В настоящее время чрезвычайно важным представляются исследования по истории лесных пожаров для прогнозирования частоты их возникновения в тех или иных регионах при ожидаемых глобальных изменениях климата (Fosberg et al., 1990). Сведения о частоте и интенсивности лесных пожаров в прошлом имеют прямую связь с планами организации лесоохраны (Курбатский, 1964; Валендик, Матвеев, Сафронов, 1979)
В последние десятилетия произошло резкое увеличение числа и масштабов лесных пожаров на территории страны. Крупными лесными пожарами принято считать пожары площадью более 200 га (Валендик, 1995). Если сравнивать среднегодовые данные МПР России по динамике лесной площади, пройденной лесными пожарами за последние 30 лет, то можно у обнаружить следующую тенденцию - в последние пять лет количество лесных пожаров увеличилось на 20 %, среднегодовая лесная площадь, пройденная огнем, возросла в 2 с лишним раза, а средняя площадь одного пожара увеличилась в 1,8 раз (Чмыр, Гусев, 2002). Только в 2002 г. в России огнем было пройдено около 2 млн. га. По оценкам специалистов, такая обстановка сложилась впервые за ПО лет (Кишкурно, 2002). Наряду с возрастанием площадей существенным образом возрастают интенсивность пожаров и их распространение на обычно не горящие торфяные почвы. Согласно некоторым моделям, если ожидаемые климатические изменения будут иметь место и существующая система охраны лесов от пожаров не будет улучшена коренным образом, хвойные леса бореальной зоны в течение нынешнего столетия будут уничтожены лесными пожарами с вероятностью, близкой к единице (Швиденко, Ваганов, Никольссон, 2003). Возможность реализации этой вероятности подтверждает уже произошедшая под действием пожаров замена темнохвойной тайги на сосняки в Приангарье. Такое событие произошло в результате пожаров около 400-300 лет назад, после появления здесь поселенцев (Попов, 1961). Пожары, выступая в качестве своеобразного экологического (гидро- и термомелиорирующего) фактора, способствовали широкой экспансии светлохвойных лесов (Бузыкин, Попова, 1978). К такому развороту событий необходимо быть готовым и попытаться хотя бы в первом приближении оценить вероятность возникновения крупномасштабных пожаров в конкретных регионах, т.е. попытаться спрогнозировать ситуацию.
На сегодняшнем этапе развития лесной пирологии и дендрохронологии представляется возможным с определенной долей достоверности спрогнозировать относительную вероятность возникновения пожара в той или иной части лесонасаждений (Ваганов, Арбатская, 1996; Харук и др., 2005). Это позволит концентрировать силы и средства для профилактики и тушения пожаров, в определенном районе, добившись тем самым снижения финансовых затрат на охрану лесов от пожаров.
Имеющиеся повсеместно внедренные методы и способы борьбы с лесными пожарами основаны на всевозможных мерах по ограничению площади их распространения, своевременного их обнаружения и оперативного реагирования уже на факт пожара, а также совершенствование уже имеющихся способов тушения лесных пожаров. Принимаются также меры по ограничению доступа людей в леса в течение пожароопасного периода.
Весь комплекс этих мер не включает в себя прогнозирование как меру борьбы с лесными пожарами. То есть не учитывает, ландшафтные возможность возникновения пожаров, очередность наступления пожарной зрелости, пожарные режимы в лесах, климатические особенности и горимость лесов за прошлые 1,5-2 столетия. Следует отметить, что сведения о сверхвековой истории лесных пожаров редки, ввиду трудоемкости соответствующих полевых работ и исследований. В литературе известно всего четыре таких района, для которых собраны соответствующие данные (Фуряев, 1996). Это прежде всего районы Центральной Сибири (Фуряев, 1996; Ваганов, Арбатская, 1996; Харук и др., 2005 и др.). Для Восточной Сибири такие работы неизвестны. Фрагментарные сведения есть в работах В.Н. Моложникова, Ю.М. Карбаинова (1976) и Ю.М.Карбаинова (2000). Частично эти вопросы освещены в работах (Воронин, Шубкин, 2005; Шубкин, Осколков, Воронин, 2006). Отдельные исторические сведения о лесных пожарах приводятся в работе К.Г Леви и др. (2003). В этой связи до сей поры актуальным остается задача по изучению «истории лесных пожаров до периода массового освоения Сибири, пока еще не все природные экосистемы разрушены вмешательством человека» (Валендик, Иванова, 2001).
Методы исследования
Как уже отмечалось выше, резкие спады прироста ( 28) происходят после низовых пожаров средней и высокой интенсивности. Это обстоятельство позволило нам наряду с датировкой пожарных подсушин определять даты пожаров по характерным депрессиям прироста в древесно-кольцевых хронологиях. Последнее гораздо эффективнее при данных исследованиях, поскольку спиливание деревьев в особо охраняемых территориях, где мы частью проводили исследования, исключено, а буровые образцы можно отбирать повсеместно. Однако в этом случае количество отбираемых кернов должно быть велико (см. табл.2).
Наряду с деревьями, имеющими визуальные признаки повреждения, мы брали образцы древесины и у наиболее высоковозрастных деревьев без признаков повреждения. Они служили реперным материалом для точной идентификации периодов послепожарной редукции прироста и выявления выпадающих колец методом перекрестного датирования. Таким способом достигалась достоверность определения пожарных повреждений деревьев.
Свидетельством крупного пожара служило наличие депрессии радиального прироста не менее чем у 25% деревьев, отобранных в древостое на площади не менее чем 3-5 га. В некоторых районах (район Братска, например) образцы древесины отбирались в нескольких местообитаниях на площади более 30 км2.
Специально проведенные исследования позволили установить, что согласованность между годами пожаров и депрессией прироста меняется во времени и может оказаться хорошим индикатором длительных изменений пожарной опасности (Ваганов, Арбатская, Шашкин, 1996). Авторы отмечают, что для Енисейского района хронология пожаров хорошо согласуется с депрессиями прироста.
По отобранным кернам древесины, после измерения ширины годичных колец, были построены индивидуальные древесно-кольцевые хронологии (ДКХ), которые перекрестно датировались методом cross-dating с применением автоматизированной системы LINTAB в программном пакете TSAP (Rinn, 1996). После этого датировка была проверена тестированием программой COFECHA из программного пакета DPL-99 (Holmes, 1998). Для дальнейшего построения обобщенной ДКХ отбирались индивидуальные ДКХ, имеющие большее число синхронных проявлений периодов депрессии прироста, обусловленных пожарами (табл.2). Таблица 2
Межсериальныйкоэффициенткорреляции 0,67 0,74 0,75 0,62 0,69 0,73 Среднеквадратичное отклонение 0,52 0,31 0,23 0,33 0,16 0,31 Коэффициент чувствительности 0,25 0,31 0,28 0,24 0,3 0,32 Автокорреляция первого порядка 0,61 0,74 0,56 0,7 0,57 0,6 Как правило, выборка составляла не менее 20-30 деревьев в каждом местообитании. Это позволило нам выделять наиболее крупные пожары, возникающие в разных районах одновременно.
Сдатированные индивидуальные древесно-кольцевые хронологии сосны подвергались процедуре стандартизации (программный пакет DPL-99).
Процесс низкочастотной фильтрации ряда от влияния возрастных изменений в росте дерева реализуется процедурой стандартизации (Douglass, 1919; Fritts, 1976). Теоретической основой стандартизации, является предложенная линейно-агрегированная модель изменчивости прироста деревьев (Graybill, 1982; Cook et al., 1985,1987, 1990): Rt=At+Ct+5Dlt+5D2t+Et, где (1) Rt- абсолютное значение годичного прироста по годам (мм); At- возрастной тренд; Ct- климатическая компонента; Dlt- отклонения в росте, обусловленные эндогенными факторами; Б2готклонения в росте, обусловленные экзогенными факторами неклиматической природы (пожары, насекомые и др.); Et-изменчивость, не учтенная перечисленными выше компонентами; 5-коэффициент, учитывающий действие эндо- и экзогенных факторов на данном временном интервале (т. е. 5=1 или 0). Ввиду сложности моделирования неклиматических компонет (At, 5Dlt, D2t), оценка возрастного тренда представляет функцию: Gt=/(At,8Dlt,8D2t), (2) Сама процедура стандартизации заключается в нормировании (индексирование) абсолютных величин погодичного радиального прироста к некоему теоретическому значению, при котором преобразование исходных данных выполняется как: It= Rt/Gt, где (3) Ігиндекс годичного кольца (Cook et al., 1990; Ваганов, Шиятов, Мазепа, 1996).
Все абсолютные значения древесно-кольцевых хронологий стандартизировались индивидуально. В результате получались стационарные ряды индексов прироста, где математическое ожидание и дисперсия постоянны, а значит к таким рядам может быть применен весь арсенал статистики стационарных случайных процессов. Индексированные данные имеют одинаковые средние значения относительных величин погодичной изменчивости прироста и примерно одинаковую вариабельность в пределах отдельных календарных интервалов (Шиятов, 1986). Стандартизация проведена с помощью пакета программ для анализа дендрохронологических данных DPL98,99-ARSTAN (Holmes, 1998).
Оценка возрастного тренда проводится индивидуально для каждой модели и реализована в каждом конкретном случае: 1) сплайн-функцией (кусочно-сопряженная функция) (Cook, 1990). Определение параметров возрастной кривой, с заданным окном сплайна (67% от длины ряда) и уровнем подавления дисперсии (50%), осуществляется подбором кривой, описываемой кусочно-сопряженной функцией с наименьшим квадратичным отклонением аппроксимации (метод наименьших квадратов), 2) негативной экспонентой (и) или линейной регрессией. Процедуры расчетов выполнены в специализированном программном пакете для дендрохронологических исследований DPL-99 (Holmes, 1998).
В ходе стандартизации абсолютных хронологий были получены стандартная (STD) и остаточная (RES) хронологии, построенные на базе индивидуальных хронологий. При оценке качества хронологий применялся набор статистических характеристик: коэффициенты вариации и чувствительности, межсериальный коэффициент корреляции, отношение сигнал/шум (Methods of Dendrochronology, 1990).
Остаточная хронология вычислялась в результате моделирования авторегрессионым (AR) процессом (Cook, 1990) или процессом авторегрессионого скользящего среднего (ARMA) (Guiot, 1987) с помощью которого убиралась из хронологий автокорреляционная составляющая.
В обобщенных хронологиях содержится внешний сигнал, обусловленный однородными почвенно-грунтовыми, фитоценотическими и микроклиматическими условиями обитания, поскольку они являются общими для совокупности использованных в дендроклиматическом анализе моделей. Усреднением погодичных значений индексов прироста нескольких обобщенных хронологий различных местообитаний нивелируется влияние на прирост локальных факторов (условий обитания) и выделяется климатически общий сигнал для данного природно-климатического района (Шиятов и др., 2000). В результате усреднения обобщенных хронологий могут быть получены, т.н. генерализированные древесно-кольцевые хронологии.
В районах Братска и Ольхона обобщенные хронологии, имеющие значительную корреляционную связь (г 0,7, р 0,05) объединялись в генерализованную ДКХ данного района (BR, OLCH). Также для периода 1882-2003 гг, т.е. для того времени, где имеются климатические данные, эти две генерализованные и все обобщенные хронологии в свою очередь были генерализованы в единую ДКХ Байкальского региона под названием BAIKAL.
Сравнительный анализ и верификация полученных пожарных хронологий
Сравнительный анализ пожарной хронологии Предбайкалья и Прибайкалья с историческими сведениями о лесных пожарах, засухах и т.п. приведен в приложении 1. Можно видеть, что большее количество дат, относящихся к пожарам, которые происходили более чем в двух из обследованных районов, находит прямое или косвенное обоснование в исторической информации. Прямые сведения о лесных пожарах в нашем регионе приводятся для 1837, 1900, 1911, 1915, 1943, 1954 гг. Для этих лет даты лесных пожаров были реконструированы нами в 3-5 районах исследования одновременно. Это подтверждает тот факт, что в исторических документах отмечались только крупномасштабные пожары.
Чаще всего даты пожаров приходятся на отмеченные в исторических документах засушливые периоды или случаи неурожаев, которые фиксировались с большей детальностью: 1680, 1696, 1720-1734, 1743, 1747, 1761, 1793, 1798, 1808,1833, 1850, 1884, 1900, 1910, 1911, 1923 гг. Также для верификации дат лесных пожаров можно привлекать исторические сведения о крупных пожарах в местах поселений. Например, в 1879 г. по нашим данным лесные пожары произошли в четырех из шести обследованных районах Иркутской губернии, т.е. они были крупномасштабными. Исторические документы этот факт не отражают, но в то же время показывают, что «24 июня произошел знаменитый Иркутский пожар, во время которого сгорело две трети города (105 каменных и 3438 деревянных здания). Температура воздуха в этот день была +30С. Засуха в степных районах Западной Сибири» (Леви и др., 2003). Без сомнения, в этом году пожарная ситуация в лесах была критической. Также для 1734 г. нет сведений о лесных пожарах, но сообщается, что это был «засушливый год в Западном Забайкалье, сгорели Баргузинский и Кузнецкий остроги». Нами для этого года определены пожары в лесах п-ва Святой Нос (Баргузинская долина) и о.Ольхон.
Необходимо отметить также высокое совпадение дат пожаров с периодами массового размножения насекомых-вредителей. Известно, что повышение численности этих насекомых происходит при достижении высокого уровня биологически активных температур (Плешанов, 1982). Такие периоды одновременно отличаются и засушливостью. Поэтому исторические сведения о вспышках массового размножения насекомых могут быть соотнесены с повышением пожарной опасности в лесах в этот период.
Таким образом, с использованием исторической информации и привлечением пожарных хронологий нам удалось верифицировать 62% полученных дат в период с 1580 по 1959 гг. Даты за последние десятилетия проверялись уже по официальным данным административных органов (Леса и лесное хозяйство.., 1997; Государственный доклад..., 1997, 2000, 2001, 2004), а также по отдельным научным публикациям (Карбаинов, Моложников, 1986; Судакова, 1990; Валендик, 1995; Махоткина, 1996; Фуряев, Злобина, 1996). Были подтверждены даты пожаров в 1970, 1971, 1978, 1979, 1981, 1990, 1993, 1996, 2003 гг. Привлечение данных по статистике пожаров министерства окружающей среды и природы Монголии за 1963-1998 гг. (Valendik et al., 1998) позволило выявить периоды синхронного возникновения пожаров в последние годы в лесах Байкальского региона и Монголии. Установлены общие годы в выпадении годичных колец для всех хронологий: 1770, 1794, 1823, 1825, 1838-1851, 1863, 1874, 1889, 1898, 1901-1906, 1922, 1954, 1956, 1969, 1978, 1980-1982, 1987 гг. как в полученных нами, так и С.Г.Андреевым (2001) для Западного Забайкалья.
В итоге, после верификации данных хронологии пожаров Прибайкалья и Предбайкалья по различным информационным источникам было подтверждено более 78% выявленных нами дат лесных пожаров. Такая высокая точность их выделения позволяет нам сделать вывод о достоверности полученной нами хронологии. Она в достаточной степени отражает динамику пожаров исследованной территории за последние четыре столетия.
При рассмотрении частоты возникновения пожаров на протяжении четырех веков можно заметить, что они в определенные периоды группируются. В это время возрастает частота пожаров как в отдельных местообитаниях, так и в нескольких одновременно. Нами выделены следующие периоды, которые отличались повышенной пожарной опасностью, а также отдельные годы, когда пожары фиксировались в большинстве хронологий: 1669-1680; 1686; 1695; 1730-1735; 1770; 1790-(1804 массовые пожары)-1815; 1833-(1837 массовые пожары)-1841; 1874 (1879,1896 массовые пожары-1902; 1910-(1915-16 массовые пожары)-1923; 1943; 1951-(1957 массовые пожары)-1958; 1964-1969; 1975- (1077 массовые пожары)-1979; 1997; 2003 гг.
Вероятностный прогноз развития пожарной ситуации в лесах Байкальского региона
Если не учитывать всех этих обстоятельств и исходить из итеративности природных процессов, обуславливающих возникновение пожарной ситуации, то на основании наших исследований можно предположить, что в соответствии с циклическим ходом снижения осадков в мае-июне, наиболее сложная лесопожарная обстановка в Байкальском регионе установится в 2012-2015 гг., когда будет достигнут внутривековой минимум атмосферного увлажнения в весенне-летний период. На ниспадающей ветви 60- летнего цикла будут осциллировать 3-4 летние циклы повышенной горимости лесов. Ближайшее обострение ситуации ожидается в текущем 2007 г. и затем в 2010-11 гг. В период 2012-15 гг. возможен переход к двухлетней квазицикличности, когда лесные пожары будут в массе возникать ежегодно, как было в период 1950-60 гг и на рубеже XIX-XX вв.
Развитие экосистемы, как и любой другой системы, подчинено определенной внутренней логике. Л.Ж. Гендерсон (1971) выделяет два фактора эволюции системы - «тенденция» и «время». Он подчеркивает, что «тенденция и время, являются вполне независимыми переменными и вместе они создают некоторую неизменную среду процесса развития». Нами в числе других авторов (Ващук, 1997; Харук и др., 2005) выявлена тенденция к увеличению числа пожаров в прошедшем столетии. Время же, вероятно, следует рассматривать как характерную скорость процессов в системе. В нашем случае за скорость процесса можно принять межпожарный интервал в исследованных лесных экосистемах. Как было нами показано выше, в прошедшем веке он значительно сократился, т.е. время процесса ускорилось. Об этом свидетельствуют и данные других исследователей. В.И.Харук и др. (2005) отмечают, что «в частоте «, пожаров наблюдается временной тренд: время «оборота огня» в XX в. сократилось примерно на 1/3 по сравнению с предыдущим веком». С.Г.Андреев (2001) выделяет «одну наметившуюся за последние 80 лет тенденцию -длительность влажных циклов уменьшается. Так, наиболее длительный цикл увлажнения в начале столетия был протяженностью с 1920-х до середины 1950-х годов, т.е. более 30 лет, последующий оказался короче - с середины 1950-х до конца 1970-х, т.е. не более 25 лет. Конец 1980-х проходится на влажный период, но трудно прогнозировать его реальную длительность». Поэтому приведенный нами вероятностный прогноз развития лесопожарной ситуации в Байкальском регионе скорее всего будет скорректирован ходом событий в худшую сторону, т.е. в сторону увеличения частоты возникновения пожаров и сокращению межпожарного интервала. К этому развитию событий склоняет и анализ причин загорания лесов в Иркутской области, основанный на обширном материале (24 725 актов о лесном пожаре) (Леса и лесное хозяйство..., 1997). В большинстве случаев (71%) виновником возгорания являлось население, 3,7% случаев приходится на сельскохозяйственные палы, 1,9% пожаров произошел по вине леспромхозов и лесхозов, в 0,9% случаев пожары были связаны с работами экспедиций. Только 17,5% пожаров возникает при грозовых разрядах «сухих гроз», а подавляющее большинство случаев (77,5%) так или иначе связано с деятельностью человека. Причины 5% пожаров остались неустановленными.
Понятно, если статистика пожаров будет в такой степени зависеть от деятельности человека, а в последние годы ее негативная роль растет, то наши прогнозьг будут иметь очень большую долю неопределенности. Тем не менее, они могут служить отправной точкой для лесохозяйственных органов, планирующих лесоохранные мероприятия и приняты во внимание органами МЧС, задействованными в тушении лесных пожаров.
![Анализ состояния и прогнозирование психического здоровья населения региона на основе автоматизированного медицинского мониторинга [Электронный ресурс]](/i/i/4434/168193.png "Анализ состояния и прогнозирование психического здоровья населения региона на основе автоматизированного медицинского мониторинга [Электронный ресурс] Березина Елена Сергеевна")
