Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Разграничение судебных полномочий в суде присяжных и значение института постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями
1. Сущность и значение принципа разграничения судебных полномочий в суде присяжных. Значение института постановки вопроса в судебном раз бирательстве 17
2. Рінститут постановки вопросов для присяжных в уголовном процессе за рубежных государств 29
3. Постановка вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, в дореволюционном российском уголовном процессе 33
Глава 2 Общие требования, предъявляемые к постановке вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями
1. Источники, определяющие содержание вопросов, подлежащих разреше нию присяжными заседателями 38
2. Требования, предъявляемые к объему фактических обстоятельств, изла гаемых в вопросах, подлежащих разрешению присяжными заседателями .47
3. Требования о соблюдении ограничений и запретов при постановке во просов 59
Глава 3 Виды вопросов и особенности формулировки отдельных видов вопросов .
1. Виды вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями .82
2.0собенности формулировки основных вопросов 89
3. Особенности постановки дополнительных вопросов 117
4. Особенности постановки специальных вопросов 123
5. Особенности постановки частных вопросов 130
6. Особенности постановки вопроса о снисхождении 150
Глава 4. Процессуальный порядок постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями
1. Постановка вопросов как самостоятельная часть судебного разбирательства в суде присяжных 153
2 Подготовка проекта вопросного листа 154
3. Обсуждение проекта вопросного листа 163
4. Окончательная формулировка вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, и передача вопросного листа старшине присяжных 167
Заключение 176
Список использованной литературы 189
Приложения 204
- Сущность и значение принципа разграничения судебных полномочий в суде присяжных. Значение института постановки вопроса в судебном раз бирательстве
- Требования, предъявляемые к объему фактических обстоятельств, изла гаемых в вопросах, подлежащих разрешению присяжными заседателями
- Подготовка проекта вопросного листа
- Окончательная формулировка вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, и передача вопросного листа старшине присяжных
Введение к работе
Актуальность темы.
Суд присяжных как специфический орган осуществления судебной власти, в котором судебные полномочия разграничены между профессиональным судьей («коронным элементом» состава суда) и присяжными заседателями («народным элементом» состава суда), на протяжении всей своей многовековой истории постоянно эволюционирует. Эволюция суда присяжных, заключается в совершенствовании правоприменительного механизма данного органа судебной власти в целом и отдельных его компонентов. Эффективность деятельности суда с участием присяжных заседателей во многом зависит от четкого соблюдения профессиональным судьей пределов властных полномочий присяжных, от правильной постановки вопросов перед ними. «Постановка вопросов присяжным заседателям, - отмечал А.Ф. Кони, - составляет одну из важнейших задач суда».1 Значение института постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, заключается, по сути, в значении самого вердикта присяжных.
Институт постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, относится к числу наиболее сложных в процедуре рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей. Эта проблема существовала в практике работы дореволюционного суда присяжных, в значительной мере она актуальна и для современного суда. Существенная часть приговоров по делам, рассмотренным с участием присяжных заседателей, отменяется в связи с нарушениями, допущенными при постановке вопросов.
Так, из всех отмененных приговоров по делам, рассмотренным судами присяжных, в связи с нарушением закона, регламентирующего формулирование вопросного листа, было отменено: в 1994 г. - 61%, в 1995 г. - 39% и в 1996 г. -29% приговоров.
1 Кони А.Ф. Собр. соч. Т. I. М., 1966. С. 360.
В последующие годы деятельности суда присяжных проблема с постановкой вопросов по-прежнему оставалась и остается одной из самых сложных, что постоянно отмечается в ежегодно составляемых Верховным Судом Справках «О рассмотрении дел с участием присяжных заседателей».
Степень научной разработанности темы.
В дореволюционный период проблемам разграничения судебных полномочий в суде присяжных и, в частности, проблемам постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, в научной литературе уделялось достаточно много внимания.
В своих капитальных трудах, посвященных вопросам судебной власти и уголовного процесса, исследовали данные проблемы такие российские ученые-юристы как И.Я. Фойницкий, В.К. Случевский, М.В. Духовской, Н.Н. Розин, Г.С. Фельдштейн, СВ. Познышев, СИ. Викторский.
Сущность и значение принципа разграничения судебных полномочий в суде присяжных. Значение института постановки вопроса в судебном раз бирательстве
Суд присяжных - образованная на основе демократических принципов форма правосудия по уголовным делам. Ее историческое становление, начатое в XII веке, изначально было связано с общественно-политическими условиями развития государства, прежде всего, касающихся положения личности и ее взаимоотношения с обществом и государством. Тем самым, суд присяжных по характеру своего образования и роли обоснованно относится к числу ведущих и имевших значительное влияние форм уголовного судопроизводства, а в определенные исторические периоды занимает центральное место в системе уголовного процесса.
Характеризуя суд присяжных как форму правосудия, следует особо подчеркнуть, что для нее в полной мере свойственно развитие и совершенствование на всем протяжении истории ее существования.
Первоначально суд присяжных не выходил за пределы процедуры рассмотрения дел с привлечением присяжных заседателей как свидетелей фактических обстоятельств, подлежащих доказыванию по гражданским и уголовным делам.
На последующих исторических этапах суд присяжных стал основной формой правосудия по уголовным делам. Присяжные заседатели стали привлекаться к разрешению вопросов о доказанности фактических обстоятельств, затем присяжным было предоставлено право разрешать вопрос о виновности, а позже - и вопрос о наказании. В России суд присяжных как судебно-правовой институт сформировался в условиях судебной реформы второй половины XIX века и занял по праву ведущее место среди форм уголовного судопроизводства. Однако, в последующем он был упразднен в связи с новыми общественно-политическими условиями формирования советской государственности (1917-1990 г.г.).
Возрождение суда присяжных происходило в условиях обновления государственно-правовых институтов и судебной реформы конца XX века.
Конституция РФ и Декларация прав и свобод человека и гражданина Российской Федерации определили необходимость введения в России суда присяжных.
Важным элементом его современной характеристики является существующие различие национальных особенностей процедуры рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей - процессуальных моделей суда присяжных. Уяснение их оснований и необходимых различий существенно определяет предмет настоящего исследования.
В теории процесса считается, что ведущими признаками суда присяжных являются те, которые, несомненно, относятся к общим гарантиям правосудия. В их число входят по общему признанию следующие:
1) разделение вопросов овине от вопроса о наказании;
2) многочисленность коллегии, решающей дело;
3) широкое право отвода;
4) предоставление вопроса о виновности решению общественных представителей и о наказании - судьям.
Суть вышеизложенного фокусируется в основополагающем для суда присяжных принципе разграничения судебных полномочий между присяжными заседателями, образующими отдельную коллегию судей и наделенных самостоятельной компетенцией и профессиональным составом - другой частью этого суда. Данный принцип всесторонне отражен в процессуальном порядке рассмотрения дела судом присяжных и предопределяет использование соответствующей его сущности формы судебных полномочий - вердикта присяжных заседателей, под которым понимается решение коллегии присяжных заседателей по постановленным перед ней вопросам, включая основной, - о виновности подсудимого.
Таким образом, значение самого вердикта присяжных невозможно представить без значения института вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, поскольку последний не существует вне их судебного определения и его роль в конечном итоге обусловливается их общим назначением.
Постановка вопросов, принятие вердикта, вынесение приговора являются взаимосвязанными этапами принятия окончательного решения по уголовному делу двумя элементами состава суда - коллегией присяжных заседателей и профессиональным судьей. При этом каждый из этих элементов состава суда принимает решение в пределах своей компетенции, установленной законом.
В соответствии со статьей 334 УПК РФ в ходе судебного разбирательства уголовного дела присяжные заседатели разрешают сформулированные в вопросном листе вопросы о доказанности события преступления; о доказанности совершения преступления подсудимым; о виновности подсудимого. В случае признания подсудимого виновным присяжные заседатели также принимают решение о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения.
В соответствии со статьей 351 УПК приговор постановляется профессиональным судьей на основании вердикта присяжных, при этом профессиональный судья разрешает все те вопросы, которые требуют собственно юридической оценки.
Разнообразие процессуальных моделей суда присяжных непосредственно связано с характером разграничения судебных полномочий между профес 20 сиональным судьей и коллегией непрофессионалов - представителей общественности, организацией процедуры вынесения вердикта, в том числе и постановки вопросов.
Прежде всего следует выделить исторически первую процессуальную модель суда присяжных, господствовавшую до конца XVIII века в Англии. В ее основе - классическая теория разграничения судебных полномочий, опирающаяся на разделение компетенции профессионального судьи и присяжных заседателей в отношении первых как «судей факта», а в отношении вторых как «судей права». Сформулированная в виде общего правила: «De jure respondent judices, de facto juratores»,1 эта теория была рождена прецедентным правом английского суда присяжных в XVI в. и в 1877 г. была закреплена в нормативном виде Палатой лордов.
Требования, предъявляемые к объему фактических обстоятельств, изла гаемых в вопросах, подлежащих разрешению присяжными заседателями
Вопросы, которые подлежат разрешению присяжными, должны содержать описание фактических обстоятельств по всем необходимым признакам состава преступления, инкриминируемого подсудимому.
К компетенции присяжных заседателей отнесено разрешение вопросов о доказанности фактических обстоятельств вменяемого подсудимому обвинения и о виновности подсудимого. Профессиональный судья, председательствующий по делу, должен дать юридическую квалификацию тем фактическим обстоятельствам, которые будут признаны доказанными присяжными заседателями. С целью обеспечения выполнения указанных полномочий, предусмотренных ст. 334 УПК РФ, председательствующий судья должен изложить фактические обстоятельства дела в предлагаемых присяжным вопросах с такой полнотой, чтобы эти фактические обстоятельства давали достаточные основания для надлежащей юридической квалификации содеянного подсудимым.
В УПК РСФСР указанные требования содержались в ст. 435. УУС 1864 года также содержал аналогичные требования (ст. 760). Кассационный департамент относительно соблюдения требований ст. 760 УУС указывал следующее: «Судьи определяют юридический характер действия лишь по фактическим данным, признанным присяжными; следовательно, чтобы судьи могли отнестись к известным действиям, как к преступным, необходимо, чтобы в вопросе, утвержденном присяжными, было указано, в чем состояли эти действия».1
И в теории уголовного процесса того времени особое внимание уделялось соблюдению данного требования. Так, например, И.Я. Фойницкий по этому по 48 воду писал: «вопросы ставятся по существенным признакам данного преступления, отражая в себе все конкретные черты его, имеющие влияние на наказуемость, а не в виде обобщений, которые могут годиться для целой группы однородных деяний».1
В.К. Случевский также отмечал, что «Вопросы ставятся по всем законным признакам преступления потому, что только в этом случае ответы Суда будут заключать в себе весь тот фактический материал, наличностью которого обусловливается применение наказания и другие последствия осуждения».2
Итак, вопросы, формулируемые для присяжных, должны содержать описание фактических обстоятельств по всем необходимым признакам состава преступления, вменяемого в вину подсудимому.
Как известно, состав преступления - это совокупность предусмотренных уголовным законом объективных и субъективных признаков, характеризующих общественно опасное деяние как преступление.3 Также известно, что при квалификации используются не все признаки совершенного конкретного преступления, а только те признаки, которые имеют обобщенное юридически значимое свойство, присущее всем преступлениям данного вида.4 Эти признаки признаются необходимыми для квалификации содеянного и именно они охватываются понятием состава преступления.5
С учетом изложенного представляется неверной рекомендация М.В. Немы-тиной о том, что «вопросы должны формулироваться по фактическим обстоятельствам, отражающим существенные (выделено мною. - В.З.) признаки состава преступления, в совершении которого обвиняется подсудимый».6
Такая характеристика признаков состава преступления как «существенность», на наш взгляд, может ввести судей в заблуждение при формулировании ими вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Несущественных признаков состава преступления просто быть не может.
В практике суда присяжных встречаются случаи, когда требования относительно изложения в вопросах всех необходимых признаков состава преступления не соблюдается. Это, видимо, объясняется либо отдельными пробелами в знании судьями материального уголовного права, либо недостаточным их вниманием при формулировке вопросов к соответствующим положениям уголовного права.
Соблюдая указанное выше требование, судье необходимо знать, какие признаки, согласно уголовному закону, образуют состав преступления, о котором идет речь по конкретному делу. Необходимо при этом также знать (помнить) и то общеизвестное обстоятельство, что не все признаки состава преступления изложены в диспозиции статьи УК РФ, предусматривающей ответственность за совершение конкретного преступления. Как правило, в статьях Особенной части УК РФ нет указаний на объект преступного посягательства. В большинстве статей Уголовного кодекса не говорится о субъекте преступления и о субъективной стороне. Чаще всего в диспозиции статьи описываются признаки лишь объективной стороны преступления, да и то не в полном объеме.
Как отмечала Н.Ф. Кузнецова, в статье Особенной части УК РФ указаны обычно только признаки, «специфичные для тех или иных составов... Признаки составов, общие для всех преступлений, вынесены законодателем в Общую часть УК РФ, ибо именно в этом состоит ее назначение».
Изложенное позволяет сделать вывод о том, что источниками, в которых содержатся признаки конкретного состава преступления, являются как статьи Особенной части («основной источник»), так и статьи Общей части УК РФ.2
Помимо знаний признаков состава преступления и их источников, судья должен также обладать «умением подводить конкретные факты под юридические понятия» (Гиршфельд).1 Рассмотрим приведенные выше теоретические аспекты проблемы постановки вопросов с соблюдением требования об изложении в вопросах всех необходимых признаков состава преступления с точки зрения практической значимости этих теоретических аспектов.
Неуказание в вопросах, предлагаемых присяжным заседателям, всех признаков, которыми характеризуется конкретное преступление и которыми оно отличается от ближайших к нему по роду преступлений, с одной стороны, вносит неопределенность в решение присяжных и дает судье возможность определять виновность подсудимого не по решению присяжных, а по своему усмотрению; с другой стороны - лишает суд кассационной инстанции возможности проверить, правильно ли дана квалификация содеянного подсудимым, а поэтому данное нарушение формулировки вопросов признается таким нарушением уголовно-процессуального закона, которое влечет отмену приговора.
Подготовка проекта вопросного листа
Первоначальный текст вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, согласно ч. 1 ст. 338 УПК РФ, составляется после окончания прений сторон, их реплик и последнего слова подсудимого.
Время подготовки вопросов в уголовно-процессуальном законодательстве различных государств, в том числе и в дореволюционной России, определялось неоднозначно. Законодатели пытались найти такой вариант, который бы в наибольшей степени отвечал требованиям всесторонности и объективности рассмотрения уголовного дела.
Согласно старому французскому УПК вопросный лист изготавливался после прений сторон и после заключительного объяснения (напутственного слова) председательствующего. Данный порядок, по мнению И.Я. Фойницкого, «имел то неудобство, что после резюме председательствующего, направленного к тому, чтобы подготовить присяжных заседателей к спокойному разрешению вопросов, могли по содержанию вопросов возобновляться страстные прения сторон, которые умаляли силу объяснений председателя».1
В Австрии и Германии, как отмечал В.К. Случевский, «в видах более правильной установки пределов заключительных прений», вопросы ставились до этих прений.2 Данное установление времени подготовки вопросов рассматривали как предпочтительное И.Я. Фойницкий (который отмечал, что при таком порядке стороны при подготовке к заключительным прениям могли принимать во внимание принятую судом редакцию вопросов)3, а также А.Ф. Кони (который указывал на то, что при таком порядке создаются «твердые границы и строго очерченная тема» для прений сторон.1
Российский УУС 1864 г. отвел постановке вопросов среднее место между двумя указанными выше порядками. Постановка вопросов по УУС происходила после прений сторон, но до заключительного объяснения председателя. При подготовке закона от 15 мая 1886 г. (о внесении изменений и дополнений в 155 УУС 1864 г.) рассматривалось предложение о введении в России германского порядка - отнести постановку вопросов в промежуток между окончанием судебного следствия и прениями сторон. «В подкрепление этого, - писал И.Я. Фойницкий, - ссылались на то, что это было бы полезно в видах ограничения сторон, которые тогда в своих прениях не могли бы выходить за пределы вопросов, формулированных и поставленных судом. Но именно во избежание этого вывода такое предположение не было принято».
Если УУС 1864 г. (в рассмотренной нами части) остался без изменений, то судебная практика, толкуя этот закон, допускала возможность постановки вопросов на более ранних этапах судебного разбирательства.
Так, в 1894 году Кассационный департамент в своем решении по делу Ка-рабегова дал следующее разъяснение: «Закон не воспрещает ни составлять проект вопросов до начатия судебного заседания или во время перерывов оного, ни вручать их список сторонам в течение заседания до оглашения вопросов для лучшего с ними ознакомления на случай предъявления ими своих возражений». УПК РСФСР, как и УПК РФ, относительно времени постановки вопросов воспринял тот порядок, который был установлен УУС 1864 г.
На практике, судьи довольно часто проект вопросного листа готовят задолго до окончания судебного следствия и прений сторон. В этом М.В. Немытина видит порочность судебной практики. Конечно, при таком порядке при составлении вопросного листа не учитываются результаты судебного следствия и прений сторон. Однако значение проекта и состоит в том, что он является основой для дальнейшей работы. При наличии проекта легче составить окончательную редакцию вопросного листа с учетом результатов судебного следствия и прений сторон, чем при отсутствии его. Если бы проект вопросного листа был бы на руках у сторон раньше, может, не было бы у нас тех проблем, которые мы сейчас имеем с вопросным листом, поскольку ни судья, ни стороны не находились бы в условиях цейтнота при той усталости, которые испытывают судья и стороны после окончания судебного следствия и прений сторон, когда их энергия и внимание чуть ли не исчерпаны. Перерыв, который предоставляется в настоящее время для подготовки вопросов и их обсуждения, почти всегда по своей непродолжительности (обусловленной занятостью судьи, сторон и присяжных заседателей) бывает недостаточным для всестороннего обсуждения проекта. При усталости, нервозности, торопливости и прочих неблагоприятных условиях, складывающихся к моменту постановки вопросов, избежать последствий этих неблагоприятных условий можно только путем предварительной подготовки проекта.
Однако окончательная редакция проекта (если можно так выразиться), формулируется после окончания прений сторон. К этому времени уже завершено исследование всех тех фактических обстоятельств, установление которых относится к компетенции присяжных заседателей; стороны изложили свои позиции, опираясь на исследованные доказательства, и, таким образом, окончательно сформировались правовые основания для постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. В связи с изложенным предлагается дополнить часть первую статьи 338 УПК вторым предложением следующего содержания: «Судья вправе подготовить первоначальный проект вопросного листа до начала судебного следствия, передав его сторонам для предварительного изучения».
Окончательная формулировка вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, и передача вопросного листа старшине присяжных
Вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, окончательно формулируются судьей в совещательной комнате (ч. 4 ст. 338 УПК РФ).
Прежде чем приступить к окончательной формулировке вопросов, судья должен принять решения по тем замечаниям и предложениям, которые были высказаны сторонами в ходе обсуждения проекта вопросного листа.
При принятии решений по высказанным сторонами замечаниям и предложениям судья должен строго руководствоваться требованием ч. 2 ст. 338 УПК РФ, согласно которому судья не вправе отказать подсудимому или его защитнику в постановке вопросов о наличии по уголовному делу фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсудимого за содеянное или влекущих за собой его ответственность за менее тяжкое преступление. Кассационная палата Верховного Суда РФ очень строго следит за соблюдением данного требования закона и безусловно отменяет приговоры при наличии нарушения этого требования.
Так, например, по делу Байкова, рассмотренному Московским областным судом, приговор был отменен в связи с тем, что не был поставлен предлагаемый защитником вопрос о нахождении Байкова в состоянии крайней необходимости при завладении транспортным средством, а именно о том, что угон совершен «...для устранения им опасности, угрожавшей ему со стороны Дубкова, Михайлова, Сорокина».
Изложенное в ч. 2 ст. 338 УПК РФ положение требует особого внимания при его применении. Прежде всего, при анализе данного положения следует обратить внимание на тот факт, что в отличие от аналогичного положения, содержащегося в УПК РСФСР (а именно в ч. 1 ст. 450), ч. 2 ст. 338 УПК РФ конкретизирует перечень тех лиц, которым судья не вправе отказать в постановке соответствующих во 168 просов. Часть 1 ст. 450 УПК РСФСР такого перечня не содержала, что давало основание полагать, что судья не вправе был отказать в постановке соответствующего вопроса любому участнику судебного разбирательства.
В судебной практике довольно часто встречались случаи, когда Кассационная палата Верховного Суда РФ признавала нарушением требований ч. 1 ст. 450 УПК РСФСР факт отказа в постановке вопроса «о наличии причины, по которой содеянное не вменяется в вину подсудимому или влечет для него менее строгое наказание» (формулировка ч. 1 ст. 450 УПК РСФСР) именно государственному обвинителю.
Так, например, по делу Винника и Деренкова (Ставропольский краевой суд) Кассационная палата Верховного Суда РФ отменила приговор в связи с нарушением требований ч. 1 ст. 450 УПК РСФСР, указав следующее. «После окончания прений сторон председательствующий судья сформулировал вопросы, подлежащие разрешению коллегией присяжных заседателей, и поставил их на обсуждение сторон. Государственный обвинитель предложил свой проект вопросного листа, в котором, помимо вопроса о непосредственном участии Винника и Деренкова в лишении жизни Байрамукова, Абазалиева и Урусова совместно с другими лицами, были поставлены вопросы о возможной виновности подсудимых в совершении действий, которые способствовали наступлению смерти потерпевших.
Утверждая окончательный вариант вопросного листа, председательствующий судья в нарушение указанной выше нормы закона не поставил на разрешение коллегии присяжных заседателей вопросы стороны обвинения о совершении Винником и Деренковым деяния, ко 1 торое могло влечь для них менее строгое наказание».
То обстоятельство, что новый УПК РФ изложил прежнее положение, уточнив, что только подсудимому и его защитнику судья не вправе отказать в постановке соответствующего вопроса, не может быть, видимо, истолковано таким образом, что в постановке такого вопроса судья вправе отказать государственному обвинителю. Видимо, следует признать, что постановка вопросов о наличии фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсуди 169 мого либо влекущих ответственность подсудимого за менее тяжкое преступление, не связана с функцией обвинения, а поэтому такие вопросы государственный обвинитель не должен предлагать. Однако, как представляется, государственный обвинитель, как и судья, должен предугадывать возможные ответы присяжных. И если государственный обвинитель сомневается, что поддерживаемое им обвинение может быть признано присяжными заседателями доказанным, то он, по-видимому, вправе предложить вопросы, корректирующие предъявленное подсудимому обвинение в сторону смягчения.2
В этой связи представляется обоснованным решение Кассационной палаты Верховного Суда РФ по делу Тикунова (Ростовский областной суд).
Отменяя приговор по данному делу, Кассационная палата указала следующее. «Как следует из материалов дела, в ходе расследования и в суде оправданный Тикунов П.Б. не отрицал фактических обстоятельств инкриминируемого ему деяния, заявляя, что совершил наезд на автомобиле КРАЗ на потерпевших с целью их "попугать", намерения лишить их жизни не имел.
При таких данных государственный обвинитель правомерно заявил ходатайство о постановке перед коллегией присяжных заседателей отдельного вопроса о доказанности и, следовательно, виновности Тикунова в содеянном без намерения лишить жизни потерпевших.
По смыслу закона, если не будет доказан прямой умысел при покушении на убийство, лицо может быть привлечено к уголовной ответственности, если фактически совершенное им деяние содержит состав иного преступления. Согласно ч. 1 ст. 450 УПК РСФСР, председательствующий судья не может отказать в постановке вопроса по той причине, что содеянное не вменяется в вину подсудимому или влечет для него менее строгое наказание».3
Учитывая изложенное, видимо, следует признать, что и в тех случаях, когда относительно обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 338 УПК РФ, заявит хода 170 тайство государственный обвинитель, судья также не вправе отказать в постановке такого вопроса. Во всех ли случаях судья не вправе отказать в постановке вопросов о наличии фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсудимого за содеянное или влекущих за собой его ответственность за менее тяжкое преступление? В свое время О.Г. Гиршфельд, изучавший практику применения тех статей УУС 1864 г., которые устанавливали требования относительно содержания вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, пришел к следующему выводу: «Взгляд Сената расходится с подлинным содержанием ст. 763. По взгляду Сената, решение того, следует ли или не следует ставить вопрос об одной из указанных в ст. 763 причин, принадлежит только Суду, который должен отказ в постановке вопроса мотивировать несоответствием содержания проектируемого вопроса данным обвинительного акта и следствия; а по буквальному смыслу ст. 763. Суд безоговорочно должен в случаях, ею указанных, ставить вопрос. Откуда Сенат почерпнул свой взгляд — это ясно; он почерпнул его из того основного положения, что единственным источником (ст. 751) содержания вопросов должны быть выводы обвинительного акта и данные судебного следствия. Сенат не захотел согласиться с тем, что есть еще один источник — капризная воля обвиняемого; он очевидно признал, и при том совершенно правильно, что существующие в этой области три исключения (выше-указанные три случая обязательной постановки вопроса) вполне координируются с единственным указанным в законе источником содержания вопросов, а капризная воля обвиняемого не только не координируется с таковым, а прямо его упраздняет».
Статьи 338 и 339 УПК РФ, так же как и ст. 751 УУС 1864 г., определили в качестве источников содержания вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, выводы обвинительного заключения, результаты судебного следствия и прений сторон. А поэтому «капризная воля обвиняемого» и в наше время не может признаваться еще одним источником содержания вопросов, предлагаемых присяжным заседателям.
