Содержание к диссертации
Введение
Глава первая 14-53
1. Иейтс и Ирландия.конца XIX - начала XX вв 14-23
2. Философские взгляды иейтса 24-37
3. Влияние романтизма на позднюю поэзию Иейтса 38-53
Глава вторая 54-98
1. Ключевые символы поздней поэзии иейтса 54-66
2. Главные теш поздней поэзии иейтса и "их символическое воплощение 67-75
3. Символический мифологизм позднего Иейтса 76-98
Глава третья 99-132
1. Отголоски имашзма в поздней поэзии иейтса . 99-115
2. Влияние сюрреализма 116-121
3. Мотивы и образй реальности в поздней поэзии Иейтса 122-127
4. новаторство стиля поздней поэзии иейтса 128-132
Заключение 133-142
Библиография 143-154
- Влияние романтизма на позднюю поэзию Иейтса
- Главные теш поздней поэзии иейтса и "их символическое воплощение
- Символический мифологизм позднего Иейтса
- Мотивы и образй реальности в поздней поэзии Иейтса
Введение к работе
Выдающийся ирландский поэт Уильям Батлер Иейтс (1865-1939) начал свою поэтическую карьеру в период ирландского национального возрождения под сильным воздействием древне ирландского фольклора и поэзии Эдмунда Спенсера, Уильяма Блейка, Перси Б.Шелли и поэтов-прерафаэлитов, стараясь писать исключительно об Ирландии и только для ирландцев, В ранний, период его творчества красочные, ласкающие слух стихи, в основном, представляют сказочный мир грёз
Последний период его жизни: "Тіїє Winding Stair and other Stories" (І933Г.), "A Full Moon in ІлагсЬ" (1935г.) И "Last Poems" (1936-39 Г.Г.).
По установившейся традиции англо-американской литературной критики У.Б.Иейтс считается одним из самых значительных поэтов-сивлистов. Эту мысль утверждают в своих книгах о Иейтсе такие знатоки его творчества, как В.Тиндал, Т.Паркинсон и другие. О своей приверженности к символу писал и сам Иейтс в своих литературных очерках ( "Symbolism in Painting", "The Symbolism of Poetry", ivutobiograph/ и др.). Среди источников, повлиявших на ПОЭЗИЮ Иейтса, особое место принадлежит поэзии П.Б.Шелли, У.Блейка и французской школе символизма. Иейтс восторгался поэзией П.Вер-лена и поддерживал с ним личные контакты, а драма В.де л»Иль Адама "Axel " стала его настольной книгой.
Иейтсу как самому яркому представителю символизма в английской литературе конца XIX века посвятил свою книгу "Символическое движение в литературе" (1899г.) известный английский поэт-критик того периода А.Саймоне.
Неудивительно, что много работ посвящено различным аспектам своеобразного символизма У.Б.Иейтса, проблемам его поэтики и эволюции его стиля. В книге «Axel s Castle" ,І93Іг. Э.Уилсон рассматривает общие проблемы символизма как литературного течения, уделяя особое внимание своеобразию символизма Иейтса. Э.Уилсон различает два вида символизма: "серьезно-эстетический", самым ярким представителем которого, по его мнению, является Поль Вер-лен; и "разговорно-иронический", представляемый июлем Лафоргом .и Тристаном Корбьером. На наш взгляд, однако, Э.Уилсон переоценил то новшество, которым, по его утверждению, символизм обогатил английскую поэзию:"The medley of images, the deliberately mixed metaphors, the combination of passion and wit-of the grand and prosaic manners; the bold amalgamation of material and spiritual (169; p 24), так как все эти черты уже были знакомы английской поэзии со времен Шекспира, Великий драматург великолепно совмещал в своих многоплановых метафорах страстный трагизм с юмором и возвышенное с низменным. Различение же Э.Улсоном двух разновидностей символизма, на наш взгляд, вполне обоснованно, причем поэзию молодого Иейтса по этой классификации следовало бы отнести: к серьезно-эстетической разновидности: символизма, а поэзию позднего Иейтса - к разговорно-иронической, имея в виду его склонность в поздний период творчества к подчеркнутой простоте стиля и авто иронии.
В своем исследовании "йейтс" /1936/ Петер Юр ( Peter Ure) останавливается на традиционных и личностных символистических мотивах поэзии. Иейтса,
Книга Т.Р .Генна "Одинокая башня" в основном посвящена анализу лейтмотивных символов Иейтса - солнца, луны, башни, маски, деревьев, выделенных самим Иейтсом в его письме С.Муру: " му main symbols are Sun and Moon (in all phases), Tower, Mask, T rees, (Tree with Mask hanging on the trunk... )
(136, Р.Г70). Кроме них Генн также анализирует характерные, для Иейтса символы лебедя, ястреба, пчел, сабли, Византии, уделяя, однако, основное внимание главному символу "Одинокой башни.", ставшему заглавием этой интересной книги. Этот, глубокий анализ главнейших образов Иейтса раскрывает развитие его символовгпо-казывая, как многие из его ранних символов появляются вновь в его поздней поэзии, обогащенные злободневным содержанием и новым смыслом. Т.Р..Генн также углубляется в мифологические основы символизма Иейтса, раскрывая их ирландскую основу в мифологии, и фольклоре (образы Дейрдре, Кухулина, борющегося с волнами, Имер, Ойзина и других). Полученные Т Р,Генном данные позволяют нам заключить, что связь между мифологическими и личностными символами Иейтса указывает на стремление поэта более глубоко и основательно осмыслить чувство современности, чего нельзя выразить путем только абстрактных умозаключений»
Лейтмотивное развитие ключевых символов Иейтса, порой пере-рае тающих в циклы поэм, освещаются и в трудах А.Н.Джеффариса, посвященных главным образом проблемам формирования поэтики Иейтса и дальнейшему ее развитию и трансформации.
Углубляясь в традиционные истоки поэзии Иейтса, А.Н.Джеффариз находит, что она в основном создавалась под воздействием национального возрождения Ирландии в конце XIX века, ее самобытной мифологии, гаэльских легенд и близкого мировосприятию Иейтса французского символизма. В поздней поэзии Иейтса Джефаариз вскрывает преобладающее влияние модернизма и воплощение в ней иейтсовской теории маски,
В своих фундаментальных монографиях А.Н.Джеффариз затрати- вает обширный круг проблем, не ставя себе цели найти и окончательное решение, однако сама постановка этих проблем является существенным вкладом в критическое изучение поэтического наследия Иейтса,
Не менее важным по остроте и значительности рассматриваемых в них вопросов о личности и творчестве Иейтса являются монографии Р.Эльмана: "Иейтс, личность и маска" (1948 г.), "Подлинная личность Иейтса" (1954 г.) и "Золотые чудаки" (1973г.). Так, в книге "Иейтс, личность и маски" Эльман уделяет основное внимание поразительной двойственности природы Иейтса, совмещающей, с одной стороны, его стремление к поэтической мечте и созерцательному уединению, с другой - его пылкий патриотизм и страстную общественную деятельность. Верно заключение Эльмана и о том, что в крайних проявлениях своего поэтического воображения Иейтс запутывается В СВОИХ СОбСТВеННЫХ СИМВОЛах: " he is caught up in his own symbols ", а в творчестве последних лет он "рвется в яростную борьбу с действительностью" - " during the last years of his life Yeats struggled to come to even closer grips with reality" (I35,p.273). В книге же "Золотые чудаки" Эльман рассматривает влияние французского символизма на развитие творчества Дж.Мура, Саймонса, Дж.Конрада, Джойса и Иейтса, подвергая тщательному анализу подход к этому явлению каждого из них в отдельности. Суждения Эльмана о личности и причинах появления различных поэм Иейтса в разные периоды его творчества подкреплены проницательными наблюдениями и ссылками на признания самого Иейтса; но все-таки они не лишены некоторых оттенков фрейдистского психоанализа.
В своей книге о поздней поэзии Иейтса " W.B.Yeats, selfcritic and later poetry " (1971г.) Т.їїаркинсон,как и Р.Эль-ман, рассматривает отражение в ней двойственности и противоречивости личности и жизни самого поэта, особенно ярко раскрывающихся В стихотворениях " The Dialogue of self and Soul","Vacillation } "Meditation in time of Civil War","Nineteen Hundred and nineteen"
" и, на наш взгляд, отчетливо ощутимых на всех этапах его творчества. То поэт погружается в сугубо личные, субъективные переживания, как бы забыв о грани между реальностью и мечтой, то он говорит от имени Ирландии о ее главнейших нуждах,Своё исследование поздней поэзии Иейтса Т.Паркинсон строит на основе анализа её соотношения с символистской драмой и композиционных функций лейтмотивных символов лебедя, солнца, месяца и розы.
Из вышесказанного следует, что многие исследователи Иейтса рассматривают отдельные аспекты его разностороннего творчества, то видя в нем выразителя чаяний и духовных устремлении своего времени и среды (Р.Эльман), то погружаясь в национальные и общеевропейские источники его своеобразной поэтики (А.Н.,Ндеффариз),то подчеркивая драматическую напряженность его противоречивых взглядов (Т.Паркинсон), то разбирая особенности его многогранного стиля. (М.їїерлоф, В.Шо,Р,Генн и др.). Все, однако, сходятся в общей для них точке зрения, что Иейтс, в первую очередь, является поэтом-символистом (см.также 124, 130, 143, 157).
Но есть и ряд друтих исследователей,которые, разделяя общепринятый взгляд на преобладающую в поэзии Иейтса склонность к символизму, все же находят в ней и явные черты других литературных течений. И это естественно: Иейтс не мог избежать воздействия своего времени, развиваясь в нем и вместе с ним, и,возможно, опережая его. Так или иначе, в своем стремлении стать поэтом-гражданином, Иейтс чутко относился к разносторонним движениям творческой мысли, одновременно стараясь выражать скрытую суть беспредельного бытия ( "hidden reality").
С.М.Баура, П.Шо и некоторые другие исследователи подчеркивают воздействие романтизма на раннюю поэзию Иейтса. Даниэль Гофман В работе "Barbarous Knov/ledge.I yth in. The Poetry of Yeats,Graves and Muir ".бесспорно, точно обнаруживает черты романтизма в беспрестанном обращении Иейтса к ирландским мифам,легендам, суевериям. Кроме того, как верно замечает Д.Гофман, если романтики XIX века обращались к мифам Греции и Рима, то йеитсу и его современникам понадобилось другие мифы для того, чтобы "вернуть в литературу глубокие чувства и захватывающую таинственность", поскольку они выступили в период неоромантизма (140,р.22). К этому мы еще бы добавили, что в древних легендах, эпосе и балладах Ирландии Иейтс в первую очередь черпал символическую образность для воплощения чаяний и идей ирландского возрождения и освободитель ного движения. Кроме Иейтса к ирландскому фольклору обращались и другие его соотечественники - поэты, напр.: К.ТайнанД.Тодган-тер, Т.В.Роулстон, Дж.Расселл, Д.Хайд и др. Сам Иейтс, не без некоторой иронии, конечно, называл себя продолжателем романтической традиции XIX века - "последним романтиком", что очевидно проявляется в его неоднократном обращении к символическим образам П.Б.Шелли, особенно в его поздней поэзии. (Сравним, например, у обоих поэтов, символы башни, пустыни, крылатого зверя, Атласной ведьмы, черного титана).
Подобно романтику Вордсворту, Иейтс тоже обращался к традиционной форме баллады, черпая из древних баллад своей страны краски местного колорита, странные названия ирландских мест, диалектные обороты и напевность стиха и выбирая, по аналогии, героями своих баллад обыкновенных ирландцев, борющихся за свободу своего народа. Жгучие вопросы о судьбе Ирландии в поздних балладах Иейтса проникнуты злободневностью и острой сатирой, близкими по духу реализму Дж.Свифта и Дж.Синга, как это метко заметил Т.Р.
Генн: "Something of fire and clay in. "Last Poems", something too, of Synge s and Swift s realism like a tendril to seek a hold upon reality". (T.P.Henn "The lull of the lund", 139, p. 135 )• По утверждению того же Т.Р.Генна, сатира этих баллад заостряется подчеркнуто заниженным регистром их рефрена: напр.:
And Parnel loved his country, And Parnel loved his lass.
Поздние баллады Иейтса уже далеко ушли от своих прошлых первоисточников, вследствие необыкновенной сжатости и многоплановости образов и озощренности стиха, т.е. они совмещают излюбленную романтиками традиционную форму с основными признаками модернистской поэзии первой половины XX века.
Эту многогранность поздней поэзии Иейтса подчеркивает и Т.ПаркИНСОН: "Не carred the ideas of the Romantic movement to their full fruition, and he assimilated and qualified the ideas of the modernist aesthetic" (144, p.70). Взаимодействие традиции и новаторства в балладах Иейтса, как и вообще во всей поздней его поэзии нашло свое воплощение в его стремлении к поэтическому отражению животрепещущих проблем современности.
Связи позднего Иейтса с модернизмом широко раскрыты в книгах М.Розенталля (Rosenthal M.L. "Sailing into the Unknown. Yeats, Pound and Eliot") (n.4.1978), В.ПИНТО (Pinto V. "Crisis in English Poetry" (1880-1890).London ,1967), Дж.Г0ЛЛЄНДЄра (Hollander J. "Modern Poetry", Oxford,1968 ), Д.Стэнфорда (Stanford D. "Movements in. English Poetry" (1900-1958),London, 1958 и другие.
В некоторых поздних поэмах Иейтса, (например, "The Curse of Cromwell", "The Great Day", "The Statues", "A Bronze Head") слышны чуждые символизму отголоски политической сатиры.
В.Кауелл в монографии ( "V/.в.Yeats " ) "Иейтс" (п.4,1970) правильно замечает, что в поздний период своего творчества Иейтс отдает явное предпочтение ирландской действительности, стараясь с помощью своего искусства постичь ее запутанную разноречивую сущность, вследствие чего в его новом стихе раздаются живые и резкие разговорные интонации. В нашем отечественном литературоведении Иейтс изучается ставнительно недавно. Главное внимание уделяется либо драматургии, либо ранней поэзии. Так,например, статьи И.К.Ереминой "Пьесы о Кухулине У.Б. Йетса" и У.Б.Йетс в критике, труды Т.М.Полюдовой "Драматургия У.Б.Йетса конца Х1Х-на-чала XX веков", "Концепция поэтической драмы Уильяма Йетса" и "Драма Йетса" на острове Байли. "Анализ драматической структуры
и фанровой специфики пьесы", статьи Т.М.Кривиной "Национальная мифология в драматургии У.Б.Йетса" связаны с драматургией. Некоторые статьи В.В.Хорольского посвящены главным образом разбору ранней лирики Иейтса. Глава в книге А.П.Саруханян "Современная ирландская литература" имеет больше познавательное значение. Все эти работы очень важны, поскольку в общей форме ставят проблему освоения творчества одного из сложнейших поэтов XX в.
На наш взгляд, нельзя согласиться с концепцией Г.Э.Ионкис, утверждающей в своих монографиях, что поздний Иейтс уже далеко не символист, а принадлежит течению "поэтического реализма". Не только поздний Иейтс, но даже "Иейтс в 1910-е годы отказался от каких-то пусть самых характерных, поэтических приемов символизма" (75, с.14), замечает исследовательница.
И тут же, на 15-ой странице, говоря о пристрастии Иейтса 10-х годов к мифу, Г.Э.Ионкис пишет: "К тому же миф отвечает тяготению Иейтса к строгой системе,моделирующей вечные законы мироздания, и - позволял Ез;лагать ее на поэтическом языке символов" (75,с.15).
Известно, что символы возможны и в реалистической поэзии, однако дальнейшая характеристика взглядов Иейтса, которую мы находим в работах Г.Э.Ионкис, идет в разрез с ее утверждением о том, что Иейтс - поэт-реалист. "Только в искусстве, по его мнению, возможно достигнуть единства, цельности, которые всегда оставались для поэта внутренним законом" (77,с.136)."Йетс уподобляет его (искусство) Великой Памяти.В зеркалах искусства прошлое глядится в будущее. Святой град Византия символизирует бессмертие, которое возможно обрести в искусстве" (77, 136). Не вполне убедительным и аргументированным выглядит суждение исследовательницы о том, что Иейтс оставил символизм и стал ре алистом. Вместе с тем, Г.Э.Ионкис совершенно правильно, на наш взгляд, подчеркивает идеализм философских взглядов Иейтса, что также не свойственно поэтам-реалистам,
"Не составляет труда обнаружить параллели между представлениями Йетса о Великой Памяти и учении Юнга о "коллективном бессознательном. Очевидно опасное сходство мифологизирования Йетса и Шпенглера, Все они не мало способствовали сгущению идеалистического тумана вокруг этих проблем и тем самым отвлекали от реальных путей решения главных конфликтов эпохи" (77, с,138).
Где же тогда находит Г.Э.Ионкис реализм Иейтса?
Анализируя же поэзию У.Б.Иейтса, исследовательница утверждает, что безумная Джейн, лунатик Том, Джек-путешественник -"несимволические образы, а живые представители ирландского прос-тонарода" (77, 145), и этот взгляд совершенно не отвечает истинному характеру поэзии Иейтса, где и Джейн, и Том и Джек, как показано во второй главе данной диссертации, являются интелек-туальными носителями идей Иейтса, отчасти им самим, его "маской" Поэзия Иейтса, особенно различные этапы, безусловно нуждается в дальнейшем серьезном изучении.
Творчество У.Б.Иейтса (от 1884г. по 1914г.) отличающиеся главным образом томными тонами и пре-рафаэлистской расплывчатой образностью мы могли бы условно назвать ранним периодом его творчества. Период от 1914 г по 1928 г. (до сборника " ibe Tower " (1928), в котором проявляются новая сложность и простота стиля Иейтса, и в котором от сборника к сборнику ярче всего прослеживается эволюция поэта от цветистой красочности раннего символизма к силе и мощи обдуманного многопланового поэтического образа, мы могли бы назвать переходным этапом его поэзии.
Следует сразу оговорить, что эволюция поэтического стиля Иейтса была постоянным процессом, о чем может свидетельствовать сравнение двух вариантов тех же самих стихотворений (напр.: 2 варианта стиха "The Sorrow of Love " написанные в 1889 г, и 1893 г.) Начиная со сборника "Responsibilities ", этот процесс наиболее ярок и очевиден, вот почему мы и называем этот период переходным.
Творчество Иейтса после 1928 г., где новая образность и стиль раскрываются во всем завершающем могуществе, мы называем поздним периодом его творчества.
Целью настоящей диссертации является: I) рассмотрение позднего этапа творчества У.Б.Иейтса (работ, посвященных по этому этапу творчества поэта в советском литературоведении пока нет) 2) определение места У.Б.Иейтса в литературном процессе ХХ-го века, анализ источников его поэтической образности и его отношения к современной поэзии и к окружающей действительности, что, в конечном счете, привело бы к 3) установлению сложного и противоречивого метода Иейтса. В отношении последнего периода его деятельности задача эта весьма трудна, поскольку требует постоянного обращения к раннему творчеству поэта, выяснения формирования и эволюции творческого метода при сопоставлении с произведениями современников Иейтса, влияния которых он прягло или опосредованно ощущал. 4) Кроме того, необходимо было затронуть серьезный вопрос о взаимодействии других методов с методом Иейтса, что само по себе может стать предметом самостоятельного литературоведческого исследования.
Влияние романтизма на позднюю поэзию Иейтса
Все творчество Иейтса пропитано явным, влиянием романтизма,, который сохранял видное место в ирландской литературе, вплоть до конца XIX века, благодаря, усиливающемуся движению Ирландского Возрождения, и возрастающему самосознанию ирландской нации, Мо- тив Ирландии постоянно воплощается в традиционных символах розы и старой женщины Кэтлин ("cathleen in Houligan "), старающейся вернуть себе отнятые у нее четыре зеленые луга., символизирующие четнре провинции. Ирландии. Вся ирландская литература конца XIX века, проникнута пафосом, освободительной борьбы, особенно ярко выраженным, в поэмах Т,Мак Донахаг ПЛирсаг Дж»Планкета, Ф.Лодви-джа и многих других, Такг например,, герой поэмы П.Пирса "Самоотречение" ( "Renunciation ") заявляет что он; без колебания выбирает подвиг и смерть: I have turned ray face To this road before me, To the deed that I see And the death I shall die. (30, p.296). Патриотический дух ирландского народа сильно повлиял на поэзию Иейтса, %утим литературным, фактором, определившим склонность Иейтсак романтизму, была: романтическая поэзия Англии; XIX века,, кот-орой он интересовался всю свою жизнь обращая внимание на разные стороны ее поэтики в разное время своей жизни, и деятельности. Интерес, к романтизму у Иейтса. проявился не только в пристальном, иаучениш поэзиж У.Блейка, Ш,ЛІеллиі и поздних романтиков (У.Морриса и др.), но и в ряде его статей: "Философия поэзии; Шелли", "Уильям. Елейк и Воображение", "Уильям Блейк и его иллюстрации: к Божественной комедии:",, "Освобожденный Прометей" (1896 - 1903ш0. Творческий метод романтизма в Англии: ярко проявилсы в творчестве Еяейка, Кольриджа, Водоворга, Байрона и Шелли, которые опираются главным образом на воображение как основное средство поэтического осмысления мира» Согласно Шелли, - поэзия -- это выражение: воображения: "...the visible expression of the Imagination, and the Imagination is reason in her most exalted mood". (128, p.61). В своей статье " The Philosophy of Shelley»s Poetry" Иейтс также утверждает,MTQ истина, доступна лишь творческому воображению: "I ani HOW certain that the imagination has some v/ay of lighting on the truth that the reason has not" (12, p.65). Соответственно, Иейта присоединяется к утверждению Шелли о том, что искусство - высшая форма человеческой деятельности, в силу чего с древнейших времен поэты считались законодателями и. пророками»
Эта мысль заключена в приводимой Иейтсом; цитате ИЗ Шелли: "Не (the poet) beholds the future in the present, and his thoughts are the germs of the flowers and the fruit of the latest time (12, p.67). Эта мысль Шелли очевидно перекливается со знаменитой афористической строкою Еяейка о великом даре прорицания присущем поэту: То see a World un a Grain of Sand And a Heaven in a V/ild Flower, Hold Infinity in the palm of your hand And Eternity in an hour. (V/.Blake, "Auguries of Innocence") Шелли возлагал надежду на "интеллектуальную красоту",которая, по его мнению, должна когда-нибудь "освободить мир от темного рабства" ( "Queen Mab» (1813 Г») " Promethues Unbound (1818 г.). -Иейтс, в свою очередь, считал поэзию могучей силой в борьбе за освобождение Ирландии: Irish poets, learn your trade, Sing whatever is well made That we in coming days may be Still the indomitable Irishry (10, p. 640) В той же статье "Философия поэзии Шелли" Иейтс сосредоточивает внимание и на мотиве смерти у Шелли, рассматривая смерть -- как некое свершение мечты: " Die, if thou woulds t be with that which thou dost seek" (12, p. 72). Мотив же смерти у самого Иейтса гораздо сложнее, чем у Шелли. Смерть у Иейтса становится подлинншл торжеством трагического і героя, своеобразной нирваной духовного совершенства, включающей, , конечно, и мысли о бессмертии подлинного искусства и бесконечное возобновлении жизни. Б противоположность Шелли, который верил в единение человека с природой, Иейтс полагал, что человек способен возвыситься над природой путем духовного совершенствования. Несмотря на эти различия, в символе Шелли Иейтс находил подтверждение своей идеи,, что все настоящее искусство символично, если оно не описательно "... all art that is not mere storyelling or mere potraiture is symbolic " (12, p.148). Надо сразу оговорить, что Иейтс не прово-дил строгого различия между символами в поэзии символистов и в любой другой поэзии. Тут же символическую основу Иейтс разглядел И В ПОЭЗИИ Блейка: "William Blake was the first writer of modern time to preach the indissoluble mariage of all great art with symbol " (12, p. 116 ) . Близка по духу ему была и вера Блей-ка в возвышенную силу искусства: " painting, poetry and music are the there powers in man conversing with Paradise " (12,. p.117), Своим платоническим, отождествлением мира воображения со вселенной вечности Блейк предвосхищал символистов: " the world of Imagination was the world of Imagination was the world of eternity". (12, p. 11).
Главные теш поздней поэзии иейтса и "их символическое воплощение
Символизм поздней поэзии Иейтса становится намного яснее, если учесть его книгу "Видение" - " A Vision", Главным его стремлением в жизни и в творчестве данного этапа было его желание достичь "единства бытия" - "unity of Being "; стремление к единству духовному, образному, тематическому, что характеризует литературу начала века вообще» Образная система Иейтса служит этой цели. Каждый символ, особенно ключевой, должен способствовать осмыслению поэмы или даже нескольких поэм, в которых он встречается.
Например, название двух сборников "The Tower " (1928 г.) и " The Winding stair " (1933г,) знаменуют два самых ярких символа его поздней поэзии. Интересно, что эти символы связаны с биографией Иейтса, взяты от названия его собственной башни Thoor Bally-lee , которую он купил в 1916 г. Эти сшлволы объединяют оба сборника. Башня символизирует поэтическое уединение от кипучей жизни, лестница обозначает крутой подъем поэта к этой стабильности.
Уже в ранних сборниках сочинений " The Wild swans at Coole" (1919 г.) две поэмы упоминают башню Thoor Baliylee . Главной темой Иейтса является тайна человеческой души, а образы реальности приводятся лишь для того, чтобы выразить или намекнуть на оттенки духовного состояния героя. В поэме " Ego Dominus Tuus " традиционные образы ручейка, горящей лампы у открытой книги, образ поэта, бродящего в лунном свете около старой одинокой башни, открытой всем ветрам, не являются традиционныгли романтическими образами, а в равной степени намекают на душевные влечения и настроения поэта, творящего свой поэтический мир и занятого магией, о чем может свидетельствовать даже присутствие его символического героя, являющегося отражением внутреннего мира поэта - Michael Robartes: you ... still trace Enthralled by the unconquerable delusion. Magical shapes. (10, p.367).
Внутреннее состояние поэта слито с окружающими его образами, конкретные реалии смешаны с абстрактными размышлениями собеседников.
В поэме "The Hiases of the Moon." Иейтс проводит параллели между своей башней и башней Платониста в поэме Мильтона "И Реп-seroso" , с принцем Этенейзом у Шелли и с башней в картине С.Пал-мера. Благодаря этим литературным ассоциациям сам символ башни, наполняясь новыми аллюзиями, приобретает более широкое толкование. Наконец, башня олицетворяет сам поэтический труд и забвение -- "an image of mysterious wisdom woiM "by toil" (19, p. 373).
В последней строфе образ башни связан с чем-то угрожающими образом ночи, темноты, летучих мышей - все эти картины в какой-то мере должны намекнуть на духовное состояние поэта, мучающегося над созданием своих символов, на отмосферу загадочного и таинственного.
В сборниках СОЧИНеНИЙ "The Tower" (1928г.) И "The Winding stair" (1933г.) самые главные поэмы объединяются символами башни И лестницы - ПОЭМЫ "The Tower"(1928г.), "Meditations in Time of Civil War" Пи III части (1928г.), "A Dialogue of Self and Soul" (1933г.), "Blood and the Moon" (1933г.).
В ПОЭМе "A Dialogue of Self and Soul"B Сборнике СОЧИНЄНИЙ "The Winding Stair and Other Poems" (1933г.) башня уже ДОВОЛЬНО разрушена - "the broken, crumbling battlement ". Поэт мысленно поднимается по лестнице, как-будто растворяется в воздухе, наполненном звездами и освещенном светом отдаленной звезды. "Set all your mind upon the steep ascent, Upon the broken, crumbling battlement, Upon the breathless starlit air, Upon the star that marks the hidden pole". (10, p.477).
Поэма посвящена вечной проблеме жизни и смерти, а также так никогда и неразрешенному йейтсом антагонизму между воображением и интеллектом. Сабля из Японии ("Sato s ancient blade ") символизирует войну и любовь ("emblematical of love and v/ar "), но ни воображение, ни интеллект не сумеет освободить нас от "преступления рождения И смерти", - "deliver from the crime of death and birth . Башня олицетворяет ночь, также как и духовный труд поэта -ночью воображение и мысли становятся яснее Первая часть поэмы кончается восторженными строками во славу полноте внутреннего мира: "... such fullness in that quarter pverflows And falls into the basin of the mind". (10, p. 478).
Концовка второй части иная. Здесь звучат жизнеутверждающе оптимистические ноты, прославляющие радость бытия. We must laugh and we must sing, We are blest by everything, Everything we look upon is blest. (10, p. 479).
Антагонизм между жизнью и духовными стремлениями поэта (на что указывает уже само название поэмы " A Dialogue of Self and soul ") решается в гармонии, в идее единства. Поэт согласен примириться со всеми трудностями жизни (интеллект ведет к небу -" ascends toHeeyen"), так как она-то и питает его поэтическое воображение; помогает рождению метафор для творчества.
Символический мифологизм позднего Иейтса
Главные темы поздней поэзии Иейтса - темы искусства, любви, старости и смерти; - очень четко освещены в его книге "Видение", Истинное служениа искусству, любовь, физическая и духовная, и смерть - это три возможные пути , ведущие к "единству бытия" С unity of Being) у Иейтса, которое в его мировоззрении заключается в гармонии: физического и духовного, чаще всего достигаемой посредством творчества. Что-то похожее мы находим в "Иерусалиме" Блейка, воплощающем равновесие между четырьмя сферами бытия (4 zoas), которым у Иейтса соответствуют "четыре свойства" (Pour Faculties ) человека - физические, духовные, волевые и интеллектуальные, а в их гармонии как раз и заключается "единство бытия". Творческий акт требует высочайшего напряжения этих человеческих способностей, Иейтс полагал, что творчество рождается в противоборстве любви со смертью - лишь творчество способно воплотить "единство бытия"; или же любовь и смерть иногда являются у него символами поэтического творчества: You think it horrible that luat and rage Should dance attendance upon my old age. They were not such a plague when I was young; What else have I to spur me into song? (10, p.591) Иейтс утверждая, что поэт ради своего искусства должен жертвовать жизнью и взывает к ирландским поэтам следовать лучшим традициям, национальной и европейской поэзии, чтобы искусство могло помочь челове ч еству освободиться от страдания и горя. По мнению Иейтса, лишь, крестьяне, создавшие и хранящие легенды и фольклор, и аристократы способны оценить настоящее искусство и возвышенные порывы человеческой души. Истинные произведения искусства не доступны среднему сословию - мещанам, думающим лишь о наживе, полагал Иейтс, и потому взывал к будущему поколению поэтов
Ирландии опираться лишь на эти, дорогие ему, слои ирландского общества: Sing the peasantry and then. Hard-riding countrY gentlemen, The holiness of monks, and after Porter-drinker s randy laughter. Sing the lords and ladies gay That were beaten into the clay. Cinder Ben Bulben) (10, p.640) Искусство в глазах йейтса - огромная сила, способная стать грозным оружием в борьбе за будущее Ирландии: Irish poets, learn your trade, Sing whatever is well made That we in coming days may be Still the indomitable Irishry (10, p.640-641) Недаром в развитии всего творчества Иейтса ведущая роль принадлежит теме Ирландии, воплощавшейся во всех аспектах его поэтического восприятия мира, во всех сквозных мотивах его поэзии - любви, борьбы, возвышенной мечты, старости и смерти. Даже личные качества своих друзей (М.ГОнн, Л.Грегори, Дж.Синга и др.), он возводил к символам ирландского национального характера, которым он гордился: .... come to this hallowed place Where my friends portaitshang and look thereon; Ireland s history in their lineaments trace; Think where man s glory most begins and ends, And say ray glory v/as I had such friends. The Municipal Gallery Revesitcd (10,p.604) В поздней поэзии Иейтса мотивы искусства, древности и смерти также воплощали его идею о неизменных основах вечно гибнущего и обновляющегося мира. Так в 1928 г. Иейтс выбрал Византию как символ немеркнущего искусства, в котором победило бессмертие. Преодолев бури человеческих страстей, души достигают вечного мира красоты и стабильности - золотого мира искусства, в котором поэт не в состоянии позабыть о реальном мире; даже золотой петух на золотой ветви ПОёТ О ТОМ ЖЄ Самом, О преходящем - "of what is passed,or passing,or to come". Византия представляет "образы, рождающие новые образы" искусства. Поэма "Lapis Lazuli " (1936г. писалась в то время, когда в Европе уже наметился пролог Второй мировой войны: шла Испанская гражданская война; нарушив Версальский договор, немцы захватили Рейнскую область, а испанские фашисты вторглись в Абиссинию. В рушащемся мире поэт ищет и находит постоянные ценности в искусстве, которые вдохновляют его на стойкость перед лицом надвигающейся трагедии. О трагичности времени и о необходимости смело смотреть в лицо угрозе Иейтс писал в письме другу по поводу подаренной ему китайской гравюры на ляпислазури, легшей в основу заглавия его поэмы
Мотивы и образй реальности в поздней поэзии Иейтса
Еще в начале века, В ПОЭМе "The Coming of Wisdom with Time" (1909г.) Иейтс заявил о своем стремлении проникнуть в глубинную сущность вещей и явлений: Though leaves are many, the root is one; Through all the lying days of my youth I swayed my loaves and flowers in. the sun; ITow I may wither into x the, truth. (10.,p. 261) В позднем же четверостишии "The Spur " (1936г.) он утверждал,что вся его индивидуалистическая и сугубо субъективная поэзия порождена неистовством и правдивостью человеческой страсти: You think it horrible that lust and rage Should dance attendance upon, my old age; They were not such plague when I was young; What else have 1 to spur me into song? (10,p.591) В письме Е.Мангаш об этой поэме он признается: "Certain things drive me mad and I lose control of my tongue" (161,p.474). Поглощенный основными для своего мировосприятия проблемами неистовства,страсти и непрестанной смены всех форм и явлений в поэме "iier и "(1933г.),Иейтс приходит к выводу,что страсть может не только воодушевлять,но и действовать опустошающе; человек в неистовстве страстей способен разрушить все то,что сам создал: but man s life is thought, And he despite his terror, cannot cease Ravening though century after century, Ravening, raging and uprooting that he may come Into the desolation of reality. (10, p. 563) Устремленность Иейтса к правде и трагичность его мировосприятия отражаются и в его сопоставлении себя с Тимоном Афинским, Лиром и Блейком: ... Myself must I remake Till I am Timon and Lear Or that William Blake V/ho beat upon the wall Till truth obeyed his call. (10, p.576). Трагичной автоиронией пронизан и ретроспективный разбор Иейт-сом своего творчества в одной из самых последних поэм " The circus Animals Desertion. " (1938г.). Отождествляя себя с мифологическими ирландскими героями, пожертвовавшими своей жизнью ради любви к родной стране, подавленный и истомленный поэт заключает, что его юношеские романтические стремления к "трем очарованным островам" - "к "бесконечной страсти, к бесконечной борьбе и к бесконечной тишине", как об этом он писал Катерине Тайнан (161,с.509), оказались лишь "аллегорическими снами" и "темами озлобленного сердца": First that sea-rider Oisin led by the nose Through three enchanted islands, allegorical dreams, Vain, gaiety, vain, battle, vain repose, Themes of the embittered heart,... (10, p.629) Несмотря на горечь разочарования, поэт заявляет, что искусство ему ближе, чем та действительность, которую он изображал: Players and painted stage took all my love, -And not those things that they were emblems of.(10,p.629), И все же, в заключительной строфе он говорит, что хотя по сту пеням своей лестницы (см. "The Tower " ), своим индивидуальным отвлеченным искусством, которое " grew in pure mind"0H уходил ввысь от вскормившей его сердце заземленной обыденности,теперь он должен лечь и растровиться в ней, как бы для нового подъема, на который невольно наводит многозначительная мысль предпоследней строки-" I must lie down, where all the ladders" start" И парадоксальная амбивалентность сочетания грязи с новым началом жизни -"In the foul rag and bone shop of the heart". Those materful images because complete Grew in pure mind, but out of what began? Л mound of refuse or the sweepings of a street, Old kettles, old bottles, and a broken can, Old iron, old bones, old rags, that ravine; slut Who keeps the till. How that my ladder s gone, I must lie down, where the ladders start, In the foul rag-and-bone shop of the heart.(10,p.630). Как странно образность данной строфы расчленяется на полярные противоположности смерти и жизни,или конца и начала:/"і must lie down","a mound of refuse" - "where all the ladders start", "out of what began"; "grew" /; старости И отрасти: /"old bones, old rags"-" that raving slut"/ , как явно переплетаются образы "the till " и "shop " и как эти полярные мотивы объединяются в завершающем поэму амбивалентном образе "In. the foul rag-and-bone ,shop of the heart".С другой стороны, этот ряд заниженных образов указывает на развитие новых выразительных форм в поздней поэзии Иейтса, еще сильнее оттеняющих ее контрастные мотивы.
