Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I Реконструкция прамонгольских парадигм склонения 14
1.1 Среднемонтольские диалекты и падежные системы современных языков 14
1.2 Проблема реконструкции родительного и винительного падежей в монгольских языках 19
1.3 Проблема реконструкции дательного и местного падежей в монгольских языках 35
1.3.1 Восточный среднемонгольский диалект 35
1.3.2. Западный среднемонгольскіпї диалект 43
1.3.3. Соотношение аффиксовdn wchir 44
1.3.4. Реконструкция раннепрамонгольской и позднепрамонгольской подсистемы локативных падежей 45
1.4 Проблема реконструкции аблативного падежа в монгольских языках 47
1.5 Реконструкция местоименной парадигмы склонения 50
1.5.1 Восточный среднемонгольский диалект 50
1.5.2 Зшадньш среднемонгольскіпї диалект 53
1.5.3 Местоименная парадигма в монгольских языках 57
1.6 Реконструкция именной парадигмы в монгольских языках 66
1.6.1 Восточный среднемонгольский диалект 66
1.6.2. Западный среднемонгольскгпт диалект 67
1.6.3 Реконстр тсция именной падежной парадигмы 73
1.7 Реконструкция возвратно-притяжательной парадигмы склонения 74
1.7.1 Генитив и аккузатив в возвратно-притяжательном склонении в языке «Сокровенного сказания монголов» 74
1.7.2 Датив-локатив в парадигме возвратно-притяжательного склонения 77
1.7.2.1 Восточный среднемонгольский диалект 77
1.7.2.2 Западный среднемонгольский диалект... 78
1.7.3 Парадигма возвратного склонения в монгольских языках 19
1.8 Реконструкция прамонгольских парадигм склонения 81
ГЛАВА П Реконструкция пратюркских парадигм склонения .83
2.1 Проблемареконструкции родительного падежа 84
2.2 Проблема реконструкции винительного падежа з
2.3 Проблема реконструкціш дательного (дателъно-направительного) падежа 89
2.4 Проблема реконструкціш исходного (аблативного) падежа 92
2.5 Реконструтспия ираогузской парадигмы склонения 93
2.6 Реконструкция прабулгарского типа склонения 97
2.7 Реконструташя пракьшчакских парадигм склонения 98
2.8 Реконструкция карлукско-лтггурских парадигм склонения 101
2.9 Реконструкция парадигм склонения кыргызской группы языков...103
2.10 Обзор предлагавшихся ранее реконструтадий пратюркского склонения 105
2.11 Местоименная парадигма 108
2.12 Реконструкция пратюркских парадигм склонения 110
ГЛАВА III Реконструкция пратунгусо-маньчжурской падежной системы 111
3.1 Маньчжурская подгруппа 111
3.1.1 Маньчжурский язык 111
3.1.2. Язык сибе 116
3.1.3 Чжурчженьский язык 119
3.1.4 Праманьчжурская падежная система 119
3.1.4.1 Положение чжурчженьского языка 119
3. 1.4.2 Проблема реконструтсции родительного падежа 119
3. 1.4.3 Проблема реконструкции творительного падежа 120
3. 1.4.4 Проблема реконструтащт праманъчжурекого аблативного падежа 120
3.2. Северотунгусская подгруппа 122
3.2.1 Эвенюшский язык 122
3.2.2 Эвенский язык 125
3.2.3 Арманский диалект эвенского языка 125
3.2.4 Солонскийязык.. -. - .127
3.2.5 Негидальский язык 129
3.2.6 Реконструтстцшпрасевер отунгусской системы 129
3.3 Южнотунгусская подгруппа 132
3.3.1 Нанайский язык. 132
3.3.1.1 Верхнеамурский диалект 132
З.ЗЛ.2 Нижнеамурский диалект 133
3.3.2 У льчский язык 140
3.3.3 Орокскийязык 141
3.3.4 Удэйский язык 147
3.4 Реконструкция пратунгусской парадигмы 160
3.5 Реконструкция пратунгусо-маньчжурской парадигмы падежного склонения 161
3.5.1 Проблема реконструкции родительного падежа 163
3.5.2 Проблема реконстр\тщии винительного падежа 163
3.5.3 Проблемареконстр\тщии аблативного падежа , .164
3.5.4 Проблема эттшологазации составных падежей 165
ГЛАВА IV Реконструкция пракорейской падежной парадигмы 167
4.1 Древнекорейскмй язык 167
4.1.1 Реконструкция древнекорейского показателя датива-локатива 168
4.1.2 Проблема реконстр\тщии древнекорейского показателя аккузатива 173
4.1.3 Проблема реконструкции пракорейского показателя генитива 175
4.2 Среднекорейский язык 176
4.3 Проблема реконструкции номинатива в пракорейском языке 180
4.4 Реконструкция пракорейской парадигмы склонения 181
Г ЛАВ А V Реконструкция праяпонской падежной парадигмы 182
5.1 Проблема реконструкции родительного падежа и его функций .183
5.2 Проблема реконструкции винительного падежа 186
5.3 Проблема реконструкции локативного падежа 188
5.4 Проблема реконструкции праяпонского аблативного падежа 189
5.5 Инновационные падежи в японском языке 190
5.5.1 Терминатив -made 190
5.5.2 Аллатив -е -ре 190
5.5.3 Аблатив -кага 190
5.6 Диалектные формы, возможно восходящие к праязыковому уровню 191
5.7 Реконструкция праяпонских парадигм склонения 191
ГЛАВ А VI Реконструкция праалтайской падежной системы 194
6. 1 Обзор имеющихся реконстрлтщий праалтайской системы 194
6.2 Реконструкция падежной системы 202
6.2.1 Проблема реконструкции основного падежа / номинатива 202
6.2.2 Проблема реконструкции праалтайского родительного падежа 203
6.2.3 Проблема реконструкции їіраажайекоі-о шштельного падежа 204
6.2.4 Проблема реконструкции і ipaajn айскої о да і нва-і іартштша 206
6.2.5 Реконструкция гірйа їтйского дательного надежа 206
6.2.6Проблема реконеірукции праадаайеких локативных падежей 207
6.2.7 Проблема реконструкции праалтайских составных падежей .208
Заключение 210
Библиография...
- Реконструкция раннепрамонгольской и позднепрамонгольской подсистемы локативных падежей
- Проблема реконструкціш исходного (аблативного) падежа
- Положение чжурчженьского языка
- Проблема реконструкции пракорейского показателя генитива
Реконструкция раннепрамонгольской и позднепрамонгольской подсистемы локативных падежей
Прежде всего необходимо сказать несколько слов о генезисе падежных систем современных монгольских языков в свете данных средневековых монгольских памятников.
Н.Н.Поппе называл язык сино-монгольских памятников ("Сокровенного сказания", "Хуа-и и-юй" и др.) и памятников квадратного письма восточным среднемонгольским, а язык средневековых монгольских арабографичных памятников (словаря "Мукаддимат ал-адаб", глоссария Ибн-Муханны, Стамбульского словаря и др.) — западным среднемонгольским. Тем не менее с точки зрения изоглосс показателей падежей можно предложить несколько другое диалектное членение памятников. В среднемонгольскіїх памятниках имеются две достаточно отличные друг от друга системы пространственных падежей. Первая система представлена в языке "Сокровенного сказания монголов", "Хуа-и и-юй", памятниках квадратного письма, письмах Иль-ханов и возможно также в глоссарии Ибн-Муханны. Вторая система встречается только в словаре Мукаддтшат ал-адаб". В дальнейшем язык памятгажов первой группы мы будем называть восточным среднемонгольским диалектом, а второй — западным среднемонгольским диалектом,
Ниже приводится система пространственных падежей восточного среднемонгольского диалекта: Датив-локатив -da/-а Латив-лоотив -dur Локатив-рефлексив -dur-ijan Аблатив -аса I -daca (Датив-рефлексив -da an (редко)) Система пространственных падежей западного среднемонгольского диалекта отличается от вышеприведенной довольно существенно. Датив-локатив-латив -da Датив-рефлексив -dayan Аблатив -as а (Датив-локатив -dur (редко)) (Датив-локатив -dai-а (редко)) (Датив-рефлексив -dim an (3 случая)) Падежный показатель -da в языке Мукаддтшат ал-адаб встречается крайне редко (подробнее см. ниже в разделе 2.2). В языке памятников имеется несколько сотен примеров на употребление падежного показателя -da в функциях датива, локатива и латива. Показатель -dur встречается в языке "Мукаддимат ал-адаб" несколько чаще, чем -da, но тем не менее во много раз меньше, чем -du. Имеется около 30 примеров на этот аффикс. Это может быть инодиалектными вкраплениями в язык памятника. Что касается форм датива-рефлексива, то в "Мукаддимат ал-адаб" имеется всего три примера формы -duri an. Напротив, основной формой выражеши датива-рефлексива является -dan -dd an. Встречается 31 пример данной формы. Показателем аблатива в "Мукаддимат ал-адаб" является формант -да / -ese. Рассмотрим теперь системы пространственных падежей в современных монгольских языках: Аблатив: Халха -as; Калмыцкий -as; Бурятский -ha -asa; Хамниганский аха asa; Ордосский -ш Дагурский -as(e); Монгорский s % Шара-югурский -so, -dasa, Дунсянский -se, Баоаньский -se; Могольский -osal -ase, -sai-se, -dasa. Датив-локатив Халха -d/, Калмыцкий -del a; Бурятский -daІ a, Ордосский -du, Хамниганский -da, Дагурский -da; Монгорский: Хуцзу -da, Минхэ -du; Шара-югурский -da, -de; Дунсянский -de, Баоаньский -da, Могольский -du/ -й/(редко -da, -a — с отдельными лексемами). В халха, бурятском, калмыцком и дагурском присутствует сильная редукция гласных в непервых слогах, поэтому невозможно сказать с уверенностью, какой аффикс является источником современного показателя -dai-d du или -da. Единственный северномонгольский язык, который хорошо сохраняет гласный непервого слота — это ордосский. Ср.: Письменно-монг.уа.уг/ кость , Хуа-и и-юй Jasun, Сокровенное сказание jasun, Мукаддимат ал-адаб jasun — Буряток, jahan, халха jas(an), калм. jasn, дагурский jase, но ордосский jam. Основываясь на этом факте можно с довольно высокой степенью надежности реконструировать для этих форм общую праформу du. (Можно также привести данные из ойратского литературного гтисьменного языка, который хотя и находился под сильным влиянием классического письменно-монгольского языка, однако содержал ряд черт разговорного ойратского языка 17 века. Показателем дательно-меетного падежа в этом языке служит -dii). Датив-ре флекснв Халха -da; Калмыцкий - dan; Бурятский - dan; Ордосский - dan/ an; Хамниганский -dan; Дагурский -danml; Монгорский: Хуцзу -dena, Минхэ -di/лз; Дунсянский -dene; Баоаньский -dana; Могольский -duna.
Парадигма письменно-монгольского языка практически совпадает с парадигмой восточного среднемонгольского, хотя в классическом письменно-монгольском встречаются формы типа -duban и -du, которые могли быть образованы под влиянием разговорного языка. Прекласснческий пнсьменно-монгольскшг: Аблатив -аса!-есе Датив-локатив -da/-a, -durfur Датив-рефлексив -da an / -ia an, -durijan Классический шісьменно-монгольскнй: Аблатив -acai-ece Датив-локатив-латив -dur / ur; -du/u Датив-рефлексив -da an / a an; -durijanZurijen; -dubanZuban Ойратский литературный язык совмещает черты письменно-монгольского языка и живых ойратских диалектов: Аблатив: -еде Датив-локатив -duZu Датив-локатив-рефлексив: -dawan; -dvhanluban (редко). Вышеприведенные факты позволяют сделать вывод, что падежная система западного среднемонгольского диалекта оказалась чрезвычайно продуктивной: Все современные монгольские языки имеют показатель аблатива, отражающий праформу -asa. Большинство современных монгольских языков имеет показатель рефлексивного датива-локатива, восходдщий к форме -da an. Что касается аффіжса датива-локатива, то правила исторической фонетики позволяют нам реконструировать для большинства современных монгольских языков праформу -du. Напротив, отличительные черты восточного среднемонгольского диалекта не были унаследованы ни одним из языков, кроме гагсьменно-мошольского: Ни в одном из современных монгольских языков нет дативного или локативного аффикса -dur. Ни в одном из современных монгольских языков нет рефлексивного дативно локативного аффіжса -durijan. Ни в одном из современных монгольских языков -а не функционирует как продуктивный аффикс датива или локатива. Ни в одном из современных монгольских языков нет аффикса аблатива -аса. Единственным исключением является ішсьменно-монгольский, который можно рассматривать как язык, созданньш на базе восточного среднемонгольского диалекта, но подвергшийся сильном} влиянию разговорного языка.
Итак, можно заключить, что современные монгольские языки унаследовали систему пространственных падежей от западного среднемонгольского диалекта, в то время как система восточного среднемонгольского диалекта оказала сильное влияние на создание литературной традиции, но не оставила потомков среди живых монгольских языков.
При реконструкции прамонгольской падежной системы мы выделяем две основных хронологических стадій — раннепрамонгольское и позднепрамонгольское языковое состояние. Реконструтогия позднепрамонгольского языкового состояния основывается на сравнении форм и функций падежей, продуктивных в современных монгольских языках и в языках средневековых памятников. Реконструтщия раннепрамонгольского состояния основывается, кроме того, на изучении реликтовых употреблений падежных показателей, указывающих на некогда продуктивные функции данных падежей, а также на изучении застывших наречных форм и составных частей аффиксов некогда продуктивных падежных показателей, которые в письменную эпоху уже не имели самостоятельного употребления. Похожее деление предлагалось Н.Поппе [Рорре 1955, стр. 15], у которого аналопгчные стадии развития монгольского языка носили названия Pre-Mongolian и Common Mongolian.
Падежные парадигмы в монгольских языках претерпевали существенные изменения в связи с изменением функций падежей, слиянием показателей, изменением правил их употребления. Прежде чем приступить к реконструкции собственно системы падежей прамонгольского языка рассмотрим историю взаимовлияния отдельных показателей.
Проблема реконструкціш исходного (аблативного) падежа
Генитив и аккузатив в возвратно-притяжательном склонении в языке «Сокровенного сказания монголов»
Японский монголист С.Одзава исследовал употребления аккузатива в возвратном склонении в языке «Сокровенного сказания монголов» [Ozava]. Ему удалось установить семантическое распределение показателей данного падежа, В ССМ представлен ряд аффиксов, традшщонно описываемых как свободные варианты аккузатива в возвратной парадигме: -ban / ben; ijan /ijen:ju lan /jugen Эти же аффиксы представлены и в классическом письменно-монгольском языке, причем -ban и -ijan находятся в дополнительном фонетическом распределении (-ban после гласных, -ijan после согласных). Это распределение справедливо и для ССМ. Кроме того в ССМ существуют особые аффиксы -Ы ал, -jijair, -jair,jen; -an. -Эти формы отсутствуют в письменно-монгольском языке.
С.Одзава предположил, что данные аффиксы представляют собой сложение показателя аккузатива и возвратного показателя an. Таким образом, он выделил следующие показатежі аккузатива: -Ьа (-Ьа-уап); -i/-ji f-ji-yan/ -i-yani; -u/ -i -ju/ -ju(-jn an f-jiigen); -0 (-0-уап). Последний формант — это случай присоединения показателя возвратности непосредственно к основе, своеобразный аналог неоформленного аккузатива именной парадигмы. Показатель аккузатива -ba не сохранился в современных монгольских языках, но по мнению С.Одзавы, ему соответствует маньчжурский показатель аккузатива -be. Далее С.Одзава устанавливает семантическое распределение между данными показателями:
Из 44 вхождений аффиксов -juyan I -jugen, встретившихся в ССМ, 29 приходятся на слова, обозначающие рассмотрены ниже]. Эти слова кончаются на гласные и по правилам классического письменно-монгольского языка должны бы были принимать окончания -ЬщзЫ-ban. Однако примеров на употребление таких форм практически нет (3 случая в специфических контекстах). Наоборот, среди употреблений суффиксов --bejenf-bayan, -ban/-ben большая часть — употребление данного аффикса не с терминами родства. В случаях же, когда данный аффикс употребляется с старших уважаемых родственников, еке мать , ecige отец и aqa старший брат" [12 из 44 вхождений аффикса -jn anl-jugen имеют значение не аккузатива, а генитива и будут рассмотрены ниже]. Эти слова кончаются на гласные и по правилам классического письменно-монгольского языка должны бы были принимать окончания -ЬщзЫ-ban. Однако примеров на употребление таких форм
практически нет (3 случая в специфических контекстах). Наоборот, среди употреблений суффиксов --bejenf-bayan, -ban/-ben большая часть — употребление
данного аффикса не с терминами родства. В случаях же, когда данный аффикс употребляется с терминами родства, го эти термины обозначают младших родственников (16 случаев со словом ко и ребенок , 1 случай oki дочь , 1 случай deyii младший брат и только 1 раз еке мать ). Наоборот, из 13 основ, к которым присоединяется аффикс ja an//u en, 10 — термины родства, обозначающие старших родственников. Система аффиксов получается для древнемонгольского следующая: А. Для лексем, обозначающих родственные отношения:
Кроме того, С.Одзава отдельно рассматривает случаи рефлексивно-генитивного употребления аффиксов аккузатива возвратного склонения. В ССМ -banl-ben, -ba anl-be en никогда не употребляются в значении генитива (в отличие от классического монгольского языка, хотя и в последнем число таких употреблений сравнительно невелико), однако имеются несколько примеров на генитивное употребление аффикса -ijani-ijen. Относительно много (12 из 44 вхождений) употреблений суффикса -ju cml-Ju en в роли рефлексива-генитива. Аналогичная картина употребления данных аффиксов имеется и в преклаесическом письменно-монгольском языке.
С.Одзава показывает, что все алломорфы родительного падежа простого склонения присутствуют и в возвратном склонении, хотя и подвергаются определенным внутренним сандхи. Рассмотрим их ниже:
Алломорф родительного падежа после основ на согласные -та + показатель возвратного склонения уап образуют показатель -unyan. п выпадает перед у, затем у переходит в j и получается показатель ujen, встречающийся в ряде слов в ССМ: ko uked-ujen, ko ud-vtjen своих детей , okid-ujen своих дочерей . Алломорф родительного падежа после основ на -п -и + показатель возвратного склонения уап nyan/njen. Ср. формы из ССМ: morin-u an своего коня (GEN) , ko im-ujen своего сына (GEN) .
Алломорф родительного падежа после основ на гласные -fin по мнению С.Одзавы подвергся еле дующим преобразованиям: jin-yan/ jin-gen ji-ym f ji-gen jijan/ jijen jian / jien. Последние формы орфографически совпадают в преклассическом письменно-монгольском языке с алломорфами аккузатива возвратного склонения joni-ijen. С.Одзава предполагает, что на среднемонгольском уровне происходило смешение двух форм разного происхождения -jian -jin- an и -ijan і- an, фонетически мало отличных друг от друга, а на письме отражавшихся одинаково. Поэтому естественно, что не находится примеров на генитивно-рефлексивное употребление -ban/-ben, поскольку- не было генитивного алломорфа Ьа. В позднем, классическом языке спорадически такое употребление встречается под влиянием аналогии с таким употреблением аффикса -ijani-ijen.
Положение чжурчженьского языка
Формы родительного падежа местоимений на -im объясняются как перенос показателя принадлежности 1-го лица на показатель родительного падежа. Среди форм дательного падежа местоимений отмечаются два варианта передний и задний. «Задний, по всей видимости, общетюркский (ср. др.-тюрк, marja.... bcm + qa при клитическом характере падежных показателей). Передний представлен формами двух родов — такими, которые могут восходить к be}je ... — видимо, выровненная форма, и такими, которые совершенно определенно восходят к Ьепе. Последние можно выделить в нескольких туркменских диалектах. Возможно так же образованы формы Dat. указательных местоимений ona, b/muna в северной, западной и, возможно, южной группах азербайджанских диалектов, ... в тех же туркменских диалектах и ana в саларском. Их фонетический облик заставляет видеть в них форму падежа на -(])а, ср. встреченные в древнеуйгурском застывшие формы типа и опа вот " [СИГТЯ2002, стр. 155-156].
Реконструкция прабулгарского типа склонения
К огузскому типу склонения примыкает тип склонения чувашского языка, относящийся к булгарской группе. В работе [СИГТЯ 1988, стр. 61] Г.Ф.Благова дает следующую характеристику типу склонения данного идиома:
"Своеобразные черты, присущие чувашскому склонению, находят себе аналоги в склонешш тех языков и диалектов, которые относятся к огузской группе. Чувашский алломорф род.п. -п (для имен с гласным в окончании) по отсутствию в нем вставного элемента, равно как и узкого гласного, сближается с туркменским диалектным алломорфом род.п. -п в той же позиции. Чувашский дат.-вин. п. -па сопоставляется с совпадающими вин. и дат. падежами в анатолшїских диалектах турецкого языка... Омоморфкя алломорфов дат.-вин. падежа именной парадигмы (после основ с гласным в окончании) и посессивно-именной парадигмы 2-го лица ед. числа и 3-го лица. ед. и мн. числа в чувашском языке ... сопоставими с омоморфией алломорфов дат.п. -ja именной парадигмы (после основ на гласный) и посессивно-именной парадигмы 2-го лица ед. числа и 3-го лица ед. и мн. числа в некоторых хорасанотюркских диалектах...»
О. АМудрак [СИГТЯ 2002, стр. 707] предполагает, что показатели датива / аккузатива в чувашском совпали вторично. В среднечувашском языке произошло расширение гласного в показателе общетюркского аккузатива -уу і -пу -a(h) / na(h). Далее произошло совпадение этого показателя с одним из алломорфов дательного падежа -(h)a. Показатель аккузатива принял на себя функцию выражения и датива, в результате чего последний падеж исчез. На вгоричность совпадения аккузатива и датива в чувашском указывает и возможность опущения показателя вин,-дат. падежа при глаголах, управляющих в других тюркских языках аккузативом, и невозможность (или затрудненность) подобного опущения при глаголах с дативным управлением [Даниэль, Ганенков 2002].
Рефлекс показателя аккузатива на -ак О. А.Мудрак усматривает в форме нового направительного падежа чувашского языка с показателями -attai-nalla, образованного, по его мнению, от показателя аккузатива с помощью показателя -1а [СИГТЯ 2002, стр. 707]. (Мнение Г.И.Рамстедта о том, что данный показатель восходит к слову а! рука [Рамстедт 1957, стр. 56] неправдоподобно).
«Отсутствует противопоставление разновидностей склонения имен на гласные и имен на согласные. В именной парадигме, независимо от того, оканчиваются ли склоняемые основы на гласный или на согласный, используются только падежные алломорфы с начальным согласным». Вокалические алломорфы дательного -а и родительно-вишцельного -/ падежей противопоставляют именную парадигму посессивно-именной, а также служат для противопоставления внутри посессивно-именной парадигмы 1,2 лица ед.ч. 3-му лицу ед. и мн. чисел.» Именная и посессивно-именная парадигмь: кыпчакского типа склонения
В форме дательного падежа местоименного склонения местомений mayan, sayan К.М.Мусаев усматривает метатезу man-ya mayan, san-ya sayan [СИГТЯ 2002, стр. 309]. Напротив, Б.А.Серебренников и Н.З.Гаджиева усматривают в данных формах казахского, киргизского и каракалпакского языков реликт древнего направительного падежа -п, присоединенный к показателю датива -уа. Следы данного аффикса, по их мнению, присутствуют в тофаларских формах: men suy-un сбгшпеп я иду к воде , ham-un сбгшпеп я иду к реке , а также в составе показателя аблативного падежа an/en, поскольку более древним показателем этого падежа был аффикс a/-da [Серебренников, Гаджиева 1986, стр. 80-81].
Проблема реконструкции пракорейского показателя генитива
В.И.Цтшциус в работе [Цдшциус 1948] высказала следующие замечания про падежные системы тунгусо-маньчжурских языков. «При рассмотрении морфологических особенностей отдельных языков тунгусо-маньчжурской группы крайними исходными точками могут служить, с одной стороны, язык эвенкийский, с другой - маньчжурский. Последний является самым «бедным» по своим агглютгшатітвно-суффіжсальньїм средствам. Остальные языки в данном отношении представляют собой как бы промежуточные звенья между эвенкийским и маньчжурским. Так, например, языки эвенкийский, эвенский и солонский обладают богатой падежной системой из 13-14 падежей, в негадальском, ульчском, орокском, удэйском, орочском их 9, в нанайском - 8, а в маньчжурском только 5. Но в том же маньчжурском обнаружішается 3 архаических падежных формы в наречных образованиях.
Общими для всех без исключения тунгусо-маньчжурского языков являются 3 падежа: именительный (основа с нулевым показателем), винительный (суфф. ма. бэ, эвенк. -wa, W3, wo, -ма, мэ, мо, эвен, -w, -у, -м, -бу и т.д.) и дательный (суфф. ма. -дэ, эвенк, -ду, -ту и т.д.)
Творит, падеж (суфф. зі, -с, ) не представлен лишь в языке маньчжурском. Местный и направительный, отсутствующие в системе склонения маньчжурских имен, обнаруживаются в его наречных формах (суфф. -ла, -лэ, -ло и -тки, -ски // -ти, -си). Падежи совместный (суфф. -н ун -нун), направнтельно-местный (суфф. -кла, -клэ) и направительно-продольный (суфф. -кли) установлены лишь для языков эвенкгшского и эвенского, тогда как родительный падеж свойственен только маньчжурскому, где он выполняет роль выразителя посессивных отношений между именами, для чего в остальных языках данной группы служат специальные притяжательные формы.»
Й.Бенцинг, возражая В.И.Цинциус, пишет, что в маньчжурском пратунгусо-маньчжурский творительный присутствует, но фонетически совпадает с генитивом: ЗІ і, а так называемый «родительный падеж», встречающийся во всех тунгусских языках как Adjectiv der Zugehorigkeit, rjl в маньчжурском языке развился в і. Такое утверждение Бенцинга довольно странно, так как в маньчжурском есть суффикс пе (субстантиватор прилагательных), напрямую соответствующий по означающему и означаемому общетунгусскому показателю гц . Возведение же родительного падежа і к пї фонетически необоснованно. Наоборот, в тунгусских языках в местоименном
Как часто утверждается, родительный падеж представлен только в маньчжурском языке ("в тунгусских языках нет и не было род.п." [Суник 1982, стр. 177]). Тем не менее необоходимо упомянуть о том, что в некоторых тунгусских языках в местоименной парадигме встречается родительный падеж, хотя формы его обычно исключаются из общей парадигмы склонения местоимений и выделяются в отдельную категорию «посессивных местоимений». Видимо, такое отделение в грамматиках связано с тем, что в именной парадигме родительный падеж отсутствует. Однако, в языках мира имеются примеры того, что при разрушении парадигмы склонения местоимения сохраняют большее число падежей, чем имена (ср. например, ситуацию в английском языке, в котором ограниченное падежное склонение сохранилось только у местоимений, а у имен исчезло полностью). Отметим прежде всего, ульчские формы: rnin(i) мой , sin(i) твой , mun(u) наш , sun(u) ваш и солонские формы mini мой , situ твой , muni наш , mitm наш , sum ваш , нанайские (бикинские): mini мой , muni наш . О.П.Суник отказывается признавать за этими формами статус падежных, не упоминая при этом никаких причин. Он называет эти формы (и формы именительного падежа) «разноосновными формами одних и тех же местоішешгіі» [Суник 1982, стр.180]. По-видимому, формати і в этих формах тождественен показателю родительного падежа і в маньчжурском языке.
1) mimbe, simbe (маньчжурский, сибе, орокский, ульчский, с оговоркой литературный нанайский - формы вроде mimbiwe, simbiwe указывают скорее на редупликацию аккузатива, чем на аналогию с лично-притяжательным склонением 1-го лица, как полагает Аврорин [ср. к ним орокские формы mumbepu, sumbepu.])n
2) minewe, sinewe (удэйский, орочский, нещцальский, солонский, эвенкийский [в последнем также допустимы формы mine, sine, mune, sune], правобережный нанайский; эвенские формы minu, hinu ОТНОСЯТСЯ скорее ко второй группе). Бенщгнг предполагает, что нанайская и ей подобные формы, такие как minewe отражают присоединение показателя аккузатива Ьа к показателю партитива. Нам скорее представляется, что в данном случае имеется реликт древнего показателя аккузатива i, который был вытеснен показателем Ьа в одних языках, сохранился в других в качестве свободного варианта и перешел в состав основы местоимения в винительном падеже в третьих
