Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Сопоставительное изучение фонетических систем русского и тюркских языков как метод исследования и как метод обучения 9
1. 1. Место сопоставительной лингвистики среду других языковедческих дисциплин, в основе которых лежит сравнение 9
1. 2. О теоретических принципах сопоставительного языкознания 15
1. 3. Из истории сопоставительного исследования фонетики русского и тюркских языков 29
1. 4. Об объекте и предмете сопоставительного исследования фонетики 42
Глава II. Вокализм русского языка в сопоставлении с карачаево-балкарским 48
2. 1. Общая характеристика гласных фонем в русском и карачаево-балкарском языках 48
2. 2. Специфика слогораздела и строения слога русского и карачаево-балкарского языков 65
2. 3. Ударение в русском и карачаево-балкарском языках 72
2. 4. Редукция гласных в русском и карачаево-балкарском языках 79
2. 5. Структура слога и слова в русском и карачаево-балкарском языках 85
Глава III. Консонантизм русского языка в сопоставлении с карачаево-балкарским 100
3.1. Общая характеристика согласных фонем в русском и карачае- Ово-балкарском языках 100
3. 2. Состав и система противопоставлений русских согласных фонем в сопоставлении с составом и системой противопоставления соответствующих фонем карачаево-балкарского языка 102
3. 2. 1. Губные фонемы 102
3. 2. 2. Переднеязычные взрывные фонемы 114
3. 2. 3. Среднеязычные щелевые и аффрикаты 121
3. 2. 4. Заднеязычные фонемы 131
3. 2. 5. Сонорные фонемы 136
3. 3. Двойные согласные 141
3. 4. Озвончение глухих согласных /к/, /п/ в карачаево-балкарском языке 144
3. 5. Согласные фонемы, парные по звонкости - глухости 145
3. 6. Согласные фонемы, парные по твердости - мягкости 148
Заключение 155
Библиография 161
Принятые сокращения 182
- Место сопоставительной лингвистики среду других языковедческих дисциплин, в основе которых лежит сравнение
- О теоретических принципах сопоставительного языкознания
- Общая характеристика гласных фонем в русском и карачаево-балкарском языках
- Общая характеристика согласных фонем в русском и карачае- Ово-балкарском языках
Введение к работе
Необходимость овладения русским языком в совершенстве вытекает из самой жизни. Для представителей младописьменных языков, каковыми являются и балкарцы, роль русского языка не ограничивается функцией межнационального общения. Значительная часть государственной и общественно - политической деятельности в республиканском масштабе осуществляется на русском языке. Это значит, что различного рода собрания, совещания, конференции, съезды проводятся главным образом на русском языке. На нем же чаще всего ведется официальная документация и деловая переписка. На русском языке ведется обучение детей в школе. Без хорошего знания русского языка нельзя обойтись в вузах, техникумах и других учебных заведениях.
Одним словом, на русском языке балкарцы общаются почти во всех сферах жизни и деятельности, исключая в значительной мере общение в быту и в семье.
Проблема знания русского языка, проблема освоения его орфоэпических норм в связи с этим весьма актуальна и имеет большую практическую значимость.
Знать русский язык в совершенстве - это значит овладеть его литературной нормой. Самими русскими языковые нормы соблюдаются в основном интуитивно (Ицкович 1968: 6 и ел.), посредством "языкового чутья" и только отчасти регламентируются орфоэпией и грамматикой. В отношении же к нерусским языковая норма, как правило, полностью регламентируется. Интуитивность и языковое чутьё играют незначительную роль. На начальных же этапах владения русским языком роль интуиции и языкового чутья сводится к нулю. Отсюда вытекает необходимость в "языковом идеале" (Пешковский 1959: 54). Осваивающий русский язык должен знать, как надо и как не надо говорить, сообразно с чем, с каким идеалом строить свою речь. В связи с этим может возникнуть вопрос: есть ли необходимость в выработке некоего языкового идеала? Ведь роль такого идеала выполняют русская орфоэпия, правила, зафиксированные в нормативных грамматиках, справочниках, словарях, и правила, изучаемые в школе.
Ответ на данный вопрос, безусловно, должен быть положительным. В выработке для нерусских языкового идеала русского языка есть необходимость. И русская орфоэпия, и все другие нормы адресованы, прежде всего тем, у кого языковые нормы выполняются интуитивно, у кого с детства вырабатывается языковое чутье. Орфоэпические рекомендации основаны на различиях между литературным языком, диалектами и просторечием. Как диалектные, особенности, так и просторечие представляют собой отклонения от общепринятого (нормы языка), но не от общеобязательного (системы языка), в то время как при иноязычном акценте происходит нарушение системы. Поэтому можно утверждать, что диалектные особенности в произношении, просторечные и особенности, связанные с акцентом, - явления разного характера.
Диалект является разновидностью данного языка, которая используется ограниченным числом людей. Нарушение орфоэпических норм для диалекта связанно с локальными различиями в произношении.
В русской же речи нерусского происходит столкновение и взаимодействие двух различных "языковых стихий" (Леонтьев 1969: 71) -системы родного языка с системой русского языка. При иноязычном произношении в русской язык привносятся элементы чужой системы. Вследствие этого происходит выход за "пределы возможностей" (Ицкович 1968: 23), предоставляемых системой, т. е. не только за пределы того, что реально существует в русском языке, но и за пределы того, что в нем может быть. Иначе говоря, нарушение этих норм означает употребление образований, не только не существующих, но и невозможных в русском языке.
На эту особенность процесса двуязычия указывает и В. Ю. Розенцвейг, который пишет, что при контакте языков происходит ослабление степени и силы различаемости, свойственной отдельным частям языка, т. е. упрощение системы в целом (Розенцвейг 1972: 7).
Но речь считается коллективом говорящих правильной, если она "целиком принадлежит одной и только одной языковой системе" (Верещагин 1969: 57). Если же это условие не соблюдено, т. е. в речи говорящего происходит выход за пределы возможностей, предоставляемых системой, то такая речь не может считаться правильной. Это отмечал и Н. К. Дмитриев, по мысли которого, при двуязычии "острые углы" специфики неродного языка сглаживаются, чужому языку зачастую приписываются такие черты, которые в нем "фактически отсутствуют, но между тем настойчиво предполагаются как существующие" (Дмитриев 1962: 465).
Отсюда следует, что акцент обусловлен взаимодействием двух -различных языковых систем - системы родного языка и системы неродного. Особенно ярко проявляется он на фонетическом уровне. Следовательно, для того чтобы изучить природу балкарского акцента в русской речи, необходимо сопоставлять фонетические системы обоих языков карачаево-балкарского и русского.
Фонетический уровень языка, как правило, имеет два аспекта: материальный и функциональный. При описании систем контактирующих языков наибольшее значение должно придаваться анализу функционального аспекта, так как "языки различаются на фонетическом уровне именно различным набором существенных для них фонологических категорий; в двух языках какие-то звуки артикуляционно могут весьма походить друг на друга, но их положение в системе при этом будет различно, т. е. они будут входить в разные фонологические категории" (Виноградов 1971: 22).
Таким образом, для решения поставленной проблемы необходимо целостное сопоставление звукового строя русского и карачаево-балкарского языков.
Вопросы сопоставления фонетики русского и тюркского (в том числе и карачаево-балкарского) языков рассматриваются в ряде работ (анализ их дан в главе 1). Однако авторы в основном ограничиваются описанием артикуляции звуков, не идут дальше простой инвентаризации фонем, не обращаются к их дифференциальным признакам, контекстному взаимодействию этих признаков и правилам построения допустимых последовательностей в каждом из языков. Поэтому в них очень мало той теоретической базы, на которую можно опираться при обучении носителей тюркских языков (особенно учащихся) русскому литературному произношению. Ведь при обучении произношению чужого языка дело сводится не только к тому, чтобы усвоить артикуляцию трудных звуков, но необходимо научиться слышать звуки чужого языка, выделять в их признаках функционально значимые и второстепенные стороны.
В абсолютном большинстве этих работ не учтено то обстоятельство, что в обучение произношению русского языка следует вводить элемент сознательного отношения к фонетике усваиваемого языка, чтобы звуковые особенности его воспринимались не как "артикуляционная прихоть" усваиваемого языка, а как системно мотивированная необходимость.
Вышеизложенное свидетельствует, что специальное исследование функционального аспекта фонетики русского языка в сопоставлении с карачаво-балкарской является актуальной проблемой.
Цель настоящей работы - исследование фонетических особенностей русского и карачаево-балкарского языков через их системное сравнение - обусловила постановку следующих задач: выявить путем сопоставления русского и карачаево-балкарского языков специфику их звукового строя; установить фонетические и фонологические факторы, способствующие межъязыковой интерференции в процессе становления русско-карачаево-балкарского двуязычия; описать наиболее типичные случаи фонетических отклонений от нормы в русской речи балкарцев и наметить некоторые пути их устранения. Методы исследования обусловлены его целью и задачами:, \у сопоставительный метод - основной, метод лингвистического наблюдения и анкетный метод.
Основным материалом диссертации послужили наблюдения автора над русской речью балкарцев, особенно учащихся и студентов, § записи их акцентной речи на магнитную пленку. Для наблюдения над русской речью балкарцев использовались различного рода конференции, совещания, собрания, уроки русского языка и литературы в балкарских школах (в селениях Булунгу, Верхняя Жемтала, Верхняя Балкария, поселке Кашхатау), передачи республиканского радио и телевидения. В процессе сбора производилась паспортизация материала, т. е. указывалась социальная принадлежность носителя акцентной речи, его возраст.
Научная новизна работы состоит в том, что она является первым специальным исследованием основных вопросов фонетических систем русского и карачаево-балкарского языков в сопоставительном плане.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что основные результаты его могут быть использованы при сопоставительном изучении фонетических систем русского и тюркских (а также других нерусских) языков.
Практическая ценность результатов проведенного исследования обусловлена возможностью использования их в качестве подсобного материала на том или ином этапе обучения балкарских школьников и студентов фонетике русского языка, а также при написании учебных пособий по методике преподавания фонетики русского языка в балкарской школе. На защиту выносятся следующие положения: несмотря на то, что в основе сравнительно-исторического, сопоставительного и типологического языкознания лежит сравнение, нел /их отождествлять, как это делается в некоторых исследованиях; сопоставительное изучение родного и неродного языков способствует лучшему пониманию их особенностей; невозможно сопоставлять одновременно все языковые уровни, ибо специфика каждого их них требует особого к ним подхода; при сопоставлении языков следует ориентироваться не на отдельные факты, а на категориальные явления, имеющие принципиальное значение для системы языка; при сопоставлении родного и неродного языков нельзя опираться на сходства между ними, ибо в большинстве случаев они мнимы, что объясняется идиоматичностью сопоставляемых языков. Теоретико-методологической основой исследования послужили труды Е. Д. Поливанова, Л. В. Щербы, С. И. Бернштейна, Н. С. Трубецкого, В. Н. Ярцевой, А. А. Реформатского, Б. А. Серебренникова, Р. И. Аванесова, П. С. Кузнецова, Н. К. Дмитриева, Н. А. Баскакова, М. В. Панова, Л. Р. Зиндера, А. И. Васильева, В. А. Виноградова, Л. В. Бондарко, А. Ж. Будаева, В. Г. Гака, Г. Г. Буржунова, А. Г. Гюльмагомедова, У. К. Юсупова, Ж. М. Гузеева и других лингвистов.
Апробация работы. Результаты исследования были доложены и обсуждены на двух региональных и межвузовских научных конференциях: на межвузовской научной конференции "Региональное кавказоведение и тюркология: традиции и современность" (Карачаевск, апрель 2001) и региональной научной конференции "Языки и литература народов Кавказа: проблемы изучения и преспективы развития" (Карачаевск, ноябрь 2001). Основное содержание диссертации отражено в двух статьях и работе автора "Вокализм русского языка в сопоставлении с карачаево-балкарским" (Нальчик: Изд-во КБГУ, 2003 - 40с).
Структура диссиртации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и списка сокращений.
Место сопоставительной лингвистики среду других языковедческих дисциплин, в основе которых лежит сравнение
За последние четыре десятилетия появилось огромное количество исследований по сопоставительному изучению языков, в том числе русского и тюркских. Среди них имеются работы, посвященные как теоретическим, так и лингводидактическим вопросам. Это привело к выделению самостоятельной отрасли науки о языке - сопоставительного языкознания. Однако до сих пор недостаточно определен объем понятия «сопоставительное языкознание», нечетко установлен его статус, т. е. то, чем отличается оно от таких разделов языкознания, как сравнительно-историческое языкознание, контрастивная лингвистика, типологическое языкознание. Это обстоятельство послужило поводом для смешения названных дисциплин.
Разграничение этих понятий и показ того, что можно считать отличительными чертами именно сопоставительного языкознания, обусловлены практическими задачами последнего - служить основой усвоения второго языка, что не входит в задачу сравнительно-исторического и типологического языкознания.
Прежде всего, на наш взгляд, следует остановиться на сопоставительном и сравнительно-историческом изучении языков, которые употребляются многими исследователями почти как синонимы. Одни грамматики и фонетики, в которых сравниваются явления генетически неродственных языков, особенно русского и тюркских, называются сравнительными, другие - сопоставительными. Например, грамматики русского и башкирского (Терегулова, Ахмеров 1953), русского и чувашского (Резюков 1954), русского и азербайджанского (1954), русского и узбекского (Абражеев 1962), русского и туркменского (1964), фонетика русского и казахского (Туркменбаев 1978) языков названы сравнительными. А грамматики русского и татарского (Газизов 1952), русского и кумыкского (Ольмесов 1982), фонетики русского и киргизского (Васильев 1968), русского и узбекского (Асфандияров 1968), русского и карачаево-балкарского (Гузеев 1976), русского и азербайджанского (Махмудов 1978), русского и хакасского (Кундузакова 1980), русского и кумыкского (Гюльмагомедов 1985) языков - сопоставительными.
А. А. Реформатский, внесший большой вклад в разработку теоретических принципов сопоставительного метода, анализируя некоторые из названных грамматик, писал: "Такая грамматика (т. е. грамматика, в которой сравниваются факты русского языка с фактами тюркских языков - А. С.) не может быть сравнительной. Сравнительная грамматика, мы имеем прежде всего в виду сравнительно-исторические грамматики, имеет особые принципы построения. В них сравнение различных родственных языков производится в целях реконструкции древнего облика существующих форм и звуков. В тех грамматиках, которые издаются в наших республиках, факты русского языка сопоставляются с фактами национальных языков для того, чтобы облегчить усвоение русского языка учащимися национальных школ. Поэтому такие грамматики лучше всего называть сопоставительными, а не сравнительными" (Реформатский 1957:10).
Несмотря на то, что сопоставление является разновидностью сравнительного изучения языков и в целом сопоставительный метод смыкается с общими принципами типологии, "будучи применимым к языкам независимо от их генетических отношений" (Виноградов 1990:481), вряд ли можно отождествлять сопоставительный и сравнительно-исторический методы. Сопоставительный метод отличается от других видов лингвистического сравнения не спецификой приемов (в сопоставительных исследованиях, как и в сравнительно-исторических, факты языка сравниваются), а задачами исследования. Сопоставительный метод направлен в первую очередь на выявление различий между сравниваемыми языками, он устанавливает между ними отношение противоположности. Сравнительно-исторический же метод базируется на установлении соответствий между сравниваемыми языками, занимается установлением исторических закономерностей развития языков. Поэтому объектом сопоставительной лингвистики являются генетически не родственные языки, и она "чаще всего ограничивается планом синхронии и - даже уже - планом синхронного сопоставления современных языков" (Ярцева 1986:499). Объектом же сравнительно-исторического языкознания являются генетически родственные языки, и оно оперирует материалами на диахроническом срезе языка. Следовательно, основное отличие между сравнительно-историческим и сопоставительным языкознанием заключается в том, что первое занимается изучением исторического состояния генетически родственных языков, а второе - изучением современного состояния неродственных языков. К этому следует добавить, что сопоставляются обычно два языка, а сравниваются в большинстве случаев целые семьи и группы языков. Однако, как считают некоторые лингвисты, "нет теоретических препятствий для применения приемов сопоставительного языкознания в диахронии при соблюдении границ его размежевания с областью диахронической типологии" (там же). Видимо, с этим следует согласиться.
О теоретических принципах сопоставительного языкознания
В многонациональной советской стране, естественно, возникла необходимость обучения русскому языку нерусских учащихся. Она требовала разработки научных принципов. В связи с этим была выдвинута идея сопоставительного изучения русского и национальных языков. Создана серия сопоставительных грамматик и фонетик русского и нерусских, в т. ч. и тюркских, языков, учебных словарей, специальных учебных пособий, теоретических исследований. Идея сопоставительного метода была теоретически обоснована И.
А. Бодуэном де Куртенэ еще в конце 19 в. в его классическом труде "Опыт теории фонетических альтернаций" (1895). Однако как лингвистический
метод с определенными принципами он стал формироваться в 30 - 40-х годах XX века. В нашей стране важный вклад в теорию и практику сопоставительного метода внесли в эти годы Е. Д. Поливанов, С. И. Бернштейн, Л. В. Щерба.
Идеи сопоставительного метода были заложены в сравнительно-историческом методе. Об этом свидетельствует то, что объектом сравнительно-исторических исследований до 30-х годов XX века являлись как родственные, так и неродственные языки. Следовательно, сопоставительный метод сформировался на базе сравнительно-исторического метода.
Теорию сопоставительного метода в языкознании обосновал Е. Д. Поливанов в своих исследованиях по методике обучения нерусских (особенно узбеков) русскому языку. В числе его фундаментальных работ, посвященных данной проблеме, прежде всего следует назвать пособия "Русская грамматика в сопоставлении с узбекским языком" (1933), "Опыт частной методики преподавания русского языка узбекам" (1935) и статью "Субъективный характер восприятий звуков языка" (1968). Практическим назначением этих работ было оказание помощи учителям, преподающим русский язык в узбекских школах. Следовательно, сопоставительный метод возник в практических целях и первоначально использовался в узком значении, т. е. как методический прием, способствующий рациональному изучению второго языка (Ушинский 1945:520). В дальнейшем данный метод стал применяться и в широком значении - при определении сходств и различий типологически неродственных языков.
В вышеназванных исследованиях Е. Д. Поливанов первым выдвинул тезис о принципиальной важности системных сопоставлений для методики преподавания неродного языка. По его мнению, системный подход к изучению фактов языка особенно ярко выступает в том случае, когда наблюдается полное внешнее совпадение их в сопоставляемых языках. Например, сравнивая мягкость согласных в узбекском и русском языках, он устанавливает, что в узбекском согласные не достигают той степени мягкости, какою обладает согласные русского языка, что они (узбекские согласные) полумягкие. Во-вторых, он определяет, что полумягкость согласных узбекского языка не специфическая их особенность, так как зависит от качества гласных в слове. Исходя из этих данных, он делает вывод: "В русском языке мягкость согласного - эта специфическая черта самого данного звука, в турецких же (т. е. тюркских - А. С.) языках твердость или полумягкость согласных зависят от того, является ли все данное слово задним или передним в сингармонистическом отношении" (Поливанов 1935:30). То же мы находим с гласными /о/ и /у/ в русском и узбекском языках: хотя эти гласные имеются в обоих языках, тем не менее "возможны бывают ... случаи смешения (т. е. неправильного восприятия) русских звуков /о/ и /у/. Например, слово звук узбек иногда может записать (под диктовку) как звок и, наоборот, вместо русского /о/ он может иногда написать /у/. Объясняется это несовпадением критериев звукоразличения между русскими и узбекскими гласными фонемами" (Поливанов 1935:17).
Для сопоставительного изучения языков имеет большое теоретическое значение и мысль Е. Д. Поливанова о том, что один и тот же звукокомплекс по-разному воспринимается носителями разных языков. И такой субъективный характер восприятия звуков языка, считает он, «зависит от комплекса языковых навыков, приобретенных каждым данным индивидуумом в процессе усвоения его материнского (родного) языка» (Поливанов 1968: 246) . Таким образом, возникает расхождение "между чужеязычным восприятием звукового комплекса и его составом" (там же).
Субъективный характер, например, в понимании и усвоении того или иного звукосочетания проявляется в том, что любой человек склонен "... производить привычный для него анализ на свои элементарные фонологические представления (фонемы и т. п.) даже в отношении слышимых им слов (или фраз) чужого языка, т. е. языка с иной системой элементарных фонологических представлений" (там же:236). Это можно объяснить на примере усвоения представителями тюркских языков, особенно на первых порах обучения русскому языку, слов типа кран, клей, шкаф, стол, которые начинаются с сочетания согласных, что несвойственно тюркским языкам. Данные односложные слова воспринимаются ими как двусложные: кыран, килей, ышкаф, ыстол/устол, потому что они "слышат" при восприятии сочетаний русских согласных то, чего вообще в этих сочетаниях нет.
Общая характеристика гласных фонем в русском и карачаево-балкарском языках
В русском литературном языке имеется пять гласных фонем: (а), (э), (о), (у), (и)1, а в карачаево-балкарском - восемь: (а), (э), (о), (ё), (у), (ю), (ы), (и). Следовательно, в карачаево-балкарском языке реализуются фонемы (ы), (ё), (ю), отсутствующие в русском языке. Однако вокализм этих языков имеет не только количественное, но и качественное различие. Особенности в произношении балкарцев русских гласных и определенные черты их акцента в области вокализма русского языка обусловлены принципиальными различиями в фонологических системах русского и карачаево-балкарского языков. В русском языке переднерядные фонемы (и), (э) различаются по подъему и находятся в изолированной оппозиции. В карачаево-балкарском они образуют типичную оппозицию, так как различие по подъему встречается в паре (ю) - (ё). Кроме того, в русском вокализме переднерядные фонемы не различаются по признаку огубленности - неогубленности. В карачаево-балкарском же по данному признаку каждая пара фонем (и) - (ю) и (э) - (ю) находятся в однозначной оппозиции. Таким образом, оппозиция «огубленность - неогубленность» для переднерядных гласных фонем карачаево-балкарского языка, как и татарского и башкирского (СИГТЯ 1984: 108), является типичной. По признаку подъема в русском языке представлены две цепи восходяще - нисходящей градуальной оппозиции: (а) - (э) - (и), (а) - (о) -(у). В карачаево-балкарском языке они также представлены. Однако, в отличие от русского, в карачаево-балкарском языке имеется еще одна цепь градуальной оппозиции - (а) - (ё) - (ю). Организующим центром градуальной оппозиции в сопоставляемых языках является фонема (а). Наличие названных дополнительных оппозиций в карачаево-балкарском языке является причиной акцента в устной русской речи балкарцев. Например, вместо гласных заднего ряда /о/ и /у/ в словах типа ликер /л ик ор/, тюль /т ул / балкарцы произносят гласные переднего ряда родного языка /ё/ и /ю/: л ик ёр , т юл . Балкарцу трудно услышать и воспроизвести русские ударные гласные со свойственной им протяжностью. Наиболее заметно нарушаются ими их количественные характеристики. В карачаево-балкарском языке, в отличие от русского, нет дистрибутивных ограничений для использования гласных в безударных слогах. Характерной особенностью русского языка является то, что ударение определяет позиционное варьирование гласных в слоге. Нарушение ритмической структуры русского слова, т. е. отсутствие редукции гласных в безударных слогах, - очень распространенная ошибка, характерная черта балкарского акцента в русском языке. Акцент наиболее ощутим в произношении безударных /а/, /о/, /э/. Балкарцы не различают безударных аллофонов фонемы /а/: /а/, /ъ/: /ь/. Например, слова отара /атаръ/, водовоз /въдавос/, остров /остръф/, лечо /л эчь/ произносят в виде отара, водовоз, остров, лечо, т. е. в соответствии с написанием. Безударный гласный /э/, реализуемый после мягких согласных в русском языке звуками /и/, /ь/, также не различается от ударного /э/ в Из этих таблиц видно, что в русском языке фонемы (и) и (о), а также (э) и (у) находятся в отношении максимального различения. Лишь фонема (а) не находится в таком отношении ни с одной из гласных фонем. В карачаево-балкарском же языке фонемы (э), (о), (у), (и) не находятся в отношении максимального различия ни с одной из гласных фонем. В таком отношении находятся и другие фонемы - (а) и (ё), (ю) и (ы): у фонемы (а) по два общих признака с фонемами (э) и (ы), по одному - с (и), (у), (ю), (о) и совсем нет общих признаков с (ё), у фонемы (ю) по два общих признака с (ё) и (э), по одному - с (у), (а), (о), (и) и ни одного с (ы). Прежде чем перейти к описанию фонетических особенностей каждого гласного русского и карачаево-балкарского языков, ознакомимся в общих чертах с различиями их вокализма. Существенное отличие в области гласных состоит в том, что карачаево-балкарские ударные гласные, как и в других тюркских языках, выделяются не так четко, как русские, и безударные гласные не имеют такого принципиального значения, как последние, где свойство гласного в зависимости от места ударения в слове изменяется количественно и качественно (см. ниже). Как известно, гласные русского языка в ударном слоге по звучанию продолжительнее гласных тюркских языков. Особенно отчетливо это наблюдается между гласными верхнего подъема, ср.: русск. тикать, пика и карач.-балк. назик "тонкий", этим "глагол", русск. туча, буря и карач.-балк. бур "крутить", олтур "садиться". В силу этого при произношении русских слов балкарцами гласные звучат короче, чем это требуется русской орфоэпией. В русском языке гласные в ударном слоге произносятся более напряженно, яснее и дольше, чем в безударном положении. В предударных и заударных слогах гласные /э/, /о/, /а/ в русском языке изменяются по своему качеству, что обычно не характерно для тюркских языков. В связи с этим усвоение правильного произношения безударных гласных русского языка представляет известную трудность для балкарцев. Ударные гласные русского языка обычно без особых трудностей усваиваются балкарцами в начале слов, перед твердыми согласными (например: идол, атом, арфа, опыт, умный и т. п.), в середине и в конце слов после твердых согласных (например: потом, топор, коса, пока и т. п.), так как в карачаево-балкарском языке твердые гласные очень близки к русским твердым.
Общая характеристика согласных фонем в русском и карачае- Ово-балкарском языках
34 согласным фонемам русского языка в карачаево-балкарском соответствуют 25. При этом согласные /в/, /ц/, фрикативный /ж/ употребляются только в заимствованиях: вагон, цемент, журнал и т. п. Следовательно, согласных фонем в русском языке почти в полтора раза больше, чем в карачаево-балкарском. Консонантный характер русского языка проявляется не только в этом, но и в том, что система русских г согласных обеспечивает наличие большего числа "пар, которые были бы омонимами, если бы не то обстоятельство, что одно слово содержит член А данного противопоставления там, где другое слово содержит другой член В" (Мартине 1960: 79). Фонологические оппозиции согласных группируются по основному активному органу, по дополнительному активному органу, по участию голоса и по способу образования. Оппозиции согласных по основному активному органу (место образования) и способу образования создаются конститутивными признаками фонем, являющимися многомерными. jj Оппозиции же по активному дополнительному органу и по участию голоса основаны на коррелятивных признаках. Это одномерные оппозиции. И в силу того, что они "играют значительную роль в структуре фонологической системы" (Трубецкой 1960: 76), должны рассматриваться специально. В сопоставлении всех согласных русского и карачаево-балкарского языков в физиолого-акустическом плане нет надобности, так как здесь абсолютное большинство согласных не имеет заметных различий. Поэтому ограничимся рассмотрением карачаево-балкарских согласных /ж/, /ш/, /х/, которые заметно отличаются по артикуляции от своих русских эквивалентов, а также русских согласных /ж/, /ж :/, /ш :/, /в/, /и/, которых нет в составе фонем карачаево-балкарского языка. Согласные /ж/, /ш/ в русском языке - непарные твердые. Они не коррелируют по данному признаку ни фонетически, ни вариационно, во всех позициях характеризуются отсутствием палательной окраски, например,-/жэ/на, /шэ/лест, бе/жэ/нцы, бе/шэ/ный, жук, шум, /ж/ара, /ш/ары, /жы/знь, /шы/рокий. В карачаево-балкарском языке согласный /ж/ произносится только мягко, независимо от соседних гласных: ж ар "овраг" - ж ер "земля", ж укъ "что-то" - ж юк "груз", ж он "тесать, строгать что" — ж ён "диафрагма", ж ыкъ "валить кого-что" - ж ик "сустав". Согласный /ш/ может произноситься в зависимости от качества соседних гласных как твердо, так и смягченно: аш "пища" - эш "плести, заплетать, вить что", ышы "тереть, натирать" - иш и "его (ее) работа, дело", улуш (взаимн.- совм. от улу "выть") - юлюш "доля", шорха "воронка (для жидкости)" - ш ёндю "сейчас, теперь". Согласный /х/ в русском языке выступает в двух вариациях: задней (твердой) и менее задней (мягкой); ср.: хутор, заход, запах и хитрый, херес. Карачаево-балкарский согласный /х/ имеет три вариации: 1) глубокозаднеязычный фрикативный глухой, употребляется в словах с гласными заднего ряда: хууан "дыня", ахшы "хорошо, хороший"; 2) заднеязычный фарингальный глухой, близкий фрикативному гортанному Лі/ (пул, Ьоним вместо гул, гоним) в южнорусских говорах, встречается только в арабо-персидских заимствованиях: Ибрагим, жапаним "ад", жаЬил "темный, отсталый, неграмотный" и т. п.; 3) среднеязычный фрикативный /х7 употребляется в заимствованиях из кавказских языков: нёх "зазноба; любовница", хомух "ленивый" и т. п. Согласные /в/, /ц/, щелевой шипящий /ж/, /ж :/ (во/ж :/и), /ш :/ (ш :и) отсутствуют в карачаево-балкарском языке. Акустико-артикуляционные различия согласных /ж/, /ш/, /х/ в сопоставляемых языках, отсутствие согласных /в/, /ш :/, /ж :/, аффрикаты /дж/ (обозначается буквой ж) в карачаево-балкарском языке представляют определенные трудности в усвоении произношения русских слов балкарцами (см. ниже).
