Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1: Общие вопросы приостановления предварительного следствия ... 14
1.1. История института приостановления предварительного следствия 14
1.2. Понятие и значение института приостановления предварительного следствия 26
ГЛАВА 2: Основания приостановления предварительного следствия 43
2.1. Понятие оснований приостановления предварительного следствия 43
2.2. Приостановление предварительного следствия в случае, когда лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено 56
2.3. Приостановление предварительного следствия в случае, когда подозреваемый или обвиняемый скрылся от следствия либо место его нахождения не установлено по иным причинам 72
2.4. Приостановление предварительного следствия в случае, когда место нахождения подозреваемого или обвиняемого известно, однако реальная возможность его участия в уголовном деле отсутствует 96
2.5. Приостановление предварительного следствия в случае, когда подозреваемый или обвиняемый болен временным тяжелым заболеванием, удостоверенным медицинским заключением, препятствующим его участию в следственных и иных процессуальных действиях 108
2.6. Проблемы законодательного регламентирования оснований приостановления предварительного следствия 139
ГЛАВА 3: Условия приостановления предварительного следствия 154
3.1. Понятие условий приостановления предварительного следствия 154
3.2. Общие условия приостановления предварительного следствия 160
3.3. Специальные условия приостановления предварительного следствия... 167
ГЛАВА 4: Процессуальный порядок приостановления предварительного следствия 181
Заключение 199
Список использованной литературы 205
Приложения 225
- История института приостановления предварительного следствия
- Понятие оснований приостановления предварительного следствия
- Понятие условий приостановления предварительного следствия
- Процессуальный порядок приостановления предварительного следствия
Введение к работе
Язык усваивается человеком с раннего детства как готовый, хорошо отлаженный механизм, хотя, как известно, становление и развитие языка представляет собой длительный диалектический процесс, проходящий на протяжении тысячелетий. Говорящий обычно не отдает себе отчета в тех сложных и противоречивых явлениях, которые привели к возникновению, исчезновению или сохранению тех или иных элементов языка, к возможности или невозможности языковых изменений. А ведь отдельные слова, которые мы так часто употребляем, особенно заимствованные, являются немыми свидетелями человеческой культуры и истории.
Развитие значений слов, особенно при их переходе из одного языка в другой, лучше любых хроник и свидетельств современников отражает человеческие судьбы, интересы, нравы, обычаи, способы мышления. И хотя, в каждый период существования языка слова «молчат», как сфинксы, такое «молчание» уже само по себе является настойчивым призывом разгадать их тайну. Ведь все затруднения и тайны находят разрешение в значении слова. В этой связи необходимо отметить важность исследования не только истории слов как таковых, но и тех особых словообразовательных, семантических и формальных связей, которые устанавливаются между различными элементами словаря. Язык - это величайшее достижение человечества, поскольку именно он сыграл решающую роль в создании человека разумного, обладающего способностью использовать язык как средство выражения своих мыслей, а также как средство коммуникации с другими себе подобными представителями. Также он не имеет представления о том сложном механизме, который регулирует все звенья языка и дает ему возможность быть адекватным средством общения людей в любой период человеческой истории. Разговаривая, люди используют слова, даже не подозревая, что судьбы этих слов гораздо слож-
нее, интереснее и разнообразнее, чем их собственные. Изучая происхождение языков можно проследить развитие человеческого общества, развитие истории и культуры. Они очень точно отображают нравы, обычаи, судьбы, верования, способы мышления людей в тот или иной период истории. Именно те тайны, которые заключает в себе язык, пробуждают интерес ученых к тому, что можно прочитать между строк. Именно так мы сможем лучше понять сущность человеческой культуры, наиболее ярким представителем, которой является язык.
Человек, говорящий на каком-либо языке, обычно находится под влиянием самых разнообразных иллюзий, часто не дающих ему возможностей здраво оценивать механизм функционирования языка. Так, для него становится очевидным, что язык выполняет роль передатчика информации между членами человеческого общества, но он и не предполагает, что язык не мог бы существовать и развиваться без комбинирования друг с другом определенных элементов в бесконечных качественных и количественных последовательностях. Именно они (языковые элементы) создают текст «генетической» информации, который регулирует и прогнозирует возможные и невозможные, обязательные и необязательные пути существования, сосуществования и эволюции отдельных звеньев языкового механизма, накладывают «запреты» на одни участки языкового пространства и снимает их с других.
На каждом этапе развития языка существует свой определенный набор элементов, которые обладают свойствами, не зависящими от их формы, и используются в качестве формообразующих. Каждый такой элемент в отдельности не сможет выполнять подобную функцию в языке и не имеет какого-либо определенного смысла. Смысл и значимость этих элементов появляется только в результате комбинирования, причем каждый из них обладает разной валентностью. В языке существуют модели формирования новых языковых элементов, которые могут охватывать как определенные, так и различные лексические и семантические единицы. Они создают определенную струк-
турную схему отдельных участков языкового пространства в пределах того или иного временного отрезка существования языка. Но говорящий не может осознавать происходящие в языке процессы, а значит и определенную системную канву языка, и асистемные явления, которые обязательно сопутствуют системным.
В последние десятилетия индоевропеистика, а вслед за ней и германистика, вступила в новую эпоху своего развития. Ведущие ученые опирались и опираются в своих исследованиях на сравнительно-исторический метод. Раньше главным объектом исследования были просто языки как таковые, а не языки народов с определенной культурой. Сегодня же ученые располагают точными, хотя и неполными, данными о последовательных местах обитания носителей индоевропейских языков, о культуре этих народов. Кроме того, сейчас они имеют современные представления о языке, а также методы, позволяющие расширить наши лингвистические знания. Поэтому исследования в области индоевропейских, а, следовательно, и германских языков будут теперь все более приближаться по своему характеру к исследованиям исторически засвидетельствованных языков. Более подробные данные об этом содержатся в работах Т.В. Гамкрелидзе, Вяч. Вс. Иванова, В.Н. Топорова, М.М. Маковского и других ученых. Таким образом, исследование индоевропейских языков, а, следовательно, и германских, обогатилось как за счет значительного увеличения материала, так и за счет применения различных методов, например, сравнительно-исторического, структурального, ареального, а также индуктивного и дедуктивного. Причем следует отметить, что наиболее важные результаты получены вследствие применения нескольких методов одновременно, то есть в результате комплексного анализа языкового материала. Подробнее речь о методах этимологизирования пойдет далее в первой главе данного исследования.
В настоящее время все большее внимание лингвистов привлекает к себе сравнительно-исторический метод этимологического исследования, способ-
ствующий, как показали научные изыскания Топорова В.Н, Иванова Вяч. Вс, Гамкрелидзе Т.В., Маковского М.М., Бенвениста Э., Элиаде М. и многих других, решению целого ряда важнейших теоретических и практических вопросов.
Актуальность данной работы раскрывается в контексте общего расширения сравнительно-исторического метода и обусловливается необходимостью определения путей становления и развития в древнеанглийском и в других германских языках ряда ключевых, обладающих большой культурной символической нагрузкой, понятий. Настоящая работа направлена на выявление символической функции и культурно-языкового статуса понятий «неба» и «земли» на основе анализа различных способов их метафорического представления в языке на разных этапах эволюции. Разработка данной темы открывает возможность установления ранее неизвестных лексико-семасиологических универсалий, способствующих пересмотру существующих взглядов на древнегерманскую ментальность и открывающих широкие возможности сравнительно-сопоставительного анализа. Под алексико-семасиологическими универсалиями автор понимает законы соотношения, порядка следования и эволюции значений в индоевропейских языках. В целом работа выполнена с использованием данных когнитивной лингвистики, которая набирает популярность в настоящее время.
В данной работе мы рассматриваем этимологические процессы на примере германских языков, то есть объектом нашего исследования явилась определенная часть общегерманской лексики, а именно, слова, способные выражать семантику «неба» и «земли», «небесного» и «земного» в древнеанглийском и других германских языках.
Предмет исследования составили этимологические процессы в рассматриваемой лексике германских языков. Анализ древнеанглийской и обще-германской лексики осуществлялся с опорой на данные других индоевропейских языков, т.е. с учетом индоевропейского фона. Обращение к индоевро-
пейскому фону представляется оправданным, поскольку языки германской группы входят в эту семью и, следовательно, закономерно предположить наличие общей индоевропейской праязыковой основы для данных языков. При этимологизировании принимались во внимание факты общекультурной символики, которые в той или иной мере находили отражение в рассматриваемых языках.
Цель исследования заключалась в определении архетипического языкового статуса ключевых древнегерманских космогонических понятий «неба» и «земли» на основе лингвоэтимологического анализа способов их прямого и метафорического языкового представления на общеиндоевропейском фоне в ходе языковой эволюции.
Поставленная цель определяет задачи исследования, основными из которых явились следующие:
описание и обоснование методики культурно-этимологического исследования, применяемой в данной работе;
подбор фактического материала и его лингвоэтимологический анализ;
соотнесение данных этимологического анализа с данными общекультурной символики, выявление мотивационной взаимосвязи между символической картиной мира и языком;
установление архетипического (культурно-символического) статуса понятий «неба» и «земли» в древнеанглийском и древнегерманских языках на общеиндоевропейском фоне;
выявление наиболее частотных метафорических преобразований и установление общих семасиологических параллелей в их взаимосвязи внутри оппозиции «небо-земля» и в более общем понятийном контексте в рамках рассматриваемой культурной парадигмы;
- реконструкция основных параметров языковой модели мира древних германцев, связанных с восприятием носителями исследуемых языков ориентационных понятий «неба» и «земли».
Теоретическая значимость исследования определяется его местом в контексте современных сравнительно-исторических лингвоэтимологических и лингвокультурологических изысканий и выражается в общем расширении области взаимодействия лингвистики в части сравнительно-исторического метода и культурологии, в выявлении на индоевропейском языковом материале важных семасиологических универсалий, касающихся принципов эволюции значимых культурных концептов в языке (древнегерманских и древнеанглийских метафор «неба» и «земли»), в дальнейшем уточнении и развитии методов анализа и описания языковой картины мира.
Новизна данного исследования заключается в том, что изучается тот пласт германской лексики, который ранее не подвергался анализу с точки зрения этимологии в таком ракурсе, в котором это делается в работе. Кроме того, предпринимается попытка осмысления исследуемого материала на базе достижений отечественной и зарубежной лингвистики, а также попытка установить системные отношения в семантике целого класса слов.
Материал для исследования отбирался из специальных лексикографических источников (этимологических словарей), энциклопедических источников, содержащих сведения о культуре, жизни древних германцев и некоторых других индоевропейских народов. Во внимание принимались известные сведения о представлениях древних о мире («древняя картина мира»), их мифы, легенды и предания, доступные нам, данные лингвотипологических и культурно-типологических исследований.
При работе над фактическим материалом в первую очередь привлекались данные о метафорах «неба» и «земли». Выявляемые соотношения проверялись на материале близко- и неблизкородственных языков, что в ряде
случаев давало возможность установления важных семасиологических универсалий, значимых для анализа связи как данных, так и других понятий.
В общей сложности было рассмотрено и проанализировано около 7 000 единиц с учетом вспомогательного фактического материала, привлеченного не только из германских языков, но и некоторых других близко- и неблизкородственных языков.
В методологическом аспекте автор исследования опирался на новейшие достижения в области сравнительно-исторического метода (прежде всего, применительно к материалу германских языков), предполагающего тесную взаимосвязь лингвистического и культурно-символического аспектов анализа. В основу работы положены принципы мифопоэтической (множественной) этимологии (В.Н.Топоров), согласно которым слово может развиваться по нескольким метафорическим переходам, иметь не одно, а несколько этимологических соотношений. В работе использовались методы этимологического, структурного и компонентного анализа, включая элементы стилистического анализа, а также метод идентифицирующего слова. Кроме того, автор обращался к современным методикам лингвокультурологического анализа, используемым при выявлении языковой картины мира.
Практическая значимость заключается в том, что результаты исследования и представленный в работе фактический материал могут быть использованы в сопоставительных и типологических исследованиях, при разработке этимологических словарей, а также на занятиях по исторической лексико^ логии английского языка, по древнеанглийскому и другим древнегерманским языкам, в курсе общего языкознания, сопоставительного языкознания.
Актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость работы, а также цели и задачи проводимого исследования и определяют его ход, методы (развитию этимологических методов исследования посвящены несколько разделов первой главы), используемые для достижения тех или иных результатов. В теоретической части работы затрагиваются проблемы методо-
логии, метафоры, мифопоэтического мышления и его влияния на формирования языка, роли модели мира в развитии определенных лексических значений.
При этимологическом анализе всех понятий, связанных с метафорами «неба» и «земли», мы принимали за основу древнеанглийские и другие древ-негерманские слова, имеющие параллели в готском, древнеисландском, норвежском, шведском, древнефризском, древневерхненемецком и других германских языках. Для более полного и глубокого анализа исследования мы также использовали данные и некоторых других индоевропейских языков (индоевропейского праязыка, хеттского, тохарских (А и В), санксрита, греческого, латинского и других языков), что позволило нам получить достаточно достоверные результаты.
Цель и задачи определили и структуру диссертации, которая состоит из введения, двух глав и заключения, а также списка сокращений, списка использованных словарей и списка литературы.
Введение содержит краткое описание исходных положений, обоснование выбора объекта исследования, определение целей и задач работы, обоснование актуальности и новизны темы, ее теоретической и практической значимости.
Первая глава посвящена методологическим основам исследования. В ней содержится краткая история развития методов этимологизирования, анализируются наиболее эффективные направления и возможные пути дальнейшего развития этимологических исследований на современном этапе, обосновываются методы, применяемые в данной работе. В этой главе также описываются основные характеристики мифопоэтического мышления, его влияние на формирование и развитие языка, его роль в жизни древнего человека. В связи с чем, здесь же содержится описание представлений древних об окружавшем их мире, то есть описание «картины мира», существовавшее в
тот или иной период истории, обосновывается роль и влияние этих представлений на развитие языка, возникновение новых слов и значений.
Во второй главе дается анализ семасиологических связей древнегермаи-ских слов, выражающих понятия «неба» и «земли», детально исследуются пути становления изучаемых значений, при этом выдвигаются определенные модели семасиологических соотношений, которые имеют место не только в германских, но и в других индоевропейских языках, данные которых также привлекаются при этимологизировании.
В заключении излагаются обобщенные результаты проведенного исследования. К диссертации прилагается также список сокращений, список использованных словарей и список литературы.
История института приостановления предварительного следствия
Институт приостановления предварительного следствия получил свое рождение в середине 19 века, а точнее, в 1864 году с принятием Устава уголовного судопроизводства Российской империи (УУС). По Уставу, приостановление производства предварительного расследования относилось к ведению суда. Так, в статье 276 Устава говорилось, чтобы судебный следователь не прекращал производство следствия, когда обвиняемый скрылся или нет подозреваемого в совершении преступления, а проводил необходимые действия для поиска обвиняемого. Если же судебный следователь не находил оснований продолжать следствие, то, приостановив производство, испрашивал разрешение суда на прекращение дела через прокурора (ст.277).
В Уставе уголовного судопроизводства Российской империи основания приостановления уголовного преследования делились на фактические и юридические. Первым фактическим основанием было неоткрытие места пребывания обвиняемого или его побег. В этих случаях суд по представлению судебного следователя, предложению прокурора или собственному постановлению, смотря по тому - в каком положении дела скрылся обвиняемый, делал распоряжение о сыске его путем припечатания о том в Сенатских объявлениях, в ведомостях обоих столиц и местных губернских. В публикациях означался суд, делающий объявление, лицо разыскиваемое и его приметы и преступление, в котором последний обвинялся, причем указывалось, что всякий, знающий местопребывание обвиняемого, был обязан его указать. Если в течение шести месяцев после публикации о сыске подозреваемый не находился, то суд, отложив суждение о нем впредь до явки или задержания его, постановлял определение о поступлении с его имуществом по правилам, применяемым к безвестно отсутствующим (подробнее см. ст. 846-852 Устава). Вторым, фактическим основанием, являлось безумие, сумасшествие или припадок болезни, приводящий в умоисступление или совершенное беспамятство, если при этом обвиняемый впал в такое болезненное состояние уже после совершения преступления или проступка. Статья 356 Устава уголовного судопроизводства гласила, что по производстве надлежащего освидетельствования (ст. 355 Устава), Окружной Суд или постановлял определение о прекращении судебного преследования, когда оказывалось, что преступное действие учинено в безумии, сумасшествии или припадке болезни, приводящем в умоисступление или совершенное беспамятство, или же приостанавливал это преследование, если обвиняемый впал в болезненное состояние после совершения преступления или проступка, и назначал в последнем случае необходимую меру пресечения упомянутому лицу, чтобы избежать способов уклонения от следствия и суда (ст. 416-423 Устава).
К юридическим причинам приостановления уголовного преследования (то есть к отсутствию юридической возможности) относились разного рода так называемые предсудимые или преюдициальные вопросы, от предварительного разрешения которых и зависело уже разрешение самого уголовного дела и решать которые был уполномочен не уголовный суд, а иные судебные и другие власти.
После Октябрьской революции 1917 года, когда власть перешла в руки Временного Рабочего и Крестьянского Правительства, в Декрете «О Суде» от 24 октября 1917 года Совет Народных Комиссаров постановил: 1) Упразднить доныне существующие общие судебные установления... О порядке дальнейшего направления и движения неоконченных дел будет издан особый декрет. Течение всех сроков приостанавливается, считая с 25 октября сего года впредь до особого декрета.
Таким образом, в связи со сложившейся обстановкой в стране независимо ни от каких оснований, производство предварительного расследования и рассмотрение дел в судах по всей России было приостановлено до особого распоряжения.
Такое положение дел оставалось в течении нескольких месяцев, пока Декретом СНК РСФСР №3 «О Суде» опубликованном в газете «Известия» от 20 июля 1918 года статье 9 не было указано, что «по всем делам, по коим течение всех сроков было приостановлено с 25 октября 1917 года, впредь до особого декрета течение всех сроков возобновить с 1 августа 1918 года.
Далее, хронологию развития института приостановления предварительного следствия мы будем рассматривать с позиций оснований приостановления, предусмотренных в УПК РФ. Это связано с тем, что в период с 1918 по 1922 г.г. Россия продолжала находиться на положении военного времени, и новое правительство, упразднив судебные установления, существующие в Уставе уголовного судопроизводства Российской империи (1864г.), взамен ему ничего не издало. Вследствие этого, в свет выходило большое количество декретов, приказов, инструкций и других нормативных актов, регулирующих отдельные направления судебной деятельности некоторые из которых частично затрагивали основания приостановления, существующие в сегодняшнем УПК РФ.
Понятие оснований приостановления предварительного следствия
Обращаясь к рассмотрению института приостановления предварительного следствия, мы определяли, какова была история его развития, конкретизировали определение этого института, указали его роль во всей системе уголовного судопроизводства и т.д. При этом центральное место рассматриваемого нами института, вокруг которого возникло и развивалось приостановление предварительного следствия, занимают основания приостановления производства по уголовному делу. Однако перед тем как приостановить предварительное расследование по какому-либо основанию, указанному в ч. 1 ст. 208 УПК РФ, лицу, осуществляющему это расследование необходимо принять соответствующее решение. От того, на сколько оно будет своевременным, законным и обоснованным, будет зависеть эффективность воздействия правоохранительных органов на общественные отношения, связанные с предотвращением и искоренением преступлений. Многие из процессуальных решений «управляют движением дела»1, оказывают упорядочивающее воздействие на движение дела, обеспечивают его всестороннее, полное, объективное исследование, установление истины.2 «Решение в уголовном судопроизводстве может быть определено как облаченный в установленную законом процессуальную форму правовой акт, в котором орган дознания, следователь, прокурор, судья или суд в пределах своей компетенции в определенном законом порядке дают ответы на возникающие по делу правовые вопросы и выражают властное волеизъявление о действиях, вытекающих из установленных обстоятельств и предписаний закона, направленных на достижение задач уголовного судопроизводства». В рамках единого предмета доказывания должны быть установлены в разном объеме в зависимости от вида решения фактические обстоятельства, составляющие основание решения. Особенность фактов, подлежащих установлению для принятия решения по процессуально-правовым вопросам, составляет то, что эти факты, во-первых, как правило, не относятся к прошлому, а имеют место на момент принятия решения (например, болезнь обвиняемого как основание для решения о приостановлении дела), а во-вторых, то, что в большинстве своем они представляют те конкретные обстоятельства дела, которым законодатель придает юридическое значение, считает основанием решения.2 Таким образом, решение о приостановлении предварительного расследования представляет собой, волевое, основанное на законе решение дознавателя, следователя или прокурора, выраженное в форме постановления, при наличии фактических обстоятельств, определяющих одно из четырех оснований приостановления расследования по уголовному делу. В словаре русского языка семантически «основание» определяется как основа, то есть источник, главное, на чем строится что-нибудь, что является сущностью чего-нибудь.3 В предыдущей главе, анализируя другие вопросы темы диссертационного исследования, мы несколько раз затрагивали основания приостановления предварительного следствия, но более подробно о них пойдет речь далее, в настоящей главе. Итак, в пункте 1 части 1 статьи 208 УПК РФ законодателем сформулированы четыре основания приостановления предварительного следствия: 1) лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено; 2) подозреваемый или обвиняемый скрылся от следствия либо место его нахождения не установлено по иным причинам; 3) место нахождения подозреваемого или обвиняемого известно, однако реальная возможность его участия в уголовном деле отсутствует; 4) временное тяжелое заболевание подозреваемого или обвиняемого, удостоверенное медицинским заключением, препятствует его участию в следственных и иных процессуальных действиях.1 Разделяя позицию Н.А. Якубович, мы также считаем, что, расширив перечень оснований, законодатель расположил их в более удачной, логически обоснованной последовательности.2 Однако, несмотря на это, с некоторыми новеллами УПК РФ мы согласиться не можем. В частности, это относится к включению фигуры подозреваемого в институт приостановления предварительного следствия. 29 мая 2002 года был принят Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»3. Наряду с другими изменениями и дополнениями в УПК РФ, указанный Федеральный закон внес дополнения в статью 208 УПК РФ. А именно, в пункты 2, 3, 4 части 1 статьи 208 УПК РФ включен - подозреваемый и согласно этому, предварительное следствие может быть приостановлено также в отношении подозреваемого в трех случаях. В статье 46 УПК РФ говорится, что подозреваемым является лицо: 1) в отношении которого возбуждено уголовное дело по основаниям и в порядке, которые установлены главой 20 (Порядок возбуждения уголовного дела) УПК РФ; 2) которое задержано в соответствии со статьями 91 (Основания задержания подозреваемого) и 92 (Порядок задержания подозреваемого) УПК РФ; 3) к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения в соответствии со статьей 100 (Избрание меры пресечения в отношении подозреваемого) УПК РФ. Как известно, и это видно из содержания статьи 46 УПК РФ, подозреваемый в уголовном процессе фигура временная, которая затем становится обвиняемым, или же с лица снимается подозрение в совершении преступления, и оно вообще выбывает из уголовного процесса, а иногда становится свидетелем по этому делу. Новеллой УПК РФ явилось то, что подозреваемым теперь признается лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело (п. 1 ч. 1 ст. 46 УПК РФ). Да, на практике не очень часто, но встречаются уголовные дела, которые следователь возбуждает в отношении конкретного лица, при наличии достоверной и достаточной информации для возбуждения уголовного дела. Однако в течение нескольких дней следователь предъявляет этому лицу обвинение, и до окончания срока расследования оно является обвиняемым. Если же следователь не предъявил подозреваемому обвинение, и он скрылся, либо место его нахождения не установлено по иным причинам, отсутствует реальная возможность его участия в уголовном деле, или подозреваемый заболел тяжелым временным заболеванием, то следователь выносит постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого и при соблюдении всех условий приостанавливает уголовное дело. Если в ходе расследования вина подозреваемого не будет доказана, то в отношении него уголовное преследование прекращается (ч. 1 ст. 27 УПК РФ).
Понятие условий приостановления предварительного следствия
В предыдущей главе нами были рассмотрены основания приостановления предварительного следствия, закрепленные в части 1 статьи 208 УПК РФ. Однако наличие только основания недостаточно для приостановления расследования по уголовному делу. Для того, чтобы решение было законным, обоснованным и своевременным, требуется соблюдение определенных условий. При этом, как отмечает П.А. Лупинская, «выбор решения зависит от установленных фактических обстоятельств, соответствующих нормативным условиям решения. Мотивом решения в этих случаях будет приведение в нем тех обстоятельств, которые согласно закону служат основанием для определенного решения». Условия, соблюдение которых требуется для приостановления уголовного дела, предусмотрены в ч. 4 и ч. 5 ст. 208 УПК РФ, при этом некоторые условия вытекают из смысла самих оснований. В словаре русского языка под условием понимается - обстоятельство, от которого что-нибудь зависит; данные, требования, из которых следует исходить.2 Несколько по иному условия определяются в марксистско-ленинской философии, а именно как факторы, которые, сопутствуя какому-либо обстоятельству и, влияя на его развитие, обеспечивают достижение определенного результата. Условия могут оказывать двоякое воздействие на ход развития обстоятельства: одни благоприятно сказываются и способствуют достижению положительного результата, другие действуют в противоположном направлении, способствуют устранению обстоятельства. Таким образом, применительно к институту приостановления предварительного следствия под условиями следует понимать факторы, от которых зависит применение оснований приостановления уголовного дела и которые сопутствуют применению тех же оснований. Проблеме определения понятия, условий приостановления предварительного следствия уделяли внимание и другие ученые, однако, практически все они сходятся в едином мнении. Так, например, Л.М. Репкин пишет, что «условия приостановления -это предписания закона, обязывающие следователя выполнить определенный комплекс процессуальных и розыскных действий до вынесения постановления о приостановлении уголовного дела». В.М. Быков3, Н.А. Власова4 и некоторые другие авторы, формулируют условия приостановления производства по делу, как предусмотренные законом требования, соблюдение которых является обязательным для принятия решения о приостановлении производства по уголовному делу. Мы придерживаемся аналогичной позиции по данному вопросу, с вышеназванными авторами, и считаем, что условия приостановления предварительного следствия - это предусмотренные уголовно-процессуальным законом требования о выполнении следователем определенного комплекса процессуальных и розыскных действий, соблюдение которых является обязательным для принятия решения о приостановлении предварительного следствия. В целом можно отметить, что во всей структуре института приостановления предварительного следствия условиям отводится не менее важная роль, чем основаниям. Как основания не могут быть применены без соблюдения определенных условий, так и не может идти речь об условиях, если отсутствуют основания. Отсутствие необходимых условий может повлечь принятие иных решений: прекращение дела (ст. 24 УПК РФ) или продолжение расследования, в том числе с продлением сроков следствия и дознания (ст.ст. 162, 223 УПК РФ). В связи с этим нельзя принижать значения условий при решении вопроса о приостановлении расследования по уголовному делу. Справедливо на этот счет замечание А.И. Новикова, подчеркивающего, что «условиям приостановления дел зачастую незаслуженно отводится вспомогательная, второстепенная роль. В результате нередко случается, что отдельные практические работники в процессе расследования дел, усмотрев наличие лишь только основания для приостановления, сразу же приостанавливают предварительное следствие. Между тем, предусмотренные уголовно-процессуальным законом условия приостановления расследования призваны, во-первых, к тому, чтобы не допустить незаконного приостановления производства, во-вторых, чтобы, их выполнение, в конечном счете, способствовало своевременному выполнению задач уголовного судопроизводства по приостановленным делам». Условия, по своим целям призваны, с одной стороны, способствовать устранению обстоятельств, влекущих приостановление уголовного дела, а с другой - обеспечивать законность и обоснованность приостановления.
Процессуальный порядок приостановления предварительного следствия
При наличии одного из оснований приостановления предварительного следствия и соблюдении всех необходимых условий следователь имеет право приостановить уголовное дело, о чем он выносит постановление, копию которого направляет прокурору (часть 2 статьи 208 УПК РФ). Для принятия правильного решения о приостановлении предварительного следствия необходимо еще раз тщательно проанализировать весь собранный доказательственный материал по уголовному делу и убедиться в том, что обстоятельство, прервавшее предварительное следствие, в данный момент неустранимо. «Учет этих рекомендаций, основанных на обобщении положительного опыта приостановления предварительного следствия, является гарантией правильности не только принимаемого решения следователем, но и законности и обоснованности постановления, выносимого им в этой связи».1 Приняв решение о приостановлении расследования и, убедившись, что оно будет законным и обоснованным, следователь составляет постановление о приостановлении предварительного следствия, содержание которого зависит от основания приостановления уголовного дела. При этом, как справедливо отмечает Б. Коврижных, «из постановления должно быть ясно, что решение о приостановлении дела принято правильно». Ранее нами уже было отмечено, что в новом УПК, в отличие от УПК РСФСР, законодатель предусмотрел образцы процессуальных документов, в том числе и постановления о приостановлении предварительного следствия (приложение 128, 129 к УПК РФ). Однозначно говорить о том, какое это имеет значение, на наш взгляд, пока нельзя. Данная новелла законодателя имеет как положительные, так и отрицательные моменты, что естественно отмечают и другие авторы. Так, например, С.А. Новиков, в целом положительно оценивая разработку таких бланков, как облегчающую сотрудникам правоохранительных органов составление процессуальных документов, имеет и ряд критических замечании. «Во-первых, сомнительным представляется необходимость предания таким бланкам статуса жесткого императива, когда «не допускается изменение граф, помимо тех изменений, которые специально не оговорены».1 На практике это приводит к тому, что малейшее отступление от формы бланка влечет сомнение в допустимости соответствующего доказательства.2 В этой связи не лишено оснований предложение многих практических работников придать бланкам рекомендательный характер и ориентироваться, прежде всего на требования текста самого УПК. В ином случае следовало бы как минимум указать в законе, что только существенные нарушения формы бланков, которые повлияли или могли повлиять на содержание полученного доказательства, либо нарушили права участвующих при производстве соответствующего следственного действия лиц, влекут недопустимость соответствующего доказательства. Во-вторых, гораздо удобнее было бы в тексте УПК указать номера соответствующих приложений, чтобы не перелистывать в поисках нужного бланка все приложения». Практически о том же пишут Н.А. Якубович4, Т. Шутемова5 и другие авторы. Соблюдение предусмотренных приложением форм является 183 обязательным. Отступление от их образцов не допускается, помимо тех изменений, которые в них специально оговорены. Призванные облегчить работу следователя по составлению процессуальных актов они в то же время осложняют ее, требуя предельной внимательности при заполнении этих бланков. Допущенные в них ошибки чреваты признанием прокурором или судом постановления следователя незаконными и необоснованными. Полностью разделяя в этом вопросе мнения С.А. Новикова, Н.А. Якубович, Т. Шутемовой, мы хотели бы высказать и свою точку зрения. Нам представляется, что предложенные формы процессуальных документов будут являться гарантией единой формы бланков на всей территории России, избавят практических работников от самодеятельности при составлении процессуальных документов и тем самым обеспечат экономию времени. Но при всем при этом, предложенные образцы имеют и свои недостатки. Главным из которых, является их недостаточная проработанность. Что касается образцов постановления о приостановлении предварительного следствия, указанных в приложении 128 и 129 к УПК РФ, то они, на наш взгляд, не требуют отражения всех обстоятельств, которые следует указывать в постановлении. Эти образцы очень сжаты и при их заполнении у следователя не будет возможности в полной мере обосновать необходимость принимаемого решения. Кроме того, мы считаем, что резолютивную часть постановления было бы уместно дополнить еще несколькими пунктами. Относительно пожелания практических работников, озвученного в работе С.А. Новикова, нам кажется, оно, безусловно, должно быть воспринято законодателем и в ближайшем будущем решен вопрос о придании бланкам рекомендательного характера.
