Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Когнитивные аспекты структурирования информации 9
1.1. Структуры представления знаний 9
1.2. Фреймы как способ отражения когнитивных систем 18
ГЛАВА П. Когнитивная интерпретация даргинских местных падежей в сопоставлении с английскими предложными конструкциями 25
2. 1. Сериальные формы даргинского местного падежа на супер- и английские предложные конструкции 25
2. 1. І.Супер-латив 25
2. 1.2. Супер-эссив 45
2.1.3. Супер-аллатив 54
2.1.4. Супер-аблатив 62
2.2. Сериальные формы на суб- и их английские корреляты 74
2.2.1.Суб-латив 74
2. 2. 2. Суб-эссив 81
2.2. 3. Суб-аллатив 87
2.2.4. Суб-аблатив 88
2. 3. Семантика даргинских местных падежей на интер- и английские соответствия 92
2.3.1. Интер-латив 92
2.3.2. Интер-эссив 104
2.3. 3. Интер-аллатив 115
2.3.4. Интер-аблатив 118
2. 4. Английские аналоги сериальных форм на ин- даргинских местных падежей 130
2.4. І.Ин-латив 130
2. 4. 2. Ин-эссив 140
2.4.3. Ин-аллатив 143
2.4.4. Ин-аблатив 144
Заключение 150
Библиография 170
- Фреймы как способ отражения когнитивных систем
- Супер-аблатив
- Интер-латив
- Английские аналоги сериальных форм на ин- даргинских местных падежей
Введение к работе
На рубеже XX-XXI веков все более возрастает интерес к языкам «малых народов»: круг описываемых языков беспрерывно расширяется. Первичные описания языков сменялись их углубленным изучением, усиливался интерес к типологическим и компаративистским исследованиям.
Живые «малые» языки, хранящие черты более архаичного состояния, предоставляют существенные данные для верификации и корректировки наших представлений о праязыковой системе, позволяют ближе подойти к проблеме соотношения языка и сознания. Особый интерес в этом отношении представляет материал дагестанских языков, которые, в отличие от русского и других индоевропейских языков, обладают замечательной по своей прозрачности и стройности системой специализированных пространственных значений, представляющий интерес не только для морфологии, но и семантики. Речь идет о так называемых местных падежах и послеложных конструкциях [Кибрик 1970: 112-113]. Интерес к исследованию пространственных падежей как в дагестанских языках в целом, так и в даргинском языке в частности объясняется рядом обстоятельств:
-до настоящего времени спорным остается вопрос о количестве падежей в даргинском языке;
не существует единой точки зрения на отношение пространственных падежей к грамматическим падежам и их статус послеложных падежей;
пространство - это самая большая по масштабам, самая важная для восприятия мира и осмысления всей жизнедеятельности человека целостность;
- именно пространство и время как наиболее общие формы
существования реальности начинают исследоваться в качестве структур
представления знаний;
- имеет место противоречивость, возникающая в процессе исследования
отражения пространства в языке. С одной стороны, такие категории
мыслительной деятельности, как пространство и время, являются едиными для всех, а с другой, осмысление категорий пространства и времени в различных типах языковой ментальности осуществляется по-разному, т.е. языковая интерпретация данных сущностей является этноспецифичной.
Этноспецифичный характер исследуемых явлений особенно четко проявляется при сопоставлении языков различных типологических структур. В этом смысле английский язык, который является языком аналитического строя, может способствовать выявлению тех существенных типологических характеристик дагестанских языков, в частности даргинского, которые до последнего времени не освещались в специальной литературе. Все это в совокупности определило актуальность темы настоящей диссертации. Актуальность темы исследования определяется также возросшим интересом к идее антропоцентрического подхода, раскрывающего механизмы существования и функционирования языка. С позиций антропоценризма новое толкование получает проблематика выражения пространственно-временных отношений как основных форм существования материи. При этом в изучение данных отошении активно вовлекается, наряду с достаточно хорошо изученным английским языком, материал «малого» языка - даргинского.
Объектом исследования являются местные падежи (латив, аллатив, эссив, аблатив), их серии и функционально тождественные им послеложные конструкции даргинского языка, рассматриваемые в сопоставлении с английскими предложными конструкциями.
Предметом исследования являются фреймы, активируемые в даргинском и английском языках при представлении информации о пространстве и времени.
Материалом исследования послужили примеры, извлеченные методом сплошной выборки из английских толковых, этимологических, англо-русских, русско-английских, русско-даргинских словарей и художественных произведений даргинских, русских и англоязычных авторов. В ходе
исследования проанализировано более 20000 страниц художественного текста. Особо отметим важность использования в работе переводных текстов, способных дать представление о том, как развертывается идентичное содержание в текстах на различных языках.
Целью исследования является сопоставительное изучение грамматических предложно-падежных конструкций даргинского и английского языков с точки зрения выражаемой ими локативной и темпоральной семантики. В диссертации рассматриваются способы структурирования информации о пространстве и времени в англо- и русскоязычной когнитивных системах.
В задачи исследования входят:
исследование структурно-семантических признаков местных падежей даргинского языка и их серий, выражающих локально-темпоральную семантику;
установление и описание послеложных конструкций даргинского языка, соответствующих сериальным значениям местных падежей;
определение английских предложных сочетаний, корреспондирующих сериальным значениям местных падежей и послеложных конструкций даргинскогоязыка;
выявление основных фреймов, активируемых при передаче локально-темпоральных значений в даргинском и английском языках;
сопоставление даргинских и английских конструкций пространственной семантики и установление сходств и различий в наборе активируемых фреймов в исследуемых языках.
В ходе исследования сформулированы и выносятся на защиту следующие основные положения:
- пространственно-временные значения являются универсальными,
соответственно они нашли отражение и в сопоставляемых языках;
- в сопоставляемых языках различаются способы передачи
пространственно-временных отношений;
набор грамматических категорий и способ организации лексики при выражении пространственно-временных значений отражают специфическое видение мира, присущее языковым коллективам - носителям сопоставляемых языков;
противоречие между глубинными и поверхностными структурами языка могут находить отражение в виде противопоставления универсального и этноспецифического;
- универсальный и этноспецифический характер исследуемых явлений
проявляется в различном наборе фреймов, активируемых в каждом из языков.
Методы исследования. Достоверность и обоснованность научных положений и выводов, содержащихся в диссертации, обеспечиваются применением объективных методов лингвистического исследования и исследовательских приемов. Комплексная методика предполагает использование следующих основных методов: описательный, сопоставительный, метод компонентного анализа, приемы и методика концептуального и когнитивного анализа. Впервые применительно к даргинскому языку использована методика фреймового описания местных падежей. В рамках сравнительно-сопоставительного метода в работе используются также частные методы и исследовательские приемы: дефиниционный - для выявления лексико-семантической структуры анализируемых конструкций и экспликация смысла - для уточнения лексико-грамматических значений исследуемых единиц. Такая методика исследования способствует установлению общего и специфического в сопоставляемых языках на уровне глубинных структур.
Научная новизна исследования заключается в том, что в диссертации впервые в сопоставительном плане с позиций когнитивного подхода рассматриваются пространственно-временные отношения в даргинском и
английском языках. Полученные результаты в этом отношении являются
новыми. Фреймы, выявленные в результате анализа, могут быть рассмотрены в
качестве глубинно-семантических оснований, регулирующих
функционирование местных падежей даргинского языка и предложных конструкций английского языка.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что использованная впервые применительно к дагестанским языкам методика концептуального анализа, основанная на положениях фреймовой семантики, способствует выявлению когнитивно значимых смыслов и механизмов, регулирующих поведение языковых единиц в типологически различных языках.
Практическая значимость. Материал и результаты диссертационного исследования могут быть использованы в специальных курсах по сопоставительной типологии, когнитивной лингвистике и грамматике, при чтении лекций и проведении семинарских занятий по теоретическим грамматикам сопоставляемых языков.
Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры английской филологии Даггосуниверситета, на межвузовских научно-методических конференциях преподавателей и аспирантов (2005), на международной конференции «Языки народов мира и Российской Федерации» (2006). По материалам исследования опубликовано 4 статьи.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, включающей список использованной отечественной и иностранной литературы по языкознанию, перечень пронализированных словарей, список литературных источников на даргинском, английском и русском языках. Результаты исследования обобщаются в конце каждой главы и в заключении, в том числе в виде таблиц, отражающих наборы фреймов исследуемых языков.
Фреймы как способ отражения когнитивных систем
Понятие «фрейм» использовалось главным образом в работах по искусственному интеллекту и когнитивной психологии. Это понятие, варианты которого обсуждались также под названием «скрипты», «сценарии» и «схемы» [Дейк 1989:16].
Ч. Филлмор предлагает следующие терминологические разграничения. Термин сцепа используется исследователями, когда имеются в виду почерпнутые из реального мира опытные данные, действия, объекты, восприятия, а также индивидуальные воспоминания обо всем этом. Термин схема, когда имеется в виду одна из концептуальных систем или структур, которые соединяются в нечто единое при категоризации действий и объектов, а также для обозначения различных категорий, обнаруживаемых в наборах противопоставлений, прототипных объектах и т.д. Для наименования и описания категорий и отношений, обнаруженных в схемах, употребляется термин фрейм [Филлмор 1983: 110].
Теория фреймов была впервые предложена известным американским специалистом в области искусственного интеллекта М. Минским [Минский 1978]. Исходной проблемой, с которой столкнулся М. Минский, явилась необходимость смоделировать на ЭВМ способность человека, входящего в комнату или куда-либо еще, охватить все единым взглядом, т. е. составить представление о том, что есть в комнате, как там расставлена мебель, сколько в ней окон и т. п. Для облегчения этой задачи человек извлекает из своей памяти структуру, называемую фреймом [Минский 1978: 21]. Таким образом, фреймом была названа структура данных, предназначенная для репрезентации (представления) в голове человека определенной стереотипной ситуации.
Хотя отправным пунктом во фреймовой теории не является анализ естественного языка, само понятие фрейма как падежной рамки глагола, т. е. схемы включения определенных аргументов при реализации глагола в высказывании, широко использовалось в целом ряде лингвистических направлений генеративной грамматики [Кубрякова 1986: 68 -109]. И хотя в понятие этого лингвистического фрейма и не была первоначально включена идея о соответствии понятия какой-либо структуре сознания, фактически знание определенного глагола обязательно предполагает знание о семантических ролях сочетающихся с ним именных групп (аргументов), т.е. об упорядоченном наборе связанных с ним величин. Такой лингвистический фрейм легко можно интерпретировать, следовательно, и как структуру сознания, отражающую языковое знание говорящего.
По справедливому мнению М. Минского, сличение ситуации с фреймом быстро выявляет их соответствие или же несоответствие друг другу, что позволяет связать один фрейм с другим, более подходящим для интерпретации конкретной ситуации. Установление же таких межфреймовых связей открывает новые возможности для репрезентации знаний о фактах, а также для «прибегания» к методу аналогии и т. п. Поскольку далее операции сличения ситуаций с фреймом и операции заполнения терминалов фрейма протекают в виде определенного процесса, фрейм выступает уже не только как структура хранения знаний, как застывшая структура (хранилище информации), но и как структура, предполагающая получение новых знаний в ходе обработки конкретных данных. «Фрейм - это множество вопросов, которые следует задать в гипотетической ситуации; он определяет темы, которые следует рассмотреть, и методы, которыми с ними следует работать» [Минский, цит. по Чарняк 1983: 171-207].
Группы слов могут мотивироваться, определяться и взаимно структурироваться особыми унифицированными конструкциями знания или связанными схематизациями опыта, для которых можно использовать термин «фрейм» [Филлмор 1988: 54].
Сфера приложения фреймовой семантики очень обширна. Предлагаемый Ч. Филлмором подход «способен предоставить в распоряжение исследователя достаточно продуктивный метод для рассмотрения традиционных семантических понятий» [Филлмор 1983: 113] - для описания явлений полной и частичной синонимии, контрастивного характера антонимии, семантического поля и др. При этом в качестве элементов интерпретации могут выступать не только полнозначные слова, но и служебные. Интересен опыт подобного описания, предложенный Ч. Филлмором применительно к предлогам английского языка [Филлмор 1988: 68-69] и рассматриваемый нами подробнее во второй главе работы.
В отечественной лингвистике весьма продуктивно теория фреймов была использована В.И. Хайруллиным. Проведенный им анализ по параметрам лингвокогнитивного плана, а именно с применением фреймовой методики, позволяет выявить основные способы структурирования информации о материальном объекте. Опыт его описания пространственных и временных категорий представляется тем ценнее, что дается сопоставление данных категорий в разных когнитивных системах - англо- и русскоязычной [Хайруллин 1995].
«Когнитивный подход предполагает, что язык при структурировании и организации знания пользуется определенными фундаментальными категориями, в частности категориями материального объекта, пространства, времени, действия, признаки которых в каждой когнитивной системе определенным образом сочетаются, образуя характерные для данной системы фреймы, т.е. структуры данных для представления стереотипной ситуации» [Хайруллин 1995: 22]. Следует признать, что выявленные В.И. Хайруллиным в результате подробного и добросовестного исследования фреймы достаточно прозрачно отражают сходства и различия в структуре мысли представителей англосаксонской и русской культур.
Супер-аблатив
Аблатив, или падеж удаления, основным назначением которого является оформление имени, обозначающего место, откуда удаляется или начинает свое движение предмет, образуется в современном даргинском литературном языке путем присоединения специальной морфемы - ад к форме эссива, ср.: уталичиб + ад «со стула», ваціалшиб + ад «из лесу», столлиуб + ад «из- под стола» и т.д. или, как это принято в даргиноведческой учебно-методической литературе, при помощи сложной морфемы-окончания -чибад — -чи+б+ад, которая присоединяется к форме номинатива или эргатива в зависимости от семантического и фонетического характера склоняемого имени.
В даргиноведении данная двуединая локализационно-падежная категория известна под разными названиями: формы удаления [Услар цит. по Мусаеву 1984: 94], исходный падеж [Быховская 1991: 85-88], исходные падежи [Гаприндашвили 1957: 309], серия исходных падежей [Абдуллаев 1961: 189], отложительный падеж [Магометов 1963: 114] и, наконец, в литературе на даргинском языке - декіарбикла падеж: (букв, падеж удаления или отделения) [Абдуллаев 1958: 52-53: Сулейманов 1964: 92]. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что в свое время Л.И. Жирков отрицал наличие в даргинском языке аблатива, поскольку морфемы, рассматриваемые часто в качестве окончания аблатива, он квалифицировал как «наречия-послелоги» [Жирков цит. по Мусаеву 1984: 94].
Как отмечает М-С. М. Мусаев, аблатив в диалектах даргинского языка, в отличие от литературного языка, оформляется разными показателями -ла, -л, Р [Мусаев 1984: 94], которые передают пространственные отношения удаления с поверхности, из-под, изнутри, от задней или передней части, от -около другого предмета или из среды однородных предметов. Такая подробная дифференциация пункта удаления нашла свое морфологическое выражение в даргинском языке, в котором с учетом локализационных показателей выделяется целый ряд серий аблатива в виде супер-аблатива, суб-аблатива, ин-аблатива, интер-аблатива. Интересно отметить, что на начальном этапе прадаргинского языка многие из современных значений аблатива выражались разными средствами: старым аблативом, унаследованным из языка-основы, и разными словосочетаниями, приближенными к послеложным конструкциям. Форма старого аблатива не выражала направления удаления, она указывала лишь на удаление предмета с места локализации. Направление удаления выражалось специальными словами - наречиями - послелогами. Категория направления и категория аблатива в это время существовали дифференцированно. В таких обстоятельствах, разумеется, не мог функционировать сериальный аблатив.
Употребление аблатива в прадаргинском языке было лимитировано семантикой субстантивов и глаголов, управляющих аблативом. Так, аблативом управляли в основном глаголы движения. Субстантивами, выступающими в форме аблатива, были главным образом названия конкретных предметов, элементов ландшафта и компонентов пространства, которые способны быть местом локализации другого предмета.
В некоторых отношениях семантика нового аблатива прадаргинского языка была даже шире современного. Так, в отличие от современного аблатива литературного языка и ряда диалектов новый аблатив прадаргинского языка выражал объект сравнения, речи, мысли и предмета [Мусаев 1984: 98-99]. Дальнейшее развитие структуры семантического поля аблатива происходило в результате постепенного вовлечения в аблативные отношения все большего количества субстантивов и глаголов, имеющих разнообразную семантику, что стало возможным благодаря дальнейшему абстрагированию мысли, а также развитию стилей и функций самого языка [Мусаев 1984:101].
Анализ материала показывает, что в ходе исторического развития языка глаголы, управляющие аблативом, по своей семантике стали более разнообразными. В первую очередь к глаголам движения присоединяются глаголы типа кабикес «падать», декіарбикес «отделиться», убасес «убрать», айзес «подняться», каціес «спуститься с чего-нибудь» и др.
В данном случае нас интересуют в основном слагаемые плана содержания всех серий аблатива и их семантические эквиваленты в английском языке. Проведенный анализ даргиноведческой литературы показал, что для функционирования аблатива в его сериальных формах характерна разветвленная система значений.
Данная система аблативных значений далее рассматривается нами в сопоставлении с их английскими семантическими эквивалентами по сериям.
Центральное супер-аблативное значение даргинского языка характеризуется указанием на предмет, с поверхности которого удаляется или начинает свое движение другой предмет, ср.:
галгала кьялубачирад халати кіунтри кадиркулри I крупные капли падали с ветвей I great drops fell from the boushs (Lawrence, ch.6); шини бисани бщіибси ряхіличибад някъ увасиб І она отняла кулачок от зареванного лица І she had taken a fist from a blubbered face (Lawrence, ch.6);
гьалар, зулмуличил бегітани шерри редлугалри, рурси шурмачирад тіяхірулхьи (Расулов, 25) І раньше, если родители насильно отдавали замуж, девушка со скалы прыгала I In the past a girl would rush from the rock if her parents forced her to marry.
Интер-латив
В современной лингвистической литературе интер-латив квалифицируется как один из частных конкретных случаев сочетания категории ориентации (локативных падежей) и категории локализации, указывающей на направление движения в пространство между ориентирами [Кибрик 1977: 52; Великорецкий 2002: 20]. В свое время исследованием слагаемых семантического поля интер-латива в даргинском языке также занимались С.Н. Абдуллаева (1954), З.Г. Абдуллаева (1961) и др. Применительно к даргинскому языку данный термин был впервые использован М-С. М. Мусаевым, по мнению которого в прадаргинском языке была представлена серия падежа (интер-латив), основной функцией которого было выражение направленности действия в середину однородных предметов, собранных в одном месте [Мусаев 1984: 47-56]. Изначально такое действие выражалось при помощи глаголов движения и субстантивов, обозначающих одушевленные предметы. Носителями интер-лативной семантики выступали существительные, называвшие скопление однородных предметов на местности (лес, трава, кустарник и т.п.). Например:
беці ваиіализи бебшиб I волк побежал в лес I («в лес» как совокупность деревьев);
гіяра кьадубази бебшиб I заяц убежал в кусты («в кусты» как совокупность растений);
Асиятли, лай-лайдакІибти кагъурти дучили сагати папкабази кадихъиб /Асият собрала разбросанные бумаги и сложила их в новые папки / («в папки» как скопление бумаге и т.д.
В современном литературном даргинском языке интер-латив оформляется при помощи показателя -зи, который в зависимости от семантики и фонетической структуры слова присоединяется к форме именительного падежа. В современном даргинском языке можно выделить множество значений интер-латива, но в данной главе нами рассматриваются только пространственные и временные значения интер-латива в сопоставлении с их семантическими аналогами в английском языке.
Как указывалось выше, изначальным и определяющим для интер-латива является значение направленности действия в скопление локализованных в одном месте однородных предметов, ср.: списоклизи динара у белкіен I запиши в список и мое имя; машина ваиіализи бухЫабухъун (Расулов, 11) /машина заехала в лес. Шагъарла анхълизи ветаили, ну скамейкаличи кайира ва инструментунала тавра къарлизи кабихьира I (Абу-Бакарь 226) / я зашел в городской сад и сел на скамейку, а сумку с инструментами положил в траву.
В английском языке значение направленности в гушу, скопление, сосредоточение однородных объектов передается с помощью соответствующих лексем с предлогом into и глаголов движения. При этом представляется вполне оправданным рассмотрение предложно-именной конструкции в сочетании с глаголом, т.к. каждый материальный объект «может находиться в определенной точке пространства в определенное время и взаимодействовать с другими объектами» [Хайрулин 1996: 23].
A herd of pigs came squealing out of the greenery behind the savage and rushed away into the forest (Golding, ch. 12)/ стадо кабанов появилось с визгом из-за кустов и ринулось обратно в лес.
The log had wripped and thrown half a dozen boys backwards into the grass (Golding, ch. 5) I полено задело и отбросило дюжину ребят назад в траву.
The woman with cellphone leapt into the woods (Brown, ch. 38)/ женщина с мобильным телефоном нырнула в кусты, машина едва ее не сбила (Браун, 201).
Если рассматривать все многообразие частных значений интер-латива как категорию, то значение «движение в центр сосредоточенных в одном месте объектов» может выступать как доминантное и прототипическое. Но, как известно, «категории воспринимаются через их внутреннюю структуру, а именно через самые яркие, типичные примеры» [Макеева, Коломейцева 1998: ПО]. И хотя индивид владеет большим объемом знаний о той или иной категории, но при категоризации воспринимаемого актуализируется только одна его часть. Другая часть знаний существует подсознательно и может оставаться невербализованной до определенного момента. Но развитие человеческой деятельности, практики может стать причиной вербализации этих знаний, что способствует формированию целостной картины мира в сознании индивида. Это вполне применимо к языковым процессам, происходящим в даргинском языке - в процессе исторического развития увеличивается количество глаголов, управляющих интер-лативом. К первоначальному небольшому числу глаголов, обозначающих движение, присоединяются глаголы переходной семантики типа букес «повести», бухес «понести», кабихъес «положить», кабатес «посадить», бедес «отдать», дигіянбихьес «спрятать» и другие, что значительно расширяет список существительных, оформляемых в интер-лативе. Это существительные, обозначающие сыпучие, вязкие и жидкие вещества: илини гіинц гъумлизи дигіянбариб I он яблоко в песок спрятал и др.
Английские аналоги сериальных форм на ин- даргинских местных падежей
Локализационно-падежное понятие ин-латив на формально-грамматическом уровне даргинского литературного языка и ряда диалектов представляет собой сочетание показателя локализации - xlu с основой номинатива или эргатива (в зависимости от семантики и фонетического облика слова). В качестве же показателя местного падежа-латива в данной форме выступает нулевой показатель по сравнению с другими местными падежами, ср.: кьани + ли +xlu «в сундук», кьани + ли +xlu +б «в сундуке», кьани +ли +xlu +б+ад «из сундука».
Традиционно основополагающей семантикой ин-латива даргинского языка считается выражение направленности действия в полое ограниченное пространство или вовнутрь пустотелого предмета [Кибрик 1977: 52; Мусаев 1984: 56; Великорецкий 2002: 17-22 ].
В даргиноведческой литературе употребление термина «ин-латив» отмечается в работе М-С. М. Мусаева, который считает, что нет единого мнения о представлении четко выраженного на формальном и семантическом уровнях ин-латива [1984:56]. Об этом также в исследованиях С.Н. Абдуллаева [1954: 109]; Ш.Г. Гаприндашвили [1957: 285]; З.Г. Абдуллаев [1961: 106]. Сам М-С. М. Мусаев об ин-лативе даргинского языка пишет, что «на данном этапе развития языка ин-латив как единица падежной системы находится на грани полного исчезновения, он вытесняется другими сериями латива: интер-лативом, пост-лативом» [Мусаев 1984: 57]. Тем не менее М-С. М. Мусаев считает вполне возможным выделить ин-латив в составе местных падежей и их серий.
Интересующий нас вопрос о содержательной стороне ин-латива в даргиноведении освещен поверхностно. Проведенное нами в этом плане исследование показало, что семантическое поле ин-латива на - xlu даргинского языка довольно бедно. В этом плане нами отмечено лишь несколько конкретизированных слагаемых общего значения ин-латива, к которым можно отнести следующие:
1. Выражение направленности действия в органы тела, такие, как рот, уши, живот, рассматриваемые в качестве полого пространства, вместилища: нешли сумела дурхіяла мухілихіи каш лугулри / мать ребенку запихивала кашу в рот; дукути секіал къакьарлизирад канжихіи ардашути сари / все, что кушаешь, в живот попадает.
Урхьули сай ряхіятли гардири, лихібахіи замана-заманаличир шин чябхьдикіи (Расулов, 91) /море его тихо раскачивало, вода время от времени попадала ему в уши.
Сопоставление с английским языком позволяет выявить сочетания с предлогом into, поскольку именно этот предлог в составе глагольно-именных сочетаний указывает на направленность действия [Quirk 1998: 675].
Не put the last bite into his mouth, swallowed it, and said, "Plenty dry" (Guthrie, ch. 13) I он положил последний кусок в pom, проглотил его и сказал: «Очень сухой».
Then suddenly I sucked air into my lungs to increase my size (Bukowski3, ebook) I затем я втянул воздух в легкие ...
Не put his head down by the cat s head and talked into its ear. "Shake hand!" (Bukowski3, ebook) I он наклонился к коту и прошептал ему в ухо: «Потряси лапой».
Считается, что формы серии на ин- (ин-латив, ин-аллатив, ин-эссив, ин-аблатив) оформляют названия неодушевленных объектов, хотя в лингвистической литературе части тела, такие, как лицо, рука и др., могут быть осмыслены в качестве одушевленного материального объекта реального мира, рассматриваемые, скорее, как корпорально-партитивный, чем анимистичный фреймы [Хайруллин 1996: 23-26]. В связи с этим представляется возможным считать названия других органов человеческого тела одушевленными, с той лишь разницей, что носители даргинского языка четко разграничивают части человеческого тела на полые и неполые. «Полые» органы способны выступать вместилищами, как, например, живот, рот, уши, нос, легкие и др.
132
2. Выражение направленности действия внутрь предметов бытового и хозяйственного назначения, представляющих собой вместилище для чего-либо (кастрюля, мешок, кувшин, сундук и др.): гавлаглихіи картошка какъа I насыпь картошку в мешок; кіана кьанилихіи кабихьа I платок положи в сундук. Спирт дубсила гажийхіи кертіес асубирули буили ахіен, дубсила гажийхіир илди агъу детарули сари (Расулов, 149) / оказывается, спирт нельзя наливать в_медный кувшин, в нем он превращается в яд. Мухтадир, кьартіаихіи ханжал каті ее риадли, иш няслис нушани лайикъси танбихі бирехіе (Абу-Бакар2, 391) / букв. Мухтадир, если ты кинжал вставишь (вернешь) в ножны, мы сами определим этому глупцу наказание. В английском языке действия по отношению к аналогичным предметам также описываются с помощью соответствующих лексем с into: he crammed the sandwich into the sack (Guthrie, ch.7) I он запихнул бутерброд в мешочек; she put the letter into pouch (ORD, 461)/ она положила письмо в сумку. One by one, the congregation dropped nickels and dimes into a black enameled coffee can (Lee, 137)/ прихожане no одному опускали в черную эмалированную жестянку из-под кофе пять или десять центов (Ли, 156). Then all vanished and left him gazing into the barrel of his rifle as before (Bierce, 91)/ затем все ушли, а он сидел один и упорно смотрел в дуло пистолета. 3. Выражение направленности действия вовнутрь помещений, различных построек: кьушлихіи бух 1набухъун / ворвались в шалаш, клублихіи арбякъун / пошли в клуб, хіяйванти азбарлихіи дух 1 наиб / скот загнали во двор. 133 В английском языке данное значение передается также с помощью предлога into. A respectable Negro would never got up into somebody s yard of his own volition (Lee, 217)/ порядочный негр никогда не пойдет в чужой двор, если его не звали (Ли, 245).
Aringarosa followed his host into the deserted Castle s foyer (Brown, ch. 34) I Арингароса последовал за священником в просторный безлюдный холл замка (Браун, 182).
"Hawker"taxied into the deserted hangar... (Brown, ch. 81) I когда «хокер» въехал в пустой ангар, пилот заглушил двигатели (Браун, 403).
