Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Английские предлоги и их соответствия в лезгинском языке 19
1.1. Английские предлоги локализации "на" и их лезгинские соответствия 19
1.1.1. Предлог on 19
1.1.2. Предлог up 27
1.1.3. Предлог upon 27
1.1.4. Предлог above 28
. 1.1.5. Предлог over 28
1.1.6. Предлог onto 29
1.1.7. Предлог off 29
1.2. Английские предлоги локализации "внутри" и их лезгинские соответствия 30
1.2.1. Предлог in 30
1.2.2. Предлог within 39
1.2.3. Предлог inside 1.39
1.2.4. Предлог into 39
1.2.5. Предлог from 41
1.2.6. Предлог out 50
1.2.7. Предлог through 50
1.2.8. Предлог throughout 52
1.3. Английские предлоги локализации "около" и их лезгинские соответствия 53
1.3.1. Предлог at 53
1.3.2. Предлог by 57
1.3.3. Предлог about 60
1.3.4. Предлог to 64
1.3.5. Предлог toward (towards) 67
1.3.6. Предлог around 68
1.3.7. Предлог along 69
4 1.3.8. Предлог near 70
1.3.9. Предлог beside 71
1.4. Английские предлоги локализации "перед" и их лезгинские соответствия 72
1.4.1. Предлог before 72
1.4.2. Предлог against 74
1.5. Английские предлоги локализации "за, позади" и их лезгинские соответствия 75
1.5.1. Предлог behind 75
1.5.2. Предлог after 76
1.6. Английские предлоги локализации "между" и их лезгинские соответствия 77
1.6.1. Предлог among 77
1.6.2. Предлог between 79
1.7. Английские предлоги локализации "под" и их лезгинские соответствия 80
1.7.1. Предлог under 80
Глава II. Пространственные падежи лезгинского языка и их соответствия в английском 82
2.1. Пространственные падежи і серии и их соответствия в английском языке 82
2.1.1. Местный I падеж 82
2.1.2. Исходный I падеж 90
2.1.3. Направительный I падеж 95
2.2. Пространственные падежи ii серии и их соответствия в английском языке 98
2.2.2. Местный II падеж 98
2.2.2. Исходный II падеж 113
2.2.3. Направительный II падеж 116
2.3. Пространственные падежи iii серии и их соответствия в английском языке 118
2.3.1. Местный III падеж 118
2.3.2. Исходный III падеж 125
2.3.3. Направительный III падеж 131
2.4. Пространственные падежи iv серии и их соответствия в английском языке 132
2.4.1.Местный IV падеж 132
2.4.2. Исходный IV падеж 140
2.5. Пространственные падежи v серии и их соответствия в английском языке 146
2.5.1. Местный V падеж 146
2.5.2. Исходный V падеж 153
2.5.3. Направительный V (орудный) падеж 159
Заключение 163
Литература 164
Условные сокращения источников 172
На лезгинском языке 172
На английском языке 173
Введение к работе
Настоящая работа посвящена сопоставительному исследованию предлогов английского языка и их функциональных коррелятов в лезгинском - пространственных падежей и послелогов. Проблема средств выражения в языках различных типов пространственных отношений обсуждается в языкознании уже в течение длительного времени, причем в различные периоды развития лингвистики к этой проблеме обращались достаточно известные теоретики языкознания, в частности, в связи с этим нельзя не назвать работу основоположника копенгагенской школы структурализма Луи Ельмслева "Категория падежа" [1935; 1937].
Эта работа включает, во-первых, изложение истории грамматических воззрений на сущность категории падежа начиная с грамматических школ древней Греции, Византии и Рима, которые, как известно, стали в дальнейшем основой школьных грамматик и доходя до концепций XIX в. (в основном автор касается двух основных направлений по этому вопросу: локалистов и антилокалистов, особенно отмечая эффективность «локали-стичной» схемы финских падежей, предложенной Раском в 1834 г.).
Падеж понимается Л. Ельмслевым как грамматическая «категория, выражающая отношение между двумя объектами (objects)». Основную часть работы Ельмслева составляет обсуждение вопроса о числе падежей в различных языках, причем в этом обсуждении он исходит из максимально возможного количества падежей в б3 = 216, а также вопроса об их оптимальной классификации. Заметим, что ученый предлагает в ходе изложения собственные оригинальные термины (например, «сублогическая» система падежей, «интенсивные» и «экстенсивные» падежи, «позитивная» и «негативная» ориентация падежей и т. п.), практическое использование которых в конкретном анализе далеко не всегда представляется очевидным.
Для анализа пространственных падежей Л.Ельмслев предложил использовать три измерения:
Первое измерение: приближение — пребывание в покое — удаление;
Вт о р о е измерение: соприкосновение — нейтральность в отношении соприкосновения — отсутствие соприкосновения.
Третье измерение: (3) с точки зрения субъекта — с объективной точки зрения.
Первые два измерения иллюстрируются следующей таблицей, где строки дают первое измерение, а столбцы второе:
Третье измерение может быть проиллюстрировано отдельной таблицей, где понятия над, на, под являются объективно данными, а перед, сзади, за выражают отношения с точки зрения субъекта, т.е. говорящего или субъекта предложения.
над... на...
перед.
-+-
сзади..
под...
На неправомерность выделения особого характера последней пары значений указывает А.Е.Кибрик [1970: 118-119], который отмечает, что
7 "указанные значения в основном ориентируют субъект одновременно относительно ориентира и говорящего и противопоставляет их значениям верх — низ по признаку субъективности VS объективности. Такое значение возможно, но оно не является основным. Существуют такие ориентиры, относительно которых допускается противопоставление передняя VS задняя сторона. Когда говорят перед ослом, не имеют в виду, что речь идет о предмете, расположенным около осла со стороны говорящего, а предполагают, что предмет расположен со стороны головы, а не хвоста осла. Тоже самое в высказывании Я стою за домом, где предполагается наличие у дома передней и задней части. Вместе с тем, в высказывании Дом стоит перед горой предполагается, кроме явного ориентира гора, и второй ориентир в лице говорящего: по отношению к говорящему дом стоит между ним и горой. Поэтому надо различать два типа указанной пары значений. В принципе может существовать язык, где это различие формально (грамматически) выражено— см. (41), но в дагестанских языках обе пары значений слиты и различаются только в контексте (как в русском, английском, немецком, французском и других языках)".
В качестве примеров падежных систем в трех измерениях Л. Ельмслев приводит таблицы падежных систем дагестанских языков: табасаранского и лакского. Аварский, даргинский, лезгинский, чеченский и удинский языки он относит к языкам, имеющим падежные системы в двух измерениях. Интересно, что, по Ельмслеву, табасаранский язык является самым многопадежным языком, насчитывающим 52 падежа (ср. 48 лакских падежей, 36 аварских падежей, 23 даргинских падежа, лезгинских — 19). Заметим, что Ельмслев рассматривал в совокупности «грамматические» и «пространственные», хотя, как известно, они демонстрируют значительные расхождения как в форме, так и в значении.
Актуальность названной проблемы в дагестанском языкознании под-верждается в определенной степени публикацией сборника статей, специ-
8 ально посвященных данному кругу вопросов, под названием "Выражение пространственных отношений в языках Дагестана" [1990].
Определенный интерес к данной сфере исследования показывает и состоявшаяся в 1979 г. в Черкесске VIII региональная сессия по изучению иберийско-кавказских языков, посвященная превербам и послелогам. Естественно, что в материалах сессии значительное место заняла проблема выражения послелогами пространственных отношений. Среди докладов такого рода особый интерес в связи с проблемой нашего исследования вызывает статья У. А. Мейлановой о послелогах в лезгинском и будухском языках [1983]. Аналогичные материалы по другим дагестанским языкам представлены в сборнике материалов сессии статьями И. X. Абдуллаева, Д. М. Асланова, Р. Э. Гамзатова, Г. Б. Муркелинского, Ш. М. Саадиева, П. А. Саи-довой, Э. М. Шейхова и др.
В отличие от охарактеризованной выше работы Л. Ельмслева, который изучал возможность применения предложенной им сублогической схемы к конкретным падежным системам дагестанских языков, равно как и от классической работы Р. Якобсона [1936], который исследовал инварианты значений многозначных падежей русского языка, А. Е. Кибрик поставил целью своей специальной работы, посвященной пространственным падежам дагестанских языков [1970] не систематизацию падежей или обоснование той или иной падежной модели, а извлечение из развитых падежных систем, реализующих пространственные значения, этих значений и рассмотрение способов их структурной организации в естественных языках. В конечном счете автор считает возможным на основе такого анализа построение пространственной модели, способной единообразным способом описывать все конкретные реализации пространственных значений в естественных языках, которая, по мнению автора, не существует ни в одном языке, но представлена в каждом языке в более или менее редуцированном виде.
Таким образом, автор использует метод типологического изучения значений, которые зафиксированы в отдельных языках в качестве грамматических, или формально выделеных, что делает возможным их непосредственное наблюдение. Основой этого метода является выделение элементарных значений, которые, имея в данном языке одну форму выражения, при переводе на другой язык всякий раз передаются одной и той же соответствующей ей формой выражения другого языка, и наоборот. "Если же исходное значение данного языка в другом языке в разных контекстах передается различными формами выражения, это диагностирует наличие шва (швов), разложимость значения первичной формы выражения (например, забегая вперед, можно указать, что в русском языке в высказываниях в мешке, в песке употреблена одна и та же предложно-падежная форма, а в некоторых дагестанских языках им соответствуют различные падежные формы, одна со значением нахождения в полом замкнутом пространстве, другая — в сплошном, заполненном пространстве; этот факт указывает на наличие шва в значении русской предложно-падежной формы в + предл. падеж)" [Кибрик 1970: 112].
Обращение к материалу дагестанских языков объясняется автором тем, что, в отличие от русского и других индоевропейских языков, они обладают "замечательной по своей прозрачности и стройности системой обязательных пространственных значений, которая, на наш взгляд, имеет интерес не только (и не столько) для морфологии, но и для семантики. Речь идет о так называемых местных, направительных и послеложных падежах" [там же: 112-113].
Работа А. Е. Кибрика строится следующим образом. Сначала рассматривается общая морфологическая модель падежных окончаний в 23 дагестанских языках, дифференцирующих морфемы с ориентирующим и двигательным значением. Далее исследуются ориентирующие значения, представленные в дагестанских языках, в т.ч.: внутри ориентира; вне ори-
10 ентира; на горизонтальной поверхности ориентира; на вертикальной или наклонной поверхности ориентира; около ориентира; перед ориентиром; за ориентиром; контактность с ориентиром; неконтактность с ориентиром; обладание ориентиром; совместность с ориентиром. Затем строится их иерархическая модель.
Поскольку в конкретных языках те или иные из противопоставлений нейтрализованы, в работе выявляются типы нейтрализации выявленных оппозиций.
Двигательные значения в работе группируются следующим образом: приближение VS удаление; контактность VS неконтактность; ограниченность VS неограниченность; отсутствие VS наличие дополнительного ориентира; приближение к говорящему VS удаление от говорящего; движение вверх VS вниз.
Интерес к исследованию пространственных падежей повышается также тем обстоятельством в ряде дагестанских языков остается до настоящего время спорным даже вопрос о количестве падежей, обусловленный отчасти отсутствием единой точки зрения, с одной стороны, на отношение пространственных падежей к грамматическим падежам, и, с другой тороны, на статус так называемых послеложных падежей. Таким образом, проблема осложняется отсутствием строгого разграничения между двумя грамматическими сущностями, объединяемыми в единую категорию падежа. По данному вопросу существует целый спектр мнений, дифференцирующих различные подходы и методики.
В Дагестане традиционно прочные позиции удерживает сопоставительное исследование русского и дагестанских языков, что вызвано необходимостью укреплять методическую помощь преподавателям русского языка и учащимся дагестанской школы в усвоении русского языка. Внимание в соответствующих методических пособиях акцентируется на те особенности родных языков, которые затрудняют понимание и усвоение соответствующих явлений
русского языка. На уровне синтаксиса в этом плане показательны работы А. М. Айтберова [1967; 1980; 1983; 1989], на материале лезгинского языка -Г. И. Ахмедова. В области фонетики в этом же плане исследует явления русского и дагестанских языков Г. Г. Буржунов [1975; 1982; 1985], русско-лезгинская сопоставительная фонетика явилась предметом анализа, осуществленного А. Г. Гюльмагомедовым [1985]. Для нашего исследования особое значение имеют работы 3. М. Загирова [1978; 1982; 1982а], посвященные проблемам сопоставительной морфологии русского и дагестанских языков, а также Э. М. Шейхова [1993; 1994 и др.] по лезгинско-русской сопоставительной морфологии. В этот же ряд можно поставить и сопоставительную грамматику кумыкского и русского языков Н. X. Ольмесова [1982].
Хотя в последние годы усилилось и дагестанско-английское сопоставительное языкознание, все же нельзя сказать, что полностью исправилось положение в практике преподавания иностранных языков в дагестанской национальной школе, о котором писал Ильясов: "Ныне действующие учебники по иностранным языкам предназначены для учащихся, владеющих русским языком как родным, но язык еще не стал родным для учащихся многонациональных школ. Дети испытывают значительные трудности и при оформлении своих мыслей и на русском языке. Поэтому, знакомясь с лексико-грамматическими явлениями иностранного языка через русский, учащиеся многонациональных классов оказываются в более трудном положении, чем учащиеся-монолингвы. Интерферирующее влияние оказывают как родные, так и русский языки [Ильясов 1991: 11].
Важным практическим и теоретическим для контрастивной лингвистики аспектом является проблема языка-эталона для сравнения. Подавляющее большинство грамматических описаний дагестанских языков исходит из очевидного или скрытого соположения описываемых языковых явлений с аналогичными явлениями русского языка, в связи с чем, как неоднократно подчеркивалось в специальной литературе, сформировалась своеобразная схема грамма-
12 тического анализа, в рамках которой в качестве эталона выступает анализ сопоставимых категорий и явлений русского языка, чему нередко сопутствует неправомерный перенос свойств русской грамматики на материал исследуемого языка. В то же время еще Л. И. Жирков отмечал в свое время, что "грамматические категории в этих языках настолько специфичны по своей природе, что лишь с оговорками, или, так сказать, в «кавычках», можно употреблять привычные для нас термины: имя, глагол, прилагательное, наречие, предлог и т. п." [1935: 156-157].
В связи со сказанным выше возникает необходимость проведения исследований с опорой на язык иной типологической структуры. В этом смысле английский язык, который, как известно, является, в отличие от русского, языком аналитического строя, может способствовать выявлению тех существенных типологических характеристик дагестанских языков, в частности лезгинского, которые до последнего времени были слабо отражены в специальной литературе.
Говоря о методике сопоставительного анализа падежных систем языков различных типов, следует также назвать метод сопоставления падежных значений Т. И. Дешериевой, примененный ее при сопоставлении семантических полей чеченских и русских падежей [Дешериева 1974]. Эта методика впоследствии была принята 3. М. Курамагомедовой [2001] в сопоставительном анализе аварских и русских падежей.
Таким образом, актуальность темы настоящей диссертации определяется, с одной стороны, существенным положением, которое занимает проблематика выражения пространственных отношени в таких современных областях лингвистики, как функциональная лингвистика, прагматика, теория речевой коммуникации, логический анализ языка и др. При этом в качестве предпосылки для создания типологии пространственных отношений называется теория, которая учитывала бы в комплексе структурные, когнитивные, функциональные и иные аспекты исследования. С
13 другой стороны, исследования в этом направлении представляются актуальными и для кавказского языкознания, где до настоящего времени соответствующим проблемам практически не уделялось должного внимания.
Хотя в монографии и диссертации Э. М. Шейхова [1993; 1994] уделено значительное место сопоставительной морфологии русского и лезгинского языков, специфика пространственных падежей лезгинского языка осталась за пределами исследования.
Основной целью диссертации является сопоставительное изучение предлогов и пространственных падежей соответственно английского и лезгинского языков с точки зрения выражаемой ими семантики - как локативной, так и временной и абстрактной. При достижении этой цели автор ставил перед собой следующие конкретные задачи :
Исследовать природу предлогов и пространственных падежей в английском и лезгинском языках на основе сопоставления со смежными структурами.
Определить возможности классификации предлогов и пространственных падежей с различных точек зрения: формальной, семантической и функциональной.
Выявить критерии выделения различных содержательных типов английской и лезгинской систем пространственной ориентации.
Выявить основные типы семантических отношений, передаваемых отдельными единицами системы пространственной ориентации английского и лезгинского языков.
Научная новизна работы прежде всего заключается в выборе объекта исследования: изучение способов выражения пространственных с их коммуникативной точки зрения до сих пор не составляло предмет монографического исследования не только на материале лезгинского языка, но и на материале дагестанских языков в целом, хотя более или менее подробные сведения об этой стороне морфологической структуры да-
14 гестанских языков имеются. Таким образом, в настоящей работе впервые в дагестановедении всесторонне изучены в сопоставительном плане содержательные типы выражения пространственных отношений, предложена их классификация, подробно описаны типичные случаи реализации каждого из этих типов, в том числе и случаи транспозиции, а также проведено детальное их сопоставление с аналогичными структурами английского языка.
Теоретическая и практическая значимость данной диссертационной работы следует из того, что в теоретическом отношении контрастивный анализ строения систем выражения пространственных отношений вносит определенный вклад в первую очередь в сопоставительное изучение морфологии кавказских языков, в определение специфики морфологического строя, которая исследовалась до настоящего времени главным образом в аспекте наличия/отсутствия соответствующих категорий. Проведенный в диссертационной работе комплексный анализ проблем, связанных с конструктивными особенностями различных способов выражения пространственных отношений в языках различного строя в тесной связи с общими закономерностями строения их морфологической структуры, частично в связи со своеобразием выражения в них синтаксических отношений и связей компонентов предложения, в определенной степени восполняет имеющийся до настоящего времени пробел в исследовании падежной системы лезгинского и других дагестанских языков, обогащает методику сопоставительного синтаксиса результатами, полученными на новом языковом материале.
Результаты исследования могут послужить основой для сопоставительно-типологического изучения морфологии лезгинского и родственных дагестанских, а также английского и некоторых других иностранных языков, изучение которых получило в последние годы в Дагестане новый импульс. Рассматриваемая проблема имеет, на наш взгляд, существенное значение для такой сравнительно новой области лингвистики, как функцио-
15 нальная типология, особенности которой были определены В. Г. Гаком: "Если структурная сопоставительная лингвистика исследует особенности организации сравниваемых языков, их форм, то функциональное сопоставительное изучение языков призвано раскрыть закономерности построения речи на данном языке в сравнении с другим. Это, по-видимому, и является конечной целью сопоставительного изучения языков. Функционально-сопоставительная лингвистика должна сопоставлять средства, избираемые говорящими на разных языках при реализации одних и тех же типовых коммуникативных заданий в сходных ситуациях. Речь представляет собой совокупность речевых актов, так что сопоставительная лингвистика должна в качестве объекта исследования взять и сопоставительное изучение речевых актов на данных языках. Дж. Серль отмечал, что речевой акт - не только единица коммуникации языка, но и основной объект языкознания, ибо правильное изучение языковых актов и есть правильное изучение языка" [Гак 1987:37].
Практическое применение результатов предпринятого в настоящей диссертации контрастивного анализа способов выражения пространственных отношений в лезгинском и английском языках, основных положений и выводов данного исследования связано не только с составлением научных, вузовских и школьных грамматик и программ, но и с их использованием в качестве вспомогательного методического материала учителями лезгинских школ, преподающих англйских язык и современный лезгинский язык, работниками национальных средств массовой информации (редакторов, журналистов и др.), переводчиками и т.п.
В качестве анализируемого материала в работе использованы тексты современной художественной литературы, материалы периодической печати и живая разговорная речь. Особо отметим важность использования в подобной работе переводных текстов, способных дать
представление о том, как развертывается идентичное содержание в текстах на различных языках.
Приемы и методы исследования, применяемые в настоящей диссертации, исходя из ее контрастивного характера, в целом можно охарактеризовать как сопоставительные. В связи со спецификой материала и целей сопоставления в пределах контрастивной методики можно выделить ряд конкретных способов анализа материала сопоставляемых языков.
В частности, в настоящей работе принят такой подход, который принимает во внимание не только различия в средствах выражения значений, являющихся предметом нашего исследования, но и схождения, что является более целесообразным как в теоретическом, так и в методическом плане.
Говоря о дифференциации методов анализа, строящихся по схеме "от формы к содержанию" (анализирующая модель) и "от содержания к форме" (порождающая модель), следует заметить, что последняя модель в сопоставительной грамматике различных языков мира, в том числе и кавказских, является доминирующей. В то же время работы, применяющие метод "от формы к содержанию", также оказываются полезными, например, для выявления сходств и различий морфологических систем [ср. Кибрик 1970; Кибрик, Кодзасов 1990]. В частности, в рассматривавшейся выше работе А. Е. Кибрика продуктивным является использование индуктивной модели на конкретном лингвистическом материале ограниченной понятийной области (пространственные падежи), что позволяет на этой основе выявить гипотетически возможные сочетания содержательных дифференциальных признаков и описать пути их конкретных реализаций в сопоставляемых языках.
Наша работа построена в целом на первом из названных принципов, что дает возможность последовательно оценить принципы категоризации одного из сопоставляемых языков сквозь призму другого.
Особое место в сопоставительных исследованиях занимают типологические методы, поскольку нередко сопоставительный анализ проводится на материале языков различной типологической принадлежности и, таким образом, "не может не касаться вопросов, относящихся к области общей типологии" [Ярцева 1981: 12]. В частности, к таковым можно отнести методы выявления изоморфизма (языковые универсалии) и алломорфизма (уникалии) языков мира, объяснение сходств и различий сопоставляемых языков фактом их принадлежности к одному или к разным лингвистическим типам. Если принять во внимание определение специфики сопоставительной грамматики в общем кругу типологических дисциплин, данное В. П. Нерознаком (ср.: "В отличие от типологии и характерологии контрастив-ная лингвистика имеет дело с попарным сопоставлением языковых систем (структур) на всех уровнях вне зависимости от генетической или типологической принадлежности сопоставляемых языков с целью выявления их структурных и функциональных особенностей, сходств и различий (контрастов)" [Нерознак 1987: 16]), сопоставительное (в особенности контрастивное) языкознание вообще можно рассматривать как часть общей типологии, объединяющей различные разновидности структурного исследования языка, включающее, помимо контрастивной лингвистики, характерологию (выявление специфических черт одного языка или объединяющих группу языков. Кстати, работы характерологического жанра являются достаточно популярными в кавказоведении [Структурные... 1978; Климов, Алексеев 1980], а также серию очерков А.Е.Кибрика [1979-1981].), универсалологию (выявление лингвистических характеристик, объединяющих все языки мира) и собственно типологию (с обязательным использованием понятия языкового типа как определяющего признака типологии [ср. Климов 1983: 27-28], на основе которого проводится соответствующая классификация языков).
С позиций универсалогии методическим постулатом для нашего исследования может послужить положение о том, что (а) во всех языках мира
18 существуют способы выражения пространственных отношений и (б) языки используют для этого такие формальные средства, как морфологические (падежные) показатели и служебные слова (предлоги и послелоги).
С точки зрения формальной (морфологической) классификации лезгинский язык, как известно, относится к агглютинативным, с определенным компонентом аналитизма. Морфологическая структура английского языка характеризуется доминирующим положением аналитизма. Можно утверждать, что основные расхождения сопоставляемых языков в исследуемом нами материале вызваны именно названным выше фактором.
К общим принципам сопоставительного исследования в специальной литературе относят системность анализа (соответствующие явления сопоставляются не изолированно, а в ряду однородных); многоаспектность сопоставления (учитываются не только тождества или различия в форме и содержании, но также и в условиях функционирования сопоставляемых единиц, в их конкретных реализациях); сопоставимость сополагаемых явлений (явления должны быть с одинаковой степенью полноты изучены в обоих языках; они должны соотноситься с более или менее эквивалентными понятийными областями и описываться в адекватных лингвистических терминах); двусторонность и др. [Юсупов 1987] Все эти принципы в той или иной мере учитываются в настоящей диссертации.
Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в нескольких публикациях автора, а также на конференциях преподавателей ДГПУ.
Объем и структура работы. Диссертационная работа изложена на j7$~страницах и состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной научной литературы и списка сокращений.
Предлог on
Английский предлог on в своем пространственном значении указывает прежде всего на нахождение на поверхности какого-л. предмета, ср. a house on the hill дом на холме .
В лезгинском языке этому значению предлога on соответствует местный V падеж с аффиксом -л (-ал, -ел). Ср.:
Амма декьикьайра ацукьиз фейи Рамазан вичии къаридип сурал сятер акъудиз вердиш хьанвай [А.И.]
Но уходивший посидеть на минуту Рамазан проводил на могиле жены часы. Шафран тарцин кіаник дуьзариавай тахтадал метіерал ктаб алаз Тават ацукьнава [М.Ш.] Тават сидела на лежанке, устроенной под шафрановым деревом с книгой на коленях. Do not take a purse or bag or sandals; and do not greet anyone on the road [Gosp.of Luke] Я чувал, я чаита, я ківачин къапар къачумир, я салам гуз рекьелни акъвазмир Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви, и никого на дороге не приветствуйте; on earth peace to men on whom his favor rests Адаз кіани инсанар авай чилел ислягьвал хьурай! [Gosp.of Luke] и на земле мир, в человеках благоволение! Переносное употребление предлога налицо в следующем примере: The Spirit of the Lord is on me Зал Худадин Руьгь ала [Лука 4-18] Дух Господень на Мне. Как видим, в лезгинском в этом значении используется локатив V, а в русском предлог на + предложный падеж.
Помимо нахождения, предлог укзывает и на местонахождение на поверхности как на предел соответствующего действия. Ср.: Не lay on the floor Он лежал на полу Не lay down on the floor Он лег на пол . Такой синкретизм значений местонахождения и направления действия характерен и для лезгинского языка:
Файтундин рак/ар кіевпа, Цуьквер вичин чкадал ахцукьна [З.Р.] Закрыв двери коляски, Цюквер села на свое место . Яраб, къари диде, завай адал акьахиз жедатіа? [А. Р.] Может, бабушка, я на него подняться смогу? Ср. также: and the Holy Spirit descended on him in bodily form like a dove [Gosp.of Luke] Пак Руьгь, чан алай лиф хьиз атана, Исадал звичіна и Дух Святой нисшел на Него в телесном виде, как голубь. Это значение, как видно, передают локатив V в лезгинском, и русский предлог на, но в сочетании с винительным падежом. Альтернативой этому способу в лезгинском языке является дательный падеж So they pulled their boats up on shore [Gosp.of Luke] Кьве луьтквени къерехдиз акъудна И, вытащив обе лодки на берег Близким по смыслу употреблением данного предлога является указание на надевание одежды, натягивание чехла и т.п., а также наличие какой-л. одежды на ком-л. Ср.:
The soldiers twisted together a crown of thorns and put it on his head [Gosp.of John] Аскерри къукъвадин хилерикай таж храпа, ам Исадин кьилел оцигна. И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову Bring the best robe and put it on him [Gosp.of Luke] Лап хъсан пекер гъана адал алукі принесите лучшую одежду и оденьте его (объектная интерпретация). Как видим, средства выражения этого значения идентичны предыдущему. В географических названиях этот предлог указывает месторасположение населенного пункта близ той или иной реки: Stratford-on-Avon Стратфорд-на-Эйвоне .
В определенных контекстах конкретное пространственное значение предлога нейтрализуется и он выражает типичное местонахождение относительно ориентира. Ср.:
This all happened at Bethany on the other side of the Jordan, where John was baptizing [Gosp.of John].
Это происходило в Вифании на другой стороне Иордана, где крестил Иоанн. Нейтрализация пространственной семантики подтверждается фактами лезгинского языка, где соответствующее значение передается локативным падежом, обычно выражающим местонахождение внутри или типичное местонахождение: И крар Вифанияда, Ягьяди халкь це твазвай Ярдан ваціуп а пата хьаиа. Аналогичное While he was still on the way, his servants met him with the news that his boy was living [Gosp.of John]. Рекье ам вичии иуькверри кьаршшіамииша ва абуру адаз "Ви хва сагъ я" лагьана.
На дороге (//в дороге) встретили его слуги его и сказали: сын твой здоров. Данный предлог может выражать также типичное месторасположение относительно ориентира: he puts it on a stand, so that those who come in can see the light [Gosp.of Luke] ківализ кьвезвайбуруз же акул патал ам шемерганда твада а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет; A large herd of pigs was feeding there on the hillside [Gosp.of Luke] Патав гвай дагъда вакіарж са чіехи суьруь авай Тут же на горе паслось большое стадо свиней
Обычное для предлога on соответствие нарушается в лезгинском языке, где налицо локатив IV. Любопытное соотношение представлено в следующем примере: Put a ring on his finger and sandals on his feet [Gosp.of Luke] адан тупіухь акалдай тупіални гъваш, алукідай ківачин къапарни дайте перстень на руку его и обувь на ноги. Употребление локатива II в данном случае связано именно с выражением типичного местонахождения, что может быть связано с полным охватом ориентира в том числе и его задней части.
В направительном значении в подобных ситуациях английскому предлогу соответствует лезгинский датив (в русском - винительный падеж с предлогом):
Throw your net on the right side of the boat and you will find some [Gosp.of John] Чіт луьткведилай зрчіи патаз вегь, гьаиай квез балугьар гьатда Он же сказал им: закиньте сеть по правую сторону лодки, и поймаєте. Для английских предлогов не характерна оппозиция пространственных показателей, передающих соответственно местонахождение или передвижение в той или иной области локализации. Поэтому предлог on передает и значения движения по поверхности чего-л., по чему-л. they saw Jesus approaching the boat, walking on the water [Gosp.of John] абуруз гьуьлелай тіуз атана луьткведиз мукьва жезвай Иса акуна ... они увидели Иисуса, идущего по морю.
Здесь мы видим специальные формы выражения как в русском (предлог по), так и в лезгинском (аблатив в сочетании с послелогом тіуз).
Довольно разнообразны примеры использования предлога в объектных функциях: as when the light of a lamp shines on you [Gosp.of Luke] вун, чирагьди ишигълаван ийизвайди хьиз, михьиз экуь жеда как бы светильник освещал тебя сиянием; wait on me while I eat and drink [Gosp.of Luke] за тіуьн-хьун ийидалди жуван пекер дегишарна захъ гелкъуьгъ и, подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить; Father Abraham, have pity on me [Gosp.of Luke] Я Ибрагьим бубаї 3и язух ша отче Аврааме! умилосердись надо мною; The one who had mercy on him [Gosp.of Luke] Адаз хъсанвал авурди оказавший ему милость. Как видим, лезгинский и русский языки могут передавать данное отношение как адресатное. Ср. также:
Предлог in
Значение предлога in определяется как выражение общего отноше ния заключенности в каких-л. рамках, понимаемых при этом крайне широко.
Пространственное значение предлога in, в первую очередь, заключается в выражении местонахождения, расположения внутри, в чём-л., не выходя за границы реального или воображаемого места, предмета, сооружения и т.д. В этом значении ему соответствуют лезгинский локатив IV и русский предлоге, сочетающийся с предложным падежом: wondering why he stayed so long in the temple ам Аллагьдин ківале геж хьупи инсанар мягьтел авунвай » ... и дивился, что он медлит в храме In a certain town there was a judge who neither feared God nor cared about men Ca шегьерда ca кьази аваії, адаз я Аллагьдикай кичіедачир, яни ин-санрикай регъуьдачир в одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился; Now there were staying in Jerusalem God-fearing Jews from every nation under heaven И чіавуз Ярусалимда жуъреба-жуьре уьлкейрай тир чувудар авай В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого на рода под небесами; His winnowing fork is in his hand
Адаи йирф Вичип гъиле aea Лопата Его в руке Его (этот пример демонстрирует скорее типичное положение предмета относительно ориентира).В следующем примере специфическое пространственное отношение дифференцируется только в лезгинском языке с помощью локатива III: two people will be in one bed гьа йифиз кьвед ca месик жеда в ту ночь будут двое на одной постели (в современном переводе: в одной постели): You will find a baby wrapped in cloths and lying in a manger Имни квез ишара: тіунай квез пекерик кутунвай аял жагъида и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях Анлогичное значение представлено в следующем примере: A man dressed in fine clothes? Багьа пекер алукінавай инсандиз килигиз фенвайни? человека ли, одетого в мягкие одежды? Ср. также: A lovely girl in mourning is sitting Сидит милая девушка в трауре ; I am to be hanged in chains Меня закуют в цепи и подвесят ; During the descent Tuckett and I were in the same cord with them Во время спуска я и Такетт были в одной с ними связке .
Лезгинский вариант интерпретирует данное отношение как объектное, что проявляется в использовании именительного падежа. Спецификой русского языка в данном случае является использование в сочетании с предлогом винительного падежа.
В следующем примере пространственное отношение, передаваемое рассматриваемым предлогом, может быть проинтерпретировано как локализация «между, среди»: ... and the birds of the air perched in its branches къушарипи къвез адап хилерикай чпиз далда кьаз хьана птицы небесные укрывались в ветвях его. При некоторых существительных данный предлог выражает типичное местонахождение субъекта (объекта) относительно ориентира или движение к соответствующему местоположению: they will lift you up in their hands Абуру Вун... гъилерал кьуна тухуда на руках понесут Тебя Simeon took him in his arms Симеона абурувай аял къачуна (в переводе опущено, поскольку квалифицируется как имплицитная информация) он взял Его на руки
Справедливость интерпретации данного пространственного отношения как «типичное местонахождение» в данном случае подтверждается, лезг. лок. V, рус. на, что является стандартным эквивалентом англ. on. Аналогичная ситуация налицо в следующем примере: great is your reward in heaven цаварал кеез Аляагьди зурба савкьват гьазурзававелика вам награда на небесах.
Данное соотношение при выражении типичной локализации с существительным «небо» сохраняется также в передаче движения к ориентиру и удаления от него, см. употребление предлогов into и from. They are like children sitting in the marketplace and calling out to each other
Аялри, базардин майдандал къугъвадайла, сада садаз лугьуда Они подобны детям, которые сидят на улице, кличут друг друга и говорят. По-видимому, аналогичной квалификации требует следующий пример: A man in the crowd called out Садлагьана халкьдип арадай ca итимди гьарайна Вдруг некто из народа воскликнул
Лезгинский и русский языки обращают внимание на месторасположение как на исходную точку действия, адресат которого находится вне данной области локализации. Кроме того, использование в лезгинском языке послелога арадай явно указывает на локализационную область «между, среди». С другой стороны, последний пример может интерпретироваться как представление субъекта в виде части некоторой совокупности, на что указывают также примеры с числительными, словами, выражающими количество и т.п.:
Ninety-nine in a hundred were attentive Из сотни внимательны были девяносто девять; A debtor offered 6s. in the pound Должник предложил шесть шиллингов на каждый фунт; The plaintiff applied for shares in this company Истец требовал доли в этой фирме Ср. также переносное употребление предлога: In my former book, Theophilus, I wrote about all that Jesus began to do and to teach... Зи сад лагьай ктабда, Феофил, за ваз Исади ... авур крарикайни чир-вилерикай кхьенай Первую книгу написал я к тебе, Феофил, о всем, что Иисус делал и чему учил.... В русском переводе, как видим имеет место синтаксическая трансформация, хотя вполне возможен и вариант «В моей первой книге...» В любом случае имеется в виду не книга как предмет, а информация, в ней заключенная.
Предлог from
Английский предлог from недифференцированно передает значение удаления изнутри предмета или с его поверхности. Как в лезгинском, так и в русском языках эти значения оказываются формально противопоставленными. (а) «из, изнутри»: So they ordered them to withdraw from the Sanhedrin and then conferred together. Инал абуру илчийриз ківаляй экъеч1ун эмирна ва чпин арада месля-тар ийиз згечіна. И, приказав им выйти вон из синедриона, рассуждали между собою. A voice came from the cloud Цифедай рахадай ван акъатна И был из облака глас В данном случае в лезгинском последовательно употребляется исходный IV падеж, а в русском - предлог из. При этом, как видно из примеров, не противопоставлены друг другу выражение местораположения относительно полого («синедрион») и сплошного («облако») пространства. С помощью данного предлога может выражаться и местонахождение, если субъект действия располагается внутри ориентира, а его объект - вне его: Then he sat down and taught the people from the boat Ада луьткведа ацукьна халкьдиз чирвилер гана и, сев, учил народ из лодки Лезгинский язык использует в данном случае локатив IV, что соответствует фактической семантике. «с поверхности»: Saul got up from the ground Саул чилелай къарагъна Савл встал с земли they took him down from the tree and laid him in a tomb. чувудри Адан мейит хашунилай (букв, с креста) эляна кучукна. сняв с древа, положили Его во гроб. Immediately, something like scales fell from Saul s eyes...Гьа и арада Саулаз вичин вилерилай перде алатай хьиз хьана, адан вилер ачух хъхьана. И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его,
В данном случае в лезгинском последовательно употребляется исходный V падеж, а в русском - предлог с (в последнем примере этот предлог также более уместен). Не has brought down rulers from their thrones... Гьукум гвайбур тахтунилай гадарна низложил сильных с престолов
Хотя в данном случае налицо переносное употребление предлога, пространственный образ ощущается достаточно отчетливо, в силу чего в лезгинском и русском языках имеют место его стандартные в данном значении корреляты. В некоторых случаях, хотя налицо семантика «с поверхности чего-л.» в лезгинском выступает не исходный V, а исходный IV падеж, в силу того что IV серия падежей нередко выступает как показатель типичного месторасположения относительно ориентира (ср. также употребление предлогов on и onto). Ср.:
Then they returned to Jerusalem from the hill called the Mount of Olives Идалай кьулухъ абур Зейтун дагъдай звичіна ва Ярусалимдиз хтана Тогда они возвратились в Иерусалим с горы, называемой Елеон. Семантика «на» отчетливо выражена в данном случае в русском переводе. Аналогичная ситуация наблюдается в следующем примере: he fell to the ground from the third story Ахпа, михьиз ахварал фейила, ам пуд лагьай гьавадай аватна. сонный, упал вниз с третьего жилья. Здесь, как видим, в лезгинском использован исходный IV падеж, а в русском - предлог с, соответствующий обычно исходному V падежу. Интерес вызывает в связи с этим пространственная ориентация по отношению к понятию «небо» - «на» в русском и «внутри» в лезгинском.
Suddenly a sound like the blowing of a violent wind came from heaven and filled the whole house where they were sitting.
Садлагьана цаварай атай тіурфандин хьтин къати ванци абур авай ківал аціурна.
И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились.
Заметим, что в сочетании с семой «месторасположение» в русском языке одинако возможны обе формы, ср. в небе и на небе, что невозможно при семе «удаление» (нельзя сказать из неба).
Интересен случай перевода предложной конструкции с помощью относительного прилагательного в русском языке: So then, King Agrippa, I was not disobedient to the vision from heaven
Агриппа пачагь, давай атай эмирдиз зун табий хьана.
Поэтому, царь Агриппа, я не воспротивился небесному видению.
Подобный способ передачи пространственных отношений не чужд и другим сопоставляемым языкам. (в) «рядом,около»
Данный предлог также может выражать удаление от предмета, т.е. из положения рядом с предметом. Русский и лезгинский языки передают это значение иным способом по сравнению с предыдущим: Go away from me, Lord Закай яргъаз хьухь, зи Худа! выйди от меня, Господи! Jesus, full of the Holy Spirit, returned from the Jordan and was led by the Spirit in the desert, Пак Руьгь акатнаваз Ярдан ваці галай патай хтай Иса гьа Пак Руьгьди баябандиз тухвана. Иисус, исполненный Духа Святого, возвратился от Иордана и поведен был Духом в пустыню.
Он просил его отплыть несколько от берега и, сев, учил народ из лодки. and the people came running from all directions Кьуд патахъай къвез инсанар ківаті жезвай и сделалось стечение народа;
Before very long, a wind of hurricane force, called the "northeaster," swept down from the island Са тїимил вахт арадай фейила, Крит галай патахъай къати гар акъатна, ахьтин гаруз Еврокилои, яни "кефердинни рагьокьечідаи патан гар" лугьудай Но скоро поднялся против него ветер бурный, называемый эврокли-дон. (г) «в контакте с» No one tears a patch from a new garment ... ціийидакай атіанвай пинеди куьгьнедахъ галаз кьадач ... отодрав от новой одежды...
Это пространственное значение оказывается дифференцированным только в лезгинском языке, где оно выражается исходным III падежом.
Ср. также абстрагированное пространственное отношение, представленное в следующем примере: power was coming from him Ад акай къвезвай къудратди от Него исходила сила. Достаточно редким можно считать выражение данным предлогом значения месторасположения. Ср.: When the islanders saw the snake hanging from his hand, they said to each other Къураматдин агьалийриз Павелан гъ ил икай куьрс хьаивай гъуьлягъ акурла, абуру сада садаз лугьузвай Иноплеменники, когда увидели висящую на руке его змею, говорили друг другу. Как видим, в русском языке здесь использована обычная для выражения подобных отношений модель «на + предл. пад.». При трансформации глагола и в русском языке возможен оборот с исходным значением, ср. свисать с руки.
Местный I падеж
По характеристике У. А. Мейлановой [1960: 78-79], местный I падеж может выражать (а) место, где происходит действие, указывать на то, (б) каким образом происходит действие, (в) совместность действия; в отдельных случаях - (г) орудие действия, (д) субъект обладания, (е) различные объектные функции: лицо, к которому направлено действие, объект понуждения и др. В целом все эти функции базируются на его основном -пространственном значении. 2.1.1.1. Пространственное значение
В пространственном значении данный падеж выражает прежде месторасположение рядом с предметом, около чего-л. Английский язык в этом случае использует предлог at, русский язык - предлогу + род. пад.:
Ви душманар За Ви ківачерик вегьидалди Зи орчіи гъилив ацукъ [Марк 12-36] Sit at my right hand until I put your enemies under your feet Сядь по правую руку от меня, и я повергну твоих врагов к ногам Твоим; Абур Зейтун дагъдин ценернв гвай Бейтіажидивии Бейтіапидие агакьна [Марк 11-1] As they approached Jerusalem and came to Bethphage and Bethany at the Mount of Olives... Когда приблизились к Иерусалиму, то недалеко от Виффагии и Ви-фании, у горы Елеон...; Ада, Исадин ківачерив ацукьна, Адан гафариз яб гузвай She had a sister called Mary, who sat at the Lord s feet listening to what he said у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его; Яківни гьамиша тарарин танарив гьазур я The ах is already at the root of the trees Уже и секира при корне дерев лежит (ср. другой первод: уже лежит наготове топор у комля деревьев);
Дагьдин ценцив вакіарин са чіехи суьруьди векъ незвай [Марк 5-] large herd of pigs was feeding on the nearby hillside На склоне холма паслось большое стадо свиней. Как видно из последнего примера, переводы по-разному интерпретируют пространственное отношение: если в лезгинском это местонахождение рядом, то в русском английском - на поверхности. В первых двух примерах в сопоставляемых языках налицо стандартные соответствия: предлоги at и у + родит, пад. и фразеологическое выражение по правую руку (ср. архаичный вариант с наречием седи одесную).
Необходимо отметить, что местный I падеж выражает, как и остальные местные падежи, не только нахождение предметов в соседстве, но и движение к данной локализационной области. Ср.: Абур Зейтун дагьдин ценерив гвай Бейтіажидивни Бейтіанидив агакьиа [Марк 11-1] As they approached Jerusalem and came to Bethphage and Bethany at the Mount of Olives... Когда приблизились к Иерусалиму, то недалеко от Виффагии и Ви-фании, у горы Елеон... (другой вариант: приблизились к Иерусалиму, к Виффагии и Вифании); гьадав вичин савкьватни агакьда anyone ... will certainly not lose his reward тот получит свою награду. Интересно, что в последнем примере английский и русский язык интерпретируют данное отношение как субъектное, что свидетельствует о непространственном его характере.
Тем не менее, стандартным средством выражения данного пространственного отношения в лезгинском языке являются послелоги кьплив, мукъув, патае, къвалав у (чего-либо), к чему-либо , управляющие родительным падежом.
По словам М.Хаспельмата, данный падеж используется для передачи соответствующей локализации при именах, выражающих референты, местонахождение рядом с которыми является для них типичным: Пехъер ваціун къерехдив ацукьна The crows alighted on the bank of the river Вороны сели на берегу реки Надир ракіарив акъвазна Nadir stopped at the door Надир остановился у дверей.
Местный I падеж, как отмечает У.А.Мейланова [там же: 81] "может оформлять название того лица или предмета, совместно с которым совершается действие". Это значение может рассматриваться как частный случай посессивного. Английским эквивалентом в данном случае, по словам М.Хаспельмата, являются предлоги by, to или with:
Пеленгдив гьуьжет авун асант кар туш Fighting with the tiger is not an easy thing 85 Спорить с тигром нелегко; Насирни Сайда чеб чпив гзаф вердиш хьанвай Nasir and Sajida had gotten very much used to each other Насир и Сайда очень привыкли друг к другу. 2.1.1.2. Инструментальное значение местного I падежа Хотя инструментальное значение передается в лезгинском языке обычно направительным V падежом местный I падеж также может выступать в этой функции. Ср.:
Квел ана цив аціай квар гвай са инсап гьалтда [Марк 6-36] Go into the city, and a man carrying ajar of water will meet you Встретится вам человек, несущий кувшин с водой (другой вариант: кувшин воды); Гьеле дуьньядиз татанмаз ам Пак Руьгьдив аціанваз жеда [Лука 1-15] he will be filled with the Holy Spirit even from birth и Духа Святого исполнится еще от чрева матери своей; Гъилер хуругандив михьиз-михьиз ам итимар ацукьнаваи столдив агатна [3. Р.] Вытирая руки фартуком, она подошла к столу, за которым сидели мужчины; Ада эрч1и гъшшв вичин дасмалдив кутіуннаваи хер алай кьуьн кьуна ківач йигинарна [С. М.]
