Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Пропозициональные установки со значением потенциальности как отражение возможных миров
1.1 .Возможные миры как пропозициональные установки 8
1.2. Потенциальность как один из типов модусных ситуаций 9
1.3.Вариантные реализации инвариантной сущности потенциальных отношений 17
1.3.1. Неосложненные вариантные реализации -
1.3.1.1. Персуазивность
1.3.1.2. Контроль 22
1.3.1.3. Темпоральность 27
1.3.1.4. Каузальность 28
1.3.2. Осложненные вариантные реализации 29
1.3.2.1. Аксиологичность -
1.3.2.2. Градуальность 35
1.3.2.3. Контрарность 43
1.4. Конституенты поля потенциальности 45
1.5. Потенциальность как универсалия в лингвистической типологии 50
Выводы 55
ГЛАВА 2. Функционально-семантическая структура кпа со значением потенциальности
2.1. Бинарная оппозиция «объективность/субъективность»
в семантической структуре КПА с потенциальными отношениями 59
2.1.1. Конструкции с семантическим компонентом «объективная потенциальность»
2.1.2. КПА с семантическим компонентом «субъективная потенциальность» 71
2.1.2.1. Конструкции со значением «неприобретенная субъективная возможность»
2.1.2.2. КПА со значением «приобретенная субъективная возможность» 75
2.2. Актуальные и узуальные варианты потенциальности 77
2.3. Каузальный фактор как основание ситуации потенциальности 80
2.4. Отрицательный модусный компонент в структуре предикатов со значением потенциальности 85
2.5.Интенсивный признак в семантической структуре потенциальности 96
Выводы 102
ГЛАВА 3. Семантическая структура эпистемическои потенциальности и способы ее выражения в разноструктурных языках
3.1. Структура ментального поля потенциальности 105
3.2. Когнитивы - показатели степени достоверности 107
3.3. Эпистемическая градуальность в семантической структуре потенциальности 122
3.3.1.Семантическая структура эпистемического модуса отношений потенциальности по шкале вероятности
3.3.2. Семантическая структура эпистемического модуса отношений потенциальности по шкале уверенности 134
Выводы 161
Заключение 163
Библиография
- Потенциальность как один из типов модусных ситуаций
- Потенциальность как универсалия в лингвистической типологии
- Каузальный фактор как основание ситуации потенциальности
- Когнитивы - показатели степени достоверности
Введение к работе
Настоящая диссертация представляет собой исследование семантико-синтаксической организации конструкций, включающих предикат в позиции вершинного слова - главный предикат, предикатный актант. Предикатный актант определяется как компонент семантической структуры предложения, занимающий позицию аргумента вышестоящего в иерархии предиката и является при этом номинацией отдельного события. Как главный предикат, так и предикатный актант в сопоставляемых языках могут обозначаться различными глагольными формами.
Актуальность исследования обусловливается тем, что в современной русистике, романистике и тюркологии большое внимание уделяется изучению конструкций с точки зрения синтаксической теории конструкций с предикатными актантами. Необходимость изучения предложений-высказываний с предикатными актантами (КПА) как семантически осложненных предложений, подчеркивается многими лингвистами (Г.А.Золотова, Н.Д. Арутюнова, В.В.Богданов, B.C. Храковский., В.П Недялков и др.). Ситуации объективной действительности, как известно, могут отражаться в сознании говорящего как каждая в отдельности, так и во взаимосвязях. Часто в одном структурно простом предложении наблюдается совмещение нескольких смыслов за счет введения компонентов предикатных актантов или включенных предикатов. Систематизированное изучение семантико-синтаксических особенностей предложений с предикатным актантом-инфинитивом не было предметом сопоставительного диссертационного исследования, хотя в специальной литературе по русскому, французскому языкам есть целый ряд работ по этой тематике.
Объектом исследования в данной диссертации являются предложения, включающие компоненты пропозитивной семантики и характеризующиеся наличием, наряду с основной, вторичной предикации. Исследования конструкций с предикатными актантами продиктовано необходимостью уточнения отдельных положений организации КПА на материале русского,
французского и чувашского языков, стремлением выявить уникальные и
универсальные особенности в функционировании анализируемых
конструкций.
Основной целью исследования является обоснование принципов семантико-синтаксического моделирования русских, французских, чувашских конструкций, включающих компоненты событийной семантики с опорой на практический материал.
Цель исследования определила необходимость решения следующих задач:
определить исходные теоретические позиции, связанные с семантической структурой конструкций с предикатными актантами;
обосновать понятие вторичной предикации и описать средства ее выражения в структуре предложения;
выявить лексико-семантический потенциал главных предикатов, отражающих разные типы ситуаций;
описать семантические роли непредикатного (левого) актанта в сопоставляемых языках;
определить структурные типы предикатных актантов в разноструктурных языках (русском, французском и чувашском), их роль в организации предложения;
установить основные и отличительные формальные и семантические особенности анализируемых типов КПА в сопоставляемых языках;
вычленить типы ситуаций в соответствии со свойствами объективной действительности.
Научная новизна исследования заключается в новом подходе к исследованию инфинитивных конструкций как конструкций, включающих имена пропозитивной семантики, при котором дано комплексное описание конструкций с предикатными актантами в разноструктурных языках. Впервые предикаты, образующие КПА, были подвергнуты комплексному
анализу на материале русского, французского и чувашского языков, составлен их корпус.
Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что данное исследование значительно расширяет имеющиеся в лингвистической литературе представления о конструкциях с предикатными актантами. Изучение проблем, связанных с КПА, проводится на материале разно структурных языков. Подробный семантический и формальный анализ предикатов и предикатных актантов позволяет установить особенности анализируемых типов КПА в сопоставляемых языках, вносит определенный вклад в методику сопоставительного исследования.
Практическая ценность диссертационного исследования заключается в возможности применения результатов проведенного исследования при преподавании соответствующих разделов практической и теоретической грамматики, сопоставительной лингвистики. В частности, результаты исследования могут быть использованы при углубленном изучении принципов моделирования предложения. Материал исследования может быть использован также при составлении пособий по сравнительной типологии французского и чувашского языков, в теории и практике перевода, при написании курсовых и дипломных работ студентами, при составлении словарей.
Достоверность положений и выводов, сформулированных в диссертации, обеспечивается тщательной проработкой научной литературы теоретического характера и обширностью собранного фактического материала. Источниками исследования послужили выборки из русской, французской и чувашской публицистической и художественной литературы, материалы лексической картотеки Чувашского государственного института гуманитарных наук по чувашскому языку, а также данные толковых словарей.
Основные методы и приемы исследования, используемые в работе, вытекают из ее сопоставительного характера. Для решения указанных задач
использовался индуктивный метод анализа: от конкретных языковых фактов к установлению системных отношений между ними и обобщению на этой основе теоретических положений и выводов. Сложность темы диктует также использование метода комплексного структурно-семантического анализа исследуемых конструкций с применением данных прагматики. Особое место занимает метод лингвистического эксперимента в сочетании с элементами трансформационного и дистрибутивного анализа. Семантическая характеристика средств выражения потенциальности определяет использование приемов компонентного и логико-семантического анализа.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Последовательность частей задана выбранным способом интерпретации исследования.
Апробация результатов работы. Основные результаты диссертации обсуждались на заседании кафедры сопоставительного языкознания филологического факультета Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова. Отдельные положения диссертации были представлены в виде докладов и сообщений на международной, региональной и межвузовских научных конференциях.
Потенциальность как один из типов модусных ситуаций
Наше языковое сознание, как известно, отображает внеязыковую действительность, определенным образом организуя ее в некоторые типовые ситуации. Понятие типовой ситуации в том или ином виде обсуждается в литературе (см., например: Кибрик А. Е., 1979). Под типовой ситуацией мы будем понимать сложившееся в нашем языковом сознании представление о некотором типизированном событии внеязыковой действительности. Каждая типовая ситуация формируется определенным минимальным набором компонентов — действующих лиц, их действий, предметов, состояний, отношений, свойств. Каждый компонент ситуации — исполнитель определенной роли, и эта роль постоянна относительно данной типовой ситуации. Самый активный участник ситуации обычно определяется как агенс. Ситуация является типовой потому, что может иметь бесконечное множество реализаций. Каждая типовая ситуация существует в нашем языковом сознании действительно как определенная «структура образов», логическая фигура. Каждая реализация типовой ситуации составляет денотативную структуру высказывания, где действующие лица представлены конкретными «исполнителями».
Моделирование типичной модусной ситуации помогает уточнить семный состав модусных глаголов, определение факторных уровней, необходимых и достаточных для того, чтобы она состоялась, позволяет выделить модусные и немодусные значения. При этом нами используется метод моделирования неэлементарной семантической ситуации, предложенный В.П. Недялковым и Г.Г. Сильницким при описании типологии каузативных конструкций, а также разработанное ими понятие констант, то есть инвариантное семантических каузативных элементов, характеризующих любую ситуацию, выражающую каузативный смысл. Типичная модусная ситуация рассматривается как сложная (неэлементарная), характеризуемая тем, что в ней в неразрывное целое слиты первичная денотативная ситуация, построенная на предикате, отражающем некоторое положение дел, и ситуация отражения, в основе которой лежит предикат психической деятельности. Отсюда следует вывод, что типичная модусная ситуация содержит три постоянных семантических элемента, составляющих ее инвариантную структуру: предикат Р психической деятельности, а также субъект и предикат первичной денотативной ситуации, фиксируемой психической деятельностью - S1 и Р1. Константа Р является определяющим компонентом в структуре неэлементарной модусной ситуации. Она служит семантическим центром пропозиции, показывающей, что комментаторному предикату Р противопоставлены предикативные (S1 + Р1) актанты:Р [Р1 (S1)] Первичная денотативная ситуация (S +P1), фиксируемая модусным глаголом (Р), представляет собой обработанный, структурированный сознанием субъекта S дискретный участок объективного мира. Составляющими структуру этой ситуации являются предмет (явление) внешнего мира (S1), попавший в поле психической деятельности субъекта S, и выделенный в ходе этой деятельности актуальный признак этого предмета (Р1). Как видно, ситуация, обозначаемая конструкцией с предикатным актантом, включает в себя: семантический субъект первого события, первое событие, семантический субъект второго события, второе событие. В случае кореферентности субъектов в структуре ситуации только три элемента, а может быть, и два, если к тому же оба события имеют один общий референт.
Ситуация, названная конструкцией с предикатным актантом, образована модусными главными предикатами, может включать в себя еще третью разновидность субъекта — говорящий субъект.
В константной (статической) модели типичной модусной ситуации находит выражение результат отражения субъектом некоторого положения дел. Далеко не все члены тезаурусных групп психической деятельности называют данный уровень отражения. В целях ограничения класса модальных глаголов (МГ) и выделения в каждой тематической группе однотипных оппозиций модусности/немодусности, что является одной из важнейших задач исследования, в диссертации разрабатывается динамическая модель типичной модусной ситуации, служащая основой для компонентного анализа глагольных значений и их разграничения внутри тезаурусной группы. В основу динамической модели модусной ситуации положена идея актогенеза глагольного действия (Г.В.Сильницкая, Г.Г.Сильницкий) и определение глагольного значения как отображения определенной совокупности (семантически релевантных признаков некоторого континуума изменений в той или иной сфере реальной деятельности) (Г.Г.Сильницкий).
Следует отметить, что термин модус и диктум были введены в лингвистику Ш. Балли. Под диктумом он понимал часть предложения, "коррелятивную процессу, образующему представление", т.е. представление о событии-денотате, под модусом — "выражение модальности, коррелятивной операции, производимой мыслящим субъектом", т.е. так или иначе выраженное отношение говорящего к событию-денотату [18, с. 44]. Ш. Балли считает, что наиболее эксплицитно отношения модуса к диктуму представлены в сложноподчиненных предложениях изъяснительного типа. Можно создать предложение с одним диктумом и разными модусами. Например: Я полагаю, что он пришел; Я хочу, чтобы он пришел; Я хотел бы, чтобы он пришел. Соввокупность этих предложений, считает ученый, можно рассматривать как фрагмент синтаксической парадигмы предложения [18, с. 55].
В современных лингвистических исследованиях понятие диктума не вызывает споров, поскольку диктум (диктумное событие) соотносится с объективной реальностью, т.е. это объективная информация о каких-либо фактах, событиях, положении дел. Диктум — "это основное сообщение, референтом которого является некоторое отражение дел той реальности, которая отображается в речи" [209, с. 34]. Диктум часто отождествляется с понятием пропозиция [218, с.81-82].
Потенциальность как универсалия в лингвистической типологии
Проблема универсалий представляет собой одну из центральных проблем общего языкознания, прежде всего типологии языков. Несмотря на множество разнообразных подходов и идей в исследовании и трактовке языковых универсалий, теоретическую основу лингвистической универсологии составляют идеи как русских теоретиков универсалий (Панфилов В. 3., 1974, Серебренников Б. А., 1972, Буранов Д., 1983, Гухман М. М., 1985), так и зарубежных лингвистов (Гринберг Дж., Осгуд Ч., Дженкис Дж., 1970; Хокетт Ч., 1970; Хенигсвальд Г., 1970;, Вейнрейх У., 1970; Ульман С, 1970). В лингвистической литературе отмечается, что существование универсалий языка объясняется единством отражаемой языками объективной действительности, общностью законов мышления и функций языков мира. Различаются следующие разновидности языковых универсалий: абсолютные (полные). Это такие явления, которые характерны для всех без исключения языков; 2) универсальные импликации. Такими могут быть высказывания типа "Если в языке имеет место явление А, имеет место явление В"; 3) статистические (неполные, с единичными случаями исключения).
Языковые универсалии устанавливаются либо индуктивным способом, либо дедуктивным способом, т.е. по способу установления различают индуктивные и дедуктивные универсалии. Индуктивные универсалии представляют собой обобщение фактов единичных языков. Как справедливо отмечает Ю. В. Рождественский, «для их выведения необходимо передать все языковые системы» [138, с.71]. Роль дедуктивных универсалий (универсальных дефиниций) в рамках типологии вспомогательна. Они используются при формулировке индуктивных универсалий. В нашей работе мы пошли по первому пути.
В результате изучения фактов сопоставляемых языков и ознакомления с теоретической литературой по потенциальности мы пришли к выводу, что можно выделить следующие языковые универсалии: 1) в сопоставляемых языках (в том числе во всех славянских и тюркских) есть потенциальность и ее поле; 2) для языков аналитического строя характерен аналитический (лексический) способ передачи интересующих нас отношений, а для языков агглютинативного типа — синтетический тип, в частности, в чувашском языке — формант —ей-/ай (о чем будет сказано в практической главе); 3) в сопоставляемык языках базовые смысловые отношения могут подвергаться интерпликации, которая в диахронии объясняется изначальностью "отприродностью" [118, с. 170].
В области семантико-синтаксической типологии за последние годы упрочилась тенденция к пересмотру существующих классификаций языков в сторону более последовательного и полного отражения на когнитивной основе универсального и идиоэтического в семантике и синтаксисе языков мира В связи с этим следует отметить, что сопоставление языков разных систем способствует выявлению до сих пор не замеченных явлений в структуре языков. В частности, И.А.Бодуэн де Куртенэ отмечает: "Мы можем сравнивать языки совершенно независимо от их родства, от всяких исторических связей между ними. Мы постоянно находим одинаковые изменения, одинаковые исторические процессы и перерождения в языках, чуждых друг другу исторически и географически... Подобного рода сравнение языков служит основанием для самых обширных лингвистических сообщений" [118, с.371].
Анализ работ, посвященных сопоставительному исследованию, показывает, что языки могут сопоставляться на различных основах, с использованием различной методики контрастивной (сопоставительной) лингвистики. Вопрос о типах сопоставительного изучения не раз обсуждался в лингвистической литературе (Супрун А. Я., Захарова О. В., 1969; Гак В. Г., 1988; Ахунзянов Э. И., 1987). Сопоставительное изучение языков может проводиться двумя способами: билатеральным (двусторонним) и унилатеральным (односторонним). При билатеральном подходе сопоставлению подвергаются данные двух языков, находящиеся в отношении оппозиции друг другу. Билатеральное сопоставление бывает двоякой: с одной стороны, проводится интерлингвистическое противопоставление средств каждого языка в отдельности и, с другой стороны, описание этих средств внутри каждого из сопоставляемых языков. А унилатеральный способ сперва устанавливает грамматическое и лексическое значения языка источника (исходного языка), на уровне значений которого определяются средства, имеющиеся в изучаемом языке, которые служат в нем для передачи исходного языка. Билатеральный анализ предполагает отсутствие разделения языков на исходный и сопоставляемые языки, и факты языка сравниваются на равноправных началах.
Сопоставительное изучение языков может проводиться на всех уровнях языка. Существенным для каждого уровня является выделение эталона сопоставления. "При сопоставительном анализе в области синтаксиса, отмечает В.Н.Ярцева, полезно начинать с исследования микросистем, включающих один тип синтаксического отношения с последовательным вовлечением по ходу исследования все более разнообразных компонентов данной подсистемы" [230, с. 68]. В целях постулирования наиболее адекватной глубинной структуры очень часто поверхностные структуры сравниваются через эталон глубинный [53, с. 68-85]. При сопоставлении языков в качестве исходного пункта "берется или форма или значение языкового явления. Затем на этой основе выявляется, с одной стороны, одинаковые или дифференцирующиеся значения. И, с другой стороны, одинаковые или дифференцирующиеся формы" [13, с. 24]. В частности, на уровне синтаксиса возникла идея универсальности значений, передаваемых на уровне предложения. Так называемое типовое значение предложений имеет большую значимость при сопоставлении языков, ибо в нем отображаются ситуации действительности, существующие независимо от конкретного языка. Типовое значение предложений является межъязыковым семантическим инвариантом при сопоставлении предложений обоих языков, при описании сопоставляемых языков исходить надо из плана выражения (характеризовать основные значения синтаксических конструкций исходя из описания формальных средств) или, наоборот, следует исходить из плана содержания (семантические категории сопоставлять со структурными средствами в сравниваемых языках)? Какой бы из этих приемов сопоставительного анализа мы ни выбирали, в любом случае отчетливо видно, какую существенную роль играет семантика в описании синтаксических конструкций.
Каузальный фактор как основание ситуации потенциальности
В зависимости от характера каузального фактора можно выделить ряд вариантов ситуации субъективной потенциальности. Возникновение ситуации потенциальности, как было сказано в первой главе, определяется наличием другой ситуации, которая содержит указания на обстоятельства и условия, детерминирующие появление и реализацию связи между неким субъектом и неким признаком. Детерминирующая ситуация, как показывает практический материал русского и чувашского языков, является основанием для ситуации возможности, то есть между данными ситуациями существуют причинно-следственные отношения. Детерминирующий фактор (обстоятельства, условия, каузирующие становление и реализацию потенциальной ситуации) - это «пусковой механизм» ситуации возможности. В предложениях с модификаторами возможности ДФ либо эксплицируется в широком контексте, либо имплицируется семантикой глагола или предикатива со значением возможности. Иногда содержание ДФ не расшифровывается в силу того, что детерминация является общепонятной: Их он характеризует одним коротким словом, перевод которого по известным причинам нельзя публиковать у нас (Горький). Эксплицитная зависимость ситуации возможности от ДФ может быть представлена в рамках простого или сложного предложения. В простом предложении указание на ДФ может содержаться в нетаксисных структурах: 1) в характеристике субъекта (чаще выраженной определением): Человек неподготовленный не сможет понять и оценить это; Жесткий политик может спровоцировать такое (Сартаков). 2) в характеристике обстоятельств осуществления действия, которые оформляются как: а) каузальные ситуанты: Он это не может — в силу стресса, в силу усталости, да много разных причин; Переключиться на это не удавалось из-за таких особенностей национальной бюрократической кухни; Аналогичную функцию в чувашском языке выполняют как аффиксальные, так и послеложные именные конструкции. Следует отметить, что в семантических особенностях предлога и послелога заключается качественное различие. В чувашском языке, как показывают примеры, отсутствует прямой аналог предлога: в одних случаях ему соответствует послелог-имя, в других — собственно послелог, в третьих — аффикс "причинного" падежа в качестве функционального эквивалента. Полные соответствия чувашских послеложных и падежных форм и русских предложно-падежных форм могут быть установлены, как нам кажется, только в каждом конкретном случае. В основном, сущность расхождения, различия между функциональными эквивалентами (предлогов и послелогов) заключается в конкретизации детерминирующего фактора. В центральном массиве рассматриваемого фактора в чувашском языке особое место занимает специальный падеж— причинно-целевой падеж, в котором совмещены две противоположные группы значений: обстоятельственное значение цели действия и значение объекта-цели действия, с одной стороны, и обстоятельственное значение причины действия и значение объекта-причины действия — с другой. Приведем примеры на каузатив в причинно-целевом падеже: Вал дакан пек пупса тухнишён тем туса хума хатёрччё, анчах мён таван (Турхан). В основном, функциональными эквивалентами русских глагольно субстантивных причинных конструкций в чувашском языке выступают, как показывают наши примеры, четыре синтаксемы без послелога (каузативы в дат., вин., исх., творит., прич.-целев. падежах) и две причинные синтаксемы, образованные на базе послеложно-падежных сочетаний. Недостаточное развитие грамматической (большой ряд форм) подсистемы тюркского склонения (в выражении причинного смысла) компенсируется системой послелогов, в частности, семантические поля основного и дательного падежей расширяются с помощью послелогов, б) кондициональные ситуанты: О каком повышении уровня жизни можно говорить в таких условиях?; Всего версий шесть, но при наличии фантазии их можно насчитать и больше; В чувашском языке детерминирующий компонент передается чаще всего следующим образом: ситуант-девербативное существительное переходит в разряд субъекта, к вербальному компоненты добавляется граммема -санАсен: Eg каткас пулсащ Павел вал дынна хулара пуранакан паллана адвокат патне кайма хут дырса парать, хай пултарсан — хаех лаплантарать(Турхан); в) финальные ситуанты: Ради любви к собственной дочери мать на многое способна; Но ради денег чего не простишь; В чувашском языке предложным сочетаниям "ради +сущ. в род.п." соответствуют послеложные сочетания "сущ.+ валли", варианты с аффиксом -шан/-шён: Пёртен пёр хёрёшён та (пёртен пёр хёр валли) дак япалана туса хураймастъ-те (Мранька); 3) в семантике вербального компонента потенциального действия: Он считал невозможным оскорбить женщину; Отец просто не умел врать (Шолохов); 4) в характеристике объекта или субъекта другой пропозиции: 14 лет не вычеркнешь из памяти; Скрывался в бегах. Но от них невозможно спрятаться; Моим коллегам невозможно объяснить, почему не написана о нем статья (разг.).
Экспликация ДФ в составе гипотаксиса выносит детерминацию значения возможности в фокус коммуникативного интереса, акцентирует причинно-следственную связь между детерминирующей и потенциальной ситуациями. В данных ситуациях детерминирующий фактор находит выражение в гипотаксисных конструкциях: 1) в каузальных биномах: Но «дрянной девчонкой» ее не назовешь хотя бы потому, что она отметила 40-летие; У нас в принципе невозможен такой инцидент, так как это у нас не принято.
Ситуативная информация, составляющая содержание детерминирующего фактора, эксплицитно может быть представлена развернутыми (гипотактическими) конструкциями: в русском — сложноподчиненными, а в чувашском языке, как и в других тюркских языках, — полипредикативными конструкциями, где в зависимой предикативной части в роли предиката могут выступать инфинитные формы глагола. В зависимости от показателя связи между предикативными частями в центральном сегменте располагаются различные типы полипредикативных конструкций. В полипредикативных конструкциях синтетического типа в роли зависимого предиката выступает причастие, которое способно принимать различные падежные аффиксы, и при этом функция падежей при причастиях отлична от функции при именах: в позиции зависимого предиката падежные аффиксы становятся синтаксическим средством связи зависимого и главного предложений. Среди причастий, принимающих аффиксы падежей, употребляются причастия прошедшего времени: ( акан пек самахсене илтнёрен вал каламасар чатаймарё (Мранъка).
Когнитивы - показатели степени достоверности
Показатели достоверности сигнализируют о субъективной эпистемической характеристике высказывания с точки зрения говорящего. При этом они являются текстовыми экспликаторами не только количества, но и качества информации, на основе которой высказывание было сформировано. Как уже было сказано, различаются два типа информации: характерная и нехарактерная. Информация о событии А является характерной с точки зрения говорящего, если она позволяет ему судить об А непосредственно, без привлечения логического вывода и общих знаний. Это возможно в том случае, когда информация содержит специфические, индивидуализирующие А черты. Так, характерной будет информация, полученная говорящим в результате чувственного восприятия уже знакомого по предыдущему опыту объекта. Показателями характерной информации когнитивы: кажется, как будто, вроде, явно, определенно. Информация о событии А является для говорящего нехарактерной, если на ее основе он не может судить об А без привлечения логического вывода. Нехарактерная информация описывает не само событие А, но сопутствующие, соотносимые с ним события и явления. Например: Наверное, он это может делать. Показателями нехарактерной информации являются когнитивы наверное, видимо, по-видимому, вероятно, должно быть, может быть, бесспорно, безусловно, несомненно.
Выделенные нами типы информации подразумевают принципиально различные модели восприятия и распознавания предмета речи: опосредованное, с использованием логического вывода (наверное...) и непосредственное, без использования логики (кажется..?). Рассмотрим основные типы ситуаций, предопределяющих использование говорящим характерной информации. В ситуации чувственного восприятия распознающий субъект в находится в контакте с описываемым, если слушающий знает, что повествование ведется в несобственно-прямой речи (а для этого вывода недостаточно приведенного нами отрывка), то получение субъектом (находящимся в позиции говорящего) характерной информации предопределено: У меня хватило сил добраться до печки и разжечь дрова. Когда они затрещали, мне как будто стало немного легче (М.Булгаков); Не прошло нескольких дней после прибытия его в село, как все уже узнали, что он знахарь. Бывал ли кто болен чем, тотчас призывал Пацюка; а Пацюку стоило только пошептать несколько слов, и недуг как будто рукою снимался (Гоголь).
[Муж говорит жене] ...чудак Петр Семенович нашел, что будто у тебя один глаз темнее другого ... Жена опять к зеркалу. Она долго оглядывает себя и думает: «Да, кажется, левый глаз несколько темнее правого ... Нет, кажется, правый глаз темнее левого...» (А.Чехов); Вглядевшись в лицо Римского, администратор подивился перемене, происшедшей в этом лице. И без того худой финдиректор как будто еще более похудел и даже постарел (М.Булгаков). Христоня покряхтел и уже как будто застыдился своих слез (Гоголь).
Когда же текст не содержит явных указаний на параметры говорящего», об условиях и характере восприятия может свидетельствовать сам когнитив: [В Петербурге] Бродячих собак стало меньше, и грязи как будто поубавилось (Б.Окуджава); "Так, это она! стоит, как царица, и блестит черными очами! Ей рассказывает что-то видный парубок; верно, забавное, потому что она смеется. Но она всегда смеется" (Гоголь).
Указывая на использование характерной информации, как будто, верно задают параметры непосредственного свидетельства. Ср.: ...и грязи, наверно, поубавилось, где наверно исключает непосредственное восприятие и заставляет сделать вывод о том, что говорящий не был свидетелем описываемого события.
В ситуациях вспоминания говорящий вспомнил события, он располагает о них характерной информацией, например: Дом назывался «Домом Грибоедова» на том основании, что будто бы некогда им владела тетка писателя — Александра Сергеевича Грибоедова. Ну владела или не владела — мы точно не знаем. Помнится даже, что, кажется, никакой тетки-домовладелицы у Грибоедова не было... (М.Булгаков). Наличие в тексте явного указания на осуществленность вспоминания (вспомнил, помнится) исключает возможность использования показателей нехарактерной информации. О том, что говорящий пытается вспомнить что-либо непосредственно относящееся к описываемым событиям, а не выдвигает, скажем, возможные гипотезы, могут свидетельствовать слова типа что ли, как его. Они также предполагают использование характерной информации, например: В коридоре было пустынно, откуда-то доносилось постукивание бильярдных шаров — должно быть, развлекался унылый шалун на психической почве. Как его... Иван, кажется (А. и Б.Стругацкие); - А этот, у какого чудная фамилия? Какой правофланговым был, фу, будь он проклят, как его, кажись - Май-Борода! (Шолохов). Он был тут однажды... Помнил заборчик какой-то линялый. И дальше вроде бугор, что ли... (С.Иванов). -Захар, ты недавно просился у меня в гости на ту сторону, в Гороховую, что ли, так вот, ступай теперь! - с лихорадочным волнением говорил Обломов (Гончаров).
Когда же в тексте нет подобных свидетельств процесса вспоминания, на его осуществленность/ неосуществленность указывает сам когнитив, ср.: Не помню уже, как зашел разговор. Кажется, так: мы заспорили... (Ю.Трифонов) Звал? Зачем же это я звал - не помню! - отвечал он потягиваясь. — Кажется, письмо отправить хотел ...(Гончаров); Не помню, зачем я пришел в тот день в театр: должно быть, к кому-нибудь из друзей-актеров (А.Гладков). В первом случае именно кажется подсказывает нам, что говорящий все же припомнил какие-то обстоятельства разговора, а во втором — должно быть свидетельствует о том, что говорящий ничего не вспомнил и выдвинул одну из возможных гипотез.
