Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Язык и культура. проблема взаимовлияния 9
1.1. Культура и язык. Диалог культур 9
1.2. Язык и мышление. Понятие картины мира 14
1.3. Фразеологическая единица как феномен культуры 20
1.3.1. Лингвокультурология как научное направление 20
1.3.2. Структура значения ФЕ 24
Выводы по первой главе 43
ГЛАВА II. Объективация концептов «предупреждение» и «угроза» в русском и английском языках (на материале фе) 47
2.1. Концепт - базовая единица лингвокультурологии 47
2.2. Объективация концепта "warning" 56
2.3. Объективация концепта "threat" 63
2.4. Объективация концепта «предупреждение» 70
2.5. Объективация концепта «угроза» 76
Выводы по второй главе 86
ГЛАВА III. Русская и английская фразеология в лингвокультурологическом аспекте 90
3.1. Концепты «предупреждение» и «угроза» как выражение английской и русской ментальности 90
3.1.1. Понятия "understatement", "overstatement" и этнокультурный менталитет 93
3.1.2. Понятие "privacy" как английский феномен 96
3.2. Образность фразеологических единиц и менталитет наций 99
3.2.1. Виды образных выражений в русском и английском языках 99
3.2.2. Метафора, метонимия и гипербола как средства выражения прагматического эффекта коммуникации 112
Выводы по третьей главе 121
Заключение 124
Библиографический список 129
Список словарей и справочной литературы 145
Список цитируемых источников
- Культура и язык. Диалог культур
- Фразеологическая единица как феномен культуры
- Концепт - базовая единица лингвокультурологии
- Концепты «предупреждение» и «угроза» как выражение английской и русской ментальности
Введение к работе
Язык — это сложный объект, который можно определить как средство общения, как знаковую систему, как врожденную способность к коммуникации особого рода, как продукт и основное условие когнитивной деятельности человека. Бесспорно, язык является для человека средством достижения поставленных целей. '
Для современных лингвистических исследований характерно обращение к человеку как к активному субъекту познания. Т. Ван Дейк, Дж. Лакофф, М. Минский Ч. Филлмор утверждают, что язык не может быть описан без ссылки на когнитивные процессы. Когнитивистов интересуют отношения между языком и мышлением, а именно: как употребление языка отражает толкование мира говорящим. Человек понимает мир на основании своего физического, телесного опыта. К когнитивным особенностям относятся: построение образов и логический вывод на их основе, получение новых знаний исходя из имеющихся сведений, составление и реализация планов [Михалев, 2004: 172].
Другие направления конца XX века: генеративная лингвистика (одна из ветвей формального направления в лингвистике 50-х - 60-х гг. XX в.), порождающая семантика, лингвистическая философия, прагмалингвистика (изучение функционирования языковых знаков в речи), интерпретирующая лингвистика, функционализм, лингвистика текста, психолингвистика, типологическая лингвистика.
В середине 70-х - начале 80-х гг. XX века учеными осознается кризис структурно-семантической парадигмы. На смену формальной модели языка, рассматривающей язык как выражение мысли, приходит функциональная модель языка, в которой язык понимается как инструмент социального взаимодействия. На первое место выходит взаимодействие человека с окружающими людьми, общение (антропоцентрическая парадигма). Актуальным становится исследование фразеологизмов, т.к. именно фразеология непосредственно свя-
зана с человеком.
Фразеология удерживается в языке веками, репрезентируя культуру народа-носителя. По мнению В.Н. Телия, «фразеологический состав языка - это зеркало, в котором лингвокультурная общность идентифицирует свое национальное самосознание» [Телия, 1996: 9].
Исследуя фразеологические единицы, можно проследить всю историю развития человеческого общества - от зарождения традиций и обычаев до достижений науки и техники, а также сопоставить своеобразие эволюции двух (или более) отдельно взятых сообществ. В последние годы между представителями различных наций возникла тенденция к консолидации и сотрудничеству, что заставляет людей обращаться к истории, культуре друг друга, изучать обычаи и традиции той или иной нации, своеобразие менталитета и миропонимания, поэтому проблема сопоставительного анализа фразеологических единиц в настоящее время является весьма актуальной. «Идиоматика любого языка - это ценнейшее лингвистическое наследие, в котором отражается видение мира, национальная культура, обычаи и верования, фантазия и история говорящего на нем народа» [Черданцева, 1996: 58].
Сопоставительные исследования фразеологизмов разных языков помогают расширить представление об идиоматике того или иного языка и, тем самым, вносят определенный вклад в изучение цивилизации и культуры народов. Это свидетельствует о теоретической значимости работы.
Исследованиями фразеологизмов в лингвокультурологическом аспекте занимались такие ученые, как Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, В.В. Воробьев, В.И. Карасик, В.Н. Телия и другие. Однако сопоставительный анализ фразеологических единиц со значением предупреждения и угрозы в русском и английском языках предпринят не был. И это определяет научную новизну представленного диссертационного исследования.
Объектом исследования являются фразеологические единицы со значением предупреждения и угрозы в русском и английском языках.
Предметом исследования служат концепты "warning", "threat", «пре-
дупреждение» и «угроза».
Цель диссертационной работы состоит в том, чтобы выявить и сопоставить способы выражения предупреждения и угрозы в русском и английском языках на материале фразеологических единиц этих языков.
Цель работы предполагает решение ряда задач:
- изучить точки зрения исследователей по вопросам, касающимся поня
тий «культура», «языковая картина мира», «языковая личность», «концепт»,
«внутренняя форма», «культурная коннотация фразеологизмов»;
— определить место лингвокультурологии в системе гуманитарного зна
ния;
охарактеризовать концепт как базовую единицу лингвокультурологии;
выяснить, как объективируются концепты «предупреждение», «угроза» в английском и русском языках;
выявить роль образности в формировании способов выражения предупреждения и угрозы;
показать, как отражаются основные черты национального русского и английского менталитета во фразеологизмах.
Методологической базой послужили исследования таких ученых, как В.А. Маслова, М.К. Голованивская, Н.Д. Арутюнова, В.И. Карасик в области сравнительно-сопоставительной лингвокультурологии и лингвоконцептоло-гии.
Для решения поставленных задач и достижения цели в работе были использованы методы: сравнительно-сопоставительный, описательный, метод сплошной выборки, метод компонентного анализа; количественный подсчет.
Материалом исследования послужили 500 фразеологических единиц, имеющих значение предупреждения и угрозы в русском и английском языках. Источниками примеров являются 18 фразеологических словарей русского и английского языков.
На защиту выносятся следующие положения:
Концептуальная диада «предупреждение» - «угроза» представляет собой сложное ментальное образование, содержанием которого является коммуникативное действие с выраженной интенцией говорящего оказать воздействие на поведение адресата посредством указания на негативные последствия развития событий для адресата, если он не изменит своего поведения. Важнейшая смысловая оппозиция в рамках этой диады сводится к акцентированию рационального способа воздействия при предупреждении либо эмоционального способа воздействия при угрозе.
Концепты «ууагпіп»/«предупреждение» и «threat»/«yrpo3a» вариативно объективируются в английских и русских фразеологических единицах, проявляясь в следующих комбинаторных разновидностях: 1) «собственно предупреждение», 2) «предупреждение с оттенком предостережения», 3) «предупреждение с оттенком угрозы», 4) «предупреждение с оттенком совета», 5) «угроза с обещанием негативного результата», 6) «угрожающее положение», 7) «угрожающее действие», 8) «угроза как приказ».
Этнокультурная специфика фразеологической объективации концептов «предупреждение» и «угроза» носит стохастический характер, при этом в английском языковом сознании соотношение предупреждения и угрозы является смещенным в сторону большей представленности предупреждения, в то время как в русском языковом сознании данная концептуальная диада представлена симметрично.
Отличительными чертами английского национального характера являются: сдержанность в проявлении эмоций, взвешенность, рационализм. Наиболее ярко особенности мировосприятия англичан выражаются в концепте "warning".
Для русского менталитета характерно свободное выражение эмоций, как положительных, так и отрицательных, искренность, максимализм. Особенности мировоззрения русских выражаются как в концепте «предупреждение», так и в концепте «угроза».
Апробация работы. Основные положения диссертации и выводы исследования отражены в 6 публикациях, а также в докладах на научно-теоретических конференциях (2006, 2007 гг.) и на заседаниях кафедры теории и практики перевода.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что сопоставительные исследования фразеологизмов разных языков помогают расширить представление об идиоматике того или иного языка и, тем самым, вносят определенный вклад в изучение цивилизации и культуры народов.
Практическая ценность исследования заключается в возможности использования результатов для проведения лекций, семинаров по фразеологии, лингвокультурологии и межкультурной коммуникации.
Структура диссертации определяется целью и задачами работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, насчитывающего 183 источника, списка словарей и справочной литературы и списка цитируемых источников.
В / главе исследования рассматривается проблема взаимовлияния языка и культуры, описывается структура значения фразеологической единицы.
Во II главе основное внимание уделяется проблеме средств выражения предупреждения и угрозы в двух языках — русском и английском; анализ проводится на материале фразеологических единиц этих языков.
В III главе производится сопоставительный анализ концептов «предупреждение» и «угроза» в русском и английском языках.
Культура и язык. Диалог культур
В современном языкознании имеют место «попытки рассмотрения фразеологизмов в широком лингвокультурологическом аспекте - в аспекте участия языка в созидании духовной культуры и участия духовной культуры в формировании языка» [Постовалова, 1999: 25].
В содержании понятия «культура» общепризнанными являются следующие критерии: - культура понимается как продукт социальной (а не биологической) активности человека; - культура накапливает, аккумулирует ценности: каждое поколение вносит в культуру определенной общности людей свой вклад; - культура очень важна для становления человеческой личности, так как человек всегда ощущает себя таковым только в определенной общности людей, присваивая материальные и духовные ценности, характерные для культуры данной общности. Следовательно, «становление человека - это всегда социализация, то есть формирование его внутреннего мира под воздействием норм и ценностей, характерных для определенного социального коллектива». «Желая понять внутренний мир русского или немца, поляка или француза, следует изучить русскую или соответственно немецкую, польскую, французскую культуру» [Верещагин, Костомаров, 1976: 38; 48].
Культура (лат. cultura — от colo — обрабатываю, возделываю, развожу) противостоит природе. Этот термин означал нечто взращенное трудом человека, в отличие от дикорастущего. Язык же выступает как явление и культуры, и природы. Язык, с одной стороны, является слагаемым культуры и ее орудием, а с другой — в самой материи языка, в существенных особенностях его структуры сказывается биологическая природа человека. Язык способствует тому, что культура может быть как средством общения, так и средством разобщения людей. Язык — это знак принадлежности его носителей к определенному социуму.
В современном мире проблема межнационального взаимопонимания приобретает особую значимость. В связи с этим очень важным становится диалог культур как средство гармонизации взаимоотношений между людьми разных национальностей, признания духовного богатства той или иной нации. Диалог культур позволяет не только познавать инонациональную культуру, но и более глубоко понимать свою собственную, так как осознание родной картины мира, существующей в сознании носителей языка, проявляется в сопоставлении с картиной мира другого народа. На это указывал еще Л.В. Щерба, который писал, что знание неродного языка помогает лучше понять устройство родного языка, как бы посмотреть на привычный язык с другой стороны, иными глазами [см.: Щерба, 1929]. Диалог культур помогает социализации личности как носителя того или иного языка с ее этническими особенностями, осознанию своей ментальносте, отражающей «миросозерцание в категориях и формах родного языка, соединяющее в процессе познания интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях» [Колесов, 1999: 81].
Культура и язык существуют в диалоге между собой. Культура влияет на язык, а язык - на культуру. Именно в языковых формах зафиксирована и закреплена вся совокупность представлений, верований, обычаев, традиций и привычек, которая входит в состав духовной культуры того или иного общества. «Язык есть форма социальной памяти, в нем концентрируются общественно выработанные нормы и предписания, следование которым обеспечивает нормальное функционирование социума» [Кукушкина, 1984: 179]. Следует отметить, что язык не является простой суммой слов, фраз либо грамматических единиц. Язык — это целостная система средств, которые воспроизводят бесконечно сложный мир человеческого сознания. Язык также не является чем-то отвлеченным от речевой практики конкретных говорящих на нем индивидов, он всегда есть «средство выражения общности культуры народа, орудие определенного типа цивилизаций, словесная форма выражения организующих тенденций общекультурного и социального развития» [Кукушкина, 1984: 179]. Некоторые исследователи считают, что между языком и культурой существуют отношения рода и вида. Согласно их точки зрения, «язык не должен пониматься как нечто определенно отличное от систем, составляющих культуру, но он должен пониматься как часть целого, функционально связанная с ним» [см.: Верещагин, 1969: 106]. Так, Д.Б. Гудков отмечает, что «язык и культура находятся в отношениях двунаправленных взаимозависимости и взаимовлияния; бессмысленно спорить о том, что является первичным, ибо это выводит нас к неразрешимому (во всяком случае, на уровне сегодняшних знаний о мире и Человеке) вопросу о происхождении языка. Язык не может существовать вне культуры, как и культура не может существовать без языка, они представляют собой нерасторжимое целое, любое изменение каждой из частей которого ведет к обязательным изменениям другой его части» [Гудков, 2003: 17]. Сторонники иной научной концепции — обычно это лингвисты, исключающие значение из предмета своей дисциплины, - вовсе отрицают какую-либо связь между языком и культурой и настаивают на изучении языка только релятивно, то есть исходя из систем языковых единиц каждого уровня (Ф. де Соссюр, Л. Ельм-слев, 3. Хэррис). Л. Ельмслев стремился строить лингвистику как науку, независимую от других наук, кроме математики (при этом другие гуманитарные науки должны опираться на данные лингвистики). Цель лингвистики, по мнению ученого, заключается в построении «алгебры языка» по образцу исчислений математической логики. 3. Хэррис последовательно исходил из позиции внешнего наблюдателя над речью, не понимающего ее смысл, но замечающего в ней повторяемость тех или иных отрезков и правила их сочетаемости. Выделить эти отрезки (фонемы, морфемы и др.) и описать множество отрезков, с которыми они сочетаются, — и значит описать язык. Специальное исследование языкового значения при таком подходе оказывалось ненуж-ным [см.: Harris, 1991].
Фразеологическая единица как феномен культуры
В современной лингвистической науке большое внимание уделяется сопоставительному изучению языков и культур (см. выше). Особую роль в сопоставительных исследованиях играет такая отрасль современной лингвистики, как лингвокультурология.
Лингвокультурология возникла на стыке лингвистики и культурологии как продукт антропоцентрической парадигмы в лингвистике.
В отличие от сравнительно-исторической и системно-структурной парадигм, в антропоцентрической парадигме центральное место занимает человек. Главным инструментом познания мира является язык. Лингвокультуро-логическое исследование соответствует общей тенденции современной лингвистики — переходу от лингвистики структурной к лингвистике антропологической, рассматривающей явления языка в тесной связи с человеком, его мышлением, духовно-практической деятельностью [Терещенко, 2005: 10].
Считается, что лингвокультурология возникла в последней четверти XX века, однако предпосылки возникновения этой дисциплины были в XIX веке. Широкую известность получили утверждения В.фон Гумбольдта о том, что разные языки по своей сути являются различными видениями мира, и что своеобразие языка влияет на нации. Новизна подобного подхода состояла в том, что ученый за различными формами языка увидел различия в способах мышления и восприятия действительности и сделал вывод о том, что в языке воплощается своеобразие культуры.
Идеи В. Гумбольдта развивались в рамках неогумбольдтианства в XIX-XX вв. В России XIX в. его наследие интерпретировал А.А. Потебня, развивавший идею о «языке как деятельности». В Европе Л. Вейсгербер разрабатывал вопрос о зависимости содержания мышления и логического строя мысли от структурных особенностей языка. Он ввел понятие «вербализация мира», определив его как «процесс языкового овладения миром и превращения его в объект познания», а также выдвинул тезис о необходимости создания «новой грамматики», которая должна фиксировать содержательную сторону языка и представлять язык как «действующую силу» [см. Вейсгербер, 1993].
В начале XX века в США лингвисты Эдвард Сепир и Б.Л. Уорф выдвинули гипотезу языковой относительности, согласно которой языку отводится приоритетная роль в процессе познания. На основании материала, полученного в процессе исследований языков североамериканских индейцев, они пришли к выводу о влиянии языковых категорий на мышление. Согласно гипотезе языковой относительности, наличие различных категорий в разных языках свидетельствует о том, что носители этих языков по-разному концептуализируют окружающий мир. В середине XX века в США Д. Хаймз разработал теоретические и методологические основы лингвистической антропологии — «изучения языка в речи в контексте антропологии». Ученый исходил из положения, что задача лингвистики - обобщать знания о языке с точки зрения языка, тогда как задача антропологии — обобщать знания о языке с точки зрения человека» [Hymes, 1964: 277; 93]. Вопрос о месте лингвистической антропологии в гуманитарной парадигме разрабатывает А. Дуранти. Согласно его теории, лингвистическая антропология отличается от всех остальных языковедческих дисциплин тем, что она обращает особое внимание на индивидуальную репрезентацию реального мира» [Duranti, 1992: 3]. Таким образом, появление лингвокультурологии является закономерным результатом развития философской и лингвистической теории XIX-XX вв.
В настоящее время изучением лингвокультурологической проблематики занимаются В.А. Маслова, В.В. Воробьев, Н.Д. Арутюнова, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия и некоторые другие исследователи. В.А. Маслова подчеркивает междисциплинарный характер лингвокультурологии и определяет ее как «отрасль лингвистики, возникшую на стыке лингвистики и культурологи», как «гуманитарную дисциплину, изучающую воплощенную в живой национальный язык и проявляющуюся в языковых процессах материальную и духовную культуру» или как «интегративную область знаний, вбирающую в се бя результаты исследований в культурологии и языкознании, этнолингвистике и культурной антропологии» [Маслова, 2001: 9, 30, 32].
Тем не менее, вопрос о статусе лингвокультурологии остается не решенным. Цель (изучение способов, которыми язык воплощает в своих единицах, хранит и транслирует культуру), задачи (выявить, как культура участвует в образовании языковых концептов, или существует ли в реальности культурно-языковая компетенция носителей языка), а также понятийный аппарат сформулированы очень широко. В.А. Маслова утверждает возможность использования самых разнообразных приемов и методов исследования - от интерпретационных до психолингвистических [Маслова, 2001: 35].
В.В. Воробьев рассматривает лингвокультурологию как «комплексную научную дисциплину синтезирующего типа, изучающую взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающую этот процесс как целостную структуру единиц в единстве их языкового и внеязы-кового (культурного) содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты и культурные становления (система норм и общечеловеческих ценностей)» [Воробьев, 1997: 36-37].
Концепт - базовая единица лингвокультурологии
Концепт многими учеными признается одним из стержневых терминов понятийного аппарата лингвокультурологической лингвистики. Этот термин заимствован из работ англоязычных авторов, таких как У. Чейф, Р. Карнап, Б. Рассел [Чейф, 1975; Карнап, 1959; Рассел, 1999]. Концепт является объектом исследования разных наук и, соответственно, трактуется по-разному. В когнитивной науке под концептами понимаются смыслы, которыми оперирует человек в своей мыслительной деятельности и которые отражают его опыт и знание [Кубрякова, 1996: 90]. Е.С. Кубрякова отмечает, что концепты хранятся в сознании человека в виде особых ментальных структур. Когнитивную лингвистику интересует вопрос о том, как связаны концепты с объективирующими их языковыми формами.
Одним из лингвистов, который обратился к изучению концептов, был С.А. Аскольдов. Он считал, что основное предназначение концептов состоит в функции замещения множества предметов одного.и того же рода. Концепт не всегда является заместителем реальных предметов: он может быть заместителем некоторых сторон предмета (например, концепт «справедливость») или разного рода чисто мыслительных функций (математические концепты) [см.: Аскольдов, 1997]. Д.С. Лихачев предлагает рассматривать концепт как заместитель понятия в индивидуальном и коллективном сознании носителей языка. «Концепт существует и для самого слова, а, во-первых, для каждого основного (словарного) значения слова отдельно и, во-вторых, предлагаю считать концепт своего рода «алгебраическим» выражением значения («алгебраическим обозначением»), которым мы оперируем в своей письменной и устной речи, ибо охватить значение во всей его сложности человек просто не успевает, иногда не может, а иногда по-своему интерпретирует его». Концепты Д.С. Лихачев определяет также в их совокупности (то есть в концептосфе-ре) как «своего рода концентрации духовного богатства, своего рода знамени духовного богатства, культуры в целом» [Лихачев, 1993: 4, 7]. Н.Д. Арутюнова понимает концепт с точки зрения практической (обыденной) философии, усматривая в нем культурный слой, посредничающий между человеком и миром. Концепт, по Н.Д. Арутюновой, является результатом взаимодействия ряда факторов, таких как национальная традиция, фольклор, религия, идеология, жизненный опыт, образы искусства, ощущения и система ценностей [Арутюнова, 1993: 3].
С.Х. Ляпин считает, что главное в концепте — это «многомерность и дискретная целостность смысла, существующего, тем не менее, в непрерывном культурно-историческом пространстве и поэтому предрасположенного к культурной трансляции из одной предметной области в другую» [Ляпин, 1997: 19].
Таким образом, в современных исследованиях концепты определяются как многомерные смысловые образования в коллективном сознании, выраженные в языковой форме.
Особый интерес представляет рассмотрение концепта в культурологическом ракурсе. Ю.С. Степанов, интерпретируя концепт прежде всего как «коллективное достояние духовной жизни народа», отмечает, что концепт имеет «слоистое» строение, а его слои — это «результат», «осадок» культур ной жизни разных эпох» [Степанов, 2001(a): 49]. Ю.С. Степанов рассматривает концепт, с одной стороны, как «... сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека», а с другой — как «... то, посредством чего человек сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [Степанов, 1975: 40]. «Концепты — основные ячейки культуры в ментальном мире человека, существующие в виде понятий, знаний, ассоциаций, переживаний в сознании человека» [Степанов, 1997: 41]. Ученый считает, что «тот «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, которые сопровождают слово, и есть концепт» [Степанов, 2001: 43]. З.Д. Попова и И.А. Стернин под концептом понимают «глобальную мыслительную единицу, представляющую собой квант структурированного знания» [Попова, Стернин, 1999: 4]. А. Вежбицкая считает, что концепт — «объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий определенные культурно-обусловленные представления о мире «Действительность» [Wierz-bicka, 1985; Вежбицкая, 2001].
Определяя термин «языковая ментальность», В.А. Маслова высказывает мысль о том, что единицей языковой ментальносте признается концепт. Она же пишет, что «культурные концепты - имена абстрактных понятий...». Ключевыми концептами культуры исследователь называет «обусловленные ею {т.е. культурой) ядерные (базовые) единицы КМ, обладающие экзистенциальной значимостью как для отдельной языковой личности, так и для лин-гвокультурного сообщества в целом» [Маслова, 2001: 48; 51].
Следует подчеркнуть, что существуют различные определения понятия «концепт». Некоторые исследователи считают, что концепт является основной единицей ментальносте, что он есть чистый смысл, первосмысл, первообраз, константа, архетип, что концепт воплощается в слове через его содержательные формы: образ, понятие, символ [см.: Колесов, 1999]. Другие полагают, что концепт - это единица коллективного сознания, имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой. В этом смысле концепт— базовая единица лингвокультурологии [см.: Карасик, 1996].
Концепты «предупреждение» и «угроза» как выражение английской и русской ментальности
Вопрос о том, насколько правомерно обобщение типичных черт в масштабе целого народа, остается открытым. Противоречивость этого понятия подчеркивают различия в терминологии. Н.А. Ерофеев говорит об этическом представлении как «словесном портрете или образе чужого народа», СМ. Арутюнян - о психологическом складе нации, представляющем собой «своеобразную совокупность разнопорядковых явлений духовной жизни народа» [Ерофеев, 1982: 7; Арутюнян, 1966: 23]. Общепринятым остается термин национальный характер.
Довольно распространенным является мнение о национальном характере, согласно которому это не совокупность своеобразных, специфических, присущих только данному народу черт, но своеобразный набор универсальных, общечеловеческих черт, и можно говорить лишь об относительной специфике черт национального характера, нюансах их проявления [см.: Бромлей, 1975: 94]. Некоторые исследователи считают, что национальный характер существует только в бытовом, но не в научном сознании, что всякое обобщение на уровне «типичных» черт народа условно и натянуто [см.: Козлов, Шепелев, 1973: 69-83].
Мы согласны с точкой зрения СМ. Арутюнян, который определяет национальный характер, или «психологический склад нации», как «своеобразный национальный колорит чувств и эмоций, образа мыслей и действий, устойчивые и национальные черты привычек и традиций, формирующихся под влиянием условий материальной жизни, особенностей исторического развития данной нации и проявляющихся в специфике ее национальной культуры» [Арутюнян, 1966: 31]. Одним из источников информации о национальном характере является набор стереотипов, ассоциирующихся с данным народом. По мнению русских людей, англичан характеризуют такие качества как воспитанность, сдержанность, миролюбие, готовность прийти на помощь, чопорность, чувство собственного достоинства, независимость, практичность. Западные люди отмечают противоречивый характер русского народа, способность целиком отдаваться чувству или идее.
Стереотип определяется как «схематический, стандартизированный образ или представление о социальном явлении или объекте, обычно эмоционально окрашенное и обладающее устойчивостью. Выражает привычное отношение человека к какому-либо явлению, сложившееся под влиянием социальных условий и предшествующего опыта» [Краткий политический словарь, 1987: 447]. В "Longman Dictionary of Contemporary English" слово stereotype определяется как "a fixed pattern which is believed to represent a type of person or event" [фиксированный образец, который принято считать представлением о типе человека или события] [LDCE, 1978].
Слово стереотипный имеет негативную окраску и в русском, и в английском языках, так как определяется через слово шаблонный (избитый, давно известный, банальный, лишенный оригинальности и выразительности) [РЭС, 2007]. При всем своем схематизме и обобщенности, стереотипные представления о других народах и культурах имеют важное значение - они снижают культурный шок, «позволяют человеку составить представление о мире в целом, выйти за рамки своего узкого социального, географического и политического мира» [Павловская, 1998: 17].
В качестве источников, подтверждающих существование национального характера, признаются: - международные анекдоты; - национальная классическая литература; - фольклор, или устное народное творчество; - национальный язык.
С.Г. Тер-Минасова отмечает, что международные анекдоты полностью базируются на стереотипных представлениях о том или ином народе, национально-классическая литература несколько «подпорчена» как источник индивидуальным авторством и субъективным взглядом на мир, фольклор — более надежное хранилище информации. Самым надежным и научно приемлемым свидетельством существования национального характера является национальный язык. Язык и отражает, и формирует характер своего носителя, это самый объективный показатель народного характера [Тер-Минасова, 2000: 147]. В языке сосредоточена информация о мире, и он одновременно выступает в качестве основного признака того или иного народа. Язык непосредственно отображает не только и даже не столько сам мир, сколько нашу концептуализацию мира [Wierzbicka, 1980: 50]. То, что делает японцев японцами, а русских русскими, отражается - более ярко, чем где-либо еще - в способах, манере разговора японцев или русских; для человека невозможно изучать что-либо - будь то обычаи, язык, животные или камни — в абсолютном отрыве от культуры [Wierzbicka, 1991: 9; 129].
