Содержание к диссертации
Введение
1. Интитуциональная методология исследования социально-экономических явлений 27
1.1 Базовые принципы институционализма 27
1.2 Концептуальные направления и течения в институционализме 34
1 .3 Базовые интерпретации категории института как объекта социального управления 39
1.4 Ограниченная рациональность и институциональный контекст социального управления 62
2. Институциональные характеристики организации и рынка как объектов социального управления 74
2.1 Организация и рынок как оппозиционные институты 74
2.2 Выбор институтов и трансакционные издержки 100
2.3 Рациональность организации и иррациональность рынка как объектов социального управления 112
2.4 Организация и рынок в различных сферах общественной жизни 116
2.5 Цели институтов. Институциональная адаптация и контрадаптация 125
2.6 Организационное и рыночное сознание 151
2.7 Организационные и рыночные основы построения современной теории управления 181
2.8 Гибридные формы социально-экономических институтов как объекты социального управления 200
3. Институциональные трансформации современных организаций как объектов социального управления 215
3.1 Уменьшение размеров организаций и повышение их зависимости от рынка 215
3.2 Участие в прибылях и внедрение квази-рыночной мотивации работников компаний 232
3.3 Развитие производственной демократии 245
3.4 Изменения классических иерархических структур организации 252
4. Организационные и рыночные основания социального управления в различные эпохи общественного развития 261
4.1 Социально-экономические особенности управления государствами-корпорациями в истории человечества 261
4.2 Изменение соотношения институтов организации и рынка на современном этапе общественного развития 277
4.3 Многонациональные компании как проявление института организации в постиндустриальном мире 297
4.4 Постиндустриальное понимание эффективности социального управления 316
4.5 Институциональные цели существования государств 328
4.6 Институциональные факторы экономико-культурного разнообразия принципов социального управления 352
Заключение 385
Список использованной литературы 394
- Базовые принципы институционализма
- Организация и рынок в различных сферах общественной жизни
- Развитие производственной демократии
- Институциональные факторы экономико-культурного разнообразия принципов социального управления
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Организация и рынок могут выступать в качестве объектов социологического исследования не только в своем материальном выражении, но и как особые институты, совокупности правил поведения людей. Такое понимание начало утверждаться с 1930-х годов и стало принципиально значимым в последние 10-15 лет в связи с бурным развитием неоинституциональных исследований хозяйственных явлений и процессов. Организация и рынок – это альтернативные механизмы осуществления трансакций, противостоящие друг другу институты. При этом различные субъекты деятельности могут выбирать путь, по которому будет осуществляться их взаимодействия с другими агентами – организационный, рыночный или смешанный (с преобладанием первого или второго института в различных пропорциях). В основании подобного выбора виделись прежде всего экономические мотивы. Ставился вопрос о том, как действовать дешевле – с помощью организации или на рынке? В зависимости от ответов на него выбирался тот или иной институт.
Один из основоположников неоинституционального направления в экономической теории Р. Коуз создал методологические основания для новой трактовке понятий организации и рынка. Организация – это не только совокупность людей, совместно реализующих программу или достигающих цель, но и совокупность абстрактных правил взаимодействия между ними. Рынок – это не только сфера товарного обмена, где происходит передача прав собственности, но и опять-таки совокупность абстрактных правил, определяющих деятельность людей по такому обмену. В качестве совокупности правил, т.е. института, организация реализует себя в функционировании множества конкретных компаний, некоммерческих организаций, местных органов власти и, наконец, национальных государств. Рынок как институт «воплощается» в местные и национальные рынки, а также глобальный рынок. Именно такое понимание организации и рынка лежит в основе настоящего диссертационного исследования.
В рамках экономического подхода к организации и рынку как институтам все очевиднее становилась ситуация, когда на выбор субъекта деятельности влияют внеэкономические причины – социальные и культурные. Появились реальные основания для включения вопроса о соотношении данных институтов в проблематику теоретической социологии. Организация и рынок – это не только и не столько механизмы хозяйственного взаимодействия, они конституируют собой особые структуры построения жизни как отдельных людей, так и их объединений. Совокупности общих правил, содержащиеся в организации и рынке, по-разному проявляли себя в истории и в различных национально-культурных традициях. Склонность к организационному и рыночному типам поведения не связана с постоянной калькуляцией будущих прибылей, она заложена в менталитете народа, в общественной практике его существования и развития.
Соотношение институтов организации и рынка в истории отдельных общностей людей эволюционно, а иногда революционно менялось. В древности и в современную эпоху существовали государства-корпорации, фактически вытеснившие из своего социально-экономического строения рыночные отношения. Они добивались различных успехов и конституировали собой особый тип социальной среды. Советский Союз как один из наиболее ярких примеров государств-корпораций может быть охарактеризован тем, что правила института рынка, сознательно не допускались в социальную практику. Затем в 1990-е годы была осуществлена попытка предельного расширения рыночных отношений с целью решить проблемы, накопившиеся в годы существования государства-корпорации. При этом абсолютизация института рынка также принесла неоднозначные результаты. В настоящее время на государственном и корпоративном уровне в России активно ведутся поиски оптимального с экономической, политической и культурной точек зрения соотношения между организационными и рыночными основами поведения людей и их объединений. В XXI веке для России, как и для значительного количества стран, становится очевидным, что абсолютное преобладание института организации или рынка не может служить основой построения оптимально развивающейся социальной системы. Необходимо искать некоторые формы объединения институтов, адекватных сложившимся экономическим и, самое главное, культурным традициям развития страны. Вместе с тем такие попытки часто основываются не на научном подходе, а на логике политической жизни, интересах отдельных групп населения и элит, иногда они вообще представляют собой применение метода «проб и ошибок» в социальной практике. Поэтому востребованным является системный социологический анализ институциональных особенностей организации и рынка как моделей поведения людей в различных культурных контекстах современного общества.
Практика реализации неолиберальных реформ, а главное, неоднозначные последствия этих реформ не только в России, но и в мире в целом, обусловили возрастание значения институциональной методологии исследования социально-экономических явлений. Неолиберализм апеллировал к рынку как панацее в решении экономических и социальных проблем самых разных стран. Его рецепты были опробованы во множестве регионов мира. И при достаточном однообразии подходов к реформированию социально-экономических отношений, результаты внедрения рыночной основы регулирования социальной системы оказались весьма различными. В ряде случаев реформы имели успех (реформирование индустрии связи в США, ряд реформ в Евросоюзе), в иных ситуациях они не дали желаемого результата или закончились провалом (кризис электроэнергетики в Калифорнии, не слишком удачное реформирование энергетики Канады, почти повсеместное в развивающихся странах возрастание уровня коррупции в процессе приватизации и др). В таких условиях актуальными стали исследования институциональной среды осуществления изменений, культурного и социального контекста, в котором рынок проявляет себя столь разным образом. При этом именно неолиберализм неявно, но окончательно уравнял институты организации и рынка, сделал их взаимозаменяемыми. До недавнего времени принципиальное отличие данных институтов заключалось в механизме их создания. Организация в социальном управлении всегда создавалась под некоторую конкретную цель. Рынок же в истории чаще всего возникал спонтанно и никакой четкой цели своего возникновения не имел. Однако в 1980-90 годы и позднее мы сталкиваемся с ситуацией сознательного создания рынка. Рынок создается подобно организации. Это происходит в инфраструктурных отраслях развитых стран, это имеет место и в России, Восточной Европе и ряде развивающихся стран, где прежде господствовали государственно-социалистические режимы. С точки зрения социального управления организация и рынок начинают выступать как равнозначные инструменты достижения целей.
Если абстрагироваться от весьма спорных утверждений о том, что рынок во всех этих случаях внедряется по причине своей более высокой эффективности (для экономии издержек и т.п.), главной целью искусственного создания рынка выступает достижение некоей социально-экономической системой состояния саморазвития. Непредсказуемый, а порой и жестокий рынок создается вместо понятных и легко управляемых организаций в силу того, что последние сами не могут развиваться, стагнируют и мешают развиваться обществу в целом. Рост бюрократии, закрепление стереотипов социального поведения, консерватизм и медленная реакция на изменение внешнего окружения – все это представляет серьезную опасность для развития любого практического воплощения института организации.
Современная стадия цивилизационного развития знаменует собой в этом плане ментальную революцию. На протяжении столетий и даже тысячелетий человек хотел всецело подчинить мир своему разуму, говоря словами М.Вебера, он «расколдовывал» мир. Используя данную аналогию, можно сказать, что сегодня он хочет не расколдовывать, а творить чудеса. В этом смысле рынок стал выступать в виде «живой сущности» в противоположность понятной, четко структурированной организации, чей потенциал воздействия на социально-экономическую реальность явно сокращается.
Для отдельных индивидов, их объединений и целых народов организация и рынок предстали в виде двух специфических объектов социального управления самыми разными видами деятельности. Субъекты социального управления различного уровня имеют сегодня реальную возможность выбора институтов для достижения своих целей. Отдельный человек может создавать организацию, а может вступить в организационную сеть и реализовывать свои начинания на паритетной с другими людьми рыночной основе. Организации могут действовать централизованно, соблюдая четкую иерархию и субординацию входящих в нее элементов, а могут создавать внутрикорпоративные рынки и поощрять самостоятельность подразделений. Наконец, государство может строить социальную систему страны с преобладанием организационных типов поведения (развитием государственного сектора, системообразующей ролью бюрократии, жестким регулированием социально значимых взаимодействий), а может опираться на институт рынка, позволяющий мобилизовать инициативу людей и решать социальные проблемы на основе независимых от власти саморазвивающихся процессов.
Следует отметить, что социальному и управленческому значению организации и рынка в науке уделялось значительно меньше внимания, чем экономическим их интерпретациям. Методология экономического анализа и чисто прагматические цели экономических исследований не давали возможности целенаправленно исследовать социальную сторону внедрения в жизнь рыночных и организационных правил. Соотношение последних часто было и является уникальным для отдельных стран. В условиях развития процесса глобализации кросс-культурные сравнения социально-экономической практики становятся настоятельно востребованными. Изучение соотношения организационных и рыночных элементов социальной практики различных народов в этом плане способно существенно дополнить проблематику сравнительного анализа национально-культурных традиций.
Таким образом, в последнее время социально-экономические трансформации и процесс глобализации определили существенное изменение соотношения организаций и рынков в жизни общества, они же поставили на повестку дня исследование организации и рынка как социальных институтов и объектов социального управления.
Разработанность проблемы. Институциональные аспекты развития общества в целом и, в частности, управленческой деятельности всегда вызывали особый интерес социологов. При этом классики социологической мысли разносторонне трактовали социальные институты и их место в системе общественных отношений: Г. Спенсер - как регулятивную систему «социального организма», Э.Дюркгейм – как факторы, определяющие различные типы солидарности в обществе, М.Вебер – как основанные на рациональных установлениях сообщества, связанные с проявлением определенных форм господства (так, легальное господство воплощается в институте бюрократии), Т. Парсонс – как нормативные комплексы, обуславливающие статусно-ролевую структуру общества.
Впервые организация и рынок как экономические институты были противопоставлены Р. Коузом в статье «Природа фирмы» (1937), в которой он отождествлял рынок с ценовым механизмом, а организацию с системой трансакций, исключающей ценовой механизм за счет координирующей роли предпринимателя. Затем на несколько десятилетий дихотомия «организация/рынок» не привлекала сколько-нибудь серьезного внимания представителей общественных наук. Однако в последнюю четверть ХХ столетия в исследовании хозяйственных процессов в качестве одной из методологий, наряду с неоклассикой и и кейнсеанством, прочно утверждается неоинтитуционализм. В 1990-е годы Р.Коуз и Д.Норт как два виднейших представителя неоинституционального направления в экономической теории получают Нобелевские премии, а проблематика, в частности связанная с противопоставлением организации и рынка, приобретает всемирную популярность. Яркими представителями данного направления являются: О.Уильямсон, Тр.Эггертссон, Дж.Ходжсон, Ар.Алчиан, Х.Демсетц, П.Милгром, Дж.Робертс и др.
Категориальный аппарат неоинституционализма включает многие понятия социологии (доверие, привычки, традиции, мода и др.), которые интерпретируются с экономической точки зрения в первую очередь с целью определения их «цены» для экономического агента. Поэтому логическим продолжением неоинституциональных исследований стало формирование соответствующих направлений в экономической социологии. Наиболее интенсивно новая институциональная социология развивается в США, где создаются многочисленные концепции, авторы которых рассмотривают экономические институты как социальные явления или даже как культурные ценности (П.ДиМаджио, У.Пауэлл, Н.Биггарт, М.Аболафия, В.Зелизер и др.). В Европе, в частности во Франции, где институты и ценности экономической жизни исследуются Л.Болтански и Л.Тевено.
Особая роль в социологической интерпретации организации и рынка принадлежит британским исследователям. Это объясняется культурной близостью американцев и британцев при наличии множества различий, которые начинают восприниматься неоинституционалистами с особой ясностью. Британские исследователи обратили внимание на своеобразие институционального контекста экономических действий, на сравнение экономического опыта различных стран и народов. Среди них следует выделить М.Беста, М.Гиллена и Р.Уитли, которые провели детальный анализ специфических совокупностей институциональных факторов в различных странах Многие британские исследователи – П.Кларк, М.Роулинсон, С.Клегг и др. - изучали разнообразные проблемы менеджмента организаций с институциональной точки зрения.
В российской социологии обращают на себя внимание прежде всего труды двух ученых, последовательно развивающих институциональную методологию анализа социально-экономических явлений, в том числе организаций и рынков – В.В.Радаева и С.Г.Кирдину. Первый предельно четко систематизировал базовые идеи неоинституционалистов в области экономической социологии, он же предложил оригинальную социологическую модель анализа рынков как институтов и фрагментов социально-экономической практики. Важнейшей категорией в работах С.Г.Кирдиной является институциональная матрица как особая конфигурация экономических, политических и идеологических институтов. Выделив две матрицы – «восточную» (тяготеющую к превалированию правил института организации) и западную (в основе которой лежит институт рынка) - она смогла детально объяснить закономерности развития ряда социальных процессов в современном обществе.
Различным аспектам социального управления как общественной деятельности государства, корпораций и объединений людей различного типа посвящены работы И.М.Слепенкова, Н.И.Лапина, Ю.П.Аверна, Ю.Д.Красовского, О.С.Виханского, А.И.Наумова, Мамедова А.К., Волкова Ю.Е., Карпичева В.С., В.П.Пугачева и др. Названные авторы рассматривают социальное управление с различных точек зрения, включая в свои исследования многочисленные аспекты социальной политики, организационного поведения и деятельности разнообразных субъектов рыночных отношений. Вместе с тем в отечественной социологии не было попытки систематизировать рыночные и организационные аспекты социального управления.
Вплотную к данной проблематике подошли специалисты по постиндустриальному, информационному обществу. В их трудах детально проанализирован процесс глобализации, связанный с расширением социального воздействия глобального рынка, выявлены базовые направления институциональной трансформации общества в современных условиях, определены тенденции развития организаций и рынков в XXI веке. Родоначальниками данной парадигмы являются Д.Рисман, А.Пенти, Д.Белл. С их времен уже почти сорок лет в русле данной доктрины трудятся тысячи исследователей во всем мире. Среди отечественных ученых в данном ряду выделяется В.Л.Иноземцев, который детально систематизировал знания в области постиндустриализма и предложил собственную концепцию «постэкономического» общества. Институциональным изменениям, связанным со становлением нового социального порядка посвящены труды М.Г.Делягина, И.С.Милюхина, А.И.Колганова, И.А.Мальковской и др. Именно данные авторы поставили вопрос о принципиальном изменении институциональных основ социального управления в последнее время.
Таким образом, на основе обобщения результатов исследований весьма отличных друг от друга групп ученых в рамках диссертации произведен анализ организаций и рынков как институтов информационного общества и объектов социального управления. Такая постановка проблемы, как показано выше, логически вытекает из современного развития социологической мысли, но детального и всестороннего исследования данной проблематики не было произведено ни в России, ни за рубежом.
Объект исследования – организация и рынок как социальные институты, совокупности правил поведения людей и структуры построения социальных отношений.
Предмет исследования – специфика взаимодействия управляющих субъектов различного уровня (индивидов, их объединений и государств) с организацией и рынком, выступающими в качестве объектов социального управления для достижения стратегических целей в развитии общества и его подсистем.
Цель работы – выявление особенностей социального управления организациями и рынками как институтами, предполагающими альтернативные правила поведения людей в экономической и иных сферах жизнедеятельности и претерпевающими сущностные трансформации в рамках становления информационного общества.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
выявить особенности институциональной методологии исследования объектов социального управления;
выявить социальное содержание организации и рынка как институтов;
дать социологическую интерпретацию категории трансакционных издержек;
систематизировать организационные и рыночные принципы поведения людей в различных сферах общественной жизни;
определить особенности организации как рационально созданного объекта социального управления, снижающего риски большинства людей, участвующих в ее деятельности;
выявить иррациональную природу рынка как института, самостоятельно развивающегося независимо от воли человека;
определить цели использования организаций и рынков в качестве объектов социального управления;
охарактеризовать организационные и рыночные основания социального управления в различных обществах;
исследовать гибридные формы организаций и рынков как социальные институты;
определить необходимость сущностного совмещения организационных и рыночных правил поведения людей в информационном обществе;
выявить связь между организацией и рынком как институтами и формами сознания, различным образом отражающими общественные явления;
охарактеризовать направления проникновения рыночных отношений в организационные системы как объекты социального управления;
дать характеристику организационным сетям как поступательно развивающейся форме взаимодействия людей на основе организационно-рыночных правил поведения;
выявить социально-управленческие особенности многонациональных компаний как проявления института организации в эпоху глобализации;
определить институциональные цели существования компаний и государств в информационном обществе;
охарактеризовать институциональные факторы, воздействующие на эффективность социального управления, осуществляемого с использованием организационных или рыночных подходов.
Теоретико-методологическую основу исследования составили принципы институциональной методологии изучения социальных и экономических явлений. Данная методология, разработанная Т.Вебленом, ориентирует исследователя на анализ не только и не столько самих феноменов социальной реальности, сколько стоящих за ними общих правил социального поведения. Институт в данном случае выступает аналогом производной функции в математике, которая указывает общие закономерности связи переменных, отвлекаясь от их конкретных значений.
В диссертации также нашли применение общенаучные принципы исследования: единства синхронного и диахронного исследования объекта, синтеза причинно-следственных и структурно-функциональных обоснований выявленных закономерностей, взаимодополнения объективной и субъективной сторон социальных явлений. Важнейшим принципом в этом ряду служит принцип системности. В диссертации организация и рынок исследованы как системы правил поведения. Данные системы характеризуются своей целостностью, внутренней непротиворечивостью и структурированностью. В процессе исследования применены также сравнительный и генетический методы, позволяющие провести параллели и выявить несовпадения в развитии институтов организации и рынка в различных национально-культурных традициях.
В диссертации использован цивилизационный подход при анализе конкретных проявлений организационного и рыночного поведения в разных культурах В методологическом плане данный подход берет свое начало у О.Шпенглера, М.Вебера, В.Зомбарта ,и в течение всего ХХ века развивался многочисленными последователями. Среди них особую концептуальную роль в рамках анализа предмета диссертации сыграли исследования бизнес-культур Г.Хофштеде и работы Ф.Фукуямы об уровне доверия в отношениях между людьми в различных странах.
Эмпирическую базу работы составляют прикладные социологические исследования российских и многонациональных организаций, а также ряда российских рынков, проведенные автором диссертации самостоятельно и при его участии в 2002-2008 гг. Общероссийские исследования были посвящены выявлению общеизвестности и характеру восприятия товарных знаков («Абсолют» - 2003г., «Тиффани» - 2003г., «Форбс» - 2004г., «Газпром» - 2004, «Росинка» - 2005г., «Черная карта» - 2005г, «Авто.ру» - 2006г., «Nemiroff» - 2008г.). В данных опросах выборка составляла 1500 человек из разных городов России и была сформирована на основе квотного или квотно-случайного принципа. Исследования показали значимость организационно-рыночного механизма фиксации товарных знаков, в основе которого лежит не только государственная регистрация, но и получение свидетельства об общеизвестности для использования его в судебной практике различных стран. Московские исследования проводились по заказу Правительства города и включали в себя опросы москвичей относительно функционирования различных рынков: заимствований органов власти (2002г.), наружной рекламы и городской информации (2004г.), ипотечного кредитования (2005г.), игорного бизнеса (2005г.), социальной рекламы (2008г.). Результаты данных исследований позволили определить специфику социального управления в современных условиях, включающего в себя регулирование рынка с использованием правил института организации, в данном случае конституированных в органах государственной вести и местного самоуправления. Конкретное исследование, показывающие специфику преобразование организационного механизма управления в рыночный, было проведено на материале «Второй генерирующей компании оптового рынка электроэнергии», входившей в холдинг РАО «ЕЭС России» и самостоятельно вышедшей на рынок в результате реформирования энергетической отрасли страны. Наряду с материалами данных социологических исследований, автором были привлечены в качестве источников информации опубликованные результаты прикладных исследований, проведенных крупнейшими научными центрами России: Центром социального прогнозирования, Институтом социально-политических исследований РАН, Институтом социологии РАН, и посвященных развитию рыночных отношений в стране и реформам естественных монополий, выявивших возможности замены организационных механизмов рыночными.
Научная новизна диссертации заключается в следующем:
определены характеристики организации и рынка как социальных институтов, содержащих в себе альтернативные правила поведения людей и используемых для достижения различных целей в социальном управлении;
дана авторская интерпретация институтов организации и рынка, определена адекватность использования данных категорий в анализе различных общественных явлений;
обоснована принципиальная возможность выбора субъектами социального управления различного уровня – индивидами, их объединениями и государствами – между институтами организации и рынка;
систематизированы тенденции изменения соотношения между организациями и рынками в информационном обществе, основанные на сущностной гибридизации правил поведения людей с целью совмещения преимуществ, которые предоставляет использование каждого института по отдельности;
выявлены институциональные цели социального управления в информационном обществе, связанные с созданием культурных ценностей с помощью использования организации и рынка в различных ситуациях;
введены категории организационного и рыночного сознания, которые отражают различные принципы структурирования и систематизации ментальных объектов согласно правилам института организации и рынка;
систематизированы институциональные факторы экономико-культурного разнообразия различных общностей людей в информационную эпоху;
выявлена тенденция к усилению института рынка, связанная с развитием процесса глобализации, который имеет своим следствием формирование наднационального уровня социальной реальности рыночного типа – не контролируемого ни одной организацией глобального рынка;
выявлены социальные особенности и потенциал противостояния национальных государств и многонациональных компаний как разноплановых воплощений института организации, конкурирующих друг с другом в постиндустриальную эпоху.
Научная новизна исследования конкретизирована в следующих положениях, выносимых на защиту:
-
Организация и рынок могут быть рассмотрены не только как элементы экономической сферы общества, но и, в широком смысле, как социальные институты, представляющие собой специфические альтернативные совокупности правил упорядочивания взаимодействий людей, социальных явлений и ментальных объектов. Базовыми правилами института организации являются неравенство элементов, составляющих социальную систему (иерархия) и ограничение свободы данных элементов для достижения синергетического эффекта, основанного на четко структурированной кооперации. Базовыми правилами института рынка служат равенство всех элементов системы (исключительно горизонтальные взаимодействия между ними) и их свобода, подразумевающая конкуренцию, которая определяет неструктурированные взаимодействия элементов и служит основой механизма саморазвития.
-
В настоящее время организации и рынки являются взаимозаменяемыми институтами, выбор между которыми представляется важным для любого субъекта социального управления (индивида, группы людей или государства). Такая ситуация возникла после неолиберальных реформ конца ХХ века, в ходе которых впервые в истории сознательно создавались рынки, а не организации (в странах, где ранее существовала плановая экономика, и в инфраструктурных отраслях – электроэнергетике, связи, железнодорожном и трубопроводном транспорте и др.). Ранее институты организации и рынка существенно различались механизмом своего возникновения: рынки зарождались спонтанно, а организации – сознательно, по воле конкретных людей или их сообществ.
-
Институты организации и рынка способны упорядочивать социальные взаимодействия не только в экономической сфере общества. С одной стороны, по правилам аналогичным тем, которые содержатся в институте организации, развиваются такие общественные явления как авторитарные и тоталитарные политические режимы, искусственные языки и спорт. Для данных социальных феноменов характерна иерархичная структура составляющих их элементов и ограничение (а иногда и принципиальная невозможность) спонтанного развития и изменения правил взаимодействия без соответствующего сознательного решения субъекта социального управления. С другой стороны, в соответствии с правилами института рынка функционируют демократия, естественные языки и искусство, для которых характерно саморазвитие на основе множества горизонтальных связей между элементами при явной усеченности (фрагментарности) иерархических связей.
-
Субъекты социального управления вправе выбирать институты, согласно которым будет осуществляться деятельность по реализации определенных начинаний. Выбор организации как института связан с желанием максимально быстро достигнуть определенную цель. В этом плане лучшим воплощением института организации является проект, осуществляемый для достижения единственной цели. Выбор рынка связан с ориентацией на запуск механизма саморазвития в той или иной сфере общественной жизнедеятельности. В этом случае объект управления сам может порождать множественные цели и достигать их.
-
Выбор субъекта социального управления не ограничивается крайними случаями – организацией и рынком как таковых. Существует множество форм проникновения организационных правил в рыночные отношения и, наоборот, рыночных правил в организационные системы. На основе проникновения организационных начал в институт рынка развивались различные формы государственного регулирования экономики (начиная от государственного лицензирования определенных видов деятельности и заканчивая развитием госсектора). На основе проникновения рынка в институт организации возникали разнообразные формы групп компаний, основанных как на совместной собственности (холдинги и кейрецу), так и на контрактах (лицензирование, франчайзинг, контракты на управление, коллективные контракты и др.), а также организационные сети, имеющие в своей основе неформальные связи между индивидами и организациями.
-
В информационном обществе происходит трансформация компаний как воплощения института организации и объектов социального управления с рыночной корректировкой их функционирования. Сама организация в реальной социальной практике становится гибридной структурой. Трансформации затрагивают размеры, иерархические структуры компании, механизм мотивации сотрудников, а также общий механизм управления. Во-первых, организации либо в целом становятся меньше, либо распадаются на совокупность небольших самоуправляемых подразделений. Размер обуславливает их близость к рынку и транспарентность для рыночных правил поведения. Во-вторых, организационные структуры становятся малоуровневыми (плоскими), предполагающими самостоятельные решения, принимаемые на низших уровнях управления. В-третьих, мотивация сотрудников начинает все в большей степени включать в себя участие в прибылях как рыночный механизм вознаграждения. В-четвертых, развитие корпоративного управления уменьшает традиционную единоличную власть предпринимателя или менеджера и заменяет ее аналогом демократии (т.е. рыночной структуры) в совете директоров.
-
В рамках становления информационного общества изменение соотношения институтов организации и рынка в практике социального управления происходит при усилении роли института рынка. В первую очередь этому способствует процесс глобализации, одним из наиболее значимых проявлений которого стало формирование наднационального рынка. При этом глобальный рынок является адекватным воплощением института рынка без всякой организационной корректировки, характерной для рынков национальных, где широко используется государственное регулирование. Вопрос о создании всемирного государства как воплощения института организации на глобальном уровне не стоит на повестке дня в дискуссиях о развитии мирового сообщества. Отношения на мета-социальном уровне регулируются системой множественных контрактов или неформальными организациями (например, «большая восьмерка», форумы элит и др.).
-
Базовая институциональная цель социального управления, осуществляемого с использованием институтов организации и рынка, в информационном обществе - создание особого типа культуры. Финансовые приоритеты развития компаний и государств начинают дополняться и постепенно заменяться социальными и культурными приоритетами. Богатство должно соответствовать ценностным ориентациям людей, которые представляют различные культуры и позволять им самореализацию адекватную данным культурам. В настоящее время об успехе страны не судят только по доходу на душу населения и темпам роста ВНП, равно как также и компанию оценивают не столько по годовому доходу и размеру прибыли, сколько по силе и характеру тех культурных ценностей, которые она сумела воплотить в жизнь. Если компания создала значимый элемент социального пространства – традицию, институт, стереотип, течение в моде и др. – она может считать себя успешной. С позиции социального управления институты организации и рынка начинают выступать как инструменты создания или трансляции культурных ценностей.
-
Двумя важнейшими воплощениями института организации в информационном обществе являются национальные государства и многонациональные компании. Они специфическим образом конкурируют за возможность контроля над социальным пространством. Национальные государства часто основывают свой потенциал в этой борьбе на усилении своего вмешательства в экономику. Но наиболее значимым направлением работы современного государства становится поддержание самобытной национальной культуры, которая способна удерживать и привлекать талантливых исполнителей социально-экономических начинаний. Глобальные компании обретают свои преимущества в возможности рационального выбора социального ресурса и создании сильной корпоративной культуры.
-
Организации и рынку как социальными институтами соответствуют организационная и рыночная формы сознания. Организационное сознание подразумевает ориентацию на построение строгой иерархии ментальных объектов (прежде всего различных идей), а рыночное – на спонтанную их комбинацию на основе множественных горизонтальных связей. Традиционное научное сознание тяготеет к организационной форме. Системы знания строятся от нескольких общих идей (аксиомы на вершине иерархии) к множеству логически выводимых из них следствий (основание иерархии). При этом научные системы имеют тенденцию к постепенной стагнации и развитию посредством разрушения прежних иерархий («научные революции» у Куна). В информационном обществе начинает развиваться альтернативная, рыночная форма структурирования образов и идей – постмодернизм. Данное направление осмысления реальности отвергает иерархичность, подобно тому как отвергает ее искусство. На основе множественных коннотаций и преимущественно горизонтальных связей между мыслительными объектами постмодернизм пытается создать структуру сознания, в основе которой лежат базовые правила института рынка. Теория управления в современных условиях представляет собой именно такой рынок идей, которые могут выбираться субъектами управления для обретения эффективности своей деятельности.
-
Усиление института рынка сопровождается изменением отношения людей к практике воплощения различных правил поведения в жизнь. Данное изменение является реакцией на ограничения, задаваемые институтом организации, если он является системообразующим в обществе и сознании людей. Институт организации с его обязательной иерархичностью всегда подразумевает конкурс между людьми, их группами или идеями. В информационном обществе с усилением процесса глобализации, сводящем в единое пространство множество культур, человечество начинает осознавать ограничения применения конкурса к различным сферам жизнедеятельности, в том числе и экономике. Конкурс всегда выделяет единицы победивших и множество проигравших. Информационное общество представляет собой в этом плане не конкурс, а выставку (аналог рынка) культур и экономик. Социальное управление как на государственном, так и на корпоративном уровне в таких условиях должно быть ориентировано не на победу в конкурсе, а на достойное участие в выставке общностей людей и их достижений.
Научная и практическая значимость исследования обусловлена актуальностью использования институтов организации и рынка в информационном обществе в качестве объектов социального управления. Проведенный сравнительный анализ организаций и рынков принципиально важен для формирования средств реализации социальной и экономической политики органами государственной власти. Научно обоснованные в диссертации приоритеты и цели использования институтов позволяют определить стратегию социальных изменений, направленных на повышение эффективности функционирования отдельных организаций и рынков в стране. В частности, в рамках проведенного исследования систематизированы направления структурных и управленческих трансформаций, которые необходимо осуществлять компаниям в настоящее время.
С научной точки зрения, междисциплинарный характер исследования позволяет социологам операционализировать ряд понятий, ранее использовавшихся только в экономической теории и теории менеджмента. Проведенное исследование раскрывает возможные подходы к исследованию ряда принципиально значимых тем современной социологии – соотношения конкурентности и иерархичности, актуализации постмодернистских императивов исследования социальной реальности, рациональности субъектов управления социальными процессами, уровня доверия в различных экономико-культурных средах.
Материалы исследования могут быть использованы в следующих учебных курсах для подготовки социологов, экономистов и менеджеров: «Социология управления», «Социология организаций», «Теория организаций», «Менеджмент», «Социология рынков» и «Институциональная экономика».
Апробация работы. Основные положения, выводы и рекомендации, полученные в ходе диссертационного исследования, докладывались и обсуждались на «Ломоносовских чтениях» МГУ им.М.В.Ломоносова (2002-2008 гг.), на Международной научной конференции «Текст: восприятие, информация, интерпретация» (Москва – 2002 г.), на научной конференции «Сорокинские чтения – актуальные проблемы социологической науки и социальной практики» (Москва –2002 г.), на II Всероссийском социологическом конгрессе «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы» (Москва – 2003), на Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения – 2004: Российское общество и вызовы глобализации» (Москва –2004), на Международной научно-практической конференции «Общественно-экономическая динамика: характеристики, тенденции, правовое регулирование, региональные особенности» (Липецк –2008 г.), на I Социально-экономических чтениях АТиСО (Москва –2008 г.), на IX Международной научной конференции «Россия: ключевые проблемы и решения» (Москва – 2008 г.), на IV Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения. Отечественная социология: обретение будущего через прошлое» (Рязань – 2008 г.). Результаты исследований автора по заявленной проблематике обсуждались на научно-практических конференциях и научных семинарах Российского государственного открытого технического университета путей сообщения (2001-2008 гг.) и других научных форумах. Содержание диссертации отражено в 49 научных публикациях, включая 4 монографии, 11 научных статей, опубликованных во всероссийских научных журналах, входящих в Перечень ВАК Минобрнауки Российской Федерации. Общий объем публикаций составляет 112 п. л. Диссертация обсуждалась и рекомендована к защите на кафедре социологии и управления социальными процессами АТиСО.
Полученные результаты исследования и разработки используются автором в преподавательской деятельности в Московском государственном университете им. М.В.Ломоносова, в Государственном университете «Высшая школа экономики», Российском государственном открытом техническом университете путей сообщения. Они также использовались преподавателями ряда вузов России (Казань, Липецк, Саратов, Смоленск, Воронеж).
Структура работы обусловлена ее целью и задачами и состоит из введения, четырех глав, включающих в себя 21 параграф, заключения и списка использованной литературы.
Базовые принципы институционализма
Традиционно управленческие теории не уделяли серьезного внимания вопросам методологии исследования. В большинстве своем они имели четкую прагматическую направленность и достаточно свободно использовали позитивистские, бихейвиористские и иные подходы для достижения поставленных в исследовании целей. Только в 1970-е годы на Западе возник интерес к использованию различных оригинальных методологических оснований — марксизма, феноменологии и ряда других — в процессе анализа различных аспектов социального управления. В настоящее время с активизацией постмодернистских исследований организаций и управления вопросам методологии начинает уделяться все большее внимание. В использовании нестандартных приемов анализа часто видится основное инновационное содержание управленческих концепций. В этом плане институциональная методология, разработанная прежде всего экономистами, может стать принципиально значимой с точки зрения раскрытия новых граней социального управления, новых форм его оптимизации, новых взглядов на его сущность и базовые составляющие.
Институционализм39 имеет более чем вековую историю. Его родоначальником традиционно считается Торстейн Веблен40, сформулировавший ряд базовых положений исследования социальной реальности на основе категории института. Несмотря на свое широкое распространение в США институционализм долгое время не мог сформировать некое целостное учение о восприятии мира и трактовке социальных событий. Труды ранних институционалистов были в первую очередь интересны с точки зрения критики классической экономической теории. Критический пафос часто оказывался сильнее позитивного содержания.
Институционализм воспринимался прежде всего как направление экономической науки, имеющее непосредственную связь с социологией, вводящее ряд социологических принципов в объяснение экономического поведения людей. Такая трактовка объяснялась отказом институционалистов от главенства принципа максимизации в экономике. Классическая теория делала очень сильное допущение по поводу сущности человека и направленности его действий: человек представал безликим экономическим агентом (без пола, возраста, культурных предпочтений и т.д.) стремящимся к максимизации удовлетворения своих потребностей. Подобное допущение фактически уподобляет деятельность человека движению центра тяжести в физике под действием силы, имеющей вполне определенный вектор (например, силы гравитации). При этом следует отметить, что принцип максимизации является важнейшей аксиомой позволяющей строить экономическую теорию в соответствии с законами, по форме совей аналогичными тем, которые существуют в естественных науках.
Причинами развития экономики институционалисты считают не только материальные факторы и стремление к обогащению, но также многочисленные духовные, моральные, правовые и другие феномены, рассматриваемые в историческом контексте. Всем своим творчеством Веблен и его современники-институционалисты давали понять, что экономическая наука не должна быть только наукой о ценах и рынках, что предметом политической экономии является человеческая деятельность во всех ее проявлениях.
Таким образом, первый и важнейший признак институционализма как методологии — его междисциплинарность. Представители раннего институционализма (Т. Веблен, У. Гамильтон, Д. Коммонс, У. Митчелл) дополняют анализ экономических законов капитализма описанием и систематизацией различных социальных явлений и процессов, именуемых ими институциями. Под институциями понимаются либо различного рода социально-экономические явления (налоги и семья, государство и профсоюзы, конкуренция и монополии, частная собственность и финансовая система и т.п.), либо лежащие в их основе различного рода психологические, правовые, этические и другие явления (обычаи, инстинкты, привычки и т.д.). Институты - это словесный символ для лучшего описания группы общественных обычаев. Они означают преобладающий и постоянный способ мышления или действия, который стал привычкой для группы или обычаем для народа. А Т.Веблен писал, что «институты - ...привычный образ мысли, руководствуясь которым живут люди...».41
Институционализм исходит из постулата, что общественные обычаи регулируют хозяйственную, экономическую и управленческую деятельность. Институционалисты в трактовке социальных явлений исходят из определяющей роли не индивидуальной, а групповой психологии.
В плане признания целостной надындивидуальной реальности общества институционализм в начале своего развития выступил наследником богатой философской традиции, идущей еще от Канта и немецких романтиков. В своих экономических концепциях подобные философские принципы в XIX веке развивали Фридрих Лист и Жан Сисмонди, которые в значительной степени предопределили концепции Немецкой исторической школы. Последняя была синонимом всей «неортодоксальной» альтернативной экономической теории, противопоставлявшей себя Венской школе, представители которой в своих экономических изысканиях исходили из постулатов классического либерализма и индивидуализма. Немецкая историческая школа началась с публикации в 1843 году «Очерка» Вильгельма Рошера, в котором содержалась развернутая и аргументированная критика либерального подхода. Рошер, а позднее его последователи, отказывались считать индивидуума главной и центральной фигурой экономической реальности. «Они настаивали на главенстве исторических, национальных, государственных и религиозных факторов при рассмотрении экономической структуры общества, и считали, что общество, будучи определенным скорее историческими, чем материально-потребительскими характеристиками, должно рассматриваться как органическое единство, как организм, как динамическое и живое существо, а не как механическая конструкция, созданная из автономных и самодостаточных индивидуумов-потребителей» .
Густав Шмоллер, глава Младо-Исторической Школы, возникшей в 1870 году, также основывал свою доктрину на «реалистических» (в социологическом понимании этого слова) представлениях об обществе. Шмоллер подверг резкой критике сами принципы экономического либерализма, особенно подчеркивая при этом несостоятельность механистических упрощений в концепциях Локка и Адама Смита. Шмоллер разоблачал подмену, заключенную в утверждении либералов о том, что основным мотивом человеческой деятельности является эгоизм. Шмоллер прекрасно показал, что в случае либеральных экономических теорий мы имеем дело не только с отдельной наукой — экономикой — но и с особой идеологией.
В концептуальном плане Т.Веблен может рассматриваться как наследник Немецкой исторической школы и ее последователей. Он. вообще предложил отказаться от концепции «homo economicus» (человека экономического - лат.), — центральной концепции всех либеральных и марксистских экономических доктрин — и начать использовать исключительно концепцию «homo sociologicus» (человека социологического — лат.). Всемирно известный экономист В.В.Леонтьев в частности пишет, что выдающиеся представители американской экономической мысли, имея в виду Т.Веблена и У.К. Митчелла, «в своей критике количественных аналитических методов в экономической науке продолжили общую линию немецкой исторической школы. Частично это можно объяснить тем обстоятельством, что на рубеже веков влияние немецкой школы в США было столь же велико, а возможно, и более значительно, чем влияние английской».43
Принцип междисциплинарности в методологии и институционализма дополняется, как можно увидеть, принципом историзма. Именно история творит институты. Институты в какой-то степени можно представить как кристаллизацию процессов, имевших место в прошлом. Поэтому изучение социально-экономических явлений в их историческом развитии является важнейшим принципом институционализма. Движущими силами изменений в обществе служат противоречия между институтами и внешней средой. Институты - это результат процессов, происходивших в прошлом, они приспособлены к обстоятельствам прошлого и, следовательно, не находятся в полном согласии с требованиями настоящего времени. По Веблену, нарастающее несоответствие между институтами, сформировавшимися в прошлом, и современными дает толчок к изменению институтов. В этом собственно и заключается сущностный подход к социальному управлению в институционализме. Социальное управление - это в первую очередь управление институтами.
Организация и рынок в различных сферах общественной жизни
Организации и рынки как институты, т.е. как совокупности правил, характерны не только для экономики. В поведенческих принципах, конституируемых как тем, так и другим, заключен общий макросоциальный смысл. Множество сфер деятельности развиваются обществом либо по организационным, либо по рыночным правилам. Данная констатация подразумевает относительность институтов организации и рынка, невозможность четких ценностных суждений по отношению к каждому из них. Никогда нельзя сказать, что организация — это хорошо, а рынок плохо, и наоборот. Более того, организация и рынок как институты представляют собой скорее ориентиры построения структур человеческой деятельности, а не четкие застывшие правила отдачи приказов или свободного обмена правами собственности.
Исследование различных сфер общественной жизни с целью выявления соответствия их строения принципам организации и рынка позволяет понять универсальную природу институтов, общую логику их использования в социальном управлении.
Аналогичными рынку явлениями общественной реальности являются демократия, естественные языки и искусство. ІЗсе эти весьма различные социальные сущности не подразумевает ни централизованного управления, ни абсолютной рациональности в своем объяснении. Не стоит долго обсуждать сходства демократии и рынка. При демократической организации политических процессов имеет место реальная конкуренция людей и идей. Демократия имеет многополярную структуру, множество центров принятия решений. Часто демократию сравнивают с биржевыми торгами как идеальным воплощением института рынка. В первом случае люди голосуют за партии и их кандидатов, во втором - за компании. Базовое отличие заключается лишь в том, что в политике выборы происходят достаточно редко, а на бирже инвесторы могут голосовать за компании все пять дней в неделю.
В свою очередь язык по аналогии с рынком развивается спонтанно, на основе множественных актов взаимодействия людей. Они обмениваются информацией и иногда изобретают новые обороты речи, происходит постоянное естественное заимствование слов из других языков на основе горизонтальных связей. Любая попытка выстроить естественный язык в виде логической структуры, тем более имеющей организационную иерархию правил, обречена на провал. Это было и с предложениями славянофилов во второй половине XIX века, и с многочисленными «реформами» русского языка, предпринимавшимися в Советском Союзе. Получавшиеся в результате более или менее скоординированные «организационные» системы правил были либо нежизнеспособными, либо переполненными противоречиями. То же самое можно наблюдать и в других странах, прежде всего во Франции, где постоянно предпринимаются попытки централизованной борьбы за чистоту языка и с этой целью производятся всяческие «упорядочивания».
Сходство языкового и рыночного пространства уже давно отмечалось многими авторами. «Как развивается язык? - спрашивал в свое время М.Фридман и отвечал. — Практически тем же способом, что и экономический порядок, образованный рынком, т.е. посредством свободного взаимодействия индивидов. Только в случае с языком они обмениваются информацией и идеями (а часто и сплетнями), а в экономике товарами и услугами» . Сходство языка с рынком не заканчивается только тем, что и там и тут нет иерархии. Правила, образованные институтом рынка, могут достаточно вольно нарушаться людьми. Иногда за таким нарушением последуют строгие санкции, а иногда и ничего не последует. Рыночные правила слабо контролируются. Именно поэтому в них заложен потенциал саморазвития. Сегодняшняя ошибка может стать завтрашним правилом, а слово из профессионального сленга войти в обыденный обиход. Рынок в каждой отрасли вырабатывает свои, чуть отличающиеся от общих правила, подобно диалекту в языке. Перечень сходств можно продолжать и продолжать...
Но существует один принципиальный вопрос, ответ на который до конца не прояснен и который в современном мире по отношению к языку как сфере, где действует институт рынка, приобретает особое значение. Язык - это только форма, только совокупность правил или он имеет и содержание, т.е. сложное институциональное наполнение? Чтобы хорошо говорить на языке, нужно научиться на нем думать. Это хорошо известно даже на бытовом уровне. И все же, насколько используемый в речи человека язык влияет на ход его мыслей, на стереотипы восприятия действительности, на жизненные ценности? Данный вопрос становится особенно актуальным в связи с распространением английского языка в качестве глобального средства общения. Конечно, во многом распространяется не сам английский язык, а некая его упрощенная копия, но может ли она нести с собой культурное содержание. Видимо, до конца ответ на все эти вопросы будет дан в ближайшие десятилетия, когда глобализация современного мира будет все больше набирать силу. Сегодня можно говорить лишь о тенденции, но тенденции очень значимой. Рынок как и естественный язык может возникнуть где угодно, но он будет иметь свои особые правила. Неолиберальная модель рынка однозначно близка тем правилам, которые спонтанно сформировались в англосаксонской культуре. Как и с английским языком, с англосаксонским рынком достаточно просто иметь дело. Несмотря на то, что и тут, и там мы сталкиваемся с иррациональными феноменами, англичане, американцы и следующие за ними народы смогли выразить внутреннюю структуру института рынка очень доступно и привлекательно. Главный лозунг, под которым идет внедрение данной модели рынка: «Рынок — это свобода». Как показала практика, он оказался очень привлекательным буквально по всему миру. В распространении английского языка и англосаксонской модели рынка по миру нельзя видеть только волю сверхдержавы. Это во многом естественный процесс, имеющий своими корнями именно особую простоту и внутреннюю логичность правил рынка в данной его ипостаси.
Не исключено, что в будущем многие институциональные факторы, определяющие специфику рынка в отдельных регионах мира, просто исчезнут. Такая ситуация вовсе не будет означать исчезновение национальных культур как таковых, просто произойдет универсализация, подобная той, что в Средние века случилась с цифрами в математике. Рыночные правила будут восприниматься прежде всего в английской трактовке и нести определенное латентное англосаксонское содержание, пусть, как говорят философы, в «снятом виде».
Такое развитие событий будет однозначно свидетельствовать о мощном потенциале неолиберальной идеологии, и неолиберализма как социально-экономического явления. Сегодняшние трудности по применению неких общих правил в англосаксонской трактовке объясняются специфическими институциональными факторами, присутствующими в национальных культурах. Если английский язык в своем глобальном распространении сможет смягчить действие хотя бы ряда таких факторов, мир однозначно сможет воспринять в значительно большей степени неолиберальные ценности.
Итак, язык - это рыночная структура, не имеющая единого центра развития, хаотичная и спонтанно развивающаяся. То же самое можно сказать и об искусстве во всех его проявлениях. Искусство не только не имеет централизованной структуры, но и вообще не стремится создать какую-либо структуру. Весьма успешные на первый взгляд попытки «организовать» искусство, предпринятые в Советском Союзе и других социалистических странах, сегодня с очевидностью представляются абсолютно нелепыми. Союзы писателей, художников, кинематографистов, а также четкая идеологическая логика оценки произведений искусства ни коим образом не способствовали появлению его высоких образцов.
Но определенные иерархические структуры в искусстве действительно существуют - это разнообразные конкурсы, где определяются лучшие. Но эти конкурсы и всевозможные премии отнюдь не определяют социальный механизм существования искусства как вида человеческой деятельности. И это не только потому, что люди, которые не могут стать лауреатом конкурса имени П.И.Чайковского или получить Оскар, не перестают заниматься музыкой и снимать фильмы. Просто само искусство всегда многополярно и его развитие (если о таковом вообще можно говорить) основано на постоянных горизонтальных взаимодействиях между «творцами» и людьми, потребляющими произведения искусства, а не на иерархических структурах (конкурсах или министерствах), подсказывающих направление развития.
Развитие производственной демократии
Внедрение правил института рынка в механизм социального управления организациями коснулось не только механизма мотивации, но процесса принятия решений. Институт организации предполагал, что все значимые решения принимаются только наверху. Собственно служащие в соответствии с традиционными организационными правилами могут быть рассмотрены как дополнительные руки, ноги, глаза, мозги руководителя. Однако и в эту сферу в последние десятилетия стал проникать институт рынка с его политическим воплощением — демократией. Институт организации настолько слился в сознании людей с управлением, основанным на приказах, идущих сверху вниз, на субординации и дисциплине, что это позволило американским авторам назвать свою книгу о развитии производственной демократии «Конец менеджмента»196. Понятно, что во многом такое название носит рекламный характер и отражает логику мышления гуру менеджмента, нацеленных на максимально выгодную «продажу» своих идей, но при всем этом данное сочетание слов отражает радикализм объективной трансформации процесса принятия решений, наблюдаемой в современных организациях.
Демократизация управления как одно из направлений развития менеджмента возникло еще в конце 1920-х, начале 1930-х годов. Классики школы человеческих отношений Э.Мэйо и М.П.Фолетт, полагали, что участие работников в принятии решений, их более активная роль в управленческих процессах, их более полная информированность, способны позитивно повлиять на психологический климат и отношения между руководителями производства и подчиненными. Факторы психологического комфорта — в первую очередь удовлетворенность трудом - считались тогда незыблемыми основами производительности. К примеру, настраивая менеджеров на все более тесные контакты с профсоюзами, исследователи, по их мысли, содействовали росту производства и повышению эффективности управления.
С тех пор демократизация управления, так называемый партисипатиеный менеджмент стали в известной степени вечными «благими пожеланиями» относительно того, что касается взаимодействия руководителей и подчиненных. Подобно тому, что лучше жить в демократической стране, чем при авторитарном режиме, считалось, что по возможности лучше использовать демократические методы управления, если это, конечно не вредит, общей эффективности работы компаний.
Однако в индустриальную эпоху ситуация принципиального противостояния рабочих и менеджеров приводила к тому, что демократические формы управления предприятием не могли находить достойного применения в производственной практике, хотя такие попытки постоянно делались. Менеджерам было очень сложно подключать работников к процессу принятия решений, если они знали, что через определенное время эти же работники будут давить на них с целью выбить надбавку к зарплате, угрожая при этом забастовкой и нисколько не задумываясь о реализации принятых решений.
Считавшаяся в то время наиболее эффективной структура управления компаниями и людскими ресурсами поддерживала такое положение вещей. Во многих фирмах громоздкая многоуровневая пирамида управления планировала всю работу рядовых служащих вплоть до самых мелочей. Не было ни особого желания, ни необходимости привлекать служащих к общим вопросам управления, повышения качества продукции и повышения производительности труда. Все эти вопросы решались наверху. Собственно, часто менеджеры полагали, что подчиненные просто не заинтересованы в данных вопросах. Если их привлечь к выработке стратегии, они будут выбирать варианты, при которых нужно меньше работать и при этом больше получать.
Понятно, что программы участия в прибылях радикально изменили такие представления. С 1980-х годов эти программы и демократизации управления идут рука об руку. Человек должен понимать, что ему платят за те результаты, на которые он каким-либо образом мог повлиять. В противном случае возникает серьезная проблема справедливости таких выплат. Зачем платить работнику премию, отражающую высокие показатели сбыта продукции, притом что он ни коим образом не мог воздействовать на эти показатели? Получая дивиденды или бонусы от прибыли компании в целом, люди должны понимать, за что им дают эти деньги. Они должны ощущать возможность повлиять на какие-то решения в организации.
Если на предприятии реализована программа совладения капиталом и персонал имеет на руках значимый пакет голосующих акций — его участие в управлении оказывается вполне естественным. На собрании акционеров представители персонала, проведя предварительно обсуждение в коллективе, голосуют сообразно мнениям работников. В том случае, если решения собрания себя оправдывают и приносят прибыль, персонал получает доход в виде дивидендов или разницы курсовых стоимостей акций. Если же решения ошибочны, дополнительные доходы отсутствуют. Такая ситуация не только естественна и подтверждена законодательством, но и не требует дополнительных усилий со стороны менеджеров.
Как было показано выше, в большинстве компаний реализуются не программы участия работников в акционерном капитале, а программы участия в прибылях на основе премиальных (бонусов). В этом случае демократизация управления становится дополнительной и достаточно сложной задачей. Система бонусов должна быть дополнена определенной схемой принятия решений, которая позволяла бы сотрудникам ощущать свою причастность к созданию прибыли.
Сложность заключается в том, что само понятие «демократическое управление» применительно к рыночным организациям может трактоваться в нескольких смыслах. В отличие от сферы государственного управления, где еще с XVIII века разрабатывался и утверждался своеобразный консенсус по поводу того, что есть демократия , в менеджменте как теоретики, так и практики давали и дают по настоящее время самые разные оценки демократическим процедурам принятия решений, их эффективности и целесообразности. Известно, что по отношению к рыночным организациям вообще нельзя утверждать, что демократические формы управления всегда хороши и приносят наилучшие результаты.
Вместе с тем, так как сегодня демократические процедуры вписываются в самую основу постиндустриальных организаций, руководству компаний необходимо решать вопрос не о целесообразности демократии на производстве, а о наиболее эффективной форме ее реализации. Демократия как аналог политического рынка явно сужает сферу применения чисто организационных принципов взаимодействия между людьми. В современной социально-экономической среде институт организации с его однозначной апелляцией к приказам оказывается как бы подвешен между внешним рынком товаров и внутренним рынком управленческих решений — производственной демократией.
Многочисленные модели демократического управления фирмами могут быть с известным приближением сведены к двум основным типам: системе коллегиальных решений и системе автономизации (чаще она называется делегированием полномочий). Коллегиальные решения в наибольшей степени уподобляют управление организацией известным в политике демократическим процедурам. Рабочая группа (руководитель и подчиненные) или собрание представителей различных рабочих групп принимают решение на основе обсуждения различных вариантов либо путей голосования, либо путем нахождения консенсуса. Такие решения обладают рядом достоинств, сделавших их неотъемлемой частью современного управления компаниями.
Вторым методом развития демократических форм управления является автономизация или делегирование полномочий. В ряде случае совсем не обязательно собирать коллектив, ставить перед ним какие-либо проблемы. Лучше доверить их решение конкретным лицам или группам лиц. Если исполнители достаточно профессиональны, а отдельные процессы в организации достаточно автономны, такой подход оказывается весьма действенным. Поручив отдельный участок работы одному лицу или группе лиц, руководитель контролирует лишь конечный результат их деятельности, в самом оптимальном варианте — финансовые показатели работы. Исполнители в этом случае получают известную степень свободы.
Институциональные факторы экономико-культурного разнообразия принципов социального управления
Исследование успехов и неудач различных субъектов социального управления стало одним из наиболее популярных направлений в теории организации и менеджмента. Стоит вспомнить множество книг под названиями «Истории успеха...», «Секрет успеха», «Как стать...». Как правило, когда эти книги издаются, они в какой-то степени уже устарели и не несут в себе алгоритм успешной деятельности. Они могут быть творчески переработаны для создания неких новых и во многом индивидуальных способов достижения эффективности системы социального управления на государственном и корпоративном уровне. Вместе с тем, институциональный анализ имеет своей целью выявить те факторы и обстоятельства, которые способны объяснить различия в социально-экономическом развитии индивидов и их общностей. В каком-то смысле в этом заключается суть и некоторое прагматическое значение институционализма. Как было показано ранее (См. 1.2), институциональные факторы относятся либо к неуправляемым, либо к слабо управляемым со стороны субъектов социально-экономической деятельности. Поэтому их раскрытие не ведет автоматически к обретению эффективности и разработки успешных стратегий развития. Подобные факторы помогают объяснить проблемы прошлого развития и выявить возможную схожесть и различия субъектов социально-экономической деятельности, а также сделать некоторые весьма осторожные прогнозы на будущее. Поэтому в данном контексте правильнее будет говорить не о факторах успеха (хотя данная трактовка всегда имплицитно будет присутствовать), а о факторах разнообразия, определяющих различия в направлениях и методах социального управления.
При описании таких факторов, наиболее значимых в современную эпоху, следует уделить особое внимание самому объекту управления. Об успешном развитии чего, собственно говоря, идет речь? В доиндустриальную и индустриальную эпоху речь могла идти прежде всего о неких общностях людей. Они были стабильны, и отдельный человек в какой-то степени всегда выступал элементом этих общностей. В своем развитии он очень сильно зависел от общности. В настоящий момент ситуация меняется — одним из важнейших субъектов социально-экономической деятельности становится индивид. Мощные процессы социальной мобильности, идущие по всему миру, говорят о том, что люди активно меняют страны пребывания и сообщества (местные, религиозные, профессиональные), в которые входят. Успех человека не связан в такой степени с успехом страны, где он родился, как это было ранее. Многие наши соотечественники сделали исключительно успешную карьеру или бизнес на Западе, и получают сегодня доход, который вряд ли бы получили на родине. Вместе с тем уже сегодня многие иностранцы активно «оседают» в России, и это касается выходцев не только из менее развитых стран.
Если успех измерять деньгами, то следует обратить внимание на то, что в современном мире человек настолько свободен в выборе групп людей, к которым он примыкает, что максимизация дохода является фактически результатом его свободного выбора. Другое дело, что успех не связывается сегодня только с увеличением дохода. В этом случае общности могут ограничивать свободу человека, придавая его существованию желаемую социально-психологическую составляющую. Если человеку нравится говорить на родном языке, потреблять культурные ценности своего народа, чувствовать себя правильно понятым в компании друзей, много отдыхать, он должен смириться с сокращением дохода, происходящем в данном случае в связи с нежелательностью мигрировать в другую страну.
Данное рассуждение относится как к иммигрантам, так, например, и к уроженцам небольших городов России, которые могут сознательно отказываться от улучшения своего материального положения при переезде в столицы или крупные региональные центры. Таких людей очень много. Речь при этом должна идти не только о россиянах, но и о жителях всех других стран. Конечно, на пути мобильности всегда существуют барьеры - внешние и внутренние (затраты, низкое образование, боязнь психологического шока и др.), но очень часто человек на сознательном или подсознательном уровне делает свой выбор в пользу сложившихся социальных связей и в ущерб материальному успеху. Постиндустриальная цивилизация для своего успешного развития должна найти способы адекватного объяснения и оправдания данной ситуации. Подобные объяснения, приравнивающие материальные и нематериальные факторы существования человека, станут реальным прорывом в новое понимание общества - понимание, адекватное постиндустриальным реалиям. Тогда «выставочное» мышление, о котором речь шла ранее, сможет восторжествовать в реальности и принести немалые плоды в плане обретения людьми большей психологической устойчивости.
Безусловно, на Земле есть регионы ужасающей бедности (прежде всего об Африке), где о возможности какого бы то ни было выбора, речь вообще идти не может. Здесь доминирует одна цель - выживание. И, к сожалению, существующие здесь институциональные факторы никоим образом не способствуют исправлению положения. За этими исключениями постиндустриальная цивилизация предоставляет человеку широкие возможности для выбора пути своего развития. Сознание людей этой эпохи должно выработать средства объяснения того, что любой путь является правильным, что в мире нет конкурса людей, а есть выставка людей и их достижений. Отсутствие богатства и иных общепризнанных форм успеха (славы, популярности и др.) с лихвой компенсируется свободой в общении, отсутствием необходимости постоянно чувствовать за спиной дыхание охраны, невниманием папарацы к твоей персоне и др. Данная идеология должна быть укоренена в процесс социализации людей постиндустриальной эпохи. В школах, университетах и в семье желательно не акцентировать внимание на традиционном успехе, понимание которого складывалось веками и имело обязательно конкурсную основу.
При всем описанном выше исконном «индивидуализме» постиндустриальной эпохи, с точки зрения институционального анализа не имеет смысла говорить об институциональных факторах разнообразия развития личности. Во-первых, если бы такие факторы были однозначно выявлены, смысл всех общественных наук был бы поставлен под сомнение. А во-вторых, по всей видимости, таких факторов просто не существует. Как не существует людей с одинаковой конфигурацией генов, так же не существует формулы успеха или неуспеха на личностном уровне. Этих формул бесконечное множество и все они зависят от социальных обстоятельств, в которых развивалась личность. Поэтому дальнейшее исследование сосредоточится на общностях людей и тех факторах, которые могут определить особенности их развития и социального управления ими.
Следует обратить внимание на то, что сами общности сегодня могут представать в очень разном обличий. Это могут быть страны, могут быть регионы внутри стран, могут быть совокупности стран, могут быть этнические группы или даже географически-отраслвые образования (кластеры, по М.Портеру ). Постиндустриальная цивилизация уравнивает все данные большие общности, включая их в глобальный рынок. Если для индустриальной эпохи можно было достаточно обоснованно говорить только о странах и соответствующих государствах как о первостепенных общностях, определяющих развитие людей, в настоящий момент такое сужение будет явно искусственным. Можно привести пример Индии с ее столь различными в институциональном плане штатами или Океании, где выделять отдельные страны не имеет смысла с точки зрения анализа идущих там социально-экономических процессов.
Институциональные факторы определяют разнообразие в культурно-экономическом развитии различных общностей. Они задают некий коридор для субъекта социального управления, в рамках которого общность может эволюционировать. Понятно, что в принципе таких факторов огромное множество, но целесообразно выделить наиболее заметные из них. Одним из таких институциональных факторов, воздействующим на социально-экономическое развитие общности, служит отношение к деньгам как социальной сущности. Монетарные оценки составляют важнейший элемент института рынка, и в современных условиях, когда происходит усиление последнего как объекта социального управления, как раз отношение к деньгам может существенным образом повлиять на направления и скорость развития определенных больших и малых групп людей. Вебер в какой-то степени акцентировал в своих исследованиях различных религий именно этот аспект. Он уделял особое внимание богатству как ценности, богатству ради богатства, а не ради удовлетворения каких-либо рациональных потребностей. По его мысли, главное отличие торговца-протестанта от «торговца-традиционалиста» заключается в том, что первый готов постоянно и упорно трудиться ради богатства как источника спасения, точнее, подтверждения возможности спасения души . Эта эфемерная причина фактически превращала богатство в самоцель, а человека, стремящегося к нему — в ненасытного трудоголика.
