Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Л.Н. Толстой и М.К. Ганди -учение о ненасилии
1. Теория ненасилия: Л.Н. Толстой 20-41
2. Практика ненасилия: Махатма Ганди 42-58
3. Социокультурная ценность ненасилия. Возможна ли операционализация понятия? 59-73
Глава II. Ценности ненасилия в сознании молодежи
1. Особенности понимания молодежью понятия «ненасилие» 74-90
2. Негативные аспекты социокультурного фона формирования представлений о ненасилии у российской молодежи 91-120
3.Ключевые слова понятия «ненасилие» в сознании современной молодежи 121-134
Заключение 135
Список литературы 136-142
- Теория ненасилия: Л.Н. Толстой
- Практика ненасилия: Махатма Ганди
- Особенности понимания молодежью понятия «ненасилие»
- Негативные аспекты социокультурного фона формирования представлений о ненасилии у российской молодежи
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена той исключительно важной ролью, которую играют ценности ненасилия в духовном и нравственном возвышении человека и человечества. Но, несмотря на это, ценности ненасилия и модели поведения, основанные на них - в современном мире не пользуются такой популярностью, как, например, насилие.
В настоящее время в средствах массовой информации, научных публикациях, современной художественной, в особенности наиболее читаемой детективной литературе, а также во всякого рода «Новостях» - все чаще звучат темы насилия (и соответственно - сюжеты реакций на него). То же самое наблюдается и в потоке научной литературы. Так, на III Российском философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» по секции «Насилие и ненасилие» из 16 опубликованных докладов только три посвящены проблемам ненасилия, остальные - насилию и его формам.
Различные стороны общественной жизни и, соответственно, поведение людей многими расценивается как насилие. Например, вся история человечества оценивается как насилие; согласно марксистской позиции, насилие неизбывно, пока существует социальная поляризация интересов; насилие связывается с убийством, различными видами терроризма, причинением страданий, нанесением людям материального ущерба. В качестве
примеров насилия фигурируют различные угрозы: войны, безработицы и даже провоцирование массового алкоголизма.
Но в любом случае - насилие всегда попирает, ущемляет свободу человека. Видимо поэтому наше обществознание порой забывает о «парности» понятий «насилие-ненасилие», и в обще-ствознании прочно утверждается категориальная пара «насилие» и «свобода». Эта антиномия фиксируеся в наиболее удачном, на наш взгляд, «функциональном» определении насилия, данном А.А. Гусейновым: насилие есть намеренно осуществляемое в пространстве свободы воли ограничение (ущемление, подавление) физических и моральных возможностей человека. Близким к нему является понимание насилия как ущемления прав человека в широком смысле этого слова, предложенное Р.А. Апресяном1.
Возникает представление о том, что самоосуществление культуры человеческих сообществ идет во-многом через насилие. Но найдется ли в процессе самоосуществления культуры, (понимаемой как в самом широком плане массовых действий, так и в более «человеческом» измерении - как состояние сознания масс, отдельных социальных групп), найдется ли там место ненасилию как особому отношению между людьми - вопрос интересный и недостаточно изученный.
Идея ненасилия для нас нова и непривычна как предмет теоретического анализа. Еще более непривычна и нова идея ненасилия как предмета социокультурного исследования, а именно
См.: Апресян Р.Г., Марченко Г.И. Размышление после конференции. Философские науки, №11, 1990, С. 55
как составной части ценностного сознания отдельных групп населения.
Что же касается свободы, то и насильственные и ненасильственные действия будут давать свободу (выбора, действия и т.д.) одним и ограничивать ее для других.
Насилие как факт социальной жизни более древен, его возможность и целесообразность обсуждается сегодня в обществах, где правовые системы достаточно гуманны и справедливы. Так же существуют представления о том, что ненасилие - неэффективно, утопично, что даже хорошо организованная ненасильственная борьба или сопротивление не ведут к желаемым результатам, а если поначалу и достигается какой-то результат, то все равно вспыхивает волна насилия, как это было, например, в Индии после освобождения ее от колониальной зависимости.
Многие авторы считают идею ненасилия крайне непопулярной в современном обществе. Так, М.Ю. Лихобабин пишет, что «рост насилия является сейчас доминирующей тенденцией и для всего мира в целом и значительно опережает стремление к принципам ненасильственного мира. В этих условиях интерес представляет не столько насилие, исходящее от власти, сколько внутренняя готовность людей к насилию как определенная мировоззренческая парадигма с присущей ей истинностью и универсальностью. Неприятие в целом идеи ненасилия определяется множеством причин, историей и культурными традициями народов, населяющих территорию бывшего Советского Союза, конкретной политической и экономической ситуацией, личными ка-
чествами носителей власти, крайней неразвитостью структур гражданского общества. Следует отметить и политику православной церкви, одобряющей службу в армии, «представляющей собой систему структурированного коллективного насилия, применяющей его в интересах страны»1
Но насилие по определению не несет добра, оно не созидательно и годится разве что для ответа на зло, нейтрализации другого насилия.
Как уже отмечалось, «свобода» и «насилие» - интенсивно исследуются в обществознании как особые области культурного процесса. На ненасилие внимание обращено (помимо религиозной литературы), в основном также в плане борьбы, неповиновения, сопротивления. Ценности ненасилия в субъективном плане как содержание ценностного сознания людей - практически не исследуются. Для того, чтобы понять такую фрагментаризацию в исследовании социокультурных проблем ненасилия на понятийном уровне, «должен быть найден принцип. Однако этот принцип не может быть открыт посредством сравнения отдельных областей культуры, если с самого начала не принять во внимание то общее, что присуще всем областям, что делает их членами одного тела, то есть идею целостности культуры. Сознание, которое в соответствии с этой идеей примиряет себя посредством своей
Лихобабин М.Ю. О применимости традиционных концепций ненасилия в современном российском обществе. В сб.: Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы Третьего Российского Философского конгресса (16-20 сентября 2002г.) В 3-х томах. Т.2. Ростов-на-Дону, 2002. С.271.
культурной деятельности, должно само разделить себя посредством самоосмысления, должно само определить роль каждой части в своей деятельности... Примиряет ли себя сознание в отдельных частях или в целостной культурной действительности, и в какой мере - об этом может свидетельствовать только самоосмысление» .
Выражаясь языком Р. Кронера, только самоосмысление через его исследование поможет нам понять каков приблизительно «удельный вес» ценностей ненасилия в нашем сознании, какие оттенки и смыслы имеют эти ценности сегодня.
Все больше лет проходит с того момента, когда великий Аристотель задумайся над сутью и природой человеческих добродетелей, которые, как сила или красота, не передаются по наследству и не даруются человеку от рождения. Он задумывался над тем, возможно ли в повседневной жизни быть честным, доблестным, благородным, мужественным и справедливым, и что необходимо для обладания этими добродетелями? Что зависит здесь от самого человека, а что - от общества? Иначе говоря, 2500 тыс. лет назад в лоне нарождающейся этики как науки о добре и зле возникает антиномия «насилие - ненасилие».
И она уже никогда не покидает «поле» интеллектуальных размышлений человека о себе и мире. Нельзя отрицать, что выбор целей, способов и средств взаимодействия человека с миром подчас настолько противоречив и даже убийственен для самого
1 Кронер Рихард. Самоосуществление духа. Пролегомены к философии культуры. В кн.: Культурология. XX век. М., 1995, С.256.
человека, что ситуативная ценность мотивов блекнет перед перспективными следствиями.
Отметим, что ненасилие в ракурсе сопротивления - «ненасильственное сопротивление» является со времен Торо, Ганди и Кинга достаточно распространенной практикой, предметом научных исследований и нормативных рассуждений. В основном -это исследование форм ненасильственного сопротивления как гражданского неповиновения, как внеинституциональной коррективы государственной политической практики. Естественно, что ненасильственное или гражданское сопротивление, как таковое, возможно в обществах, где мнение большинства играет существенную роль для решения важных для народа проблем, т.е. в гражданских демократических обществах.
Тему актуализирует также то, что присутствие или отсутствие в ценностном сознании россиян, особенно образованной молодежи (которая воплотит в себе определенный вариант будущей России) ценностей ненасилия - может служить достаточно надежным индикатором прогнозирования характера будущей социальной активности людей.
Степень разработанности проблемы. Проблемы насилия и ненасилия затрагиваются в большей или меньшей степени в исследованиях, посвященных анализу ценностного отношения человека к миру. Наиболее значимыми для понимания содержания ценностей ненасилия являются работы А.Тойнби, К. Ясперса, К. Лоренца, М. Шеллера, Э. Фромма, М.Л. Кинга, А. Макинтайра, А. Швейцера, Р. Гвардини, А.К. Абишевой, М.М. Бахтина, В. Бо-
роздина, Дряхлова и др., Б. Ерасова, Г.С. Киселева, А. Захарова, А.А. Миголатьева, Л.И. Насоновой, В.Т. Пуляева, В.О. Рукавишникова, К. Разлогова, Е.С. Сенявской, В.В. Серебрянникова, В.В. Сохраняевой, В.В. Фетяскина1 и др.
В самом общем виде можно выделить следующие направления исследования ненасилия. Мы не станем останавливаться на работах, посвященных проблеме насилия, скажем только, что на-
1 См.: Тойнби А., Постижение истории. М. 1991; Ясперс К., Смысл и назначение истории, М. 1991; Лоренц К., Оборотная сторона зеркала. М. 1998; Шеллер М., Формализм в этике и материальная этика ценностей //Избранные произведения. М. 1994; Фромм Э., Человек для самого себя, МЛ994; Кинг М.Л., Есть у меня мечта... МЛ970; Макин-тайр А., После добродетели: Исследования теории морали. М. 2000; Швейцер А., Жизнь и мысли. М. 1996; Гвардини Р., Конец нового времени // Вопросы философии. 1990, №4; Бахтин М.М., Эстетика словесного творчества. М. 1979; Бороздин В., Зал ожидания /частная характеристика смутного времени/, Социогуманитарные знания, 2001, №5; Дряхлов и др., Социокультурные ценности россиян: вчера, сегодня, завтра. // Социс, 1997, №7; Ерасов Б., Социология культуры. М. 1994; Киселев Г.С, Человек, культура, цивилизация на пороге третьего тысячелетия. М. 1999; Захаров А., Цена жизни // Коллаж: Социально философский и философско-антропологический атьманах. Отв. ред. Круг-ликова В.Н. М. 1999; Миголатьев А.А., Человек: его внутренний и внешний мир, // Социатьно-политический журнаї, 1998, №2-3; Насонова Л .И., Обыденное сознание как социокультурный феномен. М. 1997; Пуляев В.Т., Российская культура и реформирование общества, // Социально-политический журнал, 1998, №2; Рукавишников В.О. в соавт. Мораль в сравнительном измерении. // Социс. 1998, №6; Разлогов К., Феномен массовой культуры. // Культура, традиция, образование. М. 1990, вып. 2.; Сенявская Е.С, Социология войны: исторический опыт в России. М. 1999; Серебрянников В.В., Социология войны, МЛ 997; Сохраняевай В.В., Ценности образования на фоне меняющегося образа человека // Социально-гуманитарные знания. 2002, №6; Фетяскин В.В., Материальное и духовное в деятельности человека. // Социаіьно-гуманитарньїе знания. 2002, №6 и др..
силие исследуется достаточно активно, в том числе и на общетеоретическом уровне, когда оно понимается и оправдывается как особое отношение к социальному миру, который необходимо силовыми методами революционно переделывать, преобразовывать к лучшему. К этому направлению относятся как марксизм, так и различные течения немарксистского плана, разрабатывающие социальные технологии для всевозможных случаев социальной жизни - от «покорения» электората до реализации различных модернизаций. Сюда же можно отнести и исследования насилия в системе властных отношений как на индивидуальном, межличностном, так и общегосударственном уровне.
Что касается собственно ненасилия, то одно из мощных направлений его исследования представлено ракурсом «ненасильственного сопротивления». В нашей стране это связано с концом восьмидесятых годов, когда были начаты систематические исследования в области теории ненасилия и конфликтологии.
Здесь видное место занимают труды посвященные Ганди и гандизму. Среди них значительные монографические исследования Кадырова СМ., Литмана А.Д., Намбудирипад Е.М.Ш., Неру
Дж.1, ряд статей таких ученых как A.M. Дьяков, И.М. Рейснер, Ю.Д. Карпов и др..2
В социологии ненасилия принято различать три сферы применения ненасильственных действий. Это: 1. Оборона (как против внешнего агрессора, так и против внутреннего - попытки переворотов); 2. Социальное изменение, решение конфликтов; 3. Посредничество при разрешении конфликтов, т.е. ненасилие как форма социальных действий по разрешению конфликтов. То есть, конфликт и ненасилие находятся в тесной связке. Но ненасилие никогда не сможет стать господствующим способом разрешения социальных конфликтов любого уровня, если не станет мировоззренческой, ценностной установкой каждого отдельного человека, индивидуального и и общественного сознания. Но современная социология не дает ответа на вопрос - в какой мере люди руководствуются ценностями насилия в своих повседневных действиях, в реализации моделей жизненного успеха, то
См.: Кадыров СМ.. О социологической и философской мысли Индии второй половины XX в. М. 1966; Литман А.Д., Философская мысль независимой Индии. М. 1966;. Намбудирипад Е.М.Ш., Махатма Ганди. М. 1960; Неру Дж., Индия сегодня. М. 1955, коллективная работа «Опыт ненасилия в XX столетии» М. 1996 и др..
2 См.: Дьяков A.M., Рейснер И.М. Роль Ганди в национально освободительной борьбе народов Индии. Советское востоковедение. 1956, №5; Карпов Ю.Д., О некоторых идейных источниках мировоззрения Ганди в начальный период его деятельности. // Философские науки, 1963, №4, Принципы ненасилия в философ-ско-социологическом обосновании национально освободительной борьбы индийского народа. // Вестник Московского университета. Экономика, философия, 1965, №1 и др..
есть, в межличностных отношениях. Но если ценности ненасилия не стали ценностями индивидуального сознания, реализующимися в межличностных отношениях, странно предполагать, что коллективный социальный субъект любой степени общности будет демонстрировать ненасильственные модели поведения в разрешении конфликтов различного рода.
Несмотря на то, что общественное сознание в какой-то мере ассимилирует идею ненасилия, ясности в понимании ненасилия как ценности и модели поведения мы не находим ни в теориях, ни в практиках различных уровней жизни людей, - от повседневной до идеологической и политической. Как справедливо отмечает Р.Г. Апресян, дилемма «насилие-ненасилие» стала существенным критерием социальных и политических, а не только нравственных оценок. Вместе с тем, «если не брать специальные идеи и публикации, идея и практические принципы ненасилия, как это часто бывает с новыми социальными идеями, осваиваются во-многом поверхностно, на уровне собственно слов. Значение последних сплошь и рядом оказывается ущербным, если не сказать мифологизированным. Необходима специальная работа по прояснению ценностного, нормативного и практического содержания важнейших представлений этики ненасилия».1
Выяснение содержания понятия «ненасилие», которое по определению является, несомненно, этическим, как правило, проводится или через категорию «насилие», или через понимание
Апресян Р.Г. Этика ненасильственного разрешения конфликтов. Copyright, , 1998. Национальная электронная библиотека.
ненасилия как «активного противления злу», противостояния. Можно сказать, что эта позиция представляет собой оправдание перманетного конфликта между добром и злом. Согласуясь с такой позицией, мы непременно попадаем в плен индивидуальных представлений субъектов такого противоборства: ведь добро и зло не есть статичные и неизменные по своему содержанию понятия, они различны у разных людей, социальных групп, правителей всех мастей. Содержание понятий «добро» и «зло» в социальной практике всегда конкретно и напрямую связано с направленностью интересов и потребностей действующего субъекта, когда «добро» и «зло», теряя свой общечеловеческий смысл превращается в «добро» для кого-то и «зло» для кого-то, причем этот кто-то - сам действующий субъект. Вполне вероятно, что по мере развертывания действия грань между добром и злом становится все менее отчетливой, а сами действия принимают явно насильственный характер.
Таким образом, ненасилие практически всегда исследуется в русле массового поведения, идеологии, политики. Ценности ненасилия в контексте индивидуального сознания остаются неисследованными.
Теоретические и методологические основы исследования. Методологической основой диссертационного исследования является материалистическое понимание истории, в частности принципы объективности, историзма, детерминации явлений социальной жизни, взаимосвязи объективного и субъективного в процессе формирования ценностного сознания людей. В работе
использованы культурологический подход, достижения современной теоретической социологии и философской герменевтики для истолкования текстов письменных интервью.
При раскрытии содержания ценностей ненасилия принципиально важными явились труды отечественных авторов в области аксеологии и ценностей ненасилия. Мы стремились исключить субъективизм и односторонность в выводах и оценках, в подборе социальных фактов и их интерпретаций.
Эмпирической базой исследования послужили материалы социологических исследований, проведенных под руководством и при участии автора (всего опрошено 252 человека); а также результаты социологических исследований проведенные в 1998-2002 гг. институтом социологии РАН (г.г. Москва и Санкт-Петербург), Российским независимым институтом социальных проблем, ВЦИОМ.
Объектом диссертационного исследования выступают ценности ненасилия и их наличие в сознании современной молодежи.
Предметом исследования является анализ содержания ценностей ненасилия в теоретических взглядах Л.Н. Толстого и М.К. Ганди и содержания ценностей ненасилия в сознании современной молодежи.
Цели и задачи исследования. Главная цель диссертационной работы состоит в рассмотрении основных теоретических подходов к исследованию ценностей ненасилия и в сущностном
субъектном анализе содержания этих ценностей в сознании современной молодежи.
Цель работы конкретизируется в следующих задачах:
рассмотреть основные теоретические подходы в исследовании ненасилия как ценности общественного и индивидуального сознания;
дефинировать понятия «ценности ненасилия» и «ненасильственное сопротивление;
вывить и теоретически проанализировать влияние социокультурных факторов на формирование ценностного мира человека и его представлений о ненасилии как ценности и как практики;
провести операционализацию понятия ненасилия, выработать инструментарий прикладного исследования, выявить содержание ценностей ненасилия в сознании современной молодежи;
сравнить содержание ценностей ненасилия в классических учениях Л.Н. Толстого и М.К. Ганди с содержанием этих ценностей в сознании современной молодежи;
установить, являются ли формированными ценности ненасилия в сознании современной российской молодежи.
Научная новизна диссертации. Принципиально новым для отечественного обществознания является избранный ракурс исследования ценностей ненасилия, взятых в индивидуальном поле культуры. В содержательном плане научная новизна может быть сформулирована следующим образом:
систематизированы взгляды Л.Н. Толстого и М.К. Ганди относительно содержания понятия ненасилия в его ценностной ипостаси;
проведено разграничение понятий «ценности ненасилия» и «ненасильственное сопротивление»;
показано решающее влияние социокультурных факторов на формирование ценностного мира человека и его представлений о ненасилии как ценности и как практики;
выявлено содержание ценностей ненасилия в сознании молодежи, показано как негативные особенности социокультурного фона современной России обусловливают социальную дезориентацию значительной части молодежи;
обосновано, что содержание ценностей ненасилия в сознании современной учащейся молодежи не является сформированным.
На защиту выносятся следующие положения: 1. Ненасилие - ценность индивидуального сознания, регулирующаяся прежде всего в индивидуальном поведении, постигаемая посредством чувства и разума, являющаяся «фокусом» поисков смысла человеческого существования. Содержанием этой ценности является свобода для себя и для других, когда «Я» и «Другой» обладают высоким интеллектуальным, нравственным и религиозным потенциалом;
Отождествление понятий «ненасилие» и «насильственное сопротивление» - неправомерно. Ненасильственное сопротивление» представляет собой социальную практику, являющуюся частичной реализацией ценностей ненасилия. Более полная реализация возможна лишь в полном контексте образа жизни человека;
Социокультурный фон современного российского общества стагнирует или способствует функционированию в сознании молодежи тех или иных коллективных представлений, оказывающих влияние на формирование ценностей ненасилия;
В индивидуальной, групповой, общественно-государственной жизни ценности насилия и ненасилия переплетены, не носят бесконечный характер, имеют обязательный конец, являясь сменяя друг друга частью дискурсивной практики. Между актами-периодами насилия и ненасилия присутствует более-менее продолжительный период перехода от одного типа практики к другому, характеризующийся изменением состояния сознания человека или группы, суть которого (изменения) - в меняющемся балансе ценностей в ракурсе «насилие-ненасилие».
Молодежь понимает ненасилие как ценность, в содержание которой входят непринуждение к действиям, свобода в различного рода выборах - в основном, для себя. В сознании молодежи отсутствует представление о ненасилии как особой ценностно-реализующеся духовной практики, реализующейся не только «для себя», но и для других и требующее для своего осуществления соответственно уровня духовного развития людей.
Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области теории ненасилия, представить содержание ценностей ненасилия в сознании современной молодежи, что, в свою очередь, позволяет представить характер будущей социальной активности молодежи. Материал диссертации может быть использован в преподавании культурологии, этики, русской философии, а также при чтении спецкурсов по проблемам ненасилия, молодежной субкультуры.
Результаты диссертационного исследования докладывались на следующих конференциях:
Восток-Запад-Россия. Всероссийская конференция. РГУ. Ростов-на-Дону. 1998.
Цивилизация и человек: проблемы развития. Научная конференция. НГТУ. Новочеркасск. 1995.
Человек и общество: тенденции социальных изменений. Международная научно-практическая конференция. Санкт-Петербург. 1997.
Результаты исследования докладывались на научно-практических чтениях для аспирантов ДГАС (2001г.), а также на теоретическом семинаре для преподавателей РФ РТА (2002г.).
Результаты исследования получили свое отражение в курсах социологии и этики в Донской Государственной Академии сервиса, а также использовались в программе нравственного воспитания учащихся лицея при ДГАС.
Основное содержание работы отражено в четырех публикациях, общим объемом 3,5 п.л.
Структура диссертации состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Теория ненасилия: Л.Н. Толстой
Лев Николаевич Толстой - один из самых могучих художественных гениев, каких когда-либо знало человечество.
Причастность Л.Н. Толстого к миру философии и социологии несомненна. А.Б. Тарасов пишет, что сегодня все большее число поклонников Л.Н. Толстого провозглашают его духовным, религиозным учителем, а члены Московского толстовского общества признают его своим по духу, «духовным экуменистом» -без детального изучения его философии. «Вместо свободной философии современные поклонники Толстого демонстрируют идеологическую зависимость».
Годы жизни Толстого охватывают большой и важный отрезок русской истории. Толстой родился три года спустя после восстания декабристов и умер за четыре года до первой мировой войны. Начав свою писательскую деятельность еще при крепостном праве, он последние свои произведения писал в те годы, когда домонополистический капитализм перерастал в империализм. Рисуя эту полосу в исторической жизни России, Л.Н. Толстой сумел поставить в своих работах столько великих вопросов, что сегодня известен всему миру не только как художник, но и как оригинальный мыслитель, философ. При жизни Толстого и после его смерти большую известность приобрело его учение о непротивлении злу насилием.
Проблема насилия, вопрос об источниках его возникновения, о его формах, о его значении в общественной жизни, о его действии на нравственную жизнь людей, о его правомерности или неправомерности - всегда была одной из центральных в мировоззрении Толстого. Уже в ранних художественных произведениях, посвященных изображению войны, например, в «Набеге», Толстой заявлял, что война интересует его не с исторической или стратегической, но только с этической точки зрения: «...интересовал меня самый факт - убийство. Мне интереснее знать, каким образом и под влиянием какого чувства убил один солдат другого, чем расположение войск...»1
В педагогических статьях писателя 60-х годов основным принципом, на которых строилась вся практика яснополянской школы, Толстой провозглашает решительное и безоговорочное отрицание насилия в воспитании и обучении. «Мы не знаем, чем должно быть образование и воспитание, - писал Толстой, не признаем всей философии педагогики, потому что не признаем возможность человеку знать то, что нужно знать человеку»2
Проблеме насилия уделяется много внимания и в романе «Война и мир». Здесь внимание Толстого приковано к вопросу -каким образом возможно, чтобы одни человек повиновался насилию, совершаемому над ним другими людьми? И здесь, в противоречии со всем художественным содержанием романа, выдвигается мысль, будто единственным жизненно правильным образом действия человека, испытывающего на себе самом насилие власти, должно быть терпение и покорность.
В произведениях, написанных в 80-е годы и позже, Толстой развивает критику общественного строя, основанного на порабощении большинства меньшинством. Теперь Толстого занимает не вопрос власти вообще, но главным образом вопрос о власти государственной, и не о насилии вообще, но о насилии, осуществляемом учреждениями государственными и лицами, представляющими государственную власть.
В работах этого периода Толстой развивает учение, отрицающее не только государство со всеми его учреждениями и установлениями, но отвергающее всякое насилие, совершаемое государством. Он пытается доказать, будто единственным средством радикального уничтожения зла является только непротивление злу насилием.
Практика ненасилия: Махатма Ганди
Одна из первых попыток применить принцип ненасилия в политической борьбе с вовлечением в эту борьбу широких народных масс принадлежит знаменитому мыслителю и общественно-политическому деятелю Индии, основателю современного индийского государства Мохандасу Карамчанду Ганди (1869-1948). утверждал примат духа над материей в окружающем нас мире и в историческом развитии; предполагал, что в мире, созданном духовным началом главная роль принадлежит богу;
Доктор Варма писал «Ганди не занимается специально философией истории. Но если мы построим философию истории из его разбросанных идей, мы убедимся, что он приемлет теологический детерминизм» теологический детерминизм у него не вырождается в фатализм. Соотношение божественной необходимости и свободы человеческой воли заключено у Ганди в извест ной формуле: «от нас зависят только средства, цели не в нашей власти».
Отрицая причинную связь между действием и его результатом, Ганди вводит в историю сверхъестественные силы, не имеющие ничего общего с объективной закономерностью и носящие (по отношению к отдельной личности) характер моральной кары. По Ганди история человечества есть беспорядочное сцепление случайных событий, зависящих от произвола людей и вмешательства бога.
Цивилизация оценивается им в зависимости от того, насколько она способствует или препятствует моральному (т.е. религиозному) развитию личности. От века атома взоры Ганди неизменно обращались к идеализированной патриархальной простоте.
Гандизм - явление, выросшее из "культа ненасилия", присущего индийским религиям и индийскому философскому духу. Стержневой темой индийской религиозно-философской мысли является проблема страдания ("дукха"). Практически все индийские философские системы заняты разработкой способов и средств избавления от страдания. Причины последнего усматриваются в плохом поведении в прошлом рождении, т.е. виновник страдания - сам человек, ибо в прошлой своей жизни он совершал недостойные поступки, был не праведен.
Ганди тоже считает страдание "законом человеческого бытия". Но он полагает, что "виновник" его не только сам человек, но и все общество в целом. И потому освобождение от страданий возможно через усилия людей. Главный источник страдания, по мнению Ганди, в насилии, проявляющемся в самых различных формах. Насилие видится им как присутствие в человеке животного начала, ненасилие же, по его мнению, - свидетельство божественной сущности человека. Махатма утверждает, что ненасилие - синоним Истины-Бога, ее душа и средство реализации. Отсюда "ахимса - главный религиозный долг". Ганди признает, что сам по себе идеал ненасилия не оригинален, является по существу "вечной истиной". Свою заслугу он видит в том, что стремится применить вечные истины к повседневной жизни.
Жизнь самого Ганди - пример неустанного, мужественного и решительного эксперимента с Истиной. Не случайно его автобиографический труд (в русском переводе "Моя жизнь") так и называется - "Автобиография, или история моих экспериментов с истиной".
Показательно, что Ганди осуждал не столько конкретные проявления социальной несправедливости, которые легко могли быть объяснены существующими условиями распределения богатства и власти, сколько общее направление исторического развития. Ганди пытался объединить капитализм и коммунизм общим понятием «западной цивилизации» и полагал, что обе эти враждебные друг другу социальные системы служат только экономическому прогрессу, предают забвению духовные ценности. Эту теорию в последствии развивал Пьярелал
Особенности понимания молодежью понятия «ненасилие»
Предварим интерпретацию полученных конкретно-социологических данных анализом взглядов на соотношение в обществе насилия и ненасилия и о возможных «параллелях» между духовным развитием индивида и духовным развитием общества.
Насилие и ненасилие - две противоположные, несовместимые практики, выражающиеся в соответствующих ценностях. Они несовместимы, что называется, по определению. Но в жизни - индивидуальной, групповой, общественно-государственной -они переплетены, и, что особенно важно - не носят бесконечный характер, а рано или поздно имеют обязательный конец, сменяя, подчас циклически друг друга.
Мы полагаем, что данная мысль о конечности и обязательном конце периодов насилия и ненасилия в жизни социального субъекта любого уровня - вполне правомерна и заслуживает внимания исследователей. Следует заметить, что в отношении реализации ценностей ненасилия - эта мысль остается неразработанной и не подтвержденной фактологическим материалом. Ученые, исследующие феномены социальной агрессии, насилия ставят вопрос: «... почему насилие, которое тоже может длиться долго, носить циклический характер, все же сходит на нет или целиком замещается позитивной кооперацией бывших врагов?
Как получается, что после жесточайших войн, жертв и разрушений, которые только увеличивают символический капитал насилия, социальный процесс идет в другую сторону?»1
В.А. Тишков отмечает, что некоторые общества и общины не знают насилия и войны с момента их оформления как социальных коалиций. «Трудно не согласиться с рутинной истиной, что война и насилие прерывают мирный ход жизни, а не наоборот (правда, тексты в исторических учебниках чаще всего состоят преимущественно из перечислений воинственных событий, но это всего лишь закон жанра исторической драматизации и не более того)... Мое наблюдение ... линий раздела против насилия привело меня к выводу, что насилие таким образом не устраняется. Оно может быть подавлено или прекращено, но не устранено как часть дискурсивной практики».2
Здесь речь идет о насилии на государственном, межгосударственном уровнях, и интересным является то, что (на наш взгляд) некоторые моменты исследования насилия на уровне больших групп могут дать «ключ» к пониманию ненасилия на уровне повседневной жизни и малых групп. Мы имеем в виду положение цитируемого автора о так называемом «первичном насилии». В. А. Тишков пишет, что пришел к выводу о том, что без «проговаривания» конфликта, а также без первичного насилия как акта речи сам конфликт и физическое насилие невозмож но, хотя спорадическое насилие или единичный акт насилия вполне возможны.
Так как насилие не может быть изжито в качестве дискурсивной практики, то же самое можно сказать и о практике не насилия. Никому не известен удельный вес ценностей насилия и ненасилия в сознании людей, и особенности проявления их повседневной жизни с превалированием того или иного. Несомненно следующее: между актами-периодами насилия и ненасилия обязательно должен быть более-менее продолжительный период перехода из одного типа практики к другму, характеризующийся изменением состояния сознания человека или группы, суть которого (изменения) в меняющемся балансе ценностей в ракурсе - «насилие-ненасилие».
Можно предположить, что «фаза» насилия «ненасилия» и «фаза перехода» от одной к другой имеют обязательное начальное звено - «проговаривание», «акт речи», возможно внутренней. Но каждая из фаз непременно начинается как из своего истока из изменения ценностной структуры сознания, весьма динамичной личностной структуры. Здесь мы снова в «индивидуальном поле» культуры, вне которого исследования действий, укоренившихся то ли в характере, то ли в человеческой природе, таких как склонность к насилию или ненасилию - невозможно.
Еще Огюст Конт, разрабатывая свое учение о трех стадиях развития человеческого интеллекта, аналогизировал эти стадии со стадиями интеллектуального, духовного развития общества. Как замечает Норберт Элиас, Огюст Конт «обратил взор на опре деленную последовательность человеческих способов мышления; они показались ему главными ключами для понимания общественно-исторической последовательности... То, чего нам недостает, - спокойно признаемся в этом, - это мыслительные модели и общее видение, с помощью которых наши представления о людях как индивидах могут быть наилучшим образом согласованы с нашими представлениями о людях как обществе».
Негативные аспекты социокультурного фона формирования представлений о ненасилии у российской молодежи
Рамки работы не позволяют более-менее удовлетворительно проанализировать социокультурный фон современного российского общества в его позитивной и неготивной ипостасях. Одновременно с открывающимися возможностями развития личностного роста, самостоятельности в принятии решений, доступности определенного круга благ, связанной с отсутствием дефицитов, значительно возрастают и различные угрозы, которые мы обозначим как негативный социокультурный фон.
Фрагментарное восприятие отдельной личностью мира культуры, на первый взгляд, не содержит в себе ничего опасного - ведь полностью интериоризировать мир культуры не под силу ни одному социальному субъекту. В настоящее время в России это связано с тем, многие авторы обозначают как утрату культурой «метафизических мотивов существования».
На основе предшествующего анализа было показано, что насилие и ненасилие, проявляясь в повседневной (и общественно-политической) жизни имеет обязательный момент «первичного проговаривания», как акта речи, возможно внутренней. Иными словами, субъект действия, проговаривания, модифицирует свое ценностное сознание «в сторону» совершения, а, возможно и апологетизации последующего акта насилия или ненасилия. То, в какую сторону будет модифицироваться ценностное сознание, зависит от многих факторов, это требует специального углублен ного исследования, выходящего за рамки данной работы. Но на одном из факторов, несомненно, оказывающих формирующее влияние на ценностный мир человека, мы остановимся.
Российские ученые провели интересное исследование -контент-анализ телевизионных трансляций - в рамках научно-исследовательской программы РАО «Социология образования». Ученые сделали вывод о тотальном изменении характера телевещания, которое связано с увеличением показа практически всех видов насилия. Приводим данные исследования о распределении типов агрессивных и эротических действий по суточному циклу телетрансляций. Недельная динамика телетрансляции сцен насилия
А теперь обратимся к молодому поколению. Мы имеем дело с поколением нечитающіш. Если это так, то, повзрослев, это будет качественно иное поколение, чем несколько предыдущих российских поколений.
Мы отдаем себе отчет в том, что для того, чтобы утверждать наличие «нечитающего» поколения необходимы серьезные социологические исследования по всем регионам страны, с половозрастной дифференциацией и др. Нами было обследовано 70 школьников-выпускников, которые, как говорится «идут на медаль», то есть отличники (обследовались школьники-выпускники средних школ г. Шахты).
Приводим распределение ответов на вопрос: «Какие книги Вы читаете? (помимо школьной программы)» (в % к числу опрошенных):
Заметим, что 7% составляют 5 человек из 70 опрошенных. Результаты неожиданные и озадачивающие. Но можно предположить, что формирование мировоззрения, ценностного мира молодых людей происходит, в основном, под воздействием аудиовизуальных средств получения информации, в том числе и социокультурного плана, а также под влиянием ближайшего окружения, а также тем, что, исследуя самоубийства, Э. Дюркгейм называл «моральной силой общества», а также - «моральной атмосферой».
Индустриальное и постиндустриальное общество рождает иную систему трансляции социокультурного опыта, в котором действует принцип: «Будь самостоятельным». Однако при этом не следует забывать о воздействии на человека научно-технической или информационной революции. Из всех проблем, поставленных ею перед человеком, особое внимание обращают на себя три: во-первых, рост массива информации делает все более фрагментарным восприятие отдельной личностью мира культуры; во-вторых, власть СМИ существенно влияет на сферу сознания человека и его духа; в-третьих, на это мы неоднократно указывали, собственно культура «утрачивает метафизические мотивы существования» .
Все возрастные и социальные группы постсоветского периода неизбежно испытывают на себе воздействие моральной атмосферы общества, которая, как писал Э. Дюркгейм - действует на людей как сила различной степени интенсивности. В настоящее время молодежь практически не определяет лицо общества. Для российского общества «характерно взаимодействие представителей трех поколений - «детей», «родителей» и «дедов». С этим, в частности, связано и значительное увеличение периода взросления (до 25-30 лет в минувшем XX в.) Поэтому социальные позиции (власть, авторитет и пр.) переходят «по наследству» скорее не от «отцов» к «детям», а от «дедов» к «отцам» (в определенной мере и к «матерям», но это другая проблема), т.е., условно говоря, не от сороколетних к двадцатилетним, а от шестидесятилетних к сороколетним (понятно, что где 40, там и 45-50 лет).
Похожие диссертации на Ценности ненасилия в сознании российской молодежи
