Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социокультурное пространство России как контекст формирования жизненных стратегий студенческой молодежи 13
1.1. Теоретические подходы к изучению социокультурного пространства 13
1.2. Динамика социокультурного пространства России в 90-е гг. XX в. - начале XXI в. 25
1.3. Студенческая молодежь в трансформирующемся социокультурном пространстве России 3 7
Глава 2. Жизненные стратегии студенческой молодежи России как способ организации собственной жизни 54
2.1. Жизненные стратегии студенческой молодежи как объект научного анализа 54
2.2. Механизм формирования и реализации жизненных стратегий студенческой молодежи 73
2.3. Типология жизненных стратегий студенческой молодежи 88
Глава 3. Жизненные стратегии студенческой молодежи Приморского края: результаты теоретико-прикладного исследования 103
3.1. Методологические и методические аспекты исследования жизненных стратегий студенческой молодежи Приморского края 103
3.2. Количественно-качественный анализ стратегий жизни студенческой молодежи Приморского края 117
3.3. Жизненные стратегии студентов: опыт применения биографического метода 134
Заключение 150
Список использованной литературы 157
Приложения 176
- Теоретические подходы к изучению социокультурного пространства
- Жизненные стратегии студенческой молодежи как объект научного анализа
- Методологические и методические аспекты исследования жизненных стратегий студенческой молодежи Приморского края
Введение к работе
Актуальность темы исследования и постановка проблемы.
В результате трансформации российского общества, происходящей на протяжении более чем десяти лет, радикальным образом изменились социокультурные условия жизни людей. Прежде всего, преобразовались институциональная и социально-групповая структуры. Сформировались новые политические и экономические институты, углубилось социальное неравенство, появились такие социальные группы, как предприниматели, менеджеры, свободные профессионалы, безработные и другие. Значительно дифференцировались ценностные ориентации людей, их представления о нормах. Как следствие, прежде стабильное и понятное пространство социальных позиций, культурных смыслов и стандартов поведения в настоящее время предстает как противоречивое, неопределенное и динамичное.
Социальные изменения в значительной степени затрагивают поколение молодых людей, перед которыми стоит комплексная проблема жизненного самоопределения. От того, каким образом решает эту задачу российская молодёжь, зависит настоящее, и, в большей степени, будущее нашего общества. Это имеет особое значение в отношении студенчества, чей профессиональный и личностный потенциал формируется во многом институтом образования.
Студенческая молодежь, рассматриваемая как определённая часть человеческих ресурсов, обладает специфической ценностью для общества. Во-первых, она уже прошла ступени отбора в сфере образования благодаря своим способностям, ценностным ориентациям. В образовательных учреждениях юноши и девушки проходят профессиональную подготовку, которая позволит им в перспективе принести пользу обществу в качестве работников высококвалифицированного труда.
Во-вторых, студенческая молодежь, демонстрируя высокие притязания в различных сферах жизнедеятельности, рассматривает институт высшего образования в качестве основного способа их достижения. Таким образом, студенчество представляет собой человеческий ресурс, пополняющий средние и высшие слои социальной структуры общества благодаря легитимным каналам социального восхождения.
В-третьих, студенческая молодежь, усваивая профессиональные знания и развивая социокультурную рефлексию, будет претендовать в перспективе на статус экспертов, в то время как роль экспертизы в современных «обществах риска» становится ключевой.
Все отмеченное выше показывает, что студенчество в значительной мере определяет социокультурные характеристики будущего российского социума.
В то же время тенденции трансформации общества - социальная поляризация, высокий уровень аномии, процессы теневизации, противоречия в реформировании социального института образования - создают ограничения в использовании потенциала студенческой молодежи.
Неопределенность и ценностно-нормативньш плюрализм в российском обществе существенным образом влияют на процесс конструирования юношами и девушками стратегических целей и их реализацию. Однако в настоящее время в отечественной социологии не уделяется должного внимания вопросу формирования молодыми людьми стратегических ориентиров; отсутствуют концептуальные модели, синтезирующие знания о жизненных стратегиях студенческой молодежи в социокультурном пространстве России. Не предпринимаются попытки воздействия на стратегическое ориентирование молодых людей и прогнозирование их поведения.
В этой связи изучение целей, жизненных планов, стратегий поведения студенческой молодежью в контексте происходящих в России изменений приобретает особую актуальность.
Суть проблемы, рассматриваемой в настоящем диссертационном исследовании, заключается в противоречии между потребностью студенческой молодежи в конструировании стратегических ориентации своей жизни на основе представлений о ее смысле и тенденциями трансформации социокультурного пространства России, создающими ситуацию риска в формировании и реализации молодыми людьми жизненных стратегий.
Степень научной разработанности темы.
Жизненные стратегии личности являются комплексным феноменом и связаны с категориями, характеризующими жизнь человека в целом и его поведение. Они исследовались с разной степенью глубины представителями психологии и социологии.
В психологии «стратегичность» жизни, поведения личности, их детерминанты изучались многими зарубежными учеными: ШБюлер, З.Фрейдом, К.Юнгом, Э.Фроммом, В.Франклом, Г.Оллпортом, А.Маслоу, Э.Эриксоном, Ж.Пиаже, К.Левином, Д.Майерсом, Т.Шибутани, Г.Крайг. Отечественные психологи, прежде всего Л.СВыготский, С.Л.Рубинштейн, А.Н.Леонтьев, Д.Н.Узнадзе, И.С.Кон и другие, в своих работах сформировали образ «человека-деятеля», стремящегося к достижению целей и отстаивающего своими делами определенный образ жизни.
Впервые комплексный психологический анализ жизненной стратегии личности был осуществлен К.А.Абульхановой-Славской. Она определила сущность и основные характеристики стратегий жизни, факторы, влияющие на их формирование и реализацию; предложила развернутую типологию стратегий.
В социологии категории, репрезентирующие концепт «стратегии жизни», исследовались в той или иной степени представителями разных направлений. Прежде всего, идея сознательной ориентации поведения человека выражена в теориях социального действия М.Вебера и ТІЇарсонса. В феноменологии разрабатываются концепции субъективности и интерсубъективности поведения личности (А.Шюц, ПБергер, Т.Лукман), стратегического действия и взаимодействия (ШПофман). В символическом интеракционизме (У.Томас, Дж.Мид) рассматривается роль символов и значений в интерпретации людьми жизненной ситуации, конструировании ими действий.
Интегративный анализ стратегического поведения людей осуществили П.Бурдье, КХХабермас, Э.Гидденс, М.Арчер, ШПтомпка. В своих теориях они осмысливают сложную взаимосвязь стратегий с социальными и культурными условиями жизнедеятельности людей.
В отечественной социологии до 90-х гг. XX в. стратегии, жизненные планы людей нередко рассматривались на основе теоретических схем, сформулированных в соответствии с идеологическими установками. Однако можно отметить ряд концепций, в которых глубоко анализировались различные аспекты стратегического поведения личности: диспозиционной регуляции социального поведения (ВАДцов), целенаправленного поведения (Н.Ф.Наумова), жизненных планов молодежи (М.Н.Руткевич, М.Х.Титма, Г.А.Чередниченко, В.Н.Шубкин, ЛЯ.Рубина, В.Т.Лисовский), жизненных ценностей (Н-ИЛапин, Л.А.Беляева).
В настоящее время активный научный поиск ученых в области жизненных стратегий личности и групп объективно стимулируется социальной ситуацией, интенсивно и противоречиво изменяющейся в ограниченных временных рамках и, как следствие, преобразующей жизнь людей, их стратегии.
Определенными «вехами» в исследовании жизненных стратегий личности являются работы Ю.М.Резника и Т.Е.Резник. В них интегрируются выводы многих зарубежных и отечественных авторов, определяются специфика, механизм, типы стратегий.
Особенности и типологии жизненных стратегий в трансформирующемся российском обществе рассматриваются Н.Ф.Наумовой, Т.И.Заславской, Е.СБалабановой, МАШабановой, Е.Н.Даниловой, ЛА.Беляевой, И.В.Мостовой, Л.В.Корель, А.М.Демидовым. Отдельные компоненты стратегий жизни изучаются ВА.Ядовым, Н.И.Лапиным, Л.Г.Иониным, В.В.Гаврилюк, НА.Трикоз, Ю.М.Плюсниным и другими.
Несмотря на то, что студенческая молодежь является объектом, наиболее активно исследуемым отечественными социологами (Ю.Р.Вишневским, ЛЛ.Рубиной, В.ТЛІапко, ВЛЧупровым, ЮАЗубком, Л.И.Бойко, О.И.Карпухиным, Т.В.Ковалевой, А.Г.Эфендиевым, ВА.Сибиревым, А.В.Юпитовым, ВАМеренковым, СВ.Скутневой и другими), стратегии жизни представителей данной группы стали глубоко изучаться лишь в 90-е годы XX века. В этой связи можно назвать работы С.П.Парамоновой, В.СМагуна, К.Муздыбаева, Н.Д.Сорокиной. Значительно реже жизненные стратегии молодежи, в том числе — студенческой, анализируются в контексте происходящей в России трансформации (В.И.Чупров, ЮАЗубок, К.Уильямс).
В целом, сформировалась солидная теоретическая и эмпирическая база в исследовании жизненных стратегий личности, социальных групп. Но практически отсутствуют публикации, раскрывающие специфику, механизм формирования и реализации стратегий жизни студенческой молодежи. Небольшое количество работ, в которых характеризуются компоненты, типологии стратегий юношей и девушек, обучающихся в вузах, не позволяет составить целостное представление о стратегиях жизни студентов, их специфике. Отечественными авторами недостаточно осмысливается связь между процессами трансформации социокультурного пространства России и жизненными стратегиями студенчества.
Поэтому в настоящей работе делается попытка изучить стратегии жизни студентов в контексте социокультурных характеристик трансформирующегося пространства России на основе научных источников и эмпирических данных, полученных автором в результате исследования, осуществленного в 2002 - 2003 гг. в вузах Приморского края.
Объектом диссертационного исследования является российская студенческая молодежь.
Предметом изучения выступают жизненные стратегии студенческой молодежи в контексте трансформирующегося социокультурного пространства России.
Актуальность проблемы исследования обусловила следующую цель диссертационной работы: концептуализация стратегий жизни студенческой молодежи в социокультурном пространстве России.
В соответствии с целью исследования были определены задачи:
- определить основные тенденции трансформации российского общества в период 90-х годов XX - начала XXI вв.;
- выявить влияние трансформационных процессов в современной России на студенческую молодежь;
- проанализировать теоретические подходы в исследовании стратегий жизни и на этой основе определить особенности жизненных стратегий российского студенчества;
- определить механизм формирования и реализации жизненных стратегий российских студентов;
- систематизировать типологии стратегий жизни студенческой молодежи России и предложить авторскую типологию;
- охарактеризовать стратегические ориентации, жизненные планы и стратегии поведения молодых людей, обучающихся в вузах Приморского края.
Методологической основой диссертационного исследования являются, прежде всего, конструктивистско-структуралистский (П.Бурдье, ВЖИльин), деятельностно-активистский, системно-динамический подходы (К.Маркс, ЭХидденс, М.Арчер, П.Штомпка, В.АДцов, Г.В.Осипов, Ю.М.Резник), позволяюпще раскрыть сущность жизненных стратегий и воздействие социальных структур на стратегии жизни.
Интегративный (Ж.Т.Тощенко, Т.М.Дридзе, Ю.М.Резник, СИХригорьев) и социокультурный (ПСорокин, Н.И.Лапин) подходы способствовали реализации в исследовании принципа дуальности: определению того, как трансформация социокультурного пространства России влияет на стратегии студенческой молодежи, а последние - на производство структурных, ценностно-нормативных характеристик общества.
Методологической основой диссертации являются также символический интеракционизм (У.Томас, Дж.Мид), феноменологический подход (А.Шюц, П-Бергер, Т.Лукман), благодаря которым рассмотрены механизмы конструирования личностью собственной жизни и социальной реальности.
В качестве теоретической основы исследования выступают концепции зарубежных и российских авторов. Это, прежде всего, теории праксиса (ДБурдье), стратегического поведения (ЭХидденс), концепции целенаправленного поведения Н.Ф.Наумовой, жизненных стратегий личности К.А.Абульхановой-Славской, Ю.М.Резника и Т.Е.Резник, диспозиционной регуляции социального поведения личности ВАЛдова, социальной деятельности и социального поведения Г.В.Осипова, позволившие определить сущность, механизм формирования и реализации жизненных стратегий.
Анализ стратегии жизни в контексте социокультурного пространства стал возможным благодаря теориям социального пространства ПСорокина, структурирующих структур П.Бурдье, структурацди ЭХидденса, социального становления ШПтомпки, жизненных сил человека СИХригорьева и А.И.Субетто, экоантропоцентристской теории Т.М. Дридзе.
Характеристика особенностей стратегического ориентирования студенчества в социокультурном пространстве России была осуществлена на основе следующих концепций: «общества риска» У .Бека, ЭХидденса, О.Н.Яницкого, стратегического выбора в период социетальных изменений Н.Ф.Наумовой, трансформационной структуры Т.И.Заславской, профессионального самоопределения молодежи Г.А.Чередниченко и В.Н.Шубкина, молодежи в обществе риска В.И.Чупрова и Ю.А.Зубка, «революции» притязаний молодежи В.С.Магуна.
Структура и типологии жизненных стратегий студентов анализировалась на основе концепций зарубежных (РМертон, ПБурдье, Э.Гидденс, М.Рокич, П.Штомпка) и отечественных исследователей (К.А.Абульханова-Славская, С.Л.Рубинштейн, В.АЛдов, Г.В.Осипов, Т.И.Заславская, Л.ДКонстантиновский, Е.П.Ермолаева и другие).
Помимо этого, при описании контекста формирования и реализации жизненных стратегий российского студенчества использовались генерализации ВАДдова, Н.И.Лапина, З.Т.Голенковой, АСАхиезера, Р.В.Рывкиной, Ю.А.Левады, Е.Д.Игитханян, М.Ф.Черныша, И.В.Мостовой.
Методами исследования в диссертационной работе являются системный, исторический, сравнительный методы, количественные (групповой анкетный опрос, методы описательной статистики) и качественные (анализ биографий) способы сбора и обработки данных.
Эмпирическая часть диссертации представлена материалами конкретного социологического исследования студенчества Приморского края, проведенного автором в декабре 2002 - январе 2003 гг. Объем выборочной совокупности составил 984 человека.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
- впервые стратегии жизни студенчества анализируются в диалектической взаимосвязи с социальной, культурной, территориальной составляющими, объединяемыми концептом «социокультурное пространство»;
- определены особенности стратегий жизни российского студенчества;
- предложены дополнительные основания теоретической типологии стратегий жизни студенчества;
- реализован интегративный подход в теоретико-прикладном исследовании жизненных стратегий российского студенчества;
- впервые использованы познавательные возможности биографического метода в эмпирическом исследовании жизненных стратегий студентов.
Положения, выносимые на защиту:
1. Теоретический подход к изучению жизненных стратегий студенческой молодежи в контексте социокультурного пространства России.
2. Авторский подход к определению жизненных стратегий студенческой молодежи.
3. Структурно-динамическая модель формирования и реализации стратегий жизни студенческой молодежи.
4. Концептуальная модель эмпирического исследования жизненных стратегий студенчества.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что выбранный ракурс исследования позволяет оценить влияние происходящих в российском обществе процессов на поведение, целевые ориентации, отношение студенческой молодежи к будущему, предложить новые основания типологического анализа стратегий жизни юношей и девушек.
Трактовка российской трансформации в терминах концепции «общества всеобщего риска» помогает выявить особенности жизненных стратегий студенчества, обозначить основные противоречия (в том числе связанные с институтом высшего образования), влияющие на формирование и реализацию стратегий молодыми людьми.
Практическую значимость диссертационного исследования определяет, прежде всего, комплексность и сложность проблемы формирования и реализации жизненных стратегий студенчества в контексте современного социокультурного пространства России. В исследовании показано, что ее решение является не только миссией молодых людей и их родителей, но также - государства, высших учебных заведений, других орішшзаций. Перед государственными органами стоит задача четко определиться с приоритетами в реформировании российского социума, института высшего образования; ответить на тринципиальньш вопрос о значении молодежи вообще, студенчества в частности, в воспроизводстве общества.
Основные выводы диссертации могут быть использованы руководителями образовательных учреждений при реорганизации практики вузовской жизни; преподавателями, кураторами учебных групп в осуществлении учебно воспитательного процесса, а также органами студенческого самоуправления, общественными организациями при разработке молодежной политики в вузе и регионе.
Сформулированный автором тезис о социальной компетентности молодых людей как ресурсе жизненных стратегий показывает несомненную значимость понимания актором жизненной ситуации, поведения других людей в конструировании стратегий жизни. Поэтому сведения, изложенные в диссертации, могут способствовать формированию у студентов адекватных представлений о собственной жизни, социокультурном пространстве, взаимодействии с другими людьми, с социумом. Некоторые идеи и методы исследования могут стимулировать деятельность молодых людей по познанию, прогнозированию и проектированию своих жизненных стратегий. Таким образом, материалы диссертации могут быть рекомендованы к использованию в учебных курсах «Социология», «Социология личности», «Социология молодежи», «Социальное проектирование и прогнозирование».
Инструментарий представленной в данной работе методики может быть использован в дальнейших региональных теоретико-гфикладньгх социологических исследованиях стратегий жизни студенческой молодежи.
Работа выполнена в рамках госбюджетной темы кафедры социологии и социальной работы ИЭУ ДВГТУ.
Апробация основных результатов исследования.
Основные положения диссертации докладывались автором и обсуждались на теоретических семинарах и заседаниях кафедры социологии и социальной работы ДВГТУ (г. Владивосток), а также на VII региональной научно-практической конференции (1999), научной конференции «Вологдинские чтения» (2001, 2002, 2004), I международной научно-практической конференции «Теория и практика социальной работы на рубеже веков» (2001), IV международной научно-практической конференции «Перспективы высшего образования в малых городах» (2002), Ш региональной научной конференции «Актуальные проблемы образования и культуры в контексте XXI века» (2003), международной научно-технической конференции «Наука и образование - 2004» (2004).
Материалы диссертационного исследования использовались при разработке и чтении ряда лекций в процессе преподавания курсов «Социология», «Методы конкретно-социологических исследований», «Социальное проектирование и прогнозирование» в Дальневосточном государственном техническом университете (ДВПИ имени В.В.Куйбышева), Дальневосточном государственном университете.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, содержащих девять параграфов, заключения, списка использованной литературы, включающего 241 источник, и тридцати трех приложений.
Теоретические подходы к изучению социокультурного пространства
Современное социологическое представление о человеческом способе проживания жизни заключается в том, что на действия людей влияют определенные социальные и культурные характеристики обществ, в которых они выросли и живут, и в то же время люди своими действиями воспроизводят, а также - изменяют эти характеристики [36.С.44;119.С.25]. Культура существенным образом влияет на формирование целей, социальной и коммуникативной компетенции актора, а его позиция в социальной структуре определяет объем ресурсов, которые могут быть использованы в процессе жизнедеятельности. В целом, культурная принадлежность и местоположение в структуре детерминируют вероятность того или иного стратегического выбора человека.
Диалектическая взаимосвязь действий человека, групп, социальной структуры и культуры весьма точно отражается концептами «социальное пространство», «социокультурное пространство».1
Данные понятия тесно связаны с категориями «пространство» и «время»: последние рассматриваются в философии (частности, И.Кантом, М.Хайдеггером) как общие формы существования, созерцания (и понимания) социальности. Социальная жизнь на поверхности предстает в виде пространства или простирания, дления или воспроизведения одного и того же (время). В целом, выводы философов существенным образом повлияли на социологические концепции о социальном и социокультурном пространствах. При этом категория «социокультурное пространство» нередко рассматривается в качестве некоторого гносеологического результата в развитии концепта «социальное пространство», что является признанием несомненной значимости культуры в жизни людей.
На диалектическую взаимосвязь «социальной» и «культурной» составляющих понятие «социокультурное пространство» обращают внимание многие
1 Концепт (от лат. conceptus - мысль, понятие) в категориально-понятийном аппарате науки обозяачает содержание понятия, объем которого составляет предмет исследования. исследователи [71;72;95;101;190]. Культурное и социальное - это два разных аспекта видения одного и того же феномена. В любом эмпирическом явлении социальной жизни невозможно отделить «социальную часть» от «культурной части», здесь налицо, как выразился Ф.Тенбрук, «бесшовное соединение». С одной стороны, культурные нормы и ценности, которые воспроизводят, хранят и видоизменяют индивидуальный и групповой акторы, влияют на взаимоотношения между людьми, определяют смысл существования социума. С другой стороны, социальность придает феномену культуры содержательную определенность. Социальный деятель как носитель культуры, во-первых, всегда имеет ограниченность во времени (в отличие от культуры, простирающейся из бесконечного прошлого в будущее); во-вторых, социальность, представленная в форме социальных отношений, придает культуре неповторимость в пространстве «здесь - и - теперь».
Теоретические ресурсы социологии пространства (и времени) представлены кошзеїшиями многих исследователей (см. Приложение 1). С определенной долей условности их можно разделить на макросоциологические (ПСорокин, Э.Дюрк-гейм, Г.Зиммель, ТІТарсонс), микросоциологические (А.Шюц, ПБергер, Т.Лук-ман, ИХофман, СИТригорьев, А.И.Субетто и другие), интегративные (П.Бурдье, Э,Гидденс, ПШтомпка, Т,М,Дридзе) и экзегетические (термин ПШтомпки, дословно означающий «истолковьшающий ). Рассмотрим их подробнее.
В русле макросоциологического, точнее - субстанциалистского, подхода концептуализирует социальное и социокультурное пространство ІХСорокин [70.С.9]. Отмечая прщщшшальные различия физического и социального пространств, автор подразумевает под последним совокупность социальных отношений, в которые вступает любой индивид с другими индивидами, группами и обществом в целом [182.С.298]. ПСорокин говорит о многомерности, а также о множественности социальных пространств, в каждом из которых человек имеет разный статус. Исследователь применяет образ социального пространства в качестве вспомогательного инструмента для изображения стратификации, для измерения которой ввел номинальные (горизонтальные) и ранговые (вертикальные) параметры [182.С.300-304]. В работе «Структурная социология» П.Сорокин использует понятие «социокультурное пространство», характеризует его структурные (социальные институты, стратификация, ценности и нормы) и динамические (адаптация, социальная мобильность и другие) компоненты [181.С.185-186].
Помимо социокультурного пространства, ПСорокин анализирует и социокультурное время. В статье, написанной им в соавторстве с РМертоном, отмечается, что существует «фундаментальная зависимость социального времени от социальных структур», поскольку «точки отсчета измерения социального времени определяются значимыми событиями» [216.С.83-84].
ПСорокин также поднимает проблему взаимосвязи понятий «система» и «пространство» и решает ее с помощью термина «степень интегрированности». Системность пространства предполагает, что его можно рассматривать как взаимоотношение между социокультурными явлениями. Эти взаимоотношения могут быть либо интегрированными (в различной степени) и тогда можно использовать понятие «социокультурная система», либо - неинтегрированными и дезинтегрированными, когда фиксируется разрыв между элементами социокультурного пространства [181.С.188-189].
Концепция социокультурного пространства ПСорокина существенным образом повлияла на позицию современных авторов (например, А.И.Кравченко) [90.СЛ87].
В работах Э.Дюркгейма, Г.Зиммеля, ТЛарсонса также представлен макро-социологический (структурно-фуищгюнальный) подход к пространству (см. Приложение 1). Например, Дюркгейм говорит о пространстве (и о времени) как «социальном факте»; оно классифицировано и самоочевидно для членов общества и представления о нем формируются обществом (социальной группой) [196.С.55].
Для Г.Зиммеля пространство наполняется взаимодействием между людьми; оно включает сосуществующие группы или перемещающиеся сообщества. Каждый индивид находится в системе координат различных групп. Пространственный и временной факторы являются, по мнению исследователя, условиями существования общества [64.С.350]. Подход Г.Зиммеля позволяет различать географическое и социальное пространство. Т.Парсонс развивает идеи Э.Дюркгейма и Г.Зиммеля. В произведении «Социальная система» в качестве одного из атрибутов «ego» как биологического организма ученый вводит пространственное или территориальное размещение. Индивид располагается в пространстве наряду с другими действующими индивидами; его перемещения ограничены возможностями исполнения социальных ролей и контролируются обществом посредством силы. Члены сообщества, в основном, размещены в одной и той же области и на этой территории поддерживается определенный нормативный порядок. Такое размещение ТЛарсонс называет резидентным [196.С.58]. Им отмечается также, что с помощью механических средств ограниченная территориальная область значительно расширяется. Пребывание же на общей территории связано с общими нормами и насильственными гарантиями порядка. В целом, ТЛарсонс говорит о пространстве мест, территории.
Заметим, что похожую точку зрения на социальное пространство в русле региональной социологии высказывают современные российские авторы: Т.И.Заславская, Ю.СКолесников. Они пишут, что социальное пространство представляет собой насыщенную территорию, вмещающую множество объектов и связей между ними: поселения, социальную инфраструктуру, предприятия, хозяйственно освоенные и рекреационные площади, транспортные и инженерные сети [144.С.42-44]. Как видим, такая интерпретация позволяет сфокусировать внимание на «резидентном» (Т.Парсонс) пространстве.
Тема обозримого пространства глубоко развивается в микросоциологии: в феноменологии А.Шюцем, ПБергером, Т.Лукманом, в драматургической социологии ИГофманом, виталистской социологии С.И.Григорьевым, А.И.Субетто, деятельностном подходе Г.Е.Зборовским, С.А.Щавелем (см. Приложение 1).
А.Шюц анализирует пространство жизни человека с помощью ключевого понятия «ситуация»: «Человек в любой момент его повседневной жизни находится в биографически детерминированной ситуации, то есть определенной им самим физической и социокультурной среде. В такой среде он занимает свою позицию. Это не только позиция в физическом пространстве и внешнем времени, не только статус и роль рамках социальной системы, это также моральная и идеологическая позиция» [221.С. 130]. Очевидно, что ученый разделяет пространство физическое, социальное и ментальное. «Биографичность» в определений ситуации отражает значение предшествующего опыта, а также конкретные возможности будущей деятельности человека. Все это позволяет говорить о «внутреннем» или индивидуальном, темпоральном измерении жизненного пространства индивида.
А.Шюц пишет о социальных отношениях («мы-отношениях»), основанных на общности пространства и времени. В частности, общее пространство, в рамках которого складываются отношения «лицом-к-лицу», характеризуется, во-первых, обозримостью, во-вторых, доступностью всем участникам и, в-третьих, оно включает «объекты общего интереса и общей релевантности» [222.С.140]. Общность времени не означает разделяемое с другими внешнее (объективированное) время, но подразумевает участие партнеров во внутренней жизни другого.
Жизненные стратегии студенческой молодежи как объект научного анализа
Сложившееся за последнее десятилетие социокультурное пространство России является, с одной стороны, радикально новым, конституирующим жизни людей контекстом и, с другой стороны, динамичным результатом жизнедеятельности индивидуальных и групповых акторов. Поэтому неудивительно, что многие современные социологи обращают наше внимание на «элементарную частицу» социального - «Homo vivens» (человека живущего), который, располагая собственной системой жизненных приоритетов и ресурсов, свободой выбора, воспроизводит и трансформирует общество [50.С.22]. Таким образом, становится актуальной задача изучения способов конструирования людьми собственного жизненного пути в контексте социокультурного пространства жизни.
В целом, человеческая жизнь в ее социальном измерении является предметом исследования социологии жизни, активно формирующейся в последние десятилетия [43;44;160;161].
Социология жизни интегрирует разнообразные знания о жизненных процессах людей и реализует принцип дуальности в объяснении социальной организации жизни, рассматривая одновременно, как социальное определяет жизненный путь людей, и как их жизнь влияет на производство общества [160.СЛ2]. В социологии жизни формируется свой категориальный аппарат, включающий как собственно социологические понятия, так и понятия других наук: философии, психологии. В Приложении 4 представлен глоссарий основных категорий социологии жизни. В системе этих понятий важное место занимает концепт «жизненная стратегия», связанный с такими категориями как «жизненный путь», «организация жизни», «жизненная позиция». Поэтому прежде мы остановимся на этих понятиях, чтобы затем «вписать» жизненную стратегию в систему категорий социологии жизни.
Основополагающим в социологии жизни является понятие «жизнь». Жизнь человека, пишет Х.Ортега-и-Гассет, есть ситуация, когда человек вынужден пребывать в некой среде, или мире, представляющем точку пересечения конкретных обстоятельств. Через свободный выбор разнообразных возможностей человек наполняет свою жизнь [132.С.254-261]. Вся жизнь человека протекает в переплетении различных обстоятельств, которые могут быть по-разному интерпретированы акторами. Человек должен сам оценивать ситуацию, выбирать и нести ответственность за свой выбор. Однако при этом усвоенные личностью в процессе социализации образцы, стереотипы, ценности, освобождают ее от принятия индивидуальных решений в типовых ситуациях, нейтрализуют тенденцию к индивидуализации в конструировании актором своей жизни. Таким образом, жизнь рассматривается как индивидуально-типический и сознательно направляемый порядок жизненных событий и явлений личности. Жизнь индивида конечна и необратима, соответственно, время жизни характеризуется как необратимое [37.С.82].
Жизнь человека осуществляется в определенном пространстве и во времени. Жизненное пространство актора, включающее других людей и взаимодействие с ними, определяется также категорией «жизненный мир». Жизненный мир интерсубъективен, он представляет предельно широкую сферу человеческого опыта.
Темпоральность и динамизм жизни человека отражает понятие «жизненный путь». Жизненный путь в узком смысле - это совокупность событий жизни человека. В более широком смысле жизненный путь интерпретируется как история формирования и жизнедеятельности личности в определенных экономических и социокультурных условиях, индивидуальное существование человека во временной системе координат «от прошлого к будущему» определяемое жизненными обстоятельствами и самим субъектом. Жизненный путь характеризуется целостностью, непрерывностью, включает отдельные этапы, каждый из которых подготавливает следующий - в этом случае мы говорим о жизненном цикле.
Структура, процесс и результат стихийного или сознательного упорядочения жизненных явлений и отношений субъектом жизни на основе норм, ценностей и образцов, вырабатываемых и поддерживаемых в социокультурном пространстве жизни индивида обозначаются емким понятием «организация жизни». Организация жизни - это не только ее планирование, но и способность личности так связать и осуществить дела, ситуации, чтобы они подчинились единому замыслу, реализовали главное направление, или стратегию [160.С.18]. Организация актором собственной жизни осуществляется в контексте определенного жизненного пространства; организуя свою жизнь, личность воспроизводит, преобразует его.
В качестве способов организации жизни актора выступают: способы осуществления жизни (образ и стиль), способы определения жизненных ситуаций (жизненная позиция и линия), способы символического конструирования жизни (жизненная программа, планы и сценарии), способы описания жизни (биография и жизненная история) [159.С.11].
Жизненные стратегии выступают интегративным способом организации жизненного пути человека. В Приложении 5 показано, что концепт «стратегия жизни» интегрирует все упомянутые выше понятия: жизненная стратегия конструируется на основе жизненной позиции, отражающей концепцию жизни человека, с помощью жизненной программы, планов и сценариев и реализуется актором в рамках определенного образа жизни, стиля поведения.
Стратегии являются рациональным ответом деятеля на вероятностный смысл его включения в социальную среду. Жизненные стратегии можно рассматривать, с одной стороны, как феномен, отражающий результат социализации индивида в определенном социокультурном, жизненном пространствах, а с другой - как один из механизмов социализации, сочетающий технику адаптивности с конструированием актором жизненного пространства и осуществлением им осознанных выборов.
Отечественные авторы приводят достаточно много определений стратегий жизни. Одни исследователи акцентируют внимание на психологической составляющей стратегии и интерпретируют последнюю или как способ самоосуществления человека, как индивидуальную оріжизапию, постоянную регуляцию хода жизни личности в соответствующем ее ценностям и индивидуальности направлении [2.С.68;202.С.51], или как широкий круг личностных диспозиций, репрезентируемых качествами личности, и поведенческих паттернов [121.С.176].
Методологические и методические аспекты исследования жизненных стратегий студенческой молодежи Приморского края
Место жительства актора, рассматриваемое в качестве локального социокультурного пространства, объективированного в пространстве физическом, является важным компонентом жизненного пространства, влияющим на формирование и реализацию жизненных стратегий молодых людей. Особенности географического положения, социального, экономического развития территориальной общности, уровень урбанизации поселения, инфрастуктура могут рассматриваться в континууме «возможности - ограничения» в реализации стратегических целей акторов. Таким образом, эмпирические социологические исследования стратегий жизни студенчества в определенной территориальной общности позволяют более точно представить содержание составляющих стратегию компонентов; перейти от умозрительных рассуждений к конкретным фактам, как подтверждающим, так и дополняющим имеющиеся сведения.
В декабре 2002 - январе 2003 гг. нами было осуществлено конкретно-социологическое исследование стратегий жизни молодых людей, обучающихся в высших учебных заведениях г. Владивостока и их филиалах, расположенных в городах Приморского края. Но прежде, чем описать концептуальную модель и методику исследования, представляется необходимым дать краткую характеристику приморского студенчества в контексте региональной социально-территориальной общности.
Приморский край (165.9 тыс. км2) является благоприятной по климатическим, экономическим, демографическим, транспортным условиям южной частью Дальнего Востока. В Приморье, по сравнению с территориальными субъектами Дальневосточного федерального округа, самая большая численность населения, трудовых ресурсов. Приморский край занимает первое место по объему иностранных инвестиций, импорту, находится на третьем месте по валовому региональному продукту, валовой гфодукции сельского хозяйства [186.С.11,12,17,54,83].
Однако ситуация в регионе в целом не может быть оценена как стабильно развивающаяся. Статистическая информация репрезентирует убывание численности постоянного населения края с 1993 г. По данным последней переписи, на октябрь 2002 г. количество проживающих в нашем регионе составило 2068200 тыс. человек. Начиная с 1993 г. сальдо миграции было отрицательным; в 2001 г. из края выехало 38476 человек, в 2002 - 38350 [49; 145].
На начало 2003 г. Приморский край по уровню жизни населения находился на 8 месте (!) в ДВФО по численности безработных, в том числе с высшим образованием, по количеству зарегистрированных преступлений в целом, а также преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, преступлений, совершенных молодыми людьми наш край занимал первое место в округе [186.С.118,119,158].
Основываясь на представленных сравнительных статистических данных, можно предположить, что в Приморском крае недостаточно реализуется географический, социально-экономический потенциал, а потому - сложились недостаточно благоприятные условия для жизнедеятельности людей.
Пограничное положение Приморского края обусловливающее, с одной стороны, интенсивные экономические, политические, культурные (в том числе в сфере образования) связи с Китаем, Южной Кореей, Японией, с другой стороны, способствует формированию миграционных настроений у жителей региона. Это связано, в значительной степени с тем, что территориальные претензии, предъявляемые сегодня к России со стороны других государств (в частности, Китаем), касаются и Приморского края, являющегося основным сельскохозяйственным регионом, обладающим к тому же богатейшими природными ресурсами [62.С.51-52].
Как отмечает представитель президента в ДВФО КПуликовский, все перечисленные, а также информационная, энергетическая и транспортная проблемы, и, самое главное, отсутствие четких стратегических ориентиров в государственной политике на Дальнем Востоке - репрезентируют «практически все возможные угрозы национальной безопасности» [149]. Таким образом, ситуация в Приморском крае может быть охарактеризована в терминах концепции «риска». Все основные характеристики России как «общества всеобщего риска», представленные в приложении 3, можно проиллюстрировать примерами из материалов отечественных СМИ, отражающих события, происходящие в Приморском крае на протяжении последних десяти лет.
Основываясь на выводах зарубежных авторов о том, что развивающиеся регионы генерируют в молодых людях новые черты, ценностные представления, что способствует развитию их социальной активности, раскрывает инновационный потенциал, а стагнация в других регионах приводит к миграции наиболее активных и предприимчивых молодых специалистов [239], можно предположить, что неустойчивая, противоречивая ситуация в нашем регионе обусловливает формирование у молодежи, особенно - студенческой, с ее высоким уровнем притязаний, намерения в дальнейшем сменить место жительства.
В 13 (с филиалами - 36) высших учебных заведениях Приморского края в 2002 - 2003 учебном году обучались 86,8 тысяч юношей и девушек, что составляет примерно 15,8% от молодежи края (548180). В целом, на 1000 молодых людей приходится 158 студентов, то есть каждый шестой юноша или девушка обучаются в высшем образовательном учреждении [128.С.47,61;70.С.31-32].
В последнее десятилетие среди молодых людей, в том числе студентов, наблюдается рост самостоятельности, практичности, расчетливости, восприимчивости нового.
Результаты исследований, осуществленных в последние десять лет, показывают, что структура ценностных ориентации студенческой молодёжи Приморья воспроизводит ценностные предпочтения российского студенчества в целом (см. Приложение 14). Ценностное ядро составляют личные ценности -благополучие родных и близких, семья, а также свобода и независимость. Далее следуют любовь, уважение, авторитет, материальные блага, ценности, связанные с трудовой деятельностью (профессионализм, работа). Отмечается, что для студентов, в сравнении с другими группами молодежи, большее значение имеют ценности образования, профессиональной карьеры, свободы и независимости, общественной деятельности [58.С.57;224].
