Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. МЕТОДОЛОГИЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ ЖЕНСКОЙ СЕКСУАЛЬНОСТИ 15
1. Сексуальное взаимодействие как разновидность властных отношений —15
2. Особенности проявления властности в нормативной женской сексуальности 32
ГЛАВА 2. ТЕНДЕНЦИИ ИЗМЕНЕНИЙ В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ О НОРМАЛЬНОЙ ЖЕНСКОЙ СЕКСУАЛЬНОСТИ В РОССИИ И США —52
1. Традиционные представления о сексуальной норме 55
2. Современные стереотипы нормальной сексуальности женщин 66
ГЛАВА 3. НОРМАТИВНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ ВЛАСТНОСТИ В СЕКСУАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ РОССИЙСКИХ И АМЕРИКАНСКИХ ЖЕНЩИН 81
1. Особенности и противоречия нормального сексуального поведения российских и американских женщин 82
2. Властные аспекты нормальных сексуальных практик в женской интерпретации культуры сексуального взаимодействия 110
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 137
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 143
- Сексуальное взаимодействие как разновидность властных отношений
- Традиционные представления о сексуальной норме
- Особенности и противоречия нормального сексуального поведения российских и американских женщин
Введение к работе
С XIX века гетеросексуальность, понимаемая как сексуальное влечение между мужчиной и женщиной, стала нормативной формой сексуального выражения для женщин в западной культуре1. Естественность такой ориентации обосновывалась биологическими функциями, обусловленными репродуктивными императивами, которые были в последствии оформлены важнейшими социальными институтами брака, семьи и материнства. Институт гетеросексуальности, несмотря на основополагающее место в структуре современного общества, подобно многим гегемонным практикам, часто остается невидимым для большинства индивидов. Так, женщины, сексуальные желание, выбор объекта и активность которых ориентированы на мужчин, не обладают гетеросексуальной идентичностью. Неудивительно, что, несмотря на растущее внимание социологов к гетеросексуальности, по-прежнему отсутствуют эмпирические исследования этой практики. Тем не менее, лишь осознав специфику социологического подхода к гетеросексуальности, с позиций которого она рассматривается как особый социальный институт, выполняющий одну из важнейших функций общества - воспроизводство его членов, - можно представить целостную и динамичную картину интимной и семейной жизни как основы социальных отношений и структуры.
Социологический подход к рассмотрению института женской гетеросексуальности и гетеросексуального взаимодействия обусловлен самим предметом исследования. Сексуальность отражает не столько физиологические особенности мужчины и женщины, индивидуальные психологические черты их личности, сколько динамику социального взаимодействия, которая, в свою очередь, подвержена влиянию институциональных факторов, особенностей социального и экономического положения представителей полов. Многочисленные исследования указывают на то, что сексуальность - нечто большее, чем совокупность актов, в которых участвует индивид. Результаты
1 LaqueurT. Making Sex: Body and Gender From Greeks to Freud. - Cambridge, 1992.-313 p.
з социологических изысканий убедительно демонстрируют: приверженность к сексуальной норме, а, следовательно, и приемлемость властных проявлений сексуальности, зависит от субъективной значимости, которую индивиды придают конкретным сексуальным практикам. В то же время, согласно заключениям исследователей, исторически изменчивые идеи о надлежащих формах сексуального поведения - нормативы сексуальной культуры - играют важную роль в том, как люди определяют сексуальность.
Актуальность. Проблема социологического изучения половых отношений достаточно актуальна в условиях перехода российского общества от традиционной к современной сексуальной культуре. Большинство исследователей сексуальности разделяют точку зрения, согласно которой смысл, придаваемый той или иной практике, играет ключевую роль в сексуальной идентификации. Однако эта идея редко находит применение при рассмотрении процесса осмысления сексуальных практик женщинами, придерживающимися определенных норм в интимных отношениях. Исследователи гомосексуального поведения подчёркивают зависимость значения, которым гомосексуалисты наделяют свою сексуальность, от исторических и культурных идеологий, описывающих сексуальность и пол. Их заключения предполагают, что процесс трансформации индивидуальных значений властных проявлений нормативных сексуальных практик определяется в первую очередь исторически и социокультурно изменчивыми различиями в нормах сексуальной культуры общества, в котором женщины достигли половой зрелости.
Традиционно принадлежность к сексуальной норме подразумевает строгое следование женской тендерной роли. Учитывая современное сближение мужских и женских тендерных ролей, актуально исследование, проверяющее наличие связи между традиционной пассивной тендерной ролью женщины и её сексуальностью. Изучение процесса перехода от традиционной к современной сексуальной нормативности имеет особую ценность, поскольку позволяет взвешенно оценить эволюционные процессы, происходящие в сексуальных отношениях, а, значит, и в непосредственно связанных с ними инсти-
тутах брака и семьи, строить прогнозы их развития и разрабатывать проекты дальнейшего совершенствования государственной семейной политики.
Актуальность сравнительному исследованию сексуальной культуры двух поколений российских и американских женщин придает тот факт, что в последнее десятилетие XX века, в связи с распространением западных тендерных идеалов, традиционные представления о сексуальности в РФ претерпели значительные изменения. Последовавшая за распадом СССР демократизация российского общества по западному образцу привела к заимствованию ряда западных духовных и культурных ценностей, либеральных нравственных и эстетических идей и, в частности, к вестернизации сексуальной культуры. Косвенным свидетельством такого процесса социокультурной глобализации является значительная доля переводных изданий, затрагивающих отношения представителей полов1. Русскоязычные версии одноимённых американских журналов доминируют и среди популярных тендерно ори-ентированных периодических изданий . Таким образом, в 1990-2000-х гг. формирование тендерных и сексуальных стереотипов, характерных для российского общества, подверглось значительному влиянию американской культуры.
Отказ от унитарной бесполой асексуальной социальной роли «советского человека» обусловил необходимость формирования новых моделей женственности. Однако некритическое заимствование американских представлений о женской сексуальности потенциально противоречит нормам советской и/или формирующейся российской сексуальной культуры. Так, значительное влияние феминизма на ресексуализацию американских женщин во
1 Так, по данным социологов, с 1998 г. 70 % опубликованных книг, посвященных сексуальному поведению,
воспитанию детей, домоводству, физическому и психическому здоровью, гармонизации отношений в быту и
на работе и другим вопросам, связанным с рационализацией повседневной жизни, были переводными, как
правило, американскими изданиями. В области художественной литературы 3/4 всех названий были пред
ставлены переводными дамскими романами, детективами и боевиками, фэнтези, сайенс-фикшн и проч. См.
подр. Гудков Л., Дубинин Б. Молодые "культурологи" на подступах к современности // Новое литературное
обозрение. -2001, №50. - С. 147-167.
2 См.: Чернова Ж.В. Глянцевые журналы: издания для «настоящих» мужчин и современных женщин. -
<>
второй половине XX века не имеет аналогов в изменении в целом более активной роли женщины в российской культуре этого периода.
Отсутствие равноправия в сфере сексуальных отношений, основанное на эссенциалистских представлениях об универсальной пассивной женственности, препятствует установлению эгалитарных отношений между представителями полов в других сферах. Поэтому особо важным и актуальным является сравнительный анализ процесса трансформации реальных поливариативных сексуальных сценариев различных групп женщин. Теоретический анализ эволюции женской сексуальной нормы в России и США развивает социологическое понимание властных аспектов женской сексуальности. Эмпирическая часть работы - сравнительный анализ процесса изменения форм проявления властности в сексуальной культуре российских и американских женщин двух поколений - позволяет говорить об относительности сексуальной нормы, табуирующей проявления власти в женской сексуальной роли.
Степень разработанности проблемы. Власть является неотъемлемой частью сексуальных отношений, которые традиционно развивались в условиях экономического и социального неравенства мужчин и женщин. Постепенное сокращение этого разрыва на протяжении XX века привело к распространению эгалитарных отношений в современном российском и американском обществах. Эти изменения, однако, практически не затронули сферу сексуальных отношений, которая по-прежнему связана с неравенством. Общепринятые сценарии гетеросексуального поведения продолжают, в той или иной степени, эротизировать отношения лидерства и подчинения.
Властные, агрессивные аспекты маскулинности являются традиционным объектом социологического анализа, тогда как проявления властности в сексуальности женщин, противоречащие устоявшимся тендерным ролям, по-прежнему мало изучены. Развитие тендерной социологии в России и за рубежом отчасти восполнило этот пробел за счёт изучения патологических, де-виантных форм сексуального поведения женщин. Однако понятие «норма» в отношении женской сексуальности остаётся неразработанным. Представле-
6 ния о нормальном половом поведении женщин во многом основаны на стереотипах, тогда как собственно социологическое исследование властных аспектов женской сексуальности отсутствует.
Неразработанность категориального аппарата для изучения сексуальности женщины и отсутствие собственно социологических подходов к её рассмотрению приводят к неизбежному заимствованию категорий и подходов смежных областей знания, и, прежде всего, - психологии и медицины. Тем не менее, более глубокое изучение властных аспектов нормальной женской сексуальности в рамках социологии позволит обнаружить и интерпретировать специфику сексуальности женщины как социального явления.
К изучению неравенства в сексуальных отношениях обращались классики зарубежной сексологии - И. Блох, О. Вейнингер, Дж.Л. Каспер, Р. фон Крафт-Эбинг, Ч. Ламброзо, Л. Левенфельд, П.Дж. Мёбиус, А. Молль, Ж.-Ж. Моро, К.Г. Ульрихс, А. Форель, 3. Фрейд, Ч. Фере, М. Хиршфельд, А. Шренк-Нотцинг, X. Эллис, А. Юленберг и К.Г. Юнг. Опираясь на материалы клинической практики, они обосновывали естественную противоположность сексуальных темпераментов представителей полов.
Российские исследователи В.М. Бехтерев, A.M. Свядощ, П.А.Сорокин таюке внесли значительный вклад в рассмотрение половых отношений как взаимодействия взаимодополняющих противоположностей - мужчин и женщин. Упрощённо интерпретируя сексуальное поведение женщины как зеркальное отражение мужского, исследователи не уделили должного внимания особенностям нормальной женской сексуальности.
Отсутствие единой социологической теории, способной предоставить строгое определение сексуальной нормы, существенно ограничивает возможности её эмпирического изучения. Не удивительно, что нормальная женская сексуальность остается мало изученной в отечественной социологии. Российские исследователи традиционно рассматривают интимные отношения в рамках сексопатологии, а с конца XX века - сексологии. Так, медицинские труды В.М. Бехтерева, Г.С. Васильченко, A.M. Свядоща,
А.А.Ткаченко и Л.Я. Якобзона лишь систематизируют значительный опыт, накопленный этими практикующими российскими сексопатологами. Тем не менее, наряду с этими описательными работами, в рамках сексопатологического и затем сексологического подходов отечественными учеными были представлены теоретические обобщения (А.И. Андреева, Д.Л. Буртянский, СИ. Голод, Д.Д. Еникеева, И.С Кон, С.С. Либих, Ю.П. Прокопенко, В.И. Фридкин). Однако сексопатология не может успешно развиваться, не опираясь на фундаментальное общенаучное изучение пола и сексуальности. Поскольку эти вопросы по своей сути являются междисциплинарными, современные исследователи сексуальности обнаруживают приверженность к сочетанию трёх основных подходов.
В отечественной литературе наиболее широко изучены биомедщинские аспекты женской сексуальности (Г.С. Васильченко, В.И. Здравомыслов, В.В. Кришталь, С.С. Либих, Ю.П. Прокопенко, A.M. Свядощ, А.А. Ткаченко). Среди американских сторонников экспериментального подхода можно выделить У. Мастерса и В. Джонсон, а также А. Кинзи.
Психолого-педагогические исследования женской сексуальности представлены в трудах П.П. Блонского, Л.С. Выготского, В.Е. Кагана, В.А. Кольцовой, И.С. Кона, А.С. Макаренко, А.В. Меренкова, Л.Л. Рыбцовой. В зарубежной психологии анализ интимных отношений между полами осуществляется в рамках психоаналитической теории 3. Фрейда, К. Хорни и Д. Диннер-штейн, социобиологии (эволюционной психологии) Д.М. Басса, Р. Адри, Э. Маккоби, Д. Бэрэша, а также когнитивных теорий тендерных схем С. Коль-берга и «экзотическое-становится-эротическим» Д. Бема.
Несмотря на то, что большинство современных российских исследователей признает зависимость сексуальной жизни от социального и экономического положения индивида, область сексуальных отношений традиционно оставалась вне поля зрения отечественных социологов. Жёсткие запреты институтов власти на изучение социокультурных аспектов сексуальности во многом обусловили отсутствие традиций изучения этой сферы советскими
социологами. Этот пробел восполняют работы современных российских исследователей И.С. Андреевой, В.Ф. Анурина, О.А. Ворониной, Т. Бараули-ной, О.А. Бочаровой, Т.А. Гурко, Ю. Зеликовой, Е.А. Кащенко, Н.М. Лебедевой, O.K. Лосевой, А.В. Меренкова, Е.Л. Омельченко, О. Паченкова, Л.П. Репиной, Г.Ж. Силласте, Ж.В. Черновой, С. Чуйкиной, Н. Яргомской, С. Ярошенко, Е.Р. Ярской-Смирновой.
Ориентируясь на изучение российских проблем, Е. Гапова, И.А. Жереб-кина, Е.А. Здравомыслова, А.А. Тёмкина, А. Усманова и С.А. Ушакин критически осмысливают основные подходы, сформированные в рамках теории феминизма. Большинство отечественных авторов использует ролевой подход, тогда как в западной традиции преобладает рассмотрение социокультурных аспектов сексуальности женщины в рамках сценарного подхода, сочетающего идеи символического интеракционизма и социального конструктивизма. Так, американские социологи Дж. Ганион и У. Саймон, Э. Лауманн, К. Пламмер, А. Штайн и С. Эпштейн подчёркивают сконструированную, интерактивную природу сексуального желания и форм его выражения. Этот подход представляется более уместным для изучения властных аспектов женской сексуальности.
Возможности использования сексуальности человека как средства власти очень мало изучены. Они наиболее полно раскрыты в работах зарубежных исследователей. Критикуя идеи классиков сексологии, представительницы второй волны феминизма - С. Бартки, Э. Гросс, А. Дворкин, К. Дельфи, Л. Иригарэй, К. Маккиннон, Ш. Роботэм, Г. Рубин - предложили альтернативные социальные объяснения различий в сексуальном поведении мужчин и женщин. В 1990-2000-х гг. американские исследователи внесли значительных вклад в анализ собственно властных аспектов сексуального взаимодействия. Развивая идеи символического интеракционизма Г. Мида и Э. Гофф-мана, представительницы третьей волны феминизма Д. Асснер, Дж. Батлер, Р. Брайдотти, Ш. Джеффрис, Т. Де Лауретис, К. Рамазаноглу, Д. Ричардсон, П. Сандэй, Дж. Сигал, К. Уестно, Дж. Холланд и Н. Чансер рассматривают
господство и подчинение в сексуальном взаимодействии как ролевую игру, увеличивающую эротическое наслаждение обоих партнеров.
Европейская школа, представленная постмодернистскими работами М. Виттиг, М. Фуко, К. Клемон, X. Сиксю и Дж. Уикса, также противостоит традиционному представлению о естественной противоположности половых темпераментов мужчин и женщин. Эти авторы уделяют особое внимание дискурсивным аспектам сексуальности, рассматривая её в рамках культурологической и философской парадигм. Изучая многочисленные запреты, накладываемые культурой на физически возможные действия человека, они приходят к заключению о том, что, вопреки обыденному представлению о соотношении души и плоти, именно тело человека является пленником его разума. В западной культуре женская сексуальность традиционно подвергается более жёсткому социальному нормированию, нежели мужская. Труды О. Лорд, Ш. Ортнер, Н. Уотте и С. Фалуди подчёркивают социальную обусловленность отрицания активных аспектов женской сексуальности.
Таким образом, анализ литературы показал, что допустимость проявления властности в сексуальном поведении женщины практически не исследована. Нормальная женская сексуальность считается результатом неизбежных биологических процессов, закреплённых современными социальными институтами и нормализованная в ежедневном рутинном индивидуальном взаимодействии. Такого рода естественный подход исключает социологический анализ властных аспектов сексуального и жизненного опыта гетеросексуальных женщин. Настоящее исследование стремится разрушить молчание вокруг «непроблемной» сексуальной нормы и продемонстрировать, что властные проявления, так же, как и их отсутствие, в сексуальном поведении нормальных женщин являются продуктом социального конструирования.
Рассмотрение гетеросексуальности как социального феномена подразумевает, что сексуальная культура, в рамках которой формируется сексуальная идентичность женщин, оказывает влияние на индивидуальные интерпретации сексуального поведения. Социально-исторический контекст, поощряя
интернализацию различных механизмов власти и самоконтроля, формирует сексуальные сценарии, которые включают представления женщин о нормативной сексуальности, их сексуальную культуру и собственно их сексуальное поведение. Таким образом, объектом изучения является нормативное сексуальное поведение российских и американских женщин, достигших половой зрелости в два временных периода: в середине и в конце XX века.
Предметом исследования является процесс трансформации нормативного проявления властности в нормативном сексуальном поведении женщин.
Цель диссертационного исследования состоит в изучении основных противоречий проявления властности в женской сексуальности, обусловленных процессом перехода от традиционной к современной сексуальной культуре в России и США во второй половине XX столетия. Для реализации поставленной цели были определены следующие задачи:
обосновать специфику социологического подхода к анализу сексуального взаимодействия как разновидности властных отношений;
выявить механизмы и особенности проявления властности в нормативной женской сексуальности;
определить специфику социального контекста для формирования традиционной модели нормативной женской сексуальности в России и США;
выявить основные характеристики современных нормативных представлений о женской сексуальности в России и США;
обосновать основные противоречия в проявлении властности в нормативном сексуальном поведении российских и американских женщин в настоящее время.
К теоретико-методологическим основаниям исследования относятся идеи и концепции СИ. Голода, И.С. Кона, К. Пламмера, А. Штайн. Авторы рассматривают социальные аспекты формирования сексуальной культуры в рамках социального конструктивизма. Также использован сценарный подход, представленный в работах Дж.Х. Ганьона, У. Саймона, Э. Лауманна, А. Роткирх, Е. Здравомысловой и А. Тёмкиной. Общетеоретические представ-
и ления о власти как социальном феномене заимствованы из работ М. Вебера, М. Манна, В.Г. Ледяева и Р.И. Соколовой. Необходимость комплексного рассмотрения сексуального поведения женщин обусловила использование системного и междисциплинарного анализа в диссертационной работе. В связи с этим основными концептуальными положениями определены постмодернистские идеи представительниц третьей волны феминизма: Дж. Батлер, Ш. Джеффрис, А. Снитоу, Н. Чансер о социально-исторической обусловленности степени допустимости властности в сексуальном поведении женщин. Они были дополнены положениями символического интеракционизма Д. Асснер, Дж. Уикса, К. Уэст, С. Эпштейна, Д. Зиммерман. При рассмотрении причин устойчивости сексуального неравенства также были использованы идеи Дж. Сигал об «игровой» и эротической функциях властных различий в сексуальном взаимодействии.
Специфика объекта исследования обусловила использование качественных методов для его эмпирического изучения в проведении 111 глубинных полуформализованных интервью. Выборка: целевая, квотная. Поэтому эмпирическая база диссертационной работы представлена результатами эмпирического исследования:
особенностей сексуального поведения американских женщин, проведённого в г. Филадельфия, США в 2000-2002 гг. 40 опрошенных женщин представляли две возрастные группы, носителей традиционной и современной сексуальной культуры;
трансформации сексуальной культуры иммигрантов в США из Индии и Вьетнама, проведённого в 2003 г. в г. Филадельфия, США. Были опрошены 10 студентов: 5 девушек - 2 из Вьетнама, 3 из Индии и 5 юношей - 3 из Вьетнама и 2 из Индии;
специфики властных проявлений в нормальной сексуальности российских женщин, проведённого исследовательской группой Института тендерных исследований УдГУ под руководством автора в г. Ижевске в 2005 г. Были опрошены 49 женщин в возрасте от 18 до 30 лет и от 50 до 70 лет;
- специфики властных проявлений в нормативной сексуальности рос
сийских мужчин, проведённого исследовательской группой Института тен
дерных исследований УдГУ под руководством автора в г. Ижевске в 2005 г.
12 опрошенных мужчин также представляют два поколения.
Научная новизна работы определяется тем, что в ней:
обоснована целесообразность рассмотрения сексуального взаимодействия как разновидности властных отношений, подразумевающей столкновение воль его участников; разработана типология проявлений властности в интимном общении, когда совпадение воль участников и избегание взаимодействия не приводят к установлению властных отношений. Противостояние воль или самопожертвование одного из участников свидетельствуют о наличии отношений господства-подчинения, а установление отношений на компромиссной основе определяется уникальным соотношением социально-экономических и эмоциональных ресурсов в конкретной паре;
обоснована специфика социологического анализа властных аспектов нормативной женской сексуальности, состоящая в выявлении того, что физиологически обусловленная менее активная роль женщины в сексуальном взаимодействии не является проявлением её безвластия, поскольку отражает природную норму, однако, формы проявления её сексуальной зависимости нормируются сексуальной культурой на двух уровнях: при распределении ролей субъекта и объекта власти в семейных отношениях, и непосредственно в сексуальном контакте на уровне нормативного наличия или отсутствия удовольствия;
выделены основные социальные факторы, оказывающие воздействие на формирование женской сексуальной «нормы» в двух социально-исторических контекстах; а также исследован процесс перехода от традиционной авторитарной нормативности, характеризующейся патриархатной идеологией, в рамках которой власть мужчины институционализирована, к нормативности современной, диффузной, основанной на преодолении властности, требующем достижения единства и однонаправленности мужской и
женской воль, достигаемых посредством утверждения любовной, чувственной идеологии ухаживания;
определены типологизирующие сценарии нормативной женской сексуальности и основное противоречие между содержанием активной тендерной роли современной женщины в различных сферах общественной жизни и её пассивной сексуальностью, сексуальной востребованностью, по-прежнему остающейся главным критерием самооценки женщины и ограничивающей возможности её сексуального удовлетворения;
разработана классификация пассивных форм проявления властности в традиционной и современной моделях сексуального поведения женщины, представленных отказом от взаимодействия, ограничением объёма или структуры половых отношений, подчинением желанию партнёра, сравниваемых с противоположными активными мужскими формами властности, такими как физическое или экономическое принуждение, подкуп, агрессия, артикуляция сексуальности, ограничение социальной активности партнёрши, унижение; а также определена специфика их формирования;
выявлена специфика мотивации властных проявлений в женской сексуальности, заключающаяся в косвенном, социальном по содержанию, характере властности женщин, направленной на достижение внесексуальных целей, в отличие от непосредственной мужской властности, мотивированной достижением сексуального удовлетворения;
обоснована необходимость актуализации в общественном сознании отказа от эссенциалистского понимания сексуальных ролей, утверждающего природную обусловленность мужского доминирования, препятствующего осознанию властной природы полового взаимодействия и способствующего воспроизводству пассивной, вторичной женской сексуальности.
Научно-практическая значимость работы заключается в расширении и углублении научных представлений о властных аспектах нормативной женской сексуальности. Полученные результаты демонстрируют, что властные проявления в рамках нормативной женской сексуальности изначально
являются социальным явлением. Предложенные теоретические и практические выводы могут найти применение в деятельности практикующих социологов, сексологов, семейных психологов и социальных работников. Использование материала, представленного в тексте диссертации, возможно при подготовке лекций и практических занятий курсов «Гендерная социология», «Социология семьи», «Социология сексуальности», как на социологических, так и на других социально-гуманитарных факультетах. Проведенное исследование является также и политически значимым. Социологический анализ нормального сексуального поведения свидетельствует о переходе от рассмотрения сексуальных отклонений, маргиналов, к критическому анализу тех, чьё поведение прежде считалось непроблематичной «нормой».
Апробация работы. Основные положения диссертационной работы получили апробацию на научных и научно-методических конференциях: «Научно-практическая конференция студентов и аспирантов УдГУ» (Ижевск, 1998, 1999, 2002, 2003, 2005 гг.), «Молодёжь Поволжья: проблемы и перспективы» (Набережные Челны, 2002 г.), «Молодёжь и её вклад в развитие современной науки» (Казань, 2002 г.), «Ежегодная исследовательская социологическая конференция университета Тэмпл» (Филадельфия, 2003 г.), «Ежегодная встреча Восточного социологического общества» (Нью-Йорк, 2004 г.). Ряд теоретических положений работы был использован при разработке курса «Социология», читаемого автором на отделениях очного профессионального образования Татарского института содействия бизнесу (2000-2002 гг.) и университета Тэмпл, США (2002-2004 гг.), на отделениях очного и заочного профессионального образования Ижевского филиала Российского нового университета (2005 г.). Материалы диссертации были использованы при разработке курсов «Гендерная социология» и «Социология семьи», с 2004 г. читаемых автором на отделении очного и заочного профессионального образования факультета социологии и философии УдГУ.
Сексуальное взаимодействие как разновидность властных отношений
В социологии и социальной философии существуют многочисленные интерпретации сущности сексуальности женщины и специфики её формирования. В соответствии с обыденными представлениями, сексуальность нередко сводится к уровню конкретных половых практик. Однако половые практики описывают лишь способы, формы и объекты, с помощью которых индивид достигает сексуального удовольствия1. Несмотря на то, что такие практики допускают автономную активность, в большинстве случаев, половая функция является парной и чаще всего регулируется нормами сексуальной культуры, поэтому она является формой социального взаимодействия.
Тем не менее, рассмотрение сексуальности как совокупности половых практик оптимально подходит для представленного в данной работе истори-ко-социологического анализа. Оно позволяет охарактеризовать как процесс перехода от сложившихся традиционных к современным нормативным формам организации сексуальной жизни, так и взаимосвязь этого трансформационного процесса с более общим социокультурным контекстом, благодаря которому та или иная сексуальная практика приобретает нормативное значение. Применение этого подхода в диссертации предполагает использование концепций о социальной природе удовольствия и влечения, о биосоциальном характере контроля половых практик и о динамике выбора сексуального объекта. Анализ половых практик позволяет исследовать конструирование сексуальности как формы социального взаимодействия на микросоциологическом уровне.
При рассмотрении феномена сексуальности женщины необходимо также учитывать ограничения структур, которые являются условиями осуществ 16 ления этих практик на макроуровне1, и индивидуальную половую идентификацию, которая отражает не столько роль общества в определении параметров сексуальности женщины, сколько способность (или неспособность) женщины ограничить себя рамками моделей, предложенных ей обществом для самоидентификации. Существование различных вариантов женской сексуальности предполагает понимание сексуальности не столько как точки/результата идентификации, сколько как протяженности и процесса2. Рассмотрение половой идентичности женщины также позволяет обнаружить исторические изменения, сложившиеся при переходе от традиционных к современным социальным и культурным иерархиям, построенным по половому принципу. Ключевыми понятиями этого подхода являются завершённость или незавершённость самоидентификации субъекта, периферийные и доминирующие модели половых идентичностей, способы и механизмы идентификации3.
Таким образом, для социологического анализа властных аспектов сексуальности женщины целесообразно рассмотрение как конкретных половых практик, так и определяющих их нормативных структур, а также половой идентичности. Описание половых практик и нормативных структур ориентировано на изучение внешних аспектов женской сексуальности, поскольку затрагивает принудительное взаимодействие женщины с другими людьми и нормами сексуальной культуры, то есть власть над женщиной. Тогда как анализ половой идентичности акцентирует внимание на исследовании внутренних аспектов власти, проявления чувства долга и самопринуждения в женском сексуальном поведении, другими словами, на власти женщины над собой.
Сексуальность, понимаемая как совокупность социально-эротических переживаний, действий и сценариев, подразумевает единство социокультурных и биологических факторов. Биологический смысл полового диморфизма человека как вида, заключается в обеспечении полового размножения, сущностью которого является, в конечном счёте, оплодотворение1. Для реализа-ции этой «общей цели природы» мужчина должен быть активным, сильным, готовым к наступлению, тогда как в отношении женщины оказывается достаточным не оказывать большого сопротивления. Функциональное разделение ролей в половом взаимодействии объясняет изначальное неравенство в сексуальном взаимодействии. Так, в животном мире наблюдается универсальная асимметрия половых ролей и сексуального поведения, согласно которому женская сексуальная поза отождествляется с подчинением, а мужская - с господствующим положением. Активная роль мужчины в сексуальном взаимодействии связана с анатомическим строением его гениталий и, в этом смысле, естественна. Эта природная особенность является фундаментом сексуального взаимодействия, ограничивая возможности его культурного изменения.
Традиционные представления о сексуальной норме
Несмотря на ряд существенных различий в советской и послевоенной американской сексуальных культурах, оба общества в эти исторические периоды бьши основаны на патриархатных принципах и разделяли пуританское отношение к половому взаимодействию и, в частности, к женской сексуальности. Причины и формы проявления такого отношения, однако, обнаруживают существенные различия. Советская культура традиционно определяла женственность через асексуальные роли работницы и матери. Наиболее распространенный тендерный контракт в этот период российской истории — работающая мать1 - исключает рассмотрение женщины как сексуального объекта и/или субъекта. Белые американские женщины среднего класса, напротив, в большинстве своем традиционно выполняли роль домохозяек и сексуальных объектов мужского желания. Несмотря на эти различия, в профессиональной занятости и в артикуляции сексуальности нормальное сексуальное поведение как российских, так и американских женщин последовательно проходило через такие нормативные практики, как ухаоїсивание, брак и материнство. Эти практики позиционировались отнюдь не как возможные пути самореализации; обе культуры представляли их как обязанность и долг женственности. Советские и американские эксперты, законодательство и популярная культура формировали представления об естественно подчинённой нормальной женской сексуальности, прославляя замужество, материнство и клеймя добрачный секс.
Американские медицинские эксперты были наиболее усердны в установлении связи между пассивной женской сексуальностью, браком и материнством. Так, в 1947 году психоаналитики Фердинанд Лундберг и Мариния Фарнхэм утверждали, что материнство составляет сущность самореализации женщины. Согласно их интерпретации, женское счастье происходит, когда женщина «с готовностью принимает всем существом конечную цель полового акта - оплодотворение»1. Утверждая что женское сексуальное поведение и влечение предопределены материнским инстинктом, исследователи нормализовали связь между гетеросексуальным половым актом и материнством, представляя последнее как неизбежный результат принадлежности к женскому полу.
Согласно утверждениям американских медицинских экспертов этого периода, психическое здоровье женщины зависело от её способности вступить в брак и стать матерью. Женщина, обеспечившая себе «хорошего» мужа, родившая ему детей и удовлетворённая выполнением домашних обязанностей, демонстрировала эмоциональную стабильность и психическое здоровье, недостижимое для незамужних женщин. Власть мужа над членами семьи считалась естественной. Телевизионные и художественные фильмы, например, культовый сериал 1950-60-х гг. «Папа знает лучше», изображали отца как единоличного главу семейства, воле которого безоговорочно подчинялись жена и дети. В соответствии с этими традиционными тендерными стереотипами, социальная и психологическая зрелость замужних женщин определялась их следованием традиционным нормам пассивной женственности. Советская сексуальная культура второй половины прошлого века, напротив, характеризуется умолчанием и персонализацией женского сексуального опыта1. Декларативное равенство представителей полов не получило реального воплощения в СССР. Идеологический подход, обозначенный И.С. Коном как «бесполая сексофобия», позволил советским авторам единодушно игнорировать сферу сексуальных отношений. Эта стратегия способствовала негласной легитимации традиционной для России патриархатной идеологии, отрицающей добрачную сексуальную активность женщины и предписывающей ей пассивную сексуальную роль в браке.
Негативный образ незамужней матери усиливал традиционный идеал нормального сексуального поведения американских женщин среднего класса. Медицинские эксперты диагносцировали белых женщин, которые рожали внебрачных детей, как незрелых и страдающих от различных психических неврозов. В рамках традиционного подхода женщина не считалась «настоящей» матерью, если её ребёнок был рожден вне брака. Правительства большинства штатов законодательно принуждали таких матерей отказываться от родительских прав в пользу более стабильных семей2. Незамужняя мать затем подвергалась психологическому лечению с целью избавления от невротических склонностей, которые предположительно вызвали её незрелое поведение. Медицинские эксперты также поощряли женщин ко вступлению в брак, описывая бездетных, незамужних, в особенности работающих женщин, как несчастных и неудовлетворённых.
Особенности и противоречия нормального сексуального поведения российских и американских женщин
С позиции символического интеракционизма, субъективная значимость, придаваемая индивидом конкретным сексуальным практикам, играет ключевую роль в сексуальной идентификации. Для понимания смысла различных сексуальных практик респонденток, женщинам были предложены вопросы об их участии в нормативных гетеросексуальных практиках - ухаживании, замужестве, половом взаимодействии. Помимо впечатлений, связанных с
С. Фергюсон использует термин «sexual career» - сексуальная карьера. участием в «нормальных» практиках, респондентки рассказали об их переживания в тех случаях, когда они не хотели или не могли в них участвовать. Властные проявления в мужской и женской сексуальности раскрывались с помощью вопросов об эпизодах использования респондентками сексуальных отношений для оказания влияния на партнёра, формах, мотивах и результатах такого поведения. Доминирующая роль одного из партнёров также измерялась с помощью таких показателей как инициативе в сексе и при его обсуждении, способах разрешения конфликтов при несовпадении сексуальных желаний участников полового взаимодействия, использовании контрацепции, а также способности опрашиваемой отказать желанию партнёра или навязать ему своё сексуальное желание.
Опрошенные женщины представляют различные поколения, каждое из которых столкнулось со специфическими нормативными ограничениями в отношении женской сексуальности. Следовало ожидать, что и значения, приписываемые женщинами сексуальным практикам, к которым они стремились, отличаются. Гипотетически старшие женщины, которые подверглись влиянию норм традиционной сексуальной культуры, будут считать подчинённую роль в процессе ухаживания, в семейно-брачных отношениях и в половой жизни центральным элементом их жизни. Старшие респондентки могут рассматривать своё участие в этих практиках как социальное и личное подтверждение их статуса «нормальных» женщин, поскольку оно было социальным индикатором женственности в советской и послевоенной американской культурах. Напротив, молодые женщины, которые имели доступ к более либеральным феминистическим идеям о сексуальности и тендерных ролях, должны придавать меньшее значение пассивной роли в ухаживании, замужестве и интимной близости. Кроме того, участие в этих общепринятых гетеросексуальных практиках должно быть менее важным для демонстрации «нормальной» женственности, поскольку молодые женщины имели больше возможностей построить свою жизнь вне этих практик, отказавшись от официальной регистрации супружества или обеспечив себе финансовую независимость в браке.
Анализ литературы позволил определить ряд вероятных тенденций трансформации сексуальной культуры российских и американских женщин. Это - снижение возраста сексуального дебюта, артикуляция женской сексуальности (проговаривание сексуальных практик, выведение их из области сговора молчания в область активного дискурса), размывание тендерных стереотипов в отношении сексуальности, отделение секса от репродуктивной функции, а также - более активная роль женщины в инициации отношений, использовании контрацептивов, определении ритма и структуры полового взаимодействия. Однако нормативной формой проявления женской властности в сексуальных отношениях является пассивная властность посредством модерирования (отказа или принятия) сексуального желания партнёра.
