Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социокультурное конструирование отношения к старости 14
1.1 Социальный проект отношения к старости 14
1.2 Отношение к старости в перспективе межпоколенческих взаимодействий 37
Глава 2. Особенности изменения отношения к старости: социокультурный контекст 62
2.1 Исторические формы отношения к старости 62
2.2 Возрастные группы: позиционирование в отношении к старости 85
Заключение 114
Список использованной литературы 118
Приложения 136
- Социальный проект отношения к старости
- Исторические формы отношения к старости
- Возрастные группы: позиционирование в отношении к старости
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена прочтением социологических диагнозов современности. Помимо глобализации, индивидуализации, экологических катастроф, выделим и такую инварианту - постарение населения, которая актуализирует проблему отношения к пожилым людям в современном обществе. Ныне усиливается внимание к геронтологической проблематике в контексте сокращения межпоколенческой дистанции.
Произошедшие за последние годы существенные изменения в культурных и социально-экономических условиях в России делают проблему отношения к старости особенно сложной и многомерной. Ситуация мировоззренческой неопределенности, усиленная переживанием людьми потери своего статуса, создает предпосылки возникновения межпоколенческих конфликтов. Сегодняшнее маргинальное положение пожилых людей объясняется уже не только спецификой старческого образа жизни, но и особенностями социальных, физических, административных составляющих их окружения. Постепенно меняются качественный состав старшей возрастной группы, характер ее потребностей в контексте реформирования системы социальной поддержки в переходном, кризисном социуме. Сложилась уникальная ситуация сосуществования сразу пяти поколений при неотработанности механизмов их взаимодействия. Как следствие, коллективные представления о реальных проблемах пожилых людей часто имеют неопределенный характер, на решение вопросов о социальной поддержке геронтологической группы большое влияние оказывают существующие стереотипы.
Возраст так же, как и пол, класс, раса позиционируется как фундаментальная переменная, которая определяет систему общественного неравенства.
4 Возраст, как и тендер, иерархизирует социальные отношения и является, тем самым, стратификационной категорией. Представители пожилого возраста рассматриваются как кризисная группа, в отношении которой действуют практики исключения. Механизмы конструирования образов старости в современном обществе обусловлены финалистскими взглядами на индивидуальный процесс развития человека, утилитаристскими подходами к телесности, наделяющими молодость статусом особой престижности, трудовой этикой с ориентацией на ценности материального порядка, нивелированием роли морально-этических норм. С другой стороны, постепенная утрата пожилыми людьми в ходе исторического развития социально значимых функций и кризис традиционной системы внутрисемейной поддержки нетрудоспособных по возрасту способствовали разрушению общественной ценности старости.
В результате старость сегодня понимается как синоним угасания, а не изменения, вытесняется на периферию общественной жизни, исключается из социально престижных сфер. Результатом изолирующих практик стало в последние годы все более широкое распространение феномена старческой девиантно-сти, крайним выражением которого выступают насильственные действия. Представление об «исчерпанности» пожилого человека нередко становится непреодолимым препятствием в его самореализации. Практики исключения представителей геронтологической группы как в приватной, так и в публичной сферах социальной жизни, размывание их самоидентичности ускоряют процессы патологического старения. Напротив, участие в различных сферах жизнедеятельности общества, обеспечение равного достоинства индивидов, независимо от их возраста, пролонгируют их активную жизнь и обусловливают стабилизацию общества.
На данный момент проблема отношения к старости, представителям геронтологической группы разрабатывается главным образом в контексте социальной помощи, что в определенной степени свидетельствует о том, что современное общество отгораживается от проблем пожилых барьером помощи, уде-
5 ляемой через институты социальной поддержки. Вместе с тем в сегодняшнем стремительно модернизирующемся обществе именно пожилые люди остаются хранителями общечеловеческих ценностей, являются ценным, но невостребованным ресурсом общественного развития.
Проблема отношения к старости не только чрезвычайно актуальна, но и отличается новизной и сложностью как в теоретическом, так и практическом отношении. Она носит интегративный характер, находясь на стыке таких актуальных направлений, как социальная геронтология, социология знания, социальная антропология, социальная психология, теория и практика социальной работы, что представляет дополнительный исследовательский интерес. Необходимым остается прояснение теоретических подходов, методологических оснований конструирования отношения к старости. Не в полной мере раскрыта геронтологическая проблематика межпоколенческих отношений, не представлен анализ различных версий практик межпоколенческого взаимодействия. Это затрудняет коррекцию социальной политики государства в направлении минимизации масштабов проявления эйджизма и преодоления его негативных последствий, формирования общественного мнения по комплексу вопросов, связанных с отношением к старости. Наблюдается отставание научной разработанности этой проблемы в современной социологии.
Степень разработанности проблемы связана с ростом интереса ученых к исследуемой проблематике лишь в последние десятилетия, в первую очередь в западной социологии. Важными для анализа проблемы оказались теоретические представления о социальных проблемах лиц с ограниченной трудоспособностью К. Пентека, исследования коллективной памяти поколений Ж. Скотта и Г. Шумана, разбор вопросов межпоколенческой преемственности Д. Берто и И. Берто-Вьям, изучение межпоколенческих конфликтов С. Солником, тендерных отношений в стареющем обществе А. Серенсеном. Значимой представляется проблема экономического потенциала пожилых людей, проанализированная в работах М. Греллера, социальных связей в старости (Д. Филд), особенно-
6 стей старения в современном социальном контексте (И. Кемпер). Западные исследователи фокусируют внимание на культурно-исторических формах отношения к старости (М.Д. Грмек, Э. Россет, А.Е. Imhof, К.-P. Kopping, С. Wulf), философском осмыслении проблем позднего возраста (Т. Rentsch), государственной поддержке пожилых людей (А.-М. Guillemard, М. Wingen, М. Winkes). В целом круг рассматриваемых в западной социологии проблем старости весьма широк - от вопросов секса в позднем возрасте (L. Rosenmayr) до антропологического анализа связей старости и смерти (Т.Н. Macho).
В отечественной социологии проблемы пожилых людей исследуются такими авторами, как М.Д. Александрова, В.Д. Альперович, И.Г. Беленькая, П.П. Великий, М.Э. Елютина, С.А. Жукова, Т.З. Козлова, О.В. Краснова, Г.П. Медведева, Е.Ф. Молевич, П.В. Пучков, Э.Е. Чеканова, Н.П. Щукина, Р.С. Яцемирская. Объектом их исследования стали актуальные проблемы стареющего общества, геронтологические идентификационные стратегии, языковое поведение старшего поколения и его социологические параметры. Особое внимание уделяется вопросам образования в позднем возрасте, анализу социо-геронтологических теорий, практик социального исключения, психологическим проблемам старости, комплексу практических рекомендаций по социальной работе с пожилыми людьми. В то же время проблема отношения к старости, как правило, не рассматривается в исторической динамике, имеющиеся в этой области немногочисленные работы носят фрагментарный характер.
Более разработанными остаются биологические аспекты старения, которые всесторонне анализируются в исследованиях Л.А. Гаврилова, П.В. Давыдовского, Ю.К. Дупленко, В.В. Фролькиса. Представления о структурных социально-демографических изменениях с привлечением обширного статистического материала содержатся в работах Б.Д. Бреева, Т.А. Демченко, И.Б. Орловой, Б.С. Хорева. Философские аспекты геронтологии рассмотрены Т.В. Карсаевской и А.Т. Шаталовым. Проблемам межпоколенческого взаимо-
7 действия посвящены труды Б. Дубина, В.Т. Лисовского, И. Медведевой, С.Г. Спасибенко, Н.В. Шахматовой, Т. Шишовой.
В настоящее время имеются отдельные исследования по комплексу социально-экономических проблем старости - вопросам трудовой занятости пожилых (Э.В. Иванкова, Н.И. Кондакова, Т.В. Смирнова, О.В. Терещенко), сравнительному анализу пенсионных систем (Л. Вульф, Л.Ф. Лебедева, Е. Леонидова, Н. Павлова, И. Тихоцкая), эффективности специализированных заведений для пожилых людей (С.Г. Марковкина, С.Г. Резников, А.Г. Рожков).
Мало исследованы такие аспекты геронтологической проблематики, как
специфика взаимоотношения пожилых людей и общества (С.С. Балабанова,
Н.В. Панина, А.В. Писарев, З.М. Саралиева, Н.Н. Сачук, Л.И. Соловьева), их
внутрисемейное положение (Т.А. Добровольская, О.В. Краснова,
Г.А. Парахонская, Н.Б. Шабалина), практики социального исключения (М.Э. Елютина, И.Е. Левченко).
Существуют лишь единичные работы, направленные на исследование качества досуга пожилых людей (В.Д. Патрушев), их социального самочувствия (Н.Г. Ковалева), особенностей мировоззренческих позиций (СБ. Абрамова) и политических предпочтений (О.В. Красильникова), задействованности во властных структурах (О.В. Крыштановская, Ю.В. Хуторянский).
При растущем в последние годы количестве работ, посвященных характеристике тех или иных аспектов социального статуса пожилых людей в целом, проблематика формирования и трансформации отношения к старости в социокультурной перспективе остается на периферии исследовательских интересов.
Целью исследования является выявление тенденции изменения отношения к старости в аспекте статусных позиций, привилегий, аттитюдов к старости, межпоколенческих отношений. Для реализации поставленной цели сформулированы следующие задачи:
провести анализ основных теоретических подходов и моделей объяснения геронтологических явлений, представить специфику поколенческого
8 подхода в развитии геронтологического направления в современной социологии;
выделить и проанализировать наиболее существенные механизмы конструирования отношения к старости;
представить социокультурную динамику отношения к старости в историческом контексте;
выявить особенности формирования и трансформации стереотипов старости в контексте межпоколенческих взаимодействий;
представить особенности интерпретации отношения к старости в системе социального взаимодействия; в контексте поддержания солидарности поколений, практик включения представителей третьего возраста в социум.
Объектом исследования выступает отношение к старости как социально сконструированный феномен. В качестве предмета исследования выступает социоисторическая динамика отношения к старости. Эмпирическую базу исследования составили статистические данные, материалы исследований отечественных и зарубежных социологов, труды по истории и этнографии различных культур, а также результаты социологического опроса, проведенного автором в 2003 году в составе исследовательской группы «POCC-XXI ВЕК» (опрошено 2820 человек) и охватившего население Саратовской, Нижегородской, Свердловской, Оренбургской, Волгоградской областей и г. Самары.
Основная гипотеза исследования. Отношение к старости представляет собой социокультурный конструкт, подверженный изменениям. Исторически отношение к старости сопряжено с определенным социальным статусом, с кругом прав и обязанностей, присущих этому периоду жизни, с набором доступных для него видов и форм деятельности, которые общество ему задает. Ускорение темпов общественного развития, общедемографическая тенденция постарения населения обусловливают необходимость рассматривать старость как ресурс общественного развития.
9 Теоретическими и методологическими основаниями диссертации являются общетеоретические подходы классиков социологической мысли Э. Дюркгейма, Т. Парсонса, Г. Спенсера, которые позволяют сформулировать и теоретически описать особенности отношения к пожилым людям в процессе межпоколенческого взаимодействия. Важными для целей диссертационной работы оказались антропологическое осмысление проблемы возраста Ф. Ариесом, подходы к типологизации обществ П.А. Сорокина, этнографические и социологические теории М. Мид и М. Мосса, позволившие объяснить особенности социокультурной динамики отношения к старости, феноменологические подходы к проблеме социального конструирования реальности А. Щюца, П. Бергера, Т. Лукмана, Б. Вальденфельса, теоретические аспекты лингвистического конструирования Дж. Серля, а также анализ стереотипизиро-вания как теоретической проблемы (М.А. Хевеши, Н. Штер), и особенности конструирования стереотипов в современной России (С.Г. Климова, А.А. Московская, В.Г. Щукин).
Научная новизна исследования заключается в следующем:
обобщены основные теоретические подходы к анализу геронтологиче-ской проблематики, выделен и обоснован поколенческий подход в развитии геронтологического направления в современной социологии;
выявлены наиболее существенные механизмы конструирования отношения к старости как социального проекта;
впервые представлено социокультурное изменение отношения к старости в широком историческом контексте; предложено авторское объяснение социальных оснований изменения отношения к старости в исторической перспективе;
представлена авторская интерпретация особенностей восприятия герон-тологических проблем представителями различных поколений;
10 получены новые данные о стереотипах старости в контексте межпоко-ленческих взаимодействий, выделена предпенсионная группа как дезориентированная и кризисная, эксплицированы проблемы данной группы.
В результате проведенных теоретических и прикладных социологических исследований получены следующие основные результаты, формулируемые автором как положения, выносимые на защиту:
Старость не является только биологически объяснимым феноменом, а в значительной степени представляет собой результат активного социального конструирования. Отношение к старости выступает как социально предписываемый проект, под которым понимается набор конвенциональных установлений (правил, законов, принципов, норм, ценностей, смыслов старости, стереотипов), определяющий как социально-возможные действия «других» по отношению к данной возрастной группе, так и регламентирующий поведение членов последней. Установленные в обществе способы действия, особенные модели поведения в отношении пожилых людей предстают как некий готовый трафарет, лежащий в основе осмысления локальных геронтологических ситуаций, как интерпретационный ключ для отбора и сортировки геронтологических событий. В качестве наиболее существенных механизмов конструирования отношений к старости выступают: академический дискурс; нравственно-нормативные регуляторы (представления о праведном и неправедном, о степени эластичности нравственных категорий, о возможных и недопустимых вариантах поведения в отношении пожилых людей); форма и содержание межпоколенческих взаимодействий; пуэрилистиче-ское сознание (И. Хейзинга), фокусирующее смену возрастных приоритетов в общественном сознании в пользу юности; культурные дискурсы, среди которых именно художественная литература в наибольшей степени свидетельствует о состоянии общественного менталитета; наконец, языково-коммуникативные регуляторы.
В развитии геронтологического направления в современной социологии в качестве одного из основных направлений выделяется поколенческий подход, предполагающий анализ сосуществования трех жизненных измерений
11 в социальной ситуации: поколения молодежи, поколения зрелых людей и поколения стариков. В рамках этого направления создаются различные модели со-циогеронтологического знания, предмет которого составляют процесс старения в его социоисторической динамике, а также социальное положение и психологический опыт пожилых как специфической социовозрастной группы в контексте межпоколенческих взаимодействий. В условиях радикальной деконструкции прежних моделей социально-возрастной иерархии объяснительная адекватность процесса взаимоприспособления пожилых людей и представителей других возрастных когорт достигается с помощью дополняющих взглядов теории символического интеракционизма и конфликтной модели развития общества, что позволяет более рельефно представить комплекс возможностей и ограничений, обусловливающий межпоколенческие взаимодействия.
3. Отношение к старости чувствительно к социокультурному контексту, его необходимо рассматривать как нечто изменяемое и подвижное. Конструирование отношения к старости связано с разнообразными стратифицирующими общество измерениями, такими, как социальное положение, этничность, образование. Вариативность отношения к старости у разных народов и в разные исторические периоды обусловлена различной ролью правового начала, разной степенью развития института демократии, спецификой культурных традиций, историческими прецедентами. Исторический анализ показывает, что старики могли играть заметную роль в стабильных, организованных обществах с инсти-туциализированной собственностью, тогда как в обществах, раздираемых противоречиями, верх брали молодые. При всех наметившихся положительных тенденциях следует признать наличие в современной России авторитарной модели отношения к пожилым людям, которая проявляется в том, что представители третьего возраста все чаще оказываются в положении социальных аутсайдеров, воспринимаются не как субъекты, а как объекты, которые можно просто игнорировать.
Область межпоколенческих отношений - основное поле возникновения и функционирования стереотипов старости. Стереотипные геронтологические представления включают следующие элементы: положительные черты пожилых людей (мудрость, терпимость) для представителей различных возрастных когорт в целом более значимы, чем отрицательные. Представители молодежной группы (16-30 лет), признавая наличие позитивных свойств у пожилого человека, тем не менее не заносят их в его актив, так как пожилой человек, по их мнению, исключается из форм социального участия; существующие негативные геронтологические стереотипы носят скрытый, завуалированный характер, распространяются и действуют в первую очередь вне семьи, и проявляются не в агрессивной форме, а скорее в отнесении пожилого человека к категории «отработанного ресурса», в практиках социального игнорирования; сами пожилые свои проблемы воспринимают более оптимистично, чем представители других возрастных групп; проблемы состояния здоровья в пожилом возрасте волнуют представителей других возрастных групп даже в несколько большей степени, чем самих пожилых, что демонстрирует действие стереотипных ассоциаций старости и болезни.
Наиболее дезориентированной и кризисной является группа предпенсионного возраста, отличающаяся крайне высоким уровнем скептицизма и тревожности. Социально-психологическое состояние представителей этой группы характеризуется пессимизмом, утратой смысла жизни; склонностью в решении своих проблем рассчитывать на государство более, чем представители других возрастных групп. Именно для предпенсионной группы наиболее характерны стереотипные представления о старости как периоде беспомощности, зависимости от окружающих, визуальной непривлекательности. Наличие негативного образа пожилого человека в данной группе фиксируется как ассоциативный ряд: старые люди - конец жизни - забытые - беспомощные - безумные.
Результаты диссертационного исследования имеют теоретическую и практическую значимость для развития социологического анализа как соци-
13 ального статуса пожилых людей в различных культурах, так и механизмов социального конструирования стереотипов. Обобщенный материал и выводы данной работы позволяют углубить теоретические представления социальной геронтологии, социологии знания, социальной антропологии, социальной работы. Полученные результаты могут быть использованы государственными органами власти и частными организациями геронтологического профиля для выработки моделей межпоколенческого взаимодействия, практик интеграции пожилых людей в социум, образовательных программ преодоления кризиса предпенсионного возраста, безболезненного перехода в пенсионный период. Положения диссертации могут найти применение в преподавании курса социологии, социальной геронтологии и разработке спецкурсов.
Апробация работы:
Основные положения и выводы диссертационной работы были изложены на методологических семинарах кафедры социологии СГТУ, заседаниях кафедры социологии СГТУ, на международных и российских конференциях: «Актуальные проблемы социального и производственного менеджмента» (Саратов, 2002, 2003), «Поколенческая организация современного российского общества: социальные проблемы поколений» (Саратов, 2002), «Интеграционные процессы в современном обществе» (Саратов, 2002), «Образование для всех: пути интеграции» (Саратов, 2003), «Пожилой человек: качество жизни» (Саратов, 2003), «Образование в современном мире: глобальное и локальное» (Саратов, 2004), «Современные коммуникативные практики» (Саратов, 2004), «Социальные технологии и современное общество: теория и практика» (Санкт-Петербург, 2004), «Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России» (Саратов, 2004).
Социальный проект отношения к старости
Уровень цивилизованности общества во многом определяется тем, насколько комфортно чувствуют себя нетрудоспособные люди. Социальная обусловленность продолжительности жизни стала сегодня столь очевидна, что порой заслоняет все остальные аспекты этой проблемы .
Используемые в науке классификации возрастных границ старости весьма разнообразны - ее начало различные авторы относят к периоду от 45 до 75 лет . Мы основываемся на возрастной периодизации, принятой в 1963 г. в Киеве на семинаре геронтологов и ВОЗ, определяющей лиц 60-74 лет как пожилых, 75-90-летних как стариков; долгожителями считаются перешагнувшие 90-летний рубеж.
По классификации ООН, государство считается «старым», если доля лиц старше 65 лет превышает 7%. Уже в 1996 году доля людей, перешагнувших этот возрастной рубеж в нашей стране составляла 12,2%, что лишь немного ниже показателей западных стран. При этом пенсионная система в России испытывает все более существенные перегрузки - на начало 1999 г. численность населения старше трудоспособного возраста впервые превысила численность детей и подростков (до 15 лет); общее число лиц, претендующих на льготы, приближается к 100 миллионам . Проблема старости в России имеет ярко вы раженную тендерную окраску - сегодня разница в продолжительности жизни между мужчинами и женщинами самая существенная среди стран, публикующих статистику смертности . Вместе с тем геронтологические исследования имеют и более широкое применение - например, есть мнение, что проблему перенаселения необходимо рассматривать в связи проблемой долголетия, и при его значительном повышении (до 100-150 лет) можно в итоге прийти к сбалансированности рождении и смертей .
Можно утверждать, что старение населения - такой же продукт цивилизации, как нуклеаризация семьи или урбанизация . Увеличение численности пожилых людей и ранний выход на пенсию способствовали тому, что старость стала восприниматься как социальная проблема. При этом позиции отстаивающих интересы представителей третьего поколения часто носят неопределенный характер, на решение вопросов социальной поддержки пожилых людей большое влияние оказывают стереотипы .
Старость является социальным феноменом - только социальные отношения с устойчивыми элементами взаимопомощи делают старость возможной, так как вне таковых пожилой человек, будучи в известной степени несамостоятельным, не может существовать , и лишь в развитой институциональной системе, какими являются сложные общества, возможна достойная старость.
Социально обусловленной является и специфика процесса старения, понимаемого нами в физиологическом смысле как сложный многоплановый и противоречивый хронологический процесс развития личности в инволюционном периоде, обусловленный взаимодействием множества биологических, пси хологических, социальных причин, и выражающийся в постепенно нарастающем снижении ее разнообразных возможностей и ухудшения ее социального функционирования.
О том, что проблемы адаптации пожилых людей носят именно социальный характер, а не обусловлены исключительно возрастными особенностями, свидетельствует сравнение характера социальных проблем пенсионеров и бывших военнослужащих - среди последних наибольший социальный дискомфорт испытывают уволенные в 30-40-летнем возрасте. Основными причинами дискомфорта здесь являются невнимание и равнодушие со стороны должностных лиц, ощущение ненужности, уязвимости, беспокойства в настоящем (в целом беспокойство испытывает каждый второй) и неуверенности в будущем, иногда почти отчаяние .
В рамках социальной геронтологии получили признание несколько основных теорий, трактующих место и роль пожилых людей в обществе, причем значительная их часть анализирует положение пожилых людей как обособленное или даже маргинализированное (теория меньшинств, теория субкультур, теория разъединения).
В теории «разъединения» делается акцент на изменениях в организационной структуре социальной жизни, подчеркивается тенденция сворачивания социальных связей в результате ухода на пенсию, отделения от семьи приобретших самостоятельность детей, потери близких, урбанистического стиля жизни. Близка к ней и теория «пролетаризации», в рамках которой старение рассматривается как процесс маргинализации, превращающий пожилых в однородную группу низкооплачиваемых, нуждающихся людей, которые составляют часть низшего класса . Особое значение придается нами теории «наименования», в рамках которой проблемы пожилых людей интерпретируются как следствие неадекватного восприятия их другими возрастными группами в ре зультате распространенных в обществе стереотипов и стигматизации старости. Подобные подходы позволяют понять негативную стереотипизацию старости как следствие вынужденного дистанцирования от социума. Сконструированные таким образом негативные стереотипы старости превращаются в механизмы социального давления, вытесняющие представителей третьего возраста на периферию общественной жизни.
В рамках нашей работы наибольшее значение имеет теория «возрастной стратификации», построенная на понимании общества как совокупности возрастных групп, имеющих обусловленные возрастом различия в способностях, социальных функциях, правах и привилегиях. Основанием для такой стратификации является хронологический возраст, что позволяет говорить о возрастной ценностной асимметрии в обществе, подразумевая постепенную потерю пожилыми людьми экономической ценности при сохранении и даже увеличении социокультурной. Эта теория ориентирована на исследование и объяснение характерных особенностей различных поколений, придавая особое значение образу жизни и другим специфическим показателям, присущим определенной возрастной категории. В рамках этой теории на первый план выдвигаются такие проблемы, как общественный статус пожилых людей, индивидуальные перемещения из одного возрастного периода в другой, механизмы распределения социовозрастных ролей, взаимоотношения с прочими возрастными группами , что наиболее полно отвечает нашим задачам по выявлению социокультурной, и прежде всего поколенческой динамики отношения к старости.
Исторические формы отношения к старости
Старость справедливо считать феноменом XX века. До этого процент пожилых людей практически везде незначителен, даже по самым оптимистичным оценкам. Это подтверждает и неразвитость соответствующей терминологии - в аккадском языке слово «дед» обычно обозначалось как «ab abi» (отец отца), «внук» - «bin bird» (сын сына) , порой в документах вместо слова «дед» ис пользовалось слово «отец» .
Средняя продолжительность жизни в первобытном обществе составляла 15-22 года, в древнем мире - 20-30 лет. Незначительно увеличившись в средние века и эпоху Возрождения (25-30 лет), в XVII-XVIII веке она в целом не превышала 40 лет, достигая этой цифры лишь к началу XIX века (35-40 лет). К концу столетия средняя продолжительность жизни уже составляла 47-50 лет, и уверенно росла (на 4-5 лет за каждое десятилетие) в течение всего XX века . Лишь с появлением в обществе значительного процента пожилых людей старость начинает восприниматься как социальная проблема. Но и в предыдущие эпохи проблема отношения к старости не решалась однозначно, а потому изучение исторических форм ее восприятия, репертуара ее социальных функций представляется значимым для более полного понимания механизмов конструирования образа старости в современном мире.
И.М. Люди города Ура. М: Наука, 1990. С. 180, 195, 221.
Россет Э. Продолжительность человеческой жизни. Пер. с польск. М: Прогресс, 1981. С. 184-207, 211. Следует оговориться, что для традиционных обществ возраст - это в первую очередь не хронологическая, а статусная характеристика. Продвижение по статусно-возрастной лестнице здесь не детерминировано количеством прожитых лет, а осуществляется, например, через обряды инициации и другие схожие социальные процедуры.
Взаимопомощь в виде дележно-коммуналистических отношений при распределении пищи, совместной защиты от хищников, поддержки слабых сформировалась уже в стаде обезьян и была необходимым условием существования первобытного человеческого коллектива . Экстремальная среда детерминировала развитие человека как социального существа; исключение из коллектива даже у нынешних первобытных племен равнозначно смерти. Залогом существования каждого была оптимальная стратегия выживания группы в целом. Ключевым преимуществом древнейших человеческих коллективов перед аналогичными животными сообществами следует считать возможность формулировки и выбора моделей поведения, не продиктованных инстинктами; эффективность и разнообразие этих моделей зависят от жизненного опыта. Здесь следует особо подчеркнуть коммуникативную роль речи, возникновение и развитие которой тесно связано с коллективной трудовой деятельностью человека . Палеолитическое изобилие крупных стадных млекопитающих (мамонт, болыперогий олень, шерстистый носорог, лошадь) и возможность при относительно незначительных затратах труда организовывать на них достаточно эф-фективные загонные охоты во многом предопределило относительно оседлый образ жизни палеолитических коллективов с узкой охотничьей специали-зацией (1-2 вида животных ) при второстепенной роли собирательства и ры боловства. Учитывая небольшие размеры палеолитических коллективов (20-25 человек) и незначительную продолжительность жизни старость , по всей видимости, была экстраординарным явлением. Можно предположить, что до преклонных лет в палеолите доживали лишь наиболее психологически уравновешенные и приспособленные к сложной социальной организации индивиды. Имеющиеся палеолитические находки позволяют говорить об уважительном отношении к пожилым людям в первобытных коллективах. Например, полуслепой, больной артритом старик (стоянка Шанидар, Ирак) с высохшей рукой мог выжить только благодаря поддержке других членов группы .
Мезолитические племена в силу изменившейся экологической обстановки вынуждены были вести преимущественно кочевую жизнь, как правило, довольствуясь относительно мелкой добычей; охота на немногочисленную крупную дичь с целью сохранения природных ресурсов региона порой находилась под долговременным запретом. Опасность перенаселения территории племени заставляла коллектив заботиться как об ограничении рождаемости, так и намеренном поддержании высокой смертности (в частности, практиковался и герон-тоцид) . Близкие по смыслу практики характерны и для развитых культур -например, в джайнизме считалось, что старость может являться достаточным основаниям для самоубийства .
Для первобытных коллективов следует отметить коммуникативную и даже социоантропогенетическую функцию стариков как лучших (в силу опыта) носителей языка. Допустимо предположить значительную роль пожилых людей в воспитании подрастающего поколения, в то время как трудоспособная часть племени была занята решением хозяйственных проблем. Определенное участие старики играли и непосредственно в хозяйственной жизни коллектива. Пожи лые люди могли следить за очагом (непрерывный огонь даже сегодня старают-ся поддерживать некоторые наиболее отсталые племена ); несомненно их участие в изготовлении орудий труда - довольно сложном и трудоемком процессе, требующем больших навыков . Следует назвать и развитие рыболовства в конце верхнего палеолита, в частности, появление крючка и широкое применение различного рода ловушек , т.е. способов добычи пищи, не требующих физических сил и реакции (как охота) или масштабных поисков (как собирательство). При загонных охотах старики, прекрасно зная повадки потенциальной добычи, могли принимать участие или руководить гоном зверя. В мезолите вышеперечисленные функции пожилых людей из-за перехода к кочевому образу жизни стали, видимо, гораздо менее эффективными.
Пожилой человек как носитель наиболее масштабного жизненного опыта был основным хранителем знаний и священных традиций всего первобытного коллектива . Коллективная мудрость была сосредоточена в старике. Это предположение справедливо для всех бесписьменных обществ вообще. Его знания, реализуемые более молодыми и сильными соплеменниками были одним из важнейших факторов развития, гарантией оптимальной успешности первобытной локальной группы.
Такая роль, отводимая нами именно пожилым людям, была связана с определенной оторванностью стариков от хозяйственной жизни коллектива, по крайней мере, из тех ее областей, которые требовали значительной физической активности (вооруженные конфликты с иноплеменниками, охота), что также давало возможность обобщения богатого жизненного опыта с включением в него знаний, полученных от других, формулировки его в виде общих правил и наставлений, накоплении положительных знаний (например, появление слож сезонных охотах и собирательстве ).
Пожилые люди в силу меньшей сосредоточенности на хозяйственных проблемах коллектива с угасанием физических возможностей при сохранении умственных способностей могли быть авторами каких-либо изобретений и усовершенствований. Рост творческой активности кроманьонцев кроме прочих факторов мог быть связан также с увеличением средней продолжительности жизни.
В целом мы вправе предположить, что уважительное отношение к старику как к хранителю знаний и полноправному члену коллектива было характерно еще на ранних этапах развития человеческого общества. Справедливо предположить отсутствие негативных стереотипов старости по причине уникальности и единичности самого явления, что скорее придавало ему определенную сакральную ценность. Лишь экстремальные условия существования эпохи мезолита (гибель мамонтовой фауны для всей ойкумены, неблагоприятные экологические условия отдельных территорий в дальнейшем) заставляют коллектив жертвовать нетрудоспособными членами. «Ренессанс» уважительного восприятия старости, позднее приведший к принципиальному изменению отношения к ней происходит уже в обществах с производящим характером экономики и достаточным прибавочным продуктом, где в отношении коллектива к индивиду уровень трудоспособности последнего уже не играет столь определяющей роли.
Только в некоторых наиболее примитивных обществах с неразвитой социальной организацией (например, кубу Суматры) заботы о состарившихся членах коллектива практически не существует . Во многих культурах, существенно различающихся по уровню развития и образу жизни, обязательной функцией мужа является обязанность снабжать добычей родителей жены, ино Файнберг Л.А., Шпринцин Н.Г. Племена тропических лесов и саванн Южной Америки // Народы Америки. М: АН СССР, 1959. Т. П. С. 327. 143 Фольц В. В девственных лесах Суматры / Пер. с нем. М: Молодая гвардия, 1935. С. 69, 88, 93
Довольно длительное время . У австралийцев состарившиеся мужчины, неспособные охотиться, нередко получают лучшую часть добычи , причем приоритет старших при ее разделе у многих первобытных народов жестко закреплен традицией - «разве можно получить больше, чем отец или старший брат?»140. У ацтеков употреблять некоторые спиртные напитки разрешалось только пожилым людям, за опьянение молодого человека могли приговорить к смерти . Следует отметить, что уважительное отношение к пожилым людям основывается в первую очередь на их роли в общественной жизни или авторитете, а не на возрасте как таковом. Например, у кайяпо Бразилии старики, уже не входящие в мужские сообщества, обозначались термином «изолированные» («des isoles» ); в Абхазии окончательно утративший социальную активность старик может быть назван алыгажв (дословно: «опущенный старик»), но этот термин с некоторым оттенком неуважительности может быть произнесен только за глаза . Впрочем, по отношению к пожилым людям известны и практики геронтоцида .
Возрастные группы: позиционирование в отношении к старости
Данная часть нашего исследования построена на результатах опроса (см. приложение 1), проведенного социологическим центром «POCC-XXI ВЕК» (директор - к.ф.н. В.П. Санатин), и охватившего население Саратовской, Нижегородской, Свердловской, Оренбургской, Волгоградской областей, а также г. Самары. В ходе исследования было опрошено 2820 человек, из них в возрасте 16-30 лет - 28,3% (обозначены в тексте как молодежь); 31-50 лет - 25,4% (определены как люди среднего возраста); 51-59 лет - 23,6% (предпенсионная груп-па); старше 60 лет - 22,8% . 33,7% респондентов - мужчины (в разных возрастных группах показатель колеблется в пределах 27,3%-39,5%); 66,3% - женщины; женаты или замужем 52,6%, в браке не состоят 47,4% опрошенных. Неполное среднее образование имеют 10,2%, среднее и среднее специальное 23% и 28,9% соответственно, высшее или незаконченное высшее 31% и 8,6%.
По роду деятельности 23,4% респондентов являются рабочими, 21,7% -пенсионеры (в эту группу попадают 90,3% пожилых и 27,3% пятидесятилетних), служащих и госслужащих 18,8% и 6,3% соответственно, 15,1% - специалисты, ИТР, менеджеры, 8,4% - студенты и учащиеся, 8,8% - безработные, 2,3% предприниматели, 0,8% крестьян или фермеров. 2,1% опрошенных указали другие варианты.
В целом опрошенные имеют достаточно ясное представление о старости -регулярно взаимодействует с пожилыми большая часть респондентов (59,3%), около трети (30,1%) по крайней мере иногда вступают в подобные контакты, и лишь 9,8% почти не общаются с представителями третьего возраста.
Такая возрастная градация, на наш взгляд, в наибольшей степени соответствует целям нашего исследования. Свое материальное положение оценили как «выше среднего» 3,4% респондентов, вариант «среднее» выбрали 62,3%, посчитали себя бедными 33,5%, отнесли себя к группе, находящейся ниже уровня бедности 3,4% (характерно в первую очередь для лиц старше 50 лет - в среднем для двух выделенных нами групп показатель по последнему пункту составил 9,4%, то есть практически этот вариант указал каждый десятый). Как нам представляется, реальный материальный достаток опрошенных еще ниже, так как, оценивая уровень благосостояния своей семьи, вариант «хватает только на самое необходимое» указали 61,2%, а к еще более нуждающимся причислили себя 15,6%. В целом эти данные близки уже имеющимся исследованиям по данному вопросу ; исходя из известных нам работ, можно сделать вывод, что материальное положение пенсионеров с начала 1990-х годов постепенно ухудшается .
В достаточном объеме представлены все половозрастные, имущественные и основные профессиональные группы населения. Анализ данных демонстрирует крайне бедственное положение представителей старших возрастов при характерных для них достаточно невысоких запросах и ожиданиях, что свидетельствует о затянувшейся или неудавшейся ресоциализации этих групп, возможном восприятии их другими как аутсайдеров в условиях новых социо-экономических реалий.
В нашем исследовании стереотипов старости мы опираемся на результаты пилотажного исследования, проведенного осенью 2002 года; было опрошено 139 человек . Пилотажное исследование позволило выделить наиболее характерные стереотипы о старости и постараться выявить механизмы их возникновения уже в более масштабном исследовании. Также мы опирались на уже имеющиеся разработки по данному вопросу, основывающиеся на опросах в России и Польше .
Прежде чем анализировать отношение других возрастных групп к пожилым людям, необходимо установить ключевые мировоззренческие позиции и особенности самоидентификации самих представителей третьего возраста, что позволит оценивать объективность восприятия последних другими. Кроме того, в ходе анализа выяснилось, что как особую кризисную группу следует выделить лиц предпенсионного возраста, по некоторым показателям внушающих тревогу, что поможет разработать более эффективные программы для их последующей адаптации к старости. По всей видимости, предположение Т.З. Козловой об историко-культурных причинах кризисности предпенсионной группы как особенности конкретного поколения, родившегося в 1940-е годы (в отличие от поколения родившихся в 1930-е годы, закаленных войной, менее требовательных, и выходивших на пенсию еще в спокойной обстановке, не испытав «карьерного краха» в предпенсионный период ), не объясняет полностью наблюдаемый «предпенсионный шок».
Наиболее значимыми общественными проблемами пожилые люди считают слабость государственной власти (этот вариант указали 54,8%, при средних 42,3%) и недостаток у последней «нравственности и праведности» (58,1%, среднее значение 38,6%), что понимается нами как патерналистская установка пенсионеров, ориентированных в первую очередь именно на помощь государства в решении своих проблем. По данным Т.З. Козловой, патерналистские ожидания, расчет на обеспечение прожиточного минимума властными структурами характерно для 91% пенсионеров . К числу наиболее значимых проблем также были отнесены коррупция и взяточничество (58,1% при средних 61,4%), но эта проблема беспокоит пожилых в меньшей степени, так как к «конфиденциальным расходам» в повседневной жизни они, согласно статистике, прибегают несколько реже остальных (3,6%, при средних 8,5%).
Гораздо менее значимыми, чем для других возрастных групп, оказались для пожилых потребность в интересной творческой работе (45,2% при средних 62,1%), возможности самореализации (25,8% при средних 32,5%), вопросы условий культурного досуга (6,5% при средних 16,1%), а также гарантии прав и свобод личности (19,4% при средних 24,7%). По всей видимости, это свидетельствует в первую очередь о тяжелом материальном положении пожилых людей, существующих сегодня в режиме выживания, в связи с чем проблемы самореализации и организации досуга отходят на второй план, что соответству-ет имеющимся данным по качеству досуга пенсионеров . С другой стороны, по данным на 1985 год, 25% пенсионеров вели нездоровый образ жизни сивность, вредные привычки ), что позволяет считать эту проблему не только экономической, но и социокультурной.
