Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Теоретико-методологические основы исследования социально-территориальной структуры 17
1.1 Развитие представлений о соотношении физического и социального пространств 17
1.2. Пространство и территория: теоретическая интерпретация понятий 44
Глава 2 Представление о социально-территориальной структуре ... 56
2.1 Сущность социально-территориальной структуры и ее соотношение с административно-территориальным делением 56
2.2 Локальная территориальная общность как элемент социально-территориальной структуры 71
2.3 Территориальная идентичность как критерий территориальной общности: от теоретического представления к методике исследования 77
2.4 Стратегия кейс-стади как основа методики исследования; информационная база 83
Глава 3 Социально-территориальная структура и локальные территориальные общности в пространстве городской агломерации 90
3.1 Социально-территориальная структура южной части Новосибирской городской агломерации «в первом приближении» 90
3.2 Внутригородская структура и локальные территориальные общности 120
Заключение 144
Список литературы 153
Приложения 172
- Пространство и территория: теоретическая интерпретация понятий
- Локальная территориальная общность как элемент социально-территориальной структуры
- Территориальная идентичность как критерий территориальной общности: от теоретического представления к методике исследования
- Социально-территориальная структура южной части Новосибирской городской агломерации «в первом приближении»
Введение к работе
Диссертационное исследование направлено на выявление социально-территориальной структуры сложных пространственных образований, таких как городская агломерация.
Актуальность темы. Изучение социальной структуры является одной из центральных проблем социологии. Социально-территориальная структура, представляющая собой деление социума на территориальные общности, является одним из важнейших срезов структуры общества. В последнее время социологами все чаще высказывается точка зрения о том, что трансформационные процессы, происходящие в современном российском обществе и изменяющие его социальную структуру, приводят к возрастанию значимости территории как основания дифференциации. Наблюдающиеся различия в условиях жизнедеятельности как между регионами, так и отдельными типами поселений приводят к тому, что разные территориальные общности обладают часто несопоставимыми возможностями как для решения проблем, так и для развития, что делает территориальные различия важнейшей составляющей социального расслоения.
В социологии накоплен определенный объем знаний о социально-территориальной структуре и методах ее изучения, но в большинстве своем исследования имеют отношение к региональному и социетальному уровням данной структуры, в то время как локальный уровень до сих пор исследован недостаточно. В то же время, дифференциация, существующая на локальном уровне, может быть настолько значительной, что, ограничивая рассмотрение уровнем региона, мы существенно сужаем представления о социально-территориальной структуре. Кроме того, большинство существующих трактовок социально-территориальной структуры так или иначе основаны на административно-территориальном делении; социально-территориальные общности часто определяются как различные типы поселений (город, поселок, село) или целые регионы. Такое представление о социально-территориальной структуре общества является фактически отражением административно-территориального устройства страны. Но всегда ли административно-территориальное деление отражает реальную социально-территориальную структуру, имеющую социокультурную природу? Как пишет А. Ф. Филиппов, хотя административные образования – не фикция, а результат социального производства, «социолог должен отдавать себе отчет в том, что, например, ни одна карта административно-территориального деления не является для него главным, руководящим документом».
Особенно актуальными вопросы о социально-территориальной структуре на локальном уровне становятся, когда речь идет о сложных пространственных образованиях, таких как городская агломерация, представляющих собой совокупность поселений, граничащих между собой и объединенных тесными взаимосвязями. Сложным (или сложнопостроенным) делает данный объект также то, что входящие в его состав поселения обладают определенной степенью самостоятельности, имея статус административно-территориальных единиц. В отношении подобных объектов, в первую очередь, возникают вопросы как о сущности социально-территориальной структуры, так и о том, каким образом, с помощью каких методик ее можно исследовать эмпирически.
Объектом данного диссертационного исследования является социальное пространство городской агломерации; предметом социально-территориальная структура пространства городской агломерации.
Цель исследования разработать подход к изучению локального уровня социально-территориальной структуры и выявить социально-территориальную структуру пространства городской агломерации как сложнопостроенного объекта. Для реализации цели в работе решались теоретические, методические и содержательные задачи:
1) показать возможность применения концепций пространства и территориальной общности к исследованию современной социально-территориальной структуры;
-
сформировать теоретическое представление о социально-территориальной структуре на локальном уровне и ее особенностях применительно к городской агломерации;
-
разработать методику выявления социально-территориальной структуры пространства городской агломерации;
-
выявить социально-территориальную структуру южной части Новосибирской городской агломерации в двух измерениях (масштабах):
а) территориальные общности поселенческого типа и взаимодействия между ними;
б) внутрипоселенческая структура и границы локальных территориальных общностей.
Теоретико-методологические основы исследования составляют труды отечественных и зарубежных авторов по следующим проблемам:
1) соотношение физического и социального пространств; роль пространственных факторов в развитии общества (Э. Б. Алаев, Р. Л. Аллен, А. Т. Бикбов, Б. Верлен, Э. Гидденс, Дж. Голд, В. Л. Каганский, Ю. Л. Качанов, И. Ф. Кононов, Г. Д. Костинский, А. Лефевр, Л. В. Малес, С. В. Пирогов, В. А. Писачкин, Б. Б. Родоман, Э. Соджа, Дж. Урри, А. Ф. Филиппов, Т. Хегерстранд, М. Черноушек, Н. А. Шматко, Е. Р. Ярская-Смирнова и др.);
2) социально-территориальная структура (Е. Е. Горяченко, Т. И. Заславская, В. И. Ильин, С. Г. Кирдина, Л. В. Корель, М. Н. Межевич, И. Б. Мучник, М. Б. Мучник, Р. В. Рывкина, А. М. Сергиенко, А. Я. Троцковский, В. И. Федосеев, Л. П. Фукс и др.);
3) территориальная общность как специфическое социальное образование; территориальная идентичность как критерий территориальной общности (И. Н. Белобородова, Л. П. Богданова, Дж. Голд, Е. Е. Горяченко, З. А. Грунт, М. С. Добрякова, А. Ю. Завалишин, Т. И. Заславская, М. П. Крылов, Т. Н. Кувенева, А. Г. Манаков, Дж. П. Мердок, О. И. Орачева, Л. Пал, Р. Пал, Д. Поплин, Р. В. Рывкина, Р. Рэдфилд, И. П. Рязанцев, А. А. Ткаченко, Р. Уоррен, Я. Щепаньский, А. С. Щукина и др.).
Представление о роли пространственных факторов в развитии социума формировалось также на основе: (а) классических социологических концепций Э. Берджесса, П. Бурдье, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, О. Конта, Р. Парка, П. Сорокина, Ф. Тенниса, (б) исследований, проведенных в разные годы в таких отраслях социального знания как социология города, социология миграций, политическая социология, социология регионов и территориальных общностей, социальная стратификация, социальная география.
Методика эмпирического изучения территориальной идентичности, разработанная в диссертации, опирается на теоретический подход, сформированный Н. А. Шматко и Ю. Л. Качановым.
При формировании исследовательской стратегии кейс-стади использованы труды таких авторов как М. Буравой, В. И. Герчиков, В. И. Ильин, Р. Йин, М. В. Киблицкая, И. М. Козина, И. К. Масалков, П. В. Романов.
Информационная база и методы исследования. В основу методики эмпирического исследования социально-территориальной структуры пространства части городской агломерации была положена стратегия кейс-стади. Исследование проводилось в 2005 – 2007 г.г. в южной части Новосибирской городской агломерации: в правобережной части Советского района г. Новосибирска (Академгородке) и в г. Бердске, а также в поселках Новый и Кирово, расположенных на границе между Бердском и Новосибирском. Информационную базу исследования составляют следующие данные:
1) результаты массовых опросов населения г. Бердска (объем выборки 435 интервью) и правобережной части Советского района г. Новосибирска (объем выборки 599 интервью);
2) данные полуструктурированных и свободных интервью с жителями г. Бердска (91 интервью с жителями и 10 интервью с экспертами), а также поселков, расположенных на пограничной территории между Новосибирском и Бердском (13 интервью);
3) информация, собранная автором в ходе рекогносцировочного этапа исследования на основе включенного наблюдения, анализа местной прессы, Интернет-сайтов и карт территории, изучения историко-краеведческой информации, бесед с жителями.
Анализ данных полуструктурированных и свободных интервью осуществлялся посредством плотного описания и кодирования; данные массовых опросов анализировались с помощью частотных распределений, таблиц сопряженности признаков, критериев связи переменных, факторного анализа.
На защиту выносятся:
1) концептуальное представление о социально-территориальной структуре как специфическом срезе социальной структуры, представляющей собой членение социального пространства и возникающей на его пересечении с физическим пространством. Социально-территориальная структура полимасштабна; в зависимости от исследовательских задач, ее можно исследовать в разной степени приближения или в разных измерениях (масштабах). Элементом социально-территориальной структуры на локальном уровне является локальная территориальная общность;
2) методика эмпирического исследования социально-территориальной структуры сложнопостроенного объекта типа городской агломерации, основанная на применении стратегии кейс-стади, обеспечивающей гибкость, феноменологичность и контекстуальность подхода, а также триангуляцию источников и методов сбора и анализа информации. Предлагаемая методика базируется на историко-социальном анализе территории, анализе карт восприятия территории и критериев территориальной общности (ключевой критерий – территориальная идентичность);
3) содержательные результаты, характеризующие социально-территориальную структуру пространства городской агломерации:
а) в условиях крупной городской системы формируется открытость границ поселений, входящих в ее состав, что является характеристикой естественного процесса формирования современной городской агломерации;
б) в условиях городской агломерации территориальные общности как первичные элементы социально-территориальной структуры продолжают существовать и сохраняют свою самостоятельность и локальность, несмотря на выраженную интенсивность внешних взаимодействий; открытость границ и теснота связей не означают исчезновение локальности;
в) эмпирическим референтом понятия «локальная территориальная общность» в городском пространстве является исторически сложившийся естественный микрорайон, вписанный в карту восприятия пространства и удовлетворяющий критериям территориальной общности (ключевой критерий – территориальная идентичность);
г) социально-территориальная структура пространства городской агломерации динамична, что выражается в наблюдаемых процессах инвазии и сукцессии;
4) вывод о том, что методика, основанная на анализе территориальной идентичности как критерии территориальной общности, имеет высокий объяснительный потенциал для решения задач выявления социально-территориальной структуры, поскольку дает возможность выделять в городском пространстве части, различающиеся как выраженностью, так и качеством территориальной идентичности.
Научная новизна полученных в исследовании результатов заключается в том, что:
1) дополнено и расширено существующее в социологии представление о социально-территориальной структуре как специфическом срезе социальной структуры на основе анализа и систематизации существующих концепций о роли пространственных факторов в жизни общества и соотношении физического и социального пространств;
2) разработан подход к изучению социально-территориальной структуры на локальном уровне, в отличие от большинства исследований, рассматривающих социально-территориальную структуру на региональном или социетальном уровнях;
3) сформулировано и эмпирически верифицировано теоретическое представление о полимасштабности социально-территориальной структуры (возможности ее изучения в разной степени приближения);
4) обоснована адекватность применения стратегии кейс-стади для исследований локального уровня социально-территориальной структуры применительно к сложнопостроенным пространственным объектам;
5) методика исследования локального уровня социально-территориальной структуры, разработанная в исследовании, основана на сопоставлении результатов историко-социального анализа территории, анализа карт восприятия территории и выраженности территориальной идентичности (как критерия территориальной общности), что отличает ее от подходов, базирующихся на типологическом анализе и отождествляющих границы территориальных общностей и административно-территориальные границы поселений;
6) выявлена социально-территориальная структура сложнопостроенного объекта части городской агломерации как совокупность локальных территориальных общностей и взаимодействий между ними; сделаны содержательные выводы о ее характеристиках (открытость границ, сохранение локальности в условиях интенсивных внешних взаимодействий, динамичность).
Надежность и достоверность результатов обеспечивается тем, что работа основана на теоретико-методологических и методических достижениях классической и современной социологии. Кроме того, выдерживается программная логика исследовательского процесса, обеспечивающая адекватность разработанной методики поставленным задачам и качество полученных данных. Проблема надежности информации решалась с помощью триангуляции источников информации и методов сбора и анализа данных: информация, полученная из одних источников, сопоставлялась с данными из других источников, методы качественного анализа комбинировались с методами количественного анализа, что является в стратегии кейс-стади основой валидности и надежности полученных результатов.
Теоретическая и практическая значимость работы. Результаты, полученные в исследовании, вносят вклад в теоретическое представление о социально-территориальной структуре специфическом срезе социальной структуры и ее особенностях в условиях крупной городской системы, углубляют социологическое понимание роли пространства и территории в жизни общества, способствуют развитию пространственного анализа в социологии.
Знание социально-территориальной структуры может являться основой совершенствования управления местами и территориями, необходимо для принятия обоснованных решений относительно территориального развития, одним из субъектов которого является местное население. В связи с этим представляется актуальным учет территориальных интересов сообществ как потенциал развития местного самоуправления. Особое значение результаты данной работы приобретают также в свете концепции формирования городских агломераций вокруг крупных российских городов как средстве решения экономических проблем регионов, предложенной Министерством регионального развития РФ. Методика изучения структуры таких сложных пространственных образований как городские агломерации может быть востребована в ходе социально-диагностических исследований территорий.
Выполненный в работе обзор теоретических концепций о роли пространственных факторов в жизни социума, сформированное представление о социально-территориальной структуре и территориальной общности могут служить материалом для преподавания курсов «Социология регионов и территориальных общностей», «Социология города», «Социология пространства», «Социальная структура».
Апробация и использование результатов. Результаты исследования были представлены на следующих научных конференциях: «Новые направления социально-экономического развития и инновации» (Новосибирск, 2005 г.), «Сибирь сегодня и завтра: проблемы регионального развития (Иркутск, 2006 г.), «XVI Уральские социологические чтения: Социальное пространство Урала в условиях глобализации – XXI век (Челябинск, 2006 г.), «Социально-экономическое развитие России: идеи молодых ученых» (Новосибирск, 2008 г.), «Динамика социально-территориальной структуры современного российского общества» (Волгоград, 2008 г.), «Экономика России и Сибири: прошлое, настоящее, будущее» (Интернет-конференция, Новосибирск, 2008).
Материалы диссертационного исследования используются автором в процессе преподавания спецкурса «Социология территориальных общностей» на социологическом отделении экономического факультета НГУ. Результаты работы включены в коллективные научные отчеты по проектам «Российская бедность в локальном измерении», «Стратегическое управление пространственным развитием субъектов Федерации и городов Сибири»; в аналитические записки, подготовленные сектором муниципального управления ИЭОПП СО РАН для Президиума СО РАН и администрации Советского района г. Новосибирска.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы (содержащего 202 источника), изложенных на 171 странице, а также 6 приложений.
Введение
Пространство и территория: теоретическая интерпретация понятий
Базовыми терминами в нашем теоретическом представлении об объекте исследования являются «пространство» и «территория», поэтому мы начнем с определения этих понятий. Нужно сказать, что в работах социологов редко уделяется внимание их соотношению, в связи с чем можно отметить недостаточную отрефлектированность данного соотношения в социологии. Часто встречается в литературе трактовка пространства и территории как синонимов; можно встретить также различные словосочетания типа «территориальное пространство» или «пространство территории». Как уже отмечалось в обзоре литературы, понятие «пространство» является общенаучным: многие науки (и общественные, и естественные, и гуманитарные, и технические), включают в свой терминологический аппарат данное понятие и приспосабливают его для конкретных исследовательских областей. Однако не для многих наук понятие «пространство» является базовым: «в большинстве наук и областей знания, использующих понятие «пространство», оно хотя и употребляется, но специально не обсуждается как методологическая и теоретическая проблема» [87, с. 116]. В начале приведем географические трактовки пространства, поскольку для географии оно выступает и объектом исследования, и основным теоретическим объяснительным инструментом. Можно говорить о достаточно высокой степени освоения и осмысления этого термина в данной науке. При этом сами географы констатируют, что существуют разные определения и интерпретации пространства, а также то, что они не раз переосмысливались географами. «Такое внимание именно к этому понятию обусловлено тем, что оно удачно схватывает единство (совместность) разнородных вещей и целостность мира. Разрозненные города и страны, почвы и растительность, люди и животные становятся единством и целостностью именно потому, что «находятся в пространстве». Пространство - это то, где эти названные объекты находятся «вместе» [87, с. 116]. Данное понятие оказалось необходимо человеку, чтобы собрать и организовать свои представления о мире [87, с. 129]. В комплекс связанных с пространством понятий география включает также такие термины, как «место», «территория», «район», «регион», «ареал», «зона» и др. Э. Б. Алаев, автор терминологического словаря социально-экономической географии, представляющего собой концепцию о системе ключевых терминов данной науки, предлагает понимать пространство как философскую концептуальную категорию, отражающую объективную, всеобщую и познаваемую форму существования материальных географических образований и объектов. При этом подчеркивается, что неверно, приравнивать пространство к самим географическим образованиям или объектам, «и если кто такое отождествление допускает, то он просто использует термин «пространство» как синоним термина «территория» [2, с. 98].
Соотношение понятий «пространство» и «территория» специально обсуждается Б. Б. Родоманом. Свои рассуждения он начинает с определения понятия биогеосферы как относительно тонкого, но сплошного слоя, который облекает нашу планету непосредственно ниже свободной атмосферы и состоит из вещественных фрагментов, поддающихся визуальному наблюдению - ландшафтов. Ландшафты по своему происхождению могут быть и природными, и антропогенными. Они представляют собой наборы, комплексы взаимопроникающих элементов и компонентов - горных пород, форм рельефа суши, водоемов, почв, растительности, зданий, сооружений, дорог и многого другого [138, с. 10-11]. Чаще всего, как пишет Б. Б. Родоман, мы сталкиваемся с ландшафтами смешанного происхождения, которые можно назвать природно-антропогенными. Подчеркивается также, что ограниченные ландшафты представляют собой трехмерные географические районы. Переходя к определению территории, автор предлагает считать пространство биогеосферы географическим пространством, а территория представляет собой некоторое условное двумерное пространство, в которое преобразуется трехмерное эвклидово географическое пространство при упорядочении географической информации. «Однако, подчеркивая необходимость трехмерного подхода к географическим объектам, мы ни на минуту не можем забыть, что при изучении обширных районов Земли, когда расстояния измеряются десятками и сотнями километров, вертикальное и любое из горизонтальных направлений редко бывают равноправными. От вертикали то и дело отвлекаются, вспоминая о ней как о чем-то добавочном, вторичном, и представляют ландшафты плоскими... Анизотропность (т.е. зависимость свойств среды от направления - Н. М.) геопространства, вызванная земным тяготением, и проективность человеческих представлений о Земле, обусловленная пленочной распластанностью жизни и выработанная географическими картами, отразились в понятии территории» [138, с. 11]. С точки зрения социально-экономической географии, «территория — это (ограниченная) часть твердой поверхности Земли с присущими ей природными и антропогенными свойствами и ресурсами, характеризующаяся протяженностью (площадью) как особым видом «пространственного» ресурса, географическим положением и другими качествами, являющаяся объектом конкретной деятельности или исследования» [2, с. 50]. В этом определении Э. Б. Алаева подчеркивается, что любая территория, обладающая различными ресурсами и характеристиками, представляет собой базис жизнедеятельности общества. Г. Д. Костинский определяет территорию, с одной стороны, как «каждый географический объект, связанный с землей и человеком, мыслимый как целое», а с другой - как «земельный участок с определенными границами, мыслимый как единое целое по какому-то конкретному логическому основанию» [87, с. 118-119]. Кроме того, он описывает матрицу пространственных понятий как исходную структуру пространственного мышления. Четверка базовых пространственных понятий — «пространство», «место», «территория» и «район», - согласно данному автору, образует две оси данной матрицы. «С помощью понятий «территория» и «район» (первая ось) мы логически описываем земной мир, тогда как «пространство» и «место» (вторая ось) — предпосылки самой возможности наших рассуждений о территориях и районах... Философско-методологическое содержание пространственных понятий такое: пространство может быть поставлено в соответствие общему (роду), место - частному (виду), территория - целому, район — части» [87, с. 116].
Локальная территориальная общность как элемент социально-территориальной структуры
Итак, в основу методики выявления «естественной» социально-территориальной структуры на локальном уровне нами было положено представление о локальной территориальной общности как элементе данной структуры. В чем суть локального сообщества? Мы говорим об общности людей, «члены которой связаны узами общих отношений к территории, на которой они проживают, и узами отношений, вытекающих из факта проживания на общей территории» [182, с. 160]. Исследователи общностей отмечают, что классическое социологическое понимание общины всегда ориентируется на географическое местоположение как основу ее создания [136]. Естественно, здесь возникает вопрос о соотношении границ локальной территориальной общности и административных границ поселения. Как уже говорилось выше, часто в литературе эти границы отождествляются, а в качестве территориальной общности предлагается иметь в виду административно установленный населенный пункт (поселение). На наш взгляд, нельзя полностью игнорировать административные границы, поскольку они играют существенную роль в социальном пространстве. В ряде случаев, административные границы поселения могут совпадать с границами территориальной общности. Например, если речь идет о сельском поселении или небольшом поселке. Но что касается, к примеру, крупного города или городской агломерации, то здесь проблематично говорить о существовании территориальной общности в рамках административно-территориальных границ. И именно для такого объекта, в первую очередь, возникают проблемы выявления социально-территориальной структуры и реальных границ территориальных общностей. Имеющееся как в отечественной, так и в зарубежной литературе многообразие подходов к определению понятия «территориальная общность» или «коммьюнити» носит выраженный дискуссионный характер. На сегодняшний день нет однозначного толкования как самого термина «коммьюнити», так и критериев его определения. Наряду с понятием «территориальная общность», в литературе активно используются в качестве синонимов такие термины, как «локальная общность», «локальное сообщество», «коммьюнити», «местное сообщество», «община» и др. (кстати, подчас это разные переводы одного и того же слова community).
Классической работой, поднявшей вопрос о существовании двух типов социальной организации - общности и общества, является труд Ф. Тенниса «Общность и общество» [156]. Общностные отношения, согласно Теннису, следует понимать как тесную сплоченность, солидарность, спаянность в единство. Наличие общности можно констатировать там, «где люди через свою волю органично связаны друг с другом и положительно относятся друг к другу» [102, с. 205]. К первичным формам общности Теннис относит родство, соседство и дружбу. Выделяя три типа социальных сущностей или форм - отношения, совокупности и корпорации, он характеризует каждый из типов, называя наиболее важным предметом чистой социологии корпорацию. «Она не есть нечто природное, ее не следует понимать также как чисто душевный факт - она есть исключительно и по сути своей факт социальный, то есть она существует лишь благодаря тому, что ее мыслят вместе многие» [155, с. 224]. Корпорации возникают из естественных отношений (например, кровно-родственных); из общего отношения к земле («совместное проживание, соседство объединяет людей»); из тесной и близкой совместной жизни в городе [155, с. 225]. Концепция общности и общества Ф. Тенниса прочно вошла в социологическую мысль, став классической. В зарубежной социологии общность (community) является одним из традиционных объектов изучения. Она рассматривается с точки зрения различных подходов и парадигм; исследуются разные аспекты ее возникновения и существования; выделяются разные типы общностей и т.д. [36, 38, 41]. Примерами исследований коммьюнити являются известные работы таких авторов как Л. Пал [118], Р. Уоррен [201], Р. Пал [194], Д. Поплин [197], Р. Рэдфилд [198] и др.
Определение коммьюнити в рамках культурной антропологии дает Дж. П. Мердок, исследующий происхождение и эволюцию различных социальных структур и институтов. Он использует социологический термин «община» (community) в качестве родового обозначения групп, организованных преимущественно на территориальной (локальной) основе, подчеркивая, что община и нуклеарная семья являются единственными действительно универсальными социальными группами, встречающимися во всех известных науке обществах [107, с. 106]. Анализируя различные виды общин, он говорит о том, что тенденция формирования общины, в основе которой лежит общность территории, прослеживается не только в традиционном сельском обществе, но и в обществах с рыночной и промышленной экономикой. В контексте нашей работы важно, что, по мнению Дж. П. Мердока, «наблюдается тенденция к сегментации крупных городских поселений на локальные округи или кварталы, обладающие очевидными признаками общин» [107, с. 107].
Таким образом, территориальная общность есть результат действия естественного механизма самоорганизации, встроенного в жизнь социума. Скорее всего, в основе возникновения общности лежит человеческая потребность в ощущении защищенности и безопасности. Аналогичную мысль высказывает Дж. Голд при описании естественных городских микрорайонов: «Защита - постоянный элемент городской жизни... Защита ценностей становится одной из важнейших причин существования городских территориальных общностей,- а также важным фактором сохранения внутренней сплоченности подобных групп» [33, с. 187].
Территориальная идентичность как критерий территориальной общности: от теоретического представления к методике исследования
На наш взгляд, в основе методики выявления границ локальных общностей (а следовательно, естественной социально-территориальной структуры) должна лежать эмпирическая интерпретация двух главных критериев - общности территории проживания и территориальной идентичности. Остальные критерии территориальной общности (интенсивность взаимодействий, степень осознания территориальных интересов, наличие элементов самоорганизации и самоуправления) должны подключаться для отнесения общностей к тому или иному типу. Такие задачи могут решаться, например, в социально-диагностическом исследовании территории.
Территориальная идентичность - сложно поддающееся операционализации понятие, возможно поэтому, эмпирических исследований на эту тему не так много. Хотя следует отметить, что в целом, процессы самоидентификации на сегодняшний день достаточно активно исследуются социологами. Исследователи механизма самоидентификации подчеркивают, что социальная идентификация основана на самоопределении индивидов в пространстве относительно разнообразных общностей [184]. Идентичность выполняет определенные функции со стороны общества, а именно -«включение индивидов в систему социальных взаимосвязей, социальных отношений» [183, с. 163]. Насколько актуальна тематика территориальной самоидентификации в современном обществе, характеризующемся все большей пространственной мобильностью? Исследуя взаимосвязь между территориальной идентичностью и пространственной мобильностью в контексте глобализации, 3. Млинар и Я. Штебе приходят к выводу о том, что мобильность нельзя приравнивать к безродности, а иммобильность к укорененности (преданности, идентификации); нельзя, по их мнению, считать идентификацию со своей территориальной общностью некой альтернативой пространственной мобильности [111].
Среди исследований территориальной идентичности прежде всего выделяются исследования региональной самоидентификации и самосознания. Например, М. П. Крылов предлагает понимать под региональной идентичностью «совокупность культурных отношений, связанных с понятием «малая родина». В региональной идентичности сочетаются аспекты собственно пространства и аспекты внутренней энергетики, «силы» идентичности, где уместен термин «местный патриотизм» [90]. Кроме того, цитируя Ф. Ратцеля, данный автор пишет о том, что мерой развития культуры является уровень духовной связи человека с конкретной территорией, а идентичность является фактором социокультурной, гражданской и экономической активности [90]. О. И. Орачева отмечает, что территориальная и региональная идентичность относится к числу фундаментальных; она позволяет индивиду ощущать себя частью общности, выступает объединяющим коллективность фактором; региональная идентичность основана на существовании чувства общности территории [116, с. 36]. Автор подчеркивает также иерархичность территориальной идентичности и ее тесную связь с территориальными (региональными) интересами, что делает ее мощным мобилизационным ресурсом [116, с. 37-40]. Взаимосвязь пространственной самоидентификации с территориальными интересами подчеркивают также Л. П. Богданова и А. С. Щукина, включая оба эти понятия в термин «территориальное сознание» как «особое «чувство места», которое обусловлено совместным проживанием людей на одной территории, осознанием принадлежности к определенной общности» [18]. Здесь необходимо определить также термин территориальные интересы, уже упоминавшийся нами выше. Не останавливаясь подробно на различных трактовках данного понятия, имеющихся в литературе, воспользуемся определением, данным А. А. Ткаченко: мы будем понимать территориальные интересы как общие интересы жителей определенной территории, т.е. интересы территориальной общности [159, с. 6].
Что лежит в основе существования чувства территориальной принадлежности индивида? Исследователи, занимающиеся проблематикой территориальности и роли территории в жизни человека, часто сравнивают феномен территориальности человека и животных [см., например: 33, 128]. Дж. Голд в качестве принципиальных отличий называет то, что территориальность у животных служит для удовлетворения физиологических потребностей (в еде, убежище, воспроизводстве), в то время как установление территорий человеком направлено на удовлетворение личностных и социальных потребностей [33, с. 105]. Наиболее ярким примером чувства территориальной принадлежности является чувство «дома». «Дом», согласно Дж. Голду, это территория, имеющая повсеместно признаваемое высокое значение и являющаяся центром пространственного мира индивида. Именно с этим словом ассоциируются ощущения эмоциональной безопасности, защищенности, комфорта, уюта. При этом эмоциональные связи с «домом», как правило, остаются сильными даже в случае физического удаления [33, с. 106].
Одна из наиболее глубоких теоретических работ, касающихся механизма и сути территориальной идентичности, принадлежит Н. А. Шматко и Ю. Л. Качанову. Авторы определяют данное понятие как «переживаемые и/или осознаваемые смыслы системы территориальных общностей («субъективной социально-географической реальности»), формирующие «практическое чувство» и/или сознание территориальной принадлежности индивида» [180, с. 94]. Проанализировав большой круг психологических работ, связанных с механизмом восприятия, конструирования образа и преобразования его в личностные смыслы, авторы убедительно показывают, что территориальную идентичность можно операционализировать как структуру субъективного семантического пространства территории. Важным положением, позволяющим работать с данным понятием на эмпирическом уровне, является также то, что личностные смыслы территории проявляются в отношении к ней. При этом индивиды склонны максимизировать воспринимаемые различия между территориальными общностями и минимизировать различия между членами одной и той же общности [180, с. 97].
Социально-территориальная структура южной части Новосибирской городской агломерации «в первом приближении»
Городской агломерацией принято называть компактную пространственную группировку поселений, объединенных в одно целое интенсивными производственными, трудовыми, культурно-бытовыми и рекреационными связями. Агломерация представляет собой сложное социально-экономическое явление, формирующееся естественным путем. Тема городской агломерации особенно актуализировалась в последнее время; происходят активные дискуссии относительно необходимости и возможностей формирования агломераций вокруг крупных российских городов как средстве решения экономических проблем регионов, предложенном Министерством регионального развития РФ. В дискуссиях принимают участие географы, социологи, экономисты. Основные точки зрения на данную проблему сводятся к следующему. С одной стороны, заявляется об особенной востребованности агломераций в российских условиях огромных пространств и расстояний. «Благодаря им осуществляется эффективное экономическое сжатие территории. В них концентрируются важнейшие объекты промышленности, науки, образования, культуры, рекреации. Благодаря сближенности в агломерациях взаимодействующих объектов повышается доля ближних связей, замыкающихся в территориально небольших агломерационных ареалах» [94]. Эти факторы, по мнению сторонников развития агломераций, способны дать значительный социальный и экономический эффект. С другой стороны, высказываются сомнения и приводятся аргументы о невозможности форсированного создания агломераций в нынешних условиях происходящей депопуляции большинства российских регионов [4, 60]. «Дефицит крупных агломераций создает проблемы для пространственного развития, стране не хватает сильных центров, организующих территорию и способных ускорять модернизацию периферии. Особенно мало крупных городов в Сибири и на Дальнем Востоке» [62]. Разумным, на наш взгляд, является и указание сторонников данной точки зрения на традиционное недоверие российских властей к естественному развитию и стремление решать все проблемы с помощью форсирования и административных мер. В то же время, естественное формирование агломераций реально происходит, наблюдается процесс стягивания населения в пригороды крупных городов. В случае, если стратегия формирования агломераций начнет реализовываться в крупных городах, встанет вопрос об административном статусе данных образований и органах управления ими. «Ввиду сложности реализации крупных межрегиональных/ межмуниципальных инфраструктурных проектов и проблем поддержания единого правового и регулятивного пространства в РФ необходимо решать и целый комплекс вопросов административного характера, такие как конфигурация границ новых регионов и перспективы их объединения, разграничение полномочий и механизмы совместной реализации инфраструктурных проектов» [19]. По мнению С. Артоболевского, создание единых органов неизменно приведет к ослаблению муниципального самоуправления [4]. В этой связи особое значение приобретает, на наш взгляд, вопрос о реальной социально-территориальной структуре и существовании локальных сообществ как субъектов местного самоуправления в пространстве городской агломерации. Здесь уместно также отметить, что, анализируя экономическое районирование Е. Е. Лейзеровича (о котором говорилось выше) и называя районы Лейзеровича наиболее приближенными из всех, что выделяли географы, к социальным районам, В. Л. Каганский указывает, что задача районирования городских агломераций пока не решена [67, с. 82-83]. «Административные районы и тем более города взяты как целые, тогда как в пригородах крупнейших городов, где каждый километр по дифференциации социокультурных условий равноценен не менее 10 км в остальной России, их необходимо членить» [67, с. 83].
Новосибирская городская агломерация включает поселения, экономически, социально и территориально тесно взаимосвязанные с Новосибирском, находящиеся от его центра в пределах полуторачасовой доступности. По данным мэрии Новосибирска, доля агломерации превышает 3/4 валового регионального продукта Новосибирской области, она практически целиком определяет тенденции развития областной экономики [117]. По экономическому признаку в состав агломерации попадают города Бердск, Обь, поселок городского типа Краснообск, наукоград Кольцово, Новосибирский сельский район, а также ряд других близлежащих к Новосибирску районов области, в том числе Ордынский, Тогучинский, Искитимский, Колыванский и др. (см. прил. 2, рис. 1). Новосибирская городская агломерация является моноцентрической, т.е. город-центр подчиняет своему воздействию все остальные поселения, расположенные в его пригородной зоне, намного превосходя их по размеру и экономическому потенциалу. При этом пригороды официально являются самостоятельными административными единицами, они не включены в границы города-центра. Специалисты отмечают, что активизация взаимодействий между поселениями, входящими в данную агломерацию, обусловлена слабым сегментированием рынка труда, а также тенденциями формирования единого рынка труда; отмечается также, что за счет маятниковой миграции население Новосибирска прирастает ежедневно на 80-100 тысяч человек [117].
Исследование проводилось в южной части Новосибирской городской агломерации, включающей правобережную часть Советского района г. Новосибирска (Академгородок), г. Бердск и поселки, расположенные на границе между Бердском и Новосибирском, и было направлено на выявление границ локальных территориальных общностей как элементов социально-территориальной структуры (см. прил. 2, рис. 2). Населенные пункты, являющиеся объектом нашего исследования, имеют особенности, значимые для понимания происходящих в данном пространстве процессов. В Академгородке, входящем в состав Советского района г. Новосибирска, сконцентрирован высокоразвитый научный потенциал. Бердск, фактически граничащий с Академгородком, изначально имел родственную Новосибирску специализацию промышленности. На пограничной территории расположены несколько поселков, административно относящихся к разным городам, но фактически являющихся единым пространством: административная граница между Бердском и Новосибирском проходит по поселковой улице, противоположные стороны которой относятся к разным населенным пунктам. Данный объект (часть городской агломерации) интересен, прежде всего, тем, что на фоне стабильности административно-территориальных границ происходят динамичные изменения пространства взаимодействий между жителями нескольких населенных пунктов. Этот естественный процесс созвучен тому, что происходит в большинстве мегаполисов: пригородная зона втягивается в пространство взаимодействий большого города. Каким образом отражается процесс активного включения в городскую агломерацию (а следовательно, более интенсивных взаимодействий с городом-центром) на существовании локальных территориальных общностей, и какова социально-территориальная структура данного пространства?
