Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Гендерный контракт в трансформирующемся обществе
1.1. Гендерный контракт как предмет социологического исследования: социальные и социологические предпосылки проблемы
1.2. Формирование гендерного контракта в России XX века: параметры «счастливой советской семьи»
1.3. Военные семьи как квинтэссенция «советской семьи»
ГЛАВА 2. Семья военнослужащего: изменение социальных стратегий в семейном пространстве
2.1. Рыцарский этос и социальные стратегии «праздного класса»
2.2. Социально-экономические предпосылки деформации гендерного контракта в семье военнослужащего
2.3. Мужские и женские стратегии в трансформирующемся семейном пространстве.
- Гендерный контракт как предмет социологического исследования: социальные и социологические предпосылки проблемы
- Формирование гендерного контракта в России XX века: параметры «счастливой советской семьи»
- Рыцарский этос и социальные стратегии «праздного класса»
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется кризисом традиционных социальных институтов и поддерживающей их системы ценностей в России конца XX - начала XXI веков. Наиболее ярко это проявилось в кризисе одного из самых древних институтов общества -института брака и семейных отношений. Сегодня в условия глобализации социальной реальности меняется социальный смысл и функции семейных отношений, их соотношение с иными элементами социального пространства. В рамках «западного» общества изменения эти шли постепенно и находили наименее болезненные формы своего воплощения, оставаясь на уровне рутинных социальных практик, не попадая в сферу рефлексии. В России эти изменения произошли, практически, мгновенно. Такие резкие трансформации семейных отношений не позволяют им выйти за границы рефлексии, делают их крайне болезненными для общества, а потому видимыми и изучаемыми.
Особенно остро эта проблема стоит на Дальнем Востоке России. Здесь традиционно поддерживался патриархальный тип семейных отношений. Этот тип семейного контракта (поло-ролевого разделения труда в семье) мы и обозначили термином доминирующий тендерный контракт. Г%ндер в работе трактуется как социально обусловленный пол. В сфере тендерных отношений и происходит в настоящее время острейший социальный конфликт, дестабилизирующий
институциональную структуру общества в целом. Поло-ролевое
разделение труда, связанное с доминирующим тендерным контрактом, сохраняя свою истинность на уровне ментальных установок, перестает соответствовать реальным экономическим практикам. Более того, активная пропаганда иных типов семейных контрактов в средствах массовой информации и в рамках некоторых политических движений деструктурирует доминирующий тендерный контракт изнутри. Эти обстоятельства ведут к массовым разводам, превышающим сегодня число заключенных браков, падению рождаемости, повышению депривированности общества. Наиболее ярко эта проблема проявляется в семьях военнослужащих отдаленных округов, к которым относится Дальневосточный военный округ. На материале «военных семей» мы и предпринимаем исследование семейной проблематики в условиях социальной трансформации.
Интересу семьям военнослужащих связан с тем, что офицерство является наищрлее консервативной частью общества, наследующей архаическому этосу «праздного класса», рыцарству и, потому ориентированно на выполнение наиболее устойчивых и традиционных моральных Предписаний в приватной и публичной сфере. Доминирующей установкой социального поведения здесь выступает представление об «обязанностях общества» по отношению к его защитникам (патерналистская установка). В области семейных отношений эта установка воспроизводится в форме «обязанности» жены в отношении «кормильца» (традиционный тендерный контракт). Тем самым, с одной стороны, - только традиционный тендерный контракт признается возможным, с другой, - материально-финансовое обеспечение семьи, т.е. маскулинные обязанности в структуре традиционного тендерного контракта, перекладывается на государство и общество, которые должны «содержать армию». Поскольку большая часть кадровых военных на Дальнем Востоке
России являются приезжими, то родственные отношения здесь отсутствуют. Они заменяются отношениями между офицерскими семьями, которые еще более деструктурируют нуклеарную семью, превращая ее в придаток к основной работе мужа. Сама возможность для офицерской жены «выйти на работу» в условиях отдаленного гарнизона, да и окружного центра, рассматривается как удача и форма «досуга» для женщины, но не как самореализация. Самореализация осуществляется только в семейной сфере.
Таким образом, именно в военной среде доминирующий тендерный контракт проявлялся наиболее ярко. Однако его реализация была возможна только в том случае, когда «рыцарский этос» мужа получали поддержку со стороны государства.
Под термином «этос» мы понимаем комплекс ценностных установок, детерминирующих социально-групповое поведение индивида, его мировоззрение. «Этос праздного класса», рыцарства основан на представлении об особых правах его носителя и особых обязанностях общества перед ним. Компенсацией отсутствия досуговой инфраструктуры, бытовых неудобств, частых переездов для женщины и всей семьи военнослужащего выступал относительно высокий материальный уровень, система льгот (проезд, решение жилищной проблемы, высокая зарплата и т.д.). Сокращение материальной поддержки силовых структур, в принципе, сопоставимой с сокращением социальной поддержки всего населения, привели к кризису семьи. Так как именно в военной среде наиболее остро воспроизводился стереотип не только патриархальной, но и «советской семьи», то и кризисные явления здесь проявляются наиболее ярко. Это обстоятельство позволяет зафиксировать и исследовать факторы, влияющие на формирование и протекание кризиса семьи как социального института, определить возможности и направления его трансформации. Этим и определяется наше
обращение к заявленной теме, актуальность темы в социальном и социологическом контексте.
Степень разработанности проблемы Проблема семьи - одна из наиболее традиционных проблем в социологии. Однако действительно центральной проблемой семья и семейные отношения становятся достаточно поздно, во второй половине XX века. До того семейная проблематика, взаимоотношения между мужчиной и женщиной воспринимались как частный случай некой иной проблемы.
В работах А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, 3. Фрейда и многих других семейная проблематика ставится, но, прежде всего, как проблематика биологическая. Она, по мнению этих авторов, укоренена в самой природе вещей и не может быть изменена.
Частным случаем производственных отношений выступали семейные отношения в работах классиков марксизма и их продолжателей (К. Маркс, Ф. Энгельс, П. Лафарг, Р. Ингарден и т.д.). И в этом случае разделение труда между мужчиной и женщиной рассматривается как первичное, необходимое для существования.
Тесно соприкасаются с марксистской традицией работы американской социологической школы, прежде всего Т. Парсонс, Р. Мертон, А. Берджесс и многие другие. Согласно ему женщина выполняет экспрессивную роль в социальной системе, мужчина -инструментальную. Экспрессивная роль означает - осуществление заботы, эмоциональной работы, поддержание психологического баланса семьи. Это роль - монополия домашней хозяйки, сфера ответственности женщины. Инструментальная роль заключается в регулировании отношений между семьей и другими социальными системами, это роль добытчика, защитника. Семья же воспринималась как инструмент воспроизводства демографического состава общества и инструмент первичной социализации.
Сведение семейной проблематики к чему-то внешнему приводило к приуменьшению роли семьи как фактора конструирования целостного социального пространства. Причиной этого была принципиальная ориентация общества на публичную сферу, где «женские» стороны жизни были не одобряемыми или субдоминантными. Приватная сфера, область женского доминирования оставалась подчиненной.
В 70-е годы XX века происходят изменения. Вместе с постмодернизмом в социологию входит радикальное сомнение в возможности продолжать историю, построенную на прогрессистских, просвещенческих идеях (Ж.-Ф. Лиотар, Ж. Бодрийяр, Ж. Деррида, М. Фуко и другие). Формируется традиция деконструкции власти и поиска «другой истории». Одним из ключевых конструктов, поддерживающих власть, М. Фуко называет «фаллоцентризм», осмысление мира с позиций мужской сексуальности, примата мужских видов деятельности: война, политика, бизнес.
Альтернативой фаллоцентризму и выступает «женская история», являясь одновременно основанием для «разоблачения власти» и для выявления новых доминант социального развития, лежащих в приватной сфере.
Идеи постмодернизма инициировали значительную исследовательскую традицию, связанную с конструктом «гендерные отношения». Гендерные отношения внутри семьи и за ее пределами западного и российского общества являются объектом внимания многих отечественных и зарубежных мыслителей. В работах С. Айвазовой,
СИ. Голода, СЮ. Барсуковой, Л. Дегтярь, М. Баскаковой, Е.А. Здравомысловой и А.А. Темкиной, И.И. Козиной, И.И. Серегиной анализируются основные закономерности распределения труда внутри семьи и за ее пределами в период социалистического и пост
социалистического времени. В работах Б. Пфау-Эффингер, Ш. Берн, О.М. Здравомысловой и М.Ю. Арутюнян рассматриваются проблемы семейного статуса и тендерного уклада в домохозяйстве российского общества через призму западной культуры.
В рамках этой традиции сложился альтернативный подход, сводимый к примату «женской сферы», столь же односторонний, как и предшествующий ему. Однако наличие этих «крайностей» дают возможность, продолжая постмодернистскую традицию, построить модель тендерных отношений, уловить направление изменений в рамках семьи. Шагом в этом направлении и является наша работа. Основанием для анализа семей военнослужащих как специфической группы семей выступала концепция, трактующая военнослужащего как носителя этоса «праздного класса», высказанная в работах В. Волкова, М. Осовской, В. Цымбурского. Эта концепция и позволила нам выявить типичное и особенное в тендерном контракте «военных семей».
Таким образом, целью исследования является определение направления трансформации тендерного контракта в семьях военнослужащих Дальневосточного военного округа и силовых подразделений внутренних войск.
Объектом диссертационного исследования выступают семьи военнослужащих Дальневосточного военного округа.
Предметом исследования является трансформация тендерного контракта в семьях военнослужащих ДВО.
Целью исследования определяются его задачи:
• определить содержания понятия «тендерный контракт», применительно к заявленной теме;
• описать основные этапы формирования доминирующего тендерного контракта в России XX века; определить
характеристики рыцарского этоса как основания тендерного контракта в семьях военнослужащих;
• выявить условия предопределившие трансформацию тендерного контракта в семьях военнослужащих ДВО;
• описать основные типы мужских и женских социальных стратегий в рамках деформированного тендерного контракта в семьях военнослужащих и направление формирования нового контракта.
Эмпирическую базу исследования составили 18
неформализованных биографических интервью (нарратива) с женами офицеров армии и внеармейских силовых подразделений собранных в 2002/2003 году. 8 биографических интервью с офицерами российской армии и ОМОНа. Отбор информантов осуществлялся по методике «снежного кома», предшествующий респондент давал рекомендацию к последующему. Репрезентативность полученных данных обеспечивалась анализом
статистической информации (динамика браков/разводов) и массовым формализованным опросом по отношению к генеральной совокупности офицерские семьи города Хабаровска (n = 346). Опрос проводился по случайной выборке и затрагивал отношение к семье и семейным проблемам, раздеблении труда в семье. Квотироване осуществлялось только по параметру пола и возраста (56% - мужчины, 44% - женщины). Внутренняя дифференциация осуществлялась по параметру возраста. Подобный порядок квотирования был связан с учетом мнения неженатых офицеров. Звание и срок службы, а также профессиональный статус жены в ходе опроса не учитывались, но уточнялись в ходе интервьюирования.
Характер эмпирической базы и предмета исследования предопределил специфику применяемой методологии. Настоящее
исследование опирается на методологию категоризации социального взаимодействия, предложенную X. Саксом. Анализ категоризации взаимодействия опирается на принципы социального конструктивизма, который исходит из того, что речь - есть слепок социальной реальности. В связи с этим, методика предполагает следование двум правилам. Во-первых, исследователь предполагает, что данная категория принадлежит к некоторому общему родовому классу категорий (collection). Во-вторых, исследователь исходит из правила «консистентности» (consistency) категорий. Суть этого правила заключается в том, что в рамках данного типа дискурса респондент сохраняет некоторую логику изложения и объединяет категории в рамках одного смыслового блока. Следующий шаг анализа категоризации взаимодействия заключается в выявлении лексем, обозначающих действия, связанные с категориями (category -bound activities). Лица и события, описанные в интервью и обозначенные определенными категориями, связываются в тексте с определенными видами действий и отношений. С помощью реконструкции этих связок можно выявить те смыслы, которыми наделяются взаимодействия.
Научная новизна работы состоит в том, что:
• впервые в социологической литературе прослежены этапы деформации и трансформации тендерного контракта в семьях военнослужащих;
• выявлено основание, поддерживающее структуру доминирующего тендерного контракта в семьях военнослужащих - рыцарский этос и связанная с ним ценностная шкала;
• выявлены основные социальные стратегии мужчин и женщин в рамках трансформируемого тендерного контракта в семьях военнослужащих.
На защиту выносятся следующие положения:
• В советский период в России (Советском Союзе) в качестве основного рассматривался традиционный тендерный контракт. Этот тип поло ролевого разделения труда выступал в советские годы социальной нормой «счастливой семьи». Все остальное осмыслялось как девиация.
• В современных условиях доминирующий в советские годы, традиционный тендерный контракт перестает соответствовать объективным социально-экономическим условиям, но сохраняет свои позиции в сфере общественного мнения. Этим противоречием определяется кризис семьи как социального института. Особенно остро эта проблема проявляется в семьях военнослужащих отдаленных округов, к которым относится Дальневосточный военный округ.
• Основанием для выделения семей военнослужащих в особый тип семьи служат самосознание участников данного семейного контракта («офицерская жена - это профессия»), наличие правовых актов, ориентированных на данный тип семьи как на особую ее разновидность, «рыцарский этос» супруга.
• Реализация тендерного контракта здесь возможна только в том случаи, когда «рыцарский этос» мужа получает поддержку со стороны государства. Компенсацией отсутствия досуговой инфраструктуры, бытовых неудобств, частых переездов для женщины и всей семьи военнослужащего выступал относительно высокий материальный уровень, система льгот (проезд, решение жилищной проблемы, высокая зарплата и т.д.).
• Сокращение материальной поддержки силовых структур привели к кризису семьи, формированию кризисных стратегий социального поведения в рамках семейного контракта: стагнационный, мобилизационный или консервативный.
• Каждый из этих вариантов ведет к формированию отдельного типа семьи (спонсорский контракт, матриархальный контракт, эгалитарный контракт) но не к решению проблем семей военнослужащих. Попытка поддержать традиционный тип семейных отношений ведет к распаду семьи.
Научная и практическая значимость диссертации, определяется расширением представлений о специфике семейных отношений в трансформируемом социальном пространстве и возможности разработки комплексной социальной политики со стороны государства в отношении семей военнослужащих.
Собранный систематизированный материал может
использоваться при разработке специальных учебных курсов по тендерной социологии.
Апробация работы. Основные положения диссертации прошли апробацию в 4-х опубликованных научных статьях автора и выступлениях на двух Региональных научно-практических конференциях «Человек в региональном контексте: экономика, политика, культура» (Хабаровск, 2003) и «Социально-политические процессы на Дальнем Востоке России: анализ, регулирование, прогноз» (Хабаровск, 2004). Диссертация была заслушана и обсуждена на заседании кафедры социологии, социальной работы и трудового права ХГТУ.
Структура диссертации определяется логикой анализа и
содержанием, излагаемого материала. Диссертация состоит из
Гендерный контракт как предмет социологического исследования: социальные и социологические предпосылки проблемы
Тендерный аспект социологического знания о современном обществе находится в центре академических дискуссий, ведущихся во всем мире. В ряду наиболее важных исследований социально-экономического положения населения, находится проблематика распределения власти (ответственности) внутри домохозяйств и различного вклада мужчин и женщин в ресурсы семьи, контроль над ними и принятии решений, определяющих, в конечном счете, выбор эффективной стратегии выживания для всего домохозяйства в целом. Социальная сторона проблематики «тендерного контракта» связана с появлением в мире и в России новых типов организации семьи, основанных на иных формах распределения обязанностей. Так, развитие новых сфер профессиональной деятельности: страхование, туристический бизнес, маркетинг реклама, где преобладают женщины, дает возможность для них активно реализовывать себя в публичной сфере. Соответственно, семейный контракт приобретает эгалитарный (брак двух карьер) или матриархальный (муж из шоферов своей супруги) характер. Новые типы семейного контракта возникают и в иных сферах. В частности, среди мелких предпринимателей и самозанятых преобладают женщины, а мужчины, часто, выполняют функции подсобных рабочих. Эти, новые типы семейных отношений оказываются более релевантными реальным социально-экономическим практикам.
Это обстоятельство и поднимается на щит сторонниками феминистских движений. Вместе с тем, традиционный тендерный контракт остается далеко не только предрассудком. Во многих случаях именно он предопределяет семейные отношения в российском обществе, психологические установки населения и самих исследователей. Тот факт, что большая часть исследователей тендерной проблематики -женщины, как раз и свидетельствует о том, что традиционный тендерный контракт остается доминирующим. Именно на «борьбу» с ним направлен пафос их исследования. Наличие двух типов организации семьи в одном социальном пространстве не дает укорениться ни одному из них, что и является конфликтогенным фактором, предопределяющим социальную значимость проблемы.
Социологический аспект проблем связан с необходимостью изучения трансформации институциональной структуры общества. Как и каким образом протекают социальные изменения - один из основных вопросов социологической науки. На материале анализа трансформации наиболее традиционного института этот процесс проявляет себя наиболее наглядно.
Проблема главенства в семье (на более обыденном уровне не только содержания семьи, но и «ведения дома») рассматривается учеными с точки зрения, как управления, так и власти. (6).
Человек, который ответствен за расходование денег, не всегда тот, кто вносит наибольший вклад в семейный бюджет, и более того, не тот же самый, кто принимает решение, на что деньги должны быть потрачены с точки зрения стратегии развития домохозяйства. От эффективности распределения этих функций зачастую зависит уровень жизни семьи в целом. Стратегический контроль в данном случае более связан с властью в семье, в то время как повседневные обязанности по расходованию средств и обеспечению семьи необходимым на данный момент, скорее, обязанность.
В последнем случае это иногда означает дополнительную нагрузку, перекладываемую на плечи женщины, а не ее реальное участие в управлении домохозяйством и контроле над основными его перспективами.
Репродуктивные функции женщины занимают значительное место в семье. Эта функция является решающей в деле воспроизводства человеческого рода, с одной стороны, но с другой стороны, помимо нагрузки по дому она обязана заботиться о детях. Сегодня, как раньше, материнство ассоциируется с выполнением большей части работы внутри домохозяйства и по обслуживанию других членов семьи - не только детей, но и взрослых. Если обозначить в экономических терминах, то это понимается как существенный аспект воспроизводства рабочей силы.
В современной экономике, где фактор качества рабочей силы и, соответственно, роль инвестиций в ее воспроизводство приобретают решающее значение, неизбежно встает вопрос о том, кто будет нести связанные с этим издержки. Несмотря на возрастающую роль рынка и государства как институтов социального воспроизводства и его определенную реструктуризацию, семья (женщина) по-прежнему несет основное бремя этих издержек. Семья остается основным институтом, обеспечивающим социальное воспроизводство, а также важнейшим институтом социализации нового поколения.
Формирование гендерного контракта в России XX века: параметры «счастливой советской семьи»
Многие годы «советская семья» служила ориентиром для феминисток всего мира. Именно здесь, по их мнению, проблема равенства с мужчинами была решена. Однако решение проблемы оказалось лукавым. Проследить процесс формирования современного доминирующего тендерного контракта в России мы и попытаемся в настоящем параграфе. Структура современного доминирующего тендерного контракта в России складывается в рамках традиционной, прежде всего, крестьянской семьи.
Внутрисемейные отношения и домашняя жизнь русских сельских семей второй половины XIX - начало XX века диктовалось самой жизнью. Семейное сообщество зачастую состояло из нескольких супружеских пар с их детьми, проживающих в одном доме, который держался на авторитете старшего поколения, прежде всего, патриарха. Этой большой семье принадлежала земля, периодически перераспределяемая между семьями в зависимости от числа их членов. (19).
Крестьянская семья сращивается с хозяйственной деятельностью и характеризуется как крестьянский двор. В крестьянстве семья составляет основную рабочую силу хозяйства, тогда как хозяйственная деятельность определяется прежде всего жизненными потребностями семьи, а также обязательствами перед теми, в чьих руках сосредоточена политическая и экономическая власть.
Главным определяющим фактором в типичном крестьянском дворе была не степень родства, а полнота вовлеченности в жизнь двора - так, чтобы как говорили русские крестьяне «хлебать щи из одной миски». Тесное сотрудничество в повседневном труде, «общий кошелек» и полное слияние члена семьи с хозяйством означало совместное проживание. Поэтому тот, кто входил в хозяйство через женитьбу или усыновление (зять, примак), считался полноправным членом семьи, включая права на собственность, тогда как сын, после отделения, ставший хозяйствовать самостоятельно, рассматривался как чужак (отрезанный ломать). (20).
Крестьянский двор действовал как в высшей степени сплоченный элемент социальной организации с разделением труда, власти и престижа по традиционно приписанным семейным установкам. Главой семьи обычно был отец или старший в доме мужчина. В его функции входило не только право самодержца и хозяина, но и забота и помощь родственникам. Двор представлял собой основу производства, потребления, отношений собственности, политических союзов, социализации и общественных связей, моральной поддержки и взаимопомощи. Социальный статус двора зависел от социального престижа и положения крестьянина в общине. Женщины считались второстепенными членами двора и почти всегда подчинялись мужскому авторитету, хотя имели большую загруженность (работа в доме и в поле) и функциональную значимость в крестьянском хозяйстве. Исключение составляли главным образом вдовы с малыми детьми на их попечении (они обычно могли считаться главой двора и непосредственно владеть землей). Даже полноправие мужчин ограничивалось рамками патриархальной структуры, в которой глава семьи надеялся обладать властью над домочадцами. (20).
Как и повсюду у русских, самым тяжелым в семье было положение невестки. Особенно много требований предъявлялось к младшей снохе. На невестку в семье мужа смотрели, прежде всего, как на даровую работницу. Характерно, что при выборе невесты большое значение придавали ее физическому здоровью. Если свекровь обижала сноху, то муж не мог защитить жену, а только утешал ее. (21).
«Жизнь семьи - это жизнь хозяйства»(22). Типичное крестьянское хозяйство в России в дореволюционный период представляло собой небольшое сельскохозяйственное предприятие с его многовековой агротехникой и инвентарем, общинным севооборотом, семейным трудом и деревянной сохой на конной тяге, постепенно заменявшейся железным плугом. Зерновые преобладали на крестьянских полях и составляли основу питания.(20). Работа четко разграничивалась на мужскую и женскую. К мужским занятиям относились почти все основные сельскохозяйственные работы: пахота, сев, косьба, скирдование. Мужчины производили плотницкие работы, ухаживали за лошадьми, заготавливали дрова, подвозили топливо и сено для скота.
В обязанности женщин входили полевые уборочные работы, уход за скотом (исключая лошадей), изготовление домашним способом одежды, все работы по дому: приготовление пищи, уборка, стирка, уход за детьми, подноска воды.
Спецификой социально-экономического положения сельского населения было то, что мужчины надолго и нередко в напряженный период сельскохозяйственных работ отвлекались от своего хозяйства. В связи с этим на плечи женщины перекладывалась традиционно мужские, требующие физической силы и выносливости работы. От ее выносливости, навыков и умения хорошо хозяйствовать во многом зависело благосостояние семьи.
В деревне с традиционным укладом жизни мир женщин и мир мужчин напоминают автономные территории, связанные друг с другом особыми ритуалами и правилами общения.
Центральная часть села или трактир - это, как правило, общественные места, где собираются мужчины. Темы их разговоров носят более общий, технический и абстрактный характер: сельское хозяйство, политика, погода. Разговоры о родстве практически не обсуждались, а если и обсуждались, то в сугубо деловой манере и в основном в связи с отношением к земельной собственности. Покупая какую-либо продукцию в лавке, они предпочитали казаться скорее беспечными, нежели деловыми.
Рыцарский этос и социальные стратегии «праздного класса»
Несмотря на то, что десятилетия реформ достаточно сильно ударили по престижу армии, брак с военнослужащим до сих пор остается привлекательным для большого количества молодых женщин. Если для женщин старше 45 лет (по результату опроса) важнее оказывались материальные стимулы, то для женщин младше 45, более значимыми оказывались иные параметры. Этот момент иллюстрирует таблица, приводимая ниже. отчасти, к кризису офицерства. Господствующим типом семейного контракта в офицерской семье оставался традиционный патриархальный контракт. В его структуру входило следующее распределение ролей. Мужчина является добытчиком, кормильцем семьи. Он осуществляет все внешние трансакции. На долю женщины остаются трансакции внутрисемейные, домашние. Это распределение и выдерживалось здесь достаточно жестко. Однако материальное благополучие «государева человека» зависело только от воли государства, его материальных ресурсов. Никакими дополнительными законными ресурсами офицер не обладал и не стремился обладать, пока сохранялось прежнее положение дел. Изменение его привело к радикальной трансформации всей семейной структуры в семьях военнослужащих. Статус «государева человека» породил особый морально-поведенческий комплекс, названный в работе рыцарским этосом, который и препятствовал социальной адаптации семьи военнослужащего в новых условиях. Этот процесс и предполагается рассмотреть в следующей главе.
Однако и сегодня и ранее замужество за военным осознавалось как престижное и желаемое. Такое отношение имело под собой реальное материальное основание, идущее еще от первых «мирных» лет советской власти.
В Красной Армии процесс рангового расслоения развертывался постепенно. В 1924 г. командир корпуса получал 150 руб. в месяц, то есть примерно на уровне квалифицированного рабочего-металлурга. Это было на 25 руб. ниже "партмаксимума". (Wollenberg: 182). Основное вознаграждение шло в натуральной форме пайков. В Красной Армии в 30-е годы также было покончено с эгалитаризмом. Командир корпуса 364
Ворошилов в 1939 году сообщал, что лейтенант получал 625 руб., а полковник - 2 тыс. руб. Во Франции в тот же период соотношение жалования этих чинов составляло 2 тыс. и 5 тыс. франков. При этом в СССР прослеживалась тенденция роста дифференциации зарплаты разных властно-административных слоев: в 1934-39 годах зарплата старших офицеров выросла на 305%, младших - на 240, рабочих - на 120 (Labin 1950: 167-168). В годы Отечественной войны рядовой получал 10 руб. в месяц, лейтенант -1000, полковник - 2400. В тот же период в армии США ежемесячный оклад рядового был 50 долл., лейтенанта -150, полковника - 333 (Cliff 1974: 73).
Рабочие места делятся на опасные для жизни и здоровья и безопасные. Это деление осуществляется и на уровне законодательства, административных актов, выделяющих рабочие места с вредными условиями, и на уровне массового сознания. При равных условиях оплаты люди выбирают безопасную работу.
Наблюдается более или менее тесная корреляция должностных позиций и связанным с ними риском для жизни и здоровья. Производственный травматизм - это почти исключительно атрибут рабочих мест, заполняемых рабочими. Это же относится и к профессиональным заболеваниям. Чем выше должностная позиция, тем дальше рабочее место от опасных участков производства.
В армии боеспособность частей и подразделений в решающей мере зависит от их управляемости, от их способности к скоординированным действиям. Поэтому безопасность командного состава - это и безопасность армии в целом. Соответственно наблюдается жесткая корреляция между количеством и размером звездочек на погонах, с одной стороны, и близостью военнослужащего к передовой. Следовательно, безопасность явно коррелируется с чином. Соответственно уровень потерь среди военнослужащих разного ранга весьма различен. Во время войны рядовой и младший командный состав выбивается нередко почти полностью. В то же время жертвы среди генералов, маршалов - явление весьма редкое. Парадокс войны: те, кто больше всего получает от нее моральных и материальных дивидендов (высший комсостав), менее всего страдают от ее тягот. У них максимум наград и минимум потерь. В то же время рядовые часто гибнут, не дослужив даже до первой медали.
Однако в этой логике властно-административной стратификации бывают и исключения. Так, в период сталинских репрессий наиболее кровавые чистки прошлись по аппарату управления. При этом риск потерять голову и свободу был прямо пропорционален высоте чина. Чем выше находилась должностная позиция в пирамиде власти, тем тщательнее и чаще она вычищалась и контролировалась, чем ниже -тем меньше вероятность репрессий. Поэтому не удивительно, что у обитателей элитных московских домов (см. Трифонова "Дом на набережной", И.Эренбурга "Люди, годы, жизнь" и др.) складывалось впечатление, что почти всю страну отправили в лагеря или расстреляли. В то же время у рядовых жителей глубинки порою даже не возникало подозрений о том, что в стране идут массовые чистки.
В 1937-1938 гг. были расстреляны 3 из 5 имевшихся в стране маршалов, 80 из 175 членов Высшего военного совета, 3 из 15 командармов, 57 из 85 командиров корпусов, 110 из 195 командиров дивизий, 220 из 406 командиров бригад. Были репрессированы 90% занимавших генеральские должности, 80% - полковничьи. Из 10 членов Политбюро ЦК ВКП(б), занимавших эти посты в 1934 г., к 1939г. осталось 6. Все три кандидата в члены политбюро, избранные в 1934 г., были репрессированы (Schapiro 1960: 420, 440). В период позднего сталинизма риск высоких позиций сохранялся (например, "ленинградское дело"), однако он был несравненно меньше, чем в 1937-1938 гг. В послесталинский период занятие руководящих постов перестало быть опасным для жизни. Начиная с Хрущева, самым страшным наказанием для руководителя высокого ранга стала пенсия. Даже за преступления высокопоставленных руководителей не лишали свободы, дабы не порочить судом партию.
Для общества государственно-монополистического социализма с присущей ему эгалитаристской идеологией характерно стремление к затушевыванию социального неравенства, особенно между управляющими и управляемыми. В основе идеологии лежала вначале идея диктатуры пролетариата, а затем - ведущей роли рабочего класса. КПСС разыгрывала из рабочих священную корову социализма. Аппарат же затушевывался, маскировался, сливался со всей массой людей с высшим и средним специальным образованием ("народной интеллигенцией"), превращался во что-то невидимое. Только вожди союзного и местного масштаба высовывали голову из толпы. Такая идеология диктовала и скрытые формы присвоения членами партийно-государственного аппарата своей части прибавочного продукта. Наиболее адекватной ее формой были привилегии в получении материальных благ и услуг.
