Содержание к диссертации
Введение
Глава I Теоретико-методологические особенности исследования приграничных территорий 14
1.1 Теоретико-методологические подходы к изучению приграничных территорий 14
1.2 Значение и смысл социального пространства 42
1.3 Социологические смыслы социального пространства приграничья 70
Глава II Социальное пространство жителей приграничного района на примере российско-эстонской границы 88
2.1 Формирование социального пространства жителей российско-эстонской границы 88
2.2 Идентичность и границы социального пространства российско-эстонского приграничья 110
Заключение 123
- Теоретико-методологические подходы к изучению приграничных территорий
- Формирование социального пространства жителей российско-эстонской границы
- Идентичность и границы социального пространства российско-эстонского приграничья
Введение к работе
В последнее десятилетие наблюдается всплеск интереса к социальным функциям государственных границ и их влияния на социальную и культурную среду приграничных территорий. Исследовательский интерес среди ученых был вызван появлением множества новых государственных границ в конце XX столетия. Изучение приграничных территорий стимулировалось также идеологическими и политическими трансформациями в Западной ^ Европе. В частности, вследствие смещения смысловых значений и статусов государственных границ Восточной и Западной Европы в период политического и экономического оформления Европейского Союза.
В конце XX века анализ смысла границы вновь стал предметом интереса социальных исследователей. Исследователи отмечают, что в советском публичном пространстве продуцировался дискурс границы как о «железном занавесе» отделяющей враждебный мир «Запада» и которая, в свою очередь, естественно должна «держаться на замке». Тем самым официальный подтекст железного занавеса вполне вписывался в гнездо государственной границы на замке с ее привычной семантикой «непреодолимости», «суровости», с постоянным ощущением связанной с границей «опасности».1
Сегодня можно наблюдать синхронные, однако противоположные по своему смыслу социальные процессы, сопровождающие разрушение старых и создание новых государственных границ. На постсоветском пространстве начался
1 Гусан Гусейнов. «Карта нашей Родины и «граница на замке»: превращения идеологемы» / Кочующие границы: Сборник статей по материалам международного семинара / Под ред. О.Бредниковой и В.Воронкова. Центр независимых социологических исследований. Труды. Вып. 7. - Санкт-Петербург, 1999. С.75.
процесс национального строительства, поэтому новые границы
недавно образованных национальных государств оформляются и укрепляются. Произошел «новый передел» и переструктурирование мира, зафиксированного на геополитических картах. Таким образом изменилось представление о жестко фиксированных и неизменных границах: границы могут менять свое местоположение.
Одновременно с процессом появления новых границ национальных государств в Восточной Европе, они трансформируются и исчезают на территории Западной Европы. Появление Европейского союза меняет смысл границ: внутренние национально-государственные границы практически исчезают, а внешняя граница ЕС приобретает уже иное значение: это не граница единого национального государства, но граница территорий Европы.
Государственные границы в современном мире - не только зеркало изменений, отражающее институты и политику государств; они также свидетельствуют о трансформации в определении гражданства, суверенности и национальной идентичности. Изменения в структуре и функционировании международных границ отражают изменения прочности и стабильности национальных государств и других социальных, экономических и политических процессов. Таким образом, исследование границ становится одной из важнейших тем социального исследования.
Анализу современных границ посвящено достаточно большое количество исследований. Однако в большинстве случаев теоретико-методологическое описание границ и приграничных территорий опиралось на знания истории, права, географии и геополитики.
Социальное пространство в условиях современного общества
# претерпевает существенные трансформации, детерминированные
глобализацией. По мнению Э.Гидденса, «...лишь недавно стало возможным реально говорить о формировании социальных связей, охвативших всю планету. Мир стал воистину единой социальной системой в результате усиления отношений взаимозависимости, затронувших сегодня практически каждого человека»2. Социальные, политические и экономические связи пересекают границы государств и властно вторгаются в судьбы живущих в них людей.
Изучение приграничных территорий началось сравнительно недавно. Первая волна исследований приграничных территорий была стимулирована окончанием второй мировой войны и изменением политической карты Европы. Предметной областью здесь выступало в основном изучение проблем связанных с нелегальным пересечением границы, контрабанды, а также территориальные споры.
В конце 60-х и начале 70-х годов внимание к теме границы снова начало возрастать. Большая часть литературы была по политической географии и следовательно была посвящена политическим границам и сферам, связанным с ними. Исследования в основном концентрировались на эволюции границ, территориальных спорах и проблемах налогообложения. Можно отметить, что в этот период почти ничего не было написано о том, что облегчило бы понимание отношения к границе и пространственных паттернов поведения сообществ проживающих вблизи государственной границы.
В большинстве случаев объектами социальных исследований было социальное пространство городов. Здесь можно отметить
2ГидценсЭ. Социология. М, 1999. С.483
работу шведского ученого, географа, Т.Лундена, об индивидуальном пространственном поведении людей в приграничных областях. Целью исследования было объяснение причин паттернов передвижения и контактов людей, живущих вблизи государственных границ. В качестве объекта исследования была выбрана южная часть шведско-норвежской границы.3
Вторая волна исследований границы была вызвана, прежде всего, распадом Советского Союза и социалистического лагеря в целом. В последние годы в научном сообществе наблюдается живой интерес в изучении социальных феноменов, связанных с появлением новых государственных границ на постсоветском пространстве. Здесь можно отметить исследования польско-немецкой границы Т.Кинцель, а также польского исследователя Т.Зарицки, который указал на устойчивость этнокультурных границ Польши в период оккупации ее территории в течение трех поколений.
Кроме того, в последние годы в исследованиях границы активное участие принимают шведские ученые. Примером является совместный латышско-шведский проект «Границы в коммуникации - интегративная роль государства в приграничных регионах», который направлен на сравнительное изучение социальных коммуникаций разделенных границей городов четырех стран Хапаранда-Торнио (Швеция, Финляндия) и Валга-Валка (Латвия, Эстония).
Достаточно много литературы по исследованию и анализу темы границы можно встретить в географии, геополитике, а также в дискуссиях о глобализации. Классической работой по географии
3 Lunden, Т. Individens ramsilga beteende і ett graensomrade. Stockholm, 1973.
границ считается работа Дж.Прескотта4, который ввел основные категории, характеризующие границы, достаточно активно и конвенционально используемые сейчас - boundary, border и frontier.
Общим недостатком в работах современных зарубежных ученых, является отсутствие социологической рефлексии происходящего в жизненном мире приграничных сообществ, а также ограниченным методологическим инструментарием: статистикой, и массовыми опросами. Кроме того, большинство исследований приграничных территорий излишнее внимание уделяют общеевропейской интеграции и безопасности стран Евросоюза.
В советский период истории России исследований приграничных территорий не проводилось. Изучение феномена приграничья в российской науке началось в конце 80-х и в начале 90-х годов. Это было вызвано всплеском этнокультурных и религиозных конфликтов на постсоветском пространстве.
В исследованиях российских ученых можно отметить несколько основных традиций исследования приграничных территорий: политико-географическая традиция (В.Жидков, Колосов В.А., Р.Туровский5, П.Мордюков6), историко-культурная традиция (С.Олимова, Г.Ситнянский) и социально-антропологическая (О.Бредникова, Е.Никифорова, С.Королев).
Следует отметить, что современные социальные исследователи (В.Воронков, О.Бредникова, Е.Никифорова7) рассматривают
4 Prescott, V. Political Frontiers and Boundaries. London: Unwin Hyman. 1978 s Колосов B.A., Туровский Р.Ф. Феномен нового российского пограничья // Известия РАН. Серия географическая. 1997. № 6. С. 51 - 61.
6 Мордюков П. Культурная география // Актуальные проблемы культурной
политики. № 12. М., 1992.
7 Кочующие границы: Сборник статей по материалам международного
семинара. Под ред. О.Бредниковой и В.Воронкова. ЦНСИ. Труды. Вып.7. СПб, 1999.
приграничье не как отдельные территории по обе стороны от условной черты, но как социальное пространство. Это связанно со спецификой проживания населения на данной территории, которая выражается в особенностях жизненного мира, другой ментальносте и социальных практиках, трансформировавшихся в результате появления государственной границы в привычном социальном пространстве повседневности. Присутствие границы ощущается и переживается пограничным населением каждый день.
Анализу современных границ посвящено достаточно большое количество исследований. Однако в большинстве случаев исследования приграничных территорий опирались на знания истории, права, географии и геополитики. Существующие социологические исследования касались изучения социального пространства приграничных городов. Социопространственный подход в изучении приграничных сельских территорий встречается редко. В большинстве исследований российско-эстонского приграничья отсутсвует тематика исследования механизма конструирования социального пространства сельской среды и влияния на его структуру новой государственной границы.
Данная работа стала результатом полевых исследований направленных на изучение становления российско-эстонской границы как социального факта и ее влияние на повседневность сельских жителей приграничной территории. Кроме того, эмпирические данные, собранные в ходе проводимых социологических исследований, дополняют существующие подходы к пониманию специфики изучения приграничных территорий. Впервые используется социопространственный подход в изучении приграничных территорий сельской среды.
Целью настоящей работы является анализ и изучение
влияния на структуру социального пространства и форму социальных практик появления новых государственных границ на постсоветском пространстве, на примере российско-эстонской v границы псковского региона. Реализация этой цели предполагает решение следующих задач:
1. осуществить сравнительный анализ современных
теоретических подходов исследования приграничных территорий и
границ, выявить основные направления и тематику современных
исследований приграничных территорий;
определить типы и дать классификацию приграничных территорий;
выяснить идеологическое значение в повседневной жизни государственной границы России в жизненном мире приграничного населения;
выявить направленность законотворчества, регулирующего функционирование границы;
5. сравнить современные концепции «социального
пространства», выделить структурные уровни и элементы
социального пространства, а также определить возможность
операционализации данной категории в социологическом
исследовании;
6. проанализировать влияние политической границы на
социальное пространство, раскрыть основные функции границ,
выявить значение государственной границы для пограничного
населения;
7. проанализировать социальное пространство приграничной
территории, выделить его особенности, структурные элементы и
контуры на примере российско-эстонской границы сельской
местности;
8. проанализировать влияние политической границы на социальные практики пограничного населения, а также представления о границе социального пространства у различных поколений.
Объектом исследования было сельское сообщество приграничной территории российско-эстонской границы. Предметом исследования были социальные практики жителей приграничья, их представления о себе, о границе и соседях.
Теоретические и методологические основы исследования
/ В теоретической основе исследования лежат классические
идеи соципространственного подхода изучения общества; идеи классиков социологии Г.Зиммеля, П.Сорокина, П.Бергера и Т.Лукмана о социальном пространстве. В анализе приграничной территории сельской среды используется также накопленный теоретический опыт изучения проблематики социального пространства П.Бурдье и приграничных территорий (М.Бауд и В.Ван Шендель, Х.Донан, Ф.Бродель, А.Пааси, Х.Ламарт, Д.Калб, М.Кастельс, К.Омей, Д.Ньюман, С.Медведев, В.Каганский, С.Королев, О.Бредникова, О.Никифорова, С.Кулдин). В качестве основных методов используются системный и сравнительный анализ понятий, теоретических положений и методов.
Научная новизна работы заключается в следующем:
1. Раскрыты особенности социального пространства (сельской приграничной территории на примере российско-эстонской границы.
Эмпирически осуществлена верификация теоретического знания о влиянии границы на мир повседневности жителей приграничных районов, которая в свою очередь ведет к структурированию нового социального пространства приграничья.
Дано понимание того, как формируется социальное пространство приграничья, как функционируют его элементы, какие правила определяют поведенческие стратегии населения и социальных институтов, какую роль играет в этих процессах новая граница, и как установление границы повлияло на «жизненный мир>(сеЪьского жителя.
В представленной диссертации расширено понимание специфики организации социального пространства приграничных территорий сельской местности.
Акцентировано научное внимание на пространственном аспекте понимания и интерпретации социальных процессов сельской среды российско-эстонского приграничья.
Показана актуальность идей Г.Зиммеля, П.Сорокина, П.Бурдье для современного социологического знания о значении социопространственного подхода как теоретико-методологической основы эмпирических исследований социологии.
Научно-практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в анализе процессов российского общества, в обсуждении перспектив социопростарнственного подхода социальной теории в современных условиях. Материалы диссертации могут использоваться при разработке программ учебных курсов и пособий по истории социологии, социологической теории, теории социального пространства и методологии социологических исследований.
Эмпирические данные, собранные в ходе проводимых социологических исследований, дополнили существующие подходы к пониманию специфики изучения приграничных территорий, а также теории социального пространства в целом.
Практическая значимость исследования состоит в том, что результаты могут быть использованы в разработке программы приграничного сотрудничества России и Эстонии. Приграничное сотрудничество является характерной особенностью современного этапа развития приграничных территорий. Подобное сотрудничество может создать дополнительные возможности для развития экономики российской приграничной территории, сферы культуры, средств массовой информации, туризма, образования, а также привлечь внешние источники финансирования проектов по созданию приграничных сообществ.
Эмпирическую базу исследования составляют
социологические исследования, которые проводились автором в качестве ответственного исполнителя и разработчика разделов следующих проектов: «Стратегия занятости населения в приграничных районах Псковско-Чудского водоема» (1998-2000 г.г.)», который проводился при поддержке Российского Гуманитарного Научного фонда и Областной Думы Псковской области. В 2001 г. проводилось повторное исследование «Неформальная экономика Псковско-Чудского водоема». В 2002 году при поддержке Автономной некоммерческой организации «Центр Трансграничного Сотрудничества» проводилось исследование в приграничных районах Псковско-Чудского озера. Целью этого исследования был анализ и выявление особых приграничных социальных практик приграничного населения
Эстонии и России в районе Псковско-Чудского озера, а также выявление представлений о себе, о соседях, о границе, об образе жизни соседних эстонских деревень. Проводился сбор материала иллюстрирующий влияние новой границы на повседневность местного населения.
Теоретико-методологические подходы к изучению приграничных территорий
В первом параграфе анализируются подходы и тематика изучения приграничья, раскрываются основные направления современных дебатов, связанных с исследованиями государственных границ, показывается интенсивность и направленность законотворчества, регулирующее функционирование границы, дается определение приграничной территории, обозначаются географические контуры пограничного пространства, выделяется несколько типов классификаций приграничья.
Следует отметить, что традиционно границы исследовались с точки зрения истории, географии, геополитики и антропологии. Большинство таких исследований были аккуратными эмпирическими описаниями отдельных приграничных территорий и имели конкретную практическую направленность.8
С точки зрения географии приграничные территории имеют, прежде всего, пространственные характеристики (характеристики места) - протяженность и локализованность. Например, одна из многих типологий приграничных территорий, была предложена М.Баудом и В.ван Шенделем, на основании критерия удаленности от границы, при этом ее характеризовали некоторые социальные параметры (например, социальные сети). М.Бауд и В.ван Шендель считают, что приграничье состоит из трех зон:
1) «сердце границы» образуют непосредственно примыкающие к границе территории. Социальные сети и связи здесь сформированы самой границей, население вынуждено все время приспосабливаться к жизни близ границы;
2) «промежуточная территория» - район, где влияние границы чувствуется всегда, но с интенсивностью в диапазоне от умеренной до слабой;
3) «внешняя зона», на которую граница оказывает воздействие только при особенных обстоятельствах, но в повседневной рутинной жизни практически не играет роли.9
Этими же исследователями для построения модели «жизненного цикла» границы была использована категория времени. М.Бауд и В.ван Шендель использовали метафору «жизни человека» и рассмотрели этапы развития границы как детство, юношество, взрослое состояние и состояние упадка (отмены и исчезновение в представлениях людей) границы.
Классической работой по географии границ считается работа Дж.Прескотта10, который ввел основные категории, характеризующие границы, достаточно активно и конвенционально используемые сейчас - boundary, border и frontier.11 К сожалению, в русском языке нет аналогов, учитывающих оттенки значений этих категорий, поэтому будут использоваться английские слова. Однако сейчас они уже входят в русскоязычную дискуссию в калькированном виде, например, в работах современных авторов широко используется категория «фронтир».
Boundary отражает обобщенное восприятие границы как естественного внешнего предела, относительно слабо подвергающегося рефлексии и сомнению. Это предел чего-то крупного и органичного. Он не нуждается в формальной специальной легитимации. Категория border используется, когда необходимо указать на наличие четко определенной, юридически зафиксированной границы между двумя частями пространства, в том числе между территориями двух государств. В то же время -это некоторая часть пространства, непосредственно прилегающая к границе (по-русски - приграничье). Но приграничье тоже достаточно определенное. То есть border отличает осязаемый политико-юридический аспект и акцентирует внимание на границе и пограничье как формально организующих и упорядочивающих территорию и отношение к ней. Таким образом, категория Border используется для описания и характеристики реальной государственной границы, разделяющей людей в пространстве по политико-юридическому признаку - гражданству. Boundary отвечает представлению о границе идеальной (например границы этнических групп рассматриваются через категорию boundary.12
Frontier тоже указывает на разделение пространства, но несколько иначе, по сравнению с другими категориями. Этот термин подразумевает противопоставление одной территории другой. В значении «государственная граница» frontier подчеркивает наличие резкой грани. Но в значении приграничья frontier указывает, скорее, на нечто расплывчатое и подвижное. Это даже не пограничье, но некоторая свободная зона между границами, где происходит взаимопроникновение и взаимовлияние между разными обществами и культурами. Для него важны не количественные, а качественные характеристики (отчужденность, неопределенность, неосвоенность, лакуна и т.д.). Считается, что frontier как некоторый неопределенный пояс земель исчезает после того, как обретает статус политико-юридической границы.13 Использование данной категории относится, скорее, к американской исследовательской традиции, что связывается с особенностями освоения и «потребления» американских территорий. Интересно, что автомобильные номера на Аляске до сих пор маркируются знаком Last Frontier. Таким образом, Аляска репрезентирована как окраина мира, отдаленное и отчужденное и «независимое» пространство.
Н.Замятина в работе «Модели политического пространства» рассмотрела особенности освоения / присвоения территории в Соединенных штатах и России как «процесс снабжения властью». Согласно ее исследованию, в Америке освоение территорий шло сплошной волной, как процесс «поглощения» и «присвоения» фронтирных областей.14 В то время как в России освоение территорий происходило посредством «центрирования» пространства; оно осваивалось и обживалось вокруг центров власти. Два других термина - boundary и border - более часто эксплуатируются европейским академическим дискурсом.
Формирование социального пространства жителей российско-эстонской границы
Во второй части диссертационного исследования раскрываются особенности социального пространства ( сельской приграничной территории на примере российско-эстонской границы, эмпирически осуществляется верификация теоретического знания о влиянии границы на мир повседневности и анализируется влияние установления границы на мир повседневности сешьского жителя.
. Исследователи отмечают, что социальное пространство города отличается от социального пространства сельской местности. Если проследить теоретические подходы к определению социального пространства, то можно выделить два подхода к пониманию социального пространства: субстанциалистский и структуралистский.
В первой трактовке социальное пространство состоит из субстанций, т.е. индивидов, их групп и организаций, соединенных социальными отношениями. Социальное пространство обладает материальной субстанцией - людьми. Так, П.Сорокин писал: «Социальное пространство есть некая вселенная, состоящая из народонаселения Земли... Определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отношение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие «точки отсчета».96
Структуралистский же подход определяет социальное пространство как надындивидуальную реальность, описанную социологией Э.Дюркгейма, состоящая из структурированных социальных отношений. Э. Дюркгейм в книге «Самоубийство» писал: «Мы твердо надеемся, что, читая нашу книгу, каждый согласится с нами в том, что над индивидом стоит высшая духовная реальность, а именно коллектив». Дюркгейм стремился доказать, что общественные процессы и институты - это «реальные, живые действующие силы, которые, определяя собою индивида, тем самым ясно доказывают, что они не зависят от него, по крайней мере тогда, когда он входит в качестве элемента в те комбинации, результатом которых они являются. По мере того как
Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М, 1992. С.298. вышеназванные силы формируются, они налагают свою власть на индивида».97
По определению П.Бурдье, социальное пространство - это «ансамбль невидимых связей, тех самых, что формируют пространство позиций, внешних по отношению друг к другу, определенных одни через другие, по их близости, соседству или по дистанции между ними, а также по относительной позиции: сверху, снизу или между, посредине».98 По словам Бурдье, существует «пространство отношений, которое столь же реально, как географическое пространство».99
Операционализируя понятие «социальное пространство» на этапе подготовки и проведения полевого исследования мы придерживались субстанционального подхода. Структуралистский подход указывает на наличие в социальном пространстве статусных позиций, социальной иерархии, социальной дистанции между агентами пространства. Такое определение социального пространства больше подходит для городского социального пространства, которое, в отличие от сельского, отличается более высоким уровнем социальной мобильности, где статусные позиции приобретаются фактически с рождением.
Для социального же пространства /сельской местности характерна низкая социальная мобильность. Кроме того, социальное (событийное) время деревни гораздо менее интенсивно и разрежено, нежели в городе.
Когда мы говорили о типах приграничных территорий в первой главе, мы сделали вывод о том, что российско-эстонская граница находится в «юношеской» стадии развития. Здесь
"Бурдье П. Социология политики. М.: Socio-Logos, 1993. С.60. используется подход предложенный Баудом и ван Шенделем Основным признаком такой типизации выступает процесс трансформации старых трансграничных отношений между пограничным населением Эстонии и России, когда наиболее прочные прежние социокультурные связи у старых поколений все еще сохраняются, однако со сменой поколений пограничного населения существующие трансграничные связи во многом теряются и не воспроизводятся.
Социальное пространство российско-эстонского приграничья характеризуется разной интенсивностью взаимодействия, в том числе интенсивностью трансграничных потоков. В северной части границы между эстонской Нарвой и Ивангородом с российской стороны интенсивность взаимодействия более высокая нежели в средней и южной части. Кроме того, если социальное пространство в северной части приграничной зоны имеет центр вокруг городов (Нарва, Ивангород), то средняя часть границы проходит вдоль озера. Социальное пространство сконцентрировано в узком месте границы озера и повседневность пограничного населения России проходит вокруг поселка Самолва. Южная граница России и Эстонии является сухопутной и здесь социальное пространство приграничного населения концентрируется вокруг города Печоры.
Нельзя говорить о российско-эстонской границе как о единой во всей ее длине. Если на северном участке границы отношение местных жителей к границе, их повседневные практики, формирующие социальное пространство, могут быть одними, то на других участках, другими. Этому способствует прежде всего различие в географических особенностях местности, вдоль которой проходит граница. Так например, большая часть границы между
Россией и Эстонией проходит по Псковско-Чудскому озеру. Исследование, которое проводилось нами имеет отношение к центральному узкому району границы, где соединяется Псковское и Чудское озеро.
Социологическое исследование российско-эстонской приграничной территории, в котором принимал участие автор, проводилось в период с 1998 по 2003 годы научными коллективами Автономной некоммерческой организации «Центр
Трансграничного Сотрудничества» и социологической лаборатории Псковского Вольного института.
В социологическом исследовании изучалось влияние политической границы на социальное пространство жителей российско-эстонского приграничья. При этом объектом социологического исследования были повседневные практики и представления жителей, локализованных в районе Псковско-Чудского озера, непосредственно живущих в приграничной зоне российско-эстонской границы, а также социальные сети.
Перед исследованием была поставлена гипотеза о том, что представления о социальном пространстве жителей разных поколений детерминировано жизненным опытом и биографической ситуацией. В центре социологического изучения автор поставил .анализ социального конструирования реальности жителями приозерных деревень российско-эстонского приграничья. Еще П.Бергер и Т.Лукман в своей работе «Социальное конструирование реальности» не раз подчеркивали взаимосвязь сознания человека и социальной действительности, в которую оно погружено. Сознание «конструирует» социальную реальность.
ТакОіредметом исследования, которое проводилось среди жителей прибрежных деревень, был анализ житейного знания, представлений социальной реальности жителей приграничья. Особое внимание уделялось изучению способов и особенностей рефлексивности субъектов исследования (в нашем случае жители приграничья) социальной реальности и причин такой рефлексивности.
Принимая во внимание тезис интерпретативного подхода о том, что основным механизмом конструирования социальной реальности является язык7, можно утверждать, что повседневность жизни отражена в языке и осуществляется с помощью языка. Поэтому в предмет социологического исследования входил анализ речевых практик, с помощью которых осуществлялось описание повседневности жителями приграничья.
Однако следует признать тот факт, что язык может неадекватно отражать «реальность», исказить выражение мысли и ее понимание. Причины этих искажений могут быть вызваны различными описаниями одного и того же явления, смысл сказанного может меняться в зависимости от позиции или других личностных особенностей того, кто объясняет информацию. Кроме того, смысл слов и предложений сильно зависит от конкретной ситуации, от контекста, в котором они были произнесены. Этот взгляд на проблемы языковой интерпретации важен и был принят во внимание при анализе полученных данных.
Идентичность и границы социального пространства российско-эстонского приграничья
Границы являются принципиальным фактором в формировании сообществ. Организация и оформление границы, правила ее пересечения, представления о ней отражают внутренние характеристики обществ, которые эта граница «обрамляет». Граница не только определяет «свою» территорию, отгораживая «чужих» и обозначая конфронтацию политических систем на глобальном уровне, но и выполняет универсальную функцию, обладает всей полнотой смыслов - от политических до метафизических. Она является некой мерой, ориентирующей всю организацию жизни.
Анализ интервью показывает различия в определении «своей стороны» у респондентов. На сегодняшний день «свою сторону» жители российских деревень ограничивают пространством, куда входит несколько соседних деревень, находящиеся в непосредственной близости друг от друга, с центром в «Самолве».
«Не знаю, все мы живем вместе здесь. Все и соседние деревни. Все как свои. Знаем всех поименно». «Мы все тут рядом живем. Везде, всё похоже. Мы все как «тутошние» (из интервью).
Таким образом, своя сторона описывается не простым географическим причислением к ней соседних деревень, но главным критерием отбора в это социальное пространство является личное знакомство, своя сторона очерчивается сельским сообществом, где каждый знает друг друга по роду занятий, будь то полевые работы в колхозе, трудовые будни на личном подсобном хозяйстве, и, конечно же, ловля рыбы.
Круг «своих» определен, прежде всего, той группой, с которой респондент имел или имеет хоть какое-то взаимодействие или взаимовлияние. Это взаимодействие оставило отпечаток на биографической ситуации жителей, которая в свою очередь детерминирует сознание обывателя в конституировании социальной реальности своего социального пространства. В это социальное пространство сельс соиА местности входят субъекты находящиеся в постоянном социальном взаимодействии. Говоря словами Зиммеля, социальное пространство востребовано группой, которая находится в повседневном общении. Высказывание -«Везде все - похоже», как раз имеет отношение к концепции Зиммеля о социальном пространстве, этой фразой информант очерчивает границы своего мира, при этом четко определяя свою и чуждую группу прежде всего тем, что его группа имеет свои особенные похожие ему черты, свои внутренние характеристики, особые практики повседневности, будь то этничность, религиозность, язык, поведение, религия, а также социальные практики связанные с озером.
Эти отличия выполняют роль синтеза внутри российских деревень и, следует заметить, что чем сильнее, теснее выражены эти качества, тем резче антитезис по отношению к чужому роду, в данном случае к эстонцам, проживающим в непосредственной близи от границы. Эстонцы и русские, когда-то тесно соприкасавшиеся в этом регионе, тем не менее, сохраняли свою индивидуальность, «отличность» друг от друга, что говорит о том, что в период отсутствия, по крайней мере, государственной границы антитезис имел место.
Особо следует отметить, что граница социального пространства этих деревень очерчивается физически как границей с Эстонией, так и установленной приграничной зоной, куда входят эти деревни, которая в свою очередь обуславливает особенность повседневных практик. Чтобы попасть в приграничную зону, необходим особый пропуск, который можно получить только в районном центре. В свою очередь это затрудняет доступ тех, кто не локализован в социальном пространстве этих деревень, а живет за пределами этой зоны. Затем социальное пространство ограничено не только физически, но и символически.
Участок границы, охраняемый Псковским отрядом, считается одним из самых сложных на всем Северо-Западе по числу нарушений. Более 50% нарушений границы произведено приграничными жителями России и Эстонии. В основном эти нарушения, по словам командира погранотряда, связанны с хозяйственно-бытовыми социальными практиками. Каждый второй нарушитель российско-эстонской границы - житель приграничья. Из интервью с командиром Псковского пограничного отряда было выяснено: «Если в 2001 году было задержано 53 человека за нарушение государственной границы, то в прошлом году было задержано только 49 нарушителей. Подверглись задержанию также 163 нарушителя правил пребывания в пограничной зоне, что также меньше предыдущего уровня».
Установление и организация государственной границы не только физически ограничило социальное пространство жителей со стороны другого государства - Эстонии, но также и со стороны не приграничной зоны России. Социальное пространство приграничной территории ограничивается статусом приграничной зоны. Данный статус закреплен в специальных законодательных актах и положениях.
В частности, существуют правила въезда и временного пребывания на территории приграничной зоны. Жители данной приграничной территории могут въезжать, выезжать и находиться в пограничной зоне при наличии паспорта с отметкой о прописке и штампом жителей пограничной зоны. Дети до 16 лет, являющиеся жителями пограничной зоны, но временно выезжающие из нее, въезжают в эту зону по свидетельствам о рождении и справкам органов местного самоуправления, подтверждающим их проживание в пограничной зоне. Въезжающие в пограничную зону для временного пребывания, по правилам пребывания в приграничной зоне обязаны в течении ограниченного срока подать документы для регистрации.
Важным фактором, объединяющим соседние приозерные деревни в единое социальное пространство, является то, что «Самолва» является административным центром волости. Коме того, в поселке проживает большое количество населения, социальные практики которых связаны с трудовыми буднями в колхозе и на озере. Помимо этого, неподалеку от «Самолвы» расположен православный собор имени Александра Невского. Собор является местом притяжения паломников соседних деревень. Опрошенные жители, как среднего, так и пожилого возраста при определении своей принадлежности к этнической группе большой приоритет отдают языку и вероисповеданию. В частности, в интервью с жителями деревень расположенных у самой границы (7 км. от Самолвы), было выяснено, что многие респонденты ходят в собор как минимум раз в неделю. Религиозная принадлежность выступает здесь как маркер этничности.
Таким образом, говоря словами Г.Зиммеля, Самолва как административный, культурный, религиозный центр здесь выполняет ту центробежную силу, которая объединяет вокруг себя жителей данной приграничной территории, являясь центром социального пространства жителей приграничной зоны.
Так, если посмотреть по карте как проходят дороги на данной территории, то можно наблюдать следующий факт: единственной дорогой соединяющей деревни находящиеся в непосредственной близи от границы проходит через Самолву. Следует отметить, что для жителей этих деревень («Путьково» и «Пнево») эта дорога проходила не только в сторону «Самолвы», но и в сторону эстонского поселка Михикормы, где была организована переправа.
Из интервью с жителями выяснилось, что до появления границы с Эстонией для них было удобнее ездить даже в Псков не по «своей стороне», а через Эстонию. С появлением же границы Самолва окончательно приобрела значение центра этого социального пространства. Поэтому дороги являются также важным фактором в формировании социального пространства, так как общение «лицом к лицу» традиционно важно для деревенских жителей.
Одним из наиболее важных показателей самоидентификации является то, что россияне часто упоминают своих родителей на вопрос о самоопределении. «Ну, я не знаю. Родители у меня были русские и я русская». «Конечно, русская. Мать русская, отец русский». «Все: язык, и жизнь» (из интервью). Причем эти показатели являются одними из самых главных.
