Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические основания исследования модернизационных процессов 17
1.1. Анализ научных подходов к исследованию модернизации в зарубежной литературе 17
1.1.1. Содержание понятия «модернизация» 17
1.1.2. Об этапах развития теории модернизации 20
1.1.3. Развитие теоретических представлений о модернизации во второй половине XX века 25
1.1.4. Место и роль культуры в модернизационном процессе 32
1.1.5. О теориях социокультурной самобытности модернизационных процессов 38
1.1.6. Феномен «догоняющей» модернизации в контексте научных дискуссий и реальных преобразований мира 41
1.1.7. Неомодернизация и постмодернизация: развитие теоретических взглядов на модернизацию в конце XX в. 42
1.2. Исследование процессов модернизации в постсоциалистических странах 45
1.3. Социокультурная модернизация как социологический феномен 60
Глава II. Опыт использования классификационного подхода в изучении понятийного аппарата теории модернизации 64
2.1. Оси дифференциации процессов модернизации 64
2.2. Теоретические, понятийные и эмпирические индикаторы социокультурной модернизации 82
Глава III. Модернизация казахстанского общества по оценкам экспертов: противостояние взглядов, суждений и позиций 86
3.1. Информационная база, инструментарий и выборка 86
3.2. Модернизация казахстанского общества: стимулы и барьеры 88
3.2.1. Общая характеристика модернизации казахстанского общества 88
3.2.2. Барьеры и препятствия модернизации казахстанского общества 100
3.2.3. Факторы, стимулирующие и катализирующие модернизацию казахстанского общества 103
3.3. Социокультурная модернизация в Казахстане 107
3.3.1. Модернизационный потенциал населения Казахстана 107
3.3.2. Отношение казахстанцев к модернизационным изменениям в обществе 109
3.3.3. Готовность людей к модернизационным преобразованиям 117
3.4. Модернизационные преобразования и социокультурные стратегии 119
3.4.1. Модернизационные преобразования в континууме «Восток-Запад», «Самобытное-Заимствованное» 119
3.4.2. Альтернативные стратегии социокультурной модернизации 124
3.5. Построение типов экспертов, различающихся отношением к модернизации: использование методики обобщенной классификации 129
Заключение 134
Литература 140
Приложения 155
- Развитие теоретических представлений о модернизации во второй половине XX века
- Теоретические, понятийные и эмпирические индикаторы социокультурной модернизации
- Факторы, стимулирующие и катализирующие модернизацию казахстанского общества
- Модернизационные преобразования в континууме «Восток-Запад», «Самобытное-Заимствованное»
Введение к работе
Актуальность темы. Казахстан является партнером и ближайшим соседом России в геополитическом пространстве, с которой он имеет тесные социально-экономические и культурные связи, а кроме того и самую протяженную из стран СНГ общую границу. Эти обстоятельства активизируют повышенный интерес российской научной общественности к тем процессам, которые происходят сегодня в Казахстане, и в частности, самому важному и фундаментальному из них – модернизации.
Актуальность диссертационного исследования обусловлена социальной и научной ситуацией. Социальная ситуация состоит в том, что модернизация в Казахстане также, как и других в постсоветских странах, сопровождается радикальными «сломами» и переменами в различных сферах общественной жизни. Это вызвало в первой половине 90-х гг. утрату ряда важных позиций и ознаменовалось промышленным спадом, падением профессионально-образовательного уровня населения, в том числе и из-за массового оттока из страны высококвалифицированных русскоязычных специалистов, безработицей, снижением уровня жизни, утратой социальных гарантий, правовой и социальной незащищенностью многих групп населения, в первую очередь, сельского населения, работников бюджетной сферы, лиц пожилого возраста и пр.
Сегодня Казахстан претворяет в жизнь амбициозный модернизационный проект. Вектор развития казахстанского общества во многом определяют действия социальных групп, имеющих власть (или непосредственный доступ к власти), т.е. элитарных и субэлитарных групп. Иными словами, цели, формы, темпы и характер модернизационных преобразований в стране зависят, в частности, от готовности относительно узких элитарных групп осознать и соотнести их как со своими приватными интересами, так и устремлениями других социальных групп, а также от готовности первых найти путь к межгрупповому компромиссу и солидарности по широкому кругу проблем, например, таких, как выбор предпочтительной модели модернизации в континууме «Восток – Запад», активации роли социокультурной составляющей модернизационного процесса и др. Такого рода видение проблемы в значительной мере определило направленность исследования – изучение особенностей социокультурных аспектов модернизации казахстанского общества в контексте позиций, оценок, представлений, интерпретаций субэлитарных групп.
Научная ситуация связана с недостаточной изученностью проблемы модернизации казахстанского общества. Актуальность подобных исследований состоит в накоплении фактологических данных для анализа сложившейся ситуации и коррекции хода модернизации, проводимой в Казахстане с большими социокультурными, политическими и экономическими издержками.
Объектом диссертационного исследования является модернизация современного казахстанского общества.
Предмет исследования – отражение в общественном сознании субэлит актуальных вопросов модернизации, в том числе социокультурной направленности.
Эмпирическим объектом исследования выступают субэлиты Казахстана – высококвалифицированный управленческий персонал преимущественно высшего звена и профессионально-компетентные специалисты высокого ранга, занятые в сферах: 1) государственной службы, 2) торгово-промышленного бизнеса, 3) науки, культуры и высшего образования, 4) социальной работы и социальных услуг. Иными словами, в выборку вошли представители ряда ключевых (с точки зрения общественных преобразований) субэлитарных групп – агентов модернизационного процесса.
Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы на конкретном эмпирическом социолого-статистическом материале попытаться выявить актуальные диспозиции (мнения, оценки, ориентации и пр.) современных казахстанских субэлит относительно наиболее существенных особенностей социокультурной модернизации казахстанского общества.
Для достижения отмеченной цели были поставлены следующие задачи:
I. Теоретические:
1. Выявить и систематизировать основные теоретико-методологические подходы к изучению модернизации в социологической науке, в том числе проследить процесс становления современных теорий модернизации с точки зрения присутствия и места в них социокультурного фактора.
2. Проанализировать содержание понятия «модернизация» в контексте современных научных представлений, а также сопряженных с ним производных (частных) понятий: социокультурная модернизация, «потенциал модернизации (модернизационный потенциал)», социокультурная база модернизации, социокультурный потенциал модернизации как социологических категорий.
3. Разработать классификационную схему, систематизирующую различные аспекты модернизации (виды, типы, формы, характер, содержание, направленность и т.д.), а также уточнить систему теоретических, понятийных и эмпирических индикаторов социокультурной модернизации применительно к традиционным, модернизационным и постмодернизационным культурам.
II. Прикладные:
1. Выявить палитру мнений экспертов – представителей управляющей элиты, бизнес-структур и др. – по ключевым социальным проблемам модернизации Казахстана, включая следующие:
1) общая оценка модернизационных преобразований и степени успешности реализуемой в Казахстане модели модернизации;
2) выбор наиболее предпочтительной для Казахстана модели модернизации в континууме «Восток-Запад»;
3) определение «ведущего звена» модернизации в контексте вопроса о первичности и приоритетности экономических, политических либо социокультурных преобразований;
4) разграничение социокультурных факторов как работающих на модернизацию, так и способствующих ее «пробуксовыванию»;
5) приближенная оценка «предела» вынужденного деформирования национальной культуры под давлением процессов модернизации и глобализации (возможна частичная деформация – невозможна);
6) оценка субъективной готовности населения к модернизационным преобразованиям и др.;
7) детерминация актуальных угроз и рисков модернизации современного казахстанского общества и место в этих явлениях социокультурного фактора.
2. На базе кластерного анализа выявить типы экспертов, демонстрирующих различное (в том числе альтернативное) восприятие, видение, толкование и понимание хода модернизации в современном Казахстане, иными словами, конструирующих в своём сознании различные ее «образы».
3. Предложить рекомендации по смягчению социокультурных коллизий, порождаемых ходом модернизационных процессов в Казахстане.
III. Методические:
1. Разработать социологический инструментарий для изучения социокультурных аспектов модернизации.
2. Апробировать возможность использования метода обобщенной классификации в выявлении типов экспертов, различающихся своим отношением к модернизации современного казахстанского общества, что дало бы основание говорить о различных способах концептуализации ими социальной реальности.
Центральной гипотезой исследования выступило предположение о существовании ярко выраженных разнонаправленных, рассогласованных ориентаций общественного сознания субэлитарных групп Казахстана относительно ключевых проблем модернизации, что свидетельствует о наличии специфического (связанного с модернизацией) потенциала конфликтогенности в обществе. По мнению диссертанта, в современном Казахстане 1) многообразие культур и этносов, населяющих страну, 2) потенциальная возможность многовариантного хода развития модернизационных преобразований в пространствах оппозиций «Восток-Запад», «самобытное-заимствованное», 3) реальные трудности, связанные с воплощением идей модернизационного проекта в социокультурную практику, в том числе и из-за противодействия «консерваторов», стремящихся защитить традиционное понимание реальности и сложившиеся формы социальной жизни, и, наконец, 4) незавершенность теоретических дискуссий в социологической науке относительно главного элемента модернизации в триаде «экономика-политика-культура», априори должны активировать альтернативные суждения и позиции экспертов – представителей субэлит – относительно широкого круга проблем, связанных с практической реализацией модернизационного проекта.
Факт наличия альтернативности позиций экспертов способен подтвердить не только присутствие специфических социальных напряжений в обществе (вызванных отсутствием явного социального консенсуса относительно принципиальных вопросов, связанных с модернизацией), но и выступить дополнительным аргументом в пользу легализации и утверждения идеи о глубоком противостоянии, расколе ментальных миров и мировоззренческих платформ элитарных групп казахстанского общества.
Информационной базой исследования являются: а) данные экспертного опроса «Модернизация казахстанского общества: взгляд эксперта», проведенного диссертантом в июне-августе 2006 г. (объем выборочной совокупности – 260 человек, использован метод «снежного кома»); б) данные государственной статистики – Агентства Республики Казахстан по статистике; в) данные международных организаций – Всемирного Банка, Heritage Foundation, Transparency International и других международных организаций; г) материалы периодической печати; д) официальные документы, характеризующие социально-экономическую, социально-политическую ситуацию в Казахстане.
В работе применялись общенаучные методы познания – анализ, синтез, аналогия, абстрагирование, индукция, дедукция, построение рабочих гипотез, исторический подход, специфические социологические методы – анкетирование, интервьюирование.
Обработка и анализ собранных данных проведены с использованием специализированного статистического пакета обработки социологической информации SPSS 13.0 и программ TypTables, Cluster, разработанных в отделе социальных проблем Института экономики и организации промышленного производства СО РАН группой под рук. П.С.Ростовцева (В.С. Костин, Ю.Г. Корнюхин, Н.Ю. Смирнова). Анализ данных включал изучение линейных распределений, таблиц сопряженности, а также проведение факторного и кластерного анализа.
Теоретико-методологической основой диссертационной работы являются теоретические разработки в области изучения общественной динамики и модернизации классиков зарубежной социологической мысли: М. Вебера, Э. Дюркгейма, О. Конта, Г. Спенсера, Ф. Тенниса и др. Эти исследователи исходили преимущественно из представления о социальных изменениях как эволюционном, закономерном процессе, в ходе которого общество постепенно прогрессирует от более простых форм социальной организации к более сложным и дифференцированным.
В ХХ веке проблема модернизации на Западе рассматривается в рамках структурно-функционального анализа (Т. Парсонс), а также теориях модернизации (Ш. Эйзенштадт, Б. Хозелитц, Э. Шилз, М. Леви и др.), депендьентизма (Ф. Кардозо, С. Фуртадо и др.), конвергенции (Дж. Гэлбрейт, У. Ростоу, П. Сорокин, С. Хантингтон и др.), неомодернизации и постмодернизации (Дж. Александер, Р. Инглегарт, Э. Тирикян, В. Цапф и др.) и т.д.
Из современных зарубежных теоретических исследований модернизации следует выделить фундаментальные работы У. Бека, Э. Гидденса, П. Штомпки, Ш. Эйзенштадта и др.
В последние десятилетия российскими и западными социологами всё больше разрабатывается представление о модернизации как сложном, противоречивом, комплексном, полиструктурном и многофакторном процессе (Э. Гидденс, Р. Инглхарт, Н. Смелзер, Ш. Эйзенштадт, З.Т. Голенкова, Н. Зарубина, Н.Е. Тихонова и др.). Особо следует отметить разработку социально-политических, экономических, демографических и социокультурных аспектов модернизации в работах А.С. Ахиезера, А.Г. Вишневского, Р.М. Гусейнова, Н.Н. Зарубиной, В.Л. Иноземцева, Л.В. Корель, Н.И. Лапина, А.Р. Михеевой, Н.Ф. Наумовой, О.В. Нечипоренко, Н.Е. Тихоновой, В.Г.Федотовой, И.И. Харченко, Е.Г. Ясина и др. Проблема социокультурной модернизации является центральной темой международных симпозиумов «Куда идет Россия?», проводимых МВШСЭН, ежегодной Международной научной конференции по модернизации экономики, проводимой ГУ-ВШЭ.
В казахстанской литературе социальным и социокультурным аспектам модернизации казахстанского общества уделяют внимание М.С. Аженов, С.Б. Алимова, К.У. Биекенов, Ф.М. Жармакина, С.Е. Жусупов, А.Н. Нысанбаев, М.С. Садырова, Т.Б. Умбеталиева и др.; демографическим аспектам – А.Н. Алексеенко, М.Б. Татимов и др., экономическим – К.Б. Берентаев, Б. Султанов и др.; процессам политической модернизации и становления демократических институтов в Республике Казахстан посвящены работы М.С. Ашимбаева, Б.Г. Аяган, Л.А. Байдельдинова, М.С. Машан, Ж.А. Мурзалина, М.Б. Олкотт, Д. Сатпаева и др. Всех этих авторов сближает (выраженная в явной или неявной форме) идея определения цивилизационной идентичности, поиска национальной концепции, мобилизующей жизненные силы и интегрирующей разноплановые интересы всех этнических и социальных групп.
Вторым теоретико-концептуальным основанием диссертации выступают теории элиты, согласно которым именно высшие привилегированные слои, осуществляющие функции управления, развития науки и культуры, обладающие позициями власти в организациях и институтах, детерминируют социальную жизнь (Т. Дай, А. Этциони), а значит и модернизационные процессы в обществе. А. Тойнби, например, определяет элиты как творящее историю творческое меньшинство общества в противоположность его нетворческому апатичному большинству. Теоретики «элитного плюрализма», в свою очередь, полагают, что элиты – это сравнительно небольшие группы лиц, занимающие ведущее положение в какой-либо из сфер жизни – политической, экономической, культурной, получившие наивысший индекс в области своей деятельности (В. Парето), что дает возможность говорить и о разных элитах – политических, экономических, культурных и пр. В рамках управленческого подхода под элитами понимаются прежде всего наиболее квалифицированные специалисты, менеджеры и высшие служащие в системе бюрократического управления. В свою очередь, субэлиты позиционируются в научной литературе как группы, дистанционно «тяготеющие» к элитам, однако расположенные несколько ниже на иерархической лестнице. В российской науке фундаментальные исследования в области элит проведены Г.К. Ашиным, Т.И. Заславской, О.В. Крыштановской, А.Е. Чириковой и др. Отдельное внимание элитарным группам как субъектам модернизационного процесса уделяют внимание такие ученые, как Г.К. Ашин, Л.Д. Гудков, И.Е Дискин, Б.В. Дубин и др.
В казахстанской научной литературе проблема элиты и модернизации также отражена в работах социологов, политологов и философов (Д. Ашимбаев, К.Б. Берентаев, С.Е. Жусупов, Д. Сатпаев и др.).
Научная новизна полученных результатов состоит в следующем:
I. Теоретические:
1. Уточнена характеристика основных исторических этапов в изучении модернизации как социологического феномена: начальный или подготовительный этап отражен в трудах классиков социологии (О. Конт, К. Маркс, М. Вебер, Ф. Теннис и др.), заложивших теоретико-методологический фундамент для конструирования будущих теорий модернизации; второй, или «основной», этап связан с разработкой собственно теорий модернизации (М. Леви, Д. Лернер, У. Ростоу, Н. Смелзер, Ш. Эйзенштадт и др.), основное содержание его составляет презентация пестрых, разноречивых, порой антагонистических идей, представлений и гипотез о природе, сущности, направленности, историческом «предназначении», социальных механизмах и последствий модернизационных процессов для мирового сообщества; третий этап – неомодернизации (Э. Тирикян, П. Штомпка, Р. Робертсон, У. Бек, В. Цапф, А. Турен, С. Хантингтон и др.) – развивает взгляд на модернизацию как на исторически ограниченный процесс, легитимирующий институты и ценности современности: демократию, рынок, образование, разумное администрирование, трудовую этику и т.д., который в отличие от предыдущего этапа освободился от всех наслоений эволюционизма и теории развития (однолинейность, узкая трактовка понятия «прогресс» и т.д.); он уже не настаивает ни на какой-либо единственной, конечной цели, ни на необратимом характере исторических изменений.
2. Дополнены представления о процессе становления современных теорий модернизации с точки зрения присутствия и места в них социокультурного фактора. Показано, что, если на начальном этапе становления теорий модернизации доминировало представление о вторичности социокультурного фактора в общей системе факторов, ответственных за социально-экономическое развитие и изменения, то со второй половины ХХ века акцент в теориях модернизации устойчиво смещается в сторону значимости социокультурных факторов, который рассматривается либо в качестве заглавного, доминирующего, либо наравне с экономическими и политическими (Р. Инглхарт, Ф. Фукуяма и др.).
3. Проанализированы современные трактовки понятия «модернизация», введены определения сопряженных с ним производных понятий: «социокультурный потенциал модернизации», «социокультурная база модернизации».
4. Предложена оригинальная классификационная схема, систематизирующая сущностные стороны модернизации (виды, типы, формы, характер, содержание, направленность и т.д.) де-факто разрабатываемые или только номинированные в современной социологической литературе (всего 38 оснований деления), а также система теоретических, понятийных и эмпирических индикаторов социокультурной модернизации, дифференцированных относительно традиционных, модернизационных и постмодернизационных культур.
II. Прикладные:
5. Выявлено отношение субэлитарных групп к широкому спектру ключевых вопросов модернизации, связанных с: социально-экономической оценкой современного этапа модернизации, соотношением идеального и реального её образов, ресурсной базой, факторами, стимулирующими и тормозящими модернизационный процесс, идентификацией предпочтительной модели модернизации в континууме «Восток-Запад», определением ведущего фактора модернизации в триаде «экономика-политика-культура» и т.д.
6 Показана проблематичность разработки универсальной стратегии модернизации, которая устроила бы в равной степени все группы населения: и консерваторов, и либералов, и тех, кто ориентирован на западную культуру, и тех, кто связывает будущее страны с традиционной национальной культурой; и тех, кто приближен к власти и участвует в разработке и проведении реальной (со специфическими чертами) модернизационной политики, и тех, кто придерживается противоположных взглядов – оппонирует власти в вопросах стратегии и методов проводимой ею модернизации. Эти разногласия привносят элементы борьбы, конкуренции и напряжения в общественную жизнь, порождают полярность интересов, взглядов, оценок субэлит и стоящих за ними социальных групп.
III. Методические:
7. Предложен и апробирован оригинальный социологический инструментарий – анкета «Модернизация казахстанского общества: взгляд эксперта» (включает 72 вопроса, объединенных в 7 разделов). Он показал свою надежность и адекватность с точки зрения проверки выдвинутой научной гипотезы и решения поставленных диссертантом задач прикладного характера.
8. Подтвердила свою эффективность метод обобщенной классификации (автор В.С. Костин) в решении класса задач, направленных на конструирование типов экспертов, различающихся видением социальной реальности (в данном случае – модернизации), созидающим разные её интерпретативные картины.
На защиту выносятся:
I. Результаты теоретико-методологической направленности:
1. Характеристика основных исторических этапов в изучении модернизации как социологического феномена, а также представление о процессе становления современных теорий модернизации с точки зрения присутствия и места в них социокультурного фактора.
2. Дополнение понятийного каркаса теории модернизации посредством введения понятий «социокультурный потенциал модернизации», «социокультурная база модернизации».
3. Опыт использования классификационного подхода в изучении понятийного аппарата теории модернизации, результатом которого стала разработанная диссертантом классификационная схема модернизации, систематизирующая сущностные стороны этого процесса (виды, типы, формы, характер, содержание, направленность и т.д.) де-факто разрабатываемые или только номинированные в современной социологической литературе (всего 38 оснований деления), а также система теоретических, понятийных и эмпирических индикаторов социокультурной модернизации, дифференцированных относительно традиционных, модернизационных и постмодернизационных культур.
II. Результаты прикладной направленности (эмпирические):
4. Образы современной казахстанской модернизации, как реальной, имеющей место в действительности, так и идеальной, желаемой – заметно разнятся как между собой, иллюстрируя классический разрыв «идеальное-реальное», так и между группами, демонстрируя имеющиеся между ними рассогласования, разрывы и напряжения.
5 Вывод о факторах – катализаторах и ингибиторах модернизации, свидетельствующий, что модернизация в Казахстане, по оценкам экспертов, стоит на 3-х китах: экономике (богатые природные ресурсы, участие иностранных инвестиций, развитие рыночных отношений), информации и коммуникации, а также политике, которые и вытягивают общество из трясины «вечно вчерашнего». Однако, в характере самой модернизации ярко просматриваются черты «вчерашнего дня»: (1) крен в сторону сырьевых, добывающих производств в ущерб развитию высокотехнологичных отраслей экономики; (2) отсутствие опоры на человеческий фактор – недостаток полноценных социальных агентов (акторов, субъектов) модернизационного процесса; (3) слабое содействие модернизационным процессам правовых институтов, осуществляющих к тому же свою деятельность в условиях деформированного правосознания населения (45% экспертов полагает, что «в обществе действует лишь один закон – сила денег»). Иными словами модернизация в Казахстане осуществляется «сверху» в формате и границах стереотипов середины ХХ века.
6. Утверждение о несбалансированности модернизационных процессов: модернизация казахстанского общества далека от завершения и осуществляется по разным направлениям – экономическому, политическому, правовому, социальному – неравномерно. Разрывы, несогласованность модернизационных процессов в разных сферах общественной жизни, зафиксированные в ходе экспертного опроса (в частности, отставание политической составляющей модернизации от других ее составляющих, «провалы» в системе правовых индикаторов модернизации), указывают на то, что модернизация осуществляется в режиме институциональных несоответствий, тупиков и диссонансов, провоцирующих перманентную системную нестабильность общества.
7. Оценка готовности казахстанского народа и элит к модернизационным процессам фиксирует наличие разрыва, конфликта, противостояния между элитами и народом, причем каждый из этих контрагентов попеременно оказывается то виновником сбоя модернизации, то ее потенциальным творцом, созидающим началом. (Примечательно, что основные претензии экспертов адресованы элитам, блокирующим модернизационный потенциал общества, вместо того, чтобы его раскрывать, созидать и стимулировать).
8. Представительность в обществе различных по степени «включенности в современность» социально-психологических типов людей выглядит, по мнению экспертов, следующим образом: 33% составляют модернисты-рационалисты, т.е. те, кто обладает даром успешно действовать в непредсказуемых и сложных ситуациях, готовы взять на себя значительный риск и начать новое дело, способны сопоставлять затраты и результаты, обладают навыками калькуляции и пр., 39% являются комбинаторами, т.е. сочетают в своём сознании и поведении как рациональные, так и традиционные начала и, наконец, 28% номинируются как традиционалисты (консерваторы), т.е. находятся под непосредственным мощным влиянием культурных, социально-экономических особенностей своей страны, во всем придерживаясь глубоко укоренившейся традиции. Данная экспертная оценка свидетельствует о существовании определенной социальной базы для «прорыва в будущее».
9. Совокупность экспертов, согласно данным кластерного анализа, де-факто объединяет три социальных типа, различающихся установками, ценностями, ориентациями, мировоззрениями, а отсюда и разной концептуализацией реальности (разными её образами и интерпретативными картинами), которая и легла в основу дифференциации их оценок модернизации. Два этих типа разноориентированы в социокультурном пространстве: один – пророссийски настроенный критик, другой – западно-ориентированный оптимист; третий же не имеет четких предпочтений.
III. Результаты методического характера:
10. Социологическая методика изучения социокультурных аспектов модернизации казахстанского общества, включающая: а) специализированную анкету эксперта, ориентированную на опрос высокообразованного населения (элиты и субэлиты общества) и пригодную для использования на всем пространстве СНГ, б) адаптированную к анкете эксперта и апробированную диссертантом специфическую методику обобщенной классификации, автором которой является В.С. Костин.
Научно-практическая значимость работы состоит в том, что расширен понятийный аппарат теории модернизации через введение понятий «социокультурный потенциал модернизации», «социокультурная база модернизации», предложена классификационная схема, систематизирующая различные аспекты модернизации (виды, типы, формы, характер, содержание, направленность и т.д.), разрабатываемые в современной социологической литературе, а также система теоретических, понятийных и эмпирических индикаторов социокультурной модернизации, дифференцированных относительно традиционных, модернизационных и постмодернизационных культур, что дало возможность обогатить сложившееся в социальных науках теоретическое представление о социокультурной модернизации.
Содержательные результаты и выводы, полученные в ходе диссертационного исследования, полезны для управленческих элит стран СНГ, формирующих долгосрочные модернизационные стратегии. Кроме того, полученная информация позволит глубже ознакомить российских политиков с представлениями казахстанской субэлиты о ходе модернизации в Казахстане, с позициями субэлитарных групп, актуальных проблемах, декларируемых и реальных ориентирах и достижениях Казахстана в модернизационном пространстве, что поможет выстраиванию между странами конструктивного позитивного партнерского диалога.
Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в процессе преподавания учебных курсов, в которых обсуждается проблематика модернизации общества, например, таких как социология изменений, социология культуры, социология развития, а представленный в работе социологический инструментарий – в других социологических исследованиях по данной проблеме.
Апробация работы. Положения и выводы диссертационной работы были представлены на: международной конференции «Экономика и бизнес: позиция молодых ученых» (Барнаул, 2004); научно-практических конференциях молодых ученых (Новосибирск, 2004, 2005, 2008); международной научной конференции «Модернизация образования в условиях глобализации» (Тюмень, 2005), VI Всероссийской научной конференции с международным участием «Культура и интеллигенция России от ХХ века к ХХI веку. Интеллектуальные диалоги меняющихся регионов. Россия – Сибирь – Казахстан» (Омск, 2006); международной научной конференции «XX век: история переноса столиц» (Астана, 2008), зимней сессии Научно-образовательного форума по международным отношениям (Воронеж, 2006), III Всероссийском социологическом конгрессе «Социология и общество: пути взаимодействия» (Москва, 2008). Диссертационная работа осуществляется в рамках программы 8.3.1. «Исследование социальной динамики: теоретические концепции и их верификация» (план НИР ИЭОПП СО РАН).
Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав и заключения, списка использованной литературы и приложений.
Развитие теоретических представлений о модернизации во второй половине XX века
Основные идеи классиков социологии в дальнейшем легли в основу теорий модернизации, появившихся в середине XX в. в стенах Гарвардского университета. Отмечаются различные причины появления данной теории; в частности для конкретизации процессов изменений в постколониальных странах Азии, Африки и Латинской Америки; для объяснения не столько самого процесса социальных изменений, сколько его специфики в странах с догоняющим типом развития [Философский..., 2001, с. 341]; для выработки в рамках западной общественной науки оптимистической парадигмы исторического развития, отличной от концепций кризиса и «заката» западного мира, представленных именами О. Шпенглера, А. Тойнби, П. Сорокина, К. Ясперса и др.; для сбора информации о странах третьего мира и выработки практических рекомендаций для соответствующих ведомств США и их союзников в условиях биполярного мира [Старостин, 1995, с. 9-10]. Тем не менее теории модернизации и сегодня являются удобным инструментом при изучении процессов модернизации в разных странах. Как отметил немецкий социолог В.Цапф, «если бы теории модернизации совсем или больше не было, ее пришлось бы придумать» [Цапф, 1998, с. 25].
Теория модернизации изначально имела междисциплинарный характер: в ее рамках объединились представители разных наук - экономисты, социологи, этнологи, политологи и т.д. Эта теория развивалась в многочисленных научных трудах, варьировалась в различных теориях, обосновывалась разнообразным историческим, экономическим, политическим и иным материалом. Как отмечает Б.Старостин, только за первые 15 лет библиография этих исследований, составленная Гарвардским центром, насчитывала 2,5 тыс. работ на семи языках мира, а в конце 1970-х гг. в США работало 17,5 тыс. ученых - социологов, политологов, экономистов, специализировавшихся в области изучения модернизационных процессов в странах второго и третьего миров [Старостин, 1995, с. 11].
Период популярности этой теории в их классическом, первоначальном виде приходится на 1950-е и середину 1960-х гг. прошлого столетия в связи с работами М.Леви, Э. Хагена, Т. Парсонса, Ш. Эйзенштадта, Д. Эптера и др. Реанимированные теории модернизации широко применяются сегодня при обсуждении и изучении социальных процессов в постсоциалистическом пространстве (В.Г. Федотова, Н.Е. Тихонова, Н.Н. Зарубина, Э.А. Паин и т.д.).
Одним из основных недостатков ранних версий теории модернизации (50-е гг. XX в.) впоследствии исследователи видели в противопоставлении понятий «традиция» («традиционное общество») и «современность» («современное общество»). Суть этой теории на начальных этапах ее формирования сводилась к трактовке этих категорий как абсолютных противоположностей. Модернизацию представляли как процесс вытеснения традиции современностью, или восходящего развития от традиционного общества к современному. Западные эксперты прогнозировали в ее рамках поступательное преобразование развивающихся стран в общества западного типа. Поэтому «модернизация» отождествлялась нередко еще с «эллинизацией», «вестернизацией».
О.А. Осипова отмечает, что на первых этапах формирования теории модернизации научные взгляды на традицию, по существу, мало отличались от толкования традиции учеными XIX в. Традиция, за редким исключением, трактовалась как тормоз в истории, как исключительно консервативная сила, которая противостоит нововведениям и которую, следовательно, необходимо преодолеть и сломать с тем, чтобы обеспечить условия для внедрения всего нового [Осипова, 1985, с. 75-76]. Существенной чертой теорий модернизации 1950-1960-х гг. XX в. был универсализм, который подразумевал, что развитие общества как всеобщий универсальный процесс имеет одни и те же закономерности и этапы (стадии) для всех стран и народов. Эти теории хотя и признавали особенности эволюции разных народов, считали их несущественными, второстепенными либо разными стадиями на одном и том же пути развития общества.
Характерные определения модернизации того периода - процесс изменения в направлении тех типов социальной, экономической и политической систем, которые развивались в Западной Европе и Северной Америке с XVII по XIX в. и затем распространились на другие европейские страны, а в XIX и XX вв. - на южноамериканский, азиатский и африканский континенты [Eisenstadt, 1966, р.1.]; тотальная трансформация традиционного домодернистского общества в такую социальную организацию, которая характерна для «продвинутых», экономически процветающих и в политическом плане относительно стабильных наций Запада» [Moor, 1963.].
В ранних версиях (1950-1960-е гг.) теории модернизации (С. Хантингтон) процесс перехода от традиционного общества к современному характеризовался как революционный, т.е. считалось, что переход от традиции к современности требует коренных, радикальных изменений в моделях социальной жизни; сложный, т.е. включает изменения во всех без исключения областях человеческой жизни и поведения; системный, т.е. изменения в одной сфере обязательно вызывает изменения и в остальных сферах; глобальный, т.е. зародившись в Европе XV-XVI вв., с течением времени охватил все страны мира; длительный, т.е. имеет протяженность во времени, причем темпы этого процесса ускоряются; поэтапный, т.е. порождающий сближение общественных систем, т.е. поскольку современные общества в отличие от разнотипных традиционных имеют целый ряд однотипных характеристик, постольку и продвижение традиционных обществ к современности будет сопровождаться «поэтапным» нивелированием их культурных систем; гомогенизирующий, т.е. традиционные общества постепенно становятся современными, которые в основных своих структурах и проявлениях одинаковы; необратимый, поскольку считалось, что направление изменений для всех типов обществ будет единым и носит необратимый характер; прогрессивный, т.е. такой, который способствует улучшению материального и культурного благосостояния человека и т.д. [Осипова, 1985].
На первых порах модернизация воспринималась как экономическая помощь афроазиатским странам. В качестве главного механизма модернизации рассматривался экономический рост, который повлечет за собой перемены и в других сферах общественной и приватной жизни. Авторы этих концепций полагали, что экономическое развитие является необходимой предпосылкой для внедрения политических институтов западного типа, однако отмечали порой, что политическая институционализация не всегда является механическим следствием экономического роста. Относительно культуры существовала точка зрения, согласно которой прозападные ценности культуры придут автоматически с экономическим ростом и внедрением политических институтов западного образца [Старостин, 1995, с. 12].
Критика этих идей нашла отражение в рамках концепции депендьентизма (от исп. dependiente - зависимый). Сторонники этой концепции (Ф. Кардозо, С. Фуртадо и др.) утверждали, что страны «периферии» зависимы в своем развитии от государств «центра», так как в течение столетий последние искусственно замедляли развитие первых. Как отмечает В.Л. Иноземцев, с подобным тезисом можно соглашаться или не соглашаться, однако следует обратить внимание на то, что «эра подлинного, а не потенциального, «депендьентизма» находится не позади, а в будущем; именно в XXI веке развивающиеся страны в полной мере ощутят свою зависимость от постиндустриальной цивилизации, зависимость, которую не смогут отменить или преодолеть никакие внутренние усилия, направленные к обеспечению «догоняющего» развития» [Иноземцев, 2000].
Ш. Эйзенштадт отмечает, что большинство тех дискуссий неизбежно затрагивали проблему традиций и их места в культурной и социальной жизни. И большей частью они «рассматривались в противопоставлении как качественным, так и организационным аспектам устроения общества, независимо от того, какое содержание вкладывалось в понятие «традиция»: накопленные стародавние обычаи, привязанность к прошлому и некритическое принятие прежнего опыта и смыслов, легитимация какой-либо деятельности со ссылкой на прошлое или же придание прошлому священного статуса. Усиление качественных характеристик современности часто воспринималось как процесс, равнозначный упадку традиций. Упадок или слом традиций, эрозия традиционных основ легитимности общественного порядка воспринимались как предпосылка развития свободы, утверждение принципов рациональности и «нетрадиционных» концепций справедливости, которые и определялись как наиболее существенные характеристики современного общества» [Эйзенштадт, 1999а, с. 471-472].
Теоретические, понятийные и эмпирические индикаторы социокультурной модернизации
Напомним, что индикаторы - доступные наблюдению и измерению характеристики (признаки) изучаемого или управляемого социального объекта [Российская..., 1999, с. 154.]. А система индикаторов - совокупность взаимосвязанных характеристик объекта, отобранных и сформированных в соответствии с его теоретическим представлением.
Вопрос о теоретических, понятийных и эмпирических индикаторах социокультурной модернизации не является до конца изученным и оставляет значительное пространство для разного рода систематизации, конкретизации, детализаций и интерпретаций. Теоретические индикаторы, описывающие социокультурную модернизацию - это, на наш взгляд, абстрактные общенаучные категории, лежащие в основе того класса социологических теорий и концептуальных представлений, в центре внимания которых находятся социокультурные аспекты модернизации.
В свою очередь понятийные индикаторы социокультурной модернизации - это конкретизация той или иной характеристики данного феномена, ориентированная на его последующую конкретизацию посредством построения эмпирических индикаторов и измерение (поиск показателей). Это еще не сама измеряемая характеристика, а лишь наименование того класса явлений, к которому она принадлежит. Как известно, система понятийных индикаторов - это определенный способ операционализации структурной схемы объекта (в нашем случае - социокультурной модернизации), ориентированный на его последующую конкретизацию и измерение.
В отличие от понятийных, эмпирические индикаторы всегда формируются не только сверху, от теории, но и снизу, от информационной базы. Это положение верно и для построения эмпирических индикаторов социокультурной модернизации. Понятие «эмпирический индикатор» обычно означает то, посредством чего можно получить эмпирические данные, используя в этих целях конкретные социолого-статистические показатели (известная цепочка: эмпирические индикаторы - конкретные показатели). Эмпирический индикатор - это, выражаемый через систему конкретных показателей, наблюдаемый признак. (Отметим, что в социологии есть и иная трактовка, отождествляющая эмпирические индикаторы непосредственно с конкретными показателями).
Показатели - такие характеристики изучаемого или управляемого социального объекта, которые опосредствуют связь между ненаблюдаемыми и наблюдаемыми характеристиками объекта, а в конечном счете - между объектом и субъектом познания или управления. В процессе операционализации понятий такие характеристики (признаки объекта), а точнее - отображающие их понятия, занимают промежуточное положение между понятием высокого уровня абстракции, отображающим непосредственно ненаблюдаемый и неизмеряемый объект, и понятиями низкого уровня абстракции (индикаторными понятиями), отображающими доступные прямому наблюдению и измерению объекты - индикаторы [Российская..., 1999, с. 389-390].
Показатели социальные - количественные и качественные характеристики состояния, тенденций и направлений социального развития, применяемые в управлении и планировании для оценки соответствия реально сложившегося положения дел в обществе научно обоснованным требованиям.
В наиболее полном виде показатели всех сфер общественной жизни, в основном научно-технического и экономического развития, определяются и рассчитываются на основе данных государственной статистики, а по ряду вспомогательных показателей - на основе инструктивных положений министерств и ведомств, руководящих органов общественных организаций. Для более глубокого представления о социальных процессах, происходящих в обществе, проводятся специальные исследования, призванные дать оценку их состояния на уровне общества, региона, трудовых коллективов и отраслей народного хозяйства.
При оценке уровня развития того или иного процесса, явления используются показатели: 1) реальный, характеризующий данный процесс или явление; 2) нормативный, на основе сравнения с которым определяется соответствие научно обоснованным требованиям.
При обосновании и отборе социальных показателей используются различные виды информации. Главным и определяющим является статистическая информация, соответствующим образом переработанная для того, чтобы ее можно было применять при сравнении развития аналогичных объектов. Отбор и применение социальных показателей связаны, во-первых, с необходимостью оценки конечных результатов, во-вторых, с реализацией представлений людей о социальной справедливости; 3) с совершенствованием социальной помощи и укреплением социальной защищенности людей и, наконец, с более полным учетом разнообразных потребностей различных слоев и социальных групп [Российская..., 1999, с.392].
Ниже в таблице мы приводим основные индикаторы социокультурой модернизации, представленные в контексте триады: традиционное - модерное -постмодерное
Такого рода теоретические представления о социокультурных индикаторах модернизации нашли отражение как в разработанном нами инструментарии, так и интерпретации полученных в ходе социологического обследования данных.
Факторы, стимулирующие и катализирующие модернизацию казахстанского общества
Со второй половины 90-х годов экономическая ситуация в Казахстане постепенно начала изменяться к лучшему. Благодаря экономическим реформам модернизационного толка уже в 1998 г. было приватизировано около 90% промышленных предприятий, причем во многих случаях с участием иностранного капитала. В 2001-2002 гг. в республике - первой из стран СНГ - проведена реформа банковской системы, железнодорожного транспорта, электроэнергетики, ЖКХ [Кузьмина, 2007, с. 156]. В результате подъема экономики ВВП на душу населения достиг в 2005г. величины 3703 долл. на душу населения (для сравнения: этот показатель в 1995 году составлял 1052,4 долл. на душу населения).
В том же году 73,1% занятого населения Казахстана работало на предприятиях частной формы собственности и только 24,5% - государственной (2,4% были заняты на предприятиях, находящихся в собственности других государств, их юридических лиц и граждан) [Статистический, 2006, с. 36]. А доля самозанятых (т. е. лиц самостоятельно обеспечивающих себя работой) составила 36,1% занятого населения [Статистический, 2006, с. 35], т.е. существенно выросла (почти на 20 п.п.) по сравнению, например, с 1995 г., когда эта доля равнялась 17,2%. [Труд, 2003, с. 10]. Приведенные данные свидетельствуют об относительно высокой предпринимательской активности граждан, хотя и носящей подчас, видимо, «вынужденный» характер. Так, можно предположить, что женщины, спасаясь от безработицы (их удельный вес среди безработных составлял 58%, а среди работников по найму только 46% по данным за 2003г.), более энергично устремляются, не видя перед собой иных перспектив, в сектор самозанятости, где их присутствие более заметно, по сравнению с мужчинами (52% против 48%). Можно, однако, выдвинуть и альтернативную - сомнительную, на наш взгляд - гипотезу, предположив, что женщины Казахстана более склонны к свободе, риску, предпринимательству и инновациям, чем мужчины, которые тяготеют к работе «по найму». [Женщины..., 2004, с.70].
В целом приведенные выше данные свидетельствует о позитивных сдвигах в сфере экономики, обеспечиваемые либерализацией экономических институтов. И все же индекс экономической свободы (ЭС), ежегодно рассчитываемый организацией The Heritage Foundation, фиксирует все еще недостаточно высокие позиции Казахстана в общемировом рейтинге, хотя и на фоне обнадеживающих трендов: 2005г. - 130-ое место среди 155 стран, 2007г. - 76-ое среди 157 стран (для примера, Россия занимает 120 место, Украина -125 [Index...].
Помимо факторов, тормозящих модернизацию, есть и другие, противоположные по смыслу и симметричные первым, т.е. те, которые стимулируют, катализируют и активизируют данный процесс в современном Казахстане (табл. 7). В среднем каждый эксперт посчитал нужным для себя выделить в качестве главных порядка трех таких факторов (2,8), что соответствовало ограничению, заданному в анкете («не более трех ответов»). Особое место в ряду этих факторов занял экономический блок. Он является заглавным в модернизационном отношении (суммарный процентный балл достиг максимальной отметки 90%). Две составляющие данного блока - богатые природные ресурсы страны, иностранные инвестиции в экономику - отмечен был, по сути, каждым вторым экспертом. Это - лидеры в ряду всей совокупности факторов, обеспечивающих модернизационный процесс.
Заметно «хуже» обстоит дело с факторами иной природы, таких как «активизация информационных потоков, коммуникаций и международных взаимодействий» (суммарный процентный балл - 33,5%), «развитие политических институтов» (32,7%), «человеческий фактор» (суммарный процентный балл - 23,1%). И, наконец, весьма слабо проявили себя следующие детерминанты: «рост технологического уровня производства» (15,0%), а также «развитие правовых институтов» (суммарный процентный балл - 9,6%).
Итак, подытоживая вышеизложенное, следует отметить, что модернизация в Казахстане стоит на трех китах - экономике (богатые природные ресурсы, участие иностранных инвестиций, развитие рыночных отношений), информации и коммуникации, а также политике (развитие политических институтов), которые и вытягивают общество из трясины «вечно вчерашнего». Однако, к сожалению, в характере самой модернизации ярко просматриваются черты «вчерашнего дня»: 1) крен в сторону сырьевых, добывающих производств в ущерб развитию высокотехнологичных отраслей экономики, 2) отсутствие опоры на человеческий фактор - недостаток полноценных социальных агентов (акторов, субъектов) модернизационного процесса, поскольку значительная часть населения в трудовой и бытовой практике придерживается устаревших социокультурных образцов, демонстрирует низкий уровень деловой и социальной активности, к тому же бедна и недостаточно интегрирована в инновационные процессы и структуры, 3) слабое содействие модернизационным процессам правовых институтов, осуществляющееся к тому же в условиях деформированного правосознания населения (45,4% наших экспертов полагает, что «в обществе действует лишь один закон - сила денег»). Иными словами модернизация в Казахстане осуществляется «сверху» в формате и границах стереотипов «традиционного толка».
Модернизационные преобразования в континууме «Восток-Запад», «Самобытное-Заимствованное»
Для всякой страны, вступающей на путь модернизационных преобразований, возникает альтернатива: воспользоваться уже готовыми вариантами (и если «да», то какими?) либо предпочесть разработку собственной модели инновационных трансформаций. Акцент при изучении данной проблемы ставился на необходимость поиска собственного пути для каждой страны с учетом определенных моментов в развитии общества, менталитете населения и т.д.
Теоретики социологии отмечают многоликость модернизации, разнообразие ее моделей и форм (Дж.Джермани, Дж. Коулмен, Ш.Айзенштадтом и др.). Дж. Джермани отмечает, что «нельзя более рассматривать модернизацию только лишь как перенос европейских институтов в другие части света или как переход к какому-либо одному фиксированному типу общества. Движение за национальную независимость, подъем новых наций, постоянная трансформация капиталистического общества, подъем различных форм планируемой экономики и слияние западных и незападных компонентов в процесс модернизации - все это сделало очевидным тот факт, что модернизация включает в себя разнообразие моделей, подверженных переменам. Очевидно и то, что к модернизации ведут многие пути» [Germany, 1988, рр.255-261, исп. по Сравнительное..., 1999 С. 464].
Как отметил Р. Бендикс, труднее с уверенностью говорить о менее заметных последствиях модернизации. Причину этого он видел в том, что общества включаются в процесс модернизации, обладая своими собственными конкретными природными ресурсами, историческим опытом и культурным укладом, а также в том, что время вступления той или иной страны на путь модернизации, а также скорость и методы осуществления этого процесса накладывает большой отпечаток на отличительный характер «современности» модернизируемого общества [Бендикс, 1972, 330-341].
Существенный вклад в переосмысление ранних подходов к процессам модернизации, отказу от поверхностной однолинейной модели модернизации как уподобления западному образцу внес также и Ш. Эйзенштадт. Выделение основных противоречий модернизации дало ему основу для создания многомерной модели [Eisenstadt, 2000]. Ш. Эйзенштадт в одной из своих работ пишет, что, хотя модернизация охватила весь мир, она не привела к возникновению единой цивилизации или к универсальному институциональному образцу; напротив, имеет место развитие разных современных цивилизаций или, по крайней мере, цивилизационных моделей, т.е. цивилизаций с некоторыми общими чертами, но обладающих тенденцией к развитию разных институциональных процессов [Айзенштадт, 2002, с. 136-146.]. А. Абдель-Малек выразил мысль, что мир становится все более разнообразным и сегодня необходим синтез универсализма и культурной специфики разных стран и народов [Модернизация: зарубежный..., 1994, с. 18].
В рамках концепции неомодернизации были введены даже понятия «движущихся эпицентров модернизации» и «образцовых обществ» вместо единой, универсальной модели современности; последняя была представлена в ранних версиях теорий модернизации [Штомпка, 1996, с. 182.]. Соглашаясь с подобным утверждением, некоторые ученые полагают, что в какой-то исторический момент модернизация действительно была исключительно западным явлением, однако сегодня вполне очевидно, что этот процесс обрел глобальный характер и что в определенной мере его возглавили страны Восточной Азии [Инглегарт, 1999, с. 267.]. Р. Инглегарт пишет: «Сегодня мало кто осмелится говорить о нравственном превосходстве западного общества, а на передних рубежах модернизации во многих отношениях сейчас находятся страны Восточной Азии» [Инглегарт, 1999, с. 273]. В настоящее время самая напряженная дискуссия идет по вопросу о наличии особого (восточно-) азиатского пути модернизации, модернизации, которая не только равноценна западной, но превосходит ее и будет определять грядущее столетие [Цапф, 1998, с. 22.].
Понятно, что «готовые варианты» приложимы только в тех случаях и к тем обществам, которые имеют примерно ту же цивилизационную идентичность, что и общество, выступающее «образцом», показательной типологической моделью модернизации. Иными словами, общество, делающее свой выбор конкретной модернизационной модели, и общество, выступающее в качестве носителя искомой модели модернизации, должны быть «родственными», близкими по своей внутренней природе в экономическом, социокультурном и политическом отношении. В противном случае бездумное заимствование «чужеродного» модернизационного образчика чревато угрозами разного рода пато-, квази-, и антимодернизаций.
Важной цивилизационной осью дифференциации моделей модернизации является оппозиция Запад-Восток. Определение модернизационно-цивилизационной идентичности казахстанского общества в рамках данной оппозиции (диакризиса) представляется весьма важным с точки зрения выбора наиболее приемлемых для него моделей модернизации.
Как было отмечено выше, представления о цивилизационной принадлежности современного казахстанского общества не являются единообразными и остаются областью дискуссий и обсуждений.
Для проверки одной из гипотез, которая состояла в том, что казахстанская субэлита в лице наших экспертов, так же как и обществоведы и политики казахстанского общества, пребывает сегодня в состоянии неоднозначности оценок, противостояния и раскола в своих представлениях о наиболее предпочтительных моделях модернизации по линиям «Восток-Запад», «Самобытное-Заимствованное» относительно цивилизационной идентичности казахстанского общества, экспертам предстояло ответить на вопрос: «Какая модель модернизации наиболее предпочтительна, на ваш взгляд, для Казахстана?» (табл. 13).
Наибольшую привлекательность для экспертов представляет национальная самобытная «адаптированная» модель модернизации: 39% экспертов, назвали ее как наиболее предпочтительную. Смысл данной модели состоит в опоре на традиционные институты, социокультурные, национальные и ментальные особенности и ценности казахстанского общества, его историю, экономику и реальное положение в современной миросистеме в ходе модернизации. Почти половина ответов экспертов-сторонников данной модели модернизации (47%) содержит ссылку на политическую и экономическую независимость, обеспечиваемой именно данной моделью модернизации, а 36% - на сохранение национальной самобытности общества. Такого рода соображения находили и находят отзвуки и в теоретической социологии: во второй половине 1960-х годов в социологии окончательно сложилась теоретическая концепция «модернизация в обход модернити». По сути дела речь идет о том, чтобы, выражаясь языком А.Турена, навести мост между Разумом и Культурой, Современностью и Национально-культурной идентичностью народов, между Развитием как универсальной целью и Образом жизни как ценностным выбором, экономическим развитием и социальными преобразованиями [Touraine, 1988, Р. 451].
Одновременно весьма представительной оказалась и доля тех экспертов (29%), кто без оговорок предпочел западную модель модернизации - «вестернизационную». Главным преимуществом этого вида модернизации являются, по их мнению, высокие темпы преобразований, обеспечивающие и гарантирующие не только выживание, но и успех в конкурентной борьбе за статус, политическое и экономическое влияние в жестком глобализирующемся мире (73% ответов), согласно поговорке «кто не успел, тот опоздал».
Лишь каждый восьмой эксперт высказался в пользу восточноевропейской модели модернизации, разворачивающейся, с теми или иными отклонениями и особенностями, на постсоциалистическом пространстве. Аргументация в ее поддержку со стороны экспертов заключалась в том, что при реализации данной модели страна получает возможность, во-первых, сохранить свою политическую и экономическую независимость (32 % ответов), во-вторых, сберечь черты национальной самобытности (29%) и, наконец, в-третьих, обеспечить динамичные темпы модернизации (23%).
Еще меньше среди экспертов оказалось апологетов моделей модернизации японского (8,5%) и китайского образцов (6%). В первом случае (японская модель) приверженцы данной модели апеллируют к возможности страны осуществлять модернизацию либо целиком в рамках традиционной национальной культуры, либо учитывая черты национальной самобытности (18,2+36,4=54,6% ответов). Во втором случае (китайская модель) большая часть экспертов указывает на возможность сохранения политической и экономической независимости страны (46,7%), а кроме того быстрые темпы модернизации (26,7%).
