Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Ментальность как междисциплинарная теоретико-методологическая проблема научного познания 11
1.1. Определение понятия «ментальность» в междисциплинарном контексте 11
1.2. Социокультурная детерминация структуры ментальности 29
1.3. Психологическая структура ценностно-смысловых и архетипических оснований национальной и индивидуальной ментальности 35
Глава II. Программа исследования ментальности студентов в ценностно-смысловой и архетипической соотнесенности 66
2.1. Цель, задачи, основные гипотезы, выборка 66
2.2. Методология, методы и процедуры исследования 69
2.3. Исследовательская модель ментальности студенческой молодежи 92
Глава III. Психосемантическая структура ментального пространства университетской молодежи 97
3.1. Региональное соотношение семантики политико-аксиологического пространства как маркера социокультурной идентификации индивидуальной ментальности студента 97
3.1.1. Кластерная структура политического ценностно-смыслового пространства ментальности 109
3.2. Внутренняя семантика образовательного ценностно-смыслового пространства ментальности студентов региональное соотношение 116
3.2.1.Кластерная структура образовательного ценностно-смыслового пространства ментальности студентов 121
3.3. Региональное соотношение семантики архетипического пространства ментальности студентов 134
3.3.1.Кластерная структура архетипического пространства ментальности студентов 147
3.4. Кластерная взаимосвязь политико-образовательных и архетипических пространств в структуре ментальности студентов 162
Заключение 169
Выводы 177
Список использованной литературы 179
Приложение
- Определение понятия «ментальность» в междисциплинарном контексте
- Социокультурная детерминация структуры ментальности
- Цель, задачи, основные гипотезы, выборка
- Региональное соотношение семантики политико-аксиологического пространства как маркера социокультурной идентификации индивидуальной ментальности студента
Введение к работе
В настоящее время особую остроту и актуальность приобрели социально-психологические проблемы, связанные с разработкой и изучением различных аспектов мен-тальности личности или менталитета группы или этноса в целом. Это обусловлено, в первую очередь, общемировой динамикой развития современного общества, с его эклектичностью, знаковостью, технологичностью, наконец с тенденцией к глобализации, где личность как социокультурный фактор становится высшей экзистенциальной ценностью и мерой всех вещей. В то же время, в российском обществе как и на всем постсоветском пространстве продолжаются кардинальные изменения социального, политического и экономического ландшафтов, что не могло не отразиться на формировании принципиально иной картины видения мира у различных этнических и социальных групп россиян.
Тем более становится актуальным кросс-субкультурное изучение социально-' психологических аспектов ценностно-смыслового и архетипического пространства в структуре ментальносте студентов так как молодежь является прямым маркером социокультурных изменений и трансформаций менталитета всего российского этноса в целом.
Наконец, актуальность проблемы изучения ментальносте обусловлена последними тенденциями в самой психологической науке. Социально-психологические концепции, схемы и парадигмы оказались перед необходимостью объяснять реальные жизненные события и решать практические задачи, связанные с развитием и управлением ментальными процессами личности и групп. Современная ситуация требует новые подходы и научные направления для объяснения, диагностики и прогнозирования процессов и закономерностей развития ментальносте субъекта и менталитета этноса в целом.
Между тем, сложность изучения ментальносте состоит в междисциплинарной полисе-мантичности самого понятия и отсутствии критериев систематизации категориального аппарата данного феномена. Это и «духовность» (ТВ. Платонов, АД. Косичев, Л. А. Шумилина, 1998; B.C. Барулин, 1994), и «национальный характер» (НА. Бердяев, 1995; И.А. Ильин, 1993; Г. Шпет, 1990), и «духовное бытие» (С.Л Франк, 1992), и «духовный мир» (Д. Бом, 1993), а также "общественный разум" (Я.В. Рейзема, 1991) и «предустановленная гармония» (ТВ. Лейбниц, 1969). А. Шюц (1995) говорит о «фонде знаний», а Э. Дюркгейм (1991), Л. Леви-Брюль (1980) и С. Московичи (1995) о «коллективных или социальных представлениях». В свою очередь феномен ментальносте для К. Поппера (1983) транспонируется в идею о «третьем мире», а последняя весьма близка концепции М. Фуко (1991) о «мирах дискурса». В парадигме культурно-исторических исследований, а также в трудах лингвистов ши-
роко представление понятие «образ» или «картина мира» (А.Я Гуревич, 1990; В.Б. Касевич, 1996; Ж. Ле Гофф, 1996). Наконец в ранних психологических исследованиях ментальность отождествляется с «народным духом» (В. Вундт, 1998), «душевным строем» (Г.Лебон, 1999), и «социальным характером» Э. Фромм (1998), а в более поздних концепциях фундируются идеи о «семантических полях» (В.В. Налимов, 1989) и «национальном Космо-Психо-Логосе» (Т.Д. Гачев, 1994).
В этих условиях в современной психологической науке получило развитие новая гуманитарная парадигма в исследовании социально-психологических явлений, основьшающаяся на холистическом, междисциплинарном подходе к объяснению природы психического состояния людей и методов их изучения; исследовании проблем, связанных с анализом социальной обусловленности психических явлений, разработкой целостного и гуманистического подхода к познанию человека и его менталитета (К.А. Абульханова-Славская, 1997; Б.С. Братусь, 1990; АГ. Асмолов, 2001; В.И. Кабрин, 2002; Э.И. Мещерякова, 2001).
На данный момент резко возрастает потребность в более глубокой проработке основных парадигм, концепций и теории ментальносте, а также в выработке адекватных социально-психологических методик диагностики ценностно-смысловых и архетипических сфер ментальносте личности.
Целью исследования явилось выявление взаимосвязи ценностно-смысловых и архетипических полей в индивидуальной ментальносте студентов и на основе определения их содержания и соотношения построение психосемантической структуры ментальносте как личностного феномена.
Задачами исследования, позволяющими достигнуть цели исследования, были следующие: 1) Проанализировать и систематизировать междисциплинарные теоретические представления о ментальносте, установить общие закономерности анализа ее структуры, содержания и функций. 2) На кросс-субкультурной выборке студентов выявить закономерности экспликаций ценностно-смысловых и архетипических сюжетов как ментальных образований через письменный текст и определить их составляющие в качестве критериев социально-психологической диагностики. 3) Исследовать ментальность студента как феномен социокультурной самоидентификации через взаимосвязи его тендерных, когнитивных профессиональных и этнических характеристик в политико-образовательном и архетипическом пространствах. 4) Обосновать необходимость учета взаимосвязи архетипических и политико-образовательных семантических пространств в структуре ментальносте студентов с целью социально-психологической диагностики индивидуального образовательного роста и электорального предпочтения данной аудитории.
Исходя из цели и гипотез исследования, были поставлены следующие частные задачи:
1) С помощью метода «Мозгового штурма» и методики проективного текста «Мой идеал» выявить политико-образовательное аксиологическое пространство студента. 2) Используя метод активного воображения и методику «Дом» (с помощью сюжетного объединения: Леса; Реки; Поляны; Дома) выявить архетипическую структуру ментальности. 3) На кросс-субкультурной выборке проследить региональное соотношение аксиологических и архети-пических пространств как структурных элементов ментальности. 4) Используя тематический качественный контент-анализ (составление идеографического словаря, составление тезауруса, агрегирование (свертывание тезауруса до темы - признака)) и качественные статистические методы выявить взаимосвязи политико-образовательного аксиологического пространства со структурой архетипического пространства ментальности студента.
Объектом исследования явилась менталъность студентов высших учебных заведений на евразийской оси Томск-Санкт-Петербург.
Предметом исследования стала психологическая реальность ценностно-смыслового и архетипического пространства студентов.
Основной гипотезой исследования было предположение о том, что в ментальной структуре личности существует взаимосвязь между архетипическими и ценностно-смысловыми образами, детерминированными этническими, тендерными, региональными и профессиональными установками, отражающиеся через нарративную объективацию сознания. Следующей основной гипотезой было предположение о том, что существует прямая корреляция между архетипическим пространством и политическими ценностями (выраженными в идеальном образе политика) студентов, равно как и обратная корреляция между образовательными и политическими ценностно-смысловыми предпочтениями студентов. Опираясь на основные гипотезы, были сформулированы рабочие, эмпирически проверяемые гипотезы-следствия: Особенность структуры ментальности студента как феномена самосознания может быть выявлена посредством анализа экспликации политико-образовательных и архе-типических образов в тексте как коммуникативном процессе, знаковая форма которого понимается как структура смыслов, заложенных в него процессом мышления, языковыми возможностями автора, а также личной архетипикой. Предполагается, что менталъность как переживание самости обусловлена психологическими факторами, которые можно выявить с помощью синтеза и взаимной верификации проективных по форме и феноменологических по содержанию данных, в которой личность действует предпочтительно, структурно и типологически в соответствии со своими эмоциональными, когнитивными, поведенческими и коммуникативным особенностями, а также архетипическими проявлениями бессознательного. Рассмотрение смысла ментального текста как апологии само идентичности возможно не только по его политико-образовательному психосемантическому содержанию в тексте, но и
по авторской архетипике семиотических кодов пространства ментальности как факторе, обусловливающим смысловую целостность личности.
Методологические и теоретические основы исследования Проблема исследования ментальности как многомерного культурно-психологического феномена, как коммуникативно-диалогического, по форме, и архетипического, по содержанию, поиска идентичности, выраженная в нарративной объективации сознания не может быть решена только в рамках естественно-научного подхода из-за наличия в ментальности экзистенциально-феноменологического аспекта, социокультурных факторов внутренней архетипической детерминации, транскоммуникативного плана. Это потребовало выхода в системные, интегра-тивные и междисциплинарные (С.Л. Рубинштейн, 1989; А.В. Брушлинский, 1999; Б.Ф. Ломов, 1984; А.Я. Гуревич, 1989; BE. Клочко, 2002; И.А. Василенко, 1999; ЕЯ Тар-шис, 1999) формы знания; опору на методологические принципы культурно-исторической (Л.С. Выготский, 1982; А.Г. Асмолов, 1996), аналитической (К.Г. Юнг, 1996; Дж. Хиллман, 1996) и трансперсональной (В.И. Кабрин, 1999; Р. Ассаджиоли, 1997; В. Стюарт, 2000) психологии, с мифо-символической детерминацией личностного пространства (Э.И. Мещерякова, 2001), обосновьшающие представления о полисемантичности ментальности человека и его уникальной способности к самореализации и самотрансценденции, расшифровывающихся через личностную коммуникацию (Э. Мунье, 1999; В. Франкл, 1990; ГГ. Шпет, 1990).
На работу существенное значение оказали теории Я-концепции и диалогической природы самосознания, поиска социокультурной идентичности (Дж. Мид, 1994; ММ. Бахтин, 1986; М. Бубер, 1999). Представления о ментальности личности как многомерной социально-психологической реальности, которую трудно концептуализировать, порождает методологическое многообразие в различных психологических школах и направлениях. В психоаналитической традиции важность индивидуальной ментальности видится в том, что «человек привязан к прошлому, как раб к галерам» [118, с. 161]. В гуманистической психологии ментальная сфера личности - это скорее сфера надежд, возможностей, перспектив самоактуализации (А. Маслоу, 1997) и самореализации (К. Роджерс, 2000). Для экзистенциально-феноменологического направления - это пространство возможностей трансценденции и самотрансценденции к новым жизненным смыслам (В. Франкл, 1990). В трансперсональной перспективе ментальность человека - это скорее посредник между кросскультурным архетипическим опытом и духовными (К. Уилбер, 1996; Ст. Гроф, 1995), ноэтическими устремлениями (В.И. Кабрин, 2002).
Данное многообразие вызывает существенные трудности в разработке и освещении некоторых аспектов формирования ментальности личности или целых групп. Для этого требует-
ся понять предельную общую, глубинную, исторически развивающуюся ментальную структуру, отображающую психическую реальность в единой целостности и специфических, только ей присущих характеристик; обосновать психологическую природу менталитета и способы его изучения, элементами которого выступают конкретные научные категории, воспроизводящие различные стороны психической реальности (образы, архетипы, смыслы, ценности и др.), связанные с переходом объективной реальности в субъективное феноменологическое пространство личности и наоборот. Выбранные нами модификации ментально активных методов как раз и призваны реализовать преемственность указанных подходов к исследованию ментальной сферы на уровне личности, а также верифицировать и научно объективировать феноменологическую структуру ментальносте студентов.
Методы и организация исследования Исходя из междисциплинарности и полисемантич-ности проблемы исследования ментальносте личности в методических подходах наиболее эвристичными оказывались аппликации холистической методологии с ее способностью в наиболее целостном виде охватить не только важнейшие аспекты изучаемого предмета, но и рассмотреть его в контексте внешней среды, что является наиболее продуктивным, позволяющим прагматически сблизить естественно-научный и гуманитарный подходы, а также теоретические воззрения различных авторов с их последующей реинтеграцией в методики и интерпретационные схемы.
В работе для разных групп был использован достаточно однородный метакоммуникатив-ный контекст - публичная ситуация учебной аудитории. При этом реализованы три метода организации исследования:
в исследовательской модификации метода «мозгового штурма» (ВИ. Кабрин, 2002) публичная (ретальная) коммуникация (каждый говорит для всех и слушает всех) в кульминационный момент транспонировалась ведущим в аутокоммуникацию ментально-рефлексивного уровня;
в авторской методике проективного текста «Для меня идеальный политик это...» и «Для меня мое образование это...» через актуализацию ценностно-смысловой сферы сразу предлагался ментально-рефлексивный уровень аутокоммуникации;
в методе активного воображения «Дом» (В. Стюарт, 2000; Р. Ассаджиоли, 1997) индуцировались транскоммуникативные переходы и синтезы архетипического-эйдетического и ментально-рефлексивного уровней (ВИ. Кабрин, 2002).
В исследовании ментальносте как нарративной объективации личности через текст методическими процедурами анализа были следующие: 1) Анализ психосемантического пространства текста, образованного комплексом тем-признаков. 2) Метод понимания текста как коммуникативной системы речевых знаков и знаковых последовательностей, в котором
ментальная объективация личности происходит на основе ассоциативного развертывания текста, понятие «ассоциативного поля текста» отражает его психосемантику и определяется как система стимулированных текстом вербальных ассоциаций, организованных по принципу поля, имеющего ядро (наиболее частотные ассоциации) и периферию. Ассоциативное развертывание представляет собой как первичную коммуникацию автора с будущим читателем, так и вторичную в процессе восприятия, понимания и интерпретации текста [177]. 3) Психолингвистическое портретирование лексической структуры текста как сложной вербальной сети, являющейся «ключом» к его смысловой интерпретации, так как именно слова составляют предметно-вещественный, семиотический и лексический фундамент речи [20]. Таким образом, лексическая структура текста стимулирует, определяет и мотивирует его ментальное ассоциативное поле. 4) Верификация феноменологических данных с помощью семиотической пятикодовой разметки смыслового поля текста [178].
Статистическими методами анализа данных служили следующие: 1. Метод сравнения долей и частот; 2. Метод центроидного кластерного анализа; 3. Метод группирующего кластерного анализа (по Уорду); 4. Метод анализа таблиц сопряженности по критерию Пирсона % ; 5. Ранговый дисперсионный анализ Краскела-Уоллиса.
Научная новизна исследования состоит в социально-психологической интерпретации проблемы ментальности личности с междисциплинарных позиций; в методологической интеграции изучения менталитета человека как многомерного культурно-психологического феномена; в эмпирической объективации данных феноменологического, герменевтического и семиотического анализа с целью выявления ментальных психотипов студентов; в получении данных о взаимосвязи ценностно-смыслового и архетипического пространств в структуре ментальностии студентов, детерменированных тендерными, профессиональными и этническими факторами.
Теоретическое значение исследования заключается в обобщении теоретических представлений о ментальности личности как коммуникативно-диалогического, по форме, и архетипического, по содержанию, поиска социокультурной идентичности, как акта экзистенциально-феноменологической и транскоммуникативной индивидуальной репрезентации; в построении эмпирической модели психосемантической структуры ментальности студентов основу которой составили ценностно-смысловые и архетипические пространства личности объективированные через текст; в использовании модифицированных проективных методик, разработке и применении авторских методик с целью диагностики индивидуальной образовательной траектории студентов и выявления их электорального предпочтения.
Практическая ценность исследования заключается в возможности использования принципов, методов и технологии исследовательской модели в диагностике и коррекции учебно-
образовательного процесса в системе высшего образования. Методический комплекс анализа политических ожиданий и предпочтений может быть реальным инструментом социального и политического психолога в адекватной диагностике и корректном сегментировании аудитории в процессе политической коммуникации.
На защиту выносятся следующие основные положения:
Ментальность как социально-психологический феномен, проявляясь через текст как коммуникативный акт, представляет собой интегральную взаимосвязь ценностно-смыслового и архетипического индивидуального пространства личности, содержание и структуру которого можно обнаружить в темах-признаках текста, составляющих его психосемантическое и семиотическое поле.
Политико-аксиологическое пространство личности репрезентирует внутреннюю диалоговую аутокоммуникацию поиска социокультурной идентификации, являя собой отражение своеобразной ментальной матрицы социокультурного опыта этноса, представленного архетипами коллективного бессознательного, социальными установками, стереотипами и закрепленного в языковом сознании через текст.
Выявленная феноменология ценностно-смыслового образовательного пространства отражает переживание личностью своей самости, поиска идентичности и целостного образа Я, выраженного в нарративном стиле и характере текстовой самопрезентации как индикаторе авторского сознания.
Политико-образовательное и архетипическое пространство личности детерминировано региональными, тендерными, профессиональными и этническими факторами, обнаруженными в выборе качественных характеристик и тем, составляющих семантическое поле смысловой целостности ментальности.
Использованный в исследовании ментальной структуры личности методический аппарат, может носить диагностико-прогностическую функцию индивидуальной образовательной траектории, а также вероятностного электорального поведения так как позволяет выявить феноменологию внутренней аутокоммуникации ментально-рефлексивного уровня.
Достоверность результатов и значимость выводов обеспечиваются их соотнесением с существующими научными литературными данными, достаточным объемом выборки и измеряемых характеристик, использованием различных процедур статистической обработки эмпирических данных, внедрением результатов исследования в процесс политического консультирования.
Определение понятия «ментальность» в междисциплинарном контексте
Проведенный анализ литературы позволяет предварительно выделить, по крайне мере, несколько групп научных дисциплин, которые в той или иной степени связаны с изучением ментальности: 1. История ментальностей и историческая антропология [8, 35, 43, 74], 2. Социология Э.Дюркгейма [94] и А. Шюца [315]; 3. Феноменологическая философия сознания Э.Гуссерля и др. [78, 3, 164]; 4. Общая антропология человека [18, 97, 158]; 5. Эпистемология и социология науки [9, 33, 199, 312], 6. Теоретическая лингвистика, семиотика, структурное изучение поэтики, мифов, фольклора [59, 122, 226]; наконец собственно психологическая наука [1, 28, 55, 144]. Перечисленные общенаучные направления изучают формирование и структуру индивидуального сознания, формы объективации и существования сознания в обществе, а также и методы его изучения. Не во всех из них вопросы ментальности рассматриваются эксплицитно, часто не используется и сам термин, но, по существу, анализ феномена происходит.
На данный момент, в многочисленной антропософской (Э. Гуссерль, 1992; А. Шюц, 1995; Г.В. Лейбниц, 1969; А.Ф. Лосев, 1993; НО. Лососий, 1991; К. 3. Акопян, 1999; B.C. Барулин, 1994; Н.А. Бердяев, 1990; В.В. Горбунов, 1994; В.П. Зинченко, М.К. Мамардашви-ли, 1991), и культурно-исторической [Вовель, 1989; АЛ. Гуревич, 1989] литературе редко встречаются попытки более развернутого определения его смысла, оно по-прежнему четко не дифференцировано. Это и «коллективные представления» (Э. Дюркгейм, Ж. Дюби, Р. Мандру, Л. Февр, М. Блок), и «коллективные стереотипы» (Ф. Бродель), наконец, «эписис-тема» (М. Фуко). Более того, некоторые исследователи видят в этом «сильные стороны в изучении проблемы «ментальности». [115, с. 69]. Чаще всего менталитет понимают как «совокупность представлений, воззрений, «чувствований» общности людей определенной эпохи, географической области и социальной среды, особый психологический уклад общества, влияющий на исторические и социальные процессы» [125, с. 28]. По этому поводу А.Я. Гуревич пишет: «Слово mentalite, обозначающее ключевое понятие, вводимое Февром и Блоком в историческую науку, считается не переводимым на другие языки. Это и «умонастроение», и «мыслительные установки», и «воображение», и «склад ума». Но, вероятно, понятие «видение мира» ближе передает тот смысл, который Блок и Февр вкладывали в этот термин, когда применяли его к психологии людей минувших эпох» [74, с. 60].
Современные философские словари определяют понятие ментальность как «образ мышления, общая духовная настроенность человеа, группы» [279, с. 213], или «устойчивый образ мышления, постоянная духовная настроенность индивида или группы» [279, с. 214]. Наконец «менталитет, ментальность (фр.mentalite от лат. mentalis - умственный, духовный) - образ, способ мышления личности или общественной группы, а также присущая им духовность и ее социальная и биологическая обусловленность; склад ума, умственный настрой, мировосприятие» [279, с. 240].
Отражая несколько иную по сравнению с охарактеризованной выше психологическую реальность, понятие «mentalis» определяется в англоязычных психологических словарях как «качество ума, характеризующее отдельного индивида или класс индивидов» [344, с. 124-125]; «обобщение всех характеристик, отличающих ум» [341, с. 37-39], «способность или сила разума» [353, с. 313], «установки, настроение, содержание ума» [378, с. 720], «образ мыслей, направление или характер размышлений» [395, с. 1411] и, наконец, как «сумма мыслительных способностей или возможностей, отличающихся от физических» [397, с. 1552]. Следует особо отметить, что представленные определения отличаются исключительной краткостью, а разнородный характер раскрывающих понятие феноменов свидетельствует о недостаточной научной проработке данного термина. Самая общая точка зрения на ментальность - то, что это «нечто неясное и неоформленное» [267, с. 12]. «Менталитет» не тождественен высказываемым мыслям и видимым образам действия, это нечто не вербализованное...» и далее «менталитет - общий тонус долговременных форм поведения и мнений индивидов в пределах групп... он никогда не может быть отрефлексирован и сформулирован» [115, с. 80]. По мнению Раульфа, ментальность находится глубже мышления, норм поведения и сфер чувств: «это нечто еще не структурированное, некая предрасположенность, внутренняя готовность человека действовать определенным образом, область возможного для него» [115, с. 39]. В самом общем виде «mentalite означает нечто общее, лежащее в основе сознательного и бессознательного, логического и эмоционального, то есть глубинный и потому трудно рефлексируемый источник мышления, идеологии и веры, чувства и эмоции» [75, с. 454].
Следующий уровень развернутых деффиниций, иногда тех же авторов, в значительно большей степени конкретизирует представление о субстанции ментальности.
Так, Г. Талленбах считает, что «ментальность - это всеобщая установка или коллективный образ мысли, обладающий относительным постоянством и основывающийся не на критической рефлексии или спонтанных случайных мыслях, а на том, что рассматривается в пределах данной группы или общества как само собой разумеющееся» [269, с. 93]. «Ментальность...глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий и бессознательное» [50, с. 177] или «ментальность выражает повседневный облик коллективного сознания, не вполне отрефлексированный и систематизированный посредством целенаправленных усилий мыслителей... неосознанность или неполная осознанность - один из важнейших признаков ментальности» [76, с. 23].
Наконец, целый ряд исследователей постулируют весьма детализированные определения понятия «ментальности». В опубликованных материалах круглого стола по вопросам «российской ментальности» [238, с. 30] дается следующая характеристика понятия: «менталитет...это своеобразная память народа о прошлом, психологическая детерминанта поведения миллионов людей, верных своему исторически сложившемуся «коду» в любых обстоятельствах». Как бы развивая эту мысль следующий автор пишет: «ментальность - совокупность готовностей, установок и предрасположенностей индивида или социальной группы действовать, мыслить, чувствовать определенным образом» [50, с. 245-246].
Социокультурная детерминация структуры ментальности
Практически все авторы, исследующие проблему ментальности, выражают сходные взгляды относительно того, что все ценностно-смысловые по форме и архетипические по содержанию представления о мире, содержащиеся в сознании индивида, непосредственно зависят от интериоризации (Л.С. Выготский) или интернализации (Дж. Г.Мид) им содержания культуры. При этом указывается, что культура образует некоторую «невидимую сферу», за пределы которой принадлежащие к ней люди не в состоянии выйти, представляя в этом менталитет как «специфические вживленные образцы»; стереотипы мнений и действия; «культурный субстрат»; «культурные автоматизмы» [74, 109, 116, 180, 202].
По мнению Л. Л. Штудена (1999) система культуры - это и есть психика социума, а менталитет, как следствие, является одим из ее важнейших культурных детерминант. Все это позволяет данному автору ввести в научный оборот понятие «ментальная матрица», которая тождественна в социальной психологии понятию коллективной психики, одновременно она является предельным основанием всей человеческой культуры, взятой в ее системной целостности [ 310, С.ЗЗ].
З.В. Знак (1997) констатирует, что в ментальности скрывается все то, что имея кажимость реального небытия, находит субъективное подтверждение своего метафизического бытия. Шлейф ментальных тонкостей уходит из-за кулис современного сознания в незапамятную тьму веков и вспыхивает в каждом индивидуальном случае в самых непредсказуемых вариантах [106, с. 16].
Г.Г. Шпет (1990) отмечает, что социальные явления, язык, миф, нравы, наука, религия, просто всякий исторический момент вызывают соответствующие переживания человека. Как бы индивидуально ни бьши люди различны, есть типически общее в их переживаниях как «откликах» на происходящее перед их глазами, умами и сердцем. Такие отклики, душевное эхо, раздаются не только на голоса и раздражения, идущие из объективной природной среды коллектива и из его социальной и исторической обстановки, но они выражают также его душевное отношение к понятиям и идеям — «идеальным предметам» [308, с. 39]. «Дух» как коллективный субъект, действительно, объективируется, выражается в языке, мифах и прочем содержании этнической психологии, но «выражается», как мы знаем, не только «дух», но и другие «значения» и «смыслы». Какую бы роль мы ни приписали «духу», он не является началом объясняющим» [307, с. 484].
Таким образом, «отражение» культуры в сознании личности в виде образов, мифов и представлений составляет ту часть ментальности, которую можно назвать «образно-мифической» [267, с. 17]. Образ является одним из важнейших понятий в изучении ментальности. Речь при этом должна идти как о ментальных образах в содержании культуры, так и о ментальных образах, функционирующих в сознании личности. Кроме того, приходится говорить об образах культуры в содержании ментальности. Разумеется, объем такого рода содержания непосредственно зависит от понимания определения понятия культуры. Сама по себе культура также может быть рассмотрена как совокупность картин мира: философских, мифологических или литературных, которые усваиваются в той или иной степени различными индивидами [222, с. 68-69]. Расматривая мифичность ментальной структуры сознания личности в контексте культуры, нужно отметить, что современные психологические концепции сознания прямо или косвенно обосновывают идею изначальной мифичности человека. По мнению Э.И. Мещеряковой (2001), человеку чрезвычайно сложно, почти невозможно стать немифическим. Он может мыслить логически, но не может не мыслить мифически [178]. Основа мифичности - априорная система координат, семантические поля, архетипы, образные схемы, представления, категории и понятия опыта (С.Гроф, 1992; ВВ. Налимов, 1989). Отсюда сфера мифического безгранична: миф пропитывает собой всю социальную действительность, индивидуальный ментальный опыт.
Психологические теории мифов отражают фундирование мифом социальных отношений людей, регулирование коммуникативных связей личности с окружающим миром, внеэмпиричность личностных устремлений, реалии непроявленных смыслов, некую исконно присущую человеческой природе форму интуитивно-чувственного мышления, сложные ассоциативные мосты между сознательным и бессознательным [289].
В то же время универсалистские подходы к рассмотрению мифической структуры ментального сознания рассматривают миф как способ индивидуального познания мира, он всегда остается таковым, варьируя культурно-исторически, отражая процесс движения общего культурного мифа к персональному. Миф, при этом, как структурный элемент общественного и индивидуального сознания любой эпохи в смысловых контекстах выступает в различных формах, сохраняя при этом свои инвариантные характеристики, что обуславливает многообразие его интерпретаций [179, с. 22].
Феноменология ментального пространства мифа рассматривается А.Ф. Косаревым (1997) и С.А. Лровенко (2000) как облаченная в символическую форму универсальная модель Вселенной, объясняющая мир и регламентирующая поведение людей в этом мире, как исторически и культурно обусловленное особое состояние сознания, где миф базируется на фундаментальной бинарной диалектике бытия, что и обусловливает принятие мифа за «правду» [134, 329]. Современные «онтологизирующие концепции» ментального пространства мифа (в противовес «объективирующим») понимают миф как имманентно-бытийное начало, и легитимизация обыденного сознания повседневности ( во многом благодаря феноменологии Э.Гуссерля) привела к пониманию «жизненного мира» как ментального универсума анонимно складывающихся первоначальных очевидностей, основу интерсубъективной реальности. Гносеологически ментальное пространство мифа выступает как целостная непротиворечивая, завершенная картина мира, нетеоретическое, синкретическое миро-возрение, этически - как поведенческий паттерн, образец, имеющий побудительную силу категорического императива, культурологически - как условие диалогичное культур, антропологически - как культурная модель личности и его деятельности [77].
По В.В. Налимову (1989) каждая культура создает свои мифы о личности, а критические моменты истории - это точки возникновения новых мифов, и, будучи созданным, миф становится самостоятельной семантической реальностью ментального пространства личности [198].
Цель, задачи, основные гипотезы, выборка
В соответствии с рассмотрением в качестве объекта исследования психологической составляющей ментальности студентов высших учебных заведений на евразийской оси Томск-Санкт-Петербург и в качестве предмета исследования - психологической реальности ценностно-смыслового и архетипического пространства как личностного феномена, как коммуникативно-диалогического процесса формирования Я-концепции, отражающего социокультурный Я-образ студента в контексте проблемы поиска идентичности и личностного самоопределения, формулируется цель исследования, выдвигаются гипотезы, позволяющие осуществить достижение цели исследования через решение восьми поставленных задач, обосновывается применение методов исследовательской работы. Целью исследования явилось выявление взаимосвязи ценностно-смысловых и архетипи-ческих полей в индивидуальной ментальности студентов и на основе определения их содержания и соотношения построение психосемантической структуры ментальности как личностного феномена. Задачами исследования были следующие: 1) Проанализировать и систематизировать междисциплинарные теоретические представления о ментальности, установить общие закономерности анализа ее структуры, содержания и функций. 2) На кросс-субкультурной выборке студентов выявить закономерности экспликаций ценностно-смысловых и архетипических сюжетов как ментальных образований через письменный текст и определить их составляющие в качестве критериев социально-психологической диагностики. 3) Исследовать ментальность студента как феномен социокультурной самоидентификации через взаимосвязи его тендерных, когнитивных профессиональных и этнических характеристик в политико-образовательном и архетипическом пространствах. 4) Обосновать необходимость учета взаимосвязи архетипических и политико- образовательных семантических пространств в структуре ментальности студентов с целью социально-психологической диагностики индивидуального образовательного роста и элек торального предпочтения данной аудитории. Исходя из цели и гипотезы настоящего исследования, были поставлены следующие частные задачи: 1) С помощью модифицированного метода «Мозгового штурма» и методики проективного текста «Мой идеал» выявить политико-образовательное аксиологическое пространство студента. 2) Используя метод активного воображения и методику «Дом» (с помощью сюжетного объединения : Лес; Река; Поляна, Дом;) выявить архетипическую структуру ментальности. 3) Используя тематический качественный контент-анализ (составление идеографического словаря, составление тезауруса, агрегирование (свертывание тезауруса до темы - признака)) и качественные статистические методы выявить взаимосвязи политико-образовательного аксиологического пространства со структурой архетипического пространства ментальности студента. 4) На кросс-субкультурной выборке проследить региональное соотношение аксиологических и архетипических пространств как структурных элементов ментальности. Основной гипотезой исследования было предположение о том, что в ментальной структуре личности существует взаимосвязь между архетипическими и ценностно-смысловыми образами, детерменированными этническими, тендерными, региональными и профессиональными установками, отражающиеся через нарративную объективацию сознания. Следующей основной гипотезой было предположение о том, что существует прямая корреляция между архетипическим пространством и политическими ценностями (выраженными в идеальном образе политика) студентов, равно как и обратная корреляция между образовательными и политическими ценностно-смысловыми предпочтениями студентов. Опираясь на основные гипотезы, были сформулированы рабочие, эмпирически проверяемые гипотезы-следствия 1. Особенность структуры ментальносте студента как феномена самосознания может быть выявлена посредством анализа экспликации политико-образовательных и архе-типических образов в тексте как коммуникативном процессе, знаковая форма которого понимается как структура смыслов, заложенных в него процессом мышления, языковыми возможностями автора, а также личной архетипикой. 2. Предполагается, что менталъность как переживание самости обусловлена психологическими факторами, которые можно выявить с помощью синтеза и взаимной верификации проективных по форме и феноменологических по содержанию данных, в которой личность действует предпочтительно, структурно и типологически в соответствии со своими эмоциональными, когнитивными, поведенческими и коммуникативным особенностями, а также архетипическими проявлениями бессознательного. 3. Рассмотрение смысла ментального текста как апологии самоидентичности возможно не только по его политико-образовательному психосемантическому содержанию в тексте, но и по авторской архетипике семиотических кодов пространства ментально-сти как факторе, обусловливающим смысловую целостность личности. Описание испытуемых, обследованных проективными методиками, дается на основании кросс-субкультурных исследований, проведенных с 1999 по 2000гг., на 1-3-х курсах психологического и юридического факультетах Томского госуниверситета, а также на 1-4 курсах исторического, психологического и культурологического факультетах Санкт-Петербургского госуниверситета. Использованы данные обследования томских студентов, общее количество которых составило 239 человек, из них 87 юношей (70 юристов, 17 психологов) и 152 девушки (101 юрист, 51 психолог). Общее количество обследованных санкт-петербургских студентов составило 174 человека, из них 29 юношей и 145 девушек. Распределение выборки по факультетам составило 15 историков, 134 психолога и 25 культурологов, являющихся представителями коренных народов крайнего Севера (табл.1, 2). Средний возраст испытуемых — 19±2 года. Общая исследовательская выборка представляет собой 413 человек, у которых известен пол, образование (курс), факультет, частично национальность (25 чел.) и возраст.
Региональное соотношение семантики политико-аксиологического пространства как маркера социокультурной идентификации индивидуальной ментальности студента
Первый этап анализа эмпирических данных состоял в формировании, а затем агрегировании, семантического пространства признаков путем тематического контент-анализа, который состоял из трех этапов: 1. формирование идеографического словаря из всей совокупности исследуемого текстового материала (413 текстов). 2. создание на основе идеографического словаря тезаурусов из инвариантных по своим симеотическим функциям слов и выражений. Несмотря на то, что тема одна « Для меня идеальный политик это...» тезаурусы формируются отдельно, прежде всего по региональному принципу то есть образуется своеобразная ось: Смысловая тема-Регион. 3. Свертка тезаурусов до тем, выражающих в сжатом виде семиотический смысл тезаурусов. Темы устанавливались общие по уже упомянутой семиотической смысловой оси: Тема- Регион, однако их количество могло быть разным. Так если тематическое пространство в томской выборке составило 66 семантических тем, то в санкт-петербургской оно репрезентировано 67 темами (Приложение № 2). Кроме того, внутри каждого тематического тезауруса была выстроена условная семантическая классификация. Внутренняя классификация политического ценностно-смыслового пространства верабализованное в тексте «Для меня идеальный политик это.» имеет условное деление по субъект-объектной направленности рациональных и иррациональных политических предпочтений, выраженных в форме психологических характеристик, черт характера, качествах, приписываемых идеальному образу политика и составляющих некий политико-психологический прототип (Гозман Я.Я., Е.Б.Шестопал, 1996; Е.Б.Шестопал, 2000; ЕВ Егорова-Гантман, 1999; ЕВ. Аверина 1996). Контент-анализ психосемантического политического пространства на данной выборке позволил выделить 62 рациональных признака-темы, наделяющих образ идеального политика определенными психологическими характеристиками. Таблица № 1 (Приложение 3) демонстрирует как частоту и процент встречаемости в обеих выборках тех или иных качеств, а также и р-уровень значимости различий между ними, так и общий процент наиболее часто приписываемых идеальному политику свойств. Как видно из таблицы, идеальный образ политического лидера и для томских и для санкт-петербургских студентов представляется, главным образом, с точки зрения его интеллектуальных качеств (39,2%). Однако и здесь есть своя региональная специфика: несмотря на то, что умного и образованного политика хотят видеть 45,7% от общей выборки, однако этот последний критерий для санкт-петербургских студентов все же оказалось более значимым (р 0,05) нежели для томичей. Далее идут морально-нравственные качества: - и если такая категория как честность (35%), в равной степени разделяются обеими выборками, то порядочность (18,9%) и бесхитростность то есть бескорыстность (3%)) оказываются более значимыми качествами политика для томских студентов (р 0,01) и (р 0,05) соответственно, а вот патриотизм (27,7%) и доброта (23,6%) для санкт-петербургских (р 0,05) и (р 0,01). Семейные ценности (26,5%), как социально-одобряемый атрибут необходимый политику, разделяют обе выборки. Следующие характерные особенности идеального политического лидера - его волевые качества: целеустремленность (22,9%), чувство ответственности (22,9%), решительность (22,6%), сила (21,4%), жесткость (20,4%), твердость (17,5%), в целом, значимость которых для санкт-петербургских студентов гораздо выше, чем для томичей. Важную роль в создании идеального образа политика играют коммуникативные навыки, такие как гибкость (19%), коммуникабельность (16,5%), профессионализм (17,3%), а также такие социальные качества как любовь к народу или близость к народу (16,5%). Всю эту иерархию признаков можно условно разбить, придерживаясь классификации ЕВ. Егоровой-Гантман, на три группы качеств: «портретные» (личные), профессиональные и социальные» [95] или, по Е.В. Авериной на 6 основных классов со следующими психологическими характеристиками: 1. качества интеллектуального развития; 2. качества морально-нравственного облика личности; 3. волевые качества личности; 4. качества коммуникативного поведения; 5. профессиональные качества; 6. социальные качества [2, с. 71]. Таким образом, коллективный образ политического лидера в студенческой аудитории репрезентирует фигуру умного, честного, порядочного и, вместе с тем, сильного человека, профессионала, способного на решительные действия, с развитым чувством ответственности, стремящегося направлять свои усилия на благо людей. Однако, семантический анализ многомерного политического пространства студентов, показывает, что рациональные и иррациональные, бесознательные по сути, элементы образа идеального политика не всегда совпадают. Одной из причин такого рассогласования, по мнению Е.Б. Шестопал, является противоречие между социально одобряемой в данный момент системой ценностей, которая находит свое выражение в определенном наборе требований к политическому лидеру: он должен быть «компетентным», «честным», «умным», и подлинными предпочтениями испытуемых, коренящихся в глубинных представлениях, общих для людей данной культуры то есть в «архетипах коллективного бессознательного» [301]. В данном исследовании, для выявления подлинного глубинного среза восприятия политиков, были использованы в «мозговом штурме» вопросы-ассоциации идеального политика с животным, геометрической фигурой и историческими деятелями. Полученные данные были проанализированы с помощью психосемантического контент-анализа текстов сочинений студентов с сохранением их оригинальной стилистической интерпретацией собственного выбора. Для работы с бессознательными элементами образа политика использовалась типологическая классификация Е.Б. Шестопал, включающая такие параметры оценки как привлекательность, сила и активность политика [301]. Так, сила интерпретировалась через: масштаб ассоциативного образа (ассоциации с животными); физическую силу (ассоциации с животными); социальный статус, роль (ассоциации с животными); выбор геометрической фигуры; мужественность / женственность (ассоциации с типом животных) . Активность рассматривалась в ее выражении через агрессивность (ассоциации с животными). Привлекательность оценивалась на бессознательном уровне через положительные ассоциации с историческим деятелем.
