Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. Методологические основы исследования свободы в духовной жизни в системе религиозно-философского мировоззрения 20
Глава 1. Смысловая нагрузка понятия свободы в системе религиозно философского мировоззрения 20
1. Исследование категории свободы в истории философии 20
2. Концептуальные слагаемые свободы в системе религиозно философского мировоззрения 24
3. Добро как основа свободы в системе религиозно-философского мировоззрения 36
Глава 2. Философский анализ содержания духовной жизни в системе религиозно-философского мировоззрения 41
1. Дух как исходная категория понимания духовной жизни в системе религиозно-философского мировоззрения 41
2. Дух и Бог: понятие Бога как одна из граней абсолютного Духа 51
3. Сущность и содержание понятия духовной жизни 54
Глава 3. Свобода как сущность и идеал духовной жизни в системе религиозно-философского мировоззрения 62
1. Значение и смысл свободы в духовной жизни в системе религиозно философского мировоззрения 62
2. Концепция духовной жизни в свете идеала свободы в системе религиозно-философского мировоззрения 70
Раздел II. Творчество как способ созидания человеческой свободы в системе религиозно-философского мировоззрения 79
Глава 1. Свобода и творчество в системе религиозно-философского мировоззрения 79
1. Творчество как психический феномен 79
2. Свобода как сущность творчества 90
3. Свобода творчества в общественной жизни 107
Глава 2. Религиозно-философский контекст свободы в философском творчестве 127
1. Мудрость как сущность философии 127
2. Мудрость как свобода 139
3. Нелюбовь к мудрости как показатель бегства от свободы 152
Глава 3. Религиозно-философский контекст свободы в научном творчестве 160
1. Характерные признаки современной науки 160
2. Последствия современной науки в свете религиозно-философского толкования свободы 167
3. Реализация религиозно-философского содержания свободы в альтернативной модели науки 177
Глава 4. Религиозно-философский контекст проблемы свободы в художественном творчестве 189
1. Духовный идеал как олицетворение свободы в искусстве 189
2. Особенности современного искусства в свете религиозно-философского понимания свободы 201
Раздел III. Культура как общественное бытие свободы в системе религиозно-философского мировоззрения 211
Глава 1. Культура как мера свободы общества в системе религиозно философского мировоззрения 211
1. Универсальность культуры как свидетельство потенциала её свободы.211
2. Культура как содержание общественной жизни 218
3. Свобода как содержание культуры в структуре религиозно-философского мировоззрения 224
Глава 2. Культура как мера свободы в историческом процессе в системе религиозно-философского мировоззрения 229
1. Разделение естественноисторического и культурно-исторического процессов как отражение необходимости и свободы в истории 229
2. Культура как основа религиозно-философского понимания истории .234
3. Единство форм времени как условие реализации свободы в культуре 244
Раздел IV. Личность как индивидуальное бытие свободы в системе религиозно-философского мировоззрения 260
Глава 1. Духовная культура как основа свободы личности в системе религиозно-философского мировоззрения 260
1. Духовная природа свободы человека в системе религиозно-философского мировоззрения 260
2. Единство универсальности и уникальности как показатель духовной свободы личности 268
3. Свобода личности и соборность 269
4. Проблема «быть или казаться» в свете свободы личности 276
5. Свобода и пристрастность личности 282
6. Личность и свобода выбора в системе религиозно-философского мировоззрения 283
Глава 2. Психическая культура как необходимая сторона свободы личности в системе религиозно-философского мировоззрения 287
1. Вопросы психорегуляции в религиозной традиции древнего Востока 287
2. Идеи психорегуляции в западной и русской культурах 290
3. Душевный покой как слагаемое духовной свободы личности 296
4. Психология свободного отношения к жизни в системе религиозно философского мировоззрения 302
5. Борьба со злом в свете устойчивости психической свободы в системе религиозно-философского мировоззрения 305
Заключение 309
Литература 314
- Концептуальные слагаемые свободы в системе религиозно философского мировоззрения
- Мудрость как сущность философии
- Разделение естественноисторического и культурно-исторического процессов как отражение необходимости и свободы в истории
- Борьба со злом в свете устойчивости психической свободы в системе религиозно-философского мировоззрения
Концептуальные слагаемые свободы в системе религиозно философского мировоззрения
Исходя из существующих представлений, религиозно-философская концепция свободы предполагает наличие трех составляющих элементов.
В качестве первого обязательного слагаемого свобода предусматривает обретение независимости по отношению к внешнему миру и внешней воле. Свобода - это полная независимость от чего бы то ни было, это полное отсутствие ограничений. Ограничения создают зависимость, свобода же - это отсутствие ограничений. Свобода в этом смысле означает независимость от внешнего объективного мира. «Свобода есть самоопределение изнутри, из глубины, и противоположна она всякому определению извне, которое есть необходимость»,1 - говорит Н. Бердяев. Свобода - это независимость от природной и социальной зависимости, возможность совершать поступки, сообразуясь только с собственными намерениями и решениями. Независимость предполагает отсутствие всякого принуждения и насилия.
Вторая составляющая свободы предполагает погружение в свой внутренний мир, в собственную волю и детерминированность ею. Каждый человек является свободным суверенным существом, поскольку его воля, как говорил И. Кант, является автономной. Иначе говоря, воля человека определяются не внешними причинами - будь то природная необходимость или даже божественная воля, -а тем исключительно внутренним законом, который он сам ставит над собой, признавая его высшим. Свобода - это бытие, определяемое только своим собственным независимым волеизъявлением. Свобода связана с волей, означающей в обычном смысле «поступать, как хочу». Свобода - это ничем не ограниченная воля. Зависимость, необходимость есть ограничение свободы воли, и они заставляют поступать человека не так, как он хочет, а так как сложатся обстоятельства, какие возможности представятся. Свобода же предполагает неограниченные возможности. Свобода тождественна вольности. В этом смысле свобода означает произвол, своеволие и предполагает наличие выбора. Воля - способность человека делать сознательный выбор в своих действиях в соответствии со своими поставленными целями. Воля означает внутренне стремление человека к чему-либо, его интенцию, ориентир и направление его активности.
Человек в течение своей жизни осуществляет только свою волю. Жизнь человека есть осуществление его воли. Воля всегда предшествует и мышлению, и реальным поступкам человека. Человек всегда вначале желает, хочет, а затем мыслит и поступает тем или иным образом. Воля - это основа человеческого бытия. Человек потому и действует и мыслит, что хочет выразить и осуществить в своих поступках своё желание. Воля, таким образом, образует содержание всех поступков и всей жизни человека в целом. Человеческая деятельность начинается с воли, а сама представляет собой осуществление воли. Он никогда не будет ни мыслить и ни делать ничего, если он этого не пожелает. Поэтому в этом плане человек - существо свободное. Он обладает свободой воли и соответственно ему дана возможность захотеть или не захотеть что угодно. В сфере своей воли человек абсолютно свободен. И это касается исключительно воли человека и не распространяется на другие сферы его бытия. Если человеку и ведомо качество абсолютности, то оно присуще только его воле.
Воля человека противостоит необходимости, и поэтому благодаря ей человек может противостоять всякой извне диктуемой зависимости. Воля, присущая человеку, дает возможность произвольного отношения к жизни и событиям и реалиям существующего мира. Человек - существо «относящееся», то есть живущее не столько материально-объективной стороной жизни, а сколько своим отношением к жизни. Именно категория отношения определяет прежде всего жизнь человека. Жизненные события могут сколь угодно изменяться, противоречить представлениям человека, однако он своего отношения к ним и своих представлений о них может так и не изменить. Реалии социализма для одних опровергали состоятельность марксизма, а для других доказывали правоту. Такая же поляризация отношений наблюдается по поводу постсоциалистического устройства. Даже всякая жертвенность с точки зрения грубого прагматика только будет подтверждать его прагматическое отношение к жизни. А любая несправедливость всегда с позиции религиозного человека будет только доказывать божественное происхождение и божественную определяемость мира. Жизнь как объективный процесс сама по себе трагична. Человек в процессе жизни стареет, он смертен. В объективном плане он движется от детской целостности к старческому разложению, от здоровья к телесной дряхлости, от красоты в молодости к безобразию в старости. Если абсолютизировать эту сторону жизни, то, кроме пессимизма, у человека ничего не может вызвать. И благодаря только своему субъективному отношению к жизни и ее объективной стороне, человек может изменить смысл своей жизни, вкладывать смыслы не в объективные процессы жизни, а в возвышенное отношение к ней, противопоставить смертоностности жизнеутверждение и выработать оптимистическую позицию. Это-то и делает человека собственно человеком.
Однако человек существо не абсолютное, а ограниченное. Он не только духовное, хотя духовное является сущностным в его структуре, но и телесное и душевное явление. Дух человека, тождественный Абсолютному Духу в нем непосредственно связан и воплощен в его душе и теле, которые в силу ограниченной природы в значительной степени сковывают его самого и его проявления. Потому в силу порочной натуры человека свобода в его жизни конкретизируется. Из-за греховности человека его возможности как богоподобного существа, как Абсолюта, проявляются лишь в ограниченной мере. Ограничена его воля и возможность свободного волеизъявления, то есть свобода его воли. Ибо возможности свободы его воли означают в этом случае свободу его и порочной воли, что противоречит самой сущности свободы, так как свобода порока ведет не к действительной свободе, а, наоборот, к зависимости и несвободе. Свобода воли человека проявляется по мере его освобождения от порока. Собственно свобода, таким образом, зависит от свободы от порока. Насколько человек освобождается от порока, насколько он свободен в собственном смысле этого слова.
Свободе противостоит порок и грех. Именно грех есть преграда и ограничитель бытия и проявления свободы. Человек не свободен. Из трех уровней его существования - божественного Духа, души и тела, пороку подвержены два: душа и тело. И поэтому в их бытии человек более всего несвободен. Телесное бытие и душа человека сами по себе не свободны, и поэтому их бытие само по себе не может бытием свободы для человека. Следовать пороку человек может лишь на уровне своего телесного и душевного существования. Но грешить на уровне своей сути, сущности он не может. Ибо чтобы грешить в этой области, он должен принципиально изменить свою суть. Но это не в его силе. Все имеющееся зло в человеке не переходит на уровень его Духа, сущности, и поэтому Дух его остается непорочным. Человек может злоупотреблять своей духовной сутью, то есть применять эту свою духовную сущность в неблагих целях, но саму сущность изменить не может. Божественный дух в человеке остается неоскверненным. Поэтому только сфера Духа есть для человека сфера бытия свободы. Исключительно в сфере Духа для человека сохраняется полная и абсолютная свобода. Здесь он абсолютно свободен от чего бы то ни было. Возможности проявления Духа определяются собственной волей и выбором человека. Воля сама по себе изначально независима и через неё прокладывается путь к свободе. Дух - это искра Божья в человеке. Ограничены лишь возможности реализации этой свободы в нашем ограниченном мире из-за порочности телесного и психического бытия.
Исходя из этого, можно сказать, что наличие только первых двух составляющих свободы - независимости и воли - только предпосылка, хотя и необходимая, свободы, но не сама свобода. Ограничение свободы только ими чревато волюнтаризмом. Дело в том, что воля человека может быть злой. Отождествленная с волей свобода содержит, по словам Достоевского, семя смерти.
Обладая независимостью своей воли, человек, в силу этой самой независимости, абсолютно свободно может делать выбор в сторону несвободы, в пользу необходимости, и тогда жизнь его души и тела соответственно и томится в своей собственной несвободе и погрязает в ней. Свободу человек может стремиться найти там, где ее нет - в рамках несвободы души и тела, принимая отдельные фрагменты их бытия за свободу. Свободой для него выступает иллюзия свободы. Как говорил Конфуций, трудно найти черную кошку в темной комнате, тем более, если ее там нет. Так и здесь: трудно найти свободу там, где ее нет. Возникающие иллюзии имеют свойство рано или поздно рассеиваться и в конечном счете приводят к чувству безысходности. Не находя свободу, человек устает искать ее и перестает стремиться к ней. А вслед за этим он вообще отказывается от идеи свободы и с головой погружается в мир зависимости и несвободы, в котором господствуют одни мучения и страдания. Жизнь превращается в простой примитивный придаток телесного существования, для которого остается недосягаемой его подлинная суть, выраженная в свободе.
Мудрость как сущность философии
Цель философии и ее конечный продукт - мудрость. Мудрость - это форма выражения истины в философии. Как всякая деятельность человека в конечном счете направлена на все подлинное и истинное, так и философия устремлена к мудрости. Мудрость - это суть философии. В феномене мудрости сфокусированы смысл, цель и предназначение философии вместе взятые. Поэтому и само слово «философия», образовавшееся из двух греческих слов, «филео» (любовь) и «софия» (мудрость), означает «любовь к мудрости». (Но древнегреческое слово «философия» можно переводить и как «любовь и мудрость». Так в зороастризме называли Бога - «Ахура Мазда», который предстает как Владыка Мудрости. Исходя из этого, философия предстает как деятельность, уподобляющая человека Богу. Это созвучно и греческой культуре, в рамках которой считалось, что мудрость - это признак богов, а людям же может быть присуще только стремление к мудрости). И Пифагор, который, как считается, первый употребил слово «философия», суть философии, а, следовательно, и мудрости, усматривает в истине, о чем свидетельствует известная сентенция: «Жизнь подобна игрищам: иные приходят на них состязаться, иные торговать, а самые счастливые - смотреть; так и в жизни иные, подобные рабам, рождаются жадными до славы и наживы, между тем как философы - до единой только истины».1 Никакой иной цели, кроме как достижения истины, философия не преследует. Но, как говорит Н. Бердяев, есть истины и есть Истина. Философия устремлена не на отдельные истины, а на Истину. Именно она есть основа и суть мудрости.
Мудрость есть в системе религиозно-философского мировоззрения высшая абсолютная божественная Истина, а философия - способ ее постижения. Однако философия рассматривает абсолютную истину не вне человека и мира, не абстрактно и потусторонне, а непосредственно в самом человеческом мире. Поэтому мудрость предстает в системе религиозно-философского мировоззрения как проекция абсолютной Истины на конкретное время и место (пространство). Мудрость - это абсолютная Истина времени и пространства. Причем время и пространство берутся также не абстрактно-отвлеченно, а конкретно. Конкретность времени и пространстве обеспечивается их пересечением. Сами по себе время и пространство абстрактны, существуют как бы вообще, но когда они пересекаются, становятся конкретными. В результате мы имеем дело с конкретным временем и конкретным местом. И абсолютное начало конкретного времени и конкретного места выражает мудрость. Но как бы то ни было мудрость сама всегда остается абсолютной. Поэтому мудрость никогда не противоречит другим истинам, а, наоборот, их объединяет, выступая их основой. Мудрость диалектична, в ней истина предстает в диалектическом виде, как единство противоположностей. В мудрости содержится с одной стороны единая абсолютная Истина, а с другой - ее проекция на многообразные противоположные явления. Истина предстает в мудрости в виде единства ее противоположных сторон. Мудрость целостна и поэтому истина в ней предстает в целостном виде. Мудрость на то и мудрость, что всегда сохраняет свою целостность. Мудрость - это цельная мудрость, целомудрие. Это делает универсальной истиной. Мудрость - это та истина, которая одна, но для каждого своя. Универсальность мудрости обеспечивает то, что каждый воспринимает единую истину как свою собственную. Именно в мудрости воплощается вся полнота истины. Мудрость неформальна, она принципиально не может быть формальной. Мудрость всегда содержательна и потому представляет собой полноценную истину. Мудрость -единственная адекватная форма истины. Только мудрость удовлетворяет требованию конкретности истины. Мудрость не может быть абстрактной по определению, и только истина, выраженная в форме мудрости, может быть конкретной. Но конкретность мудрости носит не эмпирический характер. Она отражает не материально-чувственную реальность. Мудрость отражает абсолютную реальность, Абсолют. А Абсолют не только универсален, но и конкретен. Потому и мудрость конкретна. Конкретность мудрости носит абсолютный характер, и в отличие от эмпирической конкретности она нематериальна и сверхчувственна. Мудрость недоступна человеческому чувственному восприятию, ибо по своей природе сверхчувственна, но, несмотря на это она конкретна, ибо выражает не абстрактную, а конкретную абсолютную сверхчувственную реальность. А в силу абсолютного характера этой конкретности, она олицетворяет эталон и идеал всякой конкретности. Исходя из этого, можно сказать, что нет ничего конкретнее Абсолюта, а, следовательно, нет ничего конкретнее мудрости.
Конкретность мудрости роднит философию с искусством. Разница между ними только в том, что в искусстве конкретность образна, а в философии — сверхчувственна. А в остальном - единство. Философия также как и художественное творчество эмоциональна. Без эмоций, без переживаний, вне душевной жизни человека философская мудрость не может состояться. Подобно искусству философия связана с субъективным, а не с объективным миром человека. Философия развивает прежде всего внутренний мир человека, делает его духовнее и богаче. Философия как и искусство интимна. Мудрость открывается каждому человеку индивидуально-неповторимо и ее постижение -это личная тайна человека, как и все интимное.
Философская мудрость - это продукт творчества человека, творческой деятельности сознания. Мудрость - это совершенный продукт сознания, деятельность которого в свою очередь становится искусством, то есть деятельностью, преобразованной в мастерство. Она есть выражение полноты истины и соответственно и сознание, порождающее ее, достигает своего совершенства. Мудрость и сознание обретают свое единство в совершенстве, которое в свою очередь вытекает из духа абсолютной Истины.
То обстоятельство, что мудрость вытекает из абсолютных начал, обеспечивает в ней наличие сущности рассматриваемых явлений. Мудрость на то и мудрость, что она схватывает всегда суть, а не вторичные или несущественные признаки.
Мудрость - это апогей истины. Истина, утратившая сущность, не может быть мудростью. И, наоборот, истина, воплотившая в себе суть, становится мудростью. Существует одна очень поучительная притча, раскрывающая смысл мудрости именно в этом ключе. Один мудрец решил жениться. Ему привели нескольких красавиц, чтобы он мог выбрать достойную. Он всем им задал один и тот же вопрос: «Сколько будет дважды два?» «Четыре», - ответила одна. «Точная!» - подумал мудрец. «Три», - ответила другая. «Экономная!» -подумал мудрец. «Пять», - ответила третья. «Щедрая!» - подумал мудрец. «А сколько надо?» - предложила свой вариант четвертая. «Угодливая!» - оценил ее мудрец. Спрашивается: «На ком женился мудрец?» Ответ: «На той, которую полюбил! Ведь это был мудрец».
Мудрость как итог, как результат и конечный продукт философии наследует от последней все ее особенности. Признаки бытия философии переходят в феномен мудрости. Мудрость и становится тем явлением, которое объединяет их в себе.
Мудрость выражает смысл. В мудрости нет иного, чем смысл, содержания. Мудрость - не знание, не информация. В знании содержится только мысль, в информации - сведение. Но помимо этого есть смысл, который выше знания и информации. Всегда есть смысл знания и смысл информации. Само знание и сама информация занимают по отношению к смыслу подчиненное положение. Только относительно мудрости нет субординации, ибо мудрость несет в себе смысл. Если знание формально и абстрактно, то мудрость всегда неформальна. Знание формально, ибо форма есть суть знания. Знание, содержащее в себе мысль, представляет собой, форму для смысла. Мудрость же неформальна, ибо смысл, который она выражает, сам неформален и составляет реальное существующее содержание всех возможных форм. Знание всегда буквально и однозначно. Оно существует в строго определенной формальной системе, не допускающей иных толкований. Поэтому для знания вообще нет проблемы толкования. Мудрость же буквальной быть не может, ибо смысл, который она выражает, может проецироваться на разные - и даже противоположные ситуации. Мудрости поэтому свойственны символичность и иносказательность, и для ней актуальна проблема толкования. Более того, мудрость предполагает не только толкование, но и требует понимания. Мудрость принципиально невозможно знать, мудрость можно и нужно понимать.
Мудрость может быть направлена на любую сторону человеческой жизни, но в любом случае мудрость невозможна без раскрытия вопросов: что? почему? зачем? Мудрость, раскрывая эти вопросы, обнаруживает смысл, а через смысл анализирует проблему. Существует различные подходы решения проблем. Мудрость - это смысловой подход. Другие подходы практически игнорируют смысл. Для мудрости - в начале смысл, а потом все остальное. Согласно мудрости, решение всех проблем упирается именно в смысл, ибо смысл есть абсолютное начало в любой ситуации. Поэтому с позиции мудрости решение проблемы фактически сводится к выявлению истинного смысла.
Как и сама философия, так и мудрость с точки зрения религиозно-философского мировоззрения существует на стыке рационального и иррационального. Мудрость есть результат деятельности как сознания, так и души. Мудрость, безусловно, формулируется в сознании, но мудрость есть результат душевных переживаний. Мудрость строится прежде всего на душевном опыте, а, точнее, на духовном опыте души. Мудрость строится не по логике мышления, а, как правило, против нее. Мудрость - это откровение. Ее источник - интуиция. Мудрость зарождается в Духе, оттуда проникает в человеческую душу, а затем - в сознание, где получает окончательную форму выражения. Мудрость объединяет в себе три интуиции - мистическую, чувственную и интеллектуальную.1 Соответственно она предполагает мистические, чувственные и интеллектуальные переживания. Но суть их одна -духовные переживания. Мудрость венчает духовный опыт человека.
Разделение естественноисторического и культурно-исторического процессов как отражение необходимости и свободы в истории
В современной философско-исследовательской литературе, как правило, культуру в основном рассматривают как вторичный, субъективный фактор, надстраивающийся над социальной жизнью. Согласно сложившимся представлениям, социальная жизнь первична и объективна, а культура субъективна и потому вторична. Культура может оказывать на общество только обратное влияние. Лишь после того, как сама будет возведена на основе общественной системы. Считается, что вначале образуется общество, а потом — культура. Эта марксистская установка, шагнувшая далеко за пределы самого марксизма, определяет почти все возможные подходы к анализу общества и культуры, блокируя тем самым пути к действительному их пониманию. Между тем, если исходить из религиозно-философского контекста исторический процесс имеет две стороны: естественно-историческую и культурно-историческую. Они существуют параллельно и составляют две стороны единой истории. В системе религиозно-философского мировоззрения естественно-историческая сторона отражает необходимость истории, ее закономерность, а культурно-историческая — свободу. В единой истории выделяются как бы две истории: естественная история, связанная с детерминизмом, история, причинно обусловленная и история культуры, которая вырывает человеческое сообщество из цепи причинно-следственных отношений и выводит его мир свободы. Первая история связана с низшей природой человека и связана с естественными потребностями человека, с тем, что называют первой необходимостью, вторая — с высшей природой человеческого рода. Они могут только пересекаться, но не совпадают. И от человека зависит, в какой истории будет протекать его жизнь, какую историю он будет переживать, проживая годы, отведенные его жизни.
Однако при этом подразумевается только та культура, которая имеет благородное происхождение и соответствует ее духовной сущности. Если иметь ввиду только эту культуру, то данную концепцию можно безоговорочно принять. Но культура неоднородна по своему содержанию. В каждой культуре есть как бы две культуры: культура одухотворенная и культура просто человеческая. Можно сказать, культура свободы и культура необходимости. И продолжая эту логику, необходимо скорректировать упомянутую выше концепцию. История, равно как и общество, имеет не естественную и культурную стороны, а естественно-необходимую культуру и духовно-свободную культуру. В культуре жизнь всегда представлена в единстве двух ее сторон: внутренней и внешней. Человек культуры живет не только внешней жизнью, но и непременно жизнью внутренней. «...Общественное бытие есть именно двуединство ... внутренней духовной жизни с ее внешним воплощением», по словам С.Франка «соборности» и «внешней общественности».1
Нет ничего в человеческом мире вне культуры, в том числе и естественно-необходимая история. Потому сама культура подразделяется на естественно-необходимую и свободную. Естественно-исторический процесс также насыщен культурой, как и тот, который называется культурно-историческим. И в том, и в другом случае речь должна идти о культуре. Но весь вопрос лишь в том, какая будет культура. Более того, не совпадают друг с другом и расходятся не естественная и культурная история, а естественно-необходимая культура и культура свободы, имея лишь отдельные точки соприкосновения. Естественно-необходимая культура неразрывно связана с социумом, образуя его содержание, а культура свободы, культура духовная существует и созидается суверенно, образуя надсоциальную, трансцендентальную сферу своего бытия. Эти разные виды культуры, разумеется, взаимодействуют друг с другом, но детерминации, непосредственного подчинения одной другой нет. Эти два вида культуры и образуют две истории, или две стороны, в одной единой истории. Что же касается естественно-необходимой культуры, то именно она выступает содержанием социальной жизни. А взаимодействие естественно-необходимой культуры и естественного социума образует основу естественной истории. Естественная история предполагает естественный социум и естественную культуру, при безусловном господстве культурного содержания над общественной формой.
Хотя между естественно-необходимой культурой и культурой свободной духовности нет отношений подчинения и существуют они относительно суверенно друг от друга, тем не менее есть один фактор, который устанавливает иерархию между ними уже в самом человеческом бытии, в рамках естественной истории. Это — вопрос об истоках этих культур. Они независимы в своем существовании, но вопрос о происхождении тех или иных культурных феноменов жестко и однозначно подчиняет один тип культуры другой. И здесь культура необходимости подчиняется культуре свободы, ибо в ней она черпает силы, развивается и обогащается. Культура свободной духовности, согласно религиозно-философскому мировоззрению, черпает силы в Духе. А культура необходимости опускает достижения культуры свободы на свой уровень, делает доступной социуму и распространяет вширь. Культура свободы всегда устремлена ввысь, культура же необходимости — вширь. Но вширь культура не может развиваться на вершинах. Высота требует и высшей концентрации и высшей целостности. Потому движение культуры необходимости вширь неизбежно сопровождается и движением вниз. Как недосягаема для необходимости высота свободы, так недоступна культуре необходимости возвышенность культуры свободы. Все основы, все источники культуры вообще содержатся в культуре свободы. Только в ней находятся источники, самодвижения и саморазвития культуры, ибо она и есть единственно подлинная культура. У культуры необходимости нет своих источников развития. Ее питает только культура свободы. Культура свободы — это живой родник, культура же необходимости только пьет воду из этого источника. Без культуры свободы нет и не может быть никакой культуры вообще, и более того, не может быть всего человеческого мира. Единственное, на что способна культура необходимости, и это ее основная функция, это быть неким посредником между культурой свободы и социумом, между свободой и необходимостью. Все открытия и достижения осуществляются в культуре свободной духовности, а культура необходимости только то и делает, что приспосабливает их к нуждам общества. Культура свободы созидает, культура необходимости хранит. Культура свободы творит, а культура необходимости в меру своей развитости и насколько может подражает ей.
Кроме того, суверенность и независимость культур свободы и необходимости исчезает и тогда, когда они проецируются на конкретных живых людей. Их независимость существует на уровне общественной жизни, когда человеческое общество рассматривается отвлеченно, вне конкретных индивидов. Конкретный же человек не может их воспринимать изолировано. Обе они для него едины, хотя сами по себе они существуют порознь. Культура необходимости, которая существует сама по себе относительно самостоятельно, на уровне живого человека выливается в его внешнюю культуру. Культура Dice свободы становится его внутренней культурой, которая и образует основу его культурности. Живой человек не может жить только в культуре необходимости, ибо она неполноценна для того, чтобы приобщить человека вообще к культуре. А культура свободы не может избежать опосредствования культуры необходимости между собой и человеком, ибо именно культура необходимости прокладывает путь от человека, от его сердца к культуре свободы. На индивидуальном уровне человека эти два типа культуры взаимодополняют друг друга и не могут оставаться изолированными.
Культура свободы, освоенная человеком, подводит основу под его культуру необходимости, которую он усваивает от общественной жизни. Если исходить из религиозно-философского мировоззрения, без необходимой внутренней культуры свободы человек не может жить даже внутри самой культуры необходимости, ибо постоянно нуждается в духе свободы. Свобода — это сущностная характеристика человека, потому без духа свободы он не может просто жить. Почему человек старается постоянно окружать музыкой (раньше больше он пел, сейчас больше слушает), красотой, стремится к оригинальным явлениям, к романтике, наслаждается поэтическим восприятием жизни и возвышенным отношением к ней? Даже сегодняшний наш современник, рационалист и прагматик, не может обойтись без телевидения, радио и другой техники, позволяющей ему хотя и частично, но все же реализовывать отмеченные стремления. Без этих явлений человеку тоскливо и одиноко. Но они несколько раскрепощают его, позволяют ему преодолевать ограниченности своего материально-ощутимого бытия. Они содержат в себе дух творчества, а вместе с духом творчества и дух свободы. Без духа свободы нет радости, и человека начинает угнетать несвобода. Свобода же, которую человек получает через культуру свободы, дарит ему радость и наслаждение. Лишь соприкасаясь со свободой, человек может наслаждаться. Иначе никакие материальные блага и социальные достижения ему не принесут наслаждения и удовлетворения. Они должны нести свободу, чтобы человек мог наслаждаться ими.
Борьба со злом в свете устойчивости психической свободы в системе религиозно-философского мировоззрения
Как известно, одним из важнейших задач религиозно-философского мировоззрения является борьба со злом. Но, исходя из всего вышесказанного, возникает вопрос: как? Вот в этом-то и заключается основная проблема. И при этом вопрос сводится к тому, нужно ли бороться со злом на внешнем уровне, с помощью физической силы.
Широко распространенным решением этой проблемы является известная теория Л.Н. Толстого «О непротивлении злу насилием». Для Толстого насилие имеет всегда только один негативный смысл. Всякое насилие есть зло. Потому сопротивляться злу насилием означает бороться со злом с помощью зла. А это уже не борьба со злом, а наращивание зла. Поэтому лучшим и единственным благим способом борьбы со злом является непротивление насилием и смирение перед ним. Только через этот путь можно уменьшить силу зла и само зло в мире. Возможность преодоления зла мыслится Толстым только через полный отказ от внешней борьбы с ним и на пути нравственного самосовершенствования человека.
Оппонентом Л.Н. Толстого впоследствии выступил другой русский мыслитель И.А. Ильин, который в противоположность ему написал работу: «О сопротивлении злу силою». «Может ли человек, стремящийся к нравственному совершенству, сопротивляться злу силою и мечом? Может ли человек, религиозно приемлющий Бога, Его мироздание и свое место в мире, не сопротивляться злу мечом и силою?» Таков был основной двуединый вопрос, породивший все наше исследование», — определяет в ней проблему Ильин. Решение же ее у него следующее: «Ответ, добытый нами, звучит несомнительно и определенно: физическое пресечение и понуждение могут быть прямою религиозною и патриотическою обязанностью человека, и тогда он не в праве от них уклониться. Исполнение этой обязанности введет его в качестве участника в великий исторический бой между слугами Божьими и силами ада, и в этом бою ему придется не только обнажить меч, но и взять на себя бремя человекоубийства». Итак, Толстой проповедует непротивление злу силою, а Ильин — сопротивление злу силой. Но кто же из них прав? Кому следует отдать предпочтение?
Однако прежде чем отвечать на этот вопрос, нужно ответить на другой, более важный вопрос: о ком идет речь? Кто должен сопротивляться или не сопротивляться злу силой? Ведь рассуждения без ответа на этот вопрос, без определения того, о ком идет речь, являются абстрактными и отвлеченными, а потому не позволяют прийти к истине. Более того, ответ на первый вопрос зависит от ответа на второй. Иначе говоря, проблема не в том, следует или не следует сопротивляться злу силой, а в том, кто должен непротивляться злу силою, а кто должен сопротивляться. Весь вопрос упирается в то, о ком идет речь. Как говорится, смотря кому.
Одному следует непротивляться злу силой, ибо в противном случае он будет усиливать зло. Другому же, напротив, следует бороться со злом силою, ибо его бездействие будет означать поощрение зла. Все зависит от того, что для кого эффективнее. Для одного более эффективно бороться со злом внешней физической силой, а для другого — силой внутреннего самообладания.
Однако в любом случае основанием борьбы со злом выступает сила самообладания, основанная на силе Духа. Именно она определяет то, как следует бороться со злом. Прежде всего в любом случае человек должен иметь достоинство и сохранять самообладание. Самообладание в борьбе со злом нельзя терять ни в коем случае. Ибо, теряя самообладание, человек становится уязвимым и беззащитным перед силами зла. Самообладание и достоинство определяют силу человека и возможности борьбы со злом.
Самообладание есть внутренний источник всякого сопротивления злу, как внешнего, так и внутреннего. В борьбе со злом человек должен всегда сохранять уважение к себе, не унижать себя, быть высокомерным по отношению ко злу. Без этих основ, всякое сопротивление злу оборачивается лишь усугублением положения. Всякий сопротивляющийся злу без должного достоинства и самообладания выглядит жалким и беспомощным.
Поэтому задача обретения самообладания, накопления силы духа первичнее всегда вопроса борьбы со злом. Человек должен сначала накопить силу Духа, а потом бороться со злом. А сила Духа обретается в состоянии Духа, то есть в состоянии внутреннего покоя и невозмутимости.
Итак, согласно религиозно-философскому мировоззрению, источником психических сил человека и сил физических является внутренний покой и невозмутимость. Это то состояние, которое составляет основу успешности и результативности любой человеческой активности. Однако внутренний покой, отрешенность, невозмутимость есть характеристики определенного состояния. И это состояние есть состояние Духа. Именно Дух находится в состоянии абсолютного покоя, отрешенности, абсолютной свободы и невозмутимости. Невозмутимость и покой суть невозмутимость и покой Духа. И состояние именно Духа определяет психические и физические силы человека. Поэтому проблема психических сил упирается в вопрос о духовности человека. Чем больше духовности в человеке, тем большими психическими силами он обладает. Тем больше у него свободы воли, силы воли, возможностей памяти, умения концентрироваться, силы внимания, силы воздействия и потенциала реализоваться на внешнем плане. Источником психических сил является человеческая духовность, а, следовательно, только духовное развитие открывает перед человеком резервы его душевных сил. Таким образом, согласно религиозно-философскому взгляду, личностность человека предполагает соответствующую психологическую культуру. Западная, восточная и русская культуры совпадают в решении вопроса о сущности психологической культуры. Психологической и психорегулятивной основой личности выступает душевный покой, который в свою очередь коренится в феномене человеческой духовности. Покой составляет основание душевной жизни, в нем человек черпает душевные силы. Поэтому душевный покой становится основой всякой возможной регуляции психики.
