Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Экзистенциализм - особый тип философской рефлексии 18
1. Экзистенциализм в контексте социальных условий XX века 18
2. Теоретические источники экзистенциализма 38
Глава вторая. Интерпретация сущности человека в философии М. Хайдеггера и А. Камю 57
1. Экзистенциальный подход к проблеме категорий 57
2. Радикальная реальность человеческой жизни 79
3. Человек как способ экзистенции: к вопросу об интерпретации свободы 105
Заключение 129
Библиография 136
- Экзистенциализм в контексте социальных условий XX века
- Экзистенциальный подход к проблеме категорий
- Человек как способ экзистенции: к вопросу об интерпретации свободы
Введение к работе
Проблема сущности человека принадлежит к разряду вечных философских проблем. Каждое философское направление дает свои ответы на этот традиционный для философии вопрос. Это связано с тем, что во все времена то или иное понимание сущности человека влияет на развитие всех составных частей гуманитарного знания. Психологические, социологические, экономические, лингвистические и другие теории всегда имеют в основании определенный философский подход к истолкованию сущности человека, и в то же время развитие конкретных научных областей знания способствует дальнейшему развитию и умножению модификаций, представлений о том, что есть сущность человека.
Так, начиная с Сократа, философы полагали, что задача человека - познать самого себя. Протагор провозгласил человека мерой всех вещей, как существующих потому, что они существуют, так и не существующих потому, что они не существуют. Свою теорию идеального государства Платон построил, исходя из идеи неодолимого неравенства между свободным и рабом, а Аристотель назвал человека политическим животным, отметив, что это существо общественное, одаренное речью, способное воспринимать такие понятия, как добро и зло, справедливость и несправедливость.
Начиная с Августина актуализируется проблема соотношения сущности человека и его существования. В частности Августин утверждал высшую степень несомненности того, что «я существую», и если мне скажут, говорил он, а что, если ты обманываешься, то я отвечу: если я обманываюсь, то потому уже существую.
В XVII веке этот тезис фундаментальным образом развил Рене Декарт: «Я мыслю, следовательно, существую». А три столетия спустя Альбер Камю ин-
терпретировал тезис Декарта применительно к реалиям XX века: «Я бунтую, следовательно, мы существуем».
Еще в средние века Николай Кузанский в работе «Диалог об игре шара» представил человека в общем порядке вещей как единство света и инаковость телесной тьмы. Человек есть Бог, утверждал он, только не абсолютный. Человек есть также мир, но не конкретно все вещи. Человек есть микрокосм, или человеческий мир. Сущность человека охватывает и Бога и весь мир, поэтому человек может быть человеческим Богом, ангелом, зверем или чем угодно, внутри человеческой сущности есть по-своему все. В человеке, как во Вселенной, универсальным образом развернуто все, человек обладает силой все производить из творческих возможностей своей сущности. При этом ККузанский подчеркивал, что у творческой деятельности человека нет другой конечной цели, кроме человека, ибо в нем самом существует целый мир.
Эразм Роттердамский связывал сущность человека со взаимодействием души и тела: тело наслаждается вещами видимыми, в то время как душа устремляется вверх, преодолевая земное бремя. Согласно Эразму Роттердамскому, порядок вещей требует, чтобы тело охотно и радостно повиновалось душе, ибо телесные страсти стремятся повелевать разумом, и если разум подчиняется решению тела, то порядок вещей извращается.
Томас Гоббс поставил вопрос о необходимости изучения человеческой природы как суммы природных способностей и сил, таких, как способность питаться, двигаться. Эти способности он называл природными и утверждал, что они содержатся в определении человека как одаренного разумом животного.
С течением времени подходы к определению сущности человека становятся все более многообразными при наличии переходящей в закономерность тенденции, характеризующейся непрестанными попытками найти в человеке нечто смыслоопределяющее, только ему свойственное. Так, Декарт называет человека говорящей машиной, Паскаль - мыслящим тростником, М.Фуко - признающимся животным. Франклин и Маркс связывали сущность человека со способно-
стъю производить орудия труда и изменять в процессе своей деятельности окружающий мир, создавая «вторую природу» и изменяя тем самым самого себя. Согласно В.С.Соловьеву, человека отличают стыд, жалость и благоговение.
Перечислить все подходы не представляется ни возможным, ни целесообразным, но в целом можно сказать, что:
во-первых, проблема генезиса представлений о человеке всегда актуальна в границах динамично развивающегося философского знания;
во-вторых, до середины XIX века философы объясняли сущность человека, исходя из того, что человек есть часть общества и мира в целом.
Полагали, что знание мира в целом, все более глубокое постижение законов и закономерностей его развития способствует постижению человеческой сущности, так как человек подчинен всеобщим законам, а они вполне доступны рациональному познанию. Возможно, наиболее ярко это выразил Гельвеций, утверждавший, что человек всегда действует из интереса и иначе действовать не может, а также Гегель, рассматривавший человека как средний экземпляр рода, который полностью растворяется во всеобщем.
В-третьих, начиная с середины XIX века, прежде и главным образом с работ С.Кьеркегора «Философские крохи», «Или-или», «Повторение», «Страх и трепет» и др., тема человеческой личности и ее судьбы выдвинулась на первый план, на авансцену философской мысли впервые за всю историю развития с тем, чтобы уже в следующем столетии стать лейтмотивом философской рефлексии представителей практически всех философских школ и направлений
Действительно, если древние греки были одержимы неустанным поиском чего-то вечного, непреходящего, будь то эйдосы Платона, вода Фалеса или огонь Гераклита; если философская мысль средневековья была озабочена проблемой соотношения знания и веры, философским обоснованием бытия Бога; если Новое время породило безудержную веру в неограниченные возможности человеческого разума и, соответственно, значительно актуализировалась проблема взаимоотношения философии и естествознания, особенно к началу XIX
века, когда каждая из конкретных наук стала претендовать на создание собственной картины мира, а это, в свою очередь, актуализировало проблему статуса самого философского знания, - то, начиная с середины ХГХ века, возможности рационального познания подвергаются все более настойчивой критике со стороны философии жизни, представленной А.Шопенгауэром, С.Кьеркегором, Ф.Ницше, В.Дильтеем, на рубеже XIX-XX веков неокантианцами В.Виндельбандом и Г.Риккертом и далее А.Бергсоном и др.
Позже к критике рационального познания представителями философии жизни безоговорочно присоединился экзистенциализм. Экзистенциализм, представивший свое понимание сущности человека, понимание, в значительной степени сложившееся и развивающееся в процессе поиска возможностей постижения человека, адекватных предмету исследования и существенно изменившимся социальным реалиям.
Возникший в 20-х годах XX века экзистенциализм, как один из вариантов ответа на поставленные развитием социума вопросы, в течение столетия выдвигается в число самых влиятельных и распространенных, особенно в Германии, Франции и испаноязычиых странах, философских направлений, характеризуясь нарастающим многообразием форм экзистенциального философствования, возможно, не в последнюю очередь связанных с социальными, географическими, этническими, ментальными особенностями «стран пребывания».
В российской философской мысли это направление представлено неизбывным стремлением и глубоко укорененным интересом Ф.М. Достоевского, Н.А.Бердяева, Л.И.Шестова, отчасти П.А. Флоренского и др. к фундаментальной проработке поставленных экзистенциализмом проблем. Соответственно и ведущие представители прежде всего западноевропейского экзистенциализма с неослабным интересом отнеслись к творческим достижениям российских мыслителей. Достаточно сказать, что исчисляющиеся многими десятками страницы «Бунтующего человека» А.Камю посвящены обстоятельному и глубокому анализу идей Л.Н.Толстого, Л.Шестова, проблематики «Бесов» Ф.М.Достоевского.
С другой стороны, сам процесс и механизм заинтересованного восприятия и изучения французским мыслителем творчества русского писателя стал предметом исследовательских устремлений многих отечественных специалистов, что нашло свое отражение в работах С.И.Великовского, Ю.Н.Давыдова, Е.П.Кушкина, Ю.Г.Магницкого, Ю.А.Милешина, В.В. Шервашидзе и др.
Многие исследователи творческой мысли А.Камю утверждают, что великий французский мыслитель XX века тщательно штудировал работы Н.А.Бердяева1.
Фундаментальное знание и понимание М.Хайдегтером достижений российской мысли, в частности творчества Ф.М.Достоевского, А.С.Пушкина, И.С.Тургенева и др., представлено в его работе «Европейский нигилизм», письме Генриху Штробелю «Об Игоре Стравинском»2 и др.
Возникнув в русле европейской философской традиции, медленно, но верно, десятилетиями, но с тем, чтобы укорениться навсегда, экзистенциализм с его призывом коснуться корней нашего существования завоевывал достойное место и в американской философской мысли.
Как отмечалось еще в середине шестидесятых годов истекшего века, вопрос о механизме проникновения и условиях развития экзистенциализма на американской почве неоднозначен и дискуссионен3.
Сложность этого процесса отмечалась исследователями и в последующие времена. В частности, А.С.Богомоловым в книге «Буржуазная философия США XX века». В главе «Американская философия после второй мировой войны» автор демонстрирует тяготеющие к антиномичности подходы к самой возможности и условиям развития экзистенциализма в структуре американской мысли: с одной стороны, Джон Э.Смит в 1957 году заявлял, весьма категорически, что экзистенциализм не получил еще внушительной силы на профессиональной
1 См.: Фокин С.Л. Альбер Камю. Роман. Философия. Жизнь. СПб.: Алетейя, 1999. С. 48. 3 См.: Хайдегтер М. Работы и размышления разных лег. М: Гнозис, 1993. С. 268. 3См.: Современный экзистенциализм. Критические очерки. М: Мысль, 1966. С.450-469.
философской сцене в силу противодействия со стороны внутренних и внешних факторов.
С другой стороны, еще раньше, в 1952 году Г.Блэкхем сетовал, что ни одна из главных работ современных европейских экзистенциалистов не переведена на английский язык, хотя в этом же году Джемс Коллинс в библиографии к своей книге «Экзистенциалисты» указал свыше тридцати оригинальных переводных работ по экзистенциализму на английском языке. С тех пор число приверженцев философии существования и соответственно количество работ характеризуют достаточно широкий интерес к далеко еще не исчерпанным возможностям этого направления, которые А.С.Богомолов связывает, во-первых, с попытками приспособить экзистенциализм к условиям США и американской философской традиции, во-вторых, с использованием экзистенциализма как «дополнения» к другим течениям философии, в частности «реализму» религиозного толка, в третьих, с теологическим экзистенциализмом, прежде всего и, возможно, главным образом, Пауля Тиллиха4.
Таким образом, охватив в середине завершившегося столетия и англоязычные страны, включая США, распространившись практически по всему миру, философия экзистенциализма подтвердила новаторство, актуальность и ценность выработанного в границах ее подхода к интерпретации проблемы человека и его сущности.
Конечно, признание и сопутствующий ему успех пришел не сразу: утверждение идей экзистенциализма в различных регионах и странах мира отмечено насчитывающей несколько десятилетий временной дистанцией не только в США, но и на родине экзистенциализма - в Европе.
Тернистость пути, возможно, связана с целым рядом факторов, среди которых важное значение бесспорно принадлежит следующим обстоятельствам:
во-первых, самой возможности многозначного истолкования трудов и идей представителей этого не оставляющего равнодушных направления;
4 См.: Богомолов АС. Буржуазная философия СШАXXвека. М.: Мысль, 1974. С.308-309, 322.
во-вторых, невиданно-новаторскому подходу к решению многих традиционных проблем философской рефлексии, вызывающему естественную реакцию приверженцев привычного;
в-третьих, динамичному развитию на протяжении творческой жизни взглядов основных представителей направления, уточнение и конкретизация исходных позиций, за нюансами которых, особенно принимая во внимание сложности перевода (см., к примеру, переводы трудов М.Хайдеггера В.В.Бибихиным, Е.Борисовым, А.В.Михайловым и др.), поспевать достаточно сложно, возможно поэтому множатся и интерпретации критического направления. Так, Е.Коссак приходит к выводу, о том, что нет «в современной философии другого направления, в котором саморазрушительные тенденции его основных зачинателей развились бы так сильно, как в экзистенциализме. Философы, чьи имена прочно связаны с этим течением философской мысли, отошли далеко от своих исходных позиций»5;
в-четвертых, множественная рассогласованность подходов к целому ряду смыслообразующих вопросов в стане самих концептуально объединенных экзистенциально мыслящих философов. Достаточно вспомнить «Письмо о гуманизме» М.Хайдеггера, появившееся как ответ, почти немедленный, на публикацию в 1946 году в Париже брошюры Ж.-П.Сартра «Экзистенциализм - это гуманизм» или ставший достоянием широкой, и не только французской, общественности разрыв А.Камю с Ж.-П. Сартром, десятилетиями назревавший и осуществившийся в значительной степени вследствие жесткой полемики в связи с публикацией работы А.Камю «Бунтующий человек»6. Как отмечает Бинсвангер, попытки М.Хайдеггера, К.Ясперса, Ж.-П.Сартра и др. конкретизировать фундаментальное для их учения понятие «существование» привели к тому, что экзистенциализм стал распадаться на десятки разных вариантов7.
5 Коссак Е. Экзистенциализм в философии и литературе. М: Политиздат. 1980. С. 25.
6 См.: Фокин С.Л. Альбер Камю. Роман. Философия. Жизнь. СПб.: Алетейя, 1999. С. 295.
7 См.: Бинсвангер Л. Бытие-в-мнре. Избранные статьи. Я.Нидлмен. Критическое введение в экзистенциальный
психоанализ. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1999. С. 10.
Наконец, весьма неоднозначен и дискуссионен вопрос о времени возникновения экзистенциализма и персональных представителях этого значительного направления философской мысли. Так, как отмечает Л.Бинсвангер, в 1916 году французский философ Габриэль Марсель в статье «Экзистенция и объективность», а в 1919 году К.Ясперс в книге «Психология мировоззрений» наметили ряд принципов экзистенциальной философии8, путь которой оказался достаточно тернистым, что подтверждается отмеченными изрядной долей драматизма и трагизма жизненными судьбами К. Ясперса, НА.Бердяева, А.Камю, М.Хайдеггера, Г.Марселя. Так, после того^как папской энцикликой в 1950 году экзистенциализм был официально осужден Ватиканом как несовместимый со схоластической догматикой, Г.Марсель предпочитает называть свое учение «неосократизмом» или «христианским сократизмом»9. Можно упомянуть высылку Н.А.Бердяева, отстранение от работы К.Ясперса, «дело» М.Хайдеггера, непонимание, возможно, иногда связанное с приверженностью некоторых оппонентов А.Камю определенным идеологическим концепциям, и т.д.
Не вполне ясен и вопрос о времени появления экзистенциализма на авансцене философской мысли. Несмотря на то, что большинство исследователей исчисляют рождение экзистенциализма двадцатыми годами XX века, есть и думающие иначе. Так, известный польский философ Е.Коссак утверждает, что Кьеркегор (1813-1855) является крупнейшим экзистенциалистом XIX века10, то есть соответственно связывает появление экзистенциализма с временами, от нас более удаленными.
По-разному решается современными исследователями и вопрос о правомерности отнесения того или иного мыслителя к тому или иному философскому направлению, в частности к экзистенциализму. Так, к примеру, известный переводчик таких работ М.Хайдегтера, как «Бытие и время», «Время и бытие» и др., В.В.Бибихин во вступительной статье под названием «Дело Хайдеггера»,
8 См.: Там же. С. 512.
9 См: Там же. С. 557.
10 См.: Коссак Е. Экзистенциализм в философии и литературе. М.: Политиздат, 1980. С. 91.
предваряющей книгу «Время и бытие», характеризует отнесение М.Хайдеггера «к экзистенциалистскому направлению в современной философии» как недоразумение11.
С другой стороны, известный исследователь философского творчества М.Хайдеггера, кстати, безоговорочно признающий его методологическую ценность, Л.Бинсвангер в работе «Бытие-в-мире. Избранные статьи» пишет о том, что Э.Гуссерль пережил большое потрясение - рождение экзистенциалистской концепции его ассистента М.Хайдеггера12.
Возможно, такого рода суждения связаны с тем, что, как отмечает Е.Коссак, экзистенциализм, подобно двуликому Янусу, поворачивается к исследователям то одним, то другим лицом13. Возможно поэтому, констатирует Е.Коссак, диапазон реального воздействия С.Кьеркегора сегодня шире, чем при жизни датского мыслителя14, и, возможно, такого рода суждение правомерно не только по отношению к философскому наследию Кьеркегора.
Кроме того, можно сказать, что идеи экзистенциализма разделяют не только представители различных стран и континентов, но и люди весьма различных мировоззренческих ориентации: это и атеисты (А.Камю, М.Хайдеггер и др.), и представители различных конфессий - католик Г.Марсель, близкие иудаизму Л.И.Шестов и М.Бубер, православный Н.А.Бердяев.
Весьма разнообразны и «жанры» философствования - тут и очень сложные, преимущественно для специалистов предназначенные, запутанные, извилистые, причудливые, неожиданные в своих неисчислимых ракурсах и поворотах «лесные тропы» М.Хайдеггера в таких работах, как «Пролегомены к истории понятия времени», «Бытие и время», «Время и бытие», сборнике работ под общим названием «Разговор на проселочной дороге», и глубочайшего философского содержания литературные произведения, среди них «Посторонний», «Чума»,
11 См.: ХайдеггерМ. Время и бытие : Статьи и выступления. М.: Республика, 1993. С. 6.
12 См.: Бннсвангер Л. Быгае-в-мнре. Избранные статьи. Я.Нидлман. Критическое введение в экзистенциальный
психоанализ. М.: Рефл-бук; К.: Вакдер, 1999. С. 493.
13 См.: КоссакЕ. Экзистенциализм в философии и литературе. М.: Политиздат, 1980. С. 19.
14 Там же. С. 86.
«Падение» Альбера Камю, «Стена», «Герострат» Ж.-П.Сартра, романы Мигеля де Унамуно, исторические исследования типа работы К.Ясперса «Смысл и назначение истории», многочисленные эссе и публицистика, а также пьесы Г.Марселя, А.Камю и др.
Как и немецкий экзистенциализм, французская «философия существования» антропоцентрична. Как подчеркивает М.Хайдеггер в работе «Преодоление метафизики», философия «в эпоху законченной метафизики есть антропология»15, в границах которой одним из важнейших, как утверждает М.Хайдеггер в «Письме о гуманизме», является вопрос, «в каком смысле существо человека принадлежит истине бытия». Вопрос не простой, ибо бытие «все еще ждет, пока Оно само станет делом человеческой мысли»16.
Согласно Л.Бинсвангеру, это обстоятельство влечет за собой определенную модификацию подходов, ибо человеческое «существование», постигаемое интроспективно, изнутри, в его «интериоризации», эмоционально насыщенное неудовлетворенностью, беспокойством, тревогой, накладывает ярко выраженную печать субъективизма на все это течение, даже в его онтологической проблематике17.
Есть оценки еще более категоричные. Так, согласно Е.Коссаку, экзистенциализм так никогда и не оформился как цельная доктрина и вместо нее мы имеем дело с рядом философских, литературных и нравственных мотивов, составляющих особую интеллектуальную формацию, именуемую экзистенциализмом18, и как бы для большей убедительности еще раз подчеркивает, что экзистенциализм как направление современной мысли - это не система определенных философских взглядов, а конгломерат различных философских и лите-
15 Хайдеггер М. Время н бытие: Статьи и выступления. М: Республика, 1993. С. 185.
16 Там же. С. 197.
17 См.: Бинсвангер Л. Быгае-в-мире. Избранные статьи. Я.Нидлмен. Критическое введение в экзистенциальный
психоанализ. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1999. С. 555.
'8 См.: Коссак Е. Экзистенциализм в философии и литературе. М.: Политиздат, 1980. С. 27.
ратурных мотивов, что создает возможность различного трактования самой его сути, ибо мотивы рассеяны по сочинениям философов-экзистенциалистов19.
Наконец, Е.Коссак цитирует суждение Кшиштофа Помяна, высказанное им в статье «Экзистенциализм и современная философия», согласно которому «Гегель не только выдумал эту философию, но и преодолел ее прежде чем она успела по-настоящему развиться»20.
Вместе с тем Е.Коссак признает, что необходим другой, более широкий взгляд на вопрос о месте экзистенциальных идей в истории человеческой мыс-ли21.
И все же именно это направление является одним из самых притягательных, возможно, потому, что в самом вопросе о том, что же мы, человеческие существа, действительно представляем собой, никогда не было так мало ясности, как в наш век, и сегодня мы снова стоим на пороге нового вопрошания о том, кто мы есть... . Как говорит М.Хайдеггер, «вопрос: что такое метафизика? превратился в вопрос: что такое человек?»
Между различными и весьма многочисленными философскими школами и направлениями XX века экзистенциализм - явление настолько заметное, что даже определенные разногласия между отдельными его представителями, например, между М.Хайдеггером и Ж.-П.Сартром, или эволюция взглядов конкретных его представителей, или отмеченное Бинсвангером появление вариативности экзистенциализма в связи с попытками М.Хайдеггера, К.Ясперса, Ж.П.Сартра, А.Камк> конкретизировать фундаментальные для их учения понятия, в частности, понятие «существование» , или, к примеру, проблема раннего и позднего Ж.-П.Сартра, по сути дела добавляют популярности и влияния.
В связи с этим множится число работ, так или иначе интерпретирующих экзистенциальный подход к сущности человека. Среди них можно назвать ра-
19 См.: там же. С. 50.
20 Там же. С. 79.
21 См.: там як. С. 81.
22 См.: Бинсвангер Л. Бытие-в-мире. Избранные статьи. Я. Нндлмен. Критическое введение в экзистенциальный
психоанализ. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1999. С. 98.
боты А.С. Богомолова «Буржуазная философия США XX века», Ю.Н.Давыдова «Этика любви и метафизика своеволия», Р.И.Косолапова и В.С.Маркова «Свобода и ответственность», А.М.Руткевича «От психоанализа к экзистенциальному анализу», Г.Я.Стрельцовой «Проблемы личности и её свободы в экзистенции Ж.-П.Сартра», «Декарт и Паскаль», К.М.Долгова «От Киркегора до Камю», Г.А.Титаренко «Эрих Фромм - психоаналитик и экзистенциалист», О.Ф.Больнова «Философия существования»(1942), «Новая безопасность. Проблема преодоления экзистенциализма» (1955), Ф.Хайнеман «Новые пути философии» (1929), «Жива или мертва философия существования:» (1954), «По ту сторону экзистенциализма» (1956), а также работы Х.Арендт «Истоки тоталитаризма», Г.Хюни «Историчность мира как предел анализа временности в «Бытии и времени» М.Хайдеггера» и др.
При анализе посвященной экзистенциализму философской литературы обращает на себя внимание весьма широкий диапазон оценочных суждений, временами тяготеющих к антиномичности: одни исследователи утверждают, что беспомощная философия экзистенциализма зиждется на зыбких опорах, а другие полагают, что экзистенциализм как философия таит в себе далеко не исчерпанные возможности, что его «золотой век» еще не наступил, но, весьма возможно, еще наступит»24. Еще более радикальную оценку дает С.А.Левицкий, констатируя, что «самой популярной философией нашего времени является экзистенциализм»25.
В любом случае, поскольку отличительное «свойство любого явления открывается лишь тем, кто его ищет»26, то в связи с этим весьма интересно обращение к философскому наследию Мартина Хайдеггера и Альбера Камю. Именно это и является целью данной работы. Для достижения цели представляется целесообразным проанализировать ряд вопросов:
^См.: там же. С. 10.
24 Богомолов А.С. Буржуазная философия США XX века М.: Мысль, 1974.
С. 322.
25 Левицкий С.А. Трагедия свободы. М.: Канон, 1995. С. 314.
26 Паскаль Б. Мысли. СПб: Азбука, 1999. С. 88.
причины неуклонно растущей востребованности экзистенциализма именно в XX веке;
эволюция взглядов отдельных его представителей и её роль в углублении потенциальных возможностей в решении проблем человека;
подход М.Хайдеггера и АКамю к проблеме категорий;
свобода как сущность человека, обеспечивающая возможность создания человеком истории своей жизни.
Несомненный интерес для конкретной цели работы представляют следующие соображения:
1. Несмотря на весьма значительный, тяготеющий к бесконечности, диапазон оценочных суждений, А.Камю и МХайдеггер всегда будут в ряду ключевых фигур философии XX века в целом и тем более философии экзистенциализма;
В своем отношении к интерпретации проблемы человека в том общем, что их объединяет, и в том разном, что их разделяет, удерживая при этом в границах одного философского направления, А.Камю и М.Хайдеггер образуют притягательное единство при многих, казалось бы, несовместимых составляющих. Это своего рода «взаимоисключающее понимание», направленное на то, чтобы всегда иметь в поле зрения непреходящую актуальность суждения относительно того, что из «всех творений природы нет для человека большей загадки, чем он сам»27;
Важно понять человека в контексте интерпретации авторитетными мыслителями важнейших событий XX века, учитывая общий контур современной им философии, ибо, как утверждал Аристотель, все познается в сравнении (правда, он сопровождал это весьма существенным добавлением о том, что всякое сравнение хромает);
Трудно найти столь несопоставимые по жанру типы философствования, как у М. Хайдеггера и А.Камю: при первом впечатлении лед и пламень, а в
Там же. С 37.
сущности у обоих нечто вроде кипящей лавы, что подтверждает высказанную в первой трети XIX века Фридрихом Шлегелем (1772-1829) мысль о том, что метод «свободного мышления, то есть именно философия ... не должен быть однообразным, и дух никогда не должен находиться в услужении у метода, жертвуя сущностью ради формы»28. И далее: «философия иногда может выступать в форме морального законодательства» (как в XX веке у А.Камю), «или исторически-генеалогического развития и выведения понятий», как у М.Хайдеггера;
Творчество А.Камю и М.Хайдеггера подтверждает, что всякий метод и всякая форма хороши при правильном использовании, без утомительного единообразия, принудительности и претензий на исключительность для теоретико-познавательной деятельности в направлении постижения того сущего, которое заключено в самом человеке, чем бы он ни был - возвращением богов или надругательством над ними (М.Хайдеггер) и кому бы ни уподобился он - Богу или животным (Б.Паскаль), а, главное, при всей несхожести М.Хайдеггера и А.Камю, в направлении постижения самих корней человеческого существования. Для решения этой задачи, как заявил М.Хайдеггер уже в «Бытии и времени», «анализ должен был с самого начала оторваться от ориентации на принятую, но онтологически непроясненную и принципиально проблематичную опору, какую предлагает традиционная дефиниция человека»29, согласно которой, как утверждает М.Хайдеггер в статье «Преодоление метафизики», человек «есть сущее среди другого сущего, снабженное способностями»30. Сущее неразрывно связано с сущностью, а сущностью «вещи, ... называется то, что она есть», - говорит М.Хайдеггер в статье «Вопрос о технике»31;
Обнаружение имплицитных схождений при полном почти отсутствии внешних свидетельств. Возможно, достижению цели поможет концентрация внимания на идеях, которые, что называется, носятся в воздухе, а также констатация типологических аналогий. Определить влияние друг на друга, что не ис-
38См.:ШлегельФ. Эстетика. Философия. Критика: в 2-х т. Т. 2. М.: Искусство, 1983.С. 348-350.
29 Хаидеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. С. 197.
30 Хаидеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М: Республика, 1993. С. 178.
ключено, ибо заимствование наследия может осуществляться из вторых и третьих рук. Это тем более возможно, что творчество обоих мыслителей обнаруживает стремление к перманентной эволюции представлений, зачастую существенно конкретизирующей исходные посылки, хотя некоторые основания остаются, возможно, незыблемыми как для одного, так и для другого. Так, в работе «Вещь» М.Хайдегтер говорит буквально «В воде источника присутствует бракосочетание неба и земли»32. Удивительно, но факт - у А.Камю есть произведение под названием «Бракосочетания»;
7. Несмотря на видимость глубоких различий между творчеством А.Камю и М.Хайдеггера имеется несметное множество внутренних связей, их объединяющих в творческих устремлениях к постижению сущности человека и его существования, усложняющейся в геометрической прогрессии жизни человека и социума. Обращение к творчеству великих мыслителей XX века поможет обнаружить приближающие их друг к другу истоки, интерпретировать как два варианта решения одной проблемы, центральное положение которой мало кто подвергает ныне сомнению.
Там же. С. 221. Там же. С. 320.
Экзистенциализм в контексте социальных условий XX века
Появление, распространение и эволюция экзистенциализма не только тесно связаны, но и прямо порождены социальными реалиями XX века, неведомыми прошлым векам: экзистенциализм появился на определенном историческом этапе развития общества:
во-первых, в контексте конкретных социально-экономических условий, требующих адекватных ответов на запросы социальной практики;
во-вторых, в условиях ставшего для всех очевидным безудержного развития и нарастающего влияния вторгающегося во все сферы жизни научно-технического прогресса;
в-третьих, из неустанного философского поиска ответов на смысложизнен-ные вопросы бытия.
Основная причина появления экзистенциализма на авансцене философии коренится прежде всего в самой судьбе человека и человечества в контексте исторических событий. XX век с его огромными достижениями во всех сферах человеческой жизни и жизни социума отмечен в то же время целым рядом драматических и трагических событий, крушением иллюзий и надежд, разочарованием в казавшихся вечными идеалах.
В ряду событий века минувшего - Первая и Вторая мировые войны, все еще неизжитая опасность третьей мировой войны, революционные потрясения в целом ряде стран, порожденные научно-технической революцией глобальные проблемы современности, затрагивающие жизненно важные интересы всего человечества и каждого отдельного человека независимо от степени информированности о них.
Действительно, еще в Первую мировую войну боевые действия угрожали только находящимся непосредственно на поле боя да в сфере непосредственной оккупации. Современные средства ведения войны никому не оставляют надежды на то, что опасность пройдет стороной.
Эти коллизии были предвосхищены задолго до их реального наступления философской мыслью Запада и России. Так, во второй половине XIX века Фридрих Ницше провозгласил знаменитое «Бог мертв» и разглядел призрак нигилизма в общественном сознании своего времени.
«Предчувствовали» и, соответственно, писали о неслыханных переменах и невиданных мятежах поэты, к примеру, А.Блок, и такие философы, как НАБердяев, С Л.Франк, П.Б.Струве, А.Кистяковский и многие другие.
Практически произведения представителей всех философских направлений конца XIX - начала XX века отмечены нарастающей обеспокоенностью судьбами культуры и цивилизации. К моменту окончания Первой мировой войны О.Шпенглер в «Закате Европы» (1918-1922) высказал мысль о том, что западноевропейская цивилизация вступает в свою последнюю фазу, содержанием которой будет борьба между деньгами и кровью. О.Шпенглер предполагал, что появление цезаризма сломит диктатуру денег и их политического орудия, то есть демократии. А это приведет к тому, что воля властителя подчинит себе волю к добыче. События в России и Германии, а также Вторая мировая война в сущности подтвердили опасения О.Шпенглера.
Русская философская мысль, особенно после революции 1905-1907 годов, неустанно била тревогу по поводу могущих случиться потрясений. Однако философские исследования такие, как «Философские предпосылки деспотизма» С.Л.Франка, «Максимализм» Е.Н.Трубецкого, сборник «Вехи», работа В.С.Эрна «От Канта к Круппу» и другие статьи, призывы, выступления остались, по выражению П.П.Гайденко, «неуслышанным предостережением».1
Без преувеличения можно сказать, что философия XX века в целом и экзистенциализм, в частности, ведет неустанный поиск причин того, почему прошлое столетие стало для человека временем куда более сложным, нежели времена предшествующие. Анализу этого актуального, жизненно важного вопроса посвящено множество работ, среди них работы И.А.Ильина «О монархии и республике», «Наши задачи», Н.А.Бердяева - «Истоки и смысл русского коммунизма», «Русская идея», «Судьба России», Г.В.Флоровского - «Метафизические предпосылки утопизма», «Философские предпосылки деспотизма» СЛ.Франка и др.
В целом с полным основанием можно сказать, что если некоторые русские философы в предшествовавший первой русской революции 1905-1907 годов период не чуждались увлечений идеями революционного преобразования общества, то в последующие десять лет они, как могли, предостерегали российское общество от возможных кардинальных потрясений как не способных решить многовековые проблемы, а после беспрецедентного выдворения многих русских философов за пределы Отечества, вся российская философская мысль была буквально одержима стремлением понять, почему именно Россия оказалась в эпицентре наиболее фундаментальных потрясений всех основ общественной жизни.
Экзистенциальный подход к проблеме категорий
В границах экзистенциализма утвердилось мнение о том, что субъектом и высшим объектом философии является конкретный человек из плоти и крови. Это обстоятельство в значительной степени определяет специфику отношения экзистенциализма к проблеме категорий, которые традиционно понимаются как предельно общие, фундаментальные понятия, своего рода формы осознания многообразных способов отношения человека к миру.
Проблемы возможности, обоснования и содержания достигнутого человечеством научного знания всегда были предметом пристального внимания при весьма неоднозначной интерпретации их различными философскими школами и направлениями.
Особенно ярко это обстоятельство демонстрирует состояние и перспективы развития философского знания в течение и на исходе XX века при наличии весьма веских оснований для утверждения относительно дальнейшего развития и укрепления тенденции к многообразию подходов в зависимости от смыслооб-разующей парадигмы самого типа философствования.
Как отмечалось на Втором конгрессе российских философов (Екатеринбург, 1999), «сохранение в современной культуре идеала единой истины опасно претензией на монополию»1. И в этом смысле экзистенциальный подход к проблеме категорий представляет несомненный интерес.
Традиционно, как отмечает Н.В.Мотрошилова, «экзистенциальной философии ... вменяли в вину сугубый иррационализм»2. То, что замечено Н.В.Мотрошиловой, видимо, вполне справедливо распространяется и на труды всех представителей этого философского направления: в самом деле, работы экзистенциалистов далеки от ученых трактатов с их дефинициями, доказательствами, делениями на главы и параграфы, более того, не отвергая иных вариантов приращения философского знания, практически все они самими своими работами отвергают ту идею, что надо считать именно научную доказательность, строгую последовательность и внутреннюю непротиворечивость мысли сутью философствования. В их работах идет свободная, ломающая все границы времени и пространства дискуссия по самым актуальным философским проблемам. Приглашающие к размышлению суждения, пробивающие все более серьезную трещину, вносящие по меньшей мере смятение в мощные, монолитные рационалистические ряды, уже в силу стремления увязать когнитивные процессы и их результаты с судьбой человека3, в ином случае, как пишет М.Хайдеггер в работе «Что такое метафизика?», пресловутые «трезвость и всесилие науки обращаются в насмешку»4.
Судьба человека всегда требует многозначного истолкования, возможно, именно поэтому герой, поименованный Ж.-П.Сартром Самоучкой в «Тошноте», вопрошает, возможно, представляя здравый смысл: «Как вы можете обездвижить человека и сказать о нем: он являет собой то-то то-то? Кому под силу исчерпать человека? Кому под силу познать все его душевные богатства?»5. Возможно, С.Къеркегор был в числе первых, обозначивших и проанализировавших несоответствие, несоразмерность знания и жизненного мира человека как его экзистенции. Сама постановка проблемы была столь плодотворной и глубокой, что исчерпывающего решения не найдено до сих пор.
Эта ситуация порождена сложностью самой экзистенции. Как утверждает другой герой того же произведения Ж.-П.Сартра - Антуан Рокантен, существование - «это не то, о чем можно размышлять со стороны: нужно, чтобы оно вдруг нахлынуло, навалилось на тебя, всей тяжестью легло тебе на сердце, как громадный недвижный зверь... »6.
В своей интерпретации сущности человека экзистенциализм исходит из основополагающей идеи В.Виндельбанда и Г.Риккерта о разделении достигнутого человечеством знания на науки о природе и науки о духе, из признания наличия мира описания, с которым имеет дело естествознание, как с миром всех и каждого, и мира оценки.
Практически все экзистенциалисты едины в том, что мир объяснений и разумных доводов, с одной стороны, и мир существования, - с другой, представляют собой два разных мира. В определенной степени это связано с тем, что, по утверждению Ж.-П.Сартра, как «правило существование прячется от глаз. Оно ... мы сами ... существование вдруг сбросило с себя свои покровы. Оно утратило безобидность абстрактной категории: это ... сама плоть вещей, корень состоял из существования»7. И через несколько страниц следует вывод о том, что «существованием заполнено все, и человеку от него никуда не деться»8.
Человек как способ экзистенции: к вопросу об интерпретации свободы
Исходя из того, что только в человеке возникает событие философии и, философствуя, человек пытается охватить своими вопросами совокупное целое сущего, вопрошая о нем как сам поставленный под вопрос, экзистенциализм приходит к выводу, что человек есть способ экзистенции, а экзистенция есть прежде всего свобода и именно в ней коренится бытие самости, по терминологии М.Хайдеггера, Dasein. Человек экзистирует как способность и собственность свободы.
Проблема свободы на протяжении многих веков была предметом философской рефлексии в силу не только теоретического интереса, но и практического значения, соответственно от века к веку множатся попытки представителей различных философских школ и направлений дать свое истолкование свободы в контексте достигнутого уровня философского и научного знания, а также потребностей социальной практики, определяемых уровнем развития экономической и духовной жизни общества.
Эти попытки выразились в наличии ряда концептуальных подходов. Так, если Б.Спиноза понимал свободу как познанную необходимость, а К.Маркс связывал свободу с осознанным действием в направлении реализации посредством чувственной, предметной деятельности познанной необходимости, то, согласно экзистенциализму, человек не может обладать свободой как свойством. Как раз наоборот: человек обречен свободе, которая как экзистентно раскрывающееся бытие наличного владеет человеком, выступая как допущение бытия сущего.
Свобода есть экзистентное, раскрывающееся бытие наличного и в этом качестве владеет человеком и притом изначально. Поскольку человек всегда действует в определенном ситуационно-предметном поле и творчество есть ключевая характеристика человеческой жизни, определяющая устремленность человека к новому, его направленность в будущее, то соответственно только и исключительно свобода гарантирует человеку соотнесенность с сущим в целом, в то же время именно свобода, создавая условия для отрицания сущего, создает условия и возможности существования измененного настоящего в качестве близкого или отдаленного будущего.
Так как человек экзистирует как собственность свободы, то он способен на историю. Человек есть прежде всего само себя созидающее, само себя преодолевающее, само себя проектирующее существо, для которого, согласно М.Хайдеггеру, язык есть дом бытия, то есть человек хранит свое присутствие в языке, но не как господин, а как, в переводе В.В.Бибихина, пастух бытия, а это означает, что человеку свойственно внушающее глубокое уважение стремление выйти за границы языка, что проявляется в создании им различных форм теоретического знания с ярко выраженной тенденцией его приращения, а так же то, что свобода теснейшим образом связана с полным принятием Dasein своей заброшенности как таковой.
В принципе эта идея М.Хайдеггера вполне разделяется многими мыслителями XX века. Так, согласно Л.Мамфорду, Н.А.Бердяеву, Э.Кассиреру, Р.Карнапу, Г.Райлу и другим, работавшим в направлении определения сущности человека как существа, в том числе создающего символы, создание символической культуры посредством языка было несравненно более важным, чем обтесывание целой горы топоров для дальнейшего развития человека, ибо вследствие этого обстоятельства животное стало человеком, поскольку нашло способ с помощью своих сигналов осознавать и интерпретировать социальный опыт, опыт истории и культуры, выражать содружество и любовь, опыт межличностных отношений, обогащать свою жизнь живой памятью о прошлом, включая опыт интерсубъективного как индивидуально множественного переживания действительности, и осознавать импульсы, способствующие дальнейшему развитию ценностно значимых аспектов жизни. Язык формирует действия людей, функционируя в контексте всей жизнедеятельности как таковой: мы говорим и действуем. Это значит, что построенный определенным образом язык в значительной степени определяет взгляд человека на мир и свое место в нем, детерминируя последовательность взаимосвязанных ситуаций. Так, жизненная ситуация одного из героев «Чумы» Жозефа Грана, определяется тем, что он не умел находить нужных слов в процессе межличностного общения, что подтверждает фундаментальное значение языковых игр как форм жизни.
Восходящая к Дунсу Скотту идея уникальности и незаменимости индивидуальности, через Бернара и Паскаля к С.Кьеркегору с его понятиями ответственного внутреннего выбора и от него к экзистенциализму с его пониманием свободы как изначально и безосновно присущей человеку, позволяющей человеку сделать себя тем, что он есть, выбрать свою собственную историю жизни, связана со свободой человека.
Значение способности к интерпретации столь велико, что без преувеличения можно сказать, что само многообразие подходов к интерпретации человеческой жизни как присутствия «здесь и теперь», как Dasein, как экзистенции неразрывно связано с самой способностью человека к интерпретации прежде всего своей жизни как основной носительницы значений и многосложных смыслов.
