Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Личностная идентификация: пространственно-временной континуум
1. Формирование самости как пространственно-временной данности 13
2. Риски в жизненном пространстве личности 48
Глава 2. Личностная идентификация в пространстве риска
1. Пространство риска как способ личностного бытия 84
2. «Я» и «Другой» в пространстве риска: горизонты идентификации 116
Заключение 146
Библиография 150
- Формирование самости как пространственно-временной данности
- Риски в жизненном пространстве личности
- Пространство риска как способ личностного бытия
- «Я» и «Другой» в пространстве риска: горизонты идентификации
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Проблема личностной идентификации и существование персоны в пространстве риска исследуется в философии, социологии, психологии. Во второй половине XX века произошел огромный прорыв в области техники и технологии. Быстрыми темпами развивается техногенная среда общества. Современный мир – это мир компьютерных технологий виртуального и киберпространства, в котором проблема личностной идентичности и идентификации выходит едва ли не на первое место. Это связано с тем, что в современном обществе утрачиваются устоявшиеся стереотипы самоотнесения с образцами. Процесс соотнесения себя с образцом становится эфемерным. Человеческая индивидуальность, реализуясь как конкретный уровень проявления социума, утрачивает свое постоянство, легко подвергается изменениям.
В условиях непрерывного усложнения структуры общества человеку все труднее занять в обществе «свое» место. Утрачиваются ценностные ориентиры и идеалы эпохи индустриализма, привычные связи и роли теряют значимость и смысл. Как следствие, личности становится все труднее определить локализацию собственного общественного и индивидуального существования. Так понятая проблема личностной идентификации приводит к вопросам об основаниях личностного жизненного пространства, жизненного мира, способов социального самопрезентирования.
Одной из главных тем современных исследований в области социальной философии, социологии и других социально-гуманитарных наук становится проблема риска, его сущности и методов прогнозирования возможных негативных последствий. Современное общество ставит перед человеком особые условия его существования. Текучесть социума, позволяющая до неузнаваемости трансформировать даже привычные социальные ориентиры, может привести к потере привычного места в социуме и, что важнее, смысла жизни. Возникают риски утраты индивидом самотождественности, наступает кризис личностной идентичности и идентификации.
Особая актуальность исследования заключается в выработке определенного методологического аппарата. Современное общество характеризуется высокой социальной мобильностью, что требует от человека особых способностей к адаптации при сохранении тождественности себе и уникальности личности. В этом отношении категориальный аппарат и методологические принципы социальной феноменологии представляются весьма продуктивными.
Степень научной разработанности проблемы. Вопрос о личностной идентификации и идентичности так или иначе затрагивался в достаточно широком круге литературы как профильного, философского, так и дисциплинарного характера. В рамках современной западноевропейской философии особое значение для нас имеют идеи феноменологической философии (Э. Гуссерль, М. Мерло-Понти, М. Шелер). Проблема личностной идентификации мыслится через анализ выстраивания субъектом уникального жизненного пространства на основании сознания себя, своего места в мире. В рамках диалектики «жизненное пространство – жизненный мир» в дисциплинарном категориальном ряде выстраивается логика отождествления себя с определенным сознаваемым пространственно-временным континуумом, выражающим сущность личности. В феноменологии под жизненным миром понимается общественное бытие субъекта, а жизненное пространство – как личностное проявление социального мира. Дальнейшее развитие феноменологической философии привело к появлению идей М. Шелера, который предложил трактовать формирование жизненного пространства на основании ценностных предпочтений. Формируется так называемый ценностный человек.
Идея ценностного человека и ценностного отношения к миру развивалась в философии экзистенциализма в трудах С. Кьеркегора, Ж.-П. Сартра, А. Камю, К. Ясперса, М. Хайдеггера, Н. Аббаньяно. Через анализ пограничных ситуаций существования человека экзистенциалисты пришли к выводу о примардиальности свободы и необходимости принятия личностью судьбоносного решения. Множество таких решений и поступков приводит, согласно экзистенциальной философии, к формированию личностной идентичности.
В рамках русской философии автором выделяются идеи С.Л. Франка, Н.О. Лосского, В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, П.А. Флоренского. Идеи соборности, софийности, заложенные в русской религиозной философии, позволяют говорить о глубокой укорененности личности и, соответственно, ее идентификации в системе духовных оснований, в которых и лежит область личной соотнесенности как с самим собой, так и с обществом и культурой в целом.
Социально-философский аспект проблемы связан с разработкой вопросов соотношения этнической и национальной идентичности (Кондаков И.В., Соколов К.Б., Хренов Н.А., Элиас Н., Щюц А., Фененко А., Монаков А.М.), социальном положением личности в системе сетевых коммуникаций и мультимедийной реальности, местом персоны в системе интерсубъективных отношений.
В последнее время возникают споры относительно идей, связанных с телесностью (А.А. Грицанов, В. Подорога, Д.М. Михель). Спорным моментом становится устойчивость телесности, ее неизменность на протяжении длительного промежутка времени и, соответственно, возможность идентифицировать личность через ее телесное выражение. Также существует ряд философских работ, связанных с нормативным измерением человека. Имеет место ряд статей авторов, связанных с жизненным миром личности (В.Н. Гасилин, А.В. Горина, С.В. Кулешева, М.С. Толмачева, С.М. Климова)
Проблема интерсубъективности активно разрабатывалась в трудах Г. Марселя, М. Бубера, В.С. Библера, М.М. Бахтина, в рамках феноменологической традиции, в теории коммуникативного действия (Ю. Хабермас). Отдельно следует отметить ряд работ в отечественной периодической печати, посвященных проблеме другого сознания. Во всех обозначенных работах исследуются как отдельные элементы со-бытия множества субъектов, такие как проблема признания Другого (феноменологическая традиция), познания его сущности или действий (В.С. Библер, Л.С. Черняк, И.Н. Инишев), этическая составляющая (Э. Левинас, Ю. Хабермас, А.В. Ямпольская, С.Р. Валитов) со-бытия субъектов.
Проблема сущности рисков решалась в рамках идей Н. Лумана, Э. Гидденса, У. Бека, Г. Бехмана и ряда других значимых западных философов и социологов. В рамках проведенных учеными исследований сложилось несколько подходов к пониманию риска, главными из которых можно считать технологический и социальный. Среди них автор отдает приоритет последнему. Анализ изменений, происходящих в социальной реальности, привел У. Бека, Э. Гидденса и других исследователей к выдвижению идеи общества риска со всей его спецификой.
Следует отметить ряд отечественных работ, так или иначе связанных с исследованием проблемы риска, общества риска и существования личности в нем (А.П. Альгин, Н.А. Акимова, И.А. Афанасьев, В.И. Зубков, А.В. Молчанов, С.А. Красиков, И.И. Кузьмин, М.В. Лебедев). В работах проводится анализ сущности риска, общества риска, соотношения понятий «риск» и «личность», а так же положения человека и личности в пространстве общества риска.
Вместе с этим остаются вопросы, так или иначе, недостаточно освещенные в литературе. К таковым относятся вопросы, связанные с соотношением идентичности и идентификации, с сущностью экзистенциальных и социальных рисков.
Объектом исследования является процесс самоопределения личности в обществе риска.
Предметом исследования является достижение личностной идентичности и идентификации в рискогенном пространстве общества.
Целью исследования является социально-философский анализ личностной идентичности и идентификации в пространстве социальных и экзистенциальных рисков.
Задачи исследования:
- выявить содержание концептов «идентичность», «идентификация», «жизненное пространство», «жизненный мир»;
- определить соотношение концептов «риск», «идентификация», «идентичность»;
- проанализировать сущность экзистенциальных рисков личностной идентификации;
- рассмотреть специфику и способы появления социальных рисков личностной идентификации;
- выявить соотношение экзистенциальных и социальных рисков личностной идентичности и идентификации.
Методологическая и теоретическая база исследования. Методологическое основание диссертационного исследования составляет комплексный метод, включающий потенциал таких философских направлений, как феноменология и экзистенциализм. Активно применяется персоналистический анализ в социальной философии, используются элементы компаративистского анализа, а также метод философской дополнительности. Для достижения цели и задач исследования использовались философские труды как классиков философии, так и исследования современных отечественных и зарубежных авторов по социально-философским проблемам идентичности и идентификации.
Научная новизна диссертационного исследования:
-
дано авторское понимание содержания концептов «идентичность» и «идентификация», реализовано авторское видение проблемы соотношения понятий «идентичность», «идентификация», «жизненное пространство» и «жизненный мир»;
-
предложена авторская трактовка соотношения концептов «риск» и «идентичность», реализуемая в авторском понимании экзистенциальных рисков, а также концептов «риск» и «идентификация», сущность которого усматривается в авторском понимании социальных рисках;
-
реализуется понимание экзистенциальных рисков как возможности недостижения, либо утраты личностью собственной самотождественности и неповторимости на фоне возможностей, предоставляемых современным обществом по самореализации личности;
-
предложено авторское понимание социальных рисков как возможности взаимного непонимания интенций персоны со стороны общества и требований общества со стороны личности и, как следствие, - возможных трудностей в процессе адаптации личности к актуальной социальной реальности;
-
определена авторская трактовка соотношения экзистенциальных и социальных рисков, а также его места в решении проблемы личностной идентичности и идентификации.
Положения, выносимые на защиту:
-
Идентичность личности – самотождественность, актуализируемая в пространственно-временном континууме. Основными характеристиками личности являются способность к творчеству и свобода как принципы существования личности, находящиеся в неразрывном единстве. Подлинность личностной идентичности заключается в самостоятельном, независимом творении персоной собственной самости, в то время как неподлинная идентичность персоны представляет собой, с авторской точки зрения, навязанную самотождественность. Личностная идентичность предполагает наличие в структуре личностной бытийственности индивидуального и коллективного уровня – жизненного пространства и жизненного мира. Жизненное пространство личности понимается как способ личностного существования и актуализации системы ценностных установок личности в рамках пространственно-временной схемы. Жизненный мир личности понимается автором как мир социальных связей, возникающий в результате взаимодействия множества социальных субъектов. Личностная идентификация представляет собой единство стремления личности к самотождественности и адаптации персоны к актуальным социальным реалиям – жизненному миру.
-
Риск в контексте проблемы личностной идентичности и идентификации обосновывается как индивидуальное переживание возможности наступления неблагоприятных последствий. В таком смысле личностная идентичность понимается автором как рискованное состояние, а личностная идентификация – как рискованный процесс. С одной стороны существует возможность недостижения, либо утраты персоной самотождественности, возникают экзистенциальные риски. С другой стороны особенности личностной идентификации заключаются в возможности непризнания персоны в качестве равной другим, взаимного непонимания социума и индивида, несоответствия социальных статусов и ролей личности ее внутренним интенциям. Так возникают социальные риски.
-
Современное общество рассматривается как общество широких возможностей для самоконструирования. Личностная идентичность в пространстве современного социума реализуется как постоянное творение субъектом собственного уникального жизненного пространства на основании знания о себе, собственных интенций. Такое знание позволяет, с одной стороны, максимально полно реализовать процесс личностной идентификации, а с другой – минимизировать возможность недостижения личностной идентичности как результата этого процесса. Риск личностной идентичности в рамках современного общества трактуется как возможность утраты либо недостижения личностью собственной уникальности в пространстве современного массового общества.
-
Социальный риск личностной идентификации, с точки зрения автора, представляет собой возможность взаимного непонимания социума и персоны и, как следствие, невозможность полноценной адаптации персоны к актуальной социальной реальности. Проблема социального риска личностной идентификации в социально-философском ракурсе автором рассматривается в рамках онтолого-гносеологического, аксиологического и этического аспектов. Первый приводит к вопросу о познании и признании Другого в качестве равного себе. Полноценная реализация этих процессов позволяет каждому социальному субъекту, личности, полноценно реализовать себя не только в системе жизненного пространства, но и в рамках социальных связей и отношений. Аксиологический аспект социального риска личностной идентификации понимается автором как проблема столкновения систем ценностных интенций индивидов и, как следствие, - возможность столкновение интересов социальных субъектов. Этический аспект проблемы социального риска личностной идентификации связан с выработкой ценностно-этического опыта как гаранта корректного социального поведения множества субъектов социальной интеракции. Его отсутствие ведет к риску нарушения морально-этической интеракции социального взаимодействия.
-
Соотношение экзистенциальных и социальных рисков, с авторской точки зрения, обратно пропорционально соотношению личностной идентичности и идентификации. Личностная идентификация, с одной стороны, представляет собой стремление к достижению самотождественности, соответственно, экзистенциальный риск идентификации личности автором понимается в качестве основания социального риска личностной идентификации. С другой стороны, личностная идентификация понимается автором в качестве адаптации к актуальной социальной среде, соответственно, социальный и экзистенциальный риски личностной идентификации понимаются автором как сосуществующие характеристики социального бытия персоны.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость работы заключается в глубоком и систематизированном понимании смысла личностного бытия, способности личности к освоению риска, а также личностной идентичности и идентификации в системе современного общества.
Материалы и результаты диссертации расширяют и углубляют философский научно-категориальный аппарат. Содержание и выводы исследования могут найти применение в общетеоретических и специальных курсах философии, в частности, по проблемам социальной философии. Возможно использование основных идей диссертационного исследования в курсах по социальной рискологии, философии культуры, а также в спецкурсе «Концепции и парадигмы социальной философии». Основные идеи диссертации могут быть использованы при составлении учебных и учебно-методических пособий по философии и культурологии.
Апробация диссертационного исследования. Основные положения и выводы, полученные в ходе диссертационного исследования, представлены в выступлениях автора на заседаниях кафедры теоретической и социальной философии СГУ имени Н.Г. Чернышевского, методологическом аспирантском семинаре в 2009-2012 гг., а также на научных форумах различного уровня: V Всероссийские Аскинские чтения «Жизненный мир философа в эпоху глобализации» (г. Саратов, 2009), межрегиональная научно-практическая конференция «Общество знания в XXI веке» (г. Саратов, 2009), Международная научно-практическая конференция «Инновационное общество. Новая историческая эпоха цивилизационного развития» (г. Саратов, 2010), Всероссийская научная конференция «VI Садыковские чтения» (г. Уфа, 2010), всероссийская научная конференция «Мир человека: нормативное измерение – 2» (г. Саратов, 2010), межрегиональная научно-практическая конференция «Научно-образовательное пространство университета в XXI веке» (г. Саратов, 2011), всероссийская научная конференция «Человек и общество в условиях инновационного развития» (г. Саратов, 2010), международная научная конференция «Стратегии социализации молодежи в глобальном мире» (г. Саратов, 2010), межрегиональная научно-практическая конференция «Личность в современном мире: жизненные стратегии, ценности, риски» (г. Саратов, 2011), конференции «Философия науки в информационном обществе» (г. Саратов, 2010), всероссийская научно-практическая конференция «Личность в современном мире: жизненные стратегии, ценности, риски» (г. Саратов, 2011), VI Всероссийские Аскинские чтения (г. Саратов, 2011), всероссийская научная конференция «Россия в глобальном мире: онтологические основания и проблемы идентичности» (г. Саратов, 2011).
Структура работы обусловлена основными целями и задачами данного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав (четырех параграфов) и заключения.
Формирование самости как пространственно-временной данности
Личность в социальной философии - это, прежде всего, человек, наделенный социальными качествами, то есть такими качествами, которые он приобретает при взаимодействии с обществом. Современная социальная философия ставит перед собой задачу изучения различных социальных типов личности, формирующихся в результате социальной дифференциации общества. Если обобщить все многообразие подходов к пониманию личности в истории философии, то можно выделить главное в ее понимании - личность понимается как независимый, активно действующий субъект16.
В социальной философии сложилось несколько подходов к пониманию личности. К таковым относятся, например, субстанциальный и деятельный подходы. Понимание слова личность в самом широком смысле, мы можем подразделить «на три части в отношении 1) ее составных элементов, 2) чувств и эмоций, вызываемых ими, (самооценка), 3) поступков, вызываемых ими (забот о самом себе и самосохранения). Составные элементы личности могут быть подразделены также на три класса: 1) физическую личность, 2) социальную личность и 3) духовную личность» . Э. В. Ильенков настаивал на духовной неповторимости и уникальности личности, писал, что «человеческая личность, по старинке называемая иногда «душой, той самой «душой», которую каждый человек знает как свое «Я», как нечто уникально-неповторимое, неразложимое на какие-либо общие составляющие и, стало быть, принципиально ускользающее от научно-теоретических определений и даже невыразимое в словах...»1 . Также существует религиозный подход, сложившийся в русской философии серебряного века. Для нас наиболее конструктивным является субстанциально-реляционный подход. С одной стороны он позволяет указать устойчивость личности, выявить ее структуру и связь с обществом, а также соотношение уникального и социального в человеке. С другой стороны в рамках данного подхода заключена возможность рассматривать личность в ее динамизме. Выделение в личности пространственности и временности и рассмотрение ее в качестве пространственно-временного континуума, определяется тем, что указанные характеристики являются средствами ее самовыражения и самопрезентации. Поэтому с нашей точки зрения представленный подход может быть вполне оправдан, эффективен и целесообразен.
Личность — это динамичная, относительно устойчивая целостная система интеллектуальных, социально-культурных и морально-волевых качеств человека, выраженных в индивидуальных особенностях его сознания и деятельности. Личность представляет собой единство общего, особенного и индивидуального. Для нее характерны осознание мотивов своего поведения, направленность на самореализацию, раскрытие индивидуальных способностей. Понятие личность включает в себя несколько необходимых условий персонального бытия человека. К ним можно отнести целостность как цель развития личности, зрелую психосоциальную идентичности, интеграцию социальной и индивидуальной стороны человека, самотворчество, коммуникацию с другими людьми и так далее19.
Идентичность есть процесс самоотождествления с определенным образцом. Понятие «идентичный» в словаре Ожегова определено как тождественный, вполне схожий20. От него образуется существительное «идентичность», которое означает тождественность, схожесть. В новой философской энциклопедии утверждается, что «идентичность» представляет собой не свойство, присущее человеку изначально, а отношение, то есть то, что формируется только в ходе социального взаимодействия21. Это - способность атрибутировать себе определенные качества. Структура идентичности в новой философской энциклопедии раскрывается через выделение персонального и социального уровней. Один из них связывается с сознательной ориентацией на определенный стиль жизни, с совокупностью характеристик, сообщающих индивиду качество уникальности. Другая сторона понятия «идентичность» заключается в отождествлении индивида с ожиданиями и нормами его социальной среды . Здесь заложено понимание социальной идентичности как осознанного процесса соотнесенности (тождественности) человека с определенной общностью (нацией, этносом, государством), во взаимодействии с которой он совершает деятельность по распредмечиванию социального опыта и самоопредмечиванию своей сущности . Идентичность, как показывают Е.В. Листвина и Н.А. Тельнова, имеет множество функций: это и активное освоение образцов и стереотипов поведения, присущих членам сообщества, и организация и сплочение индивидов, и их ориентация в изменяющемся мире.
Понятие «идентичность» в данном ракурсе можно трактовать как процесс интеграции в систему социальной реальности. Таким образом, понятие «идентичность» означает включенность персоны в систему общественных связей и отношений.
В рамках вопроса об идентичности встает вопрос об идентификации. Понятие «идентификации» содержит в себе два взаимодополняющих смысла. Один из них можно определить как стремление персоны достигнуть самотождественности, другой - как процесс адаптации к конкретным условиям социального бытия человека и персоны. Это понятие характеризует личность с точки зрения достижения ею определенной социальной роли, которую она выполняет в обществе, и отражающей ее индивидуальные особенности и запросы . С точки зрения Н.Г. Козина идентификация представляет собой высшую форму социализации, способ связи человека с коллективными сущностями своей истории, акт отождествления себя с главными ценностями и святынями ядра своей культуры. Благодаря идентификации, как показывает Н.Г. Козин, устанавливаются связи с коллективными сущностями истории, культуры, духовности своей страны25.
С понятием «идентичность» тесно связано понятие «жизненное пространство», которое понимается нами в качестве формируемой личностью области, отражающей уникальность ее социальных позиций. В жизненном пространстве сочетаются два уровня идентичности - индивидуальный и социальный - сочетание индивидуальных характеристик личности и ее соотношение с ожиданиями и социальными нормами социальной среды. Понятие же «идентификация» тесно связывается с понятием «жизненный мир», которое характеризует взаимодействие личностей. Под ним мы понимаем область социальных связей, контактов, которые позволяют личности социализироваться. Жизненный мир - это совокупность феноменов идентификации. Под жизненным пространством мы понимаем способ индивидуального существования человека, в то время как жизненный мир представляет собой существование личности в системе социальных связей.
Проблема личностной идентичности имеет своим основанием вопрос о формировании самости как набора социально необходимых свойств личности. По словарю Ожегова, «самостийный» - это самостоятельный, возникающий независимо от чьей-либо воли26. Соответственно самость - это и есть то множество характеристик, определяющих неповторимость и самотождественность личности. Самость представляет собой набор принципиально важных свойств, без которых личность не будет существовать. Поэтому проблема социального бытия личности автором связывается, с одной стороны, с анализом набора качественных характеристик личности (идентичность), а с другой - с внутренними интенциями личности к достижению самотождественности (идентификация).
Проблема идентичности и идентификации исследуется в ряде философских горизонтов. Для нас приоритетной задачей является решение проблемы личностной идентичности. В «Опыте человеческого разума» Джон Локк изложил классическую философскую проблему идентичности. По мнению философа, она состоит в том, чтобы понять, каким образом может сохраняться во времени то, что мы могли бы назвать персональной идентичностью. Самосознание, согласно Локку, является единственным конститутивным качеством персональной идентичности27.
В работах ряда исследователей данная проблема решается в едином русле. В.П. Барышков пишет, что «идентичность, согласование с самим собой - это достижение интегрированного представления ,о самом себе, результата притязания на самостоятельное оформление собственной жизненной ситуации, принятие во внимание ситуации окружающего мира и умение терпеливо переносить то, что не зависит от самого себя» .
Процесс формирования самости личности происходит через ограничение, т.е. через определение границ, через появление контрастности, четкой разграниченности самости субъектов и зачастую противопоставления одного субъекта другому. Происходит дистанцирование субъектов, ограничение жизненного пространства личности. Только в заинтересованных самопрезентациях, «благодаря которым получает оправдание сложное требование vis-a-vis к аудитории: требование признания незаменяемой эгоидентичности, проявляющей себя в сознательно устраиваемой жизни»29 личность актуализируется как некая определенная, сформированная, организованная и четко выраженная данность.
Риски в жизненном пространстве личности
В первом параграфе мы, анализируя проблему личностной идентичности и личностной идентификации, выделили ценностную структуру, которая является ядром личности, основанием ее стремления к заниманию определенной социальной позиции, к формированию ее социальной идентичности, в то время как материальная (телесная) и историческая (временная) характеристики становятся средствами воплощения, актуализации социального статуса и социальной роли личности. Открытость личности и ее способность к самоконструированию, основанные на свободе, приводит нас к пониманию возможности наступления различных последствий нашей деятельности и, как следствию, к проблеме риска. Идентичность и идентификация как процессы так же могут иметь негативные последствия. Поэтому логика исследования проблем соотношения личностной идентичности, личностной идентификации и риска требует рассмотрения вопроса о сущности риска как одного из факторов существования человека и элемента в структуре личностной идентичности и идентификации.
Что же такое риск, какова его сущность? В философской и социологической литературе сложился ряд подходов к пониманию понятия
Это направление практикуется техническими дисциплинами, экономикой, статистикой, психологией, эпидемиологией и др. Недостатком данного подхода является невозможность исследовать социальные и культурные интерпретации рисков и их влияние не просто на степень безопасности, но на институты общества, его структуры и процессы.
Второе направление обозначается как социокультурное. Оно восходит к философии, этнографии, социологии. Здесь риск рассматривается в качестве социального конструкта, укорененного в культуре, социальных отношениях и институтах общества. В рамках этого направления одни ученые рассматривают риск в качестве «объективно существующей опасности», опосредуемой социальным и культурным контекстом, другие утверждают, что риск, в отличие от опасности, - социальный конструкт, продукт исторически и культурно обусловленной интерпретации .
В современной литературе риск понимается как синоним неопределенности, которая выступает конституирующим признаком, т.е. средой появления риска101. Риск формируется в ситуации неопределенности. Одно из многочисленных определений риска, предложенных современными как отечественными, так и зарубежными исследователями, состоит в том, что рисковая деятельность - это такой вид деятельности, суть которой состоит в оценке результатов комплекса альтернатив в координатах «шанс - опасность». Следует четко отделить понятия «риск» и «опасность». Под термином «опасность» понимается ситуация в окружающей среде, в которой при определенных условиях возможно возникновение нежелательных событий, явлений или процессов (опасных факторов), воздействие которых на человека и окружающую среду может привести к одному или совокупности негативных последствий. Риск — возможная опасность, возможность наступления обстоятельства, причиняющего социальный или материальный ущерб, возможный убыток или неудача в каком-либо деле . Иначе говоря, под опасностью понимается набор факторов, который заключен в сложившейся ситуации и который способен привести к нежелательным последствиям. Опасность выражает статическую характеристику неопределенности, ее объектный характер, в то время как риск - ее деятельностный компонент, субъектность неопределенности.
Таким образом, разграничение понятий «риск» и «опасность» возможно, с нашей точки зрения, на основании субъективности или объективности обстоятельств. Возможные неблагоприятные последствия, проявляющиеся на основании объективных обстоятельств (т.е. причины возможного ущерба лежат в окружающей действительности и не зависят от воления и действий человека), понимаются нами как опасность. В то же самое время причины ущерба рискованного предприятия лежат в самом человеке, в том, что он, последний, принимает решение и, в соответствии с природой этого решения, берет на себя ответственность за последствия проведения решения в жизнь. Рисковая деятельность отличается от любой другой целенаправленной деятельности порогом осознанности и ожидаемости возможного отрицательного результата103. Поэтому риск Н.А. Акимовой понимается как решение о созданной ситуации, принимаемом в зависимости от имеющейся у нас свободы и ожидающее степень ожидания результата, где одно или несколько последствий, возникающих в результате деятельности по разрешению ситуации риска, нежелательны104. Вместе с тем можно говорить о непосредственной связи оценок риска с ценностями и нормами социального характера, среди которых необходимо учитывать социокультурный контекст риска105. Рискующая личность, будучи ценностным образованием, не только оценивает, но и пытается заполучить желаемое, оценивая при этом возможность негативного исхода.
Понимание риска как субъектного феномена приводит Афанасьева И.А. к выводу о том, что риск представляет собой оцененную неопределенность, феноменально существующую в сознании человека106. Размышляя над структурой риска, автор выделяет ситуацию до-риска (сложившиеся обстоятельства как субъективного, так и объективного содержания), ситуацию риска, т.е. преодоление человеком системы неопределенностей, и пост-риск, т.е. последствия, получаемые человеком по итогам рискованной деятельности.
Сам подход, представленный в указанном исследовании, позволяет нам говорить о приоритете будущего над настоящим. Последствия рискованной деятельности (ситуация пост-риска) становятся центральным элементом в системе риска как целостного образования. Будущее же рассматривается с точки зрения желательности и нежелательности последствий. Соответственно, ущерб как осознанная возможность неблагоприятного исхода становится следствием решения. Последствия зависят от решения, принятом в настоящем. Поэтому можно утверждать, что риск - это результат принятия человеком решения107. Поскольку риск - это событие, имеющее потенциально неблагоприятный исход, т.е. последствия, то точнее было бы сказать, что риск состоит в реализации принятого решения. Таким образом, выделяются два важных параметра риска -это неопределенность и возможность ущерба.
В литературе выделяется ряд существенных свойств риска:
1) риск как решение ведет к нестабильному состоянию в будущем. С помощью риска мы пытаемся использовать преимущества, которые нам предоставляет будущее, и ограничить потери, которые могут появиться в результате тех или иных действий;
2) с помощью рискованных решений пытаются связать время и тем самым попытаться сделать будущее зависимым от настоящего;
3) зависимость рискованных решений от наших знаний;
4) субъективирование опасности, т.е. неблагоприятных последствий;
5) рискованные решения одновременно являются самореферентными и парадоксальными 8.
Рискованная ситуация, требующая от человека всей полноты ответственности, всегда имеет своим основанием определенное знание о каком-либо неблагоприятном следствии или событии. Поскольку человеческая деятельность в рамках культуры является имманентно непредсказуемой, в разных традиционных культурах она имеет различный уровень риска. В современном обществе анализ рисковых действий требует понимания и знания социо-культурной ситуации для верной оценки риска как ситуации возможного успеха или неудачи109. Из всего сказанного следует, что риск - это ситуация неопределенности, требующая от человека полноты ответственности в связи с возможностью появления ущерба.
По Луману, не существует поведения, полностью свободного от риска. Он полагает, что всякое наше действие несет в себе отголосок ненадежности, возможности непредвиденных последствий. Поэтому риска избежать нельзя. Современное общество стало обществом без гарантий. Из этого делается вывод, что приходится реагировать на неопределенности, которые в современном обществе институализируются. Подобное положение дел Ульрих Бек описывает как формирование общества риска, где в каждой сфере общества риск становится неотъемлемой составной частью . Риск становится проблемой личностной и социальной ответственности.
Пространство риска как способ личностного бытия
В рамках первой главы личность нами была рассмотрена с социально-феноменологических позиций. Были указаны особенности ее существования, главными из которых, с нашей точки зрении, являются ее аксиологичность, интенциональность, нормативность, открытость и способность к творчеству. Риск понимается автором как личностное переживание возможности наступления неблагоприятных последствий. В соответствии с этим были выделены экзистенциальный и социальный типы рисков.
Следует указать, что развитие техники и технологии привело к значительным изменениям в социуме и, соответственно, в его понимании, а также в принципах формирования и бытия риска в социальном измерении и, как следствие, в принципах социального существования личности. Формируется так называемое общество риска. В связи с указанными изменениями трансформируется и понимание пространства риска как фундаментальной характеристики личности.
В первой главе нами было показано существование двух основных подходов к пониманию риска в рискологии - технологического и социокультурного и было отдано предпочтение второму из них. В рамках указанного подхода был поставлен вопрос о природе риска и его соотношении с опасностью, о его месте в жизни современного общества. Одним из первых это сделал У. Бек. Для социолога риск представляет собой имманентное свойство современного общества модерна. Логика непрерывного обновления, лежащая в основе культуры модерна, привела к тому, что современное общество стало развиваться вопреки ее институтам и структурам: «мы переживаем изменения основ изменения» , - утверждает ученый.
Устойчивые социальные институты (экономика, семья, политическое устройство и так далее) в условиях рефлексивного развития перестают быть надежными ориентирами. Их нестабильность становится «причиной разрыва» социальной ткани: «Люди освобождаются от форм жизни и привычек индустриально-общественной эпохи модерна... Система координат, в которой закрепляется жизнь и мышление индустриального модерна - оси «семья и профессия», вера в науку и прогресс, - расшатывается, возникает новая двусмысленная связь между шансами и рисками, т.е. вырисовываются контуры общества риска»159.
Фундаментом перехода от общества индустриального модерна к обществу риска является смена логики распределения богатства в обществе, основанном на недостатке благ, логикой распределения риска в развитых странах модерна. При этом развитие технологий, прогресс науки, овладение природой порождают риски, превосходящие те, которые порождались неразвитостью науки и технологии, бедностью, бессилием перед природой. Современные риски отличаются универсальным характером и сопряжены с формированием качественно новых «социально опасных ситуаций». Риски приобретают цивилизационный характер, они становятся как бы впаянными в структуру общества.
Наконец, общество риска У. Бек связывает с процессом «субполитизации» как распространения политического на сферы и социальные силы, которые ранее находились вне политики: экономику и производство, науку, экологию и т.д. В обществе риска происходит расширение сферы политического, последствия которого противоречат сложившимся представлениям о демократии, правах человека, легитимном политическом строе. Вследствие этого процесс субполитизации порождает свои риски, состоящие в проблемах принятия политических решений на основе плюрализма знания, утверждаемого экспертными сообществами. В целом, обусловленное неизбежностью рисков чувство неуверенности и страха становится, с точки зрения У. Бека, новым фактором образования и поддержания социального порядка, основанного на расширении сферы политического через делегирование ей проблемы интерпретации рисков1 .
Другой крупнейший социолог Э. Гидденс видит специфику общества рефлексивного модерна в особом статусе риска. Этот статус состоит в том, что мышление в понятиях риска и его оценки превратились в свойство и экспертного, и массового сознания161. Общество осознает себя в категориях риска, неуверенности и необходимости выбора. Гидденс солидарен с Беком в том, что риски - продукт деятельности человека, а не внешней угрозы, и порождаются институтами общества рефлексивного модерна: «мы живем в мире, где опасности, созданные нашими же руками, не менее, а то и более серьезны, чем те, которые приходят к нам извне»162. Вместе с этим, согласно идеям Гидденса, институты общества рефлексивного модерна порождают риски не только в силу динамики общества, «отменяющей» стабильные структуры индустриального общества, но и в силу того, что в условиях глобализации происходит их «высвобождение» из локальных контекстов с определенной пространственно-временной привязкой. Таким образом, риски выходят на общепланетарный уровень, они становятся глобальными.
Бек и Гидденс связывают становление общества риска не только с модернизацией как таковой, но и с глобализацией. В условиях глобализации разрушаются социальные связи, которые в традиционных и индустриальных обществах выполняли функции формирования социального порядка, давали индивиду стабильность, чувства надежности бытия, уверенности в будущем и защищенности, вместе с тем сковывая его инициативу, ограничивая свободу, подчиняя личность группе. Разрушение этих связей освобождает индивида от традиционных ограничений, лишает его надежности и уверенности, повышает чувство тревожности и страха перед необходимостью выбирать. У индивида не остается возможностей положиться на традиции или переложить на кого-то (сообщество, лидера, специалиста) бремя риска. Поэтому, утверждает Гидденс, глобализация порождает общество риска как состояние всеобщей озабоченности, неуверенности и страха.
Социальные институты глобального общества создают «среды риска», заложенного в их природе. Воздействию институционализированных систем производства риска подвержен практически каждый, независимо от того, является ли он членом системы или нет.
Что обеспечивает функциональность социальных институтов в условиях постоянного риска? Гидденс считает, что это доверие к «абстрактным системам», сохраняющим, в силу безличности, динамичное постоянство и в условиях глобализации. Доверие Гидденс трактует как условие минимизации риска. Там, где есть доверие, хотя бы потенциально существуют альтернативы. Там, где альтернативы действия не принимаются во внимание, там индивид находится в ситуации уверенности. «Различие между доверием и уверенностью зависит от возможности фрустрации вследствие собственного предыдущего поведения и от различия между риском и опасностью»1 3.
Бек указал связь рисков с социальной стратификацией и структурой общества в локальных и в глобальных масштабах. Согласно его точке зрения, риски неотделимы от глобализации. Понимание риска с естественнонаучных позиций1 4, считает Бек, нуждается в учете социальных факторов, социальные последствия рисков в современном обществе требуют нового толкования. Такая интерпретация должна быть основана на теории общества риска как «рефлексивного модерна», в условиях которого подлежат переосмыслению основные категории анализа общества модерна. Одна из базовых категорий -классовое деление общества и классовый принцип распространения благ. Здесь обладание богатством в высшем социальном классе предполагает его отсутствие в «социальных низах». Но можно ли провести корреляцию между распределением богатства и распределением рисков? С одной стороны многие риски распределяются в соответствии со спецификой распределения общественных благ и в соответствии с этим можно говорить о существовании широких зон между классовым обществом и обществом риска. Вместе с тем, следует оговориться, что способы, образцы и коммуникативные средства распределения рисков кардинально отличаются от способов, образцов и средств распределения богатств . Риски усиливают классовое общество, они симметричны богатству в том смысле, что бедные и неквалифицированные чаще подвержены рискам в силу ограниченности или отсутствия необходимых знаний и ресурсов.
Суть распределения рисков, согласно Беку, состоит в том, что вместе с экспансией рисков социальные различия и границы становятся относительными. «В этом смысле общества риска не классовые общества, возникающие в них опасные ситуации не могут восприниматься как ситуации классовые, их противоречия - не классовые противоречия»166. Таким социальным последствием распределения рисков является эффект бумеранга: риски раньше или позже настигают и тех, кто их производит и извлекает из них выгоду. Перед риском все равны.
Еще одним следствием «эффекта бумеранга», по Беку, является социальное и экономическое отчуждение, связанное с обесцениванием территорий, ресурсов, деятельности в связи с подверженностью модернизационным рискам: «все, что угрожает жизни на этой земле, угрожает тем самым интересам собственности тех, кто живет торговлей и превращением в товар продуктов питания и самой жизни»167. Возникает противоречие между желанием получать прибыль и интересами собственности и многообразными последствиями этого процесса.
«Я» и «Другой» в пространстве риска: горизонты идентификации
Выше нами было отмечено, что в рамках современного общества субъект получает огромные возможности для самореализации. Вместе с этим возможность недостижения самотождественности в современной социальной реальности основывается на разрывах и крайней размытости социальной ткани. Возможность недостижения личностью своей социальной идентичности нами было определено как экзистенциальный риск. Вместе с тем, личностная идентификация в системе общества постмодернити представляет собой с нашей точки зрения, рискованный процесс, поскольку процесс достижения соответствия социального положения своим внутренним интенциям в современном обществе не всегда может быть полноценно реализован.
Глобальная паутина стала символом глобализации культуры - среды личностного самоконструирования . В этом смысле аналитика себя позволяет сохранить свободу выбора всевозможных форм идентичности и идентификации и тем самым избежать их фиксации и соответственно более полно выразить себя вовне, а также добраться до тех глубин, которые бы закрепили личность в себе самой и в культуре в целом. Герменевтика себя требует указания границ познания, позволяя при этом расширить возможность понимания . Как следствие, личность получает опыт, в котором сознает свою конкретность и укорененность в социокультурную традицию. И здесь особенно остро встает вопрос о соотношении личностной и социальной идентичности. С одной стороны - в глобализирующемся обществе остаются элементы коллективной тождественности, с другой - возрастает роль независимости от социальных общностей и групп. Личность проходит своего рода имансипацию, подобную разрыву пуповины, связывающей мать с ребенком, что в свою очередь приводит к формированию границ самого себя . Современное общество оставляет огромные возможности для выбора своего места в мире и социальной группе.
Средства личностной идентичности становятся средствами овладения миром, будущим, судьбой. Поэтому отказ от одной идентичности и смена ее на другую может быть произведен в связи с оценкой ее перспектив на будущее.
Проблема личностной идентификации может быть рассмотрена в системе обозначенных нами ранее категорий «жизненное пространство» и «жизненный мир». Иначе говоря, проблема личностной идентификации анализируется автором в рамках диалектики личностного и социального в структуре личности. С одной стороны личность стремится максимально полноценно адаптироваться к меняющимся социальным реалиям, полноценно реализуя собственную неповторимость, занять то место в обществе, такой социальный статус, который бы полностью отвечал ее интенциям и системе ценностных и жизненных ориентиров. С другой стороны, социальные роли и соответствующие им ролевые ожидания далеко не всегда соответствуют тому, к чему мы стремимся. Несовпадение личностных интенций и социальных требований понимается нами в качестве социального риска. Его сущность артикулируется в соотношении общественного и индивидуального, или говоря социологическим языком, - в социальной структуре личности. Здесь уникальность индивида, личностное привнесение противостоит типичности, штампованности, социальной детерминированности и нормированности. Паноптикон Бентама, равно как и другие методы и способы управления человеком и личностью, так ярко описанные Мишелем Фуко, выражают собой стремление дисциплинировать личность, стереть неповторимость, считая ее своего рода социальной болезнью или девиацией. Это выражается в стремлении сформировать и узаконить максимальное количество симулякров, стереотипов поведения человека эпохи масс-медиа. Но вместе с этим сама же система дает возможность личности выдать себя за другого, изменить себя до неузнаваемости и, тем самым, сохранить собственную неповторимость. Свидетельством того можно считать способ поведения и самопрезентации индейца из уже рассмотренного нами романа К. Кизи «Над кукушкиным гнездом».
Разработанный в философии постмодернизма принцип, согласно которому текст понимается в качестве системы отсылок, снимает привычные социальные ориентации и точки отсчета в социуме, что приводит к потере институциональной определенности в обществе. Человек не может создать ничего нового - все уже писано, читано, увидено где-то. Такое положение дел прекрасно продемонстрировано в романе Дж. Барнса «Попугай Флобера»240, когда философ, равно как и любой другой творец, деятель или актор вообще подобен попугаю - не создает ничего нового, только лишь повторяя то, что уже когда-то было сотворено. Осуществив переоценку базовых ценностей, Ницше тем самым в своей философии предвосхитил смерть системы культурных и социальных ценностей, Закат Европы. Ценности, которые определяли действия людей, пришли в упадок. С их утратой предельно остро встал вопрос об ответственности каждого: перед кем он должен отвечать? Если бога нет, то все дозволено? Возникает проблема Другого, и более узко - вопрос о социальном риске личностной идентификации как один из основных вопросов современной мысли. Думается, что он может быть раскрыт в нескольких взаимосвязанных и взаимозависимых областях. В самом общем смысле можно обозначить онтолого-гносеологический, аксиологический и праксеолого-этический аспекты проблемы.
Один пласт проблемы рисков личностной идентификации связан с познанием сущности Другого исходя из субъективности познающего субъекта, а также с проблемой его признания в качестве равного себе. В социально-философском смысле это означает тот факт, что социальность как Другой оставляет за персоной возможность выстроить собственную идентичность в соответствии с его индивидуальными интенциями и признает ее в качестве равного среди равных. В таком ракурсе экзистенциальный риск личностной идентификации становится основанием социального риска личностной идентификации, поскольку для того, чтобы возникло противоречие между ролевыми ожиданиями и ролевым перфоменсом личности требуется как минимум выработка последней собственной социальной позиции, достижение которой, как мы показали выше, также связано с определенными проблемами. Таким образом, в обозначенном ракурсе возникает взаимопонимание и взаимопризнание Я и Другого.
Истоками достаточно острой постановки вопроса о Другом можно считать философские построения Дж. Локка и Р. Декарта, которые, пытаясь ответить на вопрос о познании Другого Я, предлагали аргумент «по аналогии». Суть этого аргумента состоит в том, что знание о другом сознании, о другом Я обусловлено знанием собственного Я241. Я знаю типичные корреляции между состояниями своей субъективной реальности и их внешними проявлениями. Наблюдая такие внешние реакции у другого, я могу судить о состоянии его субъективной реальности. Кроме того, часто ссылаются на аналогичную телесную структуру.
Помимо эмпирических концепций существуют и теоретические подходы к проблеме Другого. Один из них - философия Э. Гуссерля, который, пытаясь преодолеть критикуемый многими субъективный идеализм своих позиций, в поздних своих работах обратился к проблемам жизненного мира и интерсубъективности. Он пытался путем внедрения в систему собственных идей лейбницианской логики монадологичности разрешить проблемы субъективизма.
Неявно проблема интерсубъективности в феноменологии Гуссерля всегда уже предполагалась, когда речь шла о действительности и реальности. Конструирование отдельного предмета, реальности и социального мира обнаруживается с различных точек зрения (горизонтов видения), следовательно, в различных интенциональных данностях. И если множество субъектов опыта становится предпосылкой восприятия, тогда интерсубъективность сама должна стать темой интенционального анализа: как в интенциональном сознании конституируется интерсубъективность? Иначе говоря, как формируется социальность как система связей и отношений между социальными субъектами?
К ответу на этот вопрос Гуссерль приближается поэтапно. Прежде всего, требуется объяснение того, как удостоверить другого субъекта, и в связи с этим, как следует понимать его в качестве субъекта коллективной интерсубъективности. От ответа на этот вопрос зависит доказательство включенности соответствующего субъективного горизонта во всеохватывающий универсальный горизонт, включение личности в мир общественных связей242. Одна из методик решения указанной проблемы была предложена Бергером и Лукманом. Предложенный авторами анализ вопроса об интерсубъективности привел авторов к идее, что объективация субъективной реальности каждого отдельного социального субъекта может быть осуществлена двумя путями. Один из них реализуется через язык, который, будучи системой знаков, являющейся наиболее важной знаковой системой общества, в ситуации «лицом - к - лицу» обладает качеством взаимности и делает мою субъективность более реальной.
С другой стороны, субъективность персоны объективируется, согласно логике исследования, в человеческой деятельности. Сущность такой объективации заключается в хабитуализации243. Из факта «так проще» формируется определенное воспитание и, как следствие, интеграция личности в систему социальной реальности. Формируется личностная идентичность, соответствующая определенным социо-культурным условиям.
Вопрос, в каком смысле социальная реальность имеет свою интерсубъективную значимость, может быть разъяснен в рамках системы межличностных отношений и социальных институтов.
Отправную точку для социально-феноменологического анализа интерсубъективности мы обнаруживаем в своем общем предпонимании. Мы всегда исходим из того, что институциональный порядок находится в системе типизации совершаемых действий. Любое восприятие конкретной личности и любой социальный опыт возможны в том же самом смысле так же и для других социальных субъектов. Мы предполагаем общий для всех субъектов социальный мир.
